100 великих мастеров прозы Мещеряков Виктор

Лев Николаевич Толстой

(1828 – 1910)

Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой родился в Тульской губернии, в имении Ясная Поляна. Он принадлежал к самому верхнему слою дворянства, к древнейшим родам графов Толстых по линии отца и князей Болконских – по материнской. Предок Толстого находился среди первых лиц «гнезда Петрова», был одним из сподвижников Петра Великого. Дед, князь Болконский – генерал-аншеф при Екатерине Великой. Он – четвероюродный племянник А. С. Пушкина (прабабка матери Толстого и прабабка Пушкина – родные сестры).

Он не помнил свою мать, рано умершую, но он феноменально запомнил свои младенческие ощущения от нежных материнских прикосновений и ласк, он помнил тембр ее голоса. В 8-летнем возрасте Лев Толстой остался круглым сиротой, вместе с братом Николаем и сестрой Марией. Но их опекуны, графини Ергольская и Юшкова, смогли сделать так, чтобы детство маленьких отпрысков старинного графского рода было счастливым. Толстой подробно описал его в своем романе «Детство» (1852), выведя себя под именем главного героя Николеньки Иртеньева, мальчика из богатой и знатной семьи, окруженного атмосферой благополучия, любви; нежного, доброго, с отзывчивым сердцем и размышляющим умом. Все события, описанные Толстым, происходили с ним, и размышления и чувства Николеньки – это чувства и мысли самого автора. Толстой подробно описывает, как расцветает жизнь в маленьком существе, как откликается его сердце на все события его каждодневного бытия, как развивается его ум пытливым анализом всех звуков внешнего мира. В этом вся непреходящая прелесть книги. Коленьку Иртеньева писатель впоследствии вывел на страницы романа «Война и мир» под именем Пети Ростова.

Толстой был необыкновенным ребенком. Он испытывал настоящую страсть к иностранным языкам и выучил их около десяти: не только общеупотребительные: французский, немецкий, английский, польский, но и экзотические: турецкий и персидский. Мальчиком Толстой проявил удивительную способность учиться самостоятельно. Поэтому, став взрослым, он выбрал философский факультет Казанского университета. В руки пятнадцатилетнего Толстого попали сочинения женевского философа Жан-Жака Руссо, которые его захватили. Он заказал себе медальон с портретом Руссо, носил на груди и до конца жизни был верным его последователем. Уважение к природе, стремление сообразовывать свою жизнь, все свои поступки с законами природы, скептическое отношение к дарам цивилизации, воспринятое от Руссо, наложили свою печать на все произведения Толстого и на саму его жизнь. Чтение Евангелий, образ Иисуса Христа, призвавшего людей отказаться от насилия, увлекли писателя к идеям и чувствам человеколюбия.

Вскоре Толстой перешел на юридический факультет университета. Но не доучился и отправился на военную службу на Кавказ. Начиная с 1847 года Толстой вел дневник, который выработал у него навыки наблюдения и психологического анализа. Лев Николаевич Толстой вошел в литературу спокойно и с достоинством. В 24 года, будучи офицером русской армии, он послал рукопись «Детства» в самый престижный тогда журнал – «Современник», и деньги на обратную пересылку, если редакция не сочтет возможным напечатать сочинение. Он писал: «… я с нетерпением ожидаю вашего приговора. Он или поощрит меня к продолжению любимых занятий, или заставит сжечь все начатое». Ответ последовал самый положительный. Некрасов, Чернышевский, Тургенев хвалили. Рукопись пошла тотчас же в печать, а за ней последовали «Отрочество» (1854) и «Юность» (1857). Ему прочили место преемника Гоголя, главы русской литературы. Так стал он с первых же публикаций живым классиком. Мы со школьной скамьи помним ставшие хрестоматийными строки из первой книги Толстого:

«Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».

Служа на Кавказе, Толстой написал цикл военных рассказов («Набег», «Рубка леса»), в которых вскрыл всю скрытую правду войны. А когда началась Крымская война, он уехал в действующую армию. Свои впечатления от войны он изложил в «Севастопольских рассказах» (1855). Причем это впечатление было двойственным. С одной стороны, тяжелые переживания связаны с человеческими страданиями на войне: физическими и душевными. С другой стороны, из общения с солдатами и офицерами русской армии Толстой вынес ощущение силы русского духа, стойкости и величия. «Герой Севастополя – народ русский, – писал Толстой, – невозможно поколебать силу русского народа».

В том же, 1855 году Толстой вышел в отставку и приехал в Петербург, где свел знакомство с крупнейшими литераторами того времени: Тургеневым, Дружининым, Боткиным, Григоровичем. В Петербурге писателя встречали как героя – защитника Севастополя и смелого писателя. Зрелый Толстой был смел и абсолютно самостоятелен в своих суждениях, не считаясь с господствующими в обществе мнениями, чем крайне поражал знавших его людей. Все восхищались тогда Шекспиром. Авторитет английского автора был непререкаем, а Толстой его отвергал, никак не соглашаясь признать его гениальным. Сотрудники «Современника», когда он бывал в редакции, перешептывались: «Посмотрите на этого человека – он не признает Шекспира!»

Все с благоговением произносили имя Бетховена. Толстой же и его решался отвергать. К Пушкину, несмотря на несколько хвалебных фраз в адрес поэта, относился довольно прохладно и чуть ли не более ценил Фета. Современники побаивались писателя, особенно его взгляда. Он глядел на собеседника своими колючими глазами, и, казалось, проникал в самые потаенные его глубины, как бы вывертывая человека наизнанку. Поэтому П. И. Чайковский страшно волновался накануне встречи с Толстым, он боялся его проницательного взгляда. Но его опасения были напрасны, Толстой плакал, слушая его музыку.

Толстой любил Ларошфуко, ценил его афоризмы (он перевел из них 98). Холодный, скептический ум Ларошфуко был родствен Толстому. Даже самые дорогие сердцу писателя персонажи его романа не избегли его «психологического скальпеля». Толстой не терпел никакой фальши, лицемерия, сентиментальности. Признаки излишней чувствительности он наблюдал в Тургеневе и относился к нему сдержанно, а иногда и насмешливо. Даже когда Тургенев обратился к нему со знаменитым письмом («Великий писатель земли русской!..»), он не удержался от насмешки над этим патетическим воззванием.

В Петербурге Толстой пробыл очень недолго, его тяготила шумная столичная жизнь, душа искала уединения, и он приехал в родное поместье – Ясную Поляну, которая была духовным прибежищем писателя. Толстой был богат, и его имение предоставляло ему спокойное место для творческой работы, не обремененной заботами о хлебе насущном. В деревне Толстой продолжал писать, занимаясь попутно и хозяйственными заботами, и педагогической деятельностью. Он открыл на свои средства «образцовую» школу для крестьянских детей в Ясной Поляне и несколько школ в окрестных деревнях, составил программу обучения и написал букварь, в который вошли его знаменитые детские рассказы и сказки. Общество отнеслось к его новому делу с удивлением и недоумением. Свои взгляды на педагогику и на русскую жизнь в целом Толстой изложил в издаваемом им журнале «Ясная Поляна». Его планы были громадны – целью было преобразование всей русской жизни. Учениками в школах Толстого были крестьянские дети, не тронутые цивилизацией, не утратившие естественности, открытые и доверчивые. Учить же их были призваны интеллигенты, вооруженные всяческими знаниями. Предполагалось, что учащиеся и учителя в ходе занятий поделятся друг с другом – дети получат знания, учителя воспримут детскую чистоту и непосредственность. В результате и должно было сложиться «единое человечье общежитие», если вспомнить здесь известную формулу Маяковского. Однако цель, им себе поставленная, не достигалась и достигнута быть не могла – накопленные веками противоречия не снимались таким простым способом. Убедившись в этом, Толстой к 1863 году потерял к школе интерес.

В Ясной Поляне Толстой написал несколько рассказов о крестьянах и помещиках. О том, какая огромная, почти непроходимая пропасть лежит между ними («Утро помещика», «Поликушка»). Идеи своего любимого Руссо писатель воплотил в самом ярком произведении 50-х годов – повести «Казаки». В ней цивилизованный человек противопоставляется людям «природным», «естественным». Казаки, люди «грубые» и «нецивилизованные», живут настоящей жизнью, по законам природы. Кавказские казаки – это человеческий идеал для писателя: они независимы и смелы, исполнены чувства собственного достоинства, они не боятся грубой работы, не знают условностей, которые придумали себе люди цивилизованные. Толстой протестует против фальши в человеческом обществе.

Увлекшись идеями «чистого искусства», Толстой написал рассказы «Люцерн», «Альберт» и «Три смерти». В них звучит тема искусства как прорыва в высшие сферы бытия, при этом отмечается, что сам художник, жрец «чистого искусства» в реальной жизни может быть неблагообразен и смешон.

В 1857 году Толстой женился, у него один за другим рождались дети, жизнь вошла в спокойное и счастливое русло. Толстой отошел от общественной деятельности и полностью посвятил себя семье и творчеству. В это время он создал свои лучшие произведения – «Войну и мир» (закончена в 1869) и «Анну Каренину» (1876). В своем романе «Война и мир» Толстой обрисовал войну реально, с художественной правдой, стараясь при этом уловить стихийные, бессознательные начала человеческой жизни. Толстой проникает в психологию героев, показывает частные человеческие судьбы на фоне общей народной судьбы в историческом процессе. В романе обнажаются самые различные сферы русской жизни времен Отечественной войны 1812 года: духовная, военная, политическая, идеологическая, светская. Описывая несколько «дворянских гнезд» и перипетии их жизни, Толстой утверждает, что счастье человека – не в славе и не в светском успехе, а в спокойных и ладных семейных отношениях, в любви ко всем и вся.

Тема семьи и брака развивается писателем и в романе «Анна Каренина». Неблагополучие семьи трактуется писателем как катализатор неблагополучной жизни общества в целом. В романе воспроизводится жизнь нескольких семей: Карениных, Облонских, Щербацких, Левиных и других. Но центральным образом является Анна Каренина, с которой связаны основные авторские наблюдения. Прототипом Карениной была Мария Александровна Пушкина, дочь великого поэта. С нее списан портрет Анны: черные кудри, блеск в глазах, живость во взгляде и походке. Толстой ставит во главу угла проблему моральной ответственности человека за свои поступки. Все, кто судит Анну, сами погрязли в разврате. Анна сама судит себя, бросившись под поезд.

Поздний Толстой стал больше проповедником, чем писателем. Увлеченный странными, неосуществимыми идеями непротивления злу насилием, он создал своеобразный кодекс поведения, переиначив евангельские заповеди, он создал собственное «евангелие», за что в 1901 году был отлучен от Церкви. В «Исповеди» (1882) Толстой рассказал о своем постепенном разочаровании в религии. Отрицая все современные порядки, единственное и вместе с тем несомненное средство спасения он усматривал во всеобщем и безусловном отказе от насилия. Отказ от насилия никогда и ни в коем случае не был для Толстого формой примирения со злом. Он исходил прежде всего из того, что во всей предшествующей истории насилие не привело к уничтожению зла: одни формы эксплуатации и порабощения лишь сменялись другими. Толстой учитывал также, что техническая вооруженность человечества растет и потому со временем применение насилия может поставить весь мир перед угрозой самоуничтожения. Однако Толстой, как это вообще часто с ним бывало, абсолютизировал возможности и значение «непротивления злу насилием». Он отказывался, несмотря на многочисленные резонные возражения, признать, что применение силы в каких-то обстоятельствах может оказаться неизбежным, что обойтись без нее иногда все-таки невозможно.

В «Исследовании догматического богословия» (1884) Толстой безоговорочно развенчал догматы православной веры, а в трактате «В чем моя вера?» (1884) противопоставил им свое религиозно-нравственное учение, проповедь «непротивления злу насилием». Трактат же «Так что же нам делать?» (1886), в основание которого легли наблюдения самого писателя над жизнью трудового люда, главным образом во время переписи, представил широкую картину народных бедствий и нищеты.

Позднее, во время голода 1891–1892 годов, Толстой самым деятельным образом участвовал в оказании помощи голодающим. Усилиями его и его помощников было открыто почти две сотни столовых. В статьях о голоде, обращенных ко всему миру, он рассказал о причинах сложившегося положения и прямо предъявил обвинение дворянскому сословию.

Период после «перелома» принес Толстому первые свершения в области драматургии, в 80-х годах были написаны «Власть тьмы» (1886) и «Плоды просвещения» (1890), а уже после смерти писателя, в 1911 году, опубликован «Живой труп». Отношение Толстого к театральному искусству было сложным, хотя в молодости он был увлечен театром. В Казанском университете играл на любительской сцене, в Москве был знаком со многими артистами Малого театра, являлся поклонником таланта Щепкина и Мартынова, посещал театры-балаганы в Москве, Петербурге, Харькове, Саратове, в Париже любил посещать французские сцены. Но при этом он считал театр формой эксплуатации людей, а балет – самым безнравственным видом искусства. По мнению писателя, современное ему искусство находилось в глубоком кризисе. По его собственному признанию, «понимать драму вообще» он начал в 1854 году, под влиянием драматических произведений Гоголя и Островского. Позже Толстой задался целью создать театр для народа, театр, который бы воспитывал, обучал, выводил из тьмы невежества.

В основе драмы «Власть тьмы» лежали реальные факты. Крестьянин Тульской губернии Ефрем Колосков во время свадьбы своей падчерицы публично покаялся в грехах, в убийстве ребенка. Толстой узнал об этом от прокурора Давыдова, а впоследствии сам встречался с Колосковым в тюрьме. Власть тьмы, по Толстому, это власть невежества и глупых предрассудков и это власть денег в обществе, где старые патриархальные традиции разрушены.

В контрасте с «Властью тьмы» выступает комедия «Плоды просвещения», где помещичья жизнь показана глазами мужиков-ходоков. И мораль заключается в том, что жизнь бар пуста и никчемна, а вот подлинную жизнь проживают крестьяне, потому что главное для них – труд. Искусство, музыка, наука – это баловство, тяжелый физический труд – вот источник истинного духовного и физического благосостояния, по мысли Толстого. Сюжет драмы «Живой труп» тоже был взят писателем из уголовной хроники. В его основе подлинный факт из «дела супругов Гемар». Между мужем и женой не было любви, и супруга завела себе любовника. Добиться развода не было никакой возможности из-за сложности брачного законодательства. Тогда ее муж решил симулировать смерть. «Соломенная вдова» заключила второй брак, но вскоре ложь обнаружилась, и госпожу Гемар судили как двоемужницу. Главным героем драмы Толстого стала все-таки не жена, а муж. Федор Протасов – не в силах вести лживую, двустороннюю жизнь. Он решает исчезнуть из жизни тех, кто тяготится его существованием. Ценою нищенства, бездомности, утраты имени ему удается отвоевать свою свободу, свою независимость, но вскоре наступило время расплаты, и он вынужден нажать на курок револьвера.

