Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости Коняев Николай
Итогом этой предварительной подготовки должна была стать их готовность в момент принесения присяги на верность Отечеству принять ту единую, высшую силу, что осеняла будущих монархов.
И тогда-то – это уже не мистика, а объективная реальность! – личностные интересы и заботы, их собственные симпатии и увлечения становились несущественными по сравнению с теми заботами страны, что брали они на свои плечи.
Этот процесс был напрямую связан с переменой отношения к православию в семье потомков Павла.
Некоторые исследователи считают, что искренняя и неформальная вера императора Александра III определялась лишь его стремлением обрести в Церкви опору самодержавной власти. Поэтому, считают они, провиденциализм в идеологии самодержавия при Александре III получил преобладание. Божественное происхождение власти, Божественный Промысел противопоставлялись всем либеральным покушениям на неограниченную монархию…
Отчасти это верно, но, в отличие от Романовых XVIII века, у потомков императора Павла протестантское, зачастую чисто утилитарное отношение к Церкви как необходимому компоненту монархической власти сменяется глубокой личной религиозностью. Исполнение церковных обрядов перестало быть одной только формой, делается для Царской Семьи личной потребностью.
И мы видим, что снова, как в московские, допетровские времена, размывается граница между личным религиозным опытом монарха и событиями истории…
Еще при жизни старшего брата, будучи в Москве, Александр должен был заехать за благословением в монастырь. Так получилось, что в монастырь он приехал раньше своего старшего брата, и настоятель монастыря благословил его иконой, которой должен был благословить наследника престола.
Скоро приехал и старший брат Александра, монахи быстро отыскали другой Образ, но икона наследника престола досталась Александру, как через несколько лет и сам Престол…
Таких мистических совпадений в жизни «самого русского императора» немало…
Рассказывая о блаженной Ксении Петербургской, мы вспоминали истории, как по молитвам к ней исцелился цесаревич Александр в 1874 году. Ксения тогда являлась супруге Александра – великой княгине Марии Федоровне, предрекла, что Александр выздоровеет, а сама Мария Федоровна родит девочку.
– Назовите ее Ксенией, – сказала блаженная. – И она будет хранить вашу семью от всяких бед!
Предсказание сбылось…
Хотя и продолжались волнения студентов, хотя то тут, то там вспыхивали разжигаемые народовольцами погромы, хотя гремели выстрелы, хотя Александр Ульянов готовил специальный динамит для убийства Царской Семьи, но Божий Промысел защищал ее.
4
25 февраля 1887 года Александр Ильич Ульянов завершил свои приготовления, однако трагедию второго 1 марта удалось предотвратить.
И сыграла тут свою роль не только высокопрофессиональная агентурная работа полиции, но и прямая Божия помощь.
В конце января 1887 года в департаменте полиции агентурным путем была получена копия письма студенту Харьковского университета Ивану Никитину. В письме говорилось о значении террора и необходимости его в революционной деятельности. У Никитина было потребовано объяснение об авторе письма, и он назвал студента Санкт-Петербургского университета Пахомия Андреюшкина. За Андреюшкиным установили непрерывное наблюдение, в результате которого выяснилось, что он, вместе с пятью другими лицами, гулял 28 февраля пять часов по Невскому проспекту, причем сам Андреюшкин и другой неизвестный, по-видимому, несли под верхним платьем какие-то тяжести, а третий нес толстую книгу в переплете. 1 марта эти же лица были снова замечены на Невском проспекте. Их – а это были студенты Санкт-Петербургского университета: Пахомий Иванович Андреюшкин, Василий Денисович Генералов, Василий Степанович Осипанов, Михаил Никитич Канчер, Петр Степанович Горкун и мещанин Степан Александрович Волохов – арестовали. При обыске у студентов были обнаружены снаряженные метательные снаряды, заряженный револьвер и печатная программа исполнительного комитета.
Арест террористов произошел в одиннадцать часов, а между тем как раз на это время была назначена заупокойная обедня в соборе Петропавловской крепости, на которую император с императрицей и старшими сыновьями собирался ехать из Аничкова дворца в четырехместных санях, и вполне могло случиться, что метальщики успели бы опередить полицию, и второе 1 марта стало бы – сконструированные Александром Ульяновым снаряды способны были уничтожить всю Царскую Семью! – еще более страшным, чем первое.
Вот тут и произошло чудо, которое иначе, как Божией помощью, и не назовешь.
