Если свекровь – ведьма Касмасова Лилия

– Прибор такой, – пренебрежительно сказала ему я. – Может точно определить, кто колдовал.

– Правда? – заинтересовался он.

– Хм, работаете при Министерстве и не знаете о технических новинках.

– Магических новинках, – поправил меня он. – Почему же не знаю о новинках, знаю. Просто я не захватил ее с собой.

Ну и какой толк от таких инспекторов?

А бабуля продолжала расколдовывать несчастную супружескую пару. Когда лед наполовину растаял, в руках старушки появился рупор, и она в него прокричала:

– Р-р-ота, подъем!

Нет, это юмор такой или формула расколдовывания?

Похоже, формула. Потому что лед вдруг совсем исчез, Дмитрий Васильевич и Далия плюхнулись в воду, вскочили, замахали руками, пытаясь вернуть равновесие, и зафыркали, выплевывая воду. Дмитрий Васильевич воскликнул, завидев жену:

– И ты здесь?

– Как видишь! – сказала она. И проворчала: – Эти бестолочи не могут снять простое заледенение! Вот дуры!

Поскальзываясь и держась друг за дружку, они выбрались на сушу. Далия скинула мокрую меховую пелеринку, и тут же на ее плечах и на плечах ее мужа появилось по одеялу.

– Спасибо, что освободили нас, – сказал Дмитрий Васильевич теще.

Маргарита только кивнула.

Инспектор сразу пристал к ним с вопросами. Сначала подошел к Дмитрию Васильевичу:

– Значит, вашей супруги не было здесь, когда вас заколдовали?

– Я ее не видел, – сдержанно ответил тот.

Далия ответила нетерпеливо:

– Естественно, не видел, потому что меня тут не было.

– А вы что увидели, когда пришли? – спросил ее Бондин.

– Айсберг вместо мужа, – резко сказала Далия.

– В кустах, – добавил инспектор.

– Нет, – сказала Далия. – На дорожке. А потом она закинула лед туда, в чащу.

– Кто – она?

– Мелисса, – Далия нервно дернула плечами.

– Ну а вы? – спросил ее инспектор.

– Что – я? – сказала Далия, сердясь. – Я увидела заколдованного мужа и побежала к нему.

– И Мелисса Весловская заколдовала вас?

– Да.

– И когда все это произошло?

– Я не ношу часов, – высокомерно бросила Далия.

Ну да, ну да. Ведьмы часов не наблюдают.

– Около семи, – отозвался Дмитрий Васильевич, – нет, ближе к половине восьмого. А сейчас сколько времени?

Инспектор взглянул на часы:

– Десять минут десятого, – и спросил: – Мелисса была с вашим сыном Михаилом?

– Да, – кивнул Дмитрий Васильевич и сказал огорченно: – Они собирались улететь на ступе…

И куда можно на ступе полететь? Где же их теперь искать?

Дмитрий Васильевич рассказывал:

– Я прогуливался в роще и услышал шум на берегу. Пошел сюда, хотел их остановить, ведь это же безумие – убегать от инспекции, но едва подошел ближе, как меня стукнули заклятьем.

– Мелисса вас стукнула? – уточнил инспектор.

– Разумеется, кто же еще! – резко сказала Далия.

– Я не заметил точно, кто, – сказал Дмитрий Васильевич. – Но подозреваю, что Мелисса, увы.

Маргарита и Орхидея слушали, затаив дыхание, как и я.

Инспектор спросил:

– И вы, Далия Георгиевна, не смогли ей противостоять?

– Нет, она атаковала слишком неожиданно. – Далия закуталась плотнее в одеяло и сказала нетерпеливо: – Может, позволите нам вернуться в дом и переодеться?

– Разумеется, – сказал инспектор. – Извините, я как-то не подумал.

Он их так просто отпустит?

– Я провожу вас, – сказал Бондин.

Все трое направились к главному дому, я хотела увязаться за ними, но меня придержала за руку Маргарита Петровна, сказала тихо:

– Вика, вернись потом ко мне. Хочу кое о чем тебя спросить.

– Хорошо, – кивнула я и бегом пустилась догонять удаляющуюся по дорожке троицу.

Когда я поравнялась с ними, Бондин спрашивал:

– Беглецы упоминали о том, куда они направляются?

– Не припомню, – с сожалением ответил Дмитрий Васильевич.

– Может, какой-то намек был?

Дмитрий Васильевич отрицательно помотал головой. Потом сказал:

– Самое главное, что вы должны знать – Миша был там не по доброй воле, – и он поглядел на меня сочувственно.

– Да? И как вы это поняли? – спросил Бондин.

– Он вел себя ненормально, – сказал Дмитрий Васильевич. – Безотрывно смотрел на Мелиссу, поминутно признавался в любви, ну, вы понимаете…

– Еще как, – буркнул Бондин. И сказал уже громко: – Любовное зелье.

– Да, – кивнул Дмитрий Васильевич.

Значит, Миша и правда околдован! Значит, он не разлюбил меня и не бросил! И не влюблялся он заново в эту Крысу-Белобрысу!

– А вы, Далия Георгиевна, видели, что он околдован? – спросил Бондин. – Видели розовое облако над ним?

– Я не успела включить око, – ответила Далия. – Вероятно, он был околдован. Хотя, – она покосилась на меня, – почему бы ему не вспомнить старую, настоящую любовь? – Она сделала упор на слово «настоящую».

Да нет. Это она назло мне говорит. Миша не мог так поступить. Это я – его настоящая любовь! Я!

– Разумеется, Миша был околдован! – вскричал Дмитрий Васильевич. – Он же не дурак – сбегать от инспекции! И от невесты.

– Ты забыл, что такое страсть, – холодно возразила мужу Далия.

– Зато я знаю, что такое долг, – сухо отозвался он.

А рыжий вдруг спросил:

– Дмитрий Васильевич, а вы всегда так рано встаете?

– Да, обычно да, – немного растерянно ответил он.

– И идете прогуляться?

– Да, сначала пью кофе, потом гуляю.

– Понятно… А вы, Далия Георгиевна, тоже жаворонок?

– Когда как, – пожала плечами Далия.

Мы как раз подошли к стеклянной двери, ведущей в дом. Дмитрий Васильевич приостановился, и Далия поторопила его:

– Ну заходи уже, я совсем озябла.

– Кстати, а куда вы, Далия Георгиевна, шли в такую рань? – спросил Бондин.

– Встречать рассвет, – ответила Далия. – Позволю себе заметить, что ваши вопросы глупые и дурацкие и не имеют отношения к делу. Лучше бы вы занялись поисками беглецов.

– Займусь, – кивнул рыжий.

– А теперь пустите меня наконец в дом.

– Разумеется, – инспектор посторонился, Далия вошла через распахнутую дверь, которую услужливо придерживал ее муж.

Стеклянная дверь закрылась, супруги ушли в глубь дома, инспектор посмотрел на меня:

– Вы заходите?

– А вы? – Вдруг он пойдет их дальше расспрашивать, так я увяжусь за ним, если получится.

– Думаю, они больше ничего не скажут.

– Пожалуй, – согласилась я и развернулась, чтобы вернуться к Маргарите. Потом вдруг осознала, что до сих пор держу сломанное зеркальце в руках – а оно ведь, похоже, дорогое, – и сказала инспектору:

– Подождите секунду, я сейчас, – и забежала в дом.

Я промчалась через маленький холл в коридор. Далия с мужем уже были у арки, ведущей в гостиную. Я окликнула:

– Далия Георгиевна!

Она обернулась, взглянула на меня удивленно. Мишин отец быстро свернул в арку и исчез из виду. Похоже, не желал присутствовать при очередных разборках.

– Извините, это не ваше? – Я протянула Далии сломанное зеркальце. – Только я нечаянно на него наступила…

– Чего еще от тебя ожидать! – воскликнула она и буквально вырвала вещицу у меня из рук.

Могла бы и спасибо сказать.

Я вернулась к инспектору, который ждал меня снаружи. Мы направились обратно к Маргарите, потому что инспектор оставил там свой плащ и саквояж, а я обещала ей вернуться поговорить.

– Интересно, – рассуждал вслух Бондин, – почему Далия Георгиевна не смогла помешать Мелиссе? Ведь ваша свекровь более сильная колдунья.

– Будущая свекровь, – пробормотала я. – Наверное, она не хотела мешать. Была только рада, что Миша бросает меня и улетает с настоящей ведьмой.

– Вы тоже настоящая ведьма.

– Да, но еще вчера я была простушкой.

– Они вас так называли? – тихо спросил он.

Кажется, не надо было рассказывать о конфликте в семье. Хотя какая разница – он и сам поди все уже давным-давно понял.

– Ну, мы не сразу поладили, – уклончиво сказала я.

Бондин вдруг спросил:

– А вы не замерзли?

– Немного. – Он из тактичности сменил тему, увидел, что мне неприятно говорить о том, что я не вписалась в Мишину семью? Или просто ищет обходные пути, чтобы все разузнать?

– Так наколдуйте какую-нибудь теплую одежду.

И правда. Я сосредоточилась, представляя на себе… н-ну, допустим, джинсовую куртку.

Результата – ноль.

– Ну и? – спросил инспектор.

– Не говорите под руку.

Ладно, просто теплую шаль.

Опять ничего.

– Не получается? – осведомился надоеда.

Черт. Наверное, чтобы сотворить одежду, нужно какое-то особенное колдовство.

Последняя попытка – пусть хотя бы простое одеяло. Коричневое в белую клетку. М-да.

Инспектор хмыкнул.

– Слушайте, с чего вы взяли, что мне вообще холодно! Утро ужасно теплое! – огрызнулась я и пошла себе быстрым шагом по дорожке к озеру.

Он догнал меня через несколько секунд и протянул мне свой полосатый пиджак:

– Вы сами сказали. Вот, накиньте.

Я смягчилась:

– Вы замерзнете.

– Утро же теплое, – улыбнулся он, и мне пришлось надеть пиджак. А этот инспектор может быть довольно милым.

– Похоже, ваш жених и Весловская улетели на ступе, – сказал он.

– Да.

– В неизвестном направлении.

– Да, – грустно согласилась я.

– А значит…

– Мы их не найдем?

– Почему? Найдем. Нам нужна еще одна ступа. Но найти ее в наше время будет, пожалуй, проблематично. Даже ведьмы старшего поколения пользуются ими очень редко. А молодые даже управлять не умеют. Мелисса меня удивила, признаюсь.

Я вспомнила, как мать Орхидеи вчера говорила о молодежи то же самое.

– Кое-кто прилетел в гости на ступе, – сказала я.

– Правда? В таком случае нам очень везет.

– Наверное, – сказала я. Зачем ему вторая ступа?

– А где эта ступа? – вдруг спросил он.

– Не знаю… Какая разница?

– Вряд ли ее заперли где-то, как была заперта ступа Маргариты Петровны. Разве Мелиссе не проще было взять ступу гостей?

Я вспомнила, что говорила старушка в лиловом – мать Орхидеи:

– А эта ступа под замком. Какое-то слово секретное нужно.

– Ах, вот как… Видимо, это слово держится в большем секрете, чем ключ к сараю… И кто же из гостей прилетел на ступе? – спросил он.

– Орхидея со своей мамой.

– О, – сказал инспектор немного смущенно. Похоже, ему было неудобно, что он вел себя за завтраком как дурак. Потом он вдруг воскликнул: – А вот и она!

Навстречу нам по дорожке шла Орхидея.

Бондин сразу заговорил с ней о ступе. Орхидея понимающе покивала и сказала:

– Надо у мамы разрешения спросить. Она ее хозяйка.

– Ясно, – сказал Бондин. – А где вы оставили ступу?

– Там, возле заборчика, – махнула она рукой. Потом сказала: – Да, инспектор, к вечеру вам надо отпустить меня или маму на ферму – у нас там скотинка, которую надо утихомирить, а то она дом спалит.

– Понял, – кивнул инспектор.

Что он понял? Что «дом спалит» – это она, разумеется, фигурально? Что за скотинка такая?

Но не успела я спросить об этом, как Бондин обратился к Орхидее:

– А вы Весловских, соседей, давно видели? В толпе, – он кивнул на озеро, – их не было.

Орхидея ответила:

– Астра, ну, это кузина моя, сказала, что они там, в доме, сидят и плачут, убиты горем.

Да, можно понять. Единственной дочери светит ссылка в тундру.

– А надолго? – спросила я инспектора. – В Сибирь за побег?

– На всю жизнь, – сказал рыжий.

Ох, ну ничего себе!

Но главное сейчас…

– Думаете, ее родители что-то знают? – спросила я Бондина.

– Надеюсь, – сказал он. – Возьмет ли ступа верный след, неизвестно, а Весловские наверняка что-то подскажут. Возможно, Мелисса Весловская всегда мечтала выйти замуж в каком-то определенном месте. Ну, знаете, у девушек всегда все заранее распланировано. Для них важнее как выходить замуж, чем за кого.

– Неправда, – оскорбленно сказала я. Ну и что, что я еще до знакомства с Мишей решила, что хочу рукава-фонарики на платье и тот нежный букетик невесты из белых роз, обвитый салатовыми лентами, из витрины одного цветочного! Это вовсе не значит, что Миша для меня не важен! Про жениха я тоже думала. Я планировала нарядить его во фрак. Это будет оригинально и нарядно. Будто в кино.

– Что плохого в мечтах? – потупившись, скромно произнесла Орхидея.

– Может, и ничего, – пожал плечами Бондин, – тем более что сейчас эти мечты могут сослужить нам хорошую службу… Орхидея Семеновна, не сочтите за труд, колданите для нее, – он кивнул на меня, – пальтишко.

Не успела я сказать, что пальто мне ни к чему, слишком теплая одежда для такой погоды, и вообще, у меня кофта в домике осталась… как в руках Орхидеи появилось зеленое пальто, и она протянула его мне.

Я сняла пиджак и отдала инспектору, накинула пальто, пробормотав:

– И вовсе это лишнее…

Тот натянул пиджак и поспешил обратно к главному дому.

Орхидея тихо сказала мне:

– А почему сама-то себе пальто не сделала?

– Да что-то не получалось, – ответила я.

– А-а, – хитро подмигнула мне она, – понимаю. Чтобы он пиджаком укрыл. Умный ход… Без моего содействия мама ступу ему не отдаст, – и она побежала догонять инспектора.

Так я и не успела их спросить, для чего именно ступа понадобилась. Что там про какой-то след Бондин говорил?

Я зашла в сад. Прошла по дорожке и увидела Маргариту – она собирала базилик с грядки. Услышав мои шаги, она распрямилась, подняла стоявшую рядом на дорожке корзинку с пучками зелени и подошла ко мне:

– Я что хотела спросить. Как твоя магия? Ты так хорошо ее укротила? За все утро ни одного сюрприза!

– Не знаю. – И правда, почему-то предметы не бесятся вокруг меня сегодня.

Я вытянула ладонь и представила на ней апельсин. (По крайней мере, этот трюк я вчера почти что отработала.) Ничего не происходило. Будто я снова стала простушкой.

О нет! Только не это! Мне так понравилось быть колдуньей! И алмазов я ведь не наколдовала!

– Ноль, – сказала бабуля.

– Да.

Я стала представлять первое, что приходило в голову – велосипед, игрушечного мехового ежа, тарелку, сумку. Ничего!

Бабуля повернула свое простенькое, с белым камушком, кольцо и сказала:

– Ну-ка, просто щелкни пальцами.

Я щелкнула.

– Не искрит, – сказала она.

– А должно? – Я повернула свой перстень и щелкнула снова. В окутанном серебристой дымкой мире ничего искрящего из моей руки не появилось.

– Конечно, должно! – сказала старушка. – Магия, она ведь в кончиках пальцев!

– Я снова стала простушкой? – ужаснулась я.

Бабуля перевесила корзинку на локоть, взяла в руку мою ладонь и приблизила ее к глазам. Я тоже склонилась над своей ладонью.

На подушечках пальцев, едва видимые, поблескивали снежинки.

– Что это? – воскликнула я.

– Твою магию притушили.

– Чего сделали?

– Окно было открыто ночью?

– Не знаю…

Бабуля решительно прошла в дом. Я – за ней.

Маргарита оставила корзину с зеленью в прихожей и направилась в спальню, где я спала. Там она осмотрелась, потом заглянула под кровать и сказала многозначительно:

– Ага.

– Что там? – Я тоже заглянула под кровать.

Под кроватью валялся белый, круглый, то есть неровно-круглый, какими они обычно и бывают, снежок. Я протянула руку, но Маргарита стукнула меня по кисти:

– Ты что? И так заморожена, и туда же… – В руке Маргариты появилась поварешка, ею она загребла снежок. – Касаться нельзя, – сказала Маргарита, поднимаясь. – Это ж тебе не просто снег. Это морозное чародейство в чистом виде. – Она задумалась: – Мелиссе было бы выгодно тебя обезвредить… Но ей такое колдовство не под силу.