Комнаты страха Орлов Антон
– Анджела, ты где?.. – прозвучал растерянный голос Сафины, заметившей, что ее уже нет рядом.
Так состоялась первая встреча Риммы-Анджелы с Комнатами. Почему она не запаниковала и не сбежала? Понимала ведь, в отличие от блаженной дурочки Сафины, что так называемые «чудеса» могут быть смертельно опасными, в Организации это вбивали в головы новобранцам самым наипервейшим делом… Но она увидела свой шанс – и решила рискнуть.
На Земле-Парк давно ходили байки о Комнатах. Сафина утверждала, что ей удалось их «приручить» – и, похоже, так оно и было. Что касается Деда Мороза – это ее по пьянке несло, как выяснила Анджела чуть позже, подсунув ей втихомолку «сыворотку правды».
В Комнатах не обнаружилось никаких обитателей – ни людей, ни монстров, ни животных, ни насекомых. Зато предметы и даже сами по себе помещения могли жить псевдожизнью, но лишь в том случае, если ты этого захочешь. Что-то вроде виртуального пространства, которым пользователь мысленно управляет.
Комнаты могли быть маленькими или большими, в зависимости от желания хозяина, и всегда располагались анфиладой. Окна невозможно ни открыть, ни разбить, ни выдавить, и «вид снаружи», в отличие от внутренней обстановки, непредсказуем.
«Да это же просто-напросто компьютер! – с неимоверным облегчением поняла Анджела. – Ничего одушевленного, одна видимость. Заброшенный, неизвестно чей, давно забытый… Может быть, компьютер многомерников? Технология на уровне волшебства, но все-таки не чудо, а технология – значит, можно этим воспользоваться».
Была одна загвоздка: Комнаты воспринимали как законную хозяйку не Анджелу, а Сафину, которая наткнулась на них первая. Они выглядели так, как хотелось Сафине. Они открывались, подчиняясь ее призыву, причем для этого годилась любая дверь. Выйти из анфилады можно было куда угодно, в любое помещение или под открытое небо, лишь бы там тоже наличествовала дверь – и здесь опять же требовалось, чтобы команда исходила от Сафины.
Она считала, что получила такой подарок в награду за свои возвышенные душевные качества и невероятные магические способности. Анджела с ней не спорила, до поры, до времени довольствуясь ролью восхищенной подруги.
Выяснилось, что продукты, которые появляются в Комнатах, можно есть без вреда для здоровья, но они совершенно не питательные – ничего, кроме вкуса и аппетитного вида, одна иллюзия еды. А вещи, вынесенные из Комнат наружу, через несколько дней тускнеют, ветшают и в конце концов рассыпаются в труху, это произошло и с шикарным платьем, которое было на Сафине в тот вечер, когда она решилась показать Анджеле свои владения.
Так же бесполезно создавать там оружие или приборы, получаются всего лишь муляжи. Но это и незачем, решила Анджела, Комнаты сами по себе могут быть оружием.
Спустя год после первого знакомства с Комнатами она стала их полновластной хозяйкой. Тело Сафины с проломленным виском, в застегнутом на «молнию» синтетическом мешке, поглотила с тяжелым всплеском непроглядная стылая вода затерянного в северных широтах озера.
Сгущались ранние мутноватые сумерки, из низких туч валил снег. Никто ничего не видел, а добавленные в мешок камни не позволят трупу всплыть. Еще одна успешная ликвидация, которая по счету – с ходу не скажешь, со счета Римма-Анджела сбилась давным-давно, еще когда работала в Организации.
Как она и надеялась, Комнаты после исчезновения Сафины признали ее господство. Правда, кое-что пропало, и, сколько она ни экспериментировала, восстановить «утраченные данные» так и не удалось и разобраться, в чем дело, тоже не удалось.
Комнаты теперь всегда были небольшими, никаких дворцовых покоев с рядами колонн и высоченными лепными потолками. Отсутствие прежнего простора вызывало у Анджелы досаду, временами даже угнетало – главным образом потому, что у Сафины манипуляции с размерами помещений получались запросто. Что за секрет она унесла с собой на дно безымянного озера – теперь уже не узнать.
И обстановка оставляла желать лучшего. Неуютная, скомбинированная из кусочков тех невзрачных малопривлекательных интерьеров, которые окружали Римму-Анджелу на протяжении всей жизни, хотя совсем ей не нравились. Они преследовали ее с назойливостью прилипчивой мошкары или прописных истин. Даже здесь, в Комнатах! И это называется «чудо»?!