«Его величество заказал заупокойную обедню к 11 часам и накануне сказал камердинеру иметь экипаж готовым к 11 часам без четверти. Камердинер передал распоряжение ездовому, который, по опрометчивости, – чего никогда не случалось при дворе, – или потому, что не понял, не довел об этом до сведения унтер-шталмейстера, – записала в своем дневнике жена шталмейстера двора Арапова. – Государь спускается с лестницы – нет экипажа. Как ни торопились, он оказывается в досадном положении простых смертных, вынужденных ждать у швейцара, в шинели, в течение 25 минут.
Не припомнят, чтобы его видели в таком гневе из-за того, что по вине своего антуража он настолько опаздывает на службу по своем отце, и унтер-шталмейстер был им так резко обруган, что со слезами на глазах бросился к своим объяснять свою невиновность, говоря, что он в течение 12 лет находится на службе государя и решительно никогда не был замечен в провинности. Он был уверен в увольнении и не подозревал, что Провидение избрало его служить нижайшим орудием своих решений.
Государь покидает Аничков после того, как негодяи были отведены в участок, и, только прибыв к брату в Зимний дворец, он узнал об опасности, которой он чудом избежал… Если бы запоздание не имело места, государь проезжал бы в нескольких шагах от них».
Если бы не это промедление в Аничковом дворце, случившееся из-за небывалой неразберихи между прислугой, понять и объяснить которую не мог никто, императора Александра III к моменту ареста террористов уже не было бы в живых.
Но Божьей волею император был спасен.
«Все в России спокойно. Школа, слава Богу, оздоровлена путем введения нового университетского устава, революционная партия разбита, революционеры, поседевшие в боях, или изъяты из обращения, или скитаются по загранице бессильные и безвредные, – писали 5 марта 1887 года “Московские ведомости”. – С того времени, как возникло опасение, что Россия не захочет доле оставаться в распоряжении чужих держав и захочет иметь свою политику, соответствующую ее достоинству и ее собственным интересам, начали появляться у нас дурные признаки, стали замечаться так называемые самообразовательные кружки, в которые привлекаются молодые люди сначала для литературного препровождения времени, для чтения известных писателей, причем мало-помалу прочитываются и подпольные издания, которые, наконец, становятся главными предметами занятий, рассуждений и толков. Тут-то и улавливаются наиболее податливые птенцы и замыкаются в клетку, разобщаются туманом революционных идей с окружающим миром, подчиняются тайной команде, должным образом терроризуются и потом становятся слепыми орудиями для самых безумных дел, для самых гнусных злодеяний.
Кто их поджигает? …Самообразовательные кружки есть порождение темных сил, питающихся соками немецкой и антирусской политики. Ей-то особенно и полезны российские антиправительственные выступления, террористические замыслы».
Александр III считал, что желательно было бы не придавать слишком большого значения аресту террористов, готовивших покушение на него.
«По-моему, лучше было бы узнавши от них все, что только возможно, – сказал он, – отправить в Шлоссельбургскую крепость – это самое сильное и неприятное наказание».
Но пожелание императора почему-то оказалось неисполненным, и 15 апреля 1887 года 15 обвиняемых по делу «второго 1 марта» предстали перед судом.
Александр Ульянов отказался от защитника и сам произнес свою защитительную речь.
«Среди русского народа, – сказал он тогда, – всегда найдется десяток людей, которые настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за свое дело. Таких людей нельзя запугать чем-нибудь».
И слились эти слова со скрипом ключей, открывающих двери злу и мраку, скопившемуся в шлиссельбургских подземельях, и откликнулся на них гимназист в далеком Симбирске, сказавший: «Мы пойдем другим путем».
Бесконечным и кровавым для России оказался этот путь, и вот, кажется, и нет уже давно ни Российской империи, ни СССР, а всё еще не кончается эта мучительно долгая дорога.
5
Если рассуждать формально, Александр III по составу своей крови был менее русским, нежели все остальные русские императоры. И вместе с тем едва ли мы найдем среди его предшественников более русского царя…
Всю жизнь он вставал в семь часов утра, обливался ледяной водой и надевал крестьянскую рубаху. Он мог согнуть пальцами серебряный рубль, и однажды, во время обеда с австрийским послом, когда разговор зашел о положении на Балканах и посол угрожающе намекнул, что Австрия может мобилизовать два или три армейских корпуса, Александр III спокойно взял серебряную вилку, скрутил ее петлей и положил перед австрийским послом.
– Вот, – сказал он, – что я сделаю с вашими двумя или тремя мобилизованными корпусами.
