100 великих мастеров прозы Мещеряков Виктор

Шарлотта Бронте

(1816 – 1855)

Шарлотта Бронте родилась в 1816 году в семье йоркширского сельского священника. Патрик Бронте когда-то был простым ткачом, но мечтал учиться. Обладая редким трудолюбием, упорством и большими способностями, он сумел поступить в Кембридж, где изучал богословие. По окончании университета он женился, получил сан священника и церковный приход в одном из глухих районов Йоркшира – Тортоне. Здесь родились его дети – пять дочерей и сын. После рождения младшей дочери, Анны, умерла жена Патрика Бронте. Вместе с детьми он переезжает в поселок Хоуорот, расположенный все в том же Йоркшире, недалеко от Лидса и Галифакса, известных своими ткацкими фабриками.

Дом, куда переехало семейство Бронте, располагался рядом с кладбищем. Могилы были видны почти из всех окон. «Можно ли удивиться, – пишет В. В. Ивашева, – что болезненная и нервная Шарлотта, проникаясь суевериями края, боялась голосов умерших, которые ей мерещились в порывах особенно пронзительного западного ветра, разгадывала вещие сны, боялась будущего, в котором очень рано перестала надеяться увидеть что-либо светлое и радостное». Сам Хоуорот окружали вересковые пустоши, продуваемые всеми ветрами. Шарлотта с детства любила гулять по вересковым полям, и эти прогулки подогревали ее романтическое воображение. Позже этот мир вересковых полей найдет свое воплощение на страницах ее книг.

Патрик Бронте был суровым и замкнутым человеком. Семья была очень бедна, но он отвергал любую помощь, которую воспринимал как милостыню. Так однажды он бросил в камин шесть пар новых башмачков, которые прислали богатые соседи его детям. Ведением хозяйства в доме занималась сестра покойной жены – мисс Брэнуэлл, также не отличавшаяся ни мягкостью, ни душевной теплотой.

В 1824 году Шарлотта и три ее сестры были отданы отцом в приют для детей-сирот бедного духовенства – Коун-Бридж. Здесь их должны были подготовить к профессии гувернантки. Обстановка в пансионе была ужасающа: его попечитель преподобный мистер Уилсон морил пансионерок голодом и холодом. Позже, в романе «Джен Эйр», мистер Уилсон станет прототипом казначея Ловудского благотворительного заведения для бедных девиц мистера Броклхерста, ханжи и лицемера. Холод и грязь в помещениях, недоедание привели в Коун-Бридже в 1825 году к вспышке тифа, от которого слегли сорок пять учениц из восьмидесяти. Погибло много воспитанниц, среди них были старшие сестры Шарлотты – Мария и Елизавета. Патрик Бронте поспешил забрать домой оставшихся в живых, совершенно больных Шарлотту и Эмилию. Больше он не рискнет учить своих детей в бесплатном учебном заведении. Позже, в 1831–1832 годах, Шарлотта будет учиться в хорошем платном пансионе Роу-Хэд. А пока воспитанием и образованием детей занялся сам отец. Он направлял их чтение, старался общаться с ними как со взрослыми, обсуждая в их присутствии события политической жизни, новинки беллетристики.

Все дети Бронте были поразительно талантливы. Они любили живопись и музыку, очень рано начали писать, а Брэнуэлл и Шарлотта еще и прекрасно рисовали. Тайком от взрослых дети начали писать историю фантастической страны Энгрии, которую придумали сами. Энгрия была населена необыкновенными героями и героинями, события происходили в величественных замках на фоне ярких, экзотических пейзажей. Мир Энгрии был совершенно не похож на серую и будничную жизнь семьи бедного сельского священника.

В 1835 году Шарлотта поступила учительницей в пансион Роу-Хэд, где проработала до 1838 года. Потом, до 1842 года, работала гувернанткой, как и ее сестры. В 1842 году Шарлотта отважилась вместе с Эмили отправиться в Брюссель, чтобы в совершенстве изучить французский язык и расширить круг знаний. У них была мечта со временем открыть свой пансион. Денег у сестер не было, и они на правах то ли пансионерок, то ли учительниц английского языка поступают в пансион г-на и г-жи Эже.

Кристиан Эже, директор пансиона, был умным и тонким педагогом. Он сразу отметил необыкновенную одаренность молодых англичанок. Знаток литературы, он давал им много ценных советов, подсказывал, что читать из французской литературы. Шарлотта влюбилась в г-на Эже. Это была возвышенная любовь, но г-жа Эже устроила страшный скандал, и Шарлотта была вынуждена в 1843 году покинуть Брюссель и вернуться домой.

В 1846 году Шарлотта вместе со своими сестрами публикует сборник стихов под псевдонимом «братья Белл», доброжелательно встреченный критикой. В этом же году, втайне от родных, она отправила в лондонское издательство свой первый роман «Учитель», который был отвергнут издателем, посчитавшим, что книга не может быть интересна современному читателю. Позже многие сюжетные мотивы этого раннего романа найдут свое развитие в последнем романе Шарлотты Бронте «Виллет».

В 1847 году, опять втайне от родных, Шарлотта посылает в издательство под псевдонимом Керрер Белл свой следующий роман «Джен Эйр». На этот раз роман понравился и был напечатан в октябре этого же года. «Джен Эйр» сразу стала литературной сенсацией и вызвала бурю откликов, споров и рецензий. Большинство журналов сообщали о рождении нового гения, но были и такие, кто осуждал автора за дух неповиновения и протеста. Так, Э. Ригби, критик консервативного журнала «Квотерли Ревью», писала: «„Джен Эйр. Автобиография“ прежде всего и абсолютно антихристианское сочинение. На каждой его странице слышен ропот против преимуществ богатых и лишений бедных… Книга насквозь проникнута безбожным духом недовольства… Мы не колеблясь заявляем, что в „Джен Эйр“ выражены те же взгляды и мысли, которые ниспровергли власть и отрицают законы, божеские и человеческие, за границей и питают чартизм и смуту в нашей стране».

История бедной некрасивой гувернантки, более всего на свете ценящей свою независимость и человеческое достоинство, вызвала у читателей глубокое сочувствие, а умение писательницы соединять реальное с романтическим, способность построить увлекательное повествование, в котором угадываются бессмертные мотивы сказочной Золушки, определили удивительное обаяние книги, ничуть не утраченное и в наше время.

Свой роман Шарлотта посвятила У. Теккерею, перед которым она благоговела, но не была с ним лично знакома. Это посвящение сыграло с ней злую шутку. Слух о том, что роман был написан не мужчиной, а женщиной, учительницей Шарлоттой Бронте, распространился очень быстро. Поползли сплетни о том, что Шарлотта была гувернанткой в доме Теккерея, и у них был роман. Сплетни подогревались и странным совпадением: у Теккерея была душевнобольная жена, а в романе мистер Рочестер держит в своем замке втайне от всех буйно помешанную жену. Об этих семейных обстоятельствах Теккерея Шарлотта ничего не знала, и светские сплетни приводили ее, воспитанную в строгих моральных правилах, в ужас. Но Теккерей воспринимал эти слухи с юмором. Сам он очень высоко оценил роман молодой писательницы, и когда она при личной встрече попыталась принести ему извинения, он отнесся к ней сердечно и доброжелательно.

Успех «Джен Эйр» во многом способствовал успеху романов Эмили «Грозовой перевал» и Энн «Агнесс Грей», которые вышли из печати вскоре после романа Шарлотты под псевдонимами все тех же братьев Белл (Эллиса и Эктона). Публика расхватывала их, думая, что они также принадлежат перу автора «Джен Эйр». Успех принес сестрам Бронте материальную независимость, и они оставляют тяжкий и унизительный труд гувернанток. Сестры вернулись в отцовский дом в надежде посвятить себя литературе, но счастье их длилось недолго. В 1849 году в Хоуорот приезжает брат Брэнуэл, изгнанный из лондонского дома мистера Робинсона, где он служил гувернером, за связь с его женой. Смертельно больной (у него скоротечная чахотка), он сначала предается запою, а затем обращается к наркотикам. За ним преданно ухаживает Эмили, а затем Энн. Заразившись туберкулезом от умирающего брата, все трое они уходят из жизни в течение 1848–1849 гг. Шарлотта осталась одна со слепым отцом, без своих горячо любимых сестер, с которыми она привыкла делиться каждой мыслью.

Но Шарлотта продолжала работать над новым романом. Она начала писать роман «Шерли» в начале 1848 года, в самый разгар чартистского движения в Англии. Писательница не решилась положить в основу нового романа события, связанные с чартизмом. Слишком злободневна была тема, и обращение к ней столь популярной писательницы могло, по словам ее современника, «раздуть пламя из все еще тлеющих углей недовольства». Шарлотта обратилась к истории луддитского движения. Этот материал был ей близок: индустриальный Йоркшир, где жила семья Бронте, был одним из центров луддитского движения.

«Шерли» – социальный роман. Ведущие его проблемы и коллизии – взаимоотношения хозяина и рабочих, положение детей бедняков и неимущих, буржуазная филантропия и буржуазный реформизм. И, конечно, в центре романа – женская «проблема» как часть общего положения всех зависимых и угнетаемых. «Мужчины Англии! – восклицает романистка. – Взгляните на бедных дочерей ваших, которые увядают подле вас, обреченные на преждевременную старость и чахотку! Жизнь для них – пустыня!» В романе, как всегда бывало у Шарлотты, силен биографический элемент. Своих главных героинь – Кэролайн и Шерли – писательница наделила чертами своих любимых сестер Энн и Эмили, одарив их в финале романа личным счастьем, которого они так и не получили в жизни.

Последний роман Шарлотты Бронте «Виллет» был опубликован в 1853 году. В нем особенно силен автобиографический элемент. Роман творчески переосмыслил брюссельскую историю Шарлотты, историю ее самой большой, но неразделенной любви. Это ее единственный роман, имеющий трагический финал.

В этом же году в Хоуороте появился молодой священник Артур Белл Николс, которого назначили помощником Патрика Бронте. Он сразу влюбился в Шарлотту и вскоре попросил ее руки. Его начитанность и скромность также произвели впечатление на Шарлотту. Но ее отец был против этого брака, а Шарлотта не хотела огорчать отца. И только решение Артура отправиться миссионером в Индию заставило ее принять предложение молодого человека. Брак был счастливым, но недолгим. На одной из прогулок по любимым вересковым полям молодая супружеская пара попала под сильный дождь. Беременность и сильная простуда спровоцировали обострение туберкулеза – семейной болезни Бронте. 31 марта 1855 года Шарлотты Бронте не стало.

Чарльз Диккенс

(1812 – 1870)

Чарльз Диккенс занимает особое место в английской литературе. Когда его ближайший друг, писатель Дж. Форстер, однажды назвал его Неподражаемым, то вся Англия начала называть так своего любимого писателя. Слава и популярность Диккенса были безмерны и не ослабевали на протяжении всей его тридцатипятилетней литературной деятельности. Диккенса называли «совестью нации», «защитником неимущих и обездоленных». Честертон феномен Диккенса объяснил тем, что «у великого писателя общие с народом вкусы. Он глубоко связан духом с обычными людьми…Диккенс не писал то, что хочет народ, он хотел того, чего народ хочет». И хотя отзывы о книгах Диккенса были разными, а порой и прямо противоположными, «в представлении всей страны Диккенс оставался первым и знаменитейшим писателем Англии, более того – стал постепенно человеком-мифом» (В. В. Ивашева).

Диккенс родился в 1812 году в Портсмуте в семье чиновника морского ведомства. Его родители не могли похвастаться благородным происхождением: слуги и мелкие чиновники определяли их родословную. Время, проведенное в маленьком городке Чаттеме, куда отец был переведен по службе в 1814 году, оказалось самым счастливым для маленького Чарльза. Здесь мальчик поступил в школу, где учился с огромным удовольствием, вместе с отцом и старшей сестрой ходил в театр, участвовал в любительских спектаклях. Но больше всего Чарльз полюбил чтение. В отцовской библиотеке было несколько десятков книг, и мальчик рано открывает для себя Дефо, Филдинга, Смоллета, Сервантеса.

Семья Диккенсов вела безалаберный и беспечный образ жизни. Деньги занимались и легко тратились. Окончательно запутавшись в долгах, распродав почти все домашнее имущество, отец Диккенса вместе с семьей перебирается в Лондон, куда его переводят по службе. Десятилетнего Чарльза оставляют в Чаттеме завершать школьный семестр. Через несколько месяцев ему в одиночку придется добираться до Лондона. Семья Диккенсов к этому времени окончательно погрязла в долгах. Шести фунтов в неделю, которые зарабатывал глава семейства, явно не хватало, бездумные траты продолжались, долги росли. Кончилось это тем, что Джон Диккенс был посажен в долговую тюрьму Маршалси. Туда же в скором времени перебралась и семья несостоятельного должника. Это допускалось законом: семья заключенного за неуплату долгов могла находиться вместе с ним, не будучи арестованной.

Чарльза туда не взяли. Дальний родственник по матери пристроил мальчика на свою фабрику ваксы приклеивать этикетки на банки за шесть шиллингов в неделю. Чарльз должен был содержать себя и помогать семье. Именно тогда он начал свое знакомство с Лондоном, с его трущобами. Об этом периоде жизни Диккенс не любил рассказывать. «Какие чудовищные воспоминания вынес я оттуда! – вспоминал он позже. – Какие видения! Порок, унижения, нищета!» Переживания одинокого подростка, предоставленного самому себе в огромном, неприветливом городе, писатель воссоздаст в романах «Оливер Твист», «Дэвид Копперфильд», «Крошка Доррит».