Проблеме трагичности жизни были посвящены психологические повести Толстого «Смерть Ивана Ильича» и «Крейцерова соната». Последний роман Толстого «Воскресение» (1899) стал итоговым для своего столетия и для своего автора. Александр Блок назвал его «завещанием века уходящего веку новому». Толстой искренне верит, что наступает новое время – время воскресения добра и милосердия. Поэтому его герой Дмитрий Нехлюдов, встретив в суде обманутую и брошенную им когда-то Катюшу Маслову, решительно переломил свою жизнь, отказался от владения землей, взял на себя ответственность за всю ее дальнейшую жизнь, с головой окунулся в хлопоты о многих и многих арестантах. А Катюше появление перед нею Нехлюдова вернуло давнюю чистую любовь к нему, заставило ее думать и помнить не только о себе, но и о других.

В начале ХХ века Толстой не перестает откликаться на самые злободневные проблемы и протестовать против насилия. В 1900 году он выступает со статьей «Не убий», где требует от правительства прекратить репрессии против взбунтовавшихся студентов. После революции 1905 года в своем знаменитом «Не могу молчать» (1908) он осуждает правительственный террор и смертные казни революционеров и бунтующих крестьян.

Толстой не переставал работать над собой всю жизнь. Наконец, духовные искания заставили его на восемьдесят третьем году пешком уйти из Ясной Поляны, уйти в никуда. Это не был семейный кризис, как многие думали тогда, это была духовная драма. И чем она закончилась, победой великого писателя или его поражением – вопрос до сих пор остается открытым.

Антон Павлович Чехов

(1860 – 1904)

Чехов завершает русский XIX век. Он был милым, застенчивым, интеллигентным человеком. «Как барышня», – заметил, любуясь им, Лев Толстой.

Антон Павлович Чехов родился 17(29) января 1860 года в Таганроге. Его дед и отец были крепостными крестьянами. Дед, Егор Чехов, человек недюжинных способностей и твердого характера, выкупился на волю за большие деньги, скопленные им за много лет. После этого он поступил на службу к графине Платовой в ее имения – степные слободы Крепкую и Княжую и дослужился там до должности управляющего. В этих степных слободах в ранней юности не раз бывал и будущий писатель отчасти как гость у своего деда, отчасти как работник у него же. Эти поездки в степные места отразились впоследствии в нескольких рассказах Чехова.

Ко времени рождения Антона его отец, Павел Егорович, был в Таганроге владельцем бакалейной лавки; дети помогали ему в торговле. Павел Егорович придерживался суровых и патриархальных методов воспитания, работать приходилось много и трудно; подзатыльники, порка – все это было привычным и узаконенным явлением. Вместе с тем Павел Егорович не был лишен умственных интересов и даже некоторой образованности, он наизусть читал Кольцова, рисовал и играл на скрипке.

Семи лет от роду Антон Чехов был определен в греческую школу, где пробыл два года. Павлу Егоровичу приходилось вести дела с местными греками, он стремился к тому, чтобы сыновья Николай и Антон, которых он думал определить по торговой части, знали греческий язык. Вот почему Чехов попал в это учебное заведение, где, по словам его биографа, старшего брата Александра, «обучались, главным образом, дети шкиперов, дрягилей, матросов, мелких маклеров, греков-ремесленников». Учили там безграмотные учителя, а родители отдавали обычно в эту школу своих детей «не столько для обогащения ума книжной наукой, сколько для того, чтобы они (дети) не баловались и не мешали дома».

Большее влияние на духовное становление Чехова оказали театр и библиотека. Завсегдатаем галерки Таганрогского театра Чехов стал с тринадцатилетнего возраста; в исполнении местных трупп и заезжих знаменитостей он имел возможность увидеть на сцене русский классический репертуар, пьесы Шекспира, современные водевили и мелодрамы. В обширный круг чтения юного Антоши вошли Сервантес, Гюго, Тургенев, Гончаров, естествоиспытатель Гумбольдт, философ Бокль и наряду с ними разнообразные юмористические журналы и сборники.

В 1869 году Чехов поступил в таганрогскую классическую гимназию. Это была обычная провинциальная казенная гимназия, о которой можно себе составить представление по рассказу Чехова «Человек в футляре». Инспектор этой гимназии А. Ф. Дьяконов послужил прототипом для Беликова. Законоучитель протоиерей Покровский дал Чехову шутливое прозвище Чехонте, которое стало его литературным псевдонимом. Уже в гимназические годы Чехов производил впечатление богато одаренного юноши. Учитель русского языка обращал на него всегда особенное внимание, а товарищи любили его увлекательные рассказы, в которых явственно пробивались юмористические нотки. «Для него еще в юности „борьба за существование“ развернулась в неприглядной, бескрасочной форме ежедневных, мелких забот о куске хлеба… – писал М. Горький. – Он видел жизнь только как скучное стремление людей к сытости, покою; великие драмы и трагедии ее были скрыты для него под толстым слоем обыденного».

В 1876 году отец Чехова, торговые дела которого пошатнулись, вынужден был закрыть свою лавочку и переехать в Москву. Антон Павлович остался в Таганроге один, без семьи. Для Чехова наступили особенно трудные времена. Ему приходилось учиться и одновременно зарабатывать на жизнь не только для себя, но и для отчаянно нуждавшейся семьи. Он продолжал жить в доме, который был для него родным, но теперь перешел в чужие руки. За угол, который отвел Чехову новый хозяин дома, он должен был бесплатно заниматься с его племянником. Кроме того, ему приходилось искать для себя и другие грошовые уроки, почти все свободное от занятий время уходило на репетиторство. Этот период нужды и лишений способствовал в то же время развитию у Чехова чувства независимости и собственного достоинства.

В 1879 году Чехов окончил гимназию и поступил в Московский университет на медицинский факультет. Он очень серьезно занялся медициной, не менее серьезно, чем литературной деятельностью. «Не сомневаюсь, – писал он впоследствии, – занятия медицинскими науками имели серьезное влияние на мою литературную деятельность; они значительно раздвинули область моих наблюдений, обогатили меня знаниями, истинную цену которых для меня, как для писателя, может понять только тот, кто сам врач… Знакомство с естественными науками, с научным методом всегда держало меня настороже, и я старался, где было возможно, соображаться с научными данными, а где невозможно – предпочитал не писать вовсе».

В 1884 году Чехов окончил университет. К этому времени он был уже писателем, заметным сотрудником юмористических изданий. В 1880 году в журнале «Стрекоза» было опубликовано «Письмо к ученому соседу», печатался он также в журналах «Будильник», «Зритель», «Мирской толк», «Москва», «Свет и тени», «Спутник». С 1882 года начинается сотрудничество Чехова в «Осколках», лучшем юмористическом журнале того времени. Работу в этом журнале и близкое общение с его редактором Н. А. Лейкиным Чехов считал важным фактом своей писательской биографии.

Ранние чеховские рассказы близки к анекдотам. Его юморески создают обобщенные образы, лишенные конкретных индивидуальных черт. Человек в них равен своему социальному положению. Это – «отставной коллежский регистратор», «лавочник», «редактор ежедневной газеты», безымянные «папаша» и «мамаша» и другие. Общий склад современной жизни предстает как нечто полудикое, дремучее. В рассказе «Хамелеон» (1884) мгновенные переходы от угодничества к самоуправству – это черты полицейского надзирателя. Некоторые рассказы выдержаны в сатирическом духе Салтыкова-Щедрина («Самообольщение», «Рыбье дело»).

Постепенно его отношение к традициям русской классики заметно усложняется. Юмор все чаще соседствует с лиризмом, психологическим анализом, «поэзией настроений». Анекдотические образы-маски все больше уступают место индивидуальным характерам. В рассказах Чехова начинают появляться серьезные и печальные темы, возникают вопросы о смысле жизни, о счастье, свободе, о познании истины. Так обстоит дело в знаменитой повести «Степь» (1888). Степь принимает облик живого существа, она изнывает, томится и тоскует. Вместе с тем в степи есть нечто богатырское, она навевает мальчику Егорушке сказочные мысли, и он знает, что по степи должны были бы ездить люди вроде Ильи Муромца и Соловья-разбойника и что богатыри были бы ей к лицу. Эти образы и картины сплетаются с мыслью о счастье. Простые русские люди любят вспоминать прошлое, к настоящему же относятся почти с презрением.

Своеобразной вехой в творчестве Чехова стал некролог великому путешественнику Пржевальскому, опубликованный в 1888 году.

Впервые внимание Чехова привлек человек «подвига, веры и ясно осознанной цели». Люди, ему подобные, считает Чехов, доказывают возможность существования деятелей иного типа, чем «скептики, мистики, психопаты, иезуиты, философы, либералы и консерваторы». Смысл жизни таких людей, как Пржевальский, их «подвиги, цели и нравственная физиономия доступны пониманию даже ребенка», и это для Чехова лучшее доказательство их нужности для народа.

Через два года после этого некролога Чехов сам пошел по пути Пржевальского и совершил с исследовательскими целями путешествие на остров Сахалин. Для Чехова же это был гражданский поступок, своеобразное «хождение в народ». В книге «Остров Сахалин» Чехов выступил как исследователь народной жизни, протекающей в условиях каторги и ссылки. Изучив специальную литературу и проверив научные данные личными впечатлениями художественно зоркого наблюдателя, Чехов рассказал обо всем увиденном и узнанном из книг с удивительной сдержанностью и полным беспристрастием. Чехов говорит о жестокости и о человечности, о мрачном и об отрадном, но суровых картин и впечатлений у него, разумеется, больше. «Что в России… страшно, то здесь обыкновенно», – пишет Чехов.

Чаще всего в 90-е годы Чехов стремится показать, как в самых разных людях зарождается мысль о правде и неправде, как возникает первый толчок к переоценке жизни, личной и общей, как человек, совсем, казалось бы, к тому не подготовленный, выходит из состояния умственной и душевной пассивности. В рассказе 1886 года «Тяжелые люди» (первая редакция) Чехов писал: «Бывают в жизни отдельных людей несчастья, например, смерть близкого, суд, тяжелая болезнь, которая резко, почти органически изменяет в человеке характер, привычки и даже мировоззрение». В этих словах заключена целая художественная программа, которую Чехов осуществлял последовательно на протяжении многих лет. Об этом писал он в «Горе», «Беде», «Лешем», «Дуэли», «Скрипке Ротшильда», «Убийстве» и других произведениях.

Смерть близкого как толчок к пересмотру всей жизни, к переоценке ее – это тема рассказа «Горе». К основным темам и мотивам «Горя» Чехов вернулся несколько лет спустя в «Скрипке Ротшильда» (1894). Под влиянием внезапно обрушившегося горя, смерти жены, и собственной тяжелой болезни герой, незаурядный и артистически одаренный, подводит итоги своей жизни. Он сочинил перед смертью мелодию, в которую вложил свои недоуменные и печальные вопросы; в исполнении другого музыканта она звучит так уныло и скорбно, что слушатели плачут. Растревоженная душа пробудившегося человека продолжает жить в искусстве и будит беспокойство в людях и в «Горе», и в «Скрипке Ротшильда».

В мире, ненормальном до безумия, нормальное воспринимается как ненормальность, а безумие как здравый смысл. У Чехова в «Палате № 6» показано то «всеобщее безумие», которое считается обыденным порядком жизни. Там все ненормальны: один болен равнодушием, другой – неизлечимой пошлостью, третий – тупой наглостью, четвертый – главный герой Иван Дмитрич – болен манией преследования, и в то же время в его безумии есть нечто донкихотское: он – единственный среди всех, кто думает и говорит «о человеческой подлости, о насилии, попирающем правду, о прекрасной жизни, какая со временем будет на земле».

В «Черном монахе» (1894) другой чеховский больной, Коврин, страдающий манией величия, в периоды обострения болезни становится мечтателем, опьяненным красотой мира, чувствующим ту радость, которая должна быть нормальным состоянием человека. Когда же болезнь затухает и Черный монах покидает его, он становится капризен и мелочен, несправедлив и жесток. Вместе с манией его оставляет величие. Жизнь такова, что человеку нужно стать безумцем, чтобы вернуть себе радость жизни, широту мысли, душевный размах, т. е. то, что должно быть нормой человеческого существования.

Говоря о коренной испорченности, о ненормальности современной жизни, Чехов не оставляет места ни для каких иллюзий. Это яснее всего сказывается в рассказах Чехова о деревне. Он не увидел в деревне ни особых общинных «устоев», ни «власти земли» и ничего иного, что возвышало бы деревню над всей современной жизнью, и это было недаром воспринято современниками как новое слово о деревне. Обнаженность неправды, ее привычность, ужасы жизни современной деревни – все это ярче и страшнее, чем в других произведениях Чехова, отразилось в его повести «В овраге» (1900). Здесь показана не просто грубость и несправедливость жизни, а ее страшная жестокость и господство в ней наглой силы, ни в чем не сомневающейся и уверенной в себе. Убийство малого ребенка ради корыстных целей воспринимается не как злодеяние, а как бытовое явление. Обман и обсчитывание, тайная торговля водкой, открытый разврат, фабрикация фальшивых денег, изгнание из дома старого и ослабевшего владельца – все это рядовые детали общей картины.

Вторая половина 90-х годов и начало нового века ознаменовались в жизни Чехова некоторыми событиями и фактами, вносящими новые черты в его биографию. В начале 1895 года 114 ученых, писателей и публицистов Петербурга и Москвы подали новому государю (Николаю II) петицию о стеснениях печати. Эта петиция была составлена в решительных тонах и начиналась с заявления о том, что «профессия литературная» поставлена в Российской империи «вне правосудия». В числе подписавших петицию значилось и имя Чехова.

1898 год принес Чехову блестящий триумф его пьесы «Чайка» в Московском Художественном театре. Чехов крепко связал свою судьбу драматурга с Художественным театром и завязал дружеские отношения с его актерами и руководителями. В том же, 1898 году началось знакомство Чехова с М. Горьким, знакомство сначала заочное. Между Чеховым и М. Горьким началась переписка. В следующем году в Ялте писатели впервые встретились, и их отношения стали дружескими. С именем М. Горького связано громкое общественное выступление Чехова. В 1900 году Чехов был избран почетным членом Академии наук, в 1902 году этой же чести был удостоен М. Горький. Однако вскоре избрание М. Горького было объявлено Академией наук недействительным, и Чехов, вместе с Короленко, в знак протеста вернул свой академический диплом.

В 1901 году Чехов женился на артистке Московского Художественного театра Ольге Леонардовне Книппер, но из-за чахотки часто был вынужден жить в разлуке с женой: она была связана с Москвой, Чехов же по совету врачей должен был поселиться в Ялте. На ялтинский период падает большая работа Чехова по подготовке Собрания своих сочинений.

Исторические события, свидетелем которых был Чехов в последние годы жизни, глубоко захватили его. Русско-японская война и начавшееся революционное брожение в стране вызвали у Чехова такой страстный интерес, что многие добрые его знакомые не узнавали в нем прежнего Чехова. Теперь, в 1900-е годы, у Чехова поэтика малых величин ведет к обобщениям социально-исторического масштаба. Это очень ясно сказывается в его трилогии 1898 года «Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви». Боязнь перемен – такова основа всего современного зла.

Болезнь А. П. Чехова – туберкулез легких – прогрессировала. Он как медик уже отчетливо видел признаки приближающейся смерти. Чехов ушел из жизни в июле 1904 года в немецком городке Баденвейлере, спокойно, попрощавшись с женой, и немецким врачом, лечащим его, выпив бокал шампанского и сказав по-немецки: «Ich sterbe» («Я умираю»). Вместе с ним ушел и XIX век, роскошный, блиставший талантами, и если соотносить его с мировой культурой этого времени, то преимущественно русский век.

Владимир Галактионович Короленко

(1853 – 1921)

Знаменитый русский беллетрист Владимир Галактионович Короленко был человеком высокой гуманности, необыкновенной мягкости и отзывчивости. Тонкая художественность и чувство природы – отличительные черты его прозы. Вместе с тем трудно найти писателя, жизнь которого была бы столь мрачна и трудна, как у него: более половины жизни Короленко провел в заключении и в ссылках.

В. Г. Короленко родился 27 июля 1853 года на Украине, в городе Житомире Волынской губернии. Его отец был уездным судьей, происходившим из старинного рода украинских казаков, мать – полька, женщина большой душевной стойкости и силы. Короленко учился сначала в частном пансионе, затем в житомирской гимназии. Когда ему исполнилось тринадцать лет, отца перевели по службе в маленький уездный город Ровно, где будущий писатель окончил с серебряной медалью реальную гимназию. Отец писателя, чиновник судебного ведомства, получивший образование в кишиневском «непривилегированном пансионе», выделялся в среде провинциального чиновничества разносторонностью культурных запросов и неподкупной честностью, что делало его для окружающих чудаковатым, непонятным человеком. После его смерти обыватели говорили: «Чудак был, а что вышло: умер, оставил нищих». После его смерти матери стоило огромного труда воспитывать детей на крошечное пособие.

Пятнадцатилетний Короленко, как и вся его семья, после смерти отца оказался перед лицом горькой бедности, и нужны были поистине героические усилия матери, чтобы он смог закончить гимназию. В детстве Короленко мечтал стать героем, пострадать за родной народ. «Маленький романтик», как он сам назвал себя впоследствии, в эти годы был в значительной степени предоставлен самому себе и пользовался почти неограниченной свободой. Долгими вечерами он любил слушать украинскую сказку, которую рассказывал кучер отца или соседка. Во время гимназических каникул Володя жил в деревне, наблюдая тяжелую жизнь украинских крестьян. Впечатления детских и юношеских лет дали ему материал для многих произведений.

В раннем детстве Короленко видел жестокость времен крепостного права. С детства он знал и о национальном неравенстве, которое особенно давало себя чувствовать на юго-западе России. Громадную роль в формировании характера и мировоззрения Короленко сыграли годы, проведенные в гимназии. И хотя в школьную программу не входили имена Гоголя, Тургенева, Некрасова, а за упоминание Белинского, Добролюбова, Чернышевского и Шевченко сажали в карцер и давали «волчий билет», Короленко с восторгом читал «Записки охотника», зная чуть ли не наизусть всего Некрасова, и ставил себе в образец для подражания революционера Рахметова из романа Чернышевского «Что делать?».

В 1871 году Короленко приехал в Петербург и поступил в Технологический институт. «В Петербург я приехал с семнадцатью рублями, – вспоминал писатель, – и два года прошло в трудовой борьбе с нуждой». После занятий он раскрашивал ботанические атласы, выполнял чертежные работы, занимался корректурой, получая за все это деньги, достаточные только для того, чтобы не умереть с голоду. Его студенческая жизнь началась с того, что он стал участником многочисленных студенческих сходок, где велись горячие споры на философские и социально-экономические темы.

Не окончив Технологический институт, в 1874 году Короленко переезжает в Москву и поступает в Петровскую земледельческую и лесную академию. Здесь он слушает лекции великого русского ученого К. А. Тимирязева и по его поручению рисует для лекций демонстрационные таблицы для лекций. Тимирязев вошел в сознание Короленко как идеальный тип русского ученого.

В академии Короленко сближается с революционно настроенной молодежью, читает нелегальную литературу. Ему поручается заведование тайной студенческой библиотекой, распространяющей книги главным образом революционного содержания. В марте 1876 года за участие в студенческих беспорядках Короленко был исключен из академии, арестован и выслан из Москвы под надзор полиции сначала в Вологодскую губернию, затем в Кронштадт. По прошествии года он переселился в Петербург, где зарабатывал средства на жизнь разными профессиями: уроками, рисованием и главным образом корректурой. Корректором он работал в петербургской газете «Новости». Тогда же он начал помышлять о литературном творчестве и пишет свой первый рассказ – «Эпизоды из жизни искателя» (1879). Герой рассказа выбирает для себя трудный путь служения народу и отказывается от личного счастья. Это соответствовало настроению самого Короленко. На квартире в то время Короленко скрывались участники революционного подполья, хранилась недозволенная к распространению литература. Короленко готовился к деятельности пропагандиста и, для того чтобы иметь возможность легче войти в народную жизнь, изучал сапожное ремесло.

В марте 1879 года Короленко, по подозрению в печатании и распространении революционных воззваний, был снова арестован и заключен в Литовский замок. Летом 1879 года он был выслан в Глазов – глухой городок Вятской губернии. Полный энергии и молодой силы, он даже ссылку готов был рассматривать под углом зрения практического изучения жизни народа. В ссылке у Короленко окончательно созрело желание всерьез приняться за литературную работу. В 1880 году появился в печати рассказ «Ненастоящий город», где, сильно подражая, по признанию самого Короленко, Успенскому, он изображал Глазов.

В октябре 1879 года «в отвращение влияния его самостоятельных и дерзких наклонностей на других политических ссыльных, имеющих молодые лета», как писал глазовский исправник в докладе по начальству, Короленко вновь был выслан, теперь в наиболее отдаленный район глазовского уезда – Березовские Починки. Березовскими Починками ссыльные скитания молодого писателя не окончились. С 1880 года против него было заведено новое дело. Он обвинялся в самовольных отлучках с места ссылки и в недозволенных связях с политическими ссыльными. Вскоре после покушения на Александра II в январе 1880 года Короленко был арестован и заключен сначала в вышневолоцкую политическую тюрьму, а затем отправлен на поселение в Пермскую губернию.

Находясь в Перми на положении ссыльного, Короленко перепробовал несколько профессий: сапожника, табельщика, письмоводителя стола статистики на Уральско-горнозаводской железной дороге. Здесь он работает до 11 августа 1881 года – дня очередного ареста, после которого последовала самая длительная и самая отдаленная ссылка.

1 марта 1881 года был убит император Александр II. Правительство Александра III потребовало, чтобы часть политических ссыльных была приведена к специальной присяге. Текст такой присяги получил и Короленко, но подписать его демонстративно отказался. В заявлении на имя пермского губернатора Короленко написал: «совесть запрещает мне произвести требуемое от меня обещание в существующей форме». Его арестовали и, соблюдая особые предосторожности, как крайне опасного преступника увезли в Сибирь. Не зная, что его ждет в дальнейшем, доведенный до отчаяния Короленко, находясь в одиночке военно-каторжного отделения тобольской тюрьмы, написал такое стихотворение:

В декабре 1881 года Короленко был доставлен в слободу Амгу Якутской области. Здесь в тяжелых условиях жизни, вдали от каких-либо культурных центров, началась его работа над такими произведениями, как «Сон Макара», «Убивец», «В дурном обществе». Однако выступать в печати ему было категорически запрещено. «Исправник прямо объявил мне, – писал Короленко в одном из своих писем из Амги, – что писать для печати безусловно не допускается».

Вспоминая о своих ссыльных скитаниях, Короленко иронически писал, что «в народ» он «был доставлен на казенный счет». В то же время Короленко с глубоким вниманием изучал жизнь якутского народа, записывал фольклор, знакомился с языком. Впечатления тех лет послужили основанием для целого ряда сибирских рассказов и очерков, которые составили значительную часть в творческом наследии писателя. В 1885 году Короленко получил разрешение возвратиться в Европейскую Россию без права жительства в столичных городах. Он поселился в Нижнем Новгороде, где и прожил более десяти лет. Эти годы ознаменованы наивысшим расцветом его творчества. В столичных журналах регулярно печатают его рассказы о очерки. В 1886 году он познакомился с Л. Н. Толстым, в следующем году – с Чеховым и Глебом Успенским. В 1886 году Короленко женился на своей давней московской знакомой Авдотье Семеновне Ивановской, вскоре появляются на свет дети. С 1895 года Короленко стал одним из почетных издателей журнала «Русское богатство».

В 1896 году Короленко переехал в Петербург, а с 1900 года поселился в Полтаве. Вскоре Короленко был избран почетным членом Академии наук по разряду изящной словесности. Он по-прежнему активно участвовал в общественно-политической жизни страны, выступил с резким протестом против исключения М. Горького из состава почетных академиков.

В 1906 году над писателем нависла новая угроза административных репрессий. В декабре 1905 года Короленко выступил в газете «Полтавщина» с «Открытым письмом», в котором требовал немедленного суда над неким Филоновым, под чьим руководством был подавлен крестьянский бунт в селе Сорочинцы Полтавской губернии. Через несколько дней после опубликования этого письма Филонов был убит выстрелом из револьвера. Короленко стали обвинять «в подстрекательстве к убийству». Прямолинейные, резкие ответы писателя на все обвинения против него составили цикл очерков, известных под названием «Сорочинская трагедия».

Своей книгой «Бытовое явление» Короленко отозвался на события 1905 года. Лев Толстой писал об этой книге так: «Ее надо перепечатать и распространять в миллионах экземпляров. Никакие думские речи, никакие трактаты, никакие драмы, романы не произведут одной тысячной доли того благотворного действия, какое должна произвести эта статья».

В книгах писателя, написанных в разные годы, красной нитью проходит мысль о бесправном, бедственном положении русского народа. Короленко с большим сочувствием описывает жизнь и крестьян, и ссыльных, и мелких ремесленников, и городской бедноты, и беспризорников. Популярностью пользовались его рассказы «Сон Макара», «В дурном обществе», «Ночью», «Федор Бесприютный», «Марусина заимка». Особая статья в творчестве Короленко – это его рассказы для детей («Дети подземелья», «Слепой музыкант» и другие). Неслучайно многие из них были рекомендованы для детского чтения: в них писатель учил добру, состраданию, отзывчивости на чужую боль. Самым крупным произведением Короленко была автобиографическая повесть «История моего современника», над которой писатель работал в течение 15 лет и которая так и осталась незавершенной.

Умер Короленко 25 декабря 1921 года в Полтаве после тяжелой болезни, хотя писать он не прекращал до последних минут жизни.

Оскар Уайльд

(1856 – 1900)

Сын ирландского врача, О. Уайльд с детства был окружен миром поэзии и красоты, вбирал в себя атмосферу прекрасного, царившую в доме, и с юных лет он уверовал, что окружать себя красотой – единственно достойное человека занятие. В английской литературе не много найдется писателей, столь последовательно и бескомпромиссно отвергавших отвратительное лицемерие и духовное убожество, поразившее английское общество конца XIХ века. Как уродлива нынешняя жизнь, задавленная вульгарностью и меркантилизмом! Как отвратительно это царство денег! Жизнь, по мнению Уайльда и его духовного наставника, известного английского публициста и философа Д. Рескина, есть красота, но современная буржуазная цивилизация не сочетается с красотой.

Еще учась в Оксфордском университете, Уайльд становится известен как поэт и как человек, неординарный в своем поведении и суждениях. Он прославился своими пьесами, некоторые из них идут на сценах театров и поныне («Веер леди Уиндемир», 1892, «Идеальный муж», 1895, «Как важно быть серьезным», 1895, «Саломея», 1895 и др.), сборниками сказок «Счастливый принц» (1888), «Гранатовый домик» (1891), но истинную славу ему принес роман «Портрет Дориана Грея».

Время, в которое жил писатель, было одновременно и яркое, и противоречивое. Внешне мир еще казался спокойным и устойчивым, а Англия времен королевы Виктории – благополучной и незыблемой. Однако исподволь все настойчивее давали о себе знать пошлость и мещанство, узость интересов и невежество. В английской литературе вряд ли найдется еще писатель, столь последовательно и бескомпромиссно отвергавший лицемерие и духовное убожество «высших» классов Англии. Самый образ жизни Уайльда, его вызывающее поведение, диковинные вкусы, остроумные парадоксы и насмешки вызывали раздражение и ненависть, его травили долгие годы, не прощая ему нарушения общепринятых правил.

Уайльд действительно обращал на себя внимание изысканной небрежностью в костюме, неизменным перстнем в форме скарабея, фиалкой в петлице. Ему нравилось озадачивать людей эксцентричностью суждений и поступков. Рассказывают, что, прогуливаясь однажды по Пикадилли, он зашел в лавку цветочника, выставившего в витрине изящные примулы, и попросил убрать цветы. «Прикажете доставить их домой, сэр? – Нет, просто уберите из окна. По-моему, они устали на солнце». Вступив на американский берег, куда он приехал с лекциями, Уайльд заявляет таможеннику, подошедшему с декларацией: «Мне нечего в нее внести, кроме своего гения». Кто-то из американцев стал при писателе нахваливать английский здравый смысл и услышал в ответ: «Вы подразумеваете нашу наследственную глупость?»

А между тем еще в те дни, когда Уайльд, окруженный поклонниками, блистал в светских гостиных и литературных салонах, в «доброй старой Англии» уже разворачивался гнусный скандал, закончившийся для Уайльда судом и заключением его в Редингскую тюрьму (1895), после которой он, сломленный и больной, прожил всего два года. За взлетами и падениями, перепадами славы и позора, какие выпали на его долю, четко обозначился закон полной несовместимости большого таланта художника и буржуазной пошлости, стремления к прекрасному и лицемерия викторианской Англии, свободного творчества и убогости вкусов. Это был удел большинства «прклятых» поэтов последней трети ХIХ века. Жизнь и творчество Уайльда стали предвестием непризнания и непонимания искусства бунтарей нового, ХХ века, чье новаторство станет причиной гонений и нападок со стороны официальных властей.

Свое понимание жизни и искусства Уайльд изложил в статьях («Кисть, перо и отрава», «Упадок лжи»), основной смысл которых сводится к тезису о том, что искусство, его создания неизмеримо выше и совершеннее, чем творения природы, оно создает и разрушает мир, «оно может творить чудеса, когда хочет, и по одному его зову из пучин выходят морские чудовища… миндальное дерево расцветет зимою, и зреющая нива покроется снегом». Художник сначала создает тип, а жизнь старается потом его скопировать. Искусство не причиняет нам боли, рассуждает Уайльд, через него и только через него мы можем оградить себя от низменных опасностей жизни.

Поиск романтики и красоты пройдет через все его творчество писателя, именно эти качества определяют его «Сказки» (Уайльд писал их для своих сыновей), в которых он распахивает перед читателем захватывающий и красочный мир, где красные ибисы подстерегают на отмелях золотых рыбок, а свадебные пиры увенчивает танец розы, его рассказы, но наиболее яркое свое воплощение эстетическая программа Уайльда нашла в романе «Портрет Дориана Грея» (1890), герой которого, богатый и избалованный красавец, в совершенстве воплотил мечту автора об уходе из реального мира в мир воображаемый, мир красоты и искусства, где нет никаких преград для свободного наслаждения, где нет даже старости и уродства.

Уайльд выступал не только за свободу творчества художника, он принципиально возражал против всяких нравственных норм, сковывающих, по его мнению, действия людей. «Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему. А если вздумаешь бороться с ним, душу будет томить влечение к запретному, и тебя измучают желания», – провозглашает в романе лорд Генри, в уста которого автор вкладывает множество собственных наблюдений и размышлений, циничный и остроумный наставник молодого Дориана Грея. Он внушает юноше мысль о том, что цель человеческой жизни – наслаждение.

Устами своего героя писатель возражает против всякой практической деятельности, ибо все стремления Дориана должны быть направлены на то, чтобы превратить свою жизнь в искусство, сделать ее столь же прекрасной, как прекрасен и сам Дориан («Вашим искусством была жизнь… Вы положили себя на музыку»). Иными словами, в некий кодекс жизни возводится аморализм.

Дориан, как и лорд Генри, эгоист, он живет по принципу «мои наслаждения – прежде всего!» Удовлетворение своих прихотей становится для него главным смыслом жизни, на практике этот культ праздного наслаждения героя оборачивается прямыми преступлениями, в буквальном смысле для достижения своих целей он идет по трупам, безжалостно устраняя или попросту убивая всех, кто оказывается на его пути к удовольствию. Дориан превращается в сущее исчадие ада, в воплощение зла. С легкостью он отвергает актрису Сибиллу Вейн, которая покорила его своей игрой, талант которой поблек, стоило ей страстно влюбиться в него. В отчаянии девушка кончает жизнь самоубийством. Дориан решился на убийство своего друга, талантливого художника Холлуорда, как только почувствовал в его лице угрозу для себя. Когда-то Холлуорд создал прекрасный портрет Дориана, чтобы тем самым сохранить в нетленности удивительную красоту героя. Благодаря дьявольским силам, с которыми Дориан заключает некий союз, портрет становится зеркалом его чудовищной душевной перемены: все злодеяния, совершенные героем, отражаются на нем, сам же герой, несмотря на прожитые годы, остается юным и прекрасным. В приступе бессильной ярости Дориан пытается уничтожить свое безобразное изображение, но падает бездыханным возле портрета. На шум прибежали слуги, они увидели мертвого страшного старика, лежавшего у портрета прекрасного юноши. Нанося удары по портрету, Дориан пытался тем самым убить свою совесть, свою душу, но это означало одновременно и физическое самоуничтожение, ибо без души человек мертв. Крушение Дориана в конце романа – это крушение человека, пытавшегося подменить реальную жизнь мечтой о прекрасном свободном мире и жить по законам этого мира. В отличие от своих героев Уайльд отчетливо видел невозможность этого «искусственного рая», между истинной красотой и реальным миром нет и не может быть гармонии, они чужды друг другу, и попытки жить по законам красоты в обыденной действительности обречены на провал, так как ведут к аморализму и преступлению. Писатель вошел в мировую литературу как блестящий стилист, как автор уникальных парадоксов, например: «Грех – единственное в жизни, ради чего вообще стоит жить», – провозглашает его остроумец лорд Генри.

В 1891 году выходит в свет сборник рассказов «Преступление лорда Артура Сэвила»; последним его произведением станет «Баллада Редингской тюрьмы», написанная через полгода после освобождения (1898). В основе ее лежит мысль: «Любимых убивают все». Это еще один парадокс, выстраданный писателем, итог его горького опыта, запечатленный в библейском изречении: «Худшие враги человека – ближние его». Уайльд взял на себя неосуществимую задачу – эстетизировать жизнь, с его точки зрения слишком убогую, но эта ноша оказалась ему не по силам, и, подобно многим своим современникам, он умер молодым, на сорок пятом году жизни. А мечта, которой он жил, осталась, и она не исчезнет, пока сохраняется разлад между искусством и действительностью.

Роберт Луис Стивенсон

(1850 – 1894)

Стивенсон – ведущая фигура английского неоромантизма. Художественное произведение, по его мнению, должно являться одновременно «реалистическим и идеальным», соединять в себе правду жизни и идеальное в ней. Принцип мужественного оптимизма явился основополагающим в его программе неоромантизма и его жизни. Стремясь обнаружить необыкновенное в повседневной действительности, Стивенон хотел, по словам писателя Генри Джеймса, развивать «лучшие чувства – нетерпение, дерзание, решимость, страсть, любопытство, благородство, красноречие, дружелюбие», страстно желая, чтобы «традиция этих драгоценных качеств не исчезла».

Роберт Луис Стивенсон родился в Эдинбурге 13 ноября 1850 года в семье потомственного морского инженера. Его дальние предки по линии отца были мелкими фермерами. Дед стал видным морским инженером, строителем маяков, мостов и волнорезов. Эту традицию в профессии продолжили отец и дядя Стивенсона. По материнской линии Стивенсон принадлежал к старинному роду Бэлфуров, известному шотландскому клану. Мать Стивенсона, Маргарет Изабель Бэлфур, была дочерью священника из Колинтона – прихода, расположенного вблизи Эдинбурга.

Для Стивенсона его родословная была частью истории его родной Шотландии. Еще в детстве он жадно впитывал семейные предания и легенды, а став взрослым, искал им документальное подтверждение, по-мальчишески надеясь на то, что его род восходит к легендарным Роб Рою или Мак-Грегору.

Ранние годы будущего писателя прошли под неусыпным надзором трех человек: матери, отца и няни. В два года он перенес круп, и это самым непоправимым образом отразилось на его здоровье. У него развилась тяжелая «грудная болезнь», которая позже перешла в туберкулез. «Детство мое, – вспоминал он, – сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительные долгие ночи. Мне более знакома „Страна кровати“, чем зеленого сада».

В шесть лет маленького Роберта определили в школу, но учиться там ввиду слабого здоровья он не смог. Школы менялись, и нигде он надолго не задерживался. Частые пропуски, жестокие насмешки со стороны одноклассников, отсутствие прилежания – все это не способствовало успехам. Даже читать он научился только в восемь лет, а научившись, сразу увлекся чтением. Знаменательно, что в 1864 году Роберта Луиса определили в эдинбургскую школу для «отсталых и болезненных детей», там он изучал только те предметы, которые его привлекали, – французский, латынь и геометрию.

Родители Стивенсона хотели, чтобы он пошел по стопам отца. Следуя их желаниям, в 1867 году Роберт Луис поступил в Эдинбургский университет, где в течение трех лет изучал курс инженерных наук. Он даже написал научный доклад «Новый вид проблескового огня для маяков» (1871), за который был удостоен серебряной медали. Но сразу же после получения награды Роберт заявил отцу, что не считает инженерное дело делом своей жизни. Тогда было решено, что он станет адвокатом. В 1876 году Роберт Луис сдал выпускные экзамены по шотландскому праву, получил звание адвоката, сфотографировался в академической мантии и парике, но адвокатской практикой заниматься не стал.

В студенческие годы свой бунт против родительской опеки Роберт Луис выражал достаточно своеобразно, с удовольствием играя роль «нищего художника». Он одевался небрежно и странно с точки зрения респектабельного Эдинбурга. «Он выглядел, как пахарь или цыган», вспоминал один эдинбуржец, с осуждением описывая костюм Стивенсона, состоящий из «парусиновых брюк и черной рубашки с открытым воротом и галстуком, который походил на лоскут, оторванный от выброшенного на помойку ковра». Посещение «убежищ греха» и игра в порок также были частью эпатажного поведения Стивенсона, что рождало скандальные слухи, чрезвычайно раздражавшие его отца, и тот в какой-то момент объявил, что лишает сына наследства.

В 1873 году здоровье Роберта Луиса резко ухудшилось, и врачи посоветовали ему уехать на юг, во Францию. Результатом путешествия из Дувра в Ментону явился очерк «Дороги», опубликованный в ноябре 1873 года. И с этого момента вплоть до смерти Стивенсона не было ни одного года, чтобы в печати не появилось какое-нибудь его новое произведение.

Франция оставила большой след в жизни Стивенсона. В 1876 году он вместе со своим другом Уолтером Симпсоном предпринял на каноэ путешествие по рекам и каналам Франции и Бельгии. В деревушке Грез они присоединились к шумной компании молодых английских и американских художников. Здесь Стивенсон встретил американку Фэнни Осборн (Фрэнсис Матильду, урожденную Ванден-Гриф). Она жила со своими детьми отдельно от мужа, была на десять лет старше Роберта. Он предложил Фэнни развестись с Осборном и выйти за него замуж.

Прошло три с половиной года, прежде чем они сумели пожениться. Родители лишили Роберта материальной поддержки, но это не остановило его. Вслед за Фэнни, отправившейся в Америку разводиться с мужем, Роберт Луис пересекает в трюме корабля Атлантику, затем две недели едет в общем вагоне эмигрантского поезда из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Далее он следует в Монтерей. Один, верхом на лошади, тяжело больной, он чудом не погибает на последнем этапе пути. «Это был странный и мучительный отрезок моей жизни, – писал он одному из своих друзей. – Согласно всем правилам, смерть казалась неизбежной, но спустя некоторое время мой дух снова воспрял в божественном бешенстве и стал понукать и пришпоривать мое хилое тело с немалым усилием и немалым успехом».

19 мая 1880 года в Сан-Франциско Стивенсон сочетался браком с Фанни. 7 августа молодожены первым классом возвращаются в Англию. Дорогу оплатил отец, смирившийся с этим браком.

Все эти годы Стивенсон не переставал работать. Итогом путешествия на каноэ по рекам Франции стали замечательные путевые очерки «Путешествие внутрь страны». Увлечение средневековой французской поэзией вылилось в прекрасные поэтические стилизации и рассказ «Ночлег Франсуа Вийона». Далее последовала серия рассказов «Современные тысяча и одна ночь», остроумная пародия на авантюрно-приключенческую литературу в ее ремесленном варианте, публиковавшаяся с июня по октябрь 1878 года в журнале «Лондон». Путешествие по Севенским горам в компании со строптивым осликом осенью 1878 года послужило материалом для книги очерков «Путешествие с ослом» (1879). Американские впечатления легли в основу еще одной книги очерков – «Эмигрант-любитель» (1880).

Итак, по возвращении Стивенсона из Америки в Англию произошло его примирение с отцом. Здесь немаловажную роль сыграла Фэнни, сумевшая найти подход к строптивому старику. Томас Стивенсон назначил молодым скромное содержание и даже подарил дом, который Роберт Луис в знак признательности называл Скерривор, по имени самого знаменитого маяка, построенного его отцом.

С октября 1881 года по январь в детском журнале «Янг Фолкс» под псевдонимом «Капитан Джордж Норт» Стивенсон печатает роман «Остров сокровищ». Роман, как вспоминал позже писатель, начался с детской забавы. Его пасынок Ллойд попросил написать «что-нибудь интересное». Наблюдая, как мальчик что-то рисует, Стивенсон сам увлекся и нарисовал карту несуществующего острова, населив его воображаемыми персонажами. Стивенсон задумал книгу для мальчиков, а потому в романе «женщины исключались». По признанию Стивенсона, он «с восторженным рвением» писал по главе в день, а вечером читал ее в кругу семьи и друзей. Родные и близкие проявили живейшее участие в работе над романом. «Мой отец, взрослый ребенок и романтик в душе, сразу же загорелся идеей этой книги», – вспоминал Стивенсон. Именно Томас Стивенсон придумал знаменитый сундук Билли Бонса и составил опись предметов, которые должны были там находиться. Он же придумал и эпизод с бочкой с яблоками, забравшись в которую герой и раскрыл коварный замысел пиратов. «Простая и легкая на вид книга „Остров сокровищ“ при внимательном рассмотрении оказывается многоплановой, – замечает М. В. Урнов. – Авантюрный сюжет в ней при всей его традиционности – повествование о пиратах, приключениях на море и затерянном острове – оригинален. Он построен по принципу увлекательной мальчишеской игры, вдохновляемой энергичной мечтой и требующей от юного участника приложения всех своих сил».

Публикация «Острова сокровищ» отдельным изданием в 1883 году сделала Стивенсона любимым писателем. Роман увлек людей всех возрастов и различных социальных кругов. Даже английский премьер-министр Гладстон признавался, что зачитывался романом далеко за полночь.

Стивенсон тяжело поплатился за пылкое рвение. Его здоровье резко ухудшилось. У него начались горловые кровотечения, он начал слепнуть, тяжелые ревматические боли не давали ему спать. Врачи предписали ему полный покой и даже запретили разговаривать. Полуслепой, лежа в постели, общаясь с окружающими жестами, Стивенсон не прекращал литературной работы. Из-под его пера выходят «страшные» повести «Окаянная Дженнет» и «Веселые молодцы», навеянные народными шотландскими мотивами. В 1886 году появляется в печати «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», рассказывающая о трагических последствиях фантастического эксперимента героя по расщеплению собственной личности. По признанию Стивенсона, сюжет повести он увидел во сне. Страшные сны сопровождали его с раннего детства, а в университетские годы под влиянием некоей микстуры, предписанной врачом, у Стивенсона возникла привычка «смотреть сны», оставшаяся на всю жизнь. Сочиняя перед сном какую-нибудь историю, писатель заметил, что эти истории продолжаются и во сне, где их разыгрывают маленькие человечки, часто нарушающие заданный им сюжет. Так во сне «человечки» не только дали писателю идею повести о докторе Джекиле, но и разыграли из нее несколько сцен.

Повесть имела у читателей грандиозный успех, особенно в Америке. Ее многочисленные публикации укрепили материальное положение Стивенсона. В 1887 году умер Томас Стивенсон, оставив Роберту Луису наследство в виде 23 тысяч фунтов стерлингов. Не испытывающий отныне затруднения в деньгах, Стивенсон коренным образом меняет свою жизнь. Сначала он с семьей переезжает в Америку, где его ждал восторженный прием. Затем он с «чадами и „домочадцами“» семь месяцев бороздит на яхте «Каско» просторы южных морей. Это морское путешествие вернуло Стивенсона к жизни, почти прекратились горловые кровотечения. Он завершает роман «Владелец Балантрэ», пишет «Катриону», продолжение «Похищенного».

В июне 1889 года Стивенсон с семьей отправился во второе плаванье на американском торговом судне «Экватор», а в декабре он приобрел на острове Уполу (архипелаг Самоа) участок земли, где было начато строительство дома. Через год семья Стивенсонов окончательно обосновалась на Самоа. Друзья назвали дом писателя Стивенсонией. Туда отправлялись толпы паломников, почитателей таланта писателя, в доме подолгу гостили друзья. «В торжественных случаях весь штат прислуги красовался в набедренных повязках из шотландки королевских цветов» (Р. Олдингтон). Сам писатель непрерывно писал. Он поднимался в пять-шесть утра и работал до полудня, потом следовал перерыв до пяти часов вечера, и он снова садился за стол до полуночи. Отдыхом ему служила флейта, чтение вслух в семейном кругу, поездки верхом на лошади. Живя на Самоа, Стивенсон создает сборники рассказов «Вечерние беседы на острове» и очерков «В Южных морях» о быте и нравах жителей Океании, пишет политические статьи в защиту жителей Самоа, ведет обширную переписку. Большую часть времени, свободного от литературного труда, он посвящает Самоа и самоанцам. Туземцы чтили Стивенсона, прозвав его Тузиталой (Сказителем).

3 декабря 1894 года Стивенсон, по обыкновению, весь день работал над романом «Уир Гермистон». Вечером, спустившись в гостиную, он нашел Фэнни в мрачном настроении: ее терзали мысли, что с кем-то из близких должно случиться несчастье. Он попытался ее развлечь, но вдруг схватился за голову и упал. Смерть наступила от кровоизлияния в мозг.

С почестями туземцы подняли Тузиталу, покрытого государственным английским флагом, на вершину горы Веа, прорубив дорогу сквозь тропический лес. Здесь Стивенсон нашел свое последнее пристанище.

Гюстав Флобер

(1821 – 1880)

Творческое наследие Гюстава Флобера не велико, величие и популярность его книг многие исследователи объясняли совершенством его стиля. Действительно, не так уж много найдется в мировой литературе писателей – блестящих художников слова. Он определял на слух каждую фразу, насколько хорошо она построена. И все же трудно объяснить непреходящую ценность его книг только исключительным мастерством. Творчество Флобера было знаменем времени, в нем нашли свое выражение важные моменты истории Франции и Европы в целом: «Идеальное кончилось, лирическое исчерпало себя. Наступило отрезвление. Суровая, беспощадная правда проложила себе путь в искусство». Изменения, происшедшие в жизни французского общества второй половины ХIХ века, совпали с окончательным крушением романтических настроений в литературе. Случилось так, что эти перемены совпали с духовным переломом в самом писателе. Кончилась юность, завершился процесс становления личности Флобера. Он прошел школу романтического ученичества, мучительно расставаясь со своими юношескими романтическими идеалами. К началу 1850-х годов Флобер выступает уже зрелым писателем-реалистом. Он поселяется в своем имении Круассе близ Руана, где и живет всю свою жизнь, вдали от всякой общественной и политической деятельности. Это было добровольное уединение художника, рано осознавшего, что идеалы красоты и благородства находятся в непримиримом противоречии с пошлостью буржуазного существования. Перешагнув свое 20-летие, Флобер все чаще жалуется на скуку, тоску, на мещанские привычки и узость интересов своих руанских сограждан. Он приходит к мысли, что пошлость и всеобъемлющая глупость неистребимы, что они в природе человека. Свой дом в Круассе он будет называть «берлогой», «пещерой», позднее – «башней из слоновой кости», в которой он и будет заниматься любимым делом – искусством. Он работал, «как вол», «как каторжник, прикованный в своем подземелье», творчество заполнит всю его жизнь без остатка.

Сотни романов были написаны до Флобера о супружеской неверности. Воспользовавшись уже известным в литературе сюжетом, писатель нашел способ рассказать не только о трагической судьбе еще одной запутавшейся женщины, но и выразить свое отношение к окружающей жизни, поэтому роман «Госпожа Бовари» (1850) приобрел многоплановый, глубокий социально-философский смысл. Как в зеркале, в нем отразилась атмосфера 50-х годов XIХ века во Франции, пережившей крушение революционных идеалов в событиях 1848 года, поэтому уже сама тональность романа – сумрачная, серая – выражала настроения безнадежности и тоски писателя. «Мне важно было только одно – передать серый цвет плесени, в которой прозябают мокрицы». «Госпожа Бовари» – это «аналитический роман», в котором писатель скрупулезно, до мельчайших деталей анализирует психологию своей героини. История Эммы Бовари внешне ничем не примечательна: скучный муж, два любовника, похожие один на другого, долги – все это, несмотря на трагический конец, в высшей степени обыкновенно, даже пошло. Это «история одного адюльтера», в которой автора привлекло сочетание страсти и обмана, трагического и гротескного. Он не становится ни на сторону героини, ни на сторону обманутого мужа, ибо считает, что причины всех трагедий следует искать не во взаимоотношениях между супругами, а в законах и нравах общества, поэтому разоблачение «всей этой лжи» превращается в романе в разоблачение буржуазного общества.

Писатель рассказывает о стоячем болоте убогого провинциального быта, в котором любое событие, которое получило бы легкое разрешение в столице, приводит к катастрофе. Ионвиль, где жила Эмма, в миниатюре представлял всю Францию: здесь было свое дворянство, свое духовенство, своя буржуазия, свои рабочие и крестьяне, свои нищие. Они живут бок о бок, но глубоко равнодушны, а то и враждебны друг другу. Они замкнулись в своей скорлупе, подобно сборщику налогов г-ну Бине. В Ионвиле живет лавочник и ростовщик Лере, каждый ионвилец для него – возможная добыча, на которую он охотится с поразительным коварством, расставляя ловушки кредита. Сильные здесь помыкают слабыми, хозяева срывают свою злобу на слугах, бедняки – на животных. Для кучера трактира «Ласточка» нет большего удовольствия, чем издеваться над слепым нищим. Эгоизм и черствость разъедают всю округу, подобно проказе. Лишь сельскохозяйственная выставка на короткое время, казалось, объединяет бедных и богатых, хозяев и слуг. Эмме Бовари предстояло жить среди этих людей. Их эгоизм и равнодушие роковым образом будут способствовать ее гибели, когда, запутавшись в долгах, она будет метаться по городку, и никто не протянет ей руку помощи.

Драматическим узлом романа является конфликт между мечтой и действительностью. В монастырской школе, где воспитывалась героиня, у нее сложился романтический идеал, полный высоких чувств и страстей. Она поглощала любовные романтические романы и в мечтах представляла себя героиней одного из них, мечтала о прекрасном возлюбленном, о роскошной жизни в древнем замке и т. п. Поэтому легкое волнение при первой встрече с Шарлем она принимает за жгучую страсть, она пытается найти в своем муже нечто значительное и близкое к ее идеалу: лепечет ему сентиментальные слова и поет в саду при лунном свете. Но Шарль не был от этого ни более взволнован, ни более влюблен, он был слишком обыкновенным человеком, к тому же еще и бездарным врачом, этаким воплощением рогоносца. Сам того не ведая, он обманул Эмму в ее ожиданиях, и она стала ненавидеть мужа. Счастье и страсть, о которых она столько мечтала, увы, не приходили. Ее мечты сосредоточиваются на любовнике, она мечтает о далеких путешествиях, об Италии и Париже. Погруженная в свою тоску и отчаяние, она становится черствой и жестокой по отношению к окружающим; она «хочет умереть и жить в Париже». Героиня не принимает окружающей ее провинциальной среды, она испытывает к ней непреодолимое отвращение. Это была настоящая романтическая тоска, пережитая в юности самим Флобером.

Однако и с любовниками происходит почти то же самое, ибо они повторяли ее мужа. И здесь та же пошлость «брачного сожительства»: Родольф скучает во время ее поэтических излияний и ничем не хочет пожертвовать во имя Эммы; Леон – слабохарактерный, быстро наскучивший человек. Вся эта «поэзия любви», о которой мечтала героиня, превращается в обычный жалкий адюльтер. Эмма вынуждена лгать мужу, придумывать множество уловок для своих свиданий с любовником. Она подражает любимым героиням и дарит своим возлюбленным подарки, влезая постепенно в долги и становясь зависимой от ростовщика Лере. Возвышенный романтический идеал приходит в столкновение с ничтожным миром и сам становится таким же. Та самая пошлость, которая окружала Эмму и которую она так ненавидела, проникает в ее мысли, чувства, поступки. Она мечтает о красивом герое, одетом непременно в черный бархат, она требует от Родольфа, чтобы он думал о ней ровно в полночь, она любит роскошь и находит ее в мещанских украшениях. Она сентиментальна, романтична, нежна, как героини прочитанных ею второсортных романов, а любовник тяготится ею, не понимает Эммы. Писатель сочувствует своей героине, однако относится к ней с убийственной иронией. Ярким свидетельством тому служит знаменитая сцена сельскохозяйственной выставки, на фоне которой, среди мычания, блеяния и выкриков ведущего, происходит объяснение в любви Эммы и Родольфа – так автор разрушает романтику любви. Поэтому Эмме не уйти от обыденного, пошлость не только окружает ее, она проникла в ее душу. Однако у этой жалкой провинциалочки есть и свое великое оправдание: Эмма цепко держится за свой идеал, которого нет ни у кого из ее окружения, расстаться с ним для нее означает смерть. Она не способна стать такой, как все, умирает она не разочарованной. Героиня мечтала умереть красиво, но Флобер и этого ей не дает: он не спасает ее ни от одного из крушений. Наглотавшись мышьяка, Эмма умирает в страшных мучениях, а под ее окнами поет свою фривольную песенку жалкий нищий калека. Тем самым автор показывает полный распад между мечтой и действительностью. Обычно подобные романы заканчивались смертью героини, но писатель не делает так: жизнь, убившая Эмму, продолжает жить и торжествовать в лице аптекаря Омэ, истинного ее хозяина.

Писатель неоднократно говорил: «Эмма Бовари – это я!», его современник Т. Готье назвал «боваризмом» умонастроение тех, кто воображает «себя иным, нежели он есть в действительности»; в характере почти каждого человека можно найти малую толику «боваризма». Роман произвел настоящую сенсацию, власти увидели в нем «оскорбление общественной морали, религии и добрых нравов», автор и его издатель были привлечены к суду.

Ненависть к прозе обывательского существования и увлечение Востоком обращают писателя к прошлому, поэтому следующий его роман «Саламбо» (1862) воскрешает события III в. до н. э. в Карфагене времен Пунических войн. Внешне роман не похож на «Госпожу Бовари» – яркая, экзотическая жизнь античного мира, однако и в античности писатель обнаруживает те же конфликты и страсти, что и у своих современников.

Следующий роман «Воспитание чувств» (1869) вновь возвращает нас к Франции конца XIХ века: «Писатель хотел бы заключить себя в башню из слоновой кости», оторваться от жизни, ее суеты и буден, «но гвозди наших сапог притягивают нас к земле», – скажет Флобер. В основе романа – «нравственная история людей моего поколения, история их чувств». Фредерик Моро, герой романа, приезжает из провинции в Париж для воплощения своих замыслов, однако для этого у него нет ни воли, ни силы характера. Это слабый человек с мелким честолюбием на уровне своей такой же мелкой, ничтожной среды, «человек праздного ума и бездействующего сердца». Он не сделает карьеры, не добудет денег и славы, не состоится даже в любви. Под стать ему и его друзья, самым ярким воспоминанием в их жизни станет посещение публичного дома. Перед нами своего рода «лишние люди», живущие, как и Эмма Бовари, ложными чувствами, самообманом. Жизнь, считал писатель, – это оборотная сторона иллюзий, она всегда одна и та же и для Саламбо, и для Эммы, и для Фредерика. Она всегда враждебна человеку, эта мысль объединяет романы Флобера.

Национальная катастрофа франко-прусской войны, падение империи Наполеона III вызвали у писателя мысль о необходимости осмысления мира и положения в нем человека. В 1871 году писатель завершает работу над философской, остро-антиклерикальной драмой «Искушение святого Антония». Это произведение, как, впрочем, и предыдущие, было плохо воспринято критикой; в России перевод драмы, сделанный С. Якубовичем, был сожжен в 1880 году по решению цензуры как оскорбляющий религию. Флобера обвиняли в пессимизме, в неверии в человека, в том числе и близкий друг писателя Жорж Санд. В ответ на эти упреки он пишет повесть «Простая душа» (1876), в которой рассказывает историю незаметной жизни бедной крестьянской девушки, религиозной, преданной своим хозяевам, нежной, «как свежая булка». Она любит сперва мужчину, потом детей своей хозяйки, племянника, старика, за которым она ухаживала, наконец попугая; когда птица умирает, она заказывает ее чучело и, умирая, принимает его за святой дух. Это одно из лучших произведений Флобера. Никогда еще он не достигал такой простоты выразительных средств, никогда еще не вкладывал такого глубокого лиризма и такой теплоты чувств.

Известности произведений французского писателя в России русский читатель был обязан прежде всего И. Тургеневу, близкому другу Флобера и его единомышленнику в вопросах искусства.

Эмиль Золя

(1840 – 1902)

Великий французский писатель Эмиль Золя вошел в историю мировой литературы как убежденный реалист, не боявшийся писать о самых неприятных и болезненных пороках общества. «Между тем в глубине души он был пламенным идеалистом. Сквозь чисто внешний пессимизм, сквозь мрачный колорит отчетливо проступают глубокий оптимизм и упрямая вера в победу разума и справедливости». Золя при жизни сравнивали с Л. Н. Толстым. «Это как бы два больших города, воздвигнутых искусством на крайних полюсах европейской мысли. Оба эти города великодушны и миролюбивы. Но город Толстого – это город непротивления. Город Золя – это город труда», – писал А. Франс. Сам Лев Николаевич отзывался о романах Золя скептически. Он считал, что французский романист развращает публику, выдавая дурное за хорошее.

Литературному наследию Эмиля Золя судьба уготовила долгую и нелегкую жизнь. С первого его романа – «Тереза Ракен» и до конца жизни писателя его творчество было предметом ожесточенных споров. Кто-то читал его произведения с восторгом. Например, сам Г. Флобер назвал «Терезу Ракен» «жестокой и прекрасной книгой». А Ф. М. Достоевский называл его романы «гадостью», которую едва можно читать. Число отзывов как с той, так и с другой стороны можно многократно умножить. Однако противоречивые оценки касаются только тех эстетических принципов, которых придерживался Золя, – в его литературном даровании никто не сомневался.

Эмиль Золя родился в провинциальном французском городке, в семье талантливого инженера-строителя Франческо Золя, но рано потерял отца, вследствие чего семья стала переживать большие материальные трудности и переехала в Париж из Экса. Золя учился в провинциальном коллеже, где пристрастился к чтению, особенно полюбив романтиков Мюссе и Гюго. В 1862 году он поступил на службу в бюро упаковок крупнейшего издательства «Ашетт». Служба в этом издательстве дала юноше возможность познакомиться с литературной жизнью Парижа, он был представлен прозаикам и искусствоведам братьям Гонкурам и философу Ипполиту Тэну.

Писать Золя начал рано. В 1864 году он собрал все новеллы, написанные в разные годы, и издал под общим заголовком «Сказки Нинон». Эта книга была написана под сильным влиянием романтических традиций, но уже в ней ясно проступила характерная черта молодого прозаика – мастерство использования реалистической детали для характеристики героя или события. Реалистическая тенденция еще более явственно проступает в первом романе Золя «Исповедь Клода», в котором он правдиво описал тяжелую, беспросветную жизнь юноши с романтическими идеалами. Уже на раннем этапе своего творчества Золя выступает не только как писатель, но и публицист, и критик. Он работал в газетах «Эвенман» и «Фигаро». А в своих литературно-критических и искусствоведческих книгах обосновал принципы нового искусства, искусства «натурализма».

Натурализм как художественный метод опирался, во-первых, на позитивистскую философию Огюста Конта, основным принципом которой была декларация «биологического фактора» как определяющего в истории человечества. Второй основой натурализма явилась социологическая эстетика Ипполита Тэна. Человек, писал Тэн, не меняется с течением времени, потому что в своей основе он доисторический зверь, полный животных инстинктов и лишь слегка покрытый «позолотой цивилизации». Третьим «китом» натурализма явился «экспериментальный метод Клода Бернара». Основное положение этого метода – вера во всемогущество науки. Применительно к литературному творчеству это означает, что единственной надежной гарантией правдивости творчества является опора на факты физиологии человека. На основании этих предпосылок Золя сформулировал основные принципы нового «экспериментального романа», натуралистического романа, главным из которых было «портретирование жизни», строгая приверженность факту и отсутствие запретных тем. Судьба человека, писал Золя, определятся наследственностью и средой. Сама же личность бессильна противостоять этому влиянию или не подчиниться ему.

Итоговым произведением молодого писателя стал роман «Тереза Ракен» (1867), ставший ярким образцом «физиологического романа». Эту книгу сам автор назвал «клиническим исследованием любви».

В основе сюжета – банальный любовный треугольник: Тереза Ракен и ее любовник Лоран убивают мужа. Чтобы освободить себе дорогу к новому браку. Но свобода не принесла счастья: из любовников Тереза и Лоран сделались сообщниками, боящимися взаимного разоблачения. Вывод Золя однозначен: «Любовь героев является удовлетворением их физиологической потребности, а угрызения совести – не более чем расстройство нервной системы – душа здесь совершенно отсутствует».

К 1868 году относится замысел серии романов о нескольких поколениях семьи Ругон-Маккаров. Золя задался целью изучить на примере этой семьи вопросы наследственности и воспитания, взаимодействия нравственности и среды. Вместе с тем писатель решил показать и жизнь всей Франции периода Второй империи от государственного переворота до последнего времени. В эпопею о Ругон-Маккарах вошло 20 романов, посвященных различным социальным срезам: рабочим, крестьянам, буржуазии, мелким лавочникам и ремесленникам, людям искусства.

Первый роман цикла – «Карьера Ругонов» (1871) – это роман-памфлет, повествующий о родоначальнице всего семейства Аделаиде Фук и о двух ее браках. От крестьянина Ругона появилась ветвь Ругонов – дельцов-буржуа; от ремесленника Маккара – ветвь Маккаров– рабочих. Аделаида – очень нервная и странная женщина, ее мужья – алкоголики, и Золя прослеживает на примере ее потомков влияние этой дурной наследственности, утверждая главную мысль о том, что наследственная предрасположенность – это главный рычаг поступков героев в жизни. Воспитание и образование могут навести на человека внешний лоск, но нисколько не изменить его суть. Гюстав Флобер отозвался об этом романе как о «жестокой и прекрасной книге».

В романе «Добыча» (1871) на сцену выходит сын Аделаиды Аристид Ругон, который поставил себе цель – разбогатеть всеми возможными способами. Он пускал в дело «все, что попадалось ему под руку, – женщин, честь, детей, мостовые, совесть». Его история свидетельствует о том, «как низко пало общество и мораль, как глубоки нравственные язвы, разъедающие его члены». «Его превосходительство Эжен Ругон» (1876) – это роман о политике, где нет морали, а есть только политическая целесообразность, в чем убеждается брат Аристида Ругона – Эжен.

Страшная метаморфоза произошла с Парижем на протяжении XIX века. Если в его начале символом города был собор Парижской Богоматери, как об этом писал Виктор Гюго, то на его исходе символом Парижа стал Центральный рынок, его чрево, о чем повествуется в романе «Чрево Парижа» (1873). В каждом своем романе Золя воссоздает дерзкие и глубоко правдивые картины моральной деградации общества: от верхов до низов. О взлете и падении куртизанки Нана, которая «словно золотая муха с кучи навоза взлетела к самым высоким кругам общества», рассказано в романе «Нана», который также произвел большое впечатление на Флобера. В письме к Золя он написал, что «совершенно обалдел от этой великолепной книги, что характеры изумительно правдивы, а смерть Нана достойна кисти Микеланджело».

Самыми популярными и известными романами семейной хроники о Ругон-Маккарах являются «Западня» (1877) и «Жерминаль». В «Западне» Золя бросил вызов всему писательскому содружеству, поскольку коснулся запрещенной темы – сделал своими героями ремесленников, крестьян и рабочих. Главной героиней является прачка Жервеза Маккар – вечная труженица, любящая жена и мать, но и ее жизнь обречена. Гены родителей-алкоголиков дают себя знать, как бы Жервеза этому ни противилась. Алкоголь – это та западня, которая подстерегает в Париже каждого рабочего. Неслучайно кабак, где собираются герои, носит то же название – «Западня». Его самогонный аппарат – это «настоящая дьявольская кухня». С другой стороны, западня – это и дурное общество, из которого невозможно вырваться. И, наконец, весь Париж, который, как огромная яма, поглощает человеческие жизни. Этот роман по праву считается самым сильным в творчестве Золя.

«Жерминаль» – это роман о шахтерах, появившийся на свет во время мощных антиправительственных забастовок шахтеров, которым Золя был свидетель. В центре повествования – трудолюбивая семья Маэ. Но чем больше они работают, тем хуже живут, потому что экономический кризис в стране съедает все их деньги. В этой книге явственно звучит не только социальная тема, но и политическая. На сцену выводятся русский анархист Суварин и глава шахтеров-бунтовщиков Этьен Лантье. Политическую окраску роману придает и само название: «жерминаль» – это апрель месяц по календарю Французской революции. Финал этого романа, как и всех других, трагичен. Все попытки героев «выйти в люди», вырваться из замкнутого круга нищеты и алкоголизма обречены на поражение.

В процессе работы над эпопеей творческий метод Золя претерпел значительные изменения. Если в первых романах он однозначно декларировал приоритет наследственного фактора в развитии личности, то в последнем романе «Доктор Паскаль» говорится о важности социального окружения, социальной среды, формирующей характер человека. В целом, те искусственные рамки натурализма, в которые Золя пытался сам себя загнать, он со временем органично преодолел, хотя боялся сам себе в этом признаться.

Золя занимал в жизни активную гражданскую позицию. Его роман «Истина» был написан под впечатлением «дела Дрейфуса» и затрагивал проблемы буржуазного правосудия. В ноябре 1897 года 3оля познакомился с документами, относящимися к делу капитана Генерального штаба, еврея по национальности Альфреда Дрейфуса, обвиненного без достаточных на то оснований в шпионаже в пользу Германии. Несмотря на отсутствие доказательств, суд приговорил Дрейфуса к пожизненной каторге. Золя, изучив документы, пришел к убеждению о невиновности Дрейфуса.

13 января 1898 года в газете «Орор» было опубликовано открытое письмо Золя к президенту Французской республики Феликсу Фору, озаглавленное «Я обвиняю», в котором известный писатель резко выступил против тех, кто сфабриковал процесс над невинным человеком. За выступление в защиту человеческого достоинства Золя был привлечен к суду и приговорен к годичному тюремному заключению и штрафу в размере трех тысяч франков. Ему пришлось покинуть Францию и поселиться в Лондоне, не дожидаясь приведения приговора в исполнение.

Борьба вокруг дела Дрейфуса привела к политическому кризису. Вся мыслящая Франция раскололась на два враждующих лагеря: дрейфусаров и антидрейфусаров. Голос писателя был услышан, и дело Дрейфуса пересмотрено. Под давлением общественного мнения Дрейфус в 1899 году был помилован, а в 1906 году реабилитирован.

В ночь на 29 октября 1902 года Золя умер в своей парижской квартире от отравления угарным газом при невыясненных обстоятельствах. Выхлопная труба оказалась закрытой снаружи. Был ли это несчастный случай или смелого писателя просто устранили – неизвестно.

Позиция Золя в деле Дрейфуса заслужила высокую оценку русской интеллигенции. А. П. Чехов в письме к А. С. Суворину писал:

«В этом своем процессе он, как в скипидаре, очистился от наносных сальных пятен и теперь засиял перед французами в своем настоящем блеске».

Ги де Мопассан

(1850 – 1893)

Он вошел в мировую литературную классику как непревзойденный мастер «малого» жанра – новеллы, над которыми «читатель и смеялся, и плакал, и размышлял», ибо все они были о Человеке и Жизни. Главным для Мопассана в этих коротких рассказах было раскрытие в каждом событии «психологической загадки» человека, его характера и судьбы. По собственному признанию писателя, его литературными учителями были строгий и очень осторожный в своих оценках Г. Флобер и его близкий друг И. Тургенев. «Не знаю, есть ли у вас талант, – говорил ему Флобер, – но никогда не забывайте, что талант есть только длительное терпение. Работайте». От Флобера Мопассан унаследовал независимое и уничтожающе-презрительное отношение к буржуазному миру, его лицемерию и подлости, мастерство психологического анализа и отточенный стиль. Русский писатель привил молодому автору мысль о высоких духовных качествах и благородстве простого человека.

Мопассан родился в Нормандии в 1850 году. «Я вырос, – будет потом вспоминать писатель, – на берегу моря, серого и холодного, в маленьком рыбацком городке, полного жестоких ветров, дождей, брызг волн и запаха рыбы». Мать его, происходившая из старинного культурного рода нормандской буржуазии, была горячей поклонницей и другом Флобера. Именно она руководила чтением и образованием сына и передала его заботам и руководству Флобера.

Время становления писательского таланта Мопассана пришлось на период после позорного поражения Франции в войне с Пруссией и событий Парижской Коммуны, когда в стране воцарилась атмосфера реакции и всеобщей продажности, а Франция, по меткому замечанию Салтыкова-Щедрина, стала «республикой без республиканцев». Эта обстановка во многом способствовала тому, что произведения писателя отличались резкостью и непримиримостью в обличении правящей верхушки страны, они пронизаны многообразной и вездесущей иронией, в которой оживали традиции веселых и нескромных средневековых фаблио, напоминающих русский анекдот.

Первый и оглушительный успех пришел к Мопассану с выходом в свет в 1880 году повести «Пышка», и создай он только один этот шедевр, имя писателя вошло бы в сокровищницу мировой литературы. В основе произведения, как и большинства других новелл писателя, лежит подлинное событие: у героини был свой прототип, это была жительница Руана, с которой действительно произошло нечто подобное. Из оккупированного прусскими войсками Руана, то и дело увязая в снегу, тащится дилижанс. Исключительные обстоятельства военного времени собрали здесь весьма пеструю компанию. Дорожными спутниками Пышки оказались граф и графиня, слывшая «за бывшую возлюбленную одного из сыновей Луи-Филиппа», пройдоха фабрикант со своею супругой, которая «служила утешением для присланных в руанский гарнизон офицеров из хороших семей», виноторговец со своей половиной, отъявленный мошенник, наживший капиталы на продаже дрянного вина, – «эти шесть человек занимали глубину кареты и представляли собой богатый и уверенный в себе и могущественный слой общества». Тут же ехали две монашенки, казалось, целиком ушедшие в свои молитвы, но потом и они окажутся в стане богатых. Среди этих «сливок общества» оказалась Пышка, «особа легкого поведения», хорошо известная в Руане. Ее присутствие было оскорбительным для дам из высшего света, она вызывала у них презрение и возмущение. Медленно движется дилижанс, медленно течет время, но на этом фоне стремительно разыгрывается настоящая человеческая драма.

Господа в спешке не успели захватить с собой съестных припасов, они сильно проголодались, и когда Пышка достала из своей корзинки еду и предложила своим попутчикам разделить с нею трапезу, они не долго крепились, эти господа, и попросили у нее хоть маленький кусочек. А Пышка почитала за великую честь для себя быть им полезной. Но вот неожиданно на постоялом дворе происходит задержка: прусский офицер, являвший собой великолепный образчик хамства и вседозволенности победителя, не дает разрешение на дальнейшее следование дилижанса, пока к нему не придет Пышка. Пышка с негодованием отвергает его домогательства, в то время как «дамы из порядочного общества» были готовы уступить ему. Однако офицеру нужна была только Пышка, и вот господа именем Бога уговаривают ее, и она соглашается – ради них. Снова трясется на ухабистой дороге дилижанс и в нем те же спутники. Но «цикл завершился», и вновь дамы и господа обливали волнами презрения «эту тварь», сторонясь ее, как прокаженной. На сей раз у Пышки не было ничего припасено, в суматохе она не успела, но никто и не собирался с ней делиться. «Она чувствовала, что ее захлестывает презрение этих честных мерзавцев, которые сперва принесли ее в жертву, а потом отшвырнули, как ненужную грязную тряпку».

Флобер был в восторге от повести своего ученика: «Новелла моего ученика „Пышка“ – это шедевр: я настаиваю на этом слове – это шедевр композиции, комизма и наблюдательности… Все персонажи удались. Корнюде неизмерим и правдив. Монахиня в рубцах от оспы превосходна, а граф и его „мое дорогое дитя“, а конец! Бедная девушка, которая плачет, когда тот, другой, поет „Марсельезу“, – это прекрасно!» Язык новеллы лаконичен и прост, это «настоящий классический французский язык», Мопассан вернул французской прозе ее былую чеканность, подобно ювелиру, он шлифовал каждую фразу.

Новеллой «Пышка» открывается новеллистическое творчество писателя. Всего им было написано около 300 новелл. Заслуги его в развитии этого жанра велики, да он и сам осознавал это: «Ведь это я снова привил во Франции вкус к рассказу и новелле». В целом его новеллы дают нам эпическую картину жизни французского общества последних десятилетий XIХ века, запечатленную в громадном количестве характеров и судеб. Можно наметить основные темы его новелл, которым писатель оставался верен до конца жизни: новеллы о франко-прусской войне («Два приятеля», «Дуэль», «Мадемуазель Фифи», «Койка № 29», «Пленные» и др.), герои которых, «маленькие люди», отупевшие от забот и нужды, озлобившиеся, порой смешные и нелепые, но именно они обнаруживают героические качества. Исключительные условия военного времени пробуждают в них такие черты, о существовании которых они и сами в себе не подозревали. Мастерство писателя-психолога позволяет Мопассану глубоко заглянуть в души своих героев и извлечь из их тайников прекрасные черты.

Другая важная тема новелл писателя – растлевающая, уродующая душу человека власть денег. Трудно назвать новеллу, где бы эта тема в том или ином качестве ни затрагивалась, ибо она определяет судьбы людей, их характеры и поступки, к какой бы социальной группе общества они ни относились. Тема денег, преуспеяния, карьеры самым тесным образом связана с миром чиновничества, вот почему типическим героем Мопассана становится жалкий чиновник господин Сакреман, всю свою жизнь мечтавший о получении ордена Почетного легиона и получивший-таки его благодаря прелюбодейству своей жены с крупным начальником («Награжден!»). Стоит упомянуть и такие маленькие шедевры писателя, как: «Драгоценности», «В лоне семьи», «Зонтик», «Ожерелье», «Наследство».

Беспросветная власть денег, собственнические инстинкты царят и в деревне. В цикле крестьянских новелл Мопассан показал идиотизм и дикость, граничащую с животной, жизни огрубевших в вечной борьбе за выживание людей. В новелле «Продажа» один пьяный крестьянин, которому срочно понадобились деньги, пытается продать другому пьяному мужику свою «бабу»; эта купля-продажа осуществляется на «кубо-литры», для чего продаваемая «баба» должна влезть в лохань с водой… Но в своих героях Мопассан умел находить и показывать и прекрасные качества: «Папа Симона», «Дядюшка Милон», «Тетка Соваж». Его образы крестьян – это большой вклад во французскую литературу, ибо до него никто не смог дать столь впечатляющей и разносторонней картины жизни французских крестьян.

Но есть у Мопассана произведения иные по тематике и настроению, его привлекала тема любви и природы, преображающих и возвышающих душу человека («Лунный свет», «Любовь», «Прогулка»). Новеллы Мопассана многообразны и по содержанию, и по представленным в них человеческим судьбам и характерам, и по тональности, как многообразна сама жизнь, но о чем бы ни писал автор, он выступает перед нами прежде всего как великолепный знаток человеческих душ, как тончайший психолог, для которого главное – это то, что скрыто в тайниках человеческого сердца. Именно в таком качестве он выступает и в своем романе «Жизнь» (1883).

Это произведение о смене двух культур, когда дворянская культура века Просвещения уступала место пошлой, антигуманной буржуазной цивилизации. В этом сказалось несомненное влияние И. Тургенева и всей русской литературы конца XIХ века. В начале романа героиня его, Жанна де Во, великодушная, добрая, полная любви и доверия к людям, покидает монастырь, где она получила образование, полная иллюзий и радужных надежд. Рядом с ней ее любящие родители, любимое поместье «Тополя», в этой девушке столько очарования и чистоты, что кажется, жизнь не может обмануть ее ожиданий. В своем романе Мопассан показал себя великим и чутким знатоком женской души. Он с глубокой нежностью описывает девичьи мечты юной Жанны, разнообразные состояния, настроения, оттенки ее чувств. Внешняя жизнь героини не богата событиями, зато духовная полна самых многообразных эмоций и переживаний. Именно на ней выстраивается психологическая линия романа.

Однако мечты героини рушатся с самого момента свадьбы: Жюльен де Ламар оказался бесконечно далеким ей и ее миру человеком, жестоким, отвратительно скупым, его любовь к Жанне ограничивалась чисто физическим влечением и потому была недолгой. Она с отвращением узнает о его изменах. Сначала Жанне кажется, что невозможно пережить этот удар, примириться со страшной правдой, но самое печальное в том, что к ней в конце концов привыкаешь: «такова жизнь», говорят французы. Умирают одни иллюзии героини, она упорно цепляется за другие: у нее остались ее любимые родители. Но у гроба матери она читает случайно обнаруженные ею письма к баронессе ее любовника, лучшего друга семьи. Так рушится вера в идеальные отношения и родителей. У нее остается еще сын, Пуле, она целиком посвятит себя ему. Но сын, с детства превращенный в домашнего идола, вырастает в черствого эгоиста, неудачника и мота. Он уезжает от Жанны в Париж, терзает ее сердце своим невниманием. Умирает старый барон, раздавленный горем, и Жанна остается совсем одна, несчастная, беспомощная, жалкая. Она была склонна во всех своих бедах винить неудачное замужество, но причины ее неудач коренятся в более глубоких явлениях жизни.

Жанна была воспитана прямодушной, доброй и любящей и от окружающих она ждала того же, но жизнь обманула ее. Все ее обманывали, все ей лгали, даже старая баронесса. Она ждала, когда жизнь поднесет ей на блюдечке свои дары, и всю свою жизнь ничего не делала, но вместо этого были лишь утраты и разочарования. Писатель сочувствует своей героине, но в то же время он не может некритически смотреть на нее и ее мир: все в ее жизни было бестолково – и замужество, и воспитание сына, и управление поместьем.

Рядом с судьбой Жанны в романе проходит история ее служанки Розали, которую она выгнала, узнав о ее связи с Жюльеном. В отличие от Жанны крестьянка Розали выстояла в жизненной борьбе, сохранила и стойкость духа, и силы, и сердечную доброту. Она воспитала сына-труженика и твердо встала на ноги. Пока Жанна мечтала, Розали работала. Поэтому жизнь – это горести и утраты у праздной Жанны, но это горести и радости у работящей крестьянки. Роман заканчивается великолепными словами Розали: «Жизнь, знаете ли, не так хороша, но и не так уж плоха, как думают». В этих словах заключена нравственная сила и мудрость народа, и в этом идейный итог романа.

В 1885 году выходит в свет новое произведение Мопассана «Милый друг», в центре его – жизнь французского общества того времени, изображенная саркастически, почти гротескно. Еще до написания романа писатель публикует очерк «Мужчина-проститутка», в котором содержался замысел романа. «Как часто приходится слышать: „Он очарователен, этот человек, но он – проститутка, настоящая проститутка!“ – пишет автор. – Так говорят о мужчине-проститутке – язве нашей страны. Ибо все мы во Франции – мужчины-проститутки: переменчивы, капризны, вероломны, непоследовательны в своих убеждениях и стремлениях, порывисты и слабы, как женщины». Вся Франция буквально наводнена этими мужчинами. В своем романе Мопассан поставил перед собой цель обрисовать психологический тип мужчины-проститутки как порождение социального строя, как воплощение воцарившейся в стране атмосферы всеобщей продажности. Он проводит своего героя, Жоржа Дюруа, через семейные отношения, легальную проституцию, мир журналистики, открывает ему дорогу в мир политики, показывая тем самым жизнь французского общества со всех сторон как мир универсальной продажности. «Погибло и погибает все чистое и доброе в нашем обществе, – писал по поводу романа Л. Толстой, – потому что общество это развратно, безумно и ужасно».

Последние произведения Мопассана – романы «Монт-Ориоль» (1886), «Пьер и Жан» (1888), «Наше сердце» (1890), а также сборники его новелл «Бесполезная красота» (1890), «С левой руки» (1889), – с одной стороны, развивают психологическую линию творчества писателя, с другой – в них ощущаются пессимистические, порой мистические настроения, трагические размышления о человеческой судьбе, о старости и смерти, не свойственные ранее писателю. В последние годы писателю все труднее было работать. Яростно сопротивляясь тяжелой болезни, он «метался на яхте по Средиземному морю, бежал в Тунис, Марокко, Африку». Пресса, жадная до сенсаций и далекая от пощады, подняла шум вокруг его болезни. На первых полосах бульварных газетенок обсуждалось, не сошел ли он еще с ума. Мопассан умер в неполные 43 года в психиатрической клинике. Глубоко понял духовную драму писателя в России Л. Толстой: «Ему мало того, что он мучается неразумностью мира, – он мучается нелюбовностью, разъединенностью его…»

Жюль Верн

(1828 – 1905)

Литературная деятельность Жюля Верна продолжалась около шестидесяти лет. Подобно Дюма, он пробовал себя в самых разных жанрах и видах литературного творчества и был чрезвычайно плодовит. Полное собрание его сочинений составило бы не менее 120–130 томов. Но значение творчества заключается не в количестве написанных книг, а в том новом слове, какое удалось сказать писателю, в его художественных открытиях и богатстве идей. В этом отношении Жюль Верн уникален. Но уникальность его особого рода. Он не был великим писателем в том значении, какими были Бальзак, Стендаль, Золя. Образы его героев по своей жизненности уступают героям этих гениев художественного слова. Значение его в другом. Жюль Верн создал роман нового типа – «роман о науке и ее беспредельных возможностях» (Е. Брандис). Вместе с новым романом в литературу вошел новый герой – инженер, изобретатель, рыцарь науки, бескорыстный ученый. Его жизнь и деятельность связаны не со светским салоном и не узким семейным кругом, а со всем миром – земным, воздушным, подводным, космическим, миром, который он открывает для себя и читателей.

Главное дело жизни Жюля Верна – огромная серия «Необыкновенные путешествия», включившая шестьдесят три романа и два сборника повестей и рассказов. Он работал над «Необыкновенными путешествиями» свыше сорока лет, издание продолжалось еще около десяти лет и после смерти писателя – так много рукописей осталось после него. Жюль Верн поставил перед собой задачу описать весь земной шар, опираясь на достижения всех современных ему естественных и технических наук, используя метод научного предвидения. В его мастерски выстроенных романах наука «поглощается с аппетитом» (А. Франс), сумма знаний, которая сочетается с увлекательным сюжетом, усваивается читателем незаметно.

Среди почитателей таланта Жюля Верна – видные писатели, ученые, изобретатели, путешественники. Л. Н. Толстой называл французского фантаста «удивительным мастером», восхищаясь его умением выстроить «интригующую, захватывающую фабулу». Д. И. Менделеев, называвший Жюля Верна «научным гением», на смертном одре просил читать ему «Приключения капитана Гаттераса». Н. Е. Жуковский, основатель современной аэродинамики, держал в своей библиотеке единственную художественную книгу – роман «Робур-Завоеватель» Жюля Верна. Французский академик Жорж Клод, создавший опытную установку для использования термической энергии моря, признавался, что этот проект родился из слов капитана Немо о возможности получения электрического тока от проводников, погруженных на разные глубины моря. Инженер Лебеф, создатель первой подводной лодки с двойным корпусом, называл Жюля Верна своим соавтором. Спелеолог Норберт Кастере и географ-путешественник, академик В. А. Обручев утверждали, что на выбор ими профессии огромное влияние оказали книги Жюля Верна. Можно привести еще десятки, сотни подобных признаний, и все они доказывают, что Жюль Верн открыл в литературе неизведанную область – поэзию науки и научного творчества.

Жюль-Габриэль Верн родился 8 февраля 1828 года в городе Нанте, одном из крупнейших портов Франции. Профессия юриста была наследственной в семье Вернов, и глава семьи, Пьер Верн, ни на минуту не сомневался в том, что его сын станет адвокатом и когда-нибудь возглавит его контору. Но мальчика, уроженца большого портового города, притягивало море. В одиннадцать лет он сбежал из дома и нанялся юнгой на корабль «Корали», отправлявшийся в Вест-Индию. Если бы не решительность и находчивость отца, сумевшего снарядить вдогонку уходящему кораблю паровой катер, жизнь будущего писателя могла бы сложиться совсем по другому сценарию.

Беглец был возвращен, выпорот и посажен на хлеб и воду. После этого события Жюль достаточно долго придерживался отцовского плана. После успешного окончания Нантского Королевского лицея он едет в Париж учиться на юриста. Обучение в Сорбонне и очень скромный пансион, который положил ему отец (75 франков в месяц), не мешает молодому человеку увлекаться театром, отчего его бюджет просто трещит по швам.

В угоду отцу Жюль Верн закончил Сорбонну и защитил диссертацию, но домой в Нант он не вернулся. «Твоя контора в моих руках только захиреет, – пишет он своему отцу. – Я предпочитаю стать хорошим литератором и не быть плохим адвокатом».

В феврале 1849 года с помощью влиятельного родственника Жюль Верн знакомится со своим кумиром – великим Александром Дюма. Приехавший с визитом в замок «Монте-Кристо» Жюль покидает его только через несколько дней. Дюма сразу проникся симпатией к начитанному и остроумному юноше и посоветовал ему попробовать себя в литературе. Жюль Верн потом всегда с благодарностью вспоминал тот теплый прием, который оказал ему мэтр, и был признателен ему за то, что тот первым поверил в его талант. Выйдя как-то от Дюма, Верн воскликнул: «То, что он сделал для истории, я сделаю для географии!» Но создание географического романа произойдет позже, а пока Жюль решил заняться сочинением пьес. И здесь начинающему драматургу опять помог Дюма. Он не только пригласил Жюля на премьеру «Трех мушкетеров» в свой Исторический театр, но и поставил на сцене своего театра его одноактный водевиль «Сломанные соломинки», оказавшись, таким образом, в театре «крестным отцом» Верна.

В течение пятнадцати лет Жюль Верн сочиняет пьесы для театра. Это были исторические драмы, водевили, трагедии, либретто комических опер. Особого успеха они не имеют и денег его создателю приносят очень немного. Но драматургический опыт, накопленный за эти годы Верном, оказался бесценным для его романного творчества. В этом отношении Жюль Верн повторял путь своего литературного наставника – ведь Дюма тоже начинал как драматург. А пока Верн на жизнь зарабатывает репетиторством и работой в качестве секретаря в Лирическом театре. Он неукоснительно с пяти до десяти утра отдается сочинительству и каждый свободный час проводит в Национальной библиотеке, утоляя свой ненасытный интерес к географии, астрономии, истории техники, научным открытиям.

В 1856 году Жюль Верн женился на двадцатишестилетней вдове Онорине Морель. Он давно мечтал о семейном уютном доме, и очаровательная молодая женщина, готовая рассмеяться в ответ на любую шутку, показалась Верну той, кто может дать ему счастье. Но женитьба на Онорине ожидаемого счастья не принесла. Для нее литературная работа мужа была всего лишь блажью, и произведения, которые принесли Верну всемирную славу, всегда оставляли ее равнодушной.

Вернов часто навещал Феликс Турнашон, которого весь Париж знал под именем Надара. Он был прославленным фотографом, превратившим фотографию в искусство. Надар увлекался аэронавтикой и мечтал сфотографировать Париж с высоты птичьего полета. Беседы с Надаром об аэронавтике натолкнули Верна на замечательную мысль – написать «роман о науке», героем которого будет гигантский воздушный шар. Осенью 1862 года роман был готов и был представлен на суд знаменитому издателю Жюлю Этцелю.

Этцель издавал книги в основном для юношества и в данный момент подыскивал способных сотрудников для работы в «Журнале воспитания и развлечения», который он собирался издавать вместе с известным педагогом Жаном Масе. Рукопись Верна привела Этцеля в полный восторг. Он не только взялся ее публиковать, но и заключил с никому пока не известным автором контракт на 20 лет, в течение которых Верн обязуется ему поставлять по три романа в год из расчета две тысячи франков за том. Этцель до самой своей смерти в 1886 году оставался единственным издателем Жюля Верна, и, по мере того как росла популярность писателя, менял условия договора в его пользу.

1 января 1863 года на книжных прилавках Парижа появился роман «Пять недель на воздушном шаре». Успех был невероятным и ознаменовал рождение нового жанра – «научного романа», где не было места традиционной любовной линии (в первом романе Верна вообще нет ни одной героини), но были головокружительные приключения, прихотливо переплетенные с художественной популяризацией научных знаний. В этом романе Верн объединил и облек в художественную форму две научные проблемы, волнующие весь читательский мир: управляемое воздухоплавание и исследование Черного континента. Поразительно, но уже в первом романе писатель Верн стал давать точные прогнозы относительно многих открытий, касающихся самых разных научных сфер. Так, в «Пяти неделях» Верн, рассказывая об экспедиции доктора Фергюсона на управляемом аэростате «Виктория» над неисследованными районами Африки, безошибочно предсказал местонахождение истоков Нила, которые были обнаружены в действительности менее чем через год после выхода романа.

«Журнал воспитания и развлечения» был открыт вторым романом Жюля Верна «Приключения капитана Гаттераса», в котором он создал настолько убедительный образ полярного исследователя, что в реальное существование капитана Гаттераса читатели безоговорочно поверили. Здесь же, в предисловии романа, был сформулирован замысел грандиозной эпопеи, задуманной автором, – «резюмировать все географические, геологические, астрономические, физические знания, накопленные современной наукой, и в живописной, занимательной форме создать универсальную картину мира». Свою эпопею, серию романов, которую Верн будет создавать всю свою жизнь, он назвал «Необыкновенные путешествия».

Работоспособность Жюля Верна была поразительной. Один роман следовал за другим, иногда он писал одновременно два, три романа. Появились деньги, и семья Верна получила возможность переселиться в тихий аристократический пригород Отейль. Онорина быстро приобрела светские привычки, устраивая в небольшом особняке светские рауты и приемы. Но Жюль Верн работает целыми сутками и практически не выходит к гостям. Он счастлив, только когда пишет. Сам он неоднократно говорил, что, закончив роман, чувствует себя несчастным, пока не начнет новый.

Параллельно с романами он пишет «Иллюстрированную географию Франции», шеститомную «Историю великих путешествий и великих путешественников», четырехтомную научно-популярную работу «Завоевание Земли наукой и промышленностью». Эти замечательные книги не потеряли своего значения и доныне, особенно «История великих путешествий».

В работе Жюлю Верну помогали сотрудники, подбиравшие ему материал. Кроме того, еще в юности писатель завел картотеку научных фактов, которую он постоянно пополнял на протяжении всей своей жизни. Но Верн не довольствовался только книжными источниками. Когда ему для очередного произведения требовались факты, он посещал заводы и фабрики, чтобы самому увидеть, как работают механизмы и как протекают технологические процессы. Создавая «Таинственный остров», Жюль Верн изучал технологию производства различных химических веществ. Перед тем как сесть за работу над «Черной Индией», Верн поехал в северо-французский город Анзен и спустился в самую глубокую угольную шахту, чтобы увидеть, как трудятся шахтеры. Постоянно консультировался писатель и с учеными. Математик Анри Гарсе по его просьбе сделал расчеты для романа «С Земли на Луну», обосновывающие скорость, с которой космический снаряд преодолевает земное притяжение. Инженер Бадуро произвел необходимые вычисления для романа «Вверх дном».

Прототипами романов Верна становились люди, которыми он восхищался. В суровом, фанатичном капитане Гаттерасе читатели узнавали полярного исследователя Джона Франклина, чья экспедиция на Северный полюс пропала без вести. Профессор Лиденброк из «Путешествия к центру Земли» очень похож на геолога Шарля Девиля, беседы с которым и подвигли писателя на создание романа. В герое романа «С Земли на Луну» Мишеле Ардане без труда угадывался Надар.

Издатели и критики недоумевали: в романах Верна нет героинь и нет любовной интриги, но они пользуются неизменным и огромным успехом у читателей. Даже Этцель иногда упрекал Верна за излишнюю сухость стиля. В одном из своих интервью Верн так объяснил сюжетные и стилевые особенности своих романов: «Любовь – чувство всепоглощающее. Моим героям нужны все их способности, вся энергия, а присутствие рядом с ними пленительной женщины мешало бы им осуществлять их грандиозные замыслы».

В 1866 году писатель приобрел старый рыбацкий баркас и переоборудовал его в парусную яхту, назвав ее именем покровителя французских моряков – «Сен-Мишель». Теперь он большую часть времени, с весны до осени, проводил в своем «плавучем кабинете» – на борту своей яхты. Его внук Жан-Жюль Верн позже писал: «Трудно переоценить значение „Сен-Мишеля“ в жизни писателя. Он пользовался любым предлогом, чтобы как можно чаще выходить в море, провел на борту „Сен-Мишеля“ значительную часть своей жизни… Он был настоящим моряком, и этим объясняются его познания и опыт в морском деле, осведомленность во всех вопросах, связанных с морем… Сомневаться не приходится: мысли, которые высказывают его герои, избороздившие океаны, – это его собственные мысли, а в образе капитана Немо воплотилась его собственная личность». Сам писатель признавался: «Я влюблен в эти сбитые доски и гвозди так, как в двадцать лет любят женщину».

Сам писатель предпочитал жить в рыбацком поселке Ле-Кротуа, где рядом в бухте на якоре стояла его яхта. В Париже он бывает редко. И когда его «Сен-Мишель» швартуется у моста Искусств, яхту встречают толпы репортеров и поклонников. Потом на смену «Сен-Мишелю» по очереди придут более комфортабельные и приспособленные к дальним морским путешествиям «Сен-Мишель II» и «Сен-Мишель III», на которых он совершит большие круизы по Северному и Средиземному морям.

Огромный успех романов Верна натолкнул Этцеля на мысль превратить некоторые из них в пьесы. В 1874 году самым большим событием театрального сезона в Париже стала эффектная инсценировка романа «Вокруг света в восемьдесят дней». В ход пошел весь арсенал спецэффектов, которыми располагала театральная сцена второй половины XIX века. По сцене ходил огромный индийский слон, ползали змеи, бегали дикари. На протяжении долгого времени эта сценическая феерия не сходила со сцен столичных и провинциальных театров Европы и Америки.

1880-е годы принесли Жюлю Верну не только очередные триумфы. В 1885 году умерла мадам Дюшень, с которой писателя долгие годы связывала нежная дружба. На следующий год умер Этцель. В этом же роковом году в Жюля Верна стрелял его племянник Гастон, сын его брата Поля и любимец писателя. На следствии он заявил, что хотел таким образом привлечь внимание к своему недостаточно оцененному общественностью дяде. Пулю так и не смогли извлечь из тазобедренной кости. Много огорчений приносил Жюлю Верну его единственный сын Мишель, постоянно попадавший в какие-то скандальные истории и делавший огромные долги. Но Верн любил своего непутевого сына и постоянно спасал его от очередного банкротства, долговой тюрьмы, суда. Совсем чужой ему стала Онорина, а ее дочери от первого брака, исполненные злобы и зависти, с нетерпением ждали наследства.

Тоска и одиночество толкали писателя к еще более интенсивной работе, под конец жизни превратившейся почти в маниакальную страсть. В последние годы он ослеп, но продолжал диктовать свои романы внучкам и писать при помощи особого транспаранта. В результате накопилось столько рукописей, что Этцель-младший и после смерти писателя многие годы продолжал их публиковать.

24 марта 1905 года Жюль Верн скончался и был похоронен на кладбище Мадлен в Амьене. Через два года на его могиле был поставлен надгробный памятник: Жюль Верн поднимается из могилы, отталкивая плечами мраморную плиту. На постаменте памятника высечена эпитафия – «К бессмертию и вечной юности».

Анатоль Франс

(1844 – 1924)

Выдающийся французский писатель Анатоль Франс вошел в историю мировой литературы как основоположник интеллектуального романа.

Настоящее имя писателя – Анатоль Франсуа Тибо. Франсом – анжуйской огласовкой имени Франсуа – в детстве его назвали приятели отца, библиофилы и писатели, собиравшиеся в его букинистической лавке в центре Парижа. Впоследствии это прозвище стало литературным псевдонимом. Книги окружали Франса с первого и до последнего дня жизни, с ними связаны многие страницы его романов. Ум молодого Франса питали книги разных времен и народов, книги, которые со страстью истинного библиомана собирал его отец. Любимым же героем будущего писателя всегда был Дон Кихот, защитник свободы и справедливости. Такая же неистребимая потребность отстаивать правду, делиться своим духовным богатством жила и в Анатоле Франсе. И герои романов Франса в свою очередь очень похожи на своего автора. По существу, это один и то же тип интеллигента-книжника, в котором высокая культура, естественно, соединяется с душевным благородством. Таковы академик Сильвестр Боннар («Преступление Сильвестра Боннара»), библиотекарь и ученый Жером Куаньяр (романы «Харчевня королевы Гусиные Лапы» и «Суждения господина Жерома Куаньяра»).

А. Франс по праву считается одним из самых образованных людей своего времени и разносторонне развитым литератором. Как многие будущие выдающиеся прозаики, начинал он как поэт. Сильное влияние на его поэтический слог оказала школа «парнасцев» (Т. Готье) и символистов (Ш. Бодлер). Ранний поэтический сборник Франса назывался «Золотые поэмы», а драматическая поэма этого периода – «Коринфская свадьба». Уже в самых первых литературных опусах появляется образ женщины, чья судьба интересовала Франса всю жизнь – Таис Афинской. Во многом ученическая стихотворная поэма о ней называлась «Легенда о св. Таис, комедиантке». Наряду со стихотворными произведениями молодой Франс пробовал свои силы как литературный критик. Выработанные им журнальные интонации в дальнейшем органично вошли в неповторимый дискуссионный, «франсовский» стиль философских романов. В своих литературно-критических статьях и этюдах писатель не пытается дать объективный анализ произведений, но описывает свое, субъективное впечатление от них. Он тяготел к жанру эссе и литературно-критического фрагмента. «Признаюсь, – писал Франс, – я бесконечно люблю все, что не закончено, и думаю, что только фрагменты, осколки вызывают у людей с утонченным вкусом представление о совершенстве».

Первым крупным прозаическим произведением Франса была «Таис» (1889). Сам писатель настойчиво называл его не только философским романом, но и притчей и даже «элементарным пособием по философии и морали». В основе сюжета лежит популярная во Франции, благодаря многочисленным религиозным проповедям, старинная легенда об обращении на праведный путь афинской куртизанки Таис. Эту легенду использовали в своих произведениях Франсуа Вийон и Эразм Роттердамский. Франс предложил свою версию: его роман заканчивается праведной кончиной Таис и моральным падением обратившего ее монаха-отшельника Пафнутия.

В романе воспроизводится противостояние двух культур – античной: гедонистической, чувственной, и христианской: аскетической, духовной. Причем автор не встает ни на сторону эпикурейца Никия, ни на сторону анахорета Пафнутия, считая их глашатаями крайностей в отношении к жизни. Монах Пафнутий со стороны действительно кажется настоящим аскетом, постом и телесными истязаниями истребляющим в себе все греховное. Но, умерщвляя свою плоть, он не смирил свой дух, нарушив главную заповедь монаха – смирение, послушание. Пафнутий – творец своей воли, поэтому он неизбежно оказывается игрушкой в руках темных сил. Основная мысль романа заключается в том, что всякая истина относительна, а любая нетерпимость предосудительна. «Я посоветовал сомневаться. По-моему, нет ничего лучше философского сомнения», – писал Франс о своем романе. Пожалуй, эти слова можно назвать лейтмотивом всего его творчества.

Уже в этом романе обнаруживаются характерные черты прозаического стиля Франса: наличие четкой авторской позиции, воспроизведение споров, дискуссий, наличие двух планов изображения: самого события и его философского осмысления. Стиль Франса оттачивается в сборнике статей и фрагментов «Сад Эпикура», где язык его прозы приобретает афористичность, схожую с Ларошфуко и Лабрюйером. Некоторые афоризмы Франса стали крылатыми, например «В основе всех великих страстей лежит прелесть опасности», «Любовь расцветает только среди страданий».

В 90-е годы XIX века в творчестве Анатоля Франса происходит поворот в сторону усиления социальной темы. Это связано с обострившейся общественно-политической ситуацией того времени. В частности, с печально известным «делом Дрейфуса», когда по ложному обвинению в государственной измене был осужден офицер-еврей Луи Дрейфус. На самом деле, и в этом ни Франс, ни Э. Золя, ни другие здравомыслящие люди не сомневались, что реальная подоплека этого дела – антисемитская. В силу своих политических убеждений Франс прекратил посещать заседания Французской академии, почетным членом которой он был избран, и отказался от ордена Почетного легиона. В его творчестве этого времени усиливаются философско-сатирические тенденции, появляется не только публицистичность, но и памфлетность, и даже элементы гротеска.

С 1897 по 1901 год Франс создает роман-хронику, тетралогию «Современная история», в которой представляет широкую сатирическую панораму французской Третьей республики, где в суде фабрикуются дела против честных людей и зреет монархический заговор. Роман изобилует вставными новеллами, дискуссиями, беседами и внутренними монологами. Герой тетралогии, господин Бержере, проявляет не только житейскую стойкость, но и гражданское мужество, открыто выступая в защиту попранной справедливости. Бержере переживает то, что переживал сам Франс в те годы, когда разразилось «дело Дрейфуса».

Вершиной же сатирического мастерства писателя стал роман-памфлет «Остров пингвинов» (1908). Условное, гротескное и фантастическое начала преобразуются в аллегорическую картину современной Европы и ее истории. Абсурден сам сюжет, когда подслеповатый и недалекий монах Маэль случайно окрестил пингвинов, приняв их за людей. Так создалась новая цивилизация – Пингвиния, где первым королем оказывается вор-рецидивист, а первой святой – распутница. Основные эпизоды романа пародируют исторические факты: в Драконе Великом легко узнать Карла Великого, а в диктаторе Тринко – Наполеона. Стилистические приемы направлены на пародирование диспутов средневековых схоластов, средневековых хроник и агиографических книг.