Если свидетельство это отчасти и легендарное, все равно оно показывает, что воспринимался многими Александр III как некий былинный персонаж. Между прочим, считается, что это император Александр запечатлен в центральной фигуре знаменитой картины В.М. Васнецова «Богатыри»…
«Он любил забавлять нас, маленьких друзей своего сына Никки, тем, что разрывал руками колоду карт или же завязывал узлом железный прут», – вспоминал великий князь Александр Михайлович.
Богатырскими были подвиги Александра III.
Тут можно вспомнить и о железнодорожном крушении 17 октября 1888 года на перегоне между железнодорожными станциями Тарановка и Борки, в которое попал государь со всей семьей, когда возвращался из Севастополя.
Царская семья находилась в вагоне-ресторане. Когда крыша вагона начала падать, государь Александр Александрович в течение несколько секунд удерживал ее на своих мощных плечах.
Этого времени оказалось достаточно, чтобы спасти жизнь детей…
Богатырскими были и его свершения.
К концу его царствования бурно развивалась промышленность. Расходы, по сравнению с 1880 годом, возросли на 36 %, а доходы госбюджета одновременно увеличились на 60 %, фактическое превышение их над затратами выразилось гигантской по тем временам суммой в 98,8 миллиона рублей.
«Александр III имел стальную волю и характер, – вспоминал С.Ю. Витте, – он был человек своего слова, царски благородный и с царски возвышенными помыслами. У него не было ни личного самолюбия, ни личного тщеславия, его “я” было неразрывно связано с благами России так, как он их понимал. Он – обыкновенного ума и образования, он был мужественен и не на словах и театрально, а попросту.
Александра III могли не любить, критиковать, находить его меры вредными, но никто не мог его не уважать. И его уважал весь мир и вся Россия….
Александр III встал на престол, не только окровавленный мученической смертью своего отца, но и во время Смуты, когда практика убийств слева приняла серьезные размеры.
После тринадцатилетнего царствования он оставил Россию сильной, спокойной, верующей в себя. Он внушал к себе всеобщее уважение, ибо он был царь миролюбивый и высокочестный. Главная заслуга Александра III заключается в том, что своими прямыми и честными действиями он поставил политический престиж России так высоко, как до него он никогда не стоял. Россия была главною фигурой на шахматной доске мировой политики».
И когда, разложив на столе фотографии Александра III, видишь, как превращается мечтательный двенадцатилетний мальчик в бесшабашного, похожего на немецкого студента пятнадцатилетнего юнца, а потом, сразу, этот франтоватый юноша – в длиннобородого, одетого в русский кафтан и широкие шаровары русского царя, трудно не согласиться со словами его биографа В.В. Газаревского, что «Государь сразу дал понять и другим народам, и русским инородцами, и космополитам, что его заботой будет не весь земной шар, даже не Европа, а Россия, паче всего…», что «русские реальные жизненные интересы – вот начало и конец иностранной политики нашего Государя».
Александр III обладал огромной физической и духовной силой и вел себя, как и должен вести глава великой страны.
Как рассказывает великий князь Александр Михайлович, когда однажды чрезмерно честолюбивый министр вздумал пригрозить отставкой, царь взял его за шиворот и, приподняв, как щенка, посоветовал:
– Придержите-ка ваш язык! Когда я захочу вас выбросить, вы услышите от меня об этом в очень определенных выражениях.
– Когда Русский Царь удит рыбу, Европа может подождать, – ответил в Гатчине Александр III другому своему министру, который настаивал, чтобы государь принял немедленно европейского посла.
Когда Вильгельм II предложил Александру III «поделить мир между Россией и Германией», царь ответил:
– Не веди себя, Вилли, как танцующий дервиш. Полюбуйся на себя в зеркало.
Воистину это трагедия России, что такому государю было суждено умереть в возрасте сорока девяти лет…
6
Первые симптомы болезни появились в 1894 году.
Император похудел и стал жаловаться на усталость. Лейб-медики связывали его недомогание с переутомлением и предписали отдых и свежий воздух.
Богатырское сложение императора виной или недобросовестность докторов, но врачи просмотрели тяжелую болезнь почек – нефрит и вместо соответствующего лечения предписали то, чем больному категорически нельзя было заниматься, – физический труд.
Только в сентябре, когда в охотничьем домике в Спаде, в Польше, император снова почувствовал себя нездоровыми, из Вены был вызван знаменитый терапевт профессор Лейден… Он и поставил правильный диагноз – нефрит.