Ее раздражали слащавые красивости, которыми увлекалась Сафина, но это еще не означало, что ей не хочется чего-нибудь стильного. Сколько ни мучайся – никакого результата. Как будто Комнаты решили, что пол, похожий на черное зеркало, или кресла, обитые кожей редкого зверя, или окна в виде огромных иллюминаторов – это для нее будет слишком жирно.
Наверное, все дело в какой-то мелкой опции, которую Сафина использовала интуитивно, а она никак не может нащупать. Обидно, однако Анджела на это плюнула. Комнаты нужны ей не для того, чтобы прохлаждаться и поедать в устрашающих количествах лишенные калорий сладости, у нее имелась цель поважнее: найти нового Маршала, который поведет ее за собой, не повторяя ошибок Маршала прежнего.
А Комнаты со всеми их удовольствиями – всего-навсего приманка: непостижимая опасность, якобы кому-то угрожающая (не ей, она не собиралась ломать комедию, прикидываясь жертвой), зловещая загадка и вызов. Маршал, которого убили на Сагатре, не прошел бы мимо! Рано или поздно должен появиться кто-нибудь на него похожий.
Или – еще вариант, который тоже бы ее устроил – это может оказаться не Маршал, а соратник, и они вместе отправятся на поиски вожака.
Остальное приложится: у них, само собой, появятся враги и какая-нибудь цель; быть может, они станут тем зернышком, из которого со временем вырастет новая Организация, наводящая трепет на весь обитаемый мир. Главное, что прозябанию на Парке придет конец, и все будет как раньше, до Вьянгаса и Сагатры: рядом проверенные боевые товарищи, а всех остальных можно от души презирать.
Пользуясь возможностями Комнат, Римма-Анджела набрала небольшую группу «сектантов» – ребят слишком легковерных и ограниченных, чтобы из них получились соратники, но пригодных для использования в качестве пушечного мяса. Ей не составило труда заморочить им головы посулами могущества, которое они смогут заслужить, если будут во всем ее слушаться. За доказательствами дело не стало – фокусы с Комнатами и не на такую публику произведут впечатление!
«Сектанты» играли роль загонщиков, запугивали жертву; та, по подсказке Анджелы, обращалась за помощью к кому-нибудь, на первый взгляд многообещающе крутому… А заканчивалась вся эта суета еще одним разочарованием, всплесками темной ледяной воды, принимающей новые трупы.
Никто из предыдущих кандидатов не выдержал испытаний, и у нее не то что Маршала – даже соратников до сих пор не появилось.
И жертву, и опозорившихся кандидатов каждый раз приходилось ликвидировать, а то ведь «Иллюзориум» за голову схватится, если узнает, какие дела творятся у него под боком!
Впрочем, ничего страшного. Оно даже полезно, чтобы не растерять старые профессиональные навыки.
Уже видно, что на Маршала Генри не тянет, а годится ли в соратники – надо проверить. То, что произошло в Фата-Моргане, внушает уважение, но вопрос, чья это на самом деле заслуга, а то не попасть бы впросак…
С «сектантами» он тоже разделался лихо, спору нет, но перед этим что-то проглотил. Под допингом кто хочешь станет героем… Дальнейшие испытания покажут, каков Генри на самом деле.
Мориса потом в расход, законченный слабак, а чего стоят девчонки, нужно посмотреть.
Римму-Анджелу охватило приятное острое возбуждение, словно перед ней груда новогодних подарков и она только начала их распаковывать.
Глава 4
На стенах ковровое покрытие с красно-черно-рыжим орнаментом, запыленное, потускневшее, местами вытертое до белесых пятен. Такое же на полу и на потолке. Мебель, низко присевшая на гнутых металлических ножках, обтянута синтетической темно-коричневой кожей, из прорех лезет розоватая пена наполнителя, похожая на сахарную вату. За окнами – щедрое летнее солнце, в его лучах купается зеленая ботва на грядках, простирающихся до горизонта. Бескрайние огороды и справа, и слева, больше за этими окнами ничего нет.
– Выйти туда можно? – полюбопытствовал Генри.
Не то чтобы ему хотелось это сделать. Просто из интереса.
– Нельзя. Неизвестно, что там на самом деле и есть ли там что-нибудь вообще.
Насупленное лицо Анджелы, суровый озабоченный голос – все это показалось ему комичным, но он удержался от улыбки. Она немного напоминала девчонку, которая изо всех сил важничает, изображая взрослую. Эффект получался с точностью до наоборот: если бы она держалась проще, она бы производила более серьезное впечатление.
