Чары старой ведьмы Бабкин Михаил

– Ты это лучше моему животу скажи, – заметил Тимка, но спорить больше не стал, а принялся сосредоточенно крутить педали, стараясь попадать в такт с ногами Хозяйственного.

Повозка ходко катилась по тоннелю, ровно постукивая клепками железных колес по каменному полу. Позади остался тускло освещенный вход, стало темно, и Тимка собрался было попросить Боню подсветить дорогу «трическим» мечом, но тут механик громко щелкнул каким-то переключателем под рулем: на полу, прямо перед повозкой, возникло желтое пятно. Как от автомобильной фары.

– О, да у нас и свет есть! – восхитился Хозяйственный. – Ну и механик, ай да голова! Гений.

– А то, – довольно ответил гном. – Волшебство волшебством, но и техническую смекалку никто пока не отменял. Голова гному дана не только бороду носить!

– С ума сойти, – поразился Тимка, во все глаза уставясь на бегущий перед повозкой желтый кружок света. – Да ведь это натуральная лампочка светит! Электрическая. Надо же, гномы электричество изобрели, – мальчик от восторга пихнул Хозяйственного в бок локтем.

– Не может быть, – категорично заявил Боня, – тричество в лампочку невозможно засунуть. Это же боевая магия! Трический меч – да, согласен. У самого такой есть. А вот трическая лампочка – нет, не верю. Не может такого быть, потому что такого никогда не бывает!

– А помнишь, у меня в фонарике… – хитрым голосом начал было Тимка, но Боня тут же прервал его:

– Не помню! Это было давно и неправда. К тому же фонарик ты все равно потерял и ничего мне доказать не сможешь. Тем более что никакого тричества в нем отродясь не было, а был в том фонарике обычный колдовской светляк. Только очень маленький. С тараканчика размером.

– Ага, – хихикнул мальчик, – самосветный таракан на батарейке. Эй, механик, у тебя тоже батареечный светлячок в фаре сидит?

– Зачем же – светлячок? – рассудительно ответил гном. – От светляков мало проку, слабые они. У меня там свежий глаз червя-камнееда светит. Как не нужен будет, снова заслонку на место поставлю, он и выключится.

– Вот! – назидательно поднял палец Хозяйственный. – Все просто и понятно. А то заладил – трическая лампочка, да трическая лампочка! Сказано тебе – не бывает таких. Видишь, даже у гномов нету.

– Отсталые вы, – с сожалением махнул рукой Тимка, – неграмотные. Темные. Не буду я вас просвещать, без толку это.

– А что тогда будешь? – с интересом покосился на мальчика Боня.

– Педали крутить буду, – огрызнулся Тимка, – что же мне еще остается, раз вы такие чучундры?

– И то дело, – насмешливо согласился Хозяйственный, – очень полезное занятие. Мускулы развивает и заодно всякие глупые мысли из головы выветривает. Про трические лампочки, например, – и от души захохотал.

Тоннель неоднократно разветвлялся. На каждой такой развилке гном останавливал повозку, внимательно оглядывался по сторонам и принимался сосредоточенно что-то вычислять на пальцах, изредка бормоча себе под нос непонятные фразы.

– Ты чего это там колдуешь? – не выдержал в конце концов Тимка. – Специальные гномьи заклинания творишь, что ли? Порчу на всех подземных врагов наводишь, да?

– Нет, – недовольно мотнул головой механик, – это моя особая путеводная считалка. Я ее все время повторяю, чтобы нам с дороги не сбиться.

– Лучше бы вы указательные знаки где надо развесили, – убежденно сказал Тимка, – оно куда как вернее было бы, чем всякие путеводные бормоталки сочинять. Поглядел, и все сразу понятно.

– Да ты что! – вскинулся механик и от возмущения даже перестал вычислять на пальцах. – Это чтобы каждый распоследний гном мог по заповедному ходу туда-сюда безбоязненно шастать? Без моего на то ведома? Ну нет, – и снова вернулся к подсчетам.

– Тихо ты, – зашипел на мальчика Хозяйственный, – не мешай нашему гению. А то он, того и гляди, неправильно указательный палец к мизинцу приплюсует и приедем мы тогда не к драконьей горе, а к хозяину светящегося глаза. Прямо в пасть!

– Все, молчу, – Тимка подмигнул Боне, прижал к губам кулак и тихонько продудел в него, как в трубу:

  • Гном-механик как-то раз
  • Вырвал червю фарный глаз!

– Поэт, – c уважением сказал Хозяйственный, – стихоплет. Чудо-ребенок! – и потрепал Тимку по голове.

– Нам налево, – решил наконец механик и Тимка с Боней надавили на педали.

Вообще-то ехать по заповедному ходу оказалось довольно интересно. В некоторых местах стены тоннеля ни с того ни с сего вдруг становились совершенно прозрачными, и тогда сквозь эти подземные оконца просматривались самые необычные вещи. Однажды, например, открылся вид на крутой скальный обрыв: обрыв был где-то внизу, видимый словно с высоты птичьего полета, а под ним, под обрывом, в далекой глубине багрово сияла вязкая огненная река. Лавовый поток, такой же, какой вытекает из вулкана во время сильного извержения.

– Бездонный огненный обрыв, – пояснил механик, поглубже надвигая на глаза шляпу. – Очень опасное место. Мы стараемся бывать на нем пореже, только лишь по крайней необходимости. По работе.

– Да уж, – с умным видом изрек Тимка, – в такую речку если упадешь, то мало не покажется. Враз утонешь!

Гном странно посмотрел на мальчика и неудержимо захихикал.

– Я что-то не то сказал? – забеспокоился мальчик.

– Все нормально, – успокоил его Боня, – если ты огнеупорный, то конечно, можешь и утонуть. А если нет, тогда не утонешь. Не успеешь. – Хозяйственный пригляделся. – Хотя… Вон, похоже, что-то живое в речке все-таки шевелится. Огнеупорный гном, что ли, в нее с обрыва свалился?

Тимка с интересом глянул в окошко: в багровой глубине обрыва, в медленной огненной реке плескалось что-то длинное и блестящее, издалека больше похожее на гибкую подводную лодку, чем на живое существо. Подводная лодка то свивалась в кольцо, то брызгалась во все стороны лавой: в общем, это была очень жизнерадостная подводная лодка. Веселая такая, бойкая.

– Какой же это гном, – механик тоже уставился на багровую речку. – Это обычный червь-камнеед в лаве греется. Они, черви, частенько в огненную реку заползают. А зачем, для чего, не знаю. Может, расплавленную руду пьют, а может быть, просто для удовольствия. Купаются, вот как.

– Косточки парят, – авторитетно сказал Тимка, перекладывая дракончика с одного плеча на другое, – от радикулита лечатся. Холодно, небось, им по подземельям ползать, вот и лезут они в огонь, для разнообразия.

– Слушай, какие у червей могут быть внутри косточки? – запротестовал Хозяйственный. – Головой сначала думай, а потом уж говори. Косточки, понимаешь! Скелетики.

– Не могу я головой думать, – серьезно заявил Тимка, – мне дракон все время в ухи дышит и все мысли наружу выдувает. Вот он проснется, тогда я и начну соображать. Не раньше!

– Не в ухи, а в уши, – по-учительски поправил его Боня. – Грамотей.

– А, какая разница, – легкомысленно отмахнулся Тимка, – главное, что дышит. – На том спор об устройстве камнеедных червей и закончился.

В другом окне, двумя перекрестками позже, Тимка увидел такое, что сразу же потребовал остановиться и потом долго смотрел в окошко, не в силах понять, что же там происходит.

Длинная пещера, залитая изумительно густым синим светом, громадным коридором тянулась куда-то вдаль; ледяные стены и потолок пещеры искрились миллиардами холодных искр, синих и голубых. Пол пещеры был покрыт толстым слоем плотного снега; там и сям, по колено в снегу, стояли гномы в самых живописных позах – кто воздев руки к далекому потолку, кто грозя кулаком кому-то невидимому. А некоторые гномы застыли, как в столбняке, руки по швам, и свирепо глядели прямо перед собой в синюю пустоту: на всех фигурках блестела пушистая изморозь, словно мерзлые гномы от бесконечной своей неподвижности поросли снежным мхом.

А далеко-далеко, в конце пещеры, на самой границе видимости, высилось что-то очень большое, черное, мохнатое и многорукое. Непонятное, опасное. Страшное.

– Это у вас чего такое? – шепотом спросил Тимка гнома, с трудом оторвавшись от поразительного зрелища. – Вечный праздник зимы? Музей ледяных фигур?

– Нет, – тоже шепотом ответил механик, – гораздо хуже. Гораздо! Морозильник это, мертвый и чародейный. А в том морозильнике – замороженный ужас подземелья, чудовище по имени Чагарух, поедатель гномов и сотрясатель земли… Все, поехали отсюда! Плохое здесь место, не стоит тут долго стоять, – механик торопливо отвернулся от окна и взялся за руль.

– Нет, ты погоди, – остановил его Хозяйственный, внимательно разглядывая еле видимого в сумерках сотрясателя. – Заинтриговал нас, видите ли, до полной невозможности, а теперь требует отсюда по-быстрому убираться! Не торопись, самоходный ты наш, а лучше объясни-ка толком, чего здесь случилось. Кто он такой, ваш лохматый Чогобук, и почему здесь столько свежемороженых гномов? Они что, тоже Чукопуки? Только маленькие.

– Чагарух! – со злостью гаркнул механик и тут же зажал себе рот рукой, испуганно глянув на далекую фигуру мерзлого чудовища. – Это древняя история… Долго рассказывать все по порядку, – шепотом пояснил гном. – Короче, много бед натворил этот Чагарух в наших подземельях, пока древние гномы его в колдовской морозильник не загнали. С тех пор там и стоит. Убить-то его у древних никак не получилось, только заморозить Чагаруха и смогли. – Механик ткнул пальцем в прозрачную стену. – А эти несчастные гномы – те, кому не повезло. Знаете, сколько всяческих волшебных ловушек по забытым пещерам расставлено? Не счесть. Вот и попадаются в них всякие ротозеи, – механик раздраженно покрутил руль, стукнул по нему кулаком. – Ходят, под ноги не смотрят, жуков на потолке считают… Тьфу, даже говорить не хочется. Короче, некоторые из этих оболтусов в морозильнике и оказываются. И конечно же, сразу замерзают. За секунду.

– А другие? – Тимка жадно слушал, раскрыв рот. – Которые не некоторые?

– Кто знает? – пожал плечами гном. – Наверное, только черви-камнееды могли бы порассказать. Они-то везде ползают, что им ловушки! Может, где-нибудь в огненной реке гномьи останки и видели… Да вот беда, не умеют камнееды разговаривать.

– А черви что, совсем-совсем в ловушки не попадаются? – удивился Тимка. – Почему так? Эге, я все понял! У них же ног нету, значит, наступать на ловушки нечем. И жуков они не считают. Вот потому и обнаруживают вовремя эти ваши дурацкие западни. И обходят… то есть обползают их вовремя.

– Что-то вроде того, – кивнул гном. – Чутье у них на магические пакости просто невероятное! За двадцать шагов чувствуют. Сам наблюдал! Во время охоты на камнеедов.

– Э-э, да я вижу, у вас тут ловушка на ловушке наворочена, – с неприязнью сказал Хозяйственный, ставя ноги на педали. – Живете, как на минном поле. Мне Тимка про мины рассказывал – ох и подлая, скажу вам, придумка! И ваши ловушки – тоже дрянь первостатейная, – Боня с отвращением плюнул на пол. – Сами себя, что ли, ловите? Разминировали бы пакость эту и жили бы себе спокойно. Без морозильных приключений.

– Не можем, – гном сердито запихнул бороду за пазуху. – Глянь-ка, на руль намоталась. И когда успела?.. Не можем, потому что не знаем, как. Не нами они были поставлены, – механик нетерпеливо постучал ногой по железному дну повозки. – Древние ставили. И секрета своих ловушек никому не раскрыли! И даже записей не оставили, вот что обидно.

– Хм, – Боня почесал в затылке. – А собственно говоря, на кого ваши капканы с самого начала рассчитаны были? Не на гномов же…

– Разумеется, не на гномов, – согласился с ним механик. – Никто сам на себя в здравом уме охоту устраивать не станет. Думаю, для Чагаруха ловушки были приготовлены. Или для кого-нибудь другого, такого же большого и вредного. Для драконов, например. Хотя в те времена гномы с драконами не воевали, – механик еще разок глянул на синюю промороженную пещеру, зябко передернул плечами. – Поехали, а? Не могу больше на это безобразие смотреть. Того и гляди сам замерзну.

– Поехали, поехали, – Тимка с силой надавил ногой на педаль, – а то я тоже чего-то мерзнуть начинаю. Сейчас ка-ак простужусь! Ка-ак начну чихать!

– Да-да, разумеется, – сразу заторопился Хозяйственный. – Я Тимкин чих знаю. От него не то что в ушах звенеть будет, а того и гляди – сам Чикобрюк враз проснется!

– Чагарух, – уныло пробормотал гном-механик, – неужели нельзя запомнить? Такое простое имя.

– Вот еще, голову ерундой забивать, – фыркнул Тимка, – да мы его больше никогда и не увидим!

– Эт-точно, – охотно согласился Боня и крутанул педали. Повозка стронулась с места и, разгоняясь, помчалась по гномьему лабиринту дальше.

Глава 5

Тимка произносит речь

Дальнейшее путешествие проходило без особых приключений: повозка ехала, колеса стучали, волшебные окошки в стенах больше не открывались. Или они закончились, или, что скорее всего, механик выбрал нынче такой путь, где окошек вовсе не было. Возможно, решил Тимка, гном нарочно показал им и огненную реку, и синий морозильник – просто так, чтобы попугать. Или с какой другой неведомой целью, кто его знает… Очень даже может быть, что другие окна показали бы людям такое, чего им знать вовсе не положено. Например, какую-нибудь гномью военную тайну, настолько важную, что, узнав ее, запросто можно было бы после этого и вовсе не выбраться из подземелья. Не выпустили бы! Хотя ни Тимке, ни Боне сто лет не нужны были никакие великие гномьи тайны, и золото их не требовалось, да и сами гномы особого интереса не вызывали – живут себе под землей, и пусть себе живут! Лишь бы гадостей другим не делали.

Так думал Тимка, но у Бони оказалось свое особое мнение, очень даже отличное от Тимкиного.

– А скажи-ка, милейший, – вдруг произнес Хозяйственный, до того молча крутивший педали, – вы серьезно собирались воевать с драконами или это просто так, общие военные прожекты были?

– Ну, как бы поточнее сказать, – задумался механик, – вообще-то да, прожекты, но с очень серьезными намерениями. А что?

– Да вот, когда мы к вашей пещере собирались плыть… той, где меня твои солдаты схватили… так мы кучу противодраконьих медуз в небе видели. Здоровенных! Откуда, скажи на милость, они взялись и зачем, когда драконы в своей горе уже сотни лет спят? Если, конечно, правда то, что ты нам про драконов говорил.

– Правду я говорил, – помолчав, ответил гном. – И потому мы не очень торопились тех драконов убивать – решили, что ещё успеем. Хотели подождать, пока наш славный король хоть немного расколдуется… Ведь не навсегда же он окаменел! А вот когда король ожил бы, тогда мы и двинулись бы на драконов. Всей нашей гномьей силой двинулись бы! И задали бы этим мерзким тварям перцу, всыпали бы им по первое число, шеи набок посворачивали бы!..

– Знаю, знаю, – нетерпеливо перебил механика Бонифаций, – крылья им повыдергивали бы, хвосты поотрывали, бошки посвинчивали… Слышал я уже подобное от одного прозрачного дружка, но вовсе не о драконах! Ты, братец, давай ближе к теме. Откуда медузы взялись, а?

– Мы их сами и повыпускали, – неохотно ответил гном. – Берегли медуз для противодраконьей защиты, знаете ли. Все ждали, когда драконы проснутся, вылетят размяться, а мы им – нате подарочек! Вот, недавно и выпустили.

– А почему выпустили? – не утерпел Тимка. – Они что, тоже поразмяться захотели? Ух и размялись ваши медузки, я тебе скажу! Боня их мечом – р-раз! А я их колдовством – два! Всех до одной перебили. Как мух.

– Н-не м-может быть, – заикаясь, пробормотал гном, в ужасе глядя на своих попутчиков, – летучих м-медуз? Как мух? Всех?!

– Всех, всех, – равнодушно ответил Хозяйственный, – они нам не вовремя под руку попались. Когда у нас плохое настроение было. Так что не обессудь, ежели что, мы не нарочно.

– Да вы хоть знаете, каких денег ловчие медузы стоят? – возмущенно заверещал гном. – Одна только охотничья экспедиция за ними в кругленькую сумму обходится! А доставка? А хранение? А кормежка?

– Нечего было медуз на волю выпускать, когда мы рядом гуляем, раз они такие ценные, – хладнокровно сказал Боня. – Надо было сначала посмотреть, не прогуливается ли где поблизости ужасный бог Па вместе с ужасным королем Бонифацием, а уже потом своих медуз с привязи спускать. И вообще, не понимаю, чего ты так кипятишься – золота у вас невпроворот, новых медузяк купите. Которые и потолще будут, и посильнее прежних.

– Купить-то купим, – остывая, сердито пропыхтел механик, – но когда? Когда, я вас опрашиваю? Очень нескоро. А медузы нужны сейчас. Потому что драконы проснулись и вероломно напали на нас! На нас, мирных гномов, беззащитных и неподготовленных. Первыми-таки успели, ящерицы гадские. Правда, странно как-то напали… Вернее, напал. Один здоровенный дракон напал и одна крылатая змея с ним за компанию. Но почему-то за золотом они к нам не полезли, а снесли полгоры над нашими подземельями, чем вызвали сильнейший обвал в девяти верхних пещерах. И улетели! Наверное, за подмогой… Так что пришлось нам срочно всех медуз на волю выпускать. А… – тут гном запнулся, резко обернулся и с подозрением уставился на Хозяйственного. – А собственно, как вы наших медуз смогли обнаружить? Они же невидимые.

– Ты рули, – недовольно приказал Боня, – не отвлекайся. Увидели и все! Зоркие мы.

– Глазастые, как совы, – поддакнул Тимка. – У нас гляделки натренированы для невидимого зрения. В инфракрасных лучах видим! И в инфрасиних тоже глядеть можем. И в ультрасерых – запросто!

– А-а, – многозначительно протянул гном, так ничего и не поняв, повернулся к рулю и надолго замолчал.

– Все ясно, – задумчиво сказал Хозяйственный, – наши зверята продолжают буянить. А драконы – спать. Придется их будить! Ох, не хотелось бы… Не хотелось бы самому это делать, – пояснил Боня, заметив удивленный взгляд мальчика. – Они спросонья наверняка разбираться не станут, кто и зачем их будит. Съедят нахалов – нас то есть – и снова спать завалятся. На сытый желудок.

– Огника в Драконью Главу первым запустим, – решил Тимка и легонько похлопал себя по плечу с драконом, – для дипломатических переговоров. Пусть он сначала всем драконам объяснит, что к чему, а уж затем и мы подойдем, тогда нас точно не съедят. Может быть, оближут для знакомства, но есть не станут.

– Что-то мне лизаться с драконами не хочется, – признался Хозяйственный. – Я и с людьми целоваться не очень-то люблю. А тут с ящерами! Тем более с огнедышащими.

– Жить захочешь – поцелуешься, – заверил его Тимка, – и не поморщишься. Улыбаться будешь!

– Ох-хо-хо, – вздохнул Боня и пригорюнился, даже педали стал крутить медленнее. Наверное, представил себе жаркий драконий поцелуй, долгий и пламенный.

В тоннеле стало тихо: и Боня, и гном-механик молчали, думая каждый о своем – в тишине раздавались лишь частый цокот колес и негромкий скрип педалей. Поэтому Тимка сразу обратил внимание на какой-то слабый шум, доносившийся издалека, как раз из той части тоннеля, куда ехала повозка. Спереди.

Шум нарастал, превращался в невнятный гомон большой толпы. Механик нервно заерзал на своем сиденье.

– Не понимаю, – наконец пробормотал гном, – что там такое происходит? Что за крики? Странно.

– Засада? – встрепенулся Хозяйственный, хватаясь за меч. – Ты нас что, обманул? В западню завез, вредитель!

– Ох и надоели вы мне с вашей подозрительностью, – раздраженно буркнул механик. – Разве ж в засаде так шумят? В засаде сидят тихо-тихо. А тут орут, как будто ракушечной воды перепились! Словно празднуют что-то, – гном приложил ладонь к уху и прислушался. – Точно, празднуют, – забыв убрать ладонь от уха, ошарашенно сказал механик, ловко руля одной рукой. – И где? В проходной пещере, в самом запретном месте! А где же стража? Ну все, кто-то мне за это крепко ответит, – гном зло засопел. – Всех уволю! В грибы разжалую! Вот только доберусь до них, – механик в негодовании затопал ногами по педалям управления, отчего повозка чуть не пошла юзом.

– Тихо ты, разжалователь, – всполошился Хозяйственный, – того и гляди перевернешь нас! Не суетись, успеешь еще всех в грибы, никуда они от тебя не денутся. Тим, – Боня перешел на шепот, – приготовь-ка на всякий случай камень. Вдруг понадобится?

Тимка кивнул и положил руку на ножны зрачкового камня.

Тоннель закончился просторной, ярко освещенной пещерой. Через всю пещеру, от горловины тоннеля до высокой каменной двери в противоположной стене, тянулся высокий бронзовый помост. Он явно был предназначен именно для колесного транспорта – на нем даже имелись два желобка-колеи для узких колес.

А слева и справа от длинного помоста, от одной далекой стены до другой, вся пещера была битком набита гномами. Возбужденные гномы пищали, свистели, орали, подпрыгивали на месте – в общем, бурно выражали свои чувства. Над головами у гномов там и сям торчали привязанные к длинным палкам разнообразные транспаранты и плакаты.

Вдоль помоста с обеих его сторон, крепко сцепившись руками, стояли стражники; стражи порядка умело оттесняли живой цепью буйную гномью толпу от бронзового возвышения. Судя по всему, стражникам приходилось туго: передние ряды гномов крепко напирали на них, подталкиваемые сзади другими гномами. Незадействованные в цепь стражники бесцеремонно лупили гномов по мятым шляпам короткими резиновыми дубинками, но не сильно, а так, для острастки, и пихались-толкались не хуже самой напирающей толпы. Порядок наводили, стало быть.

– Это чего здесь такое происходит? – возмущенно заорал во весь голос механик, едва повозка выехала на помост. – Что за сходка? Бунт?! Бунтовать не позволю! Стража, всех арестовать!

Но никто механика не услышал. Лишь только педальная повозка выкатилась на бронзовое возвышение, как крики и вопли переросли в единый оглушительный рев.

– Разорвут ведь! На кусочки растащат, – Хозяйственный затравленно озирался по сторонам, то и дело зря хватаясь за бесполезный в такой ситуации меч. – С ума они тут все посходили, что ли? Слушай, Тим, а может, у них сезонное бешенство началось? Грибное.

– Нет, что ты, – Тимка дернул Боню за рукав. – Это они нас так приветствуют. Вернее, бога Па. Быстро же у них здесь слухи расходятся! Сообразили, что я, скорей всего, через главный выход буду уходить… Ты лучше на плакаты внимательно посмотри. Прочитай, что там написано!

Хозяйственный взял и посмотрел. И прочитал. И стал растерянно подкручивать усы, не представляя, что же делать дальше – то ли удирать назад в тоннель, то ли бегом-бегом мчаться к каменной двери. Пока их и впрямь не разорвали в куски – на сувениры.

Плакатов было много. И написано на них было разное. Но все сводилось к одному: что гномы любят и обожают великого Па, надеются на его заступничество и отеческую помощь, и всенепременно хотят, чтобы он, бог Па, немедленно благословил их на великую войну с драконами. Тимка вертел головой по сторонам и с удовольствием читал вслух самые интересные надписи:

– «Здравствуй, Па, батюшка всегномий», «Бог Па завсегда роднее всех родных!», «Наш Па – всему голова!» Так, с этим понятно. А вот: «Бритый гном – счастливый гном!» – к чему бы это? Ого! Боня, гляди – да они же почти все бритые! Напрочь безбородые. Во дают… и когда только успели? – Тимка расхохотался. – А как тебе, Боник, нравится: «Я уколов не боюсь, если надо – уколюсь!»? Здорово, да?

– Угу, – Хозяйственный, стараясь больше не смотреть на гномов, крутил педали. – Ты на другие плакатики посмотри. Где написано: «Каждому гному – по шприцу в руки, каждому дракону – по игле в брюхо!» Очень мило. Они же воевать настроились! До победного конца. И хотят, чтобы ты им в этом помог.

– Ну нет, – Тимка замотал головой, – такого безобразия я никогда не допущу. Боня, стой! Я сейчас речь говорить буду. Умную.

– Нет, только не это! – ужаснулся Хозяйственный. – Никаких речей! Удирать надо, пока не поздно, а не вразумлять этих вояк. Все равно ты их не переубедишь.

– Я сказал – стой, значит – стой! – категорически потребовал Тимка. Боня вздохнул и убрал ноги с педалей.

Тимка встал в полный рост и приветственно помахал гномам рукой. Толпа в ответ так громко завизжала, засвистела и затопала ногами, что Тимка от неожиданности чуть не упал обратно на сиденье; Огник тревожно зашевелился у мальчика на плече и что-то невнятно пробормотал сквозь сон. Наверное, ему как раз привиделись гномы, потому что Тимка ясно услышал негромкое: «…бороды поотрываю». Дракон даже во сне тоже был не прочь повоевать с подземным народом.

– Тихо! – пронзительно крикнул Тимка, и его – надо же! – услышали. Гномы разом замолчали и успокоились, замерли, как грибы на грядках. В наступившей тишине стало слышно, как механик нервно постукивает ногой по педали управления, как Хозяйственный еле слышно бормочет себе под нос: «…тоже мне, выискался оратор на мою голову», как безмятежно посапывает Огник.

– Гномы! – чуть потише сказал Тимка, – я пришел к вам с миром… э-э… чтобы посмотреть, как вы тут живете. И что же я вижу? А вижу я то, что живете вы неправильно! То есть не так, как положено нормальным гномам. Нормальные гномы не пьют ракушечную воду без меры и не воюют с соседями. Пусть даже и с драконами. Нормальные гномы добывают золото и занимаются торговлей, потому что даже плохая торговля все же лучше, чем хорошая драка. И вообще я против любой войны. И поэтому приказываю вам – не воевать с драконами! Хотя бы до тех пор, пока ваш король не расколдуется…

– Пока рак на горе не свистнет, – ехидно пробормотал Хозяйственный.

– …И я вам обещаю, – Тимка в запале постучал себя в грудь кулаком, – что лично разберусь с драконами! Нам, богам, это раз плюнуть. Они у меня станут как шелковые! То есть не будут больше хулиганить в ваших подземельях.

– Если они нас раньше не съедят, – ввернул Боня, но совсем тихо. Чтобы никто его не услышал.

– Миру – мир! – истошно завопил Тимка, потрясая кулаками над головой. – Нет войне! И ракушечную воду не пейте! И чтобы все дружно зубы по утрам чистили! И зарядку делали. Вернусь – проверю, – мальчик незаметно толкнул Хозяйственного ногой. – Поехали! Крути педали, пока они соображают, чего я им понаговорил.

Хозяйственный старательно заработал ногами и повозка медленно покатилась к выходу. Тимка приложил ладонь к голове, торжественно отдавая честь, как главный маршал на параде. Для полного эффекта не хватало лишь духового оркестра и хорошего салюта, а так – ни дать ни взять натуральный маршал гномьих войск поздравляет своих верных солдат с военным праздником. С Днем Всех Грибов, например.

Но салют не заставил себя долго ждать – Огник заерзал на Тимкином плече и вдруг громко икнул во сне, выпустив длиннющую струю пламени поверх гномьих голов. И еще раз икнул. И еще.

– Ур-ра! – в полном восторге взвыли гномы. – Великий Па благословил нас! Миру – мир! Да здравствует торговля и утренняя зарядка! Ого-го-го! – они кричали что-то еще насчет чистки зубов, но в поднявшемся шуме уже ничего нельзя было толком разобрать. Было понятно лишь одно – воевать гномы пока что передумали, до полного оживления любимого короля. А там видно будет. Как король решит, так и сделают.

Повозка подъехала к двери. Механик спрыгнул на помост, шустро подбежал к каменной плите и что-то сделал с ней: то ли погладил ее, то ли особым образом по ней постучал, Тимка не понял. Дверь выдвинулась из стены и медленно уехала в сторону, открыв выход на волю.

– Скорей идите, – поторопил механик людей, опасливо оглядываясь на бушующую позади них толпу, – нечего вам здесь больше делать. Вон как гномов раскочегарили! Сейчас, если еще что-нибудь от имени бога Па ляпните, так они того и гляди совсем ошалеют, бунтовать начнут! Во имя чистки зубов и зарядки.

– Верно, – немедленно согласился Тимка и, обернувшись, крикнул напоследок в гладко выбритые гномьи физиономии:

– Чистота – залог здоровья! Мойте руки перед едой, – и нырнул в дверной проем. В спину мальчику донесся общий вздох обожания и восторга; дверь бесшумно закрылась.

Боня, Тимка и механик стояли в широкой пещере. Гладкотесаные стены и высокий ровный потолок убедительно доказывали, что пещера была искусственной, специально вырубленной в скале. Впереди, неподалеку, светлел прямоугольник выхода, и в него заглядывало красное предзакатное солнце. В пещере было тихо и как-то удивительно спокойно, особенно после того бедлама, который путешественники оставили позади себя за толстой дверью.

– Ну ты даешь, – то ли с одобрением, то ли с осуждением сказал Хозяйственный. – Надо же, целый гномий народ на уши поставил. Напрочь всех уболтал! Я такое первый раз в жизни видел. Нда-а… – Боня снял с плеча рюкзак. – Что ж, гражданин механик, давайте рассчитываться. Сколько там у нас бутылок бальзама натикало? Десять? Извольте получить, – и достал из рюкзака скатерть.

Пока Хозяйственный наколдовывал горькую пепси, Тимка решил разбудить дракончика: хватит ему на Тимкином загривке кататься, пора бы уже и самому крыльями помахать.

– Эй ты, захребетник, подъем, – мальчик положил Огника на пол и легонько постучал дракона по спине пальцем, – просыпайся. Мы уже почти пришли. Скоро со своими друзьями-драконами будешь обниматься! Ты рад?

Судя по ответному всхрапыванию, особой радости от скорой встречи с друзьями-драконами Огник не испытывал. Похоже, ему было сейчас абсолютно на все начихать. Кроме…

– Дракон, золото! – громко крикнул Тимка, перепугав своим неожиданным воплем Боню и механика: Хозяйственный с испугу даже сбился со счета и наколдовал пару лишних полубутылок бальзама, против чего механик возражать не стал.

– Золото, – свистящим шепотом продолжил Тим, – груды золота! Россыпи! Пять тонн четыреста семьдесят три килограмма чистого веса. И все – твое!

– Где?! – возбужденно чирикнул Огник, пулей срываясь с места; там, где он только что лежал, взметнулось легкое облачко пыли. И точно такие же облачка маленькими взрывами отметили путь дракончика по всей пещере – словно кто не глядя, навскидку, дал очередь из пулемета по пыльному полу – это Огник суматошно носился туда-сюда в поисках пяти тонн вкусного металла.

– Где золото? – запыхавшись, спросил дракон у Тимки, так и не найдя обещанного лакомства. – Неужели гномы украли? Погоди, погоди… А где сами гномы, где подземелье? Как мы тут вообще оказались? – озадачился Огник.

– Спать меньше надо, – хохотнул Тимка. – Ты же все путешествие проспал! Спящая красавица. Вернее, красавец. Невидимый.

– Да? – удивился дракон и протяжно, по-собачьи прискуливая, зевнул. – Это… а-а-х… со мной золотая спячка приключилась… эх-хо-о… Отвык я от такой богатой еды! Переборщил маленько. – Огник перестал зевать, щелкнул пастью и деловито сообщил: – А я знаю, где мы.

– Где же? – Тимка заинтересованно присел на корточки возле дракона.

– В кормежной пещере, – охотно пояснил дракон. – Здесь когда-то в древности драконов золотом кормили. На тележке его вывозили и кормили. На грузовой.

– Ишь ты, – сказал мальчик, – значит, мы в драконьем ресторане находимся? Ну, тогда тем более поищи – может быть, где по углам золотые огрызки завалялись? Хотя не надо, а то опять окосеешь и уснешь.

– Ха, огрызки, – Огник шумно фыркнул, прочищая ноздри, – плохо ты драконов знаешь. Они огрызков не оставляют, подчистую все уминают. Особенно золото.

– Как же, как же, – хихикнул Тим, – видел, было дело.

– Вот именно. – Дракончик помолчал. – А Драконья Глава теперь недалеко. Ее даже отсюда должно быть видно.

– Серьезно? – мальчик хотел было немедленно кинуться к выходу из пещеры, чтобы самым первым увидеть загадочную драконью гору, к которой они так долго шли, но его остановил Бонин окрик:

– Тимка, подь сюда. Дело есть.

Тим на ходу развернулся и трусцой подбежал к Хозяйственному.

– Помнишь, ты гномов-стражников в призраков заколдовал? – Боня принялся аккуратно складывать скатерть. – Надо бы их назад отколдовать. Чего им в привиденческом виде шляться, честных гномов пугать! Сможешь?

– А чего тут не смочь? – пожал плечами мальчик. – Давайте их сюда, враз прежними сделаю. Тяжелыми и пузатыми.

– Погоди, – остановил Тимку механик. – Вы мне сначала вот что скажите – они в таком призрачном виде от голода случаем не помрут?

– Нет, – покачал головой Хозяйственный. – Они теперь светоедные. Вернее, лучеедные… Тьфу! Короче, надо почаще их под солнце выставлять или под сильную лампу, тогда они всегда сытые будут, наетые. Это я тебе точно говорю, сам призраком был когда-то! Недолго, но был.

– Вот и славно, – механик с довольным видом потер ладони. – Я их из стражников в шпионы переведу, с такими-то талантами! Будут у меня, значит, за порядком следить. Они же сквозь любую стену теперь пролезут! Красота.

– Ну, если так… – Боня засунул скатерть в рюкзак, на секунду задумался и вдруг спросил:

– Я вот чего хотел узнать напоследок. Ради интереса, не более – все-таки с чего вы взяли, что моя кровь поможет вам раскупорить драконий колдовской щит? Она что, особенная какая-то? И как вы меня – именно меня – вычислили?

Гном, любовно поглаживая полные полубутылки, ответил не сразу. Видимо, прикидывал, как бы ответить повежливее, чтобы не обидеть ненароком Хозяйственного. А то возьмет и напоследок треснет «трическим» мечом, с него станется!

– Про кровь рыжего человека мне король рассказал, под строгим секретом. Мол, можно ослабить драконью защиту, если на нее такой кровушкой побрызгать… Уж не знаю, с чего он это взял! Может, пошутил, а может, и правду говорил – не успел я выяснить, заколдовали его. А вот как именно тебя вычислили… – механик почесал в затылке. – Странная, понимаешь, история получилась. У меня в зале… в другом зале, не пыточном – висит роскошная картина, которая называется: «Главный механик изобретает квадратное колесо». Эпохальное произведение! Очень душевно написано, знаете ли… Так вот, ни с того ни с сего внутри картины неожиданно обнаружилась женщина в зеленом платье и с зеленым посохом – живая, но словно нарисованная… Она-то мне и подсказала, что вот-вот в наших краях объявится рыжий человек примечательной наружности. И очень советовала взять его в плен и хорошенько помучить. До смерти. Кстати, она и про какого-то вредного мальчишку говорила, которого всенепременно надо убить! Я только что вспомнил. – Гном во все глаза уставился на Тимку. – Так это ты? Тот самый вредный мальчишка – ты?!

– Я, – хмуро сказал Тим, – тот самый, – и поглядел на Боню.

– Лурда, – угрюмо кивнул Хозяйственный. – Вырастила-таки свой посох, успела… Вот же гадская ведьма! Нет, надо было все ж попробовать уничтожить картину в замке Олафа, вдруг помогло бы?

– Или хотя бы усы Лурде пририсовать, – с хищным видом добавил Тимка. – Сапожной ваксой. Пока она своим новым посохом хвасталась.

– Ведьма с тараканьими усищами, – задумчиво сказал Боня. – Эт-ты молодец, эт-ты хорошо придумал. Ор-ригинально, черт возьми! – и зашелся в хохоте.

Глава 6

Пришли

Предвечернее солнце неспешно утюжило облачную простыню над далеким горизонтом; легкий ветерок шелестел в высокой траве, пугая кузнечиков и пестрых бабочек. Теплый воздух был чистым и вкусным – пахло сырой травой и полевыми цветами. Было воистину замечательно, особенно после душных гномьих подвалов! И было бы еще замечательнее, если бы хоть где-нибудь наблюдалась обещанная Огником драконья гора. Потому что до самого облачного горизонта тянулась ровная степь и никаких гор на ней не имелось – ни драконьих, ни обычных. Правда, где-то там, вдалеке, все же виднелось какое-то слабое выпучивание из земли, эдакая черная каменная бородавка. Но на гору она явно не тянула и даже для холма была мелковата.

– Ах, какая высокая горища! – очень натурально восхитился Тимка. – Какая крутая и неприступная. Как же мы, бедные, на нее заберемся? Без альпинистского снаряжения ничегошеньки у вас не получится. Будем теперь сидеть под горой и страдать. И горько плакать.

– У тебя летающий тапок есть, – рассеянно ответил Огник, – ничего, переможешься. – Дракон привычно устроился у Тимки на плече и сейчас с любопытством вертел головой, осматривая знакомые места. Мальчик дракона, конечно же, не видел, но зато чувствовал, как тот беспокоится. – Здесь раньше лес был, – расстроенно сказал Огник, – вековой, дремучий. Заповедный. Да вот куда-то весь подевался… А Драконью Главу ты и не увидишь, если она защитным колдовством укрыта.

– Что же нам теперь, на ощупь ее искать? – раздраженно подал голос Хозяйственный. – Дурное это дело, глупое! Можно и промахнуться, ежели не знаешь, в какую сторону идти. Ты лучше припомни – может быть, какие-то специальные ориентиры были? Какие-нибудь отметки? Указательные.

– Конечно, были, – успокоил Боню дракон, – имеется одна отметка. Особая-преособая, указательная-преуказательная. Во-он тот пупырь видите? – дракон плюнул огнем в сторону каменной бородавки. – Вы давайте к нему идите, а я немного полетаю, с высоты осмотрюсь. Возле пупыря и встретимся, – Огник, не ожидая ответа, взлетел с Тимкиного плеча.

– Ну-с, – Хозяйственный покосился на Тимку, – приказ слышал? Тогда пошли, – и ровным шагом двинул к далекой отметке. Мальчик оглянулся – позади были скалы и прямоугольный вход в кормежную пещеру. И механик, который прощально махал им пустой полубутылкой из входного проема.

– Уже слопал! – поразился Тимка. – И когда успел? Нет, с такими темпами бальзама ему надолго не хватит. Отвинтит когда-нибудь король механику голову, факт. А жаль, – мальчик помахал гному в ответ рукой и поспешил за Боней.

Трава шелестела под Тимкиными ногами, кузнечики зелеными выстрелами разлетались перед мальчиком в разные стороны. Настроение у Тимки было замечательное, словно ему какой приятный подарок сделали. Похоже, у Хозяйственного тоже было весело на душе: Бонифаций что-то мурлыкал себе под нос. Как обычно – немузыкально, но с чувством. Тим догнал Боню и пошел рядом с ним, размахивая руками и притоптывая в такт. А потом запел.

Хозяйственный резко остановился и с испугом посмотрел себе под ноги, потом на Тимку.

– Фу, – с облегчением сказал Боня, – это, оказывается, ты визжишь! А я подумал, что какой-нибудь степной кошке на хвост наступил. Ну, брат, у тебя и голосина! Вырастешь – певцом станешь. Бардом всенародным. Или королевским глашатаем. Будешь новости с городской башни орать.

– Лучше певцом, – Тимка с удовольствием вспомнил, как бесновались вокруг него гномы. – Самым известным! Самым популярным! Куплю себе электрический рояль, супермикрофон и супер-дупер-усилитель с двадцатью колонками. А вместо батареек в роялину твой меч засуну. И буду ездить на гастроли по всему свету.

– Что ж, рояль дело хорошее, – рассудительно сказал Хозяйственный. – Дозволяю. Покупай. Но меч я тебе все равно не дам. Как же я без такого оружия останусь? Не-ет, это ты что-то не продумал.

– Ладно, не буду у тебя меч забирать, – великодушно успокоил его Тимка. – Я еще молний позаморожу. Подумаешь, проблема! Надо будет только хорошую грозу подгадать, чтобы молнии были потолще. Толстая молния – это вам не худая, в ней электричества ого-го сколько! На целый рояльный батальон хватит. И еще на две балалайки останется. В смысле – электрогитары.

– С размахом мыслишь, – одобрил Боня, – по-королевски. Так и быть, назначу тебя главным певцом всей нашей страны. Самым талантливым и горластым. Вот только трических балалаек у нас нету, и рояли такие не водятся. Сам, что ли, сделаешь?

– А, пустяки, – отмахнулся Тимка. – Гномов попрошу. Если они даже квадратные колеса изобретают, то и электророяль смастерят, куда денутся. Я им за работу море своей пепси-колы пообещаю, особо бальзамной и горькой. Сильнодействующей.

– Гномы? – призадумался Хозяйственный. – А что, могут и сделать. Они ребята сообразительные, головастые. Только ты им замороженные молнии в руки не отдавай, а то они вместо рояля и балалаек мечей себе трических понаделают и пойдут с драконами воевать. С них станется.

– Хорошо, – согласился мальчик, – решено! – и припустил бегом к близкому уже каменному бугру.

– Ишь, разбегался певец наш, – усмехнулся Боня. – Артист малой сцены. Трический рояль ему подавай! Придумает же, – и неспешно пошел дальше, тихонько насвистывая что-то бодрое: идти до черного бугра оставалось всего ничего.

Черный бугор вблизи оказался вовсе не бугром. Приметный ориентир, указанный Огником, был не чем иным, как королем гномов собственной персоной. В каменном виде.

Широко расставив ноги, указывая одной рукой куда-то вдаль, а другую прижимая к губам, король гномов грозно таращился на заходящее солнце. Ростом король был куда как выше обычного гнома, почти со взрослого человека. Великан по гномьим меркам! Длинная каменная борода сердитого гнома свисала до земли, теряясь в высокой траве. На голове у короля торчало старое птичье гнездо, а ноги были густо опутаны сухими прошлогодними и свежими нынешними вьюнами. Вид у гномьего правителя был, скажем, не очень чтобы царский: грязный и запущенный. Как у древней, всеми позабытой статуи.

– Вот так дела! – возмутился Тимка, подпрыгивая и сбивая с королевской головы трухлявое гнездо. – Кричали: «Любимый король! Дорогой наш повелитель!», а сами даже не чистят его вовремя. Что за безобразие.

– Надоело, наверное, за сотни лет, – предположил Хозяйственный, сбрасывая рюкзак к каменным ногам. – Чисть его, не чисть – все равно без толку, опять травой зарастет. Да и что ему сделается, нечищенному-то! Красивее все равно не станет, – Бонифаций потянулся, с хрустом расправил плечи. – Все, привал. Темнеет уже. Здесь и заночуем.

– А нас этот статуй ночью не загрызет? – Тимка опасливо провел пальцем по каменной бороде. – Знаешь, Боня, был такой случай, мне ребята рассказывали: один дядька чего-то разозлился на такую вот, только кладбищенскую, статую. И сказал ей: «Приходи ко мне ночью, я тебе по шее натрескаю!» Пошутил он так. А статуя взяла и пришла. В полночь.

– И что? – заинтересованно спросил с головы каменного гнома невидимый Огник. Наверное, он давно уже там сидел, только голоса не подавал. Развлекался своей невидимостью.

– Что? – Тимка вытер палец об куртку. – Понятное дело, что. Дядька ей только по ушам собрался, а та хвать его за руку – и пропала. Вместе с дядькой. И тетка, что рядом случайно оказалась, со страха померла.

– Тю, – разочарованно протянул Хозяйственный, – глупая история. Во-первых, кто же на ночь глядя приглашает к себе колдовские памятники? Особенно с кладбища. Им же прогуляться в охотку, они только повода и ждут! А во-вторых – Боня любовно расстелил скатерть-самобранку, – если уж пригласил к себе такое чудище по глупости, так будь любезен – приготовься к его приходу. Кувалду там какую в прихожей припаси или волшебника знакомого на чай позови. Аккурат к явлению каменного гостя. А лучше вообще дома в эту ночь не ночуй… – Хозяйственный хитро поглядел на мальчика. – Надеюсь, ты не предложил нашему каменному величеству отужинать вместе с нами?

– Нет, что ты! – испугался Тимка. – И в мыслях не было! У нас же кувалды нету.

– Молодец. Умный мальчик, – похвалил его Боня. – А если бы была кувалда, то, значит, пригласил бы?

– Хозяйственный, хватит Тимку дразнить, – сердито пискнул дракон. – Ты лучше загляни-ка в кулак короля гномов. В тот, что он ко рту прижал. Есть там чего?

Боня подмигнул Тимке, подошел к статуе и, неудобно вывернув шею, заглянул в плотно прижатый к каменному лицу кулачище.

– Есть! – радостно крикнул Хозяйственный, отчего из кулака вылетело облачко пыли. – Дырка есть! А больше ничего нету.

– Понятно, – сказал дракон, – все, свободен, – и судя по звукам, спланировал с гномьей головы на землю к скатерти.

– А что там должно было быть? – спросил Хозяйственный, заваливаясь на траву возле скатерти. – Тайное послание к невидимым драконам? Завещание гномьему народу? Шоколадный батончик?

– Вот что! – звонко сказал Тим и достал из кармана свисток-ракушку.

– Скажешь еще, – недоверчиво усмехнулся Боня. – С чего бы это старому королю вздумалось свистеть, как мальчишке, во всякие свистульки? Да если и свисток, пускай, так у гномьего папаши он непременно был бы золотой. Что у них, золота мало? – Хозяйственный потянулся к скатерти. – Давай лучше пожуем. А то у меня кишки уже гномий национальный гимн играют. Хотя я его никогда и не слышал. – Боня нетерпеливо постучал по скатерти рукой.

Дракон неожиданно оказался у Тимки на плече и тихонько шепнул мальчику на ухо:

– Ты пока ему правду про свисток не рассказывай, хорошо? Надо мне сначала кое-что проверить, а уж потом… Потом видно будет, – оборвал сам себя Огник и резво спрыгнул вниз, к скатерти: среди россыпи половинчатых ложек и вилок блеснула махонькая золотая ложечка для соли.

После ужина, отгородившись от всего мира – а особенно от каменной статуи – защитной веревкой, бравые путешественники завалились отдыхать. Тимка перед сном достал из рюкзака драконий стаканчик и решил немного поболтать с Каником. Честно говоря, мальчику было стыдно, что он так давно не беседовал с лохматым драконом. Бросили беднягу одного, в пустом замке! Скучает теперь, небось. Страдает от одиночества… И Тимка заглянул в стаканчик.

Одинокий бедняга сидел за богато уставленным разной вкуснятиной широким столом и громко распевал веселую песню, дирижируя зажатой в лапе ведерной кружкой. Рядом с драконом сидели другие одинокие бедняги: были там и рыцарь Бронс в стальных латах, и пиратского вида архивариус Штот, и толстый мэр далекого поселка Берто Бенц, и бородатый Зелегном, и еще кто-то, человек десять, кого Тимка не знал. Все они дружно подпевали Канику, не забывая и про угощение. А во главе стола, как и положено хозяину, по-прежнему восседал заколдованный владелец замка, волшебник Олаф.

– Каник! – воскликнул пораженный увиденным Тимка. – Вы чего там празднуете?

– А-а, Тимка! – обрадовался дракон. – Наконец-то. Давненько я тебя не видел и не слышал. Друзья, – обратился Каник к сидящим за столом, – я пойду побеседую с моим юным другом. Я скоро, – он взял свой драконий стаканчик и вышел из зала.

Как оказалось, Тимка был прав: дракон отчаянно скучал в пустом волшебном замке. Да и страшновато было одному, особенно по ночам – а ну как Лурда из картины выпрыгнет? А Каник в это время спит… Не мог же он, в самом деле, круглосуточно, без сна, все время охранять и охранять! Так ведь и заболеть недолго.

И дракон, произведенный королем Бонифацием в генералы, данной ему властью собрал личное охранное войско из своих друзей и хороших знакомых. Единственной загвоздкой оказалось призвать на службу Штота – архивариус ни в какую не хотел расставаться со своей любимой библиотекой. Так что пришлось заодно и все библиотечные книжки перенести через волшебные зеркала в замок. Да оно и к лучшему оказалось – кошачьи нежити уже много хороших книг попортили! А теперь до книжек они никогда не доберутся, за что от Штота всем спасителям было объявлено большое народное спасибо.

Вся живая мебель – из-за того, что Олаф был заколдован – хоть и неохотно, но признала в драконе временного хозяина замка, и на его гостей не нападала. Так что дела шли просто замечательно и скучать не приходилось.

А вот с Лурдой происходило что-то не то! Каник каждый день проверял картину, там все было как обычно: разгромленный бильярдный зал, ободранные стены, выбитые окна, грязь и мусор на полу – нормальная ведьминская обстановка… А на днях кто-то там, в бильярдном зале, нарисовал на стене зеленой краской кукиш! Большой такой, великанский… К чему бы это?

Тимка как мог успокоил дракона. Незачем было объяснять Канику, что ведьма все-таки удрала из своей картины и шастает сейчас по нарисованным мирам, где ей только вздумается… Дракон-то в этом не виноват, а переживать, что недоглядел, будет. Хотя как можно было доглядеть за хитрющей ведьмой?! Тем более за нарисованной.

Тим подробно рассказал о своих и Бониных приключениях. Не забыл и о невидимом дракончике упомянуть, чем очень удивил Каника – тот никогда и слыхом не слыхивал о подобных чудесах. Тимка хотел было позвать Огника к переговорному стаканчику, но сонный дракончик наотрез отказался. Сказал, что он не зверушка в зоопарке, чтобы его разглядывать. Тем более что и разглядывать особо нечего, невидимость – она и есть невидимость. И вообще ему все лень после вкусной золотой ложечки.

Переговорив с Каником, Тимка спрятал волшебный стаканчик в рюкзак и с чистой совестью уснул. И ему всю ночь снились хорошие сны.

Утро было прохладное и росистое: трава, куда только ни глянь, блестела хрустальными капельками росы под неяркими солнечными лучами. Хозяйственный с умилением посмотрел на это мокрое природное чудо и сообщил Тимке и дракону, что нет ничего полезнее на свете, чем утреннее купание в свежей росе. Мол, от него становишься умным, смелым и сильным. И красивым.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Знаменитые частные детективы Берта Кул и Дональд Лэм берутся за самые сложные расследования – если, ...
Знаменитые частные детективы Берта Кул и Дональд Лэм берутся за самые сложные расследования – если, ...
Тандему частных детективов – пробивной Берте Кул и сметливому Дональду Лэму – по силам расследовать ...
Тандему частных детективов – пробивной Берте Кул и сметливому Дональду Лэму – по силам расследовать ...
Владелица сыскного бюро Берта Кул берется за самые рискованные и спорные дела. Еще бы! Ведь в помощн...
Владелица сыскного бюро Берта Кул берется за самые рискованные и спорные дела. Еще бы! Ведь в помощн...