По настоянию профессора Лейдена император уехал в Крым, но было уже поздно…
20 октября 1894 года в Ливадии жизнь императора оборвалась.
«20 октября 1894 г. Никки и я стояли на веранде чудесного Ливадийского дворца с мешками кислорода в руках: мы присутствовали при последних минутах Александра III… – вспоминал великий князь Александр Михайлович. – Даже соленое дыхание южного моря не могло вернуть к жизни человека, поставившего себе целью жизни предотвратить беспощадный ход революции. Кончина Александра III была подобна его жизни. Являясь убежденным врагом звучных фраз и мелодраматических эффектов, Царь при приближении последней минуты лишь пробормотал короткую молитву и простился с Императрицей.
Люди умирают ежеминутно, и мы не должны были бы придавать особого значения смерти тех, кого мы любим. Но тем не менее смерть Императора Александра III окончательно решила судьбу России. Каждый в толпе присутствовавших при кончине Александра III родственников, врачей, придворных и прислуги, собравшихся вокруг его бездыханного тела, сознавал, что наша страна потеряла в лице Государя ту опору, которая препятствовала России свалиться в пропасть.
Никто не понимал этого лучше самого Никки.
В эту минуту в первый и в последний раз в моей жизни я увидел слезы на его голубых глазах. Он взял меня под руку и повел вниз в свою комнату. Мы обнялись и плакали вместе. Он не мог собраться с мыслями. Он сознавал, что он сделался Императором, и это страшное бремя власти давило его».
«Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого, горячо любимого Папа. Голова кругом идет, верить не хочется – кажется до того неправдоподобной ужасная действительность. Все утро мы провели наверху около него! – записал в этот день в своем дневнике Николай II. – Дыхание было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины третьего он причастился Святых Тайн. Вскоре начались легкие судороги… и конец быстро настал! О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал его голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни!»
Святой праведный Иоанн Кронштадтский тоже оставил в своем дневнике запись об этом дне…
«Он тихо скончался. Вся Семья Царская безмолвно с покорностью воле Всевышнего преклонила колени. Душа же Помазанника Божия тихо отошла ко Господу, и я снял руки свои с главы Его, на которой выступил холодный пот.
Не плачь и не сетуй, Россия! Хотя ты не вымолила у Бога исцеления своему царю, но вымолила зато тихую, христианскую кончину, и добрый конец увенчал славную Его жизнь, а это дороже всего!»
«Он умер как Он жил: просто и благочестиво; так умирают мои матросики, простой русский народ… – писала двоюродная сестра Александра III греческая королева Ольга. – В 10 часов утра, когда Он причащался, он повторял каждое слово молитв: “Верую Господи и исповедую” и “Вечери Твоей тайныя” и крестился. Всем нам он протягивал руку, и мы ее целовали… Никогда не забуду минут, когда Никки позвал меня под вечер посмотреть на выражение Его лица… Мы долго с Никки стояли на коленях и не могли оторваться, все смотрели на это чудное лицо».
Александр III на смертном одре. Ливадия. Октябрь 1894 г.
Вглядимся еще раз в картину происходившего 20 октября 1894 года в спальне Малого дворца в Ливадии…
Объятый волнением наследник престола, будущий царь – мученик Николай II…
На постели – умирающий император Александр III…
У изголовья – святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. Его руки сжимают голову умирающего императора…
И это оттуда обращенные к нам звучат слова святого:
– Не плачь и не сетуй, Россия… Молитвой праведного отца Иоанна Кронштадтского совершается то, что дороже всего…
«Обладая чрезвычайной простотой и искренностью, отец Иоанн имел величайший дар молитвы, – говорил священномученик Серафим Чичагов. – Это его отличительная особенность. Он глубоко верил, от всего сердца, в благодать, данную ему как священнику от Бога, молиться за людей Божиих и что Господь настолько близок к верующему христианину, как собственное его тело и сердце, ибо тело наше есть храм живущего в нас Святого Духа, Которого мы имеем от Бога… Он веровал на молитве, что за словом, как тень за телом, следует и дело, так как у Господа слово и дело не разделены и, не допуская ни малейшего сомнения в исполнении Богом его прошений, просил совершенно просто, искренне, как дитя, с живою верою в Господа, представляя Его не только стоящим пред собою, но и как бы находящимся в Нем, в такой близости… Дорогой батюшка отец Иоанн поражал и иногда потрясал всех глубиною своей молитвы»…
Величественная, исполненная высокого значения картина…
7
В конце дня загремели пушки военных кораблей в Ялтинском заливе, возвещая о кончине императора Александра III, в это время перед дворцом был установлен алтарь, у которого Николай II принес присягу.