Улыбнуться Генри помешало не только чувство такта, но и смутная тревога. С Анджелой он совершенно точно никогда раньше не встречался, но она поразительно похожа на какого-то известного ему персонажа – и это плохо… Почему плохо, он уловить не мог. Насчет важничающей девчонки и обратного эффекта – это ведь не его собственная мысль, это сказал кто-то другой… Фраза из книги или из фильма.
Определенно из фильма, эти слова были произнесены вслух. Но где, когда, кем – надо поскорее вспомнить, потому что ощущение тревоги постепенно нарастает, словно ты в туннеле подземки, на рельсах, и издали доносится пока еще тихий гул приближающегося поезда (было у Генри такое дурацкое приключение в переходном возрасте).
Впрочем, поводов для беспокойства хватало и без тех неясных ассоциаций, которые будило поведение Анджелы.
После того как связанных сектантов заперли в пустующем закутке для роботов, она предложила всем вместе пойти в помещение с аварийным терминалом, наладить связь и вызвать полицию.
– А этих хануриков сторожить никто не останется? – удивилась практичная Дигна.
– Кто-нибудь посторожит, но сначала всем по чашке кофе! – объявила Анджела непререкаемым тоном. – Там еще кофейный автомат, а у меня есть ключ с административным паролем Новогодней Службы. Это рядом, через коридор.
Упомянутый коридор выглядел вполне обыденно: типичная для общественных мест желтоватая плитка под ногами, пара треугольных плафонов на потолке, рифленые салатные стены в «елочку». В конце одна-единственная дверь. Морис побледнел, словно ему внезапно стало дурно, Генри не придал этому значения: реакция на только что пережитое, чего и ждать от такого слабонервного субъекта. Сам он все еще находился под действием кревта.
За дверью не оказалось ни терминала, ни, на худой конец, обещанного кофейного автомата. Вот эта самая ковровая комната с летним раздольем за окнами и драными диванчиками на блестящих паучьих ножках. На один из диванчиков усадили Мориса, который тут же и обмяк, хотя сознания не потерял.
Анджела объяснила, что они попали в Комнаты – это паркианский артефакт, тот самый, о котором говорили перед нападением, и произойти здесь может все что угодно, главное – не поддаваться панике. Она здесь уже бывала и каждый раз благополучно выбиралась. Сектанты хотели принести ее в жертву – так же, как Мориса, но она дала им отпор и долго блуждала по Комнатам, пока не нашла выход. Комнаты подчиняются сектантам, однако сейчас вся банда обезврежена и повязана, это упрощает главную задачу – выбраться наружу.
Морис постепенно приходил в себя. Девочки выглядели ошеломленными, но не слишком напуганными: Дигна пробовала на ощупь пыльные ковры, Бланка смотрела, жмурясь, на залитые солнцем бесконечные огороды. А Генри пытался разобраться в своих ощущениях – слабых, почти неуловимых – и понять, почему сама по себе Анджела вызывает у него куда большую настороженность, чем все остальное, вместе взятое?
Все ее поведенческие черточки, складываясь в единое целое, напоминали ему что-то, о чем он уже слышал. Да, именно слышал… Кино или театральная постановка, где кто-то из персонажей дает развернутую характеристику другому? Аудиозапись литературного произведения?
На свою беду, он слишком много всякого знал, чтобы сразу сориентироваться. Припомнилось ощущение досады – история о девушке, похожей на Анджелу, его, мягко говоря, не захватила, но кто-то продолжал с гипнотической настойчивостью вбивать ему в голову все новые и новые подробности, хотя он изнывал от нетерпения и от желания сменить тему.
«Ага, только сначала о ней послушай. Когда-нибудь это тебе пригодится».
Генри словно иглой укололи. Кто это сказал?! И при каких обстоятельствах? Не фильм и не спектакль, а реальный разговор, состоявшийся энное количество лет тому назад. Собеседник считал, что просто обязан выдать как можно больше информации о некой не особенно симпатичной девице, не вызывавшей у Генри ни малейшего интереса.
Поскорее вспомнить остальное. Это очень важно.
«Она меня чуть не убила».
Кого она чуть не убила?
Напрягая память, Генри одновременно поддерживал вежливую беседу с Анджелой. Та смотрела исподлобья – тяжелый взгляд многоопытного профи или просто бывалого человека, испытывающего сомнения насчет того, что новичок не струсит и не подведет. Один из характерных для нее взглядов, об этом тоже было в том разговоре.
«Надо, чтобы ты ее узнал, если когда-нибудь встретишь. Вопрос жизни и смерти».
Говоривший бросил это через плечо, так как стоял к Генри спиной – стройный темный силуэт на фоне арочного проема, за которым сгущались сиреневые сумерки.
