Прорыв осады Огай Игорь
– Обойдемся, – совсем не дипломатично брякнула высокорожденная. И замолкла, прикусив язык.
– В самом деле, не беспокойтесь, Градобор, – поддержал ее Потапов и повернулся к едва умостившемуся на человеческом стуле смарру: – Для начала технический вопрос, уважаемый: это вы обеспечили взаимодействие артефакта атлантов с человеческой нервной системой?
– …Точ-чно… – прошипел тот.
– А также подбросили сам артефакт в такое место, где его непременно найдут?
– …С-снова точ-чно…
Вот так вот. Павел успел мельком восхититься догадливостью Шефа: никаких тебе роялей в кустах, все просто и логично.
– Про камень, который вы передали для Головина, я даже не спрашиваю, – заключил Потапов. – Однако из всего этого делаю вывод, что довольно долгое время вы так или иначе помогали Земному отделу, хотя почему-то тайно и в вопросах второстепенных. Можно узнать зачем?
Ящер дернул головой, прищелкнул зубами.
– …Ас-самблея не нужна… Пос-сол не нужен…
– Ясно, – произнес Шеф. – Ассамблея и безумный посол инков вам помешали… как и нам, впрочем. Рад, что хоть в чем-то мы сошлись. Но тогда уж могли бы заодно помочь отбить нам штурм! Для вас это труда бы не составило, и посла можно было бы взять на месте.
– …Не ус-спел… – ящер склонил голову набок, подумал и честно добавил: —…Ещ-ще не целес-сообразно… С-сильный отдел не нужен…
– Вот теперь ясно действительно все. – Шеф удовлетворенно кивнул. – Простите, уважаемый Чщахт, вы несколько косноязычны, разрешите я изложу вашу позицию самостоятельно? Отлично. Итак, вы – смарры – вернулись на Землю первыми, почти сразу после того, как Головин изгнал из Ствола всех нелюдей посредством вашего же колдовства. Однако ситуация вас устраивала: Ассамблеи нет, Земной отдел ослаблен и к тому же занят самим собой, контактеров из вероятностных ветвей почти не прибывает. Стабильность и покой. Мелкие неприятности не в счет: будоражащего город инка вы в конце концов убрали руками того же Головина, параллельно проследив, чтобы собравшийся было с силами отдел получил хорошую трепку. Угрозу немедленного возвращения Ассамблеи пресекли, обеспечив нас возможностью самостоятельно исполнить свои обязательства по сделке с генералом. Однако разбираться с наступившим в здании бардаком мы будем еще несколько месяцев. Если не лет. До прямого выхода в Древо нам как до Пекина… В общем, стабильность пока не страдает. Зачем вы раскрылись именно сейчас? Только не говорите, что это была случайность.
– Не с-случ-чайнос-сть… – прошипел Чщахт как-то особенно неразборчиво. – …Приш-шла она…
– Я? – Индеанка вздрогнула.
– …Точ-чно…
– Но… – Анна окончательно растерялась. – Я ничего вам не сделала…
Да, наверно, это можно: поднять восстание в планетарном масштабе, бесстрашно штурмовать крепости, играть в дипломатию с землянами… И вот так пасовать перед воплощением самых темных мифов народов Древа. Уж Павел точно не взялся бы осуждать. Он не понаслышке знал, каково это: оказаться предметом не то что гнева – интереса ящеров.
– …С-сделала… – сообщил смарр. – …Разруш-шила империю…
– Ну и что! – Она все-таки попыталась собраться, дать хоть какой-то отпор. – Это внутреннее дело моей ветви, Смарри не касается!
– …Кас-саетс-ся… Хоч-чу помоч-чь…
Павел хмыкнул. Если ящер предлагает помощь – беги, не оглядываясь.
Анна не побежала. Слишком важно для нее было заручиться поддержкой сильных мира сего.
– В чем? – отрывисто спросила она.
– …Унич-чтожить императора…
– Зачем это вам? – вмешался Шеф, заинтригованный не меньше индеанки.
– …Сократитс-ся Индекс-с… С-смарри хорош-шо… Вс-сем хорош-шо…
– Да, мы знаем, – подтвердила Анна. – Вероятная нуллификация ветви через триста лет. Не слишком ли долго?
– …Не с-слиш-шком… – Павел готов был поклясться, что этот оскал ящера не более чем снисходительная ухмылка. – …Мы дождемс-ся…
– Они дождутся, – согласно кивнул Градобор, сочувственно глядя на Анну. – Триста лет при общем темпе их эволюции почти ничто.
– Мы тоже не будем сидеть сложа руки, – индеанка упрямо насупилась. – Три века – почти двадцать поколений. Мы исправим свой индекс.
Все как один гуманоиды в комнате с интересом повернулись к смарру, однако тот не изменил своей манере говорить:
– …Попробуйте…
И вновь оскалил в усмешке клыки.
Люди, инка и гиперборей переглянулись. Сказанное ящером могло значить что угодно. Например, что их устраивают такие туманные перспективы – не получится с инками, получится в другом месте. Или что им известен некий неучтенный фактор. Или, наконец, что они будут активно мешать попыткам новой Эгиды Равных удержаться в Древе.
– Ладно, допустим, – произнес Шеф. – Это дела уважаемых Чщахта и Анны. Если их обоих устраивает окончательное падение императора, не вижу причин вмешиваться. Градобор?
– Согласен. Тем более что я могу предложить для обсуждения куда более животрепещущую тему…
Павел глубоко вздохнул. Началось. Глупо было надеяться, что гиперборей оставит свою идею, но как хотелось! Особенно теперь, когда весь казавшийся неисчерпаемым запас скепсиса испарился под давлением обстоятельств и собственных наблюдений…
– …Не с-соглас-сен… – прошипел смарр, и Градобор умолк. – …Нужен он…
Вытянутый вперед крапчатый палец с дюймовой длины когтем очертил над столом полукруг и остановился, оказавшись направленным Павлу в грудь.
– Я?.. – Он вздрогнул точно так же, как индеанка за две минуты до этого. И, поймав себя на такой реакции, разозлился. – Сговорились?! Как давно ты знала про ящера, высокорожденная? Чем ты его купила?!
Это, конечно, была чушь. Анна слишком испугалась, когда смарр заговорил о ней. Неподдельно испугалась. Да и не было у нее ничего предложить на продажу…
– Успокойся, воин, – тихо сказала она. Не злобно, не торжествующе – сочувственно. Как мокрой тряпкой по лицу. – Это судьба, разве ты не видишь? С ней нельзя сговориться или купить.
– Так, постойте-ка… – от такого оборота дела стушевался даже Шеф. – При чем тут судьба, в самом деле?.. Уважаемый Чщахт, соизвольте объясниться, если уж вы завели речь о сотруднике Земного отдела!
– …Он нужен… – повторил ящер. – …У меня лиш-шь предс-сказание… Она знает зач-чем…
Вот и все. И знакомый озноб уже бежит по спине… Предсказание смарров – это еще не судьба. Но настолько близко к ней, что порой невозможно различить грань.
– Я знаю, – подтвердила индеанка. – Я говорила про репликатор.
Потапов отмахнулся от нее, ухватившись за другую мысль.
– Но вы обещали свою помощь, уважаемый…
– …Я с-сейч-час помогаю… – кивнул головой смарр.
– Но зачем вам Головин? Для вас лично проникнуть в подземелья Куско – все равно что приятная прогулка!
– …Ис-сключено…
– Почему?
– …Их-х боги воевали… – кивок в сторону индеанки, – с-с пох-хожими на нас-с… В с-сердце ц-цитадели маш-шины с-слиш-шком с-сильны… Любого из нас-с уничтожат…
Слишком длинная речь для смарра. И слишком откровенная. Даже такой крохотный кусочек тайны древних богов, о которой сами инки наверняка и не подозревали, должен был стать предметом ожесточенного торга.
Павел тряхнул головой. Ложь? Почему нет, не впервой ее слышать от смарра. А может быть… торг уже идет? И на кону немножко больше, чем этот бесполезный по большому счету кусочек тайны? Его собственная шкура, например…
– Ваше предсказание, уважаемый Чщахт, сильный аргумент, – произнес Шеф. – Если только вы не выдумали его прямо сейчас. Однако я уже говорил Анне, что не могу приказать Головину участвовать в подобной операции. Более того, я резко против и потому предлагаю оставить эту тему раз и навсегда. В конце концов, если предсказание правдиво и это действительно судьба, у нее найдутся способы воплотить себя в реальность и без нашей помощи. Градобор, вы, кажется, собирались что-то сказать?
– Ещ-ще не вс-сё… – прошипел ящер. Гиперборей не успел даже сделать попытки открыть рот. – Ещ-щё ес-сть Хаос-с…
Градобор встрепенулся и как-то по-новому посмотрел на смарра.
– Откуда вы узнали? – осведомился он.