«Невеста нового Императора, принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская, прибыла из Германии накануне кончины болезнью Государя, что забыл отдать распоряжение о высылке на границу императорского поезда, и будущая Императрица Всероссийская путешествовала по России, как простая смертная… – пишет великий князь Александр Михайлович. – В церкви Ливадийского дворца состоялось ее крещение по православному обряду. Бракосочетание молодого Царя состоялось менее чем через неделю после похорон Александра III.
Их медовый месяц протекал в атмосфере панихид и траурных визитов. Самая нарочитая драматизация не могла бы изобрести более подходящего пролога для исторической трагедии последнего русского Царя».
Драпированный пурпуром гроб императора перевезли из Ливадии в Севастополь, где ожидал траурный поезд. В Харькове, Курске, Орле и Туле поезд останавливался, и местное духовенство служило панихиды. В Москве гроб установили на катафалк и отвезли в Кремль, оставив там на всю ночь.
1 ноября гроб с телом императора привезли в Санкт-Петербург. Четыре часа кортеж под погребальный звон колоколов и приглушенную дробь барабанов медленно продвигался от вокзала к собору Петропавловской крепости.
Со 2 ноября 1894 года нескончаемые вереницы людей тянулись в Петропавловский собор, и только в ночь на 8 ноября останки Александра были опущены в могилу и накрыты саркофагом.
– Как спасти Россию? – спросил у С.Ю. Витте в 1907 году, накануне роспуска 2-й Государственной думы, министр двора барон В.Б. Фридерикс.
В ответ Витте обернулся к портрету Александра III.
– Воскресите его! – сказал он.
Александр III даже в манерах, даже в привычках своих был более русским, чем все остальные русские императоры.
Исключение составляет только его сын – император Николай II.
Но он – явление совсем уже необычное.
Это первый и единственный русский император, ставший Святым…
8
Последний русский император Николай II родился 6 (19) мая 1868 года в день памяти праведного Иова Многострадального…
В этот год русская армия нанесла поражение эмиру Бухары, и Бухара отныне вошла в состав империи. Инженер А.Р. Власенко сконструировал первый в мире зерноуборочный комбайн. В журнале «Русский вестник» напечатали роман Ф.М. Достоевского «Идиот».
Еще?
Еще в этом году в Риге зашел по мелководью в море литератор Писарев, и больше уже не видели его живым… Однако нигилистические идеи не утонули вместе с Писаревым. Уже на следующий год всю страну потрясет убийство Сергеем Нечаевым студента Иванова.
Будущему императору было восемь лет, когда на демонстрации рабочих и студентов у Казанского собора впервые подняли красное знамя с вышитыми на нем словами «Земля и воля»…
И еще не исполнилось Николаю II тринадцати лет, когда 1 марта 1881 года народовольцами, устроившими настоящую охоту на государя, был убит его дед – император Александр II.
Цесаревич Николай Александрович. 1884 г.
Десятилетиями вдалбливали нам в головы, какими высокими и светлыми идеалами руководствовались цареубийцы.
Смущали, правда, некоторые подробности их биографий, смущало то сочувствие, которое проявляла к народовольцам элита вчерашних крепостников, но только сейчас, когда снова власть в России оказалась в руках кучки привилегированного класса, стремящегося жить за счет остального населения, а свои «права человека» осуществляющего за счет подавления самых элементарных прав остального населения, по-настоящему становится ясно, кого представляли и народовольцы, и последующие революционеры, чьи права они защищали под видом борьбы с самодержавием…
Монархия устояла тогда, устояла еще на два правления…
И устояла не потому, что уже окрепло гражданское общество, способное поддерживать ее вопреки изощреннейшей, безжалостной подрывной работе, проводимой вчерашними крепостниками…
Нет… Сочувствуя монархической идее, уже угадывая в ней гарантию своих прав и свобод, русское общество еще не успело развиться и окрепнуть настолько, чтобы противостоять обрядившемуся в нигилизм крепостничеству. Слова классика русской литературы: у нас проще пойти и бросить бомбу в государя, нежели заказать молебен об его здравии – точное свидетельство отравления страны и всего русского общества впрыснутым в него еще неведомым ядом…
Последний русский император рос под грохот выстрелов и разрывов бомб, но готовили его для другой, созидательной на благо России деятельности…
«Огляделся: комната волшебная. Ничего подобного сроду не видывал. Во-первых, идет по полу железная дорога, маленькая, но настоящая, с рельсами, с сторожевыми будками, с тремя классами вагонов, стоят полки солдат с киверами, с касками, казаки в шапках, а вот лошади с гривами, верблюды с горбами, а вот барабан, ружья в козлах, труба с кисточкой, гора песку»…
Так описывали детскую, принадлежавшую будущему русскому императору.
Хозяин всех этих игрушечных сокровищ заводил ключиком свою дорогу, и вот уже «паровоз побежал, из будки вышла сторожиха, замахала флажком, на платформе появился пузатый начальник, зазвенел звонок»…
Железная дорога – не случайная игрушка. Железные дороги, строительство их – одно из важнейших занятий последнего русского императора.
Двадцати четырех лет от роду Николай Александрович стал председателем комитета самой большой в мире Сибирской железной дороги, с его именем связано и строительство Китайско-Восточной железной дороги – легендарной КВЖД…
А начинались эти гигантские транспортные артерии, как мы видим, в уютной детской, в учебных комнатах, куда приходили на уроки к наследнику престола историк Василий Ключевский, композитор Цезарь Кюи, другие выдающиеся деятели русской культуры.
Нравственный путь, пройденный Николаем Александровичем от его юношеского романа с Матильдой Кшесинской до заточения в Ипатьевском доме, кажется, и не мог бы вместиться в обычную жизнь.
Это подвиг, доступный только Святому.
Но вместе с тем нравственная основа будущего пути была заложена в Николае II с детства вместе с трогательной любовью отца, который, презрев придворный этикет, тайком пробирался в детскую, чтобы приласкать мальчика, вместе с уроками Ключевского и Цезаря Кюи, вместе с музыкой Глинки, Чайковского и Мусоргского.
Ни родители, ни наставники не могли знать о том, что назначено ему, и все же – вот он Промысел Божий! – именно в детстве получил Николай глубокое религиозное воспитание.
Многие удивлялись, как прекрасно знает ребенок чин церковных служб и, обладая музыкальностью, умеет тактично и корректно подтягивать хору дворцовой церкви…
С ранних лет будущий император отличался самообладанием, терпимостью и чувством долга.
Да… Его успешно готовили к созидательной, на благо России деятельности монарха, но – увы! – другой Путь предназначено было пройти ему.
Григорий Распутин. Фото 1910-х гг.
Ходынка…
Кровавое воскресенье…
Поражение в войне с Японией…
Тяжелые неудачи Первой мировой войны…
Наконец, отречение, обернувшееся для страны немыслимой кровью…
9
Николай II не раз слышал рассказы отца Александра III, как шести лет от роду, 1 августа в 1851 года, стоял тот в форме рядового лейб-гвардии Павловского полка на часах у памятника Павлу I в Гатчине при его открытии…
Александр III полюбил Гатчинской дворец, где в неприкосновенности сохранялся кабинет Павла, где хранился портрет императора в облачении гроссмейстера Мальтийского ордена, где на отдельном столике лежало принадлежавшее Павлу Священное Писание.
Дворцовые слуги рассказывали, что император приходил сюда молиться. Александр часто думал о послании, которое прадед повелел прочесть через сто лет, но прочесть то письмо суждено было его сыну, ибо это ему и суждено было завершить династию…
Династия подходила к концу…
Из далекой Сибири пришел во дворец человек, назвавшийся старцем Григорием.
Это уже второй Григорий в династии Романовых…
Первый – Григорий Отрепьев – возник в самом начале династии… Дворовый человек бояр Романовых, он опрокинул державу в кровь и пожарища Смуты…
На том Григории кровь царских детей, сына и дочери Годуновых.
Новый Григорий не пускать кровь явился, а останавливать… Сколько раз он останавливал кровотечения у наследника, когда у врачей опускались руки… Но убивали Григория Распутина так же, как Отрепьева… Страшно и долго…
Глава восьмая
Отречение
Сказал также Иисус ученикам: невозможно не прийти соблазнам: но горе тому, через кого они приходят.
Евангелие от Луки, 17:1
Ранним утром 28 февраля 1917 года вышли из Могилева с часовым интервалом литерные поезда.
В первом помещалась свита императора, во втором – следовал сам Николай II и его личная охрана.
Перед отбытием из Ставки император беседовал с генералом Николаем Иудовичем Ивановым, отправляющимся с восьмью сотнями георгиевских кавалеров наводить порядок в Петрограде.