Небольшое наследство, полученное после смерти бабушки, матери Джона Диккенса, спасло семью: долги были уплачены, и семья покинула долговую тюрьму. Чарльз опять начал посещать школу. Он был счастлив и учился с упоением. Он был душой любительских спектаклей, для которых сам писал пьесы.

В пятнадцать лет образование Чарльза завершилось. Отец определяет его рассыльным при судейской конторе, вскоре он получает место клерка. Чарльз в совершенстве изучил стенографию, что позволило ему писать на заказ репортажи о судебных заседаниях. В семнадцать лет Диккенс пережил первую любовь – глубокую и мучительную. Девушку звали Мария Белл. Ей льстило внимание красивого, пылкого юноши. Но она, дочь банкира, не собиралась связывать жизнь с бедным стенографистом. Через много лет Диккенс напишет Марии: «Для меня совершенно очевидно, что пробивать себе дорогу из нищеты и безвестности я начал с одной неотступной мыслью – о Вас».

Весной 1832 года Диккенс получает место парламентского репортера. Его стенографические отчеты отличаются исключительной полнотой и точностью, и их печатают авторитетные лондонские газеты – «Миррор оф парламент», «Морнинг кроникл». В перерывах между парламентскими сессиями Диккенс в качестве корреспондента объезжает многие города Англии и Шотландии. Чарльз уже зарабатывает немалые деньги и фактически содержит родителей и младших сестер и братьев.

Репортерская деятельность очень помогла Диккенсу в становлении его как писателя. Многочисленные наброски, эскизы, зарисовки с натуры, накопленные молодым репортером, легли в основу его «Очерков Боза» (1833–1836), ставших своеобразной прелюдией к его романному творчеству. Эти очерки рисуют быт и нравы британской столицы. Взгляд писателя в них трезв и ироничен, оптимизм неистребим. Шутливость заложена в названии самого произведения. Боз – детское прозвище Чарльза, которое потом он передал своему сыну.

В 1836 году Диккенс женился на Кэт Хогарт, дочери своего издателя Дж. Хогарта. Они прожили в браке 22 года, родили девять детей, но этот брак вряд ли можно назвать счастливым. Кэт чуть ли не с первых дней семейной жизни страшно ревновала мужа, и не всегда безосновательно. Со временем они все больше и больше отдалялись друг от друга. «Она приятна и уступчива, – писал Диккенс о своей жене, – но понять меня ее ничто не заставит». В 1858 году на постановке любительского спектакля Диккенс встретил восемнадцатилетнюю актрису Эллен Тернан. Завязавшийся между ними бурный роман послужил причиной окончательного разрыва между супругами.

Успех «Очерков Боза» натолкнул издателей Чэпмена и Холла на мысль предложить начинающему писателю стать автором текста к серии рисунков известного художника Р. Сеймура о приключениях нескольких безалаберных и чудаковатых охотников и рыболовов. Рисунки должны были выходить отдельными брошюрами (4 рисунка и 24 страницы текста в каждой). Диккенс принял предложение. После первого выпуска Сеймур трагически погиб, и Диккенс взял инициативу в свои руки. Он сам выбрал художника – им оказался Хэблот Браун, рисовавший под псевдонимом Физ. Их сотрудничество распространится на многие романы Диккенса. Сама же инициатива в развитии сюжета и характеров отныне переходит к Диккенсу. Так в 1837 году появляется первый его роман – «Записки Пиквикского клуба», самая замечательная комическая эпопея XIX века. Этот роман прославил Диккенса и поставил его в первые ряды английских литераторов.

После «Посмертных записок Пиквикского клуба» один за другим появляются его романы «Приключения Оливера Твиста» (1838), «Жизнь и приключения Николаса Никльби» (1839), «Лавка древностей» (1841), «Барнеби Радж» (1841), «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» (1844), «Домби и сын» (1848). В этих романах определяется диккенсовская тематика и проблематика: несчастное детство (Оливер Твист, Нелли из «Лавки древностей», Флоранс из «Домби и сын»), школа и воспитание, история злоключений и формирования характера молодого человека (Николас Никльби, Мартин Чезлвит), буржуазные отношения, ломающие и коверкающие личные, семейные связи (мистер Домби). Эта тематика приводит писателя к подробному реалистическому описанию английского общества. Отражается эта тематика и в любимых Диккенсом образах чудаков – своего рода взрослых детей, сохранивших изначально присущие человеку качества: доброту, справедливость, стремление помочь другому, юмористическое восприятие жизненных невзгод. В отличие от взрослых персонажей, чьи характеры сформировали социальные обстоятельства, чудаки и дети неподвластны законам реального мира. Они создают свой мир – мир добра, красоты, истинной человечности.

Романы Диккенса знакомят читателя и с его реформаторской деятельностью, с тем, что он полагал своим высочайшим долгом. Описание работного дома («Оливер Твист»), бесчеловечных порядков в школе Сквирза («Николас Никльби») – это не только замечательные образцы сатирической прозы Диккенса, но и превосходная, острая публицистика. С 1843 по 1848 год Диккенс пишет пять рождественских повестей. В «голодные сороковые», на пике подъема чартистского движения, писатель обращается к англичанам, и к богатым, и к бедным, с призывом делать добро без расчета, любить и помогать ближнему. С момента опубликования рождественские повести сразу же стали широко известны и любимы в Англии.

В своей нравственной проповеди, желании достучаться до читателя Диккенс прибегает к гротеску, патетике, порой навязчивой дидактике. «По его мнению, – пишет Н. А. Соловьева, – совесть богачей, тех, кто держит в руках власть и от кого зависит благосостояние народа, проснется, если будет смягчено их сердце, и тогда будет достигнуто столь желанное Диккенсу взаимопонимание между классами». Со временем сфера его общественной деятельности расширится. Он будет выступать с речами в промышленных городах – Ливерпуле и Бирмингеме, призывая «честных людей, принадлежащих к различным слоям общества» к взаимопониманию. «Я верю в бедняков и, насколько это было в моих силах, всегда стремился представить их перед богатыми в самом благоприятном свете и, надеюсь, до моего смертного часа буду ратовать за то, чтобы условия, в которых они живут, были несколько улучшены и чтобы они получили возможность стать настолько же счастливее и разумнее», – пишет Диккенс в одном из писем 1844 года. Следует отметить, что реформаторская деятельность Диккенса имела практические результаты: был принят ряд законов, улучшающих систему образования, состояние работных домов привлекло внимание властей, были улучшены жилищные условия рабочих.

В 1842 году Диккенс вместе с женой совершил поездку в США, ожидая, что найдет там образец справедливой демократической республики, но его постигло глубокое разочарование. «Это не та республика, которую я хотел посетить, – сообщал он в одном из писем, – не та республика, которую я видел в мечтах. По мне либеральная монархия – даже с ее тошнотворными придворными бюллетенями – в тысячу раз лучше здешнего правления». Впечатления от поездки Диккенс воплотил в серии очерков «Американские заметки» (1842), в переписке, а также в романе «Мартин Чезлвит». С 1844 года писатель вместе с семьей часто уезжал из Англии, подолгу жил в Италии, Швейцарии, Франции, но все его литературные замыслы всегда оставались связанными с родиной.

В 50-60-е годы усиливается критический пафос Диккенса. Созданы блестящие социально-сатирические романы «Холодный дом» (1853), «Тяжелые времена» (1854), «Крошка Доррит» (1857). В них Диккенс обращается к важнейшим проблемам эпохи. Социальная система в Англии, политический и общественный строй, проблемы судопроизводства и парламентской борьбы, жесточайшая эксплуатация рабочих – все подвергается критике. Писатель создает грандиозные образы-символы Канцлерского суда («Холодный дом»), Министерство Волокиты («Крошка Доррит»), шахтерский город-спрут Коктаун («Тяжелые времена»). В «Дэвиде Копперфильде» (1850) и «Больших ожиданиях» (1861) очень велико автобиографическое, лирическое начало. Но если в первом романе мироощущение писателя в целом оптимистично, то для второго романа характерно пессимистическое звучание, тема несбывшихся «больших ожиданий».

В 50-е годы общественная деятельность Диккенса отличается многообразием и разносторонностью. Он лично добивается открытия воскресных школ для бедняков, создает и возглавляет журнал «Домашнее чтение», привлекая к сотрудничеству многих известных и начинающих литераторов. Страстно влюбленный в театр, он участвует в организации любительских спектаклей и выступает в них в качестве актера. С 1858 года Диккенс начал выступать с чтением своих произведений перед публикой. Он читал, мастерски перевоплощаясь в своих героев, и получал от этого огромное удовольствие. Публика высоко оценила публичные выступления Диккенса, его талант актера и личное обаяние. В качестве чтеца он объехал всю Англию, а в 1867–1868 годах вновь посетил США, где имел такой же успех, как и на родине. Но публичные выступления подтачивали и без того хрупкое здоровье писателя.

Последний роман Диккенса «Тайна Эдвина Друда» (1870) свидетельствует об обращении писателя к детективному жанру. Роману суждено было остаться незаконченным. Диккенс построил сюжет своего романа столь увлекательно и талантливо, что уже более ста лет выдвигают разнообразные версии, как же должен был развиваться роман и был ли действительно убит Эдвин Друд.

Диккенс ушел из жизни в расцвете своей славы и таланта. Врачи запретили ему выступать публично, и 13 марта 1870 года, последний раз появившись на сцене перед лондонской публикой, он попрощался с ней. 9 июня того же года он скончался от удара. Его похоронили в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства. 14 июня, день его похорон, стал днем национального траура.

Уильям Мейкпис Теккерей

(1811 – 1863)

Судьба Теккерея складывалась не так удачно, как Диккенса, хотя они писать и печататься начали одновременно, оба были талантливы и отражали конфликты и проблемы своей эпохи. Популярность Теккерея значительно уступала славе Диккенса, но вместе с тем в Англии в середине века все были согласны с тем, что именно эти два писателя являются крупнейшими светилами на литературном небосклоне. И если творчество Диккенса было сориентировано на самые широкие слои английского общества, то читателей Теккерея следовало искать, прежде всего, в среде интеллигенции. А потому неудивительно, что «его популярность возрастала по мере того, как уходила в прошлое викторианская Англия, зарождалось современное искусство XX века» (Н. А. Соловьева).

Уильям Теккерей родился в 1811 году в Калькутте в семье состоятельного служащего Ост-Индской компании. Отец умер, когда будущему писателю было всего четыре года. Вскоре мать вышла замуж вторично, а шестилетнего Уильяма отправили в Англию к деду в графство Миддлсекс. В двенадцать лет его определили в школу Чертерхауз. Школьные годы протекли безрадостно. Не по душе пришелся Теккерею и Кембриджский университет, в котором он проучился только два года. Ближайшим другом Теккерея стала мать. Она вместе с мужем перебралась в Англию, поближе к любимому сыну. Переписка с матерью, которой Теккерей поверял все свои тайны, делился своими творческими планами, свидетельствует о его разнообразных интересах и незаурядных способностях. В стенах Кембриджа он меньше всего интересовался учебой, но зато активно участвовал в студенческой жизни: писал сатирические стихи в студенческий журнал «Сноб» и помещал туда же карикатуры на профессоров и надзирателей.

Не завершив университетского курса, Теккерей отправляется в Германию, где в Веймаре даже был представлен Гете. Затем, возвратившись в Англию, он занялся издательской деятельностью вместе со своим отчимом Кармайклом-Смитом, снискавшим любовь и доверие Теккерея. В начале 30-х годов Теккерей постоянно бывает в Париже, где учится рисунку и живописи, мечтая стать художником. Его остро интересуют вопросы политики. Находясь в Париже во время Июльской революции и внимательно следя за событиями, разворачивающимися на родине, он пишет матери: «Я не чартист, я только республиканец, я хотел бы видеть всех людей равными, а эту наглую аристократию развеянной по всем ветрам». Называя аристократию «проклятием страны», Теккерей тем не менее не был сторонником политики «физической силы» и называл чартистов «опасными фанатиками».

В Париже Теккерей вел жизнь «свободного художника». Встреча с двумя карточными шулерами лишила его значительной части отцовского наследства, а в 1834 году потерпел крах индийский банк, куда были вложены остальные деньги отца. Теккерей попытался заработать на жизнь как художник-карикатурист. 1836 году выходит его первая книга в виде буклета «Флора и Зефир». Это был сборник комических рисунков с подписями, которые пародируют балетные штампы. В это же время покончил жизнь самоубийством иллюстратор «Записок Пиквикского клуба», и Теккерей предложил Диккенсу свои услуги художника. Но наброски не понравились Диккенсу, и Теккерей был отвергнут. Спустя много лет на одном банкете Теккерей в присутствии Диккенса вспомнил об их первой встрече и сказал, что тот первый заставил его усомниться в призвании рисовальщика и тем самым повернул его в русло литературной работы. И все же Теккерей не расстался со своим увлечением графикой. На протяжении своей жизни он сам иллюстрировал почти все свои произведения.

В 1836 году Теккерей женился на горячо любимой им Изабелле Шоу. Но испытания и несчастия молодого Теккерея продолжались: родив ему двух девочек, на восьмом году семейной жизни Изабелла сошла с ума и была помещена в психиатрическую клинику. Теккерей до конца жизни заботился о ней. Утешением для него стали дочери Энн и Гарриэт, для которых он всегда был любящим и нежным отцом. Старшая дочь Энн Теккерей-Ритчи впоследствии стала писательницей и биографом отца.

Начало литературной деятельности Теккерея связано с журналистикой. Свои статьи, очерки, пародии, заметки на злободневные социально-политические темы он печатает в журнале «Фрэзер», а его сотрудничество с журналом «Панч» начиная с 1842 года делает этот комический еженедельник известным во многих странах изданием. Особым успехом у читателей пользовались пародии Теккерея на салонные романы и так называемые ньюгейтские романы, в которых преступники изображались в ореоле романтики. С 1846 года он начинает публиковать в «Панче» серию сатирических очерков «Книга снобов», давших широкую и выразительную картину жизни современной Англии в ее различных социальных срезах. Именно у Теккерея слово «сноб» приобрело особое значение. Для писателя сноб – это «тот, кто подло преклоняется перед подлым явлением». Снобизмом, по мнению Теккерея, заражено все английское общество: «…все мы, снизу доверху, перед кем-нибудь раболепствуем и пресмыкаемся, а кого-нибудь сами презираем и топчем».

«Книга снобов» стала своего рода эскизом к самому знаменитому роману Теккерея «Ярмарка тщеславия» (1847–1848). Эта книга сыграла в судьбе Теккерея такую же роль, как и «Записки Пиквикского клуба» в судьбе Диккенса. После публикации романа Теккерей выдвинулся в первые ряды английских писателей. Очевидно, понимая все значение своего нового романа, он впервые поставил под ним свое имя. До этого он подписывался забавными псевдонимами: Майкл Анджело Титмарш, Желтоплюш, Толстый корреспондент и т. д. Заглавие романа Теккерей позаимствовал из сатирической аллегории Джона Беньяна «Путь паломника» (1684), где в одной из глав описывается Ярмарка житейской суеты. На ней все продается и все находится в обороте: «дома, почести, привилегии, титулы, даже королевства, различные удовольствия – публичные женщины, развратники, жены, мужья, господа, слуги, жизнь, кровь, тело, душа, золото, серебро…»

Сюжет «Ярмарки тщеславия» строится на сплетении судеб многочисленных персонажей, руководствующихся различными суетными желаниями. Теккерей дал своей книге красноречивый подзаголовок: «Роман без героя», тем самым подчеркнув, что в нем читатель не найдет необыкновенных, выдающихся личностей. Весь роман пронизывает ирония, которая распространяется и на положительных, но далеко не идеальных персонажей. Нежная и кроткая Эмилия Седли, «голубая» героиня в духе Диккенса, тоже не свободна от эгоизма и тщеславия, а капитан Доббин с его бескорыстной любовью к ней живет в плену самообмана. Не случайно автор наградил его «говорящей» фамилией: dobbin переводится с английского как «кляча». «Ирония позволила Теккерею создать психологически многомерных персонажей, не приукрашивая и не идеализируя их, – пишет Е. Ю. Гениева. – Теккерей спешит внушить читателю, что бессердечие, бесчувственность, лицемерие, страсть к наживе – следствие не их личной нравственной испорченности, а неблагоприятных обстоятельств – неправильного воспитания, развращающего влияния среды». Самой яркой и эффектной фигурой в романе оказалась авантюристка Ребекка Шарп, коварная, честолюбивая и изворотливая, настойчиво прокладывающая себе дорогу к счастью. Автор делится с читателем пониманием причин возникновения подобного характера. «Пожалуй, и я была бы хорошей женщиной, – рассуждает Бекки, – имей я пять тысяч фунтов в год». Сам автор надел на себя маску Кукольника, управляющего персонажами романа как марионетками. На обложке первого издания «Ярмарки» он поместил свой собственный автопортрет – в шутовском колпаке на подмостках ярмарочного балагана.

После «Ярмарки тщеславия» к Теккерею, наконец, пришла долгожданная слава. Закончилась погоня за заработком. Отныне он свободен от зависимого положения журналиста-профессионала и может сосредоточить свои силы на крупных жанровых формах. Однако он не оставляет окончательно и привычного для него жанра очерка. В пятидесятые годы Теккерей создает два интересных исторических очерковых цикла, написанных для публичных выступлений. Это «Английские юмористы» (1851), серия литературных портретов писателей и художников XVIII века, и «Четыре Георга» (1855), исторический обзор политической системы Англии за последние полтораста лет.

В 1850 году была закончена публикация романа Теккерея «История Пенденниса», написанная в соревновании с диккенсовским «Дэвидом Копперфильдом». В «Пенденнисе» Теккерей предпринял попытку найти в современном обществе положительного героя. В отличие от Диккенса Теккерей не идеализирует своего «героя», не предлагает его в качестве примера для подражания: «Мой Пенденнис и не ангел и не прохвост. Если вам это не нравится – как угодно. Я не могу изображать ни ангелов, ни прохвостов, потому что их не вижу».

После «Пенденниса» последовали социально-исторический роман «История Генри Эсмонда» (1852), семейная хроника «Ньюкомы» (1853–1855). В них чувствуется полнокровный расцвет дарования автора «Ярмарки тщеславия» и вместе с тем начало какого-то душевного надлома. Социальный скепсис Теккерея в пятидесятые годы усугубляется событиями личного характера. Теккерей увлекся миссис Джейн Брукфилд, женой близкого знакомого писателя, священника Уильяма Брукфилда. Чувство, которое питал писатель к жене своего давнего приятеля, не могло пройти незамеченным окружающими. Последовал скандал, и по настоянию мужа Джейн в 1851 году супруги уехали на Мадейру.

Осенью 1852 года Теккерей уехал в Америку. В эти годы писателя начинают посещать мысли о приближении смерти. Обеспокоенный будущим своих дочерей, он ищет заработки, которые позволили бы им обеспечить безбедную жизнь. С лекциями Теккерей объехал много городов южных и северных штатов, был хорошо принят американцами и имел хорошую прессу. Уезжая на родину весной 1853 года, Теккерей не испытывал к Штатам того чувства гнева и раздражения, которые переполняли Диккенса десять лет назад. Американские впечатления Теккерея найдут свое отражение в одном из последних романов писателя «Виргинцы» (1857–1859).

Возвращение четы Брукфилдов в Лондон делает невозможным пребывание Теккерея в британской столице. Он терзается, ревнует, работа над «Ньюкомами», которые выходят отдельными выпусками, не клеится. Вместе с дочерьми Теккерей уезжает в Рим, и там зимой 1854 года тяжело заболевает. С этого момента его здоровье, и без того слабое, неуклонно ухудшается. Теккерей все же нашел в себе силы закончить роман, а также очерки «Четыре Георга». С их чтением он выступил сначала в Америке, где он побывал в 1855–1856 годах, а затем в Англии.

В 1859 году Теккерей принял предложение стать редактором журнала «Корнхилл мэгэзин». Он сумел привлечь к сотрудничеству лучшие силы тогдашней литературной Англии. Сам Теккерей продолжает писать, но успех «Виргинцев», печатавшихся в «Корнхилле», уже не радует автора. Сказывалась болезнь, душевная усталость, ощущение личной неустроенности.

В последние пять лет жизни Теккерей уже с трудом мог заставить себя писать и выступать с публичными лекциями. И все же нельзя говорить о упадке его таланта. Последний роман «Дени Дюваль», оставшийся незаконченным из-за смерти писателя, был назван Диккенсом «лучшим романом» Теккерея.

Смерть Теккерея наступила внезапно 24 декабря 1863 года.

Ханс Кристиан Андерсен

(1805 – 1875)

Датский сказочник Ханс Кристиан Андерсен был сыном бедного сапожника, он увидел свет в маленьком домике под черепичной крышей в городке Оденсе в 1805 году. С детства его мечтательную душу околдовал театр. Четырнадцати лет Андерсен уезжает в Копенгаген, чтобы получить образование и стать актером. На сцену он не попал, его первые драматические произведения были еще слабы, но театральная дирекция сумела разглядеть в юноше искру таланта. Он получает стипендию и право бесплатного обучения в латинской школе. По окончании ее Андерсен пробует писать романы, стихи, но мировое признание принесли ему сказки.

Его дебютом как сказочника следует считать 1835 год, когда он работает над первым сборником «Сказки, рассказанные детям» (1841). Писатель с детства знал и любил народную сказку, на этой доброй почве и расцвел его талант. О чем бы он ни рассказывал в своих первых сказках – троллях, феях, русалках и прочих чудесах, он придавал им удивительную правдоподобность, его герои словно переходят из волшебного мира в реальный и наоборот. Таковы его «Огниво», «Принцесса на горошине», «Свинопас», «Маленький Клаус и Большой Клаус» и др. Но автор заимствовал сюжеты не только из датских народных сказок, а и из итальянских, испанских, арабских источников (сказочник много ездил по миру, был в Германии, Италии, Испании, на Балканах, в Северной Африке и Малой Азии). Многие сюжеты были придуманы им самим: «Дюймовочка», «Стойкий оловянный солдатик», «Оле Лукойе», «Русалочка» и т. д. Одна из самых поэтичных и добрых сказок раннего периода Андерсена – «Русалочка», героиня которой беззаветно любит принца и готова на все, чтобы добиться от него ответного чувства. Еще она хочет обрести человеческую душу, но этот путь очень сложен. Морская волшебница дает ей человеческие ноги, самые легкие, самые очаровательные ноги на свете, и Русалочка научилась ходить, восхищая всех своей грациозной походкой. Но никто не знал, какие адские муки причинял ей каждый шаг, за красоту и очарование Русалочка платила пронзающей, как меч, болью, а за свое стремление к земле – тем, что насыщала ее собственной кровью. Но самое большое испытание выпадает на ее долю, когда сестры-русалки приносят ей нож: только убив принца, она сможет потом вновь вернуться в море, иначе погибнет с первыми лучами солнца. Маленькая Русалочка не может убить любимого. Способность творить добро, жертвовать во имя его победы – в этом главный смысл сказки Андерсена, этому она учит и детей, и взрослых, не случайно писатель поместил перед «Русалочкой» обращение «Ко взрослым». Сказки его вскрывают настоящее в человеке, недаром автор часто употребляет слово «настоящий». Герой его «Огнива» – настоящий солдат, решительный и мужественный; таков и оловянный солдатик, даже принцесса из сказки «Принцесса на горошине» тоже настоящая: ее невероятная чувствительность – обнаружить горошину под множеством перин – свойственна только изнеженным натурам. Поначалу критики упрекали Андерсена в том, что в его сказках нет привычной назидательности, привычного почтения к королям и принцам, а это как раз и составляет неповторимую черту его произведений: его герои, их поступки открывают перед большими и маленькими читателями мир добра, мир подлинных нравственных ценностей.

С наибольшей силой эта тема раскрывается в сказке «Новое платье короля», в которой король не занимается государственными делами, а только переодевается, однако великолепие костюмов не может скрыть его подлинную сущность. Примечательно, что истина здесь «глаголет устами ребенка», существа не испорченного, не умеющего лгать и притворяться. Главная мысль в сказке «Свинопас» – вновь сопоставление истинного и искаженного: высокомерная принцесса отвергает настоящую любовь, настоящую прекрасную розу и настоящего живого соловья, но восхищается убогими подделками, за что и наказана. В сказках Андерсена присутствует социальная проблематика и нередко она очень сильна, как, например, в сказке «Маленький Клаус и Большой Клаус», где разница между героями именно в том, что один беден, а другой богат. Порой не короли и принцы побеждают у него бедняков, а, напротив, простой солдат ловко проводит их («Огниво»), бедная маленькая Дюймовочка отказывается выйти замуж за богатого крота («Дюймовочка»). В сказочные сюжеты Андерсен непринужденно вводит бытовые подробности, порой юмористические: это почетные устрицы на хвосте знатной водоплавающей тетушки Русалочки («Русалочка»), в «Принцессе на горошине» король идет сам отворять ворота, а королева стелет постель принцессе; в «Свинопасе» король сам нанимает свинопаса и ходит по дворцу в стоптанных туфлях. Героиня сказки «Дикие лебеди», тоже принцесса, выполняет работу крестьянки: делает нитки из крапивы и вяжет рубахи. Короли у писателя могут быть и слабыми, и смешными, и чванливыми, и глупыми – он низводит владык до уровня простых людей.

Но вот Андерсен расстается с волшебниками, феями, королевами воображаемых стран, его все больше притягивает окружающий мир, люди из плоти и крови со своими заботами и бедами. Это происходит в 40-е годы – новый и наивысший взлет сказочного творчества. В это время писатель издает «Новые сказки», куда вошли такие шедевры, как «Снежная королева», «Соловей», «Гадкий утенок», «Девочка со спичками» и др. «Нет сказок лучше тех, которые создает сама жизнь», – говорил он. Андерсен умел в тусклой обыденности окружающих нас предметов открыть чудесное, найти поэтический смысл в какой-нибудь штопальной игле или старом крахмальном воротничке («Воротничок»). Но, очеловечивая неодушевленные предметы, автор высмеивал человеческие пороки: хвастливость, корысть, суетность. Его собственные произведения ничуть не уступают по образной силе и глубокому философскому содержанию народным сказкам. «Новые сказки» предназначены как для детей, так и для взрослых, в них есть внешняя событийная канва и «подтекстовый», серьезный план. Сказка «Соловей» развивает на более высоком уровне идеи «Свинопаса» – о ценностях подлинных и мнимых. Прослышал китайский император, что в саду у него поет дивная птица соловей, и велел доставить его во дворец. Пение соловья настолько его очаровало, что и он и его придворные простили птичке ее неказистый внешний вид. Но вскоре император Японии прислал в подарок искусственного соловья, певшего всего одну песню, зато усыпанного драгоценными камнями. Настоящего соловья прогнали, а всеобщей любимицей стала заводная игрушка. Не беда, что в искусственном горле звучала одна и та же песня, – кому нужно настоящее искусство! Оказалось, нужно. Китайский император заболел, явилась смерть и села ему на грудь. Лишенный всех атрибутов власти, – смерть забрала у него корону и саблю, – всеми покинутый, умирающий император тщетно просит механическую птицу спеть: она не умела петь без завода. По счастью, прилетел настоящий соловей и силой своего чудесного голоса прогнал смерть и вернул императора к жизни. Итак, спасительно и животворно лишь настоящее искусство. Тема животворной силы истинного искусства, противостоящего мертвенной бессмысленности подделок, волновала многих писателей, но никому не удалось разрешить ее так блистательно и столь лаконичным образом, как Хансу Кристиану Андерсену. Тема этой сказки поистине всечеловеческая, она остается актуальной и поныне. «Гадкий утенок» знаменит потому, что он убедительно рисует борьбу «через тернии к звездам», которую пришлось вести когда-то и самому писателю. Главная ее тема – противостояние художника и мира обывателей, который представлен эпизодами из жизни уток, кур и других бессловесных созданий. Для уток пределы мира не распространяются дальше птичьего двора и канавки с лопухами. На птичьем дворе нужно бороться за существование, и утятам предстоит этому научиться. Добрый знак, если утенок хорошо гребет лапками – из него может выйти толк. Маленький убогий домик, где живут хозяйский кот и курица, – это другой, но столь же ограниченный мирок. Здесь важно, умеешь ли ты нести яйца, выгибать спину и пускать искры? Если нет, то не суйся со своим мнением. А плавать по воде и нырять – это вздор. Ни один из обитателей домика никогда не додумался бы до такого. Герои-животные у Андерсена столь же разнообразны, как и люди. Предметы, животные, птицы, растения имеют свою «психологию», она узнаваема читателем, ибо эти герои нужны автору прежде всего для того, чтобы с их помощью рассказать о людях.

В 50-е годы выходят в свет «Истории» и «Новые сказки и истории». В произведения этих сборников все более проникают черты реальности, их героями писатель делает великих современников, ученых, художников. Истории заметно упрощаются, в них уже нет принцев-лебедей, троллей, но есть мыши, крысы, замерзающий ребенок.

Именно в сказках Андерсен достиг совершенства, и его гений проявился в них благодаря необычайному сочетанию внешних и внутренних обстоятельств: насколько он помнил, сказки окружали его всегда, еще с бедного детства, однако самый психический склад писателя, его необузданная фантазия делала его сказки более правдоподобными, чем написанные им романы, пьесы, стихи. «Моя жизнь – прекрасная сказка, богатая событиями, благословенная», – такой видел свою судьбу Андерсен на вершине славы. Умер он в Копенгагене в 1875 году. Его сказки переведены на более чем 100 языков мира, это высшее счастье, о каком может мечтать любой писатель.

Иван Сергеевич Тургенев

(1818 – 1883)

Тургенев входит в плеяду блистательных русских прозаиков середины XIX века. Он обладал особым даром художника, способного схватывать красоту мгновений быстротекущей жизни. «Наше время, – говорил Тургенев, – требует уловить современность в ее преходящих образах; слишком запаздывать нельзя». И он, как никто другой, ощущал течение времени; особенно Тургенев был чуток к тому, что стоит «накануне», что еще только носится в воздухе. Более того, он все время заглядывал, забегал вперед. «Острое художественное чутье, – пишет исследователь его жизни и творчества Ю. Лебедев, – позволяет ему по неясным, смутным еще штрихам настоящего уловить грядущее и воссоздать его в неожиданной конкретности, в живой полноте». Отсюда особый ритм тургеневских повестей и романов, заданный драматическим сюжетом, стремительной его завязкой, яркой кульминацией и часто трагическим финалом. Отсюда особый лирический тон повествования, удивительная способность извлекать поэзию из любого прозаического явления и факта.

Иван Сергеевич Тургенев родился 28 октября 1818 года в Орле в старинной дворянской семье. Он был вторым сыном Сергея Николаевича Тургенева и Варвары Петровны Тургеневой, урожденной Лутовиновой. В семье Тургеневых особого лада не было. Отец писателя холодно относился к матери, на которой женился не по любви, а с целью поправить свое материальное благополучие. Свои обиды мать вымещала на окружающих, особенно строга до жестокости была с крепостными и часто наказывала поркой за самые ничтожные провинности. Виденного и слышанного в детстве было вполне достаточно для воспитания в сердце Тургенева глубокой ненависти и отвращения к крепостному праву.

Родители заботились о воспитании мальчиков. Уже в детском возрасте Тургенев свободно говорил на трех европейских языках и читал классиков английской, немецкой и французской литературы в подлиннике.

В начале 1827 года семья Тургеневых перебралась в Москву: необходимо было позаботиться о хорошем образовании детей. Успешно завершив образование в частном пансионе Краузе, Тургенев в 1833 году поступает на словесный факультет Московского факультета. Через год он перевелся в Петербургский университет на филологическое отделение, где сблизился с профессором русской словесности П. А. Плетневым – поэтом, литературным критиком, другом Пушкина. Плетнев опубликовал в журнале «Современник» два тургеневских стихотворения без подписи автора.

По окончании Петербургского университета Тургенев отправился в Германию, желая продолжить обучение на философском факультете Берлинского университета. Четырехлетнее пребывание в Германии укрепило молодого Тургенева в мыслях о превосходстве европейской цивилизации над культурой и порядками в России. Он становится убежденным западником, уверенным в благотворности европейского пути развития России.

Вернувшись в 1841 году в Россию, Тургенев решил преподавать философию и даже сдал магистерский экзамен. Но сделать ученую карьеру он не захотел и поступил на службу в Министерство внутренних дел. Такой выбор был не случайным: в стенах именно этого учреждения рассматривался вопрос о возможной отмене крепостного права. Но прослужил в министерстве Тургенев недолго, так как быстро разочаровался в полезности службы. В 1845 году он вышел в отставку и целиком отдался литературному творчеству.

За два года до этого Тургенев познакомился с Белинским, высокого оценившим поэтические произведения начинающего литератора и его блестящую философскую подготовку. Великий критик стал идейным вдохновителем Тургенева, убедив его обратиться к изображению народной жизни.

Летние месяцы Тургенев обычно проводил в деревне, предаваясь своей любимой страсти – охоте. Свои впечатления от охотничьих путешествий по Орловской, Курской, Тульской и Калужской губерниям он отразил в очерке «Хорь и Калиныч», опубликованном в 1847 году в журнале «Современник». Неожиданный успех очерка побудил Тургенева написать в том же русле цикл произведений. Один за другим на протяжении пяти лет в «Современнике» публикуются очерки, вышедшие в 1852 году отдельной книгой под названием «Записки охотника». «Запискам» суждено было стать летописью русской народной жизни дореформенной эпохи. Здесь впервые в центр повествования был поставлен русский крестьянин, как коренная сила русской нации, определяющая ее жизнеспособность и дальнейшее развитие. Очерки Тургенева русское общество встретило с воодушевлением, увидев в них не только живой и целостный образ народной России, но и протест против крепостной системы. Среди почитателей «Записок охотника» был и наследник престола, великий князь Александр Николаевич, будущий освободитель крестьян.

Тем временем в личной жизни Тургенева произошли важные перемены. В 1843 году он познакомился с гастролировавшей в Париже французской певицей Полиной Виардо и полюбил ее на всю жизнь. «…Я ничего не видел на свете лучше Вас… – писал Тургенев Виардо несколько лет спустя, – …встретить Вас на своем пути было величайшим счастьем моей жизни, моя преданность и благодарность не имеют границ и умрут только вместе со мной». В 1845 году он последовал за нею и ее семьей (она была замужем) во Францию и сопровождал ее в турне по Европе. Отныне вся его дальнейшая жизнь разделится между Россией и Францией.

В 1852 году Тургенев узнал о смерти Гоголя и отозвался на нее некрологом, опубликованным в «Московских ведомостях», где отметил великое общественное значение его творчества. Хотя статья Тургенева не содержала никаких предосудительных мыслей, он был арестован за нарушение цензурных правил (цензурный комитет запретил печатать статьи о кончине Гоголя). Месяц писатель провел на съезжей в Петербурге, а потом был сослан в родовое имение Спасское-Лутовиново под надзор полиции. Во время спасской ссылки, которая длилась полтора года, он написал цикл повестей «Два приятеля», «Затишье», «Переписка», где он начал исследовать психологию русского интеллигента, культурного дворянина – возвышенного идеалиста, терпящего крах при столкновении с трудностями реальной жизни. Критика назвала этого героя «лишним человеком», воспользовавшись названием одной из повестей Тургенева.

Тема «лишнего человека» стала центральной в первом романе Тургенева «Рудин» (1855), написанном в разгар неудачной для России Крымской войны, в обстановке грядущих общественных перемен. В Рудине отразилась трагическая судьба тургеневского поколения, воспитанного философским немецким идеализмом (это позволило Герцену увидеть в Рудине автобиографические черты). Рудин образован, даровит и даже талантлив, но совершенно не способен идти дальше благородного кипения и горения. Он не способен к упорному, каждодневному труду, систематической работе, и тем не менее этот романтик-энтузиаст замахивается на заведомо неисполнимые дела, например перестроить в одиночку всю гимназическую систему образования. Тургенев испытывает Рудина любовью, и он этого испытания не выдерживает: когда юная Наталья Ласунская влюбляется в него, он пасует, фактически отказываясь от любимой девушки. Наталья – первая у писателя в его ряду «тургеневских девушек». Это чистые, цельные и сильные натуры, способные на глубокое, самозабвенное чувство. После «Рудина» мотив «испытание любовью» станет сквозным почти для всех его романов.

Вслед за «Рудиным» через три года в печати появляется роман «Дворянское гнездо», повествующее о судьбах не только отдельных людей, но и целого дворянского сословия, уходящего с авансцены политической и духовной жизни русского общества. Если «Дворянское гнездо» было встречено доброжелательно и критиками, и читателями – светлая поэзия и благородный нравственный пафос привлекали всех, то роман «Накануне» (1860) получил весьма неоднозначную оценку со стороны современной критики. В нем Тургенев попытался ответить на мучившие его вопросы: кто они, «новые люди»? из каких общественных слоев они появятся? по какому пути пойдет Россия в своем обновлении? Стоящий на революционных позициях Н. А. Добролюбов, сотрудник журнала «Современник», отозвался на роман Тургенева статьей «Когда же придет настоящий день?» В ней он выступил против идей Тургенева, сторонника либеральных реформ. Молодой критик поучительным тоном объяснял знаменитому писателю, где и в чем тот не прав. Познакомившись со статьей еще до публикации, Тургенев умоляет Н. А. Некрасова, редактора «Современника», не публиковать ее. Когда же статья все же была опубликована, Тургенев разрывает все отношения с журналом, в котором публиковался пятнадцать лет и принимал участие в его организации.

Следующий роман Тургенева «Отцы и дети» (1862) также вызвал множество противоречивых и противоположных оценок. В нем Тургенев попытался осмыслить и объективно изобразить характер и направление деятельности «новых людей», «религией» которых стал вульгарный материализм. «В основании главной фигуры, Базарова, легла одна поразившая меня личность молодого провинциального врача (он умер незадолго до 1860 года). В этом замечательном человеке воплотилось – на мои глаза – то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно и в то же время не совсем ясно…» – позже писал Тургенев в своей статье по поводу «Отцов и детей».

Мрачными настроениями проникнут роман «Дым» (1867). «Это роман глубоких сомнений и слабо теплящихся надежд, – пишет Ю. Лебедев. – В нем изображается особое состояние мира, периодически случающееся в истории человечества: люди потеряли освещающую их жизнь цель, смысл жизни заволокло туманом. Герои живут и действуют как впотьмах: спорят, ссорятся, суетятся, бросаются в крайности».

В середине 1870-х годов Тургенев создал свой последний роман – «Новь», где сочувственно изобразил революционеров-народников, пытающихся донести свои идеи до крестьян. И все же он противопоставил им героя-«постепеновца» Соломина, который не «бунтует» народ, а занимается практическим делом: организует фабрику на артельных началах, строит школу и библиотеку.

С середины шестидесятых годов Тургенев почти постоянно жил за границей. Весной 1863 года Полина Виардо оставила сцену и вместе с семьей переселилась в Баден-Баден. Сюда же приехал и Тургенев. Он приобрел здесь участок, примыкающий к вилле Виардо, и построил дом. После франко-прусской войны 1870 года Виардо вынуждены были покинуть Баден-Баден. Они возвращаются во Францию и поселяются в местечке Буживаль. Туда же переселяется и Тургенев. Чужую семью он считает своей, детей Виардо любит больше собственной дочери, которая не поладила с певицей. Он выдает замуж всех дочерей Виардо, наделяя их приданым, намного превышающим то, которое он выделил собственной дочери. Любовь Тургенева к Полине Виардо как никогда сильна. «Ах, мои чувства к Вам слишком велики и могучи, – писал он ей в одном из писем. – Я не могу больше жить вдали от Вас, – я должен чувствовать Вашу близость, наслаждаться ею, – день, когда мне не светили ваши глаза, – день потерянный». Между тем писатель остро ощущал свое одиночество и неприкаянность. В беседе с писателем П. Д. Боборыкиным он посетовал: «Жизнь моя сложилась так, что я не сумел свить собственного гнезда. Пришлось довольствоваться чужим».

В 1870-е годы талант Тургенева достигает европейского признания. На Западе он самый известный из всех русских писателей, его произведения переводятся на французский, немецкий, английский языки. Сам Тургенев целенаправленно и упорно внушает европейцам уважение к русской литературе, знакомя их литераторов и общественных деятелей с ее шедеврами. В 1879 году Оксфордский университет присвоил ему звание почетного доктора права за содействие «Записками охотника» делу освобождения крестьян от крепостной зависимости. Среди его близких друзей – знаменитые писатели Гюстав Флобер, Эмиль Золя, Ги де Мопассан, Альфонс Доде.

Триумфальны приезды Тургенева в Россию в 1779 и 1880 годах, сопровождающиеся бурным чествованием его таланта. Писатель чувствует благотворные перемены к нему со стороны русской молодежи, долгое время таившей на него обиду за Базарова.

Среди последних произведений Тургенева «Стихотворения в прозе», создававшиеся в течение четырех лет (с 1878 по 1882 год) и вобравшие в себя все главные мотивы и темы его творчества. Этот цикл явился своеобразным прощанием писателя с жизнью, родиной и искусством. Не случайно сам Тургенев назвал свой сборник «Senilia» («Старческое»). Новое название циклу предложил М. М. Стасюлевич, редактор «Вестника Европы», где впервые в 1882 году были напечатаны отобранные Тургеневым пятьдесят стихотворений в прозе.

Между тем, в январе 1882 года стали проявляться первые признаки тяжелой болезни, оказавшейся для Тургенева смертельной. Врачи обнаружили у него рак позвоночника. За несколько дней до кончины он завещал похоронить себя на Волковом кладбище в Петербурге, возле могилы Белинского. 22 августа 1883 года Тургенева не стало. Траурный поезд привез гроб с телом Тургенева в Петербург. На каждой остановке его встречали толпы людей, желающих проводить в последний путь великого писателя.

Иван Александрович Гончаров

(1812 – 1891)

По складу своего характера Гончаров был непохож на людей, которые сформировались под влиянием динамичных и бурных шестидесятых годов XIX века. Он стоял в стороне от политических партий и течений, от нарастающей общественной борьбы и не слишком доверял резким и стремительным переменам. Будучи человеком медлительным и флегматичным, Гончаров и литературную известность обрел только в тридцать пять лет, когда его первый роман «Обыкновенная история» увидел свет.

Спокойствие и уравновешенность отличает Гончарова-художника от современных ему писателей, захваченных общественными страстями, полных духовными порывами. Его, как писателя, интересуют в жизни устойчивые формы, не зависящие от общественных интересов и политических пристрастий. По глубокому убеждению Гончарова, «творчество может являться только тогда, когда жизнь установится», а едва народившиеся явления туманны и неустойчивы и потому не могут быть доступны творчеству. Работа над каждым романом занимала у писателя не менее десяти лет: «Обыкновенную историю» он опубликовал в 1847 году, роман «Обломов» – в 1859-м, «Обрыв» – в 1869 году. Все три своих романа Гончаров рассматривал как трилогию, в центре которой – исследование «коренного народного нашего типа», воплотившегося в Александре Адуеве, Обломове, Райском. Тот факт, что «Обломов», центральный роман трилогии, вызывал и вызывает резко противоположные оценки и интерпретации, свидетельствует о том, что Гончаров сумел воплотить в нем существенные стороны русской жизни во всей ее полноте и противоречивости.

Критики неоднократно отмечали преобладание у Гончарова художественного изображения над прямой авторской мыслью и приговором. Он никогда не поучает и не направляет читателя, не навязывает никаких готовых выводов. «Он изображает жизнь такою, какой ее видит как художник, и не пускается в отвлеченную философию и нравоучения» (Ю. В. Лебедев).

Иван Александрович Гончаров родился 6 июня 1812 года в городе Симбирске в семье крупного купца-хлеботорговца. В семье было четверо детей – два сына и две дочери. Когда Ивану исполнилось семь лет, отец умер. Забота о хозяйстве легла на плечи матери, Авдотьи Матвеевны, а воспитанием детей занялся их крестный отец, отставной моряк Николай Николаевич Трегубов. Он был родом из старинного дворянского семейства, и благодаря ему купеческая семья Гончаровых вошла в круг симбирского дворянства, что оказало немаловажное влияние на характер воспитания будущего писателя. Первоначальное образование Гончаров получил дома, под началом Трегубова, а затем был определен в частный пансион к священнику Троицкому. Здесь мальчик выучил французский и немецкий языки, пристрастился к чтению.

В десятилетнем возрасте Иван вместе со старшим братом Николаем был определен в Московское коммерческое училище. Мать надеялась, что сыновья пойдут по стопам отца. Но коммерсантами братья Гончаровы не стали: не доучившись в училище два года, Иван поступил на словесный факультет Московского университета. Николай стал учителем словесности.

Молодые люди, учившиеся тогда, в 30-е годы, в Московском университете, в большинстве своем были охвачены благородным стремлением к знаниям, которые потом можно было бы применить на поприще общественного служения Отечеству. «Мы, юноши, – вспоминал Гончаров, – смотрели на университет, как на святилище, и вступали в его стены со страхом и трепетом… Свободный выбор наук, требующий сознательного взгляда на свое влечение к той или иной отрасли знания, и зарождавшееся из этого определение своего будущего призвания – все это захватывало не только ум, но и всю молодую душу». Подобные мысли объясняют ту романтическую приподнятость стремлений, с которой Гончаров после окончания университета определился на статскую службу. Он уехал в Симбирск, где поступил на должность секретаря губернатора, исполненный решимости начать борьбу со взяточничеством и злоупотреблениями местных чиновников. Но служба у губернатора не оправдала его надежд. Почувствовав, что он начинает привыкать к бесцельной сонной жизни провинциального города, Гончаров через год уезжает в Петербург.

В 1835 году Гончаров поступил на службу в департамент внешней торговли Министерства финансов (он в совершенстве знал английский, немецкий и французский языки). Так он начал служебную карьеру чиновника, продолжавшуюся около тридцати лет. Поначалу, впрочем, служба его не сильно обременяла, и он, по его признанию, «для себя, без всяких целей, писал, сочинял, переводил, изучал поэтов и критиков».

Вскоре после своего приезда в Петербург Гончаров познакомился с семейством Майковых. В их доме был литературный салон, выпускались рукописные журналы. В них Гончаров поместил несколько стихов и две повести. Он не рассматривал эти произведения серьезно, считая их достойными лишь для семейного «издания». В течение пятнадцати лет Гончаров писал только для себя и для тесного круга друзей. Его литературный талант быстро обратил на себя внимание, но в ответ на недоуменные вопросы друзей, почему он не печатается, Гончаров заявлял, что от природы ленив. Так он получил прозвище «принц де Лень» или просто «де Лень», которое он безоговорочно принял и даже иногда подписывал этим именем свои письма.

Известность пришла к Гончарову с публикацией романа «Обыкновенная история». Прежде чем представить произведение на суд широкого читателя, писатель прочитал его у Майковых, а затем познакомил с романом Белинского. Великий критик высоко оценил роман и предсказал ему успех, а его автору – большое будущее. Белинский не ошибся: «Обыкновенная история» произвела в Петербурге фурор.

Центральный конфликт «Обыкновенной истории» – столкновение «романтика жизни» с «человеком дела». Первый – Александр Адуев – «восторжен до сумасбродства», второй – его дядюшка Петр Адуев – «ледян до ожесточения». Столкновение этих двух героев придавало роману исключительно современное звучание. Гончаров обозначил в романе эпохальный исторический перелом, охвативший Россию: на смену романтическому идеализму «александрийской» эпохи, поэзии старого барского быта шел прозаический «железный» век с его практичностью, сосредоточенностью на материальном интересе. На чьей же стороне сам Гончаров, позиции какого героя он разделяет? А истина, как обычно бывает в жизни, где-то посередине: наивна оторванная от жизни мечтательность, но страшен и деловой, расчетливый прагматизм. Недаром всегда уверенный в собственной правоте Адуев-старший осознает ущербность своей жизни в тот момент, когда Адуев-младший, отбросив все романтические иллюзии, встает на деловую дядюшкину стезю.

Осенью 1852 года у Гончарова появилась возможность отправиться в кругосветное путешествие в качестве секретаря при адмирале Е. В. Путятине. 7 октября писатель на фрегате «Паллада» покидает Кронштадт, увозя с собой наброски будущих романов «Обломов» и «Обрыв». Гончаров отправился в путешествие не с развлекательной, а с конкретной практической целью: это «вглядывание, вдумывание в чужую жизнь» с целью провести «параллель между чужим и своим». Путешествие продолжалось два с половиной года. О своих впечатлениях Гончаров рассказал в очерках, которые назвал «Фрегат „Паллада“». Одновременно с очерками пишется второй великий роман – «Обломов». Его уже давно ждут читатели, ведь еще в 1847 году была опубликована «увертюра всего романа» – «Сон Обломова». Но роман пишется как всегда долго. Писатель не может ускорить свой творческий процесс: «То, что не пережито, не выношено мной, то не доступно моему перу».

Вышедший в 1859 году, «Обломов» имел колоссальный успех. Л. Н. Толстой писал тогда: «Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный в настоящей публике». Тургенев как-то сказал Гончарову: «Пока останется хоть один русский – до тех пор будут помнить „Обломова“». В современной Гончарову критике центральное место принадлежало статье Н. А. Добролюбова «Что такое обломовщина?», где роман был оценен как «произведение русской жизни, знамение времени». С точки зрения революционно-демократического критика Добролюбова, Обломов символизирует лень, бездействие и застой всей крепостнической системы. По мнению же А. В. Дружинина, критика другой общественно-эстетической ориентации, заслуга Гончарова в том, что он «крепко сцепил все корни обломовщины с почвой народной жизни и поэзии – проявил нам ее мирные и незлобные стороны, не скрыв ни одного из ее недостатков».

Пока вызревали творческие замыслы Гончарова, в его служебной карьере произошли значительные перемены. Ему предложили место цензора «с тремя тысячами рублей жалования и с 10 000 хлопот» – так охарактеризовал эту должность сам писатель. В течение четырех лет (1856–1859) он работал на этом неблагодарном поприще. И, несмотря на то что ему удалось спасти от цензуры ряд произведений Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Писемского, Островского, в литературных кругах цензурная служба Гончарова вызывала недоумение и раздражение.

Отставка, в которую вышел Гончаров в феврале 1860 года, продолжалась недолго. В июле 1862 года он был назначен редактором официальной газеты Министерства внутренних дел «Северная пчела». Через год он уже член Совета по делам книгопечатания, а в 1865 году его назначают членом Главного управления по делам печати. Так Гончаров стал одним из руководителей русской цензуры. Но Гончарова эта должность не слишком привлекала, а потому, как только он выслужил в 1867 году пенсию, тут же ушел в отставку.

Теперь Гончаров мог полностью отдаться литературной работе. В 1869 году он публикует свой третий, последний роман «Обрыв», задуманный еще в 1847 году. По признанию писателя, он вложил в него все свои «идеи, понятия и чувства добра, чести, честности, нравственности, веры, – всего, что… должно составлять нравственную природу человека».

«Обрыв» был задуман как роман о художнике (его первоначальное название и было «Художник»). Гончаров собирался в образе талантливого дилетанта Райского показать «род артистической обломовщины», «русскую даровитую натуру, пропадающую даром, без толку». По мере написания замысел романа разрастался, что отразилось в изменении его названия. Писателя всегда волновали поиски путей органического развития России, снимающего крайности патриархальности и буржуазного прогресса. В «Обрыве» он продолжает исследование этой проблемы, но по мере развития в России революционного движения и широкого распространения нигилистических идей Гончаров становится решительным противником крутых общественных перемен. «Символично название романа, которое заключает в себе идейную суть произведения, – пишет А. Б. Криницын. – Обрыв – это и место жуткого убийства, и трагическое непонимание двух поколений, обрыв традиций и падение в бездну неверия».

В отличие от первых двух романов «Обрыв» вызвал множество негативных критических отзывов. Особенно это касалось образа нигилиста Марка Волохова, в котором революционно-демократическая критика увидела попытку писателя дать в ложном свете представителя нового поколения, носителя новых идей. Досталось Гончарову и от умеренных либералов. Последние в трактовке образа того же «грязного» Марка Волохова усмотрели некий «поэтический ореол», авторские симпатии. Но у простого читателя «Обрыв» имел большой успех.

Начиная с «Обыкновенной истории», критики всегда отмечали то необыкновенное мастерство, с каким Гончаров рисовал женские характеры. Но в жизни писатель так и не сумел найти ту единственную, которая составила бы ему счастье семейной жизни. Биографические данные о Гончарове скудны: после его смерти согласно его распоряжению был уничтожен почти весь архив писателя. Между тем известна его страстная любовь к Елизавете Толстой. Она была значительно моложе сорокапятилетнего писателя и не ответила на его чувства. Елизавета Толстая оказала влияние на создание образа Софьи Беловодовой («Обрыв»), красивой самовлюбленной женщины, холодной аристократки.

И все же в последние годы жизни Гончаров обрел семью. В 1878 году умер его верный и преданный слуга Карл Трейгут, оставив после себя вдову и трех малолетних детей. Гончаров взял на себя попечение об этой семье и очень привязался к детям. Он завещал им все свое состояние и даже право собственности на свои последние произведения.

Творческие силы Гончарова не иссякали до последнего момента. Начиная с семидесятых годов он обращается к малым формам – статьям, очеркам, мемуарам. Он автор блестящей критической статьи о комедии Грибоедова «Горе от ума» «Мильон терзаний» (1872), в 1888 году Гончаров публикует серию очерков «Слуги старого века». Будучи уже не в состоянии писать, он диктует свои последние произведения Е. К. Трейгут. Писатель полон новых идей, образов, чувств, но здоровье его слабеет. В начале сентября 1891 года Гончаров простудился, болезнь развивалась быстро, и в ночь на 15 сентября он умер от воспаления легких. Перед смертью Гончаров просил своих друзей похоронить его в Александро-Невской лавре, где-нибудь у обрыва. Его друзья выполнили эту просьбу.

Федор Михайлович Достоевский

(1821 – 1881)

Дальние предки великого русского писателя Ф. М. Достоевского по отцовской линии принадлежали к старинному дворянскому роду. Но к XVIII веку они утратили дворянские привилегии. Дед и дядя писателя были скромными православными священниками. Отец, Михаил Андреевич, вышел уже из разночинной среды, но благодаря способностям и упорству получил медицинское образование и в 1821 году занял место лекаря Московской Мариинской больницы для бедных. В 1827 году он получил чин коллежского асессора и с ним – потомственное дворянство. В 1819 году М. А. Достоевский женился на Марии Федоровне Нечаевой, происходившей из купеческой семьи. Мать будущего писателя была женщиной живого характера, музыкально одаренной, понимавшей поэзию и вместе с тем глубоко религиозной. Она же была первой учительницей для своих детей.

Федор Михайлович Достоевский родился в Москве в 1821 году. Во флигеле Мариинской больницы, где жила тогда их семья, прошло его детство. Социальное окружение семьи много значило в становлении мироощущения Достоевского. С одной стороны, ему с детства была знакома московская беднота, посещавшая Мариинскую больницу. С другой – рядом были родственники матери, среди которых и профессор Московского университета В. М. Котельницкий, и богатейшее купеческое семейство Куманиных. Мир вокруг него изобиловал контрастами.

В круге чтения Достоевского в ранние годы особое место занимала Библия. Это была крепкая основа религиозного воспитания и вместе с тем источник сильных нравственных переживаний. Трагическое величие человека, вступающего в диалог с Богом, еще в детстве поразило его и заставляло снова обращаться к библейским сюжетам. С детских лет в сознание Достоевского прочно вошел Пушкин – как самое полное и гармоничное выражение русского духа. От восхищения его поэзией писатель постепенно приходит к пониманию высшей красоты и правды, заключенных в пушкинском творчестве, к пониманию данной поэтом правильной меры всему, что есть в жизни и в литературе. В дальнейшем, в знаменитой «Речи о Пушкине», написанной по случаю открытия в Москве на Тверском бульваре памятника великому русскому поэту, Достоевский назовет Пушкина «Всемирным поэтом».

В 1838 году братья Михаил и Федор Достоевские, по желанию отца, поступили в Главное инженерное училище. После Москвы Петербург представляется Достоевскому особенно угрюмым и холодным, казенная обстановка училища – чуждой и угнетающей. С этого времени Достоевский все более сосредоточивается на внутренней душевной жизни, его умственное и художественное развитие в первые петербургские годы отличается исключительной интенсивностью. От субъективной рефлексии он переходит к размышлениям о человеке вообще и в письме к брату в 1839 году так формулирует предмет своих исканий: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».

В августе 1841 года Федор Михайлович Достоевский был произведен в офицеры и получил право жить вне училища, на частной квартире. Впервые он почувствовал себя «вольным, одиноким, независимым» среди громадного и неизвестного города. Так в сознание и творчество Достоевского стал входить Петербург. В 1840-е годы с разгадывания «петербургских тайн» начинается у Достоевского проникновение в сферу современных общественных отношений, в «тайну» человека. В 1843 году, по окончании училища, он был зачислен на службу при петербургской инженерной команде, но вскоре, осенью 1844 года, вышел в отставку.

В 1845 году вышел первый роман молодого писателя – «Бедные люди». В этом произведении была предпринята попытка исследовать психологию «маленького человека» в связи с окружающим его миром. «Бедные люди» – роман с ощутимым гуманистическим пафосом. Каждый человек, утверждает автор, даже «маленький» – это личность. Макар Девушкин – человек бедный, почти нищий, но он способен бескорыстно любить. Он на последние гроши посылает Вареньке то прянички, то конфетки, желая только одного – порадовать ее, скрасить невеселую одинокую жизнь. Роман носит на себе отпечаток сентиментальной и романтической литературы, но вместе с тем это и первая ласточка зарождающегося натурализма. Не случайно «неистовый Виссарион» так отозвался о нем: «Слава тому писателю, чья муза обращена к обитателям чердаков и подвалов и говорит нам: „Это ваши братья, люди“». А Н. А. Некрасов сказал: «Вот, новый Гоголь явился в русской литературе!»

Уже в «Бедных людях» проявляется тема, ставшая в дальнейшем характерной для творчества Достоевского, тема двойничества, раздвоенного мироощущения, двойного существования человека. В Макаре Девушкине соединяются осознаваемое чувство собственного достоинства и униженное положение в обществе. Тема раздвоенности сознания, раздвоенности души акцентирована и в повести 1846 года «Двойник», где личность главного героя, титулярного советника Якова Петровича Голядкина, оказалась разорванной на «Я» (Голядкин-старший) и «Не-Я» (Голядкин-младший).

Социально-философские искания писателя к концу 1840-х годов тесно связываются с деятельностью кружка Петрашевского. Он многое впитал из самой атмосферы кружка, проникся некоторыми идеями социалистов-утопистов. Так в его творчестве возник образ социальной гармонии – любовно-братского единения людей на лоне природы, образ «золотого века человечества». Этот образ предстает в романе «Подросток» во сне Версилова, а также в видении героя из рассказа «Сон смешного человека». Такие эпизоды – узлы важнейших идейных и эмоциональных мотивов у Достоевского, это «точки, о которых грезит сердце». На одном из собраний петрашевцев Достоевский читал знаменитое письмо Белинского к Гоголю. Это стало одним из последних эпизодов кружка, за которым давно следило III отделение. В конце апреля 1849 года петрашевцы были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. 22 декабря Достоевский вместе с товарищами пережил на Семеновском плацу страшные минуты ожидания казни. Их он помнил всю жизнь и воссоздал в рассказе князя Мышкина с необычайной выразительностью. Тогда, в последние мгновения перед смертью, автор «Идиота» испытывал восторженное и болезненное ощущение неимоверной яркости и духовной полноты каждого мига оставшейся жизни. Когда напряжение на плацу достигло предела, появился курьер с приказом о помиловании. Достоевский был приговорен к четырем годам каторги с последующей службой рядовым. Он пережил громадный внутренний перелом в дни перед отправкой в Сибирь. Но не упал духом: он верил, что вернется к жизни, к творчеству.

На пути в острог, в Тобольске, Достоевскому и его товарищам удалось увидеться с женами декабристов П. Е. Анненковой, Ж. А. Муравьевой, Н. Д. Фонвизиной. Встреча с этими русскими женщинами, «всем пожертвовавшими для высочайшего нравственного долга», оставила глубокий след в душе писателя, а подаренное ими Евангелие он хранил всю жизнь и читал даже за несколько часов до смерти. После освобождения из острога Достоевский служил рядовым в Семипалатинске, в конце 1855 года получил чин унтер-офицера, а через год – прапорщика. Достоевский использовал все возможные пути для возвращения гражданских прав и прежде всего – права печататься. В конце концов, ему удается добиться коренного изменения в судьбе: в 1857 году ему возвращают дворянство.

Будучи в Семипалатинске, Достоевский познакомился с губернским секретарем А. И. Исаевым и его женой Марией Дмитриевной. Любовь Марии Дмитриевны, натуры страстной и экзальтированной, принесла писателю не только радости, но и душевные муки. Их отношения складывались драматично, но после смерти Исаева в 1857 году состоялась их свадьба, однако брак оказался несчастливым. В 1859-м Достоевский получил разрешение выйти в отставку и вернуться в Россию. Он жадно читал все вышедшие за годы его сибирского заточения книги, перечитывал европейских историков, древних авторов, произведения святоотеческой литературы. Он возобновил отношения с редакциями журналов, с радостью ощутив в себе прилив творческих сил и богатство замыслов.

В 1860 году вместе со своим братом Михаилом, который был известным журналистом и переводчиком (в частности, перевел «Дон Карлоса» Фр. Шиллера), Достоевский издавал в Петербурге журнал «Время». Здесь он напечатал свои первые произведения после ссылки «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково», роман «Униженные и оскорбленные», а также «Записки из мертвого дома», воспроизводящие потрясающие по глубине картины жизни русской каторги. В этом журнале писатель развертывает программу «почвенничества» – нового направления в русской литературе и общественной мысли. Девизом нового направления было восстановление связи духовной и общественной жизни с исконными народными началами, с национальной «почвой». Эта связь, считал Достоевский, была нарушена реформой Петра, оторвавшей от народа образованное сословие и обрекшей его на умственные шатания, духовную неприкаянность, на поклонение ложным ценностям. Пока в человеке нет любви к ближнему своему, человеческие отношения не будут нормальны и никакая социальная гармония не осуществится, – считал писатель. «Были бы братья, будет и братство. Если же нет братьев, то никаким „учреждением“ не получите братство», – говорил он в «Дневнике писателя». В 1863 году журнал «Время» был запрещен. Достоевский пробовал издавать другой журнал – «Эпоха», но безуспешно.

В 1862 году он предпринял путешествие по Европе. В Лондоне встретился с А. И. Герценом, познакомился с анархистом М. А. Бакуниным, побывал также в Париже, Германии, Италии. Писатель был не просто разочарован тем, что увидел, а шокирован. Запад, по его признанию, это «царство Ваала». Берлин произвел на писателя «самое кислое впечатление». Но особенно поразил Лондон, это скопище страдальцев, брошенных на произвол судьбы своими же братьями – людьми, с его вопиющей нищетой рядом с богатыми кварталами, шокирующими контрастами красоты и уродства, почти легализованной проституцией, в том числе детской. Достоевский всю свою жизнь положил на то, чтобы показать людям, в какую пропасть ведет западный путь развития, какими чудовищными человеческими трагедиями чреват так называемый технический прогресс. После этой поездки Достоевский написал ряд публицистических очерков под общим названием «Зимние заметки о летних впечатлениях» (1863), которые проникнут резкой критикой европейской цивилизации.

1864 год стал для Достоевского одним их самых тяжелых: сначала умерла его жена, вскоре – брат. Вместе с тем творчество писателя в эту пору поднимается на новую философскую высоту. Он раскрывает трагедию современного человека, показывает потрясающие по драматизму душевные состояния, которые порождены противоречиями эпохи и самой человеческой натуры. Одним из лучших его романов стал «Преступление и наказание» (1866). Замысел этого произведения родился у писателя еще в омском остроге, но непосредственным поводом к его осуществлению стали студенческие волнения в Петербурге и, как следствие, громкие уголовные процессы, на которых камнем преткновения была социалистическая идея «разрешения крови по совести». Убийство старухи-процентщицы студентом Раскольниковым – это эксперимент, который он ставит на себе, пытаясь выяснить, «тварь ли он дрожащая» или «существо высшего порядка». Но, убив ее, Раскольников убивает себя. Разрешением «крови по совести» Раскольников сделал шаг к «последней свободе», к самой страшной нравственной катастрофе, которая может ожидать человека, но выход из бесконечных страданий, пишет Достоевский, есть – это любовь к ближнему. Именно любовь Сони Мармеладовой спасает Раскольникова и возвращает к жизни.

Мир «Преступления и наказания» – это мир города, мир Петербурга. Петербургские реалии глубоко входят во внутренний мир героев, создают эмоциональное и интеллектуальное напряжение. Достоевский считал императора Петра разрушителем национальных основ, и Петербург как его создание – город мрачный, грязный, удушающий, одним словом – мертвый. Петербург знаменует собой ту фазу развития общества, когда оно пришло к «идеалу содомскому». Тема Петербурга как живого образа, одного из полноправных героев произведений, возникает у Достоевского часто: и в повести «Хозяйка», и в «Белых ночах», и в «Униженных и оскорбленных».

При написании романа «Преступление и наказание» Достоевский заключил с издателем договор на очень жестких условиях: при малейшей задержке автор теряет права на свою рукопись. Понимая, что закончить роман за месяц он не сможет, Достоевский начинает писать другой – «Игрок». И свой день строит следующим образом: до обеда работает над «Преступлением и наказанием», после – над «Игроком». Роман «Игрок» был закончен точно в срок, но издателя не оказалось дома, тогда Достоевского буквально спасла стенографистка Анна Григорьевна Сниткина, которая зарегистрировала рукопись в полицейском участке. С тех пор Анна Григорьевна стала верным другом писателя и его «правой рукой» во всех издательских делах. В феврале 1867 года они поженились и уехали на четыре года за границу, где пробыли более четырех лет. Там писатель продолжал свою литературную деятельность, там возник замысел романа «Идиот».

В этом романе Достоевский изобразил героя – идеал человеческой личности, «цельный образ лучшего человека», правдивого, религиозного, готового к самопожертвованию, служащего правде, а не деньгам. Таков князь Лев Николаевич Мышкин. Но фиаско, которое терпит кроткий князь, заставляет задуматься над тем, насколько востребованы в обществе такие, как он, носители идеи братства и соборности.

Заграничный период 1867–1871 годов оказался для Достоевского насыщенным и плодотворным. Неотразимо действовали на него живописные полотна Рафаэля, Тициана, Карраччи, Гольбейна. Наблюдая общественную и политическую жизнь Европы и следя по газетам за событиями в России, Достоевский с особенной остротой ощущает кризисное состояние современного общества. Начиная работу над «Бесами», он намеревался создать политический памфлет, обращенный против западников и нигилистов. Но в итоге он создал роман-предупреждение, глубочайший по силе поставленных философских и нравственных проблем.

В июле 1871 года Достоевский вернулся из-за границы и получил от Некрасова предложение напечатать в «Отечественных записках» большой роман. Достоевского тогда особенно волновала тема «отцов и детей», поэтому он написал роман «Подросток». Достоевский рисует картину распада современной семьи, утраты святынь, разрушения моральных основ. Роман «Подросток» был напечатан в журнале «Гражданин», который Достоевский редактировал с 1873 года.

Последняя и высочайшая вершина творчества Достоевского – роман «Братья Карамазовы», над которым писатель работал в 1878–1880 годы. Этот роман был задуман как произведение о будущем России. Все герои романа ищут истину, но истина очевидна, хотя до нее еще надо дорасти: эта истина христианской любви и бесконечного совершенствования, заповеданного людям Христом. Любимому герою писателя Алеше Карамазову предстоит доказать, что идеал высшей гармонии не противостоит природе человека, этот идеал достижим.

С именем Ф. М. Достоевского в русской литературе связано начало новой эпохи, эпохи поиска новейших путей постижения человека. Время, в которое жил писатель, середина XIX века, это годы тотального кризиса, охватившего все стороны русской жизни от политической сферы до положения в обществе отдельного человека. Писатель обладал особой чуткостью к трагическим сторонам жизни человека. В своем творчестве он утверждал ценность каждой человеческой личности. Его герои – мятущиеся, ищущие, страдающие. «Человек создан для страданий» – вот формула Достоевского. Его романы – редкие образцы глубокого психологического анализа, не щадящего самых сокровенных тайн человеческого сердца. Писатель осмысливал современное состояние человека и общества в тесной связи с историческим прошлым. Он считал, что в старинном патриархальном укладе жизни следует искать истоки гармонии людей между собой и с миром. Но, к сожалению, возврата к той эпохе быть не может. Современная же жизнь, особенно устройство буржуазной жизни на Западе, пугали писателя.

Достоевский умер 28 января 1881 года и был похоронен в Александро-Невской лавре.

Николай Семенович Лесков

(1831 – 1895)

Лесков – писатель трудной судьбы. На фоне бурно протекающей общественно-политической и литературной жизни второй половины XIX века его позиция человека и художника удивляет своей «отдельностью», своим противостоянием всем «течениям» и «направлениям». Для писателей революционно-демократической ориентации он был автором «пасквильных» антинигилистических романов и «доносительных статей». Открещивались от него писатели и критики консервативно-охранительного лагеря: Катков, редактор консервативного журнала «Русский вестник», где долгое время сотрудничал Лесков, сказал, расставаясь с писателем: «Жалеть нечего, – он совсем не наш». Не устраивал Лесков и либерально-демократическую цензуру 1860-1870-х годов, стремившуюся не допускать его произведения к публикации. Безусловное признание пришло к нему только в конце 1880-х годов, но даже тогда никто не смог предугадать его дальнейшую судьбу, его посмертную славу, ту огромную популярность, какую он завоюет в XX веке.

Среди великих классиков русской литературы Лесков наименее «классичен» в силу какого-то редкостного художнического дара, отмеченного неисчерпаемой изобретательностью, потрясающей «русскостью». Горький первым определил суть этого дара. Поставив Лескова в один ряд такими творцами русской литературы, как Л. Толстой, Гоголь, Тургенев, Гончаров, Горький увидел в нем удивительную широту охвата русской жизни («он, Лесков, пронзил всю Русь»), отметил его особый взгляд «на историю России», на путь ее движения. Уже современники называли Лескова «изографом» и сравнивали его мастерство с иконописью и древнерусским зодчеством. Написанную Лесковым галерею самобытных народных типов Горький назвал «иконостасом праведников и святых» России.

По своему происхождению Лесков – типичный разночинец. Он родился в селе Горохово Орловской губернии 4 (16) февраля 1831 года. Отец будущего писателя, Семен Дмитриевич, по воспоминаниям Лескова, «большой, замечательный умник и дремучий семинарист», порвал с духовной средой и поступил на гражданскую службу в орловскую уголовную палату. Он был личностью весьма колоритной, чудаковатой («антик», по определению сына) и был способен на удивительные и безрассудные поступки, которые, однако, ему прощались. Женился он на Марье Петровне Алферьевой – бесприданнице, зато «чистокровной аристократке». В отличие от своего непрактичного, «фантазироватого» мужа, она обеими ногами стояла на земле, была тверда и упорна в ведении дома, а временами даже «люта». Дома особого достатка не было, семья была большая, и все держалось на крутой и властной матери.

Детство Лескова в основном прошло в деревне. Рос мальчик свободно, если не сказать безнадзорно. Отец своей властью не злоупотреблял и детьми почти не занимался. У матери просто не было времени уделять внимание строптивому первенцу, наделенному от природы «нетерпячим» нравом. Сам Лесков вспоминал: «В деревне я жил в полной свободе… Сверстниками моими были крестьянские дети, с которыми я и жил душа в душу. Простонародный быт я знал до мельчайших подробностей… Народ надо просто знать, как самую свою жизнь, не штудируя ее, а живучи ею. Я, слава Богу, так и знал его, то есть народ, – знал с детства и без всяких натуг и стараний…»

Родители хотели дать сыну солидное образование, мечтали о его успешной служебной карьере. В 1841 году его отправляют учиться в орловскую гимназию. Но из села Панино, где жила семья Лесковых, было трудно следить за учебой строптивого подростка. Сам же Николай особенно не утруждал себя учебой, гимназические порядки его раздражали, учеба казалась нудной и ненужной. Проучившись пять лет и получив удостоверение ученика третьего класса (что закрывало ему путь в лицей и университет), Лесков поступает канцелярским служителем в Орловскую палату уголовного суда. Позже Лесков не раз пожалеет о своем легкомысленном отношении к учебе.

В 1849 году по приглашению дяди Сергея Петровича Алферьева, профессора Киевского университета, Лесков переезжает в Киев, ставший для него «житейской школой». Здесь он служит столоначальником по «рекрутскому столу ревизского отделения» Киевской казенной палаты, но свободное время проводит в общении с «молодыми профессорами тогдашнего университетского кружка», посещает на правах вольнослушателя лекции на юридическом и филологическом факультетах. Все поглощается и усваивается в огромных дозах – богословие и философия, иконография и древнерусское зодчество, украинский и польский языки, литература. Много позже Лесков сетовал на то, что у него не было учителей, что он рос «дичком»: «Мы не те литераторы, которые развивались в духе известных начал и строго приготовлялись к литературному служению. Нам нечем похвалиться в прошлом; оно у нас было по большей части и мрачно и безалаберно». Но это не совсем так. Именно в Киеве он нашел ту литературно-культурную среду, которая во многом повлияла на взгляды писателя. Покорил будущего писателя и сам древний город своими «лыцарскими» нравами, традициями, живучестью исторических преданий, заповедей. Не случайно Киев займет исключительно большое место в произведениях Лескова.

В 1853 году Лесков женился на Ольге Васильевне Смирновой, дочери состоятельного киевского коммерсанта. Но брак оказался неудачным. Сын Лескова (от второго брака) писал: «По дружным отзывам, жившим потом в нашем родстве, в ней не было ума, сердца, выдержки, красоты… Обилие ничем не возмещаемых „не“. При условии, что в дарования Лескова не входили мягкость и уживчивость, удачи ждать было неоткуда. Ее и не было…» Николай Семенович и Ольга Васильевна расстались в 1860 году. Второй брак Лескова был гражданским: в 1865 году его женой стала Екатерина Степановна Бубнова. Через год родился сын Андрей – будущий биограф писателя. Этому браку суждено было продержаться двенадцать лет, в 1877 году произошел разрыв.

В 1857 году Лесков оставил службу и стал сотрудником промышленно-коммерческой компании А. Я. Шкотта, его дальнего родственника, и переехал на службу в село Райское Пензенской области. Годы коммерческой службы (1857–1859) Лесков вспоминал как «самое лучшее время… жизни». В качестве агента фирмы «Шкотт и Вилькенс» он кочевал от низовий Поволжья до Петербурга, от Пинских болот до Саратова, «с возка и барки» вглядываясь в Русь, впитывая жизненные впечатления, пополняя золотой запас знаний человеческих характеров, обычаев, профессий, национальных нравов, языковых диалектов и профессиональных наречий. Пензенские и поволжские впечатления отразятся в рассказах «Железная воля», «Загон», в «Очерках винокуренной промышленности», «Страстная суббота в тюрьме» и др.

В 1861 году Лесков переехал в Петербург. Здесь суждено было родиться писателю Лескову. Хотя поначалу он попробует себя в качестве журналиста. Его яркие, темпераментно и интересно написанные статьи быстро делают его заметной фигурой в литературных кругах.

Достаточно скоро определяется его политическая позиция: он отвергает концепции революционных «нетерпеливцев», выступая приверженцем постепенных, эволюционных перемен. Будучи постоянным сотрудником либерально-умеренной газеты «Северная пчела», Лесков неоднократно на ее страницах выступает с критикой революционных идей литераторов журнала «Современник».

30 мая 1862 года в передовице «Северной пчелы», посвященной бушевавшим в Петербурге пожарам (молва связывала поджоги с молодыми людьми из революционной среды), Лесков обращается к полиции и «петербургскому начальству» с требованием назвать народу «поджигателей». С возмущением отозвался Лесков в статье и о «политических демагогах» – составителях «мерзкого и возмутительного воззвания» (имелась в виду прокламация левых революционеров «Молодая Россия», предлагавших «истребить» обитателей Зимнего дворца). В накаленной атмосфере политической борьбы, развернувшейся вокруг правительственных реформ, автор «пожарной» статьи и либеральными, и демократическими кругами был заклеймен как провокатор и как агент Третьего отделения. Лесков получает анонимные письма с угрозами. Его даже вызывают на дуэль. Эти события наложили отпечаток на весь жизненный и творческий путь писателя. И через много лет Лесков будет все еще оправдываться, что его неправильно поняли.

А пока, надеясь, что страсти, вызванные его публикацией, утихнут, Лесков отправляется в Париж. Но он не дает о себе забыть, публикуя циклы путевых очерков «Из одного дорожного дневника», «Русское общество в Париже», в которых вновь демонстрирует полное неприятие «всеотрицающего направления» и «красных дурачков».

Тяжелые для писателя последствия вызвала публикация в 1864 году романа «Некуда» (его Лесков издал под псевдонимом «М. Стебницкий»), где наряду с честными, но заблуждающимися нигилистами Лесков вывел омерзительных личностей, скрывающих за революционными фразами свои эгоистичные, корыстные интересы. В героях романа легко узнавались реальные революционеры и близкие им литераторы. Вокруг романа разразился скандал, либералы и радикальные демократы увидели в нем политический донос. По Петербургу даже распускались ложные слухи, что роман был сделан по заказу жандармского управления. И тем не менее к проблеме нигилизма Лесков обратится еще не раз. Наиболее откровенным выражением его позиции станет роман «На ножах» (1870–1871), в котором для многих героев увлечение нигилистическими идеями обернулось жизненной драмой.

В атмосфере скандала и полемического шума совершенно незамеченной прошла публикация повести «Леди Макбет Мценского уезда». Лесков создал народную драму шекспировского масштаба, поставив в центр повествования женщину, утратившую нравственные ориентиры и отдавшуюся темным инстинктам. В повести нет места идеализации русского народа. Это история о том, как «простой человек» «спускает… на волю всю свою звериную простоту, начинает глупеть, издеваться над собою, над людьми, над чувством…» Совпадая тематически с писателями-демократами, «шестидесятниками» Н. В. Успенским, Н. Г. Помяловским, В. А. Слепцовым и др., Лесков решительно разошелся с ними в идеологическом плане. Для «шестидесятников» важно было объяснить нищету и бездуховность простолюдина его экономической эксплуатацией. Лескова интересовала психология, сознание, мировосприятие народа. Проблему нравственного самосознания и духовной развитости человека писатель связал с вопросом веры и безверия.

В 1870-е годы в творчестве Лескова вызревает идея праведничества. Он твердо уверен, что сила его таланта «в положительных типах». Преодоление идеологического кризиса, охватившего Россию и расколовшего ее, Лесков видит в духовно-религиозном единении национальных сил. Этой мыслью воодушевлены его знаменитые произведения «Соборяне» (1872), «Запечатленный ангел» (1872), «Очарованный странник» (1873).

Лесков всегда искал и находил в русской жизни праведных людей. О них цикл «Праведники», создававшийся в 1870-1880-е годы. В предисловии к сборнику Лесков рассказал, что на создание книги его подвигло «лютое беспокойство», вызванное мрачными словами «большого русского писателя» (А. Ф. Писемского), объявившего, что он во всех соотечественниках видит лишь «одни гадости» и «мерзости». Лесков задался целью найти на Руси таких людей, чья жизнь свидетельствовала об ином. И он убедился, что праведники встречаются везде – и в городе, и в деревне, и среди дворян, и среди крестьян. Праведником может быть чиновник, мастеровой, офицер, священнослужитель… Это обыкновенные люди, которые могут ошибаться, совершать опрометчивые поступки, но жить они стараются по слову Божьему, по закону любви и правды. У каждого из них «доброта… преобладала над умом и выходила не из сознания превосходства добра над злом, а прямо безотчетно истекала из… натуры».

В 1880-1890-е годы Лесков сблизился с Л. Н. Толстым и его семьей. Лесков испытывал к Толстому благоговейное чувство как к гениальному писателю и «учителю жизни». «Я именно „совпал“ с Толстым… Я ему не подражал, а я раньше говорил то же самое, но только не речисто, неуверенно, робко и картаво», – признавался Лесков. Многие его поздние произведения, такие как «Томление духа», «Фигура», «Пустоплясы», «проложные» сказания и легенды написаны под сильным и непосредственным влиянием Толстого. Между тем к последователям Толстого, к «толстовству», Лесков относился неприязненно. Он был уверен, что со смертью великого писателя «вся игра в толстовство кончится: да так кончится, что и вспоминать об этом никто не будет».

В 1890-е годы в творчестве Лескова возобладали критические и скептические тенденции. Резкие высказывания Лескова о православной церкви, жесткая критика современного общества приводят к тому, что писателя в феврале 1883 года увольняют из Ученого комитета Министерства народного просвещения по рассмотрению книг, издаваемых для народа, в котором он служил с 1874 года. Его книги с трудом проходят цензуру.

В конце февраля 1894 года Лесков пошел навстречу настойчивой просьбе П. М. Третьякова и разрешил написать для его галереи свой портрет. Для этого из Москвы в Петербург приехал художник В. А. Серов. В 1895 году портрет впервые демонстрировался на передвижной выставке в Академии художеств. Лесков посетил ее в день открытия – 13 февраля. Впечатление писателя от выставленного портрета передал его сын А. Н. Лесков: «Полное восхищение сохранил Лесков, и когда тот был закончен и выставлен. Однако совершенно иное впечатление было вынесено писателем от того, как он „обрамлен“. И надо сказать – рама удивляла.

Дома Лесков спрашивал потом о ней всех побывавших на выставке, хмурился и, отходя к окну, умолкал… И не мудрено: буро-темная, почти черная, вся какая-то тягостная, – что в ней могло нравиться, от гостомельских лет суеверному и мнительному Лескову? Тем более уже неизлечимо больному… ‹…› Измученное долголетними страданиями лицо смотрело из нее как… из каймы некролога».

Через несколько дней Лесков выехал прокатиться вокруг Таврического сада. Это вызвало обострение болезни (грудной жабы), которой Лесков уже много лет страдал. 21 февраля (3 марта) 1895 года писатель скончался. Похоронен он был в соответствии с его просьбой на Литературных мостках Волкова кладбища, недалеко от Шелгунова, Добролюбова, Писарева. Завещал он также не произносить на его похоронах никаких речей:

«Я знаю, что во мне было много дурного и что я никаких похвал и сожалений не заслуживаю. Кто хочет порицать меня, тот должен знать, что я сам себя порицал».

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

(1826 – 1889)

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин вошел в историю русской литературы как мастер резкой обличительной сатиры. Сатирическая литература в Европе имеет долгую историю. Свифт и Мольер в Западной Европе, Гоголь и Крылов в России. Но в отличие от своих российских предшественников, чей смех был по большей части задушевным, «смехом сквозь слезы», Салтыков-Щедрин оставил образцы юмора жесткого и едкого. Если Гоголь, к примеру, в своих произведениях указывал на недостатки человеческой личности или на национальные пороки, то Салтыков выражал свое непримиримое отношение к политической и социальной системе. Сообразно с целью и использование художественных приемов. Ирония Гоголя в основе своей лирична, а образы Щедрина гиперболизированы, фантастичны, гротесковы. В его книгах действительность приобрела нелепые, ненормальные очертания: летающие губернаторы, человек-органчик, фаршированная голова. Потому и лексические средства, использованные Салтыковым, направлены на то, чтобы вызвать у читателя резкое неприятие изображаемого: он часто использует зоологизмы для описания человеческих характеров, сравнивает жизнь со зловонным болотом.

При всем том единственным стимулом к написанию своих сатирических обличений писатель называл Россию. «Я люблю Россию до боли сердечной», – писал он и потому показывал всю нелепость жизни, надеясь, что его книги помогут что-то изменить.

Писатель родился в Тверской губернии, в Калязинском уезде, усадьбе Спас-Угол в семье помещика-крепостника. В детстве будущий писатель оказался свидетелем «всех ужасов крепостного права», которые воспринимались окружающими как норма жизни. Грамоте он начал учиться у крепостного художника Павла, которого запомнил на всю жизнь. В десятилетнем возрасте мальчик поступил в Московский дворянский институт, а затем, в 1838 году в числе лучших учеников был переведен в Царскосельский лицей, который окончил в 1844 году. В лицее еще сильны были пушкинские традиции, общее увлечение поэзией. И Салтыков зарекомендовал себя незаурядным поэтом. Его первое печатное произведение – стихотворение «Лира» – появилось в журнале «Библиотека для чтения», а другие стихи печатались в «Современнике». Но поэтом Салтыков не стал и впоследствии не любил вспоминать о своих поэтических опытах. В 1844 году он поступил на службу в канцелярию Военного министерства.

В юные студенческие годы Салтыков сблизился с Петрашевским и членами его кружка. На «пятницах» Петрашевского обсуждались проблемы, актуальные для русской и западноевропейской общественно-политической жизни. Петрашевцы говорили о необходимости реформ и освобождении крестьян, мечтали о будущем переустройстве общества на социалистических началах, изучали экономические науки и философские труды социалистов-утопистов Оуэна, Фурье, Сен-Симона. Позже в одном из своих произведений Салтыков-Щедрин с благодарностью назвал Петрашевского «многолюбимым и незабвенным другом и учителем» («Губернские очерки»). В 1848 году, сразу после вспышки буржуазных революций в Западной Европе, кружок петрашевцев был запрещен, а его члены подвергнуты различного рода наказаниям. Например, Достоевского подвергли гражданской казни и сослали в Омский острог на 4 года. Салтыков, который не принадлежал к числу активистов кружка, избежал расправы и не был сослан. Но он остро переживал случившееся и постоянно задавался вопросом, почему в мире царствует такая чудовищная социальная несправедливость. Людей, которые хотят своей родине и своему народу только добра, объявляют злейшими врагами.

Этот вопрос поставлен начинающим писателем в одном из его первых произведений – «Запутанное дело» (1848). Главный герой – Мичулин – близок автору не только по увлеченности идеями социалистов-утопистов. Он выражает выстраданные писателем мысли о том, что мир – это социальная пирамида, на верху которой кучка благополучных и довольных «хозяев жизни», а внизу – тысячи людей, питающихся лебедой и несущих на себе всю тяжесть этой пирамиды. Цензура усмотрела в повести «вредный образ мыслей», и Салтыков был сослан под полицейский надзор в глухую, провинциальную Вятку. «Вятский плен» продолжался 8 лет, и, как ни странно, оказала писателю огромную услугу. Здесь, в Вятке, он приобрел огромный жизненный опыт, узнал русскую провинцию, знание изнутри чудовищных пороков этой «государственной пирамиды». Он познакомился с массой людей, на которых «Русь держится». В январе 1856 года он возвратился в Петербург с богатым запасом впечатлений: «Я видел все безобразия провинциальной жизни, но не вдумывался в них, а как-то машинально впитывал их телом и только по выезде из Вятки и по возвращении в Петербург, когда снова очутился в литературном кругу, я надумал изобразить пережитое в „Губернских очерках“», – писал Салтыков.

«Губернские очерки» были опубликованы в «Русском вестнике» год спустя. Это произведение наследовало традицию гоголевских «Мертвых душ» и тургеневских «Записок охотника» – показать Россию в эпическом плане. Город Крутогорск, в котором разворачиваются события, – это обобщенный образ провинциального города. «Губернские очерки» – положили начало так называемой «обличительной литературе», где на первый план выдвигается психология чиновничьего быта. В «Очерках» появляется традиционный для русской литературы образ дороги. Писатель описывает быт и нравы крутогорцев то с легкой иронией, то с едкой сатирической нотой. Народ в провинциальной России, констатирует автор, неграмотен, дремуч, а потому его положение безнадежно. Те же, кто грамоте выучился, употребляют свои знания не на благо себе и городу. Общим «недугом» образованной части населения является «страсть к французским фразам».

«Губернские очерки» – глубокое и разностороннее исследование провинциальной жизни на разных социальных уровнях, в разных сферах. Эта книга заставила удивиться и ужаснуться тому, что совершается каждодневно вокруг и становится нормой жизни. «Этой боли сердечной, этой нужде сосущей, которую мы равнодушно называем именем ежедневных, будничных явлений, никогда нет скончания…» В «Губернских очерках» писатель впервые подписался псевдонимом «Надворный советник Н. Щедрин», и в дальнейшем стал использовать двойную фамилию – «Салтыков-Щедрин». После публикации «Очерков» писателя стали воспринимать как защитника народа, ему стали писать письма с описанием издевательств и зверств в русских городах и весях.

В 1858 году писатель был назначен вице-губернатором в Рязань, а в 1860 – в Тверь. В 1862 году он вышел в отставку и поселился в Петербурге, став с 1863 года одним из редакторов «Современника». Вскоре он вернулся к гражданской службе и исполнял должность управляющего казенной палатой в Пензе, в Туле и, наконец, в Рязани. Неся службу с высокой требовательностью к себе, Салтыков пытался принимать действенные меры для облегчения участи того или иного человека. Своим упорством он поражал как просителей, так и начальство. В 1868 году Салтыков-Щедрин окончательно покинул государственную службу и вплотную занялся журналистикой. В некрасовских «Отечественных записках» он стал сначала одним из сотрудников, а 10 лет спустя – редактором. Закрытие журнала в апреле 1884 года писатель пережил как личную трагедию. Его лишили главного – «возможности ежемесячно беседовать с читателем», которого он «искренне и горячо любил».

В 1870 году вышла, пожалуй, самая известная книга Салтыкова-Щедрина «История одного города». Работа над романом велась давно. Еще в 1859 году в очерке «Гегемонии» из сборника «Невинные рассказы» иронически описывается сюжет о призвании варягов на русскую землю. Пресловутый город Глупов впервые упоминается в очерках «Литераторы-обыватели» и «Наши глуповские дела» (1861). В последнем дается общая характеристика глуповцев и описание нескольких губернаторов: рыжего, сивого и карего. А упоминание о губернаторе с фаршированной головой встречается в одном из писем 1967 года Н. А. Некрасову.

Этому необычному произведению придана форма летописи, исторической хроники. На самом же деле это лишь маска, скрывающая животрепещущую современность и злободневность. В одном письме писатель признавался: «Мне нет дела до истории. Я пишу современную жизнь. Историческая сатира не была целью, а только формой». По словам А. С. Бушмина, «условная форма прошедшего времени избрана неслучайно. Она была логически и реально, следовательно, и художественно оправдана, служила для выражения идеи о преемственности основ современной жизни с прошлым». «Историческая форма» позволила писателю, во-первых, избежать придирок цензуры, а во-вторых, показать, что сущность описываемых явлений не изменилась на протяжении столетий. «История была использована Щедриным как метод обобщения и иносказания».

Включение в повествование фантастического элемента также позволяет автору более свободно говорить на темы запрещенные, а фольклорный элемент (сказки, пословицы, народные выражения) позволил живо и дерзко описать факты в манере «наивного летописца-обывателя». Смех Щедрина горек. Но есть в нем и наслаждение тем, что все, наконец, предстает в истинном свете, всему объявляется настоящая цена, все названо своим именем.