– …Хаос-с здес-сь… – молвил ящер. – Оч-чень прос-сто колдовать…
Павел сглотнул. Вот и последнее подтверждение всем своим уже почти готовым оформиться в согласие подозрениям. Первозданный Хаос – рабочий материал для рождения новых вероятностей в Древе. Но одновременно и сырье для любой магии смарров. Никто лучше них не чувствует природу Хаоса, а уж управлять, пускай даже ограниченно… Ну разве что гиперборейские творцы, ближе всех подошедшие к этому пределу в своей концепции структуры Мироздания.
– Ну что же, – произнес Градобор, – я даже рад, что объявить об этом довелось не мне. В конце концов, слово ящеров в этом вопросе более весомо, чем наше.
– Погодите, – Шеф перевел взгляд с ящера на гиперборея и обратно. – Что значит Хаос?.. Вы об этом собирались говорить, Градобор?
– Именно. Головин ничего не передавал вам? С ним мы уже имели случай обсудить эту тему.
Потапов перевел вопросительный взгляд на Павла.
– Что? – ощетинился тот. – Шеф, а когда мне было? После штурма? Или, может, перед отлетом в кратер?
– Ладно, – Потапов прищурился, – это после. Градобор, говорите вы, так получится быстрее.
Смарр благосклонно склонил голову. Гиперборей пожал плечами и приступил. Издалека, с самого начала, ссылаясь на теорию Хаоса и тут же давая пояснения… Куча лишних, ненужных слов. Непонятно зачем – запутать Потапова бывший главный дознаватель едва ли надеялся.
Павел прикрыл глаза и зажал уши ладонями. Ему эти бредни слушать уже ни к чему. Потапов, ящер и гиперборей прекрасно договорятся сами, сделав тот же вывод, который Павлу был теперь очевиден. А индеанка присоединится, не задумываясь над тем, что сама служит лишь средством…
– …Таким образом, мы можем заключить, что подобная концентрация Хаоса в одной из реальных вероятностных ветвей Древа противоречит самой его природе. В конце концов, баланс Хаоса и Реальности – один из основополагающих законов бытия Мироздания…
Пытаясь заглушить этот уверенный голос, Павел принялся считать про себя. Один, два, три… Если сосредоточиться на цифрах, смысл слов гиперборея ускользает, становится фоном. Фоном для неизбежного… Нет, Шеф, конечно, не расчетливый подонок и не подхалим перед нелюдями. Он просто здравомыслящий руководитель, способный соразмерить степень риска и важность поставленных задач. И если одно оправдывает другое, то…
– …Иными словами, Градобор, вы полагаете, что, увеличив меру Хаоса в одной из стабильных ветвей, мы понизим ее в соседних? В том числе и на Земле?
– В первую очередь на Земле. Чщахт наверняка согласится со мной: низвержение Сапа Инки и падение индекса вероятности ветви в десятки раз – весьма сильное проявление Хаоса. Вернее – приближение к Хаосу. Ветвь инков провалится в иерархии Древа очень глубоко.
– Анна, вас это по-прежнему устраивает?
– Ну я же сказала! Свободный от гнета империи мир сумеет восстановить свое положение в Древе. Время у нас есть.
– Н-да… Дело ваше, конечно…
Зачем? Ну, зачем весь этот спектакль? Кого они хотят убедить, его или самих себя? Праздный вопрос. Ответ очевиден.
– Уважаемый Чщахт, ну а вы-то что молчите?
– …С-соглас-сен…
– С чем именно?
– …С-со вс-сем…
– Ясно. Как всегда – ответ без ответа. Однако, господа, я по-прежнему не считаю себя вправе что-то кому-то приказывать. Головин должен решить сам.
– Даже теперь? – Анна не усидела на месте. – Когда на карте стоит не только мой мир, но и ваш!
– Именно теперь. Павел все слышал. Решение за ним.
Да, он все слышал. Даже слишком хорошо, хоть вовсе уши не затыкай. Да и решение по большому счету… Вот только сил нет признаться самому себе в своей слабости. Ведь иногда сила в том, чтобы не согласиться…
Он тоже поднялся. Резко, не собираясь больше ни слушать, ни говорить. Стул не устоял на задних ножках и шумно ударил спинкой по полу.
– К черту все идите, – выдавил он, тяжело опираясь на столешницу. – К черту!..
И, сообразив, что добавить по существу нечего, повернулся к выходу.
Сначала его провожала тишина. Потом кто-то тоже громыхнул стулом, и он поспешно захлопнул за собой дверь. Сочувствующие – не нужны.