Напомним, что радикальные настроения давно захлестывали Государственную думу, и Александр Федорович Керенский еще 14 февраля 1917 года призвал не только свергнуть монархию, но и при необходимости физически устранить правящую династию.
Ответ Николая II был быстрым и жестким.
В ночь с 26 на 27 февраля 1917 года указом Николая II сессия Государственной думы была прервана, но все тот же Александр Федорович Керенский на Совете старейшин Думы 27 февраля призвал не подчиняться царской воле. Керенский утверждал, что на этом этапе революции авторитет Думы достиг наивысшей точки и её отказ созвать официальное заседание был бы равносилен политическому самоубийству…
Кроме того, начались волнения, связанные с временными перебоями в снабжении Петрограда хлебом, и самое главное – революционная агитация проникла в расквартированные в Петрограде запасные батальоны гвардейских полков.
Об этом и говорил император с генералом Ивановым.
Следовало навести порядок, прежде всего, в запасных батальонах, не желающих покидать «теплые казармы», и выделять маршевые роты на фронт, надо было лишить революционных смутьянов военной поддержки! Для этого и назначался Николай Иудович главнокомандующим войсками Петроградского военного округа с чрезвычайными полномочиями и с подчинением ему всех министров.
Беседа с генералом затянулась до трех часов ночи, и утром 28 февраля император встал в своем поезде только в десять часов утра.
Погода была морозная, солнечная.
Днём благополучно миновали Вязьму и Ржев, но когда 1 марта в два часа ночи царский поезд прибыл в Малую Вишеру, там всё еще стоял свитский поезд. Императору доложили, что Любань и Тосно заняты восставшими запасными ротами лейб-гвардии Литовского полка и дальше дороги нет – на путях завалы.
Решено было вернуться в Бологое, а затем через Старую Руссу, Дно и Вырицу следовать в Царское Село. Император вызвал председателя Государственной думы Владимира Михайловича Родзянко на станцию Дно.
Однако в Старой Руссе поступило сообщение о повреждении моста на Виндавской дороге, и литерные поезда пошли на Псков, чтобы выйти к Царскому Селу по Варшавской дороге через Лугу и Гатчину.
Было ли сообщение о поврежденных мостах дезинформацией, неведомо.
Но совершенно определенно известно, что решение императора вернуться с фронта в «революционный» Петроград вызвало настоящую панику среди заговорщиков.
1 марта на имя командующего Северным фронтом генерала Н.В. Рузского в 17 часов 15 минут пришла из Ставки телеграмма за подписью генерал-квартирмейстера Александра Сергеевича Лукомского, в которой содержалась просьба доложить государю о беспорядках в Кронштадте, восстании в Москве и признании Балтийским флотом Временного комитета Госдумы, а еще через полчаса помощник начальника штаба Ставки генерал Владислав Наполеонович Клембовский передал Николаю Владимировичу Рузскому просьбу генерала Алексеева и великого князя Сергея Михайловича убедить государя в необходимости образования ответственного министерства во главе с В.М. Родзянко.
Генерал Рузский, который тоже уже давно состоял в заговоре, сразу переехал на железнодорожный вокзал и разместился в стоящем на запасном пути штабном вагоне. На вокзале было выставлено оцепление.
В 20 часов 00 минут, когда литерный поезд «А» прибыл в Псков, его сразу загнали в глухой тупик на неосвещенные пристанционные пути…
1
То, что он оказался в ловушке, император понял, когда в 21.00 к нему явился главнокомандующий Северным фронтом Николай Владимирович Рузский.
Рузский держался нехорошо.
Он рассказывал о волнениях в Петрограде, об эшелонах генерала Иванова, которые задерживаются на станциях, говорил, что Гатчина и Луга тоже заняты восставшими, и все время отчаянно трусил.
Потом он ушел, а в 23.00 вернулся с проектом манифеста о создания министерства, ответственного перед верховной властью, и все тянул время, убеждая государя, что сейчас нельзя принимать жесткие меры к наведению порядка в восставшем Петрограде, ибо это может плохо отразиться и на порядке на железных дорогах, а также на семье государя, которая сейчас, возможно, находится в руках восставших.
Николай Владимирович Рузский действительно не слишком-то и преувеличивал опасность, в которой находилась тогда Царская Семья.
