Проделки Рози Вуд Алекс

– Конечно.

Уолтер бросил все покупки на кровать.

– Переодевайся. Я подожду снаружи.

Он вышел из спальни и закрыл дверь. Как все-таки приятно радовать. Честное слово, сияющие глаза Рози способны вознаградить его за все страдания в «Хэрродсе».

– Что ты тут делаешь, Уолли?

Уолтер подскочил на добрых полфута. Похоже, встречей с Вайолет Сильверстоун сегодняшние неожиданности не исчерпывались. По коридору собственной персоной шествовала леди Алистер.

– Мама… – проблеял Уолтер. – Что ты тут делаешь?

Здесь необходимо сделать шаг в сторону и кое-что пояснить. Элизабет Алистер поднималась выше второго этажа в исключительно редких случаях. По счастливому стечению обстоятельств спальня и кабинет Уолтера находились на третьем этаже особняка, и он несказанно радовался тому, что в доме есть территория, свободная от леди Алистер.

Должно быть, случилось нечто из ряда вон выходящее, если она пожаловала наверх.

– Я хочу переговорить с тобой насчет Алисии Бабблбел, – величественно произнесла леди Алистер.

– Алисии Бабблбел? – оторопело переспросил Уолтер.

При всем желании он не мог вспомнить, какая из сестриц Бабблбел зовется Алисией.

– Это та, что с кудряшками?

– Да, самая высокая. С кудряшками и длинным носом до губы. Но в коридоре не хочу об этом говорить, в доме слишком много посторонних. Лучше у тебя.

Худая рука леди Алистер потянулась в дверной ручке.

– Не стоит.

Уолтер загородил дверь в спальню спиной.

– Пойдем лучше в кабинет. Там у меня… Брукфилд наводит порядок.

– Терпеть не могу твой кабинет, там слишком мрачно, – поморщилась леди Алистер, но, к великому облегчению Уолтера, спорить не стала.

– Должна тебе сказать, сынок, что Алисия ведет себя возмутительно.

Леди Алистер приступила к делу, как только опустилась на кожаный диван в кабинете Уолтера.

– Ты обратил внимание на ее кошмарное поведение за завтраком?

Учитывая состояние Уолтера после бессонной ночи на стульях и беспокойство за Рози, трудно было ожидать, что он обратил внимание на Алисию Бабблбел. Но леди Алистер вряд ли примет во внимание эти смягчающие обстоятельства, и поэтому Уолтер просто кивнул.

– Я давно знала, что она положила на тебя глаз, но то, что она творила утром, не укладывается ни в какие рамки!

На щеках леди Алистер появились багровые пятна негодования.

– Мама, не волнуйся… Тебе вредно.

Но увещевания Уолтера не подействовали на разъяренную леди Алистер.

– Она ни во что не ставит меня, своего отца, приличия. Она возмутительна!

– Она молода и непосредственна…

– Уолтер! Как ты можешь такое говорить? Ты помолвлен с Вайолет!

– Пока нет, – бездумно ляпнул он.

И тут же понял, что совершил ужасную ошибку. По молчаливой договоренности между ним и матерью его помолвка с мисс Сильверстоун была делом решенным. Его слова она могла воспринять как прямой мятеж.

– Я имею в виду, мы еще не помолвлены официально, – заторопился он с объяснениями.

– Это не имеет значения.

Тон леди Алистер мог бы заморозить воду, если бы таковая оказалась поблизости.

– Я хочу сказать, что все нормальные люди знают, как обстоят дела между тобой и мисс Сильверстоун. В этом свете поведение Алисии преступно!

– Ты немного преувеличиваешь, мама.

– Ты не знаешь всего! – воскликнула леди Алистер многозначительно. – Полчаса назад Алисия пришла ко мне и заявила, что в твоей спальне творится что-то неладное. Ты же знаешь, я разместила ее в фиолетовой комнате, а она как раз под твоей.

– Творится что-то неладное? – пролепетал Уолтер. – Что именно?

– Видите ли, она все утро слышала топот и звуки передвигаемой мебели. А также женский смех…

Леди Алистер подняла брови.

– Быть не может, – простонал Уолтер, хватаясь за ворот рубашки. – Я ее убью.

– Не переживай так, сынок, я уже все ей высказала по поводу девушек, которые прислушиваются к звукам, доносящимся из комнат мужчин.

Объяснять, что он имел в виду совсем не Алисию, было неблагоразумно, поэтому Уолтер ограничился простым:

– Спасибо, мама.

– Я не сомневаюсь, что, будь эта девчонка понаглее, она бы лично заявилась к тебе, чтобы проверить, что творится в спальне, а заодно поболтать немного. Возмутительно!

Наверное, впервые в жизни Уолтер был согласен с матерью. Правда, совсем по другой причине, но это уже такие мелочи.

– Действительно, мама, мисс Бабблбел позволяет себе очень много. Не понимаю, чего она добивалась своим бессовестным… доносом.

– Ты хочешь сказать «клеветой»?

– О да, – спохватился Уолтер. – Клеветой. К чему ей было выдумывать глупости про смех и топот?

– Откуда я знаю? Думала вкрасться ко мне в доверие, чтобы обольстить тебя.

– Не уверен, что это верный способ, – улыбнулся он.

– Но я объяснила Алисии, что ей стоит держаться от тебя подальше, потому что ты влюблен в самую красивую и нежную девушку Великобритании!

Уолтер вспомнил сегодняшние крики «самой красивой и нежной девушки Великобритании» и покачал головой.

– Тут ты погорячилась, мама. Вайолет, может быть, и красива, но совсем не нежна.

Если у благовоспитанных леди может отвиснуть челюсть, именно это и произошло с леди Алистер. До сих пор она ни разу не слышала от сына столь «личного» отзыва о девушке.

– Может быть, красива? Не совсем нежна? Ты понимаешь, что говоришь о своей невесте?

– Я говорю о невесте, которую ты навязала мне, мама.

Оба были шокированы. Леди Алистер – словами Уолтера, он – собственной храбростью.

– Н-но… м-мне кажется, м-мы с тобой все обсудили… – пробормотала она.

– Обсудили, – кивнул он. – Но если бы ты слышала, как Вайолет сегодня кричала на продавщиц в магазине, ты бы меня поняла.

Леди Алистер в восхищении всплеснула руками.

– Вы с Вайолет вместе ходили за покупками? Очаровательно!

Уолтер прикусил язык.

– Н-нет, я случайно услышал…

– Вы встретились в магазине?

– Н-не совсем…

– Уолли! Я тебя не понимаю.

– Ох, мама, что тут непонятного? Я был в магазине, Вайолет была в магазине. Я ее видел, она меня нет.

– А, тогда все ясно.

От улыбки леди Алистер по коже Уолтера побежали мурашки.

– Наблюдал за ней издалека, да? Уолтер, дорогой, нет никаких причин скрываться. Вайолет… очень хорошо к тебе относится, и я уверена, она была бы рада, если бы ты к ней присоединился.

Уолтер покраснел.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я за ней шпионил?

Судя по выражению лица леди Алистер, она думала именно так.

– Мама, за кого ты меня принимаешь? – возмутился Уолтер. – Я даже не думал о Вайолет. Я просто зашел в «Хэрродс».

– В «Хэрродс»? Один?

Глаза леди Алистер округлились.

– Да.

– А что тебе там понадобилось?

И в который раз за разговор с матерью Уолтер проклял свой длинный язык. Благоразумнее было бы согласиться с тем, что они с Вайолет вместе ходили за покупками, и предоставить остальное милостивому Провидению.

– Уолли! Я жду.

– Я… хотел купить подарок.

– Какой еще подарок?

– Для Пэтти.

– С какой стати ты собрался покупать подарок для Пэтти?

– На день рождения.

– Уолли, ты хорошо себя чувствуешь? – нахмурилась леди Алистер. – Мы говорим об одном и том же человеке? О кузене Вайолет?

– Да, конечно. О моем лучшем друге Пэтти.

– Его день рождения в феврале. Через неделю после твоего.

Лицо Уолтера вытянулось. Как же он мог позабыть о феноменальной памяти своей матери?

– Я сказал «день рождения»? – расхохотался он. – Я все перепутал. Сам не знаю, что говорю. Столько всего произошло, что я уже стал слова забывать. Конечно же, подарок на свадьбу. Знаешь, какой-нибудь серебряный поднос или чайный сервиз на двенадцать персон…

– Пэтти женится? Как мило. На ком?

– О, это очаровательная девушка. Мм…

Уолтер на секунду запнулся, потом вспомнил рыжие кудри и черные глаза очаровательной актрисы.

– Ее зовут Марго.

Леди Алистер подняла одну бровь.

– То есть Маргарет?

– Да… наверное.

– Дочь сэра Реджинальда? Или сестра Бентама Чаффмана, хохотушка с кудряшками, которая на приеме у Стоукеров опрокинула на себя десерт?

Вместо того чтобы выбраться из трясины лжи, Уолтер проваливался туда все глубже. Обвинить одну из этих высокопоставленных дам в помолвке с Пэтти было невозможно. Оставалось сказать правду.

– Я… я не знаю ее фамилии, мама. Она играет на сцене.

– Актриса?

– И причем очень хорошая.

Леди Алистер тяжело задышала.

– Возмутительно… немыслимо… Молодой человек знатного происхождения и актриса…

– Мама, у тебя средневековые понятия. Марго – замечательная девушка. Я уверен, они с Пэтти будут очень счастливы.

– Замечательная девушка?

Леди Алистер медленно и величаво поднялась с дивана. Уолтер почувствовал себя маленьким мальчиком, которого вот-вот накажут за кражу печенья из буфета.

– Запомни, мой дорогой, что я запрещаю тебе с ней общаться, запрещаю встречаться с Пэтти где-либо за пределами нашего дома и… и… мне надо подумать. Двоюродный брат Вайолет собирается опозорить семью такой женитьбой… Над этим надо очень хорошо подумать.

Леди Алистер выплыла из кабинета с гордо поднятой головой и вселенской скорбью в глазах. Уолтер провел рукой по лбу. Никогда еще общение с матерью не требовало от него столько усилий, хотя с ней всегда было нелегко.

Но сегодня она перешла все границы! Допрашивала его как мальчишку, раздавала приказы. Вела себя возмутительно. Сколько ему лет, в конце концов? Через три года стукнет тридцать, а он до сих пор слушается мамочку, как десятилетний карапуз. Разумеется, если рассуждать теоретически, нет ничего плохого в том, чтобы слушаться и почитать родителей. Но любовь и уважение – это одно, а деспотизм и тирания – совсем другое. Он уважает и любит свою мать…

Но сколько можно позволять ей собой командовать?

Уолтер застыл на месте словно громом пораженный. Всю жизнь он был, что называется, послушным сыном. Можно сказать, что он перед матерью благоговел, но правильнее будет сказать, что боялся до жути. Леди Алистер обладала исключительными педагогическими наклонностями. Отец Уолтера ходил перед ней на задних лапках, а ведь он вырос в совсем других условиях и попал под влияние Элизабет уже в зрелом возрасте, когда гораздо легче противостоять ударам судьбы.

Что же говорить об Уолтере, который с пеленок подвергался воздействию талантов леди Алистер?

Его приятели даже не посмеивались над ним. Все они были прекрасно знакомы с леди Алистер (иного она бы и не допустила), и все они признавали, что сопротивляться ее железной воле не в человеческих силах. Уолтер и не сопротивлялся. Он делал все, что хочет мать, и напрасно мечтал о спокойной жизни где-нибудь в сельской глуши, как можно дальше от амбициозной леди Алистер.

О мятеже он никогда не помышлял. Но сейчас… сейчас в его душе что-то всколыхнулось. Она запретила ему общаться с Пэтти, как будто он ребенок! Ну уж нет, таких глупостей он не потерпит. Неважно, на ком Пэтти собрался жениться (Уолтер почти забыл, что он сам выдумал эту женитьбу). Главное, что Пэтти его друг. Остальное не имеет значения.

Необходимо было что-то предпринять. Мужество бурлило в Уолтере, как молодое игристое вино; однако если не использовать его силу немедленно, оно могло и выдохнуться. В идеале ему хотелось ворваться в комнату леди Алистер и объявить, что:

а) он будет встречаться с Пэтти, где пожелает и когда пожелает;

б) негласная помолвка с Вайолет Сильверстоун разорвана окончательно и бесповоротно;

в) он переезжает в квартирку, которую ему давно присмотрел Пэтти.

Но для таких действий требовалось не молодое вино, а как минимум ведро виски, и поэтому Уолтер решил предпринять что-нибудь значительное, но менее опасное. Мысль о Рози пришла как нельзя кстати. Должно быть, девчонка уже переоделась. Он пойдет к ней и потребует, чтобы она убиралась из его дома. Роль доброго самаритянина ему приелась.

В спальне Уолтер ожидал увидеть разгром, но вся одежда была аккуратно разложена на стульях, а сложенная простыня лежала на кровати. Рози нигде не было видно, и на секунду Уолтер решил, что она наконец-то избавила его от своего общества.

– Рози, – позвал он тихонько, не смея поверить в такое счастье. – Ты здесь?

Из шкафа донесся сдавленный голос.

– Да. Здесь.

Дверца открылась, и, выпутываясь из пиджаков Уолтера, на свет божий вынырнула Рози.

В лиловом платье и туфельках в тон, напуганная, взъерошенная, с румянцем во всю щеку и горящими угольками глаз. Она была прекрасна.

Сердце Уолтера заколотилось, кровь прилила к лицу, а слова замерли где-то на подступе к горлу. Что-то было не так.

Что-то определенно было не так.