Бронированная створка, расстрелянный, закопченный вестибюль, высаженные входные двери… Крыльцо тоже распахано гусеницами – плитка на ступеньках обкололась, сплошные острые углы. Вот разве только с краешку можно присесть…
Ранний весенний рассвет ничего не изменил во дворе фабрики. Пустая автостоянка, заглохшая «Волга» у самых ворот, кое-как накрытый брезентом сгоревший БТР у стенки склада пиломатериалов, где прежде инки хранили свой «летатель». Надо же, всего пару дней назад этот БТР казался большей из проблем!
Камень был прохладным, но Павел остался сидеть. Потому что куда, в сущности, идти? Назад, раскаиваться в своей слабости? Или… прочь из отдела?
Филиппыч не умел ходить бесшумно. Покашливание, пошаркиванье подошвами, щелканье зажигалкой у кончика неизменной сигареты… Но заговорил он, только оказавшись прямо за спиной.
– Знаешь, Паша, я вот тоже думаю: а пошли они все к черту. Полгода жили без нелюдей – так спокойно было.
– Умгу… – неопределенно буркнул Павел.
– Девчонка со своим императором пускай сама разбирается, – приободрившись, продолжил Филиппыч. – Миссия у нее, видите ли, невыполнима!.. Ничего, сгонит пару сотен такинэ, они ей не то что императора – всю крепость до основания сроют. Как думаешь?
– Не сроют, – мрачно отозвался Павел. – Даже близко не подойдут.
– Да? – удивился Филиппыч. – Ну – пять сотен. Чего ей считать-то их, рабов? В общем, по-любому – не наше дело. А еще с Хаосом этим… – он даже хихикнул, – прям повеселили, в самом деле. Каких мы здесь только Хаосов не видели, правда, Паш? И этот переживем. А?
Павел не ответил. Может быть, и переживем, почему нет? Только вот одно дело, когда «весь мир насилья» берутся рушить люди, и совсем другое, если начинают рушиться законы, которым подчиняется сама Вселенная.
Филиппыч всерьез закашлялся, сплюнул, отшвырнул в сторону сигарету.
– Э-хе-хе… Вот, понимаешь, все бросить никак не соберусь. Ты-то молодец, о здоровье печешься… Ладно, пойду. А то Сергея там с потрохами съедят, так накинулись…
И снова шаркающие подошвы – обратно, в глубь здания. Интересно, нарочно приходил? Скорее нет. Из всех людей и нелюдей на фабрике одного его Павел мог заподозрить в искреннем и в то же время наивном желании избавить его от похода в цитадель императора. Шеф и тот наверняка хочет всего лишь не продать своего Головина совсем задешево.
Да что там Шеф? Павел, похоже, сам себе не оставил выбора с тех пор, как подспудно начал выискивать доказательства словам Градобора. Еще не зная, чем все это закончится, но уже чувствуя знакомых мурашек вдоль спины…
Все, что он думал о ситуации, Павел красочно изложил в пространство всего десятком слов. Повторить их на людях он бы не решился без веских причин, но сейчас нужна была хоть такая отдушина… Полегчало совсем немного, но уже почти терпимо. И даже вроде бы не так уж стыдно возвращаться обратно в переговорную…
Он повернулся в сторону вестибюля и почувствовал, что краснеет. Ну в самом деле, зачем же так подкрадываться?! Брала бы пример с Филиппыча!
– То, о чем ты сейчас говорил, я не могу дать тебе, воин, – тихо проговорила Анна без единой нотки смущения в голосе. – Но все остальное – только попроси.
– И?.. – хмуро буркнул Павел.
– И ничего взамен. Я готова на коленях умолять тебя спасти мой мир от гибели. Но это другое… Все, что я могу, ты получишь даром. Если только захочешь…
– Если?.. – прошипел Павел. – Вот почему вы, нелюди, все такие одинаковые – с интрижкой, да с подходцем!.. Где силой не выходит – покупаете, кто не торгуется – засовестить умеете…
– Я… – Анна хватанула ртом воздух. – Я не покупаю тебя!..
– Еще не хватало! – гаркнул Павел. – Лучше вообще молчи, пока я не передумал!..
– Не передумал… о чем?
– О твоем императоре, дура!
Он помедлил секунду, наслаждаясь эффектом. Затем обошел застывшую, словно боявшуюся спугнуть неловким движением удачу индеанку и направился в глубь корпуса. Если гиперборей с ящером действительно насели на Шефа, его без всяких шуток надо было спасать. Но еще лучше – дать предмет для торга. Если уж отдел в лице Головина берется оказывать столь сомнительные услуги, то пусть они хотя бы будут оплачены.
7
Ночь была великолепной. Звездной, тихой и теплой… Такой ночью нужно сидеть в шезлонге на открытой веранде, потягивать легкое вино и слушать шелест прибоя, подставляя лицо легкому бризу. А если рядом окажется еще и прелестная девушка – счастье можно считать почти состоявшимся.
Павел скосил глаза вправо и с трудом подавил тяжелый вздох, потому что продолжение было почти как в анекдоте. Девушка действительно была, да и в прелестях Анне не откажешь. Зато все остальное… Вместо веранды и шезлонга – джунгли, вместо бокала вина в руках – тяжелый пехотный излучатель, а вместо бриза и прибоя – две роты измученных боями мужиков, залегших неподалеку в «зеленке», да мерзкие крики неведомой ночной птицы где-то над головой…
Кахамарк – одна из случайно уцелевших крепостей на пути к императорской цитадели – был окружен уже третью неделю. До полноценной осады у генералов новой гвардии просто руки не дошли, главная цель была слишком близка, чтобы отвлекаться на мелочи. Впрочем, теперь некоторые из генералов, возможно, сообразили, что приказ на штурм задерживался неспроста.
– Уже скоро, воин, – прошептала индеанка. – Еще немного…
Павел скривился, прижимая палец к губам. Системы слежения крепости могли вызвать зависть у любого земного военспеца: радары и тепловизоры были здесь самым простым оборудованием. Датчики движения, датчики индуктивности и магнитного поля, детекторы изменения массы окружающего пространства при появлении в нем посторонних объектов… Даже акустические датчики, выявляющие любой упорядоченный звук. Шепот, например. Наспех застиранный штурмовой комбинезон с чужого плеча маскировал большинство проявлений присутствия, но чесать языком лишний раз все равно не стоило.
Слишком нетерпелива высокорожденная! Слишком молода и горяча. Всего два часа в засаде, а ей уж надо поелозить да поболтать.
Голубой колпак защитного поля Кахамарка упирался в грунт шагах в ста дальше за деревьями. Никакого выжженного пояса или вырубки – сплошной лес. Вернее бурелом, который остался после первой же скоропостижной и неудачной попытки атаковать с ходу. Все верно, ни к чему облегчать жизнь нападающим – пусть они проломятся через заросли под огнем лучевых пушек, прежде чем подойдут к куполу вплотную.
Павел лишь криво усмехнулся, когда еще в штабе повстанцев ему показали план местности, объяснив попутно про защитные системы. Проникнуть в такую крепость можно было лишь двумя способами. Массированно атаковать «летателями» с воздуха и «шагателями» с земли, желательно с предварительным орбитальным ударом – вариант на измор, до опустошения источников питания защитных систем и полного угасания купола. Либо пехотой, накапливая живую силу в непосредственной близости. Медленно, несколько дней – буквально по одному человеку – не допуская резкого увеличения той самой массы пространства. Слабое воздействие, вроде ползущего солдата, защитное поле игнорировало, очевидно, древние боги старались обезопаситься в первую очередь от космических бомбардировок.
Вариант предъявить пропуск и войти через КПП, к сожалению, не рассматривался – для плана, утвержденного генштабом по настоянию Анны, было необходимо показательное светопреставление.
– Три минуты, – прошептала индеанка. – Станция почти на позиции…
И, обернувшись назад, добавила несколько слов пленному интаю, цепью пристегнутому за скованные руки к ее поясу. Вот уж кто проявлял чудеса выдержки – одна-единственная его попытка вскочить или закричать полностью демаскировала бы штурмовую группу. Впрочем, наручники бы не позволили.
Павел не отреагировал. Пожалуй, это было большее, что он мог, – не делать лишних движений, не давать повода себя засечь.
Станция… Единственное из десятков орбитальных поселений, которое повстанцам удалось захватить целым, – все прочие интаи успели столкнуть в атмосферу. В этой атаке станция больше подставлялась под удар, чем била сама. У императорской крепости хорошие шансы огрызнуться в ответ, но Анна сумела настоять и на орбитальном обстреле. Поставив перед собой достойную цель, она не привыкла стесняться в средствах.
Две минуты…
Двести бойцов – слишком много, чтобы за несколько часов накопить их в шаге от купола, – пришлось остановить дальше. И эти лишние сто метров по лесу будут стоить жизни многим из тех, кому не досталось усиленного генератора защиты.
Пленный интай смирно лежал между соотечественницей и землянином, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Молился? Должно быть. Пожалуй, ему лучше других было известно, что должно сейчас произойти. Павел тоже поежился. Удар с орбиты – это здорово, но ошибка наведения в сотую долю градуса…
– Меньше минуты, – прошептала Анна громче обычного. – Сейчас, воин!..
То ли у нее отставали часы, то ли координация действий была не самой сильной стороной Новой гвардии. Техника техникой, но ведь еще нужно с ней управиться…
Совсем недалеко за деревьями вспыхнул воздух. И тут же, через мгновение, под шлем вполз острый нарастающий визг: крепость сопротивлялась, отражая враждебную энергию извне и поглощая из подземных хранилищ собственную. Луч – белый столб света – наискось падал с небес, упираясь в купол, и атмосфера горела на его пути, вскипая безумными тепловыми потоками. Засвеченные с обратной стороны деревья испепелялись, не вспыхивая. Пробитые навылет облака закручивались воронкой в бешеных турбуленциях…
А потом приотставшая ударная волна достигла земли.
Рев шквала ударил сверху, припечатывая к почве многотонным прессом. Лес согнулся и затрещал, отдавая богине бурь свои самые стойкие стволы.
И еще жар, почти нестерпимый даже сквозь комбинезон…
И сыплющиеся с неба камни, ветки, целые бревна…
И сжавшаяся в комок, совершенно беззащитная перед всем этим Анна…
И собственные проклятья во весь голос, неслышные за бешенством стихий…
Ответный удар из крепости окрасил местность в алые цвета заката. Плазма? Антивещество? Просто луч другой длины волны?.. Ярко-красный поток, оставляющий за собой дымный след в атмосфере, метнулся в зенит. Секунда-другая, и белый свет Инти погас, словно там наверху кто-то повернул рубильник. Может быть, и так. А может, обломки станции уже чертят огненные хвосты где-то за горизонтом.
Только вот под локтями и коленями почему-то все еще трясется земля. Вздрагивает ритмично и поступательно… А вой ветра уже разбавлен новыми нотками…
Вывернув голову, Павел едва успел заметить в небе несколько крупных теней. Без привычного кольца бортовых огней летатели не походили сами на себя, но их пилоты думали сейчас не о внешних эффектах.
Новый удар выбил из купола обертона на самой границе слышимого диапазона. Отчаянно зачесались зубы, заслезились отчего-то глаза… Наполненный пеплом ветер накрыл новой волной. Но теперь уже никакой возможности отлежаться за пеньком.
– Воин! – Анна поперхнулась летящей в лицо гарью, надвинула прозрачное забрало. – Пора!..
Да, вот такой план. Простой и наивный до глупости, срабатывающий тысячи раз в сотнях других осад и штурмов. Пока в северное полушарие купола бьются ходячие танки и летающие машины, на юге тихонько, без лишнего шума…
– Равные, вперед! – Она выкрикнула это во все горло, хотя бойцы слушали ее голос в наушниках своих шлемов. – Всех нас ждет сегодня благодать Инти! А здесь или на небесах – решать вам!
И они поднялись – вчерашние рабы: ткачи, землепашцы, сталевары… Уступая профессионалам во всем, они превосходили их одной только яростью. Однако и этого преимущества бывает порой достаточно.
Двести… Нет уже сто девяносто серых, запорошенных пеплом фигур в рост, навстречу веерным очередям автоматических турелей… Еще несколько падающих на бегу факелов – сто восемьдесят…
Вспышка в глаза, удар в грудь – одна из трех коробочек на поясе отчаянно пищит сигналом полной разрядки… Анна падает рядом, тревожно заглядывая под открытое забрало. Не время!.. Вперед!..
Сколько пройдено?.. Двадцать шагов?.. Сорок?.. Слишком много факелов остается на земле… Трещат, разрываясь от случайных попаданий последние обугленные стволы, но автоматика турелей почти не мажет…
Половина!.. Черт, всего половина!.. Сколько из них с утроенной защитой? Сколько дойдет до купола?.. Новое падение непроизвольное, слишком много под ногами мусора… Над головой скрещиваются сразу два луча. Встать, вперед!.. И тебе встать, скотина!.. Свалившийся рядом интай едва ли почувствовал боль от пинка под ребра, но зашевелился, осклабясь…
Новое попадание, но второй генератор пищит уже не так тревожно… Мощность турелей слабеет?.. В крепости нехватка энергии?.. Зато индеанка успевает еще и командовать…
– …Левое крыло!.. Подавить капонир, оттуда вручную бьют!.. Правое!.. Альварес!.. Под купол, ближе к башне!.. Павел, быстрее, во имя Инти!.. Не стрелять, беречь батареи!..
Третий удар!.. Все, остался один генератор. Но и купол – вот он. И сталеваров уцелела аж целая треть…
Дрожащая от перенапряжения пелена расступилась, пропуская людей, и снова сомкнулась за их спиной. Лучемет в руках на мгновение дрогнул и уперся, словно реагируя на огромный магнит, но Павел уже налег всем телом, по инерции с разбегу продавливая внутрь свое оружие… Вот оно что! Похоже, батарея обычных гаубиц была бы для этой крепости страшнее сотен гигаватт энергии, изливающейся с орбиты! Даже странно – нательная защита легко отводила пули.
Не рассуждать!..
Прыжок через каменное ограждение – низкое, почти декоративное!.. Хоть бы мешки с песком положили!.. Налево взмах лучом, направо удар прикладом!.. Не научились краснокожие строить оборону, все бы нападать и захватывать!.. Мало их тут…
Башенка турели чуть поодаль – дергает стволом, ведет цель… На выстрел энергии уже нет?.. К черту! Шарик гранаты к подножью, сам ничком за тело местного интая, выскочившего из казармы по тревоге без комбеза и почти без оружия…
Удар. Встряска. Вместо бетонного настила перед глазами почему-то марево защитного купола… Который вдруг лопается и распадается бледнеющими клочьями. Два дисколета над крепостью – уже не проносятся, медленно приближаются и зависают… Огненный всплеск снизу вверх откуда-то из-за корпусов крепости!.. Один летатель встопорщивается на ребро и камнем рушится на какое-то уступчатое здание. Бетон снова вздрагивает – подбрасывает, пытается перевернуть, словно блин на сковородке. Хорошо, что не надо вставать. Надо с локтя, короткими, по рассредоточенной цели… Уцелевшие рабы поддерживают десятком стволов, и отступающие с северного рубежа интаи теперь сами превращаются в факелы…
Оставшийся летатель сыплет вниз веером лучей и разрядов, а за домами уже маячит белый панцирь первого шагающего танка.
Это все. Это победа.
Вот только землянин здесь не ради нее…
– Павел, пора! – Анна с пленником на привязи разумно не полезла в кашу за бруствером, осталась снаружи. – Это наш корабль!..
Да, вот ради этого и нужен был штурм. Показательный, с громом и молниями, чтоб видно было аж из столицы. Крики о помощи, наполняющие сейчас эфир, тоже были нужны.
Павел наконец поднялся и бросился к зависшему летателю, едва поспевая за легкой индеанкой, то и дело подхватывая спотыкающегося пленного. Пятерка солдат прилипла в охранении – двое слева, трое справа, – щедро раздавая короткие выстрелы немногим раненым, недостаточно изуродованным трупам, просто темным подвалам. Слишком ценной была эта странная троица – землянин, укатэ и интай, – чтобы рисковать по мелочам.
Летатель ждал, опустившись почти на самый бетон. Из-под округлого брюха дисколета свешивался открытый люк с обычной лесенкой трапа.
Лесенка? Павел в очередной раз едва не споткнулся.
– Другой тип! – выкрикнула на бегу Анна, отвечая на незаданный вопрос. – Таких ты еще не видел! Погрузочный луч не нужен летателю, в который не влезет больше троих.
И добавила что-то на своем языке, пихнув пленника стволом в бок. Из люка навстречу ссыпался пилот: красноречивый жест, несколько слов, шаг в сторону…
Павел поднимался последним. Дурацкая лестница, округлые ступени – голый скользкий металл. Какие надо было иметь ноги, чтобы сделать так? Лучемет, зараза, заклинивает стволом и прикладом поперек узкого проема!…
– Брось! – Анна кричит уже из командирского кресла. – Ты теперь пленный, оружие не нужно!..
Да, действительно. Комбез и защиту можно оставить, но обезоружить его бы точно не забыли.
Лучемет летит в руки сбитого с толку пилота, батареи и гранаты с пояса – просто на бетон. Люк захлопывается, едва не ударяя по пяткам, и Павел падает в последнее свободное кресло. А корпуса павшей крепости в низких иллюминаторах, кольцом опоясывающих внутренность летающей тарелки, проваливаются вниз.
Все. Успели. Пока не кончился бой, пока еще рвутся в эфир последние крики интаев…
– Успели, – руки Анны подрагивали в сенсорном поле пульта, напряжение боя пройдет еще не скоро. – Успели… теперь расслабься, воин. У нас еще семь минут до атаки. Все правильно, все по графику…
Она стянула с головы шлем, не глядя швырнула за спину, откинулась на спинку, переводя дух. Павел усмехнулся, без издевки, понимающе. Высокорожденная не врала на даче у директора «Стройтреста» – в бою она действительно не была обузой. Но и закаленным штурмовиком она тоже не была. Может быть, и к счастью.
Он дотянулся до ее руки, стиснул хрупкую холодную ладошку. Она вздрогнула, как от ожога, но освободиться не попыталась.
– Что ты делаешь?
Он не ответил, лишь улыбнулся в ответ.
– Аня, ты молодец, и у тебя хороший план. Нужно только довести его до конца.
Вот тебе раз! Краснеющая высокорожденная, кто бы мог подумать, что такое возможно!
– Думаешь?.. То есть… Этот не хороший план – просто он единственно возможный. Любой на моем месте придумал бы такой. Поэтому штаб давно принял его и почти без возражений.
Павел пожал плечами. Да, наверно, так. Но… Анна все равно молодец. Даже если их собьют на подлете. Или его – белого такинэ – пристрелят между делом прямо у трапа летателя. Или интай, с каменным лицом занимавший заднее кресло, все-таки предаст второй раз и расколется раньше времени… В конце концов, даже если ее саму узнают, арестуют и без проволочек расстреляют по законам военного времени – все равно она молодец! Потому что одно дело – придумать этот безумный план, и совсем другое – вот так отчаянно и без оглядки ринуться его выполнять…
А ведь, если уж честно, было кому поручить сопровождение землянина на пути в цитадель! Легенда стала бы менее достоверной, но риск провала операции и без того огромен. Однако высокорожденная не сочла возможным увеличивать его еще хоть немного.
Интай на заднем сиденье пошевелился, произнес несколько слов. Анна посмотрела на часы и кивнула.
– Сейчас начинаем. Павел, больше ни слова вслух – сиди и зло сверкай глазами.
Она что-то сделала на пульте, и перед интаем развернулось терминальное окно. Со стороны землянина не было видно изображения, а языка он не понимал. О смысле общения Павел мог догадываться только по интонациям и по одобрительным кивкам Анны.
Пара фраз на одном дыхании… Строгий официальный ответ. Или запрос?.. Несколько коротких слов, медленно и разборчиво – пароль?.. Наверно. Потому что ответ уже совсем не так строго – встревоженно и даже где-то сочувствующе…
Анна кивала. А в пальцах ее порхал тонкий дамский стилет – блестящая игла с резной рукояткой-шариком. Одно неправильное слово или жест и… Интай понимал это куда лучше остальных. С по-прежнему скованными руками он не смог бы даже защититься.
Удар грянул вовремя, в самый разгар беседы, когда каждое новое слово лжи увеличивало риск раскрытия. Заднюю часть летателя подбросило, выставляя машину древних богов на ребро. В иллюминаторах вместо размытого скоростью зеленого ковра джунглей мелькнули серые облака…
В глазах не потемнело, только лязгнули челюсти. Кресло сильно обхватило бока, какие-то мягкие сегменты сдавили грудную клетку, не давая выпасть и стать игрушкой инерционных сил. Картинка перед глазами затянулась голубым маревом – еще один вид динамической защиты.
А летатель уже вел бой. Анна ожесточенно дергала в сенсорном поле обеими напряженными пятернями – она явно видела и слышала куда больше, чем это позволяли крохотные овальные окошки вдоль пола.
Бросок, рывок, переворот… Сброшенный шлем мечется по кабине, словно каучуковый шарик. Мягкая перегрузка – защита не справляется. Корпус тарелки не трещит, но прижатый к полу, ничем не защищенный шлем вдруг ощутимо плющится… Огненный сполох по левому борту… Потом по правому… Какой-то резкий воющий звук – выстрел в ответ?.. И тут же новый удар!..
Вот теперь в глазах потемнело. Ненадолго – сознание вернулось как раз вовремя, чтобы увидеть в передние – или это боковые? – иллюминаторы, как несется навстречу земля. Господи, с какой же высоты?..
Инка что-то кричал с заднего кресла – слишком откровенно ликующе… Анна отвлеклась от управления лишь на миг. Стилет даже не блеснул – слишком мало было света в кабине. Зато интай смолк и в судороге натянул цепь, пытаясь дотянуться до окровавленного горла…
– Зачем?! – На грудь снова легла перегрузка, и Павел подавился продолжением фразы.
Под иллюминаторами снова несся зеленый ковер, но теперь куда ближе. И… медленнее? Нет, не показалось – скорость действительно упала. А от фатального крена на левое ребро Анна удерживала аппарат лишь огромным напряжением обеих рук. И еще этот совершенно лишний для бесшумного летателя вибрирующий гул…
– Твои пилоты перестарались? – выкрикнул Павел.
– Пилоты? – Она скривилась. – Гробокопатели, а не пилоты!.. Руки оборвать! Была же инструкция – погоня и легкие повреждения!..