«Никогда не забуду ночи, когда немногие верные полки (Конвой Его Величества, Гвардейский Экипаж и Артиллерия) окружили дворец, т. к. бунтующие солдаты с пулеметами, грозя все разнести, толпами шли по улицам ко Дворцу, – вспоминала эти дни фрейлина Анна Вырубова. – Императрица вечером сидела у моей постели. Тихонько завернувшись в белый платок, она вышла с Марией Николаевной к полкам, которые уже готовились покинуть дворец, и, может быть, и они ушли бы в эту ночь, если бы не Государыня и ее храбрая дочка, которые со спокойствием до 12 часов обходили солдат, ободряя их словами и лаской».
1 марта великий князь Кирилл Владимирович увел эти полки.
«Караулы ушли… – свидетельствует Вырубова. – По дворцу бродили кучки революционных солдат, которые с интересом все рассматривали, спрашивая у оставшихся слуг объяснения. Особенно их интересовал Алексей Николаевич. Они ворвались к нему в игральную, прося, чтобы им его показали».
Разумеется, Николай Владимирович Рузский не знал всех деталей, но в целом рисовал реальную картину происходящего в Царском Селе.
Государь не перебивал генерала. Молча, он слушал человека, которого еще вчера и заподозрить не мог в предательстве, и глаза его тускнели.
В ночь на 2 марта в 0 часов 20 минут в Царское Село ушла на имя генерала Н.И. Иванова телеграмма с приказом Николая II: «До моего приезда и доклада мне никаких мер не принимать».
Вырвав у императора эти гарантии безопасности[202], Рузский помчался докладывать о своем успехе председателю Государственной думы В.М. Родзянко.
Может быть, тогда, после его ухода, и записал император в «Дневнике»:
«Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
А тем временем в 3 часа 30 минут начались переговоры, которые вели генерал Рузский и председатель Государственной думы Родзянко.
Лента переговоров сразу же передавалась в Ставку, и запись этих переговоров сохранилась.
Когда выяснилось, что верные государю георгиевские кавалеры не появятся в Петрограде, Владимир Михайлович Родзянко заявил, что ехать в Псков он не собирается.
Генерал Рузский попытался выяснить причину и сообщил о возможности создания министерства, ответственного перед верховной властью.
«Очевидно, что Его Величество и вы не отдаете себе отчета в том, что здесь происходит, – надменно ответил Родзянко. – Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко. Манифест запоздал, ночью 2 марта я вынужден был сам назначить Временное правительство».
На вопрос Рузского о судьбе династии Родзянко ответил:
«Грозные требования отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становятся определенным требованием!»
Изоляция государя в Пскове…
Остановка войск, которые могли пресечь мятеж…
Заговорщики переступили рубеж, за которым измену уже нельзя списать ни на обстоятельства, ни на растерянность. Они сбросили маски и открыто играли теперь на опережение.
Когда Николай II, примирившись с мыслью о даровании ответственного министерства, разрешил объявить манифест об образовании его, было уже поздно. Заговорщики требовали теперь отречения государя.
Около 10 часов утра Николай Владимирович Рузский сообщил Николаю II о результатах переговоров с В.М. Родзянко.
Император лично прочитал телеграфные ленты переговоров.
– Я считаю, Ваше Величество, – сказал Рузский, – что нужно идти на все уступки и сдаваться на милость победителя. Надо давать полную конституцию, иначе анархия будет расти и Россия погибнет!
2
Близкие к императору люди замечали, что под влиянием гнева или каких-то сильных переживаний задумчивые, серо-голубые глаза его выцветают, тускнеют, расширяются, становятся неподвижными. В такие минуты казалось, что, заглядывая в них, заглядываешь в леденящий, бесконечный холод вечности…
Еще невольному свидетелю казалось в эти мгновения, что сам император ничего не чувствует, ничего не замечает.
Именно таким увидел государя 2 марта 1917 года вошедший без доклада в его вагон дворцовый комендант Владимир Николаевич Воейков.
– Неужели верно то, что Ваше Величество подписали отречение? – спросил он.
Вместо ответа император протянул пачку телеграмм.
«Прошу вас доложить Государю Императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей преданности и любви к Родине и Царскому престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, отказаться от Престола в пользу Государя Наследника цесаревича при регентстве Великого Князя Михаила Александровича. Другого исхода нет»…
Не дочитав телеграмму генерал-адъютанта Брусилова, Воейков перевернул ее. Следующая телеграмма была от генерал-адъютанта Эверта:
«Средств прекратить революцию в столицах нет никаких.
Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и сохранению армии для борьбы против врага.
Читать бесплатно другие книги:
