Чары старой ведьмы Бабкин Михаил

– Да вон их сколько, – Тимка ткнул куском торта в недалекое черное пятно входа, – целая гора. Бери сколько хочешь! Надо только Огника доколдовать в нормальный вид и все. А он не хочет, упирается.

– Я не упираюсь, – возразил дракончик, сердито посверкивая глазками, – я проявляю мудрую осторожность. Я в конце концов попросту хочу жить! А от такого расколдовывания я того и гляди или лопну, или с ума сойду… Вон, видишь, каким меня наш волшебник сделал? Черным. А я всю жизнь был зеленым. Даже когда еще подростком был, и то у меня шерсть зеленая росла!

– Не понял, – Боня глянул на дракончика. – Так ты что, шерстяным когда-то был?

– Само собой, – кивнул Огник. – Без крыльев, весь мохнатый и на задних лапах запросто ходил. А как повзрослел, так вся шерсть сразу выпала и крылья выросли. И на задних лапах перестал ходить – неудобно, с крыльями-то. Перевешивают.

– Так, значит, наш Каник еще совсем молоденький, – понял Тимка. – То-то он все переживает, что летать не может! А у него, оказывается, еще все впереди.

– Мохнатый, лопоухий, ходит на задних лапах, хвост короткий, крыльев нет, золото не ест? – стал перечислять Огник. – Так?

– Точно, – согласились хором Тим и Боня, – один в один.

– Ему лет шестьсот всего, – добавил Тимка. – По-моему. Правда, он себя пожилым считает. Стареньким.

– Молодой он еще, ваш Каник, – сделал вывод дракончик, – необлетанный. Тоже мне, старичок в детском пуху! Эх, где мои шестьсот годков. Молодость, молодость… – Огник печально поник головой.

– Ладно, хватит о грустном, – Хозяйственный бодро потер ладони. – Я так понимаю, что у нас есть только один-единственный выход из создавшейся ситуации. Неприятный, где-то даже опасный выход. Но – единственный!

– Какой? – Тимка и Огник уставились на Бонифация.

– Расколдовывать тебя надо. Окончательно и бесповоротно! – Боня ткнул пальцем в сторону дракончика.

– Не дамся! – заверещал Огник, тут же расправляя крылья. – Погубители! Колдуны-недоучки!

– Погоди, – остановил собравшегося было улетать дракона Хозяйственный, – не шуми. Ты что, решил навсегда таким остаться – маленьким и прозрачным? Краска со временем с тебя слезет, и ты опять станешь невидимым, уж поверь мне. И твои драконы никогда не проснутся… Ты о них подумал? Согласен, Тимка иногда может чего ляпнуть, не подумав. Но, в общем, идея-то у него верная была, толковая. Тебя ведь заколдовали с помощью гномьего свистка? Значит, и расколдовывать надо с его помощью. А вот как, каким способом, это уже другое дело… Здесь подумать надо! Не торопясь, обстоятельно. Чтобы опять не напортачить.

– Вот вы и думайте, – все еще недовольным голосом буркнул дракон, однако крылья сложил. – У вас головы большие! А у меня она сейчас маленькая и ничего путного в нее не лезет. Только чепуха всякая. И вообще меня от долгих раздумий завсегда в сон клонит.

– Это мы заметили, – согласился с драконом Тимка, – это нам знакомо: Боня, когда крепко задумается, обязательно носом клевать начинает! У него, наверное, голова тоже неподходящего размера. Маленькая. Зато усы ого-го какие! Так что я за вас обоих думать буду, у меня мыслей на всех хватит.

– Ну-ну, – усмехнулся Хозяйственный, – давай, думатель ты наш, – и с гордостью подкрутил свои «ого-го» усы. Тимка неторопливо допил чай, вытер руки о штаны, встал и ушел в сторонку, чтобы друзья не отвлекали его от умных мыслей. После чего уселся по-турецки на травку, обхватил голову руками и стал напряженно думать.

Однако, к Тимкиному удивлению, это оказалось очень непростым занятием – думать по необходимости о чем-то об одном было крайне утомительно и неинтересно. Скучно. Мысли упорно удирали в сторону, вспоминались всякие ненужные вещи. То кинушки, то всякие прочитанные книжки, то комиксы. Мама с папой вспомнились, и Тимка немного загрустил от таких воспоминаний. Потом вспомнился замороженный Олаф, и на душе у Тимки стало совсем погано. А затем в памяти всплыли островок из замороженной воды и Боня, требующий «дуть взад» волшебство, вызвавшее мятный дождь; заодно вспомнилось как Тим убрал тот зеленый дождик. И как совсем недавно убрал чернильный ливень.

– Идея! – завопил Тимка, вскакивая на ноги. – Эврика!

– Что – ври-ка? – обернулся Боня на крик. – Какую-нибудь враку сочинил?

– Нет, – мотнул головой мальчик. – Эврика – это научный вопль и означает, что ты чего-то умного напридумал. Так вот – я придумал! Умное!

– Ну-ка, ну-ка, – обрадовался Хозяйственный, – иди к нам поближе и рассказывай. Эврикай давай! Ждем с нетерпением.

– Значит, так, – Тимка присел на корточки рядом с Боней и Огником, – все очень просто. Чтобы убрать наколдованное свистком свежее, простенькое чудо, надо разок подуть в свистульку с другой стороны, верно?

– Верно, – начиная понимать, куда клонит Тимка, подтвердил Хозяйственный. А Огник лишь похлопал глазами – он ничего не соображал в свистковой магии. Как он сам и признался.

– Теперь берем старое, мощное колдовство, – возбужденно продолжил мальчик, – как нам его убрать? Да точно также! Только дуть в ракушку придется много раз. Может быть, сто. А, может, и тыщу!

– Тебе и свисток в руки, – торжественно провозгласил Боня. – Сам придумал, сам и дуй. Тыщу раз.

– Внимание, – Тимка вынул из кармана свисток, – приступаем. Нервных попрошу удалиться.

– Эй, эй, – всполошился Хозяйственный, – погоди чуток. Я сейчас вещи соберу и в сторонку отойду. А то кто тебя знает с твоим свистком! Дракона, предположим, ты расколдуешь, а меня наоборот – заколдуешь. Вдруг невидимость на меня перекинется? Не хотелось бы, – Бонифаций схватил в охапку рюкзак вместе со скатертью и быстрым шагом ушел куда подальше. Куда невидимость не достанет.

Огник тяжело вздохнул, с обреченным видом закрыл глаза и тихонько пискнул:

– Прощай, жизнь моя драконья! Все, отлетался я.

– Погоди ты убиваться, – одернул его Тимка, – я же тебя не заколдовываю, а вовсе даже наоборот. Все будет хорошо! Вот увидишь.

– Это я так, на всякий случай, – смутился дракончик. – А то если вдруг пропаду, то и попрощаться с белым светом не успею. Давай, дуди.

И Тимка задудел. Свисток надрывно хрипел, сипел и кряхтел в его руке, выпуская воздух с другой, совсем не с той, с какой ему положено, стороны; стоял такой мерзкий шум, словно прямо тут, на равнине, умирало от несварения желудка десятка два толстопузых людоедов. Целое племя.

Хозяйственный зажал уши руками и сморщился, как от зубной боли; Огник понуро сидел в траве, стойко перенося кошмарные звуки. А Тимка старался вовсю! Он и дудел, и подпрыгивал, и качался из стороны в сторону, и притоптывал ногами – в общем, колдовал на всю катушку! Был Тимка сейчас удивительно похож на какого-нибудь древнего шамана, взявшегося выгнать заразу из замученного температурой больного: мальчику только бубна не хватало. И длинной костяной колотушки.

Минут через десять Тимка спекся – никаких сил дуть в свисток у него не осталось.

– Все, – хрипло сказал мальчик заплетающимся языком, – не могу больше. Что хотите делайте, а не могу! Весь выдуделся, кхе-кхе.

– А ну, давай сюда гномью свиристелку, – вдруг потребовал Хозяйственный, подходя к Тимке. – Дай-ка я, – не дожидаясь ответа, он отобрал у мальчика ракушку и сунул свисток себе в усы. Выпучив от натуги глаза, Боня дунул…

Истошный предсмертный крик самого главного людоедского вождя тоскливым хрипом пронесся над равниной. И в ответ ему раздался низкий мощный звук – там, где только что был маленький черный Огник, заклубился густой зеленый туман, из которого доносился то ли грозовой гул, то ли рык настоящего, взрослого дракона.

– Убегаем! – крикнул Хозяйственный, схватил мальчика за руку и они опрометью кинулись прочь. Отбежав шагов на двадцать, Боня с Тимкой остановились и повернулись лицом к туману.

Но тумана больше не было. А был вместо него дракон. Настоящий, громадный, чешуйчатый и крылатый. Зеленый. Только на его длинной шее чернела неровная клякса – бывшая раскраска бывшего Огника. Потому что этого дракона Огником назвать было никак нельзя, язык не повернулся бы! Это был Изер, драконий царь. И никак не иначе.

– Вот, учись, – гордо сказал Хозяйственный, любуясь крылатым ящером, – один только разок дунул, и готово! Каков красавец получился, а? Дудеть надо уметь правильно. Как я. Громко-громко!

– Тебе повезло! – Тимка сердито ткнул Боню кулаком в бок. – Я девятьсот девяносто девять раз, наверное, дул. А в нужный тысячный дунул ты!

– Э, какая разница, – отмахнулся Хозяйственный, – в тысячный раз или просто громкости у тебя не хватало… Главное, что у нас драконий царь теперь есть! В натуральную величину.

– Эт-точно, – согласился с ним Тимка и мокро шмыгнул носом. Все же ему было чуточку обидно, что это не он расколдовал Огника. Не до слез, но обидно. Самую малость.

Глава 9

Тимка летит на разведку

Издали Драконья Глава была похожа на египетскую пирамиду с черным овальным входом. Высокую-превысокую пирамиду со срезанной верхушкой: вместо острого четырехгранного конца у драконьей пирамиды была ровная площадка. Или, может быть, вовсе и не площадка, а дыра – Тимке снизу было не видно.

Тимка и Боня сидели в тени каменного Добуца; на вытянутой руке заколдованного гнома болтались походный рюкзак и «трический» меч – Хозяйственный быстро приспособил гномьего короля под дежурную вешалку. Тимка лениво грыз пряник, припасенный с завтрака, а Боня от нечего делать чинил летающий тапок, штопал в нем дырки. Так как дырок у тапка было много, то Хозяйственный был обеспечен работой надолго, и это было хорошо, потому что Бонифаций уже окончательно извелся от неизвестности: драконий царь Изер все еще не давал о себе знать.

Как только состоялось великое превращение чумазого дракончика в настоящего боевого дракона, Изер немедленно приказал Тимке и Боне уйти от драконьей горы подальше. Лучше всего – к каменному гному. И не потому, что он, Изер, больше знать не желает никого из своих друзей-человеков, а потому, что опасается за их жизнь: сейчас он будет убирать магический щит, а дело это нешуточное и даже опасное! Для присутствующих людей, во всяком случае. Потому как возможен небольшой бумсик, от которого они, люди, могут вдруг и помереть. Да и с драконами надо переговорить с глазу на глаз, рассказать им что к чему, а это долгая песня… Так что друзьям-путешественникам лучше всего было набраться терпения и ждать. Ждать и надеяться.

Первым делом они дождались обещанного бумсика: шарахнуло так, что земля заходила ходуном, а с Добуца Подземного кусками пообвалилась грязевая корка. И в тот же миг там, вдалеке, возникла долгожданная Драконья Глава, во всей своей пирамидной красе.

– Если это они называют всего лишь небольшим бумсиком, тогда что же по-драконьи будет мощным взрывом? – недоуменно спросил Хозяйственный, лишь только земля перестала дрожать и он смог устойчиво держаться на ногах.

– Думаю, конец света, – сказал Тимка, все еще цепляясь за бороду каменного гнома. – Когда взорвется вся планета. Вот тогда драконы и скажут: «Вроде что-то здорово бубухнуло!». Если, конечно, успеют.

– Ага, – согласился Хозяйственный, – не иначе, – и стал распаковывать рюкзак: Изер пообещал, что им предстоит долгое ожидание. А значит, надо было обустраиваться всерьез – драконье «долго» могло быть действительно долгим. Боня надеялся лишь на то, что беседа с товарищами-драконами у Изера не затянется на неделю.

Вот так, в хлопотах и мелком ремонте, и прошел остаток дня. Наступил вечер, а за ним и ночь – темная, беззвездная. Северный ветер нагнал тучи; вскоре пошел дождь, крупный, холодный. Тимка и Боня сидели у костерка под невидимым куполом защитной веревки, изредка поглядывая на драконью гору. Там, в Драконьей Главе, что-то происходило: овал входа багрово мерцал, как притушенный камин с тлеющими углями; над верхушкой пирамиды то и дело вспыхивало желтое размытое зарево. То ли это были отблески драконьего пламени, то ли внутри горы творилась какая неведомая волшба – ни Тимка, ни Боня не знали.

– Горячий, видно, у них там разговор идет, – шепотом заметил Боня, глядя на полыхающее зарево, – натурально огненный.

– Это они целуются, – уверенно сказал Тимка, – здоровкаются после долгой разлуки. Никак остановиться не могут! Потому огонь и виден.

– Ну да, – усмехнулся Хозяйственный, – ты еще скажи, что они все хором чихают и икают. Безостановочно и огненно. Не-ет, Тим, у них нынче идет разговор, и очень серьезный. Решающий!

– Решающий, есть гномов или не есть… э-эх! – зевнул Тимка. – После стольких лет сна… Кушать-то небось хочется! Они и нас могут слопать. Не посмотрят, что мы под высоким укрывательством… э-эх-хо!.. покрывательством самого Изера.

– Слушай, а я как-то об этом и не подумал, – всполошился Хозяйственный. – А ведь и вправду, все может быть! Как бы незаметно узнать, о чем они там совещаются? На всякий случай. Может, пока не поздно, надо деру давать и каких-нибудь других драконов искать? Не голодных.

– Запросто! – оживился Тимка, даже зевать сразу перестал. – Я сейчас на тапке по быстрому к пирамиде слетаю и подслушаю, о чем они говорят. Плевое дело! Вжик-вжик, и я все знаю.

– Неудобно как-то получается, – засомневался Хозяйственный. – Вроде бы Изер – наш друг, а шпионить за друзьями… Нехорошо это! Моя совесть категорически протестует.

– А я не буду за драконьим царем шпионить, – пообещал Боне мальчик, – я за всеми другими шпионить буду. За его подданными.

– Это другое дело, – успокоился Хозяйственный, – за другими можно. Насчет других моя совесть не против. Валяй! Только чур – осторожно и незаметно: не хотелось бы, чтоб тебя раньше меня съели. Ни к чему это.

– Мы, шпионы, народ бывалый, – заверил Тимка, становясь на штопаный тапок, – к трудностям привычные. Нас голыми когтями не возьмешь! Чуть что – буду отстреливаться до последнего патрона… Я еще вернусь! – зловещим голосом сообщил мальчик Бонифацию и резко взмыл в мокрое небо.

Тимка летел почти в полной темноте: были видны лишь удаляющийся костерок, странно искаженный стекающей по защитному куполу дождевой водой, да драконья пирамида – вернее, багровый вход в нее и легкое зарево над плоской верхушкой.

Холодные капли неприятно били мальчику в лицо, стекали ему за шиворот; в тучах, над головой, что-то постоянно урчало и взрыкивало. Наверное, там собиралась с силами крутая гроза и надо было торопиться, чтобы не попасть случаем под шальную молнию. Тимка попробовал было увеличить скорость, но с тревогой обнаружил, что тапок сейчас его плохо слушается: летающая обувка шла как-то вяло, с трудом набирая высоту, и почти совсем не меняла направление своего полета. Перла напрямую, как неуправляемый танк! То ли Хозяйственный перемудрил со своей штопкой, то ли тапок слишком быстро промок под проливным дождем – это сейчас было неважно. А важным было то, что Тимка уже набрал приличную высоту и случись с тапком вдруг чего непредвиденное, он, Тимка, мог так брякнуться о землю, что мало не показалось бы! Впрочем, Тим старался об этом не думать и полностью сосредоточился на управлении тапком: Драконья Глава была уже близко.

«Такая уж наша шпионская доля», – подумал Тимка, с трудом выруливая на желтое зарево, – «жизнь настоящего разведчика всегда полна неожиданностей». Но он даже и представить себе не мог, какие именно неожиданности ждут его дальше! Мокрый тапок по сравнению с ними был всего лишь веселым и легким приключением. Шпионской разминкой.

Плоская вершина драконьей пирамиды наконец оказалась у Тимки под ногами. Тапок, словно всю жизнь поджидавший именно этого момента, внезапно выключился, умер на лету, и мальчик оказался в глубокой луже, настоящем дождевом озерке на громадной монолитной крыше пирамиды. В центре каменной крыши-плиты было ровное круглое отверстие, здоровенное, как арена цирка: из этого отверстия и лился необычный желтый свет – яркий, солнечный. Тимка, крадучись, на цыпочках, прижимая мокрый тапок к груди, подбежал к дыре и собрался было заглянуть в нее – осторожно, тайно, по-шпионски. Одним глазком. Но тут мальчик почувствовал, что он на крыше не один.

Слабо сказано – почувствовал! Его как кувалдой ударило: тяжелый, ненавидящий взгляд припечатал Тимку к камню плиты. Если бы взглядом можно было рвать на куски и убивать, то от Тимки сейчас остались бы одни шнурки, да и те никуда бы не годились. Мальчик с трудом, чуть ли не со скрипом, повертел головой, оглядываясь по сторонам – вокруг никого не было. Вообще никого! А взгляд – был. И Тимка робко посмотрел в ночное небо над собой.

Неожиданно в небе сверкнула долгожданная молния. И в ее свете, на фоне свинцовых облаков, на один миг проявился угольно-черный силуэт. Он был похож на причудливо изогнутую водопроводную трубу, но трубу толстенную и бесконечно длинную. И были у той трубы два раскинутых перепончатых крыла, а вместо крана – тупая змеиная морда с холодными стеклянными глазами. Глаза, казалось, смотрели одновременно и на Тимку, и в солнечное отверстие: трудно было наверняка определить, куда именно, за тот краткий миг, пока светила молния.

А еще у трубы – вернее, у Черной Змеи, – были две длинные руки, плотно прижатые к телу; одна из этих рук с невероятной скоростью рванулась к Тимке, опасно целясь в него тремя когтистыми пальцами, словно острыми вилами!

И тут одновременно случилось вот что: погасла молния, что-то со скрежетом воткнулось в плиту у самых Тимкиных ног; в облачной темноте взрывом грянул гром, плита ощутимо вздрогнула у Тимки под ногами, и он с криком упал в столб солнечного света. В то самое отверстие, в которое он хотел всего лишь заглянуть.

Тимку обдало жаром – свет был нестерпимо горяч и ослеплял даже с закрытыми глазами; Тимка падал и кричал, кричал и падал – долго, очень долго. Бесконечно… Вдруг – ой как вовремя! – ожил летающий тапок: похоже, от такой жары он мгновенно высох. Или, может быть, Тимка вернул его к жизни своим диким испугом, но, так или иначе, а тапочек встрепенулся и полетел куда-то в сторону, прочь от слепящего света. Мальчик висел под тапком как контуженный парашютист, полуобморочно закрыв глаза и не шевелясь, уцепившись мертвой хваткой в спасительную обувь.

Тапок летел, делая странные непредсказуемые виражи, словно сухой лист на жарком ветру, и Тимка ощущал себя беспомощной гусеницей, которая сдуру прицепилась к падающему листку – болтанка была невероятная. К счастью, полет в никуда скоро закончился и Тимка успешно приземлился. Если, конечно, считать успешным этот сумасшедший полет, да и всю шпионскую затею в целом.

Не открывая глаз, мальчик на четвереньках шустро пополз куда подальше от яростного обжигающего света. Пол, на удивление, был очень холодным и скользким, как будто отлитым изо льда, и у Тимки скоро замерзли ладони и коленки. Зато в глазах перестало наконец рябить, и, немного поколебавшись, мальчик приоткрыл их, чуть-чуть, только чтобы подсмотреть в щелочку между век: а куда он, собственно, попал?

А попал он аккурат к выходу из Драконьей Главы. Прямо перед ним был высоченный овал выхода, затянутый какой-то прозрачной багровой пеленой; за багровой пленкой шелестела дождем глубокая ночь. Видимо, это был магический полог, волшебная преграда от дождя и незваных гостей, что-то вроде того купола, который создавала защитная веревка. Тимка очень понадеялся, что драконий полог тоже проницаем, в сторону спасительного выхода. Сам выход был проделан в черной полированной стене, которая как хорошее, но не очень яркое зеркало отражала все то, что происходило у Тимки за спиной. В полный рост, один к одному.

Там, за спиной, были драконы. Много драконов. Может быть, сотня, а может, и полторы: замерев на каменных выступах-насестах, торчавших из стен пирамиды от самого пола до далекого потолка, драконы смотрели все в одну точку. В огненный шар, повисший в самом центре пирамиды. В маленькое волшебное солнце, сквозь которое Тимка только что едва не пролетел. И никто из драконов ничего не говорил: подслушивать было некого.

– Стоило из-за этого так рисковать, – с досадой сказал сам себе Тим, – мог бы и с порога заглянуть. Не, плохая сегодня ночь, неудачная. Скорее, ночь ужасов, чем ночь шпионов! Жалко, календаря у меня нету. Если проверить, так наверняка сегодня пятница, тринадцатое. Дважды тринадцатое! Трижды!! – с этими словами Тимка, с трудом пропихивая себя сквозь багровую защиту, перелез через высокий порог. А после, прикрываясь от дождя тапком, резво побежал в ту сторону, где его ждал Хозяйственный: летать на тапочке ему в этот раз как-то не захотелось. И лишь отбежав от пирамиды на приличное расстояние, мальчик вспомнил о Змее.

– Мама, – выдохнул Тимка, – она же меня сейчас съест! – он выхватил верный зрачковый камень, готовый немедленно стрелять во все, что движется, и принялся лихорадочно оглядываться. Но ничего не двигалось, – вернее, не двигалось ничего большого и опасного. Только лишь шел дождь да шелестела трава; на драконьей пирамиде, в солнечном зареве, тоже ничего не шевелилось.

И тут странно загрохотал далекий гром, чересчур протяжно и раскатисто. Тимка посмотрел в ту сторону, откуда донесся дробный гул: в небе среди туч часто сверкали короткие разноцветные молнии, больше похожие на выстрелы из мощных пулеметов. Такая вот была небесная перестрелка, с красными и синими разрядами. Далекая и для мальчика неопасная.

– Ф-фу, – Тимка сунул камень в ножны, – хоть здесь повезло. Не до меня сейчас змеюке! – и побежал дальше, к заждавшемуся Бонифацию.

Хозяйственный сидел в напряженной позе спиной к костру, лицом к Драконьей Главе. Ждал Тимку. И потому сразу увидел мальчика, едва тот подбежал к защитному куполу поближе. Без лишних вопросов Боня расстегнул веревку, впустил Тимку к себе и немедленно восстановил защиту, при этом озабоченно глянув в небо.

Дождь уже перестал идти, но красно-синие зарницы все еще продолжали попыхивать внутри туч то в одном, то в другом месте. Словно по небесам на полной скорости носилась орава милицейских машин с включенными разноцветными мигалками.

– Наконец-то, – сказал Хозяйственный, заботливо усаживая Тимку поближе к костру, – я уже переживать стал. Сижу и сам себя ругаю – вот же глупость придумал с этим шпионским полетом! Я ведь совсем-совсем позабыл о Змее, будь она неладна! А она, оказывается, все время где-то здесь ошивалась. Представляешь – сижу, пью чай, за тебя волнуюсь, и вдруг нате: Змея, собственной персоной! Высовывается, понимаешь, из темноты змеиная морда, размером со шкаф, упирается носом в купол и начинает меня очень нехорошо разглядывать. То так, елки-палки, то эдак. Как мышонка на тарелке! Я чуть чаем не подавился: все, думаю, сейчас или заколдует, или съест. Или и то и другое. Взял и плеснул с испугу горячим чаем ей прямо в морду! И попал точно в нос.

– Да ну! – удивился Тимка, снимая с себя курточку – от нее уже вовсю валил пар, и становилось жарко. – И что Змея?

– Чихнула, – зачем-то оглянувшись по сторонам, шепотом сообщил Хозяйственный. – Так чихнула, что весь купол, вместе со мной и костром, на два шага в сторону уехал. А потом она – ты не поверишь! – погрозила мне пальцем. Вот так взяла и погрозила. Длинным таким, когтистым. И улетела.

– Надо же, – помолчав, расстроенно сказал Боня, – у нее ко всем несчастьям еще и руки оказались. С пальцами и когтями.

– Да уж, – согласился Тимка, снимая ботинки и протягивая ноги к костру, – знаю. Видел.

– Как? Когда? – всполошился Хозяйственный, подсаживаясь поближе к мальчику, – расска… Ух ты! Тим, да ты весь коричневый, как шоколадка! Ты что, у драконов так перемазался? Небось конфетами тебя угощали, – Боня намочил платок водой из фляги и попробовал оттереть мальчику щеку. Тимка зашипел от боли – по щеке точно провели наждаком.

– Глянь-ка, не оттирается, – недоуменно пробормотал Хозяйственный. – Постой! Да это же совсем не шоколад… Это, Тимка, у тебя загар! Ты где это так успел, а?

– Когда в драконье солнце падал, – уныло ответил Тим, осторожно ощупывая лицо и уши – все болело, обожженное колдовским светом. Руки тоже болели, там, где их не прикрыли рукава, но все же не так сильно, как лицо. Как будто Тимка крапивой умылся.

– В солнце? – нахмурился Боня. – Ну-ка, братец, давай рассказывай все по порядку. Ничего не скрывая.

И Тимка рассказал Хозяйственному все-все о своем замечательном путешествии к драконам, со всеми летательными и падательными приключениями. В подробностях и ничего не скрывая, потому что и скрывать-то особо было нечего: ну, полетел к пирамиде, ну, Змея чуть не убила, ну, к драконам в солнце чуть не брякнулся. Подумаешь! С кем не бывает! – примерно так выглядел Тимкин подробный рассказ.

Хозяйственный сидел с каменным выражением лица. Как будто это он, а не Добуц Подземный, в свое время отведал драконьего колдовства. Тимка уже все давно рассказал, уже и чаю холодного попил и принялся зевать в полный рот, а Боня все еще сидел у погасшего костра с весьма задумчивым видом. Как индийский йог в предчувствии вечной загробной жизни.

Тимка отзевался, подполз на четвереньках к Хозяйственному и пощелкал пальцами у него перед носом.

– А? Что? – спохватился Бонифаций. – Ох, напугал ты меня…

– Ты о чем так задумался? – Тимка лег на траву. – Наверное, высшей математикой в уме занимался, да? Вычитал из запятой точку?

– Нет, – Хозяйственный огорченно помотал головой, – я вовсе о другом думал. О том, что ты сегодня очень даже запросто мог бы погибнуть. Просто так, по моей глупости! Потому как именно я не учел, что идет дождь, а мокрый тапок летает плохо, что Змея может удрать на время от Дракона и захотеть поближе познакомиться с вкусным летающим мальчиком. И что Изер не зря приказал нам держаться подальше от Драконьей Главы и ждать… Ты же запросто мог упасть в драконье солнце! И сгореть. Не-ет, плохой из меня король получился. Недальновидный. Эх, пойду-ка я лучше назад, в кладовщики. Там хоть ответственности поменьше!

– Ну ты сказанул, – возмутился Тимка, – плохой из него король, надо же! Ерунда. Я ведь живой, это самое главное… Короли тоже люди, могут иногда и ошибиться, не сообразить чего-нибудь. Что же тогда, их сразу в завсклады увольнять? Да тогда бы и королей на свете вовсе не осталось бы, одни лишь кладовщики по улицам бегали бы. В мантиях и коронах. Нет, Хозяйственный, я тебя из королей никуда не отпущу, – Тимка погрозил Боне кулаком. – Будешь и дальше королевствовать как миленький! Подучишься чуток, разные умные книжки почитаешь, – ну, какие-нибудь королевские учебники, что ли, – и все будет нормально. Если чего не поймешь, так я подскажу. Я умный!

– Умный он, – развеселился Хозяйственный, – специалист по королям! Давай, я не против, – у Бони явно улучшилось настроение. Тимка тоже заулыбался: веселый Хозяйственный ему нравился куда больше, чем Боня тоскующий. Тем более из-за такой ерунды – дальновидный, не дальновидный… Король – он всегда прав, как сказал когда-то Огник-Изер. И Тимка был с ним абсолютно согласен.

– Ложись-ка ты лучше спать, учитель королевский, – Боня похлопал Тимку по плечу, – а я посижу, покараулю. Вдруг Змея опять прилетит? Нет, бдительность терять нельзя! Все, я уже ученый.

– И что же ты делать будешь, если она и вправду заявится? – поинтересовался Тимка, подкладывая под голову рюкзак.

– Да уж что-нибудь, – уклончиво ответил Хозяйственный, – там видно будет.

– Тогда чаю побольше накипяти, – сонным голосом посоветовал мальчик, – будешь в нее горячей заваркой брызгаться. У тебя это хорошо получается. Глядишь, до смерти ее и забрызгаешь. – Тимка закрыл глаза.

Хозяйственный сидел, посматривая то на драконью пирамиду, то на небо: над пирамидой все так же ровно сияло солнечное зарево; небо очистилось от туч и весело подмигивало тысячами звезд. Было тихо и безветренно.

– Тим, ты еще не спишь? – вдруг негромко спросил Боня. – Я вот чего хотел спросить – а все-таки, что же останется, если от запятой отнять точку? Я что-то никак не соображу.

– Хвостик, – сказал Тимка. И уснул.

Глава 10

Как оживляют королей

Проснулся Тимка от неприятного ощущения, что на него смотрят. Разглядывают почти в упор. Со сна мальчик решил, что это вернулась Змея и вот-вот начнет на них чихать и грозить им когтями – Тимке даже такой сон успел присниться, пока он просыпался. Но это оказалась не Змея.

Было раннее прохладное утро. Костер прогорел до пепла; возле теплого костровища, прижимая к себе «трический» меч, спал бдительный Хозяйственный. А неподалеку от защитного купола, весело зеленея чешуей наподобие весенней травки, крутым холмом высился дракон Изер. Склонив голову набок, он с интересом разглядывал людей. Вернее, Тимку.

– Доброе утро, – рокочущим басом сказал Изер и подмигнул мальчику громадным, как круглый стол, желтым глазом, – хорошо спите! Крепко. Даже жаль будить. Похоже, у вас была бурная ночь…

– Ох и бурная, ох и была, – согласился Тимка, потягиваясь и зевая, – та еще ночка! Доброе утро, – мальчик помахал рукой дракону, потом расстегнул защитную веревку: неудобно ведь разговаривать сквозь волшебную защиту, словно не доверяешь собеседнику! А Тимка царю драконов доверял.

– Если я не ошибаюсь, – Изер склонил голову на другой бок, – ты за эту ночь немножко загорел. Или мне так только кажется? Может быть, ты еще попросту не умывался?

– И не умывался, и загорел, – с виноватым видом сказал мальчик. – Я к вам ночью… на летающем тапке… в гости… – Тимкин голос становился все тише и тише, пока мальчик вовсе не умолк. Тимка шмыгнул носом и потупился.

– А-а, то-то я краем глаза заметил, как ты вокруг нашего огнешара петли выписывал! Думал, показалось. Повезло тебе, что заживо не сгорел! И чего тебя к нам понесло? Дождался бы утра, тогда бы и повидались, – Изер укоризненно покачал головой.

– Да вот, – Тимка смущенно развел руками, – увидел над вашей горой свет и решил слетать, немного посмотреть, чего это у вас там такое светится? Из чувства здорового любопытства. – Тим решил не вдаваться в подробности своей шпионской миссии.

– Здоровое любопытство, как правило, очень вредно для здоровья любопытствующих, – назидательно сказал дракон. – Это только глупые мотыльки на свет летят, ни о чем не думая! А ты подумать должен был, прежде чем в нашу гору прыгать.

– Да не прыгал я, – поморщился Тимка. – Меня Змея туда столкнула. Вообще-то она хотела меня когтями проткнуть, но чуть-чуть промахнулась. И я упал.

– Змея? – Изер недоверчиво прищурился. – Как она там оказалась? Тоже немного подсматривала, что ли? Впрочем, неважно, – дракон помолчал, потом, дохнув на Тимку горячим воздухом, торжественно сообщил:

– Мы, драконы, решили устроить большую охоту. На Змею. Сегодня и начнем.

– Здорово! – Тимка в восторге подпрыгнул на месте. – Боня, просыпайся. Большая охота начинается!

– Да не сплю я, не сплю, – Хозяйственный сел, протер глаза. – Я уже давно проснулся, только мешать вам не хотел. Это только глухой может спать, когда у него над ухом дракон разговаривает! Что ж, охота – дело хорошее, – Боня встал на ноги. – Люблю охоту! Особенно когда с утра пораньше, позавтракав и попив чайку. Когда начинаем?

– Хм, – Изер усмехнулся, показав громадные клыки, – да я вас как-то в расчет и не принимал. Не собирался я вас в отряд брать! Что вы можете по сравнению с нами, с драконами? Со знатоками боевой магии?

– Чаем плескаться можем, – хихикнул Тимка, – горячим. Сладким.

– Тихо! – прикрикнул на мальчика Хозяйственный. – Займись-ка лучше завтраком, в самом деле… Так вот, – Боня повернулся к дракону, – ты разве забыл, что у этого болтунишки как-никак есть зрачковый камень? Очень мощное оружие, между прочим. Да и мой «трический» меч в бою на что-нибудь сгодится!

– Самого себя убить или кого из драконов здорово покалечить – да, сгодится, – сердито возразил драконий царь. – Твой меч хорош лишь в ближнем бою, на земле. А вот зрачковый камень… Что ж, я подумаю, – Изер расправил крылья, готовый взлететь.

– Погоди чуток, – взмолился Бонифаций, – ладно, не годится меч, пускай! Но хоть в разведку нас с собой возьми. Очень полетать на драконе хочется, – признался Хозяйственный. – Никогда в жизни не летал! В смысле, на драконе.

– Ну, это другое дело, – кивнул Изер. – Понимаю. Выделю вам кого-нибудь. Самого спокойного дракона выберу и назначу его вашим… э-э… вашим…

– Крыловозом, – быстро подсказал Тимка, – или драконопланом.

– Вот именно, – Изер хохотнул, – драконопланом, – название ему явно понравилось.

– Можно еще вопросик? – спросил Тимка и, не дожидаясь разрешения, выпалил: – А зачем вам ночью солнце нужно было? Этот, как его… огнешар – зачем? Для ровного загара?

– Что ты, – изумился дракон, – какая ерунда! Это мы свои силы так восстанавливали: драконам после долгого волшебного сна обязательно подкрепиться надо! В самом деле, не за гномами же среди ночи гоняться, – Изер мельком глянул на каменного Добуца. – Во-первых, они невкусные, я уже как-то говорил об этом. А во-вторых, не хочется совсем уж портить с ними отношения. Вдруг гномья помощь нам опять понадобится? Как в сражении с Мамбой. Так что мы, недолго думая, вызвали огнешар, – пояснил дракон. – Это, знаете ли, такое особое колдовство… Кусочек солнца это, если уж точно сказать. Солнечная искра! И значит, подкрепились ее звездной силой. Вот так.

– Понятно, – бодро кивнул Хозяйственный, – учись, Тимыч, как без мороженого да без пирожного сытым быть. Это тебе не гномью пепси творить! Надо же, запросто к себе в гору кусок солнца вызвали, – Боня с завистью поцокал языком. – Вот это колдовство!

– Ладно, я полетел, – Изер польщенно улыбнулся. – А вы сидите тут и никуда не уходите, скоро за вами прилетит – ха-ха! – личный драконоплан, – Изер зарычал, взмахнул крыльями и взлетел в небо, точь-в-точь как самолет вертикального взлета: быстро и очень шумно.

– Ну-с, – сказал Хозяйственный, поворачиваясь к Тимке и потирая ладони, – я не дракон, солнечными искрами питаться не обучен. Что там у нас на завтрак?

– Двадцать пирожковых половинок с повидлом, крепкий чай и пол-литра гномьей пепси, – отрапортовал Тимка.

– Пепся? – удивился Боня, присаживаясь к скатерти. – Ни к чему нам эта гномья отрава. Чего это ты вдруг ее заказал?

– Не заказывал я, – отрицательно помотал головой мальчик, – она сама собой заказалась! По привычке, наверное.

– Тогда вылей ее, – равнодушно посоветовал Хозяйственный, беря со скатерки горячую половинку пирожка, – куда хочешь, туда и вылей. Хоть на голову самому Добуцу