Хотя бы картинка всплыла… Нельзя сказать, что Генри недооценивал значение информации о Комнатах. Просто сведения о неведомой девушке, которые много лет лежали мертвым грузом, а теперь вдруг начали с неожиданной силой пробиваться наружу сквозь толщу памяти, казались ему не менее значительными. Вопрос жизни и смерти, как сказал тот человек у окна.
Кстати, кто это был?
Если вспомнить, кто, появятся ответы и на прочие вопросы.
– Все это как настоящее, – хмыкнула Дигна, перетащив волоком на несколько шагов один из диванчиков. – Тяжелое… Откуда оно берется?
– Снова хороший вопрос, – многозначительно покивав, похвалила Анджела, словно зачет у студентки принимала. – Комнаты воспринимают наши мысли, берут те картинки, которые нам запомнились, но при этом часто что-нибудь меняют. Например, ковровое покрытие на потолке – что оно там делает? Это уже искажение. А ковры с таким орнаментом производят на одной из планет, где я побывала, и сельскохозяйственный пейзаж оттуда.
– Какая это планета?
– Яхина.
– Так, может быть, здесь гиперпространственный переход? – в глазах у Дигны вспыхнули экспериментаторские огоньки. – Мы вылезем в окно и окажемся на Яхине!
– Это невозможно. Иллюзия, я уже говорила.
Не поверив, Дигна сначала попыталась открыть раму, выкрашенную потрескавшейся белой краской, потом не без труда подняла стул и как следует хватила металлическими ножками по стеклу. Стекло даже не зазвенело.
Морис наблюдал за ее опытами с тихим ужасом, Бланка с любопытством.
– Я же говорила! – наставительно повторила Анджела.
– А здесь что? – Дигна показала на дверь, тоже обитую куском потертого ковра.
– Сейчас посмотрим…
Анджела взялась за ручку из окислившегося металла, окинула остальное общество значительным взглядом и решительно дернула дверь.
Эта комната похожа на обитаемую. Комод из пластика имитирует с посредственным успехом дорогое деревянное изделие. Кушетка небрежно застелена пестрым стеганым покрывалом, не слишком чистым, усыпанным хлебными крошками и скомканными фантиками. У окна стол со стопкой грязных тарелок, печеньем в оранжевой вазе и остатками чая в граненых стаканах. В углу валяется потрепанный школьный ранец, рядом стоит пара стоптанных туфелек с замызганными розовыми бантиками, поверх кучи тетрадок брошена скакалка, тут же прислонено к стене колесо от велосипеда. Обычное человеческое жилище – но что делается за окнами!
За левым на два метра ниже карниза плещется серо-зеленое море, охваченное несильным волнением. В необъятных бледно-золотистых небесах кучами громоздятся облака, у горизонта солнце садится в воду, и от него через всю морскую ширь протянулась прямо к окну сверкающая дорожка.
За правым окном тоже присутствует солнце, небольшое, с опаской выглядывающее в просвет среди туч. С высоты в несколько этажей видна городская улица, пешеходы под зонтами, некоторых сопровождают парящие над головами роботы, напоминающие полупрозрачных мотыльков.
Как будто эти окна выходят в два разных мира.
– Иллюзия, – отрезала Анджела. – Все это Комнаты вычерпали из чьей-то памяти – и море, и улицу… А вещи из моего детства, – кивнув на угол, она фыркнула. – Тот самый ранец, с которым я бегала в школу, и туфли, которые мне подарили на день рождения в одиннадцать лет! Печенье, кстати, можно есть, продукты здесь не вредные, – она взяла один поджаристый квадратик из вазы, попробовала на зуб, поморщилась. – Слишком жесткое.
Генри отвлекся на вид за окном, но тревога продолжала набирать силу. Вспомнить, немедленно вспомнить! В его жизни слишком много было людей, встреч, затяжных разговоров в сумерках… Он начал перебирать в памяти прошлых собеседников, одновременно наблюдая, как солнце тонет в сверкающем море, и слушая Анджелу.
– Пойдемте отсюда, а? – испуганно предложил Морис, улучив паузу.
– Куда? – с оттенком сарказма поинтересовалась Анджела.
– Куда угодно, наружу! Надо же отсюда выбираться…
– Сначала надо разведать обстановку, – это было произнесено веским начальственным тоном.
«Да, он об этом рассказывал, а я не хотел слушать, и мы еще пили что-то хорошее…»
Вспомнился нежный кисловато-сладковатый привкус, который ни с чем не спутаешь. Шакаса! Они тогда пили шакасу, незийское газированное вино. Итак, разговор состоялся на Незе? Но шакасу много куда импортируют, в том числе на Землю…
– Посмотрим, что у нас впереди.
Озабоченно щурясь, Анджела распахнула следующую дверь. Дохнуло холодом. Гористый заснеженный пейзаж с темными перелесками. Похоже, настоящий.
– Выход!
Морис рванулся вперед, Анджела с непроницаемым лицом подставила ему подножку, и он растянулся на полу.
– Мы не знаем, что там. Мы не знаем, что это за место. Может быть, там засада, устроенная сектантами.
Оглядевшись, она взяла со стола вазу, вытряхнула оттуда печенье, пристроила посудину между дверью и порогом. Выпрямившись, со значением оглядела остальную компанию.
– Теперь не закроется. Вы подождите здесь и наружу пока не лезьте, а я схожу, посмотрю, что творится в обратном направлении, можно ли вернуться на базу. Генри, ты остаешься за старшего. Присматривай за Морисом.
Он кивнул, продолжая сражаться со своей памятью.
«Я почувствовал, что она подсунула машину с подвохом, но у меня не было выбора… Так мне тогда казалось, что не было».
Уже горячо.
Притворив за собой дверь, Римма-Анджела ухмыльнулась. Посмотрим, что вы теперь будете делать!
Озеро-могильник рядом, в том заполярном местечке, куда открылась дверь из комнаты ее детства. Придется захватить с собой робота, чтобы пробить во льду прорубь, но ничего, не впервой…
Сейчас надо развязать и выпустить «сектантов», а после можно будет понаблюдать за группой испытуемых, не показываясь им на глаза. Программа на сегодня предполагается интересная.
Сильнее всего Мориса пугало море за левым окном. Как будто находишься в доме, который слизнуло с берега чудовищной волной и теперь носит по бескрайней водной шири, где нет ничего, кроме барашков пены и слепящих бликов вечернего солнца. Вдруг оттуда что-нибудь выплывет – или большая рыба, или утопленник? А если поднимется шторм, оконное стекло разлетится вдребезги, и бешеная соленая вода хлынет в комнату…
Хоть Анджела и сказала, что этого моря на самом деле нет, Мориса ее утверждение не успокоило. Она, что ли, знает наверняка, что здесь может быть и чего не может? Откуда бы ей об этом знать?
И к тому же она его обманула: ни слова о том, что уже побывала в Комнатах!
Стульев в этом помещении не было, и Морис присел на корточки около приоткрытой двери с видом на заснеженное предгорье. Тянет стужей, зато выход рядом, в любой момент можно выскочить наружу.
Ныли ушибы – сначала от Генри досталось, потом еще и от Анджелы. Хорошо, что Лейла этого позора не видела!
За дверью напротив, тоже приоткрытой, виднелся кусок ярко освещенного пыльного ковра с поблекшими красно-черно-оранжевыми узорами.
Морису подумалось, что, если ту дверь закрыть, Анджела потом не найдет к ним дороги, потому что Комнаты, наверное, каждый раз другие.
Девочки разглядывали море, потом Бланка отошла к куче барахла в углу, подобрала скакалку. Генри стоял у окна, за которым мокла под дождем городская улица, на его худощавом лице застыло задумчивое, отрешенное выражение. Сразу видно, что мысли витают далеко-далеко – даже не верится, что это киллер, который только что положил одиннадцать человек! Пусть не насмерть, но все равно круто, раз все до единого теперь в отключке.
У Мориса вырвался тихий завистливый вздох: вот бы самому сделать что-нибудь в этом роде на глазах у Лейлы! Тогда бы она поняла…
Положив скакалку на пол, Бланка присела возле расползшейся кучи старых школьных тетрадок, взяла верхнюю. Медленные, осторожные движения, словно все, до чего она дотрагивалась, было слишком хрупким, и она боялась причинить вред чужим предметам.
Нога затекла. Страдальчески морщась, Морис сменил позу.
Бланка дернулась всем телом, словно ее ударило током, издала отчаянный полувскрик-полувсхлип.
От неожиданности Морис тоже вздрогнул, потерял равновесие, больно въехал плечом в косяк и уселся на пол.
Генри повернулся.
– Что там – таракан? Бей его туфлей! – деловито посоветовала Дигна.
– Вот это… – выдавила Бланка, показывая истрепанную тетрадку. – Здесь написано…
У нее тряслись губы, а большие бледно-серые глаза как будто стали еще больше и озирали окружающее пространство с немного сумасшедшим выражением. Морис и раньше замечал, что она со странностями, но такого с ней еще не было, даже когда на них напали в Макаде.
Киллер шагнул к ней, взглянул на выцветшую обложку и тоже слегка переменился в лице.
На всякий случай Морис поднялся на затекших ногах. Творилось что-то непонятное. Если так – возможно, придется бежать, он уже был научен горьким опытом.
– В чем дело? – спросила Дигна, готовясь или улыбнуться, или нахмуриться – по обстоятельствам.
– Я… Мои мама с папой… Они… Мы там были…
Эти бессвязные объяснения оборвались, потому что Генри обнял Бланку и прижал лицом к своей куртке – так, чтобы девушка не могла больше произнести ни слова.
– Все в порядке, – бормотал он, одной рукой удерживая ее, другой гладя вьющиеся пепельные волосы. – Ничего больше не говори. Потом об этом, ладно? Все будет в порядке…
– Да что там такое страшное? – таинственно понизив голос, поинтересовалась Дигна.
– Ничего, – Генри выхватил у Бланки тетрадку, бросил в общую кучу. – Ей показалось, что по стене ползет паук, но Анджела ведь сказала, что в Комнатах не бывает насекомых. Просто клочок пыли. Знаете, у меня есть предложение: давайте прогуляемся? Дверь оставим открытой, чтобы сразу вернуться сюда, когда придет Анджела. Одеты мы по сезону, так что не замерзнем. Пошли, погуляем на свежем воздухе, а то у некоторых уже глюки начинаются.
Говорил он громко и бодро, но с тревожным прищуром, и Бланку из объятий не выпускал, хотя та пыталась вырваться. Так и потащил ее к двери, продолжая прижимать к себе. Плечи девушки тряслись, как будто она плакала.
У Мориса не было возражений против прогулки: лучше куда угодно, чем сидеть в этих Комнатах!
– Ладно, пошли, – согласилась Дигна, задумалась на секунду, потом подскочила к куче тетрадей и схватила ту, блекло-розовую в желтоватых пятнах, которая побывала в руках у Бланки и Генри. – Вот классно, здесь написано: «Рабочая тетрадь по природолюбию ученицы муниципальной начальной школы Риммы Кирч»…
– Обязательно было вслух? – простонал Генри. – Все наружу!
Последние слова были произнесены тоном приказа, и Морис охотно подчинился. Наружу так наружу. Давно пора. На Дигну тоже подействовало, она бросила рабочую тетрадь по природолюбию и присоединилась к остальным. Генри пинком отшвырнул оранжевую вазу, с силой захлопнул дверь.
Снега по щиколотку. Оглянувшись, Морис увидел, откуда они вышли: из бревенчатого домика под низко нахлобученной двускатной крышей, с приколоченной над дверью эмблемой какого-то спортивного клуба: две скрещенные лыжные палки, венок из звезд, кубок – краска облезла, и все эти символы, золотые на синем фоне, еле просматривались.
– Мои родители… – всхлипнула Бланка. – Мы… там… были…
Генри наконец отпустил ее.
– А в чем дело-то? – нерешительно растягивая губы в улыбке – видимо, она сомневалась, надо ли сейчас улыбаться, а подсказок со стороны не было, – спросила Дигна.
– Потом, – Генри огляделся и показал на пристройку с широкой двустворчатой дверью. – Вроде гараж. Сейчас главное – ноги унести.
Дверь гаража была заперта на замок, с которым простенькая электронная отмычка не справилась, зато Дигна заметила с другой стороны, под дощатым навесом, прислоненную к стене гравиплатформу.
– Может быть, полетим на ней? Правда, она же на одного, а нас четверо, еще не выдержит…
– Летим, – решил Генри. – Хотя бы до гор доберемся. Морис, помоги.
Вдвоем они вытащили тяжелую платформу из-под навеса, положили на снег. Морис не протестовал и не раздумывал: смыться подальше от Комнат – идея хорошая.
– Нет, ну мы же на ней вчетвером навернемся! – поплотнее заматывая вокруг горла свой полосатый шарф, жалобно пробормотала Дигна.
– Постараемся не навернуться, – киллер был бледен и смертельно серьезен. – Если останемся здесь, Анджела нас убьет. Садимся, живо!
– Почему – убьет? – Дигна недоуменно нахмурилась.
– Чтобы мы не сдали ее Космополу. У нее нет выбора. Бланка, иди сюда!
Та помотала головой, на бледных щеках блестели дорожки слез.
– Я не полечу. Я должна убить Римму Кирч. За маму с папой…
– Идем, ты нас задерживаешь! Из-за тебя все пропадем…
Генри схватил ее за руку и потянул к платформе. Она всхлипывала, но не сопротивлялась.
На сиденье перед пультом они втиснулись вдвоем, Дигна устроилась у них на коленях, а Морис примостился в багажном отделении позади пилотского кресла, кое-как захлестнув вокруг себя страховочные ремни для груза.
Бревенчатая избушка с облезлой вывеской над плотно закрытой дверью выглядела необитаемой. Морис обливался потом, ожидая, что дверь того и гляди начнет медленно, со скрипом, открываться, и оттуда… Выскочит Шоколадная Анджела? Или вылезет что-нибудь пострашнее? Он не собирался донимать киллера расспросами. Такой человек знает, что делает. Надо поскорее убраться туда, где нет дверей, через которые можно попасть в Комнаты – в этом Морис был с ним солидарен.
Платформа взмыла к пухлым облачным небесам, потом, словно спохватившись, рухнула вниз, но в полутора метрах над сугробами Генри исхитрился ее выровнять.
– Ты чего прыгаешь?! – возмущенно крикнула Дигна. – Не умеешь?!
– Она раздолбанная, – процедил киллер. – Комп барахлит. Попробуем дотянуть до гор, там можно спрятаться.
– Морис, между прочим, наладчик! – сообщила Дигна оптимистическим тоном. – Он все починит. А что там с этой Риммой Кирч и Анджелой, а то я не поняла?
– Анджела сказала, что это вещи из ее детства, – глухо отозвалась Бланка. – И тетрадки тоже. Значит, она и есть Римма Кирч! Она террористка, ее Космопол ищет.
– Классно! – обрадовалась Дигна. – Вот если бы сейчас связаться с Мегареалом, они бы прилетели сюда снимать, и нам бы дали премию за сюжет, это было бы просто суперски!
– Лучше молчи, а то горло простудишь, – посоветовал Генри.
– Ничего, у меня шарф теплый.
Она обернула шарф еще на раз, конец с мягкими кистями мазнул Мориса по лицу.
– Дигна, не надо ему мешать, – шмыгнув носом, попросила Бланка. – А то упадем.
Это возымело действие, Дигна замолчала.
Снежные складки внизу напоминали то белые барханы, то плавно искривленные ступени лестницы для великанов. Из сугробов торчали ветви кустарника, попадались и низкорослые хвойные перелески. Нельзя сказать, что все это тихо проплывало под днищем гравиплатформы – она скакала над охваченным зимним оцепенением ландшафтом, как спятившая лягушка.
Вверх-вниз, вправо-влево. Пассажиров удерживали ремни с застежками-карабинами, и, хотя они-то казались надежными, Морис для верности вцепился побелевшими пальцами в спинку кресла. Мертвой хваткой – если платформа разобьется, спинка останется у него в руках! Пальцы замерзли, но не лезть же в такой момент в карманы за перчатками… Он надеялся, что серьезного обморожения не будет. Двигатель негромко гудел, хотя должен был работать бесшумно.
Зато горный кряж приближался. Он был светлее облачного небосвода, одного цвета с сугробами, и казался призрачным.
– Если это Моржовый хребет, он внутри весь изрезанный, там можно спрятаться! – перекрикивая свист ветра, выпалила Дигна.
Когда нырнули в ущелье, сразу стало сумрачнее, как будто на небо надвинули затемненный фильтр. Пьяный полет от стенки к стенке. Заснеженный кустарник растопыривал одетые в рыжеватую хвою ветки, пытаясь поймать проносящуюся мимо платформу. Совсем близко мелькали отвесные скалы, покрытые застарелой наледью.
Это почти как в симуляторе с виртуальным экстримом. У Мориса даже проскочила дурацкая, учитывая обстоятельства, мысль: если бы знал раньше, что можно то же самое получить бесплатно, кучу денег бы сэкономил!
Закончился этот сумасшедший полет посреди каменного столпотворения с зияющими черными гротами, кривыми арками и пугающе тонкими перемычками над головой.
Снег истоптан, но следы не человеческие: размером с обеденную тарелку, обрамленные отпечатками больших загнутых когтей. В стороне темнела замерзшая куча экскрементов.
– Тут живет медведка, – озираясь, определила Дигна. – Генри, чтобы ее парализовать, нужно три «легких» заряда подряд.
Киллер кивнул, помог Морису выбраться из багажного отделения – тот чуть не упал, замерзшие пальцы не гнулись, – потом затолкал платформу под низко нависающий каменный козырек и нагреб рыхлого снега, чтобы снаружи не видно. Девочки ему помогали.
– Хватит. Пошли скорее, – он мотнул головой в сторону ближайшей расщелины.
Полумрак, заиндевелые камни. Медведка обитает не здесь, проход слишком узкий, ей не повернуться.
Когда устроились у дальней стены, Морис кое-как натянул на закоченевшие кисти толстые перчатки с подогревом. Если то включать, то выключать, батареек хватит на сутки. Пока он возился, остальные шепотом переговаривались:
– Объясните вы, наконец, кто такая Римма Кирч и почему от нее надо прятаться? А то нечестно – вы знаете, а я нет!
– Боевик из Конторы Игрек, из той группы, которая устроила психотронный теракт на Вьянгасе, – отозвался Генри.
– Угу, понятно, – кивнула Дигна. – А Бланка тут при чем?
– А Бланка, если я правильно понял, была в зоне поражения.
– Да, – безучастным тоном подтвердила та.
Ее глаза казались спокойными и печальными, как стоячая вода.
– Вот супер!
– Думаешь, это супер? – криво, углом рта, усмехнулся Генри.
– Ну, я хотела сказать, что, если бы Бланка захотела в Мегареал, у нее с такой биографией сразу был бы суперский рейтинг…
Дигна немного смутилась, но ненадолго.
– У нас какие планы? – спросила она, устроившись поудобнее. – Генри, что скажешь? Ты за главного!
– На ближайшее время – сидим тихо, как мыши. Когда стемнеет, Морис наладит платформу, и попробуем улететь. Римма Кирч вне закона, в галактическом розыске без срока давности. За нее, живую или мертвую, назначена награда – сто тысяч кредиток. Думаю, всем ясно, что не в ее интересах отпускать нас? Наши планы – выбраться живыми, но это в перспективе, а пока послушаем комментарии Мориса.
– Какие комментарии? – Даже хорошо, что так холодно, а то бы он покраснел, и еще хорошо, что пещерный полумрак скрадывает выражение лица. – Я знаю об этой Анджеле, или как ее там, столько же, сколько вы!
– Разве? – Генри прищурился. – Ты втравил нас в эту историю, так что в твоих интересах объяснить, зачем это понадобилось. Лично мне крайне любопытно…
– Ага, и мне тоже! – поддержала Дигна. – Давай, выкладывай!
– Учти, нас трое, а ты один.
Морис, и без того несчастный, озябший, подавленный, вспомнил о том, что Генри, как ни крути, киллер, и капитулировал.
Начал он с самого начала. Как обычно, путался в словах, да еще руки, постепенно отогреваясь, словно в огне горели, но он рассказал все без утайки, просто не было сил что-то утаивать. Рассказал и сам ужаснулся – история получилась неправдоподобная и несуразная, так они и поверят!
– Хм, и зачем все это Анджеле понадобилось? – недоверчиво протянула Дигна, когда он закончил.
– Оно в ее характере, – отозвался Генри. – Я другого не понял. Очень мило, что вы с Риммой Кирч возложили на меня такие надежды, искренне тронут, но все-таки – чем обязан? Хотелось бы узнать, на что вы рассчитывали.
– Ну, ты же человек интересной профессии… – промямлил Морис.
Сталкиваясь с иронией, он всегда терялся.
– Интересной – не спорю, но я скорее созерцатель, чем человек действия. На кой, пардон, именно я вам понадобился?
– Я о тебе кое-что слышал, – Морис невольно покосился на Дигну, в глубине души надеясь, что она придет ему на помощь.
– И что же именно? – Генри тоже вопросительно взглянул на Дигну, вскинув бровь.
– В общем, мы все давно догадались, что ты этот самый! – Девушка заговорщически подмигнула, а ее губы растянулись над шарфом, прикрывающим подбородок, в хитроватой улыбке до ушей. – Не беспокойся, это останется строго между нами.
– Этот самый – то есть кто? – Генри выглядел глубоко озадаченным.
– Да ладно уж, не прикидывайся. Вот кто! – Дигна выразительно чиркнула ребром ладони по своему полосатому шарфу. – Всем же понятно… Ты ведь профи высокого полета, вот и получишь награду за эту Римму Кирч. Только не волнуйся, мы на дележку не претендуем, все деньги твои, по справедливости. А для нас главное – остаться в живых.
– Вы принимаете меня за профессионального убийцу? – Генри изумленно приподнял брови и округлил глаза, его лицо приобрело мальчишески комичное выражение.
– За киллера, – уважительно подтвердила Дигна. – Ты же крутой профи, брось прикидываться!
– Да с чего вы взяли, что я киллер?
– По тебе видно. Ты прилетел на Парк, чтобы выполнить ясно какой заказ, но никак не можешь добраться до клиента, я это сразу уловила. Не переживай, бывает.
Читать бесплатно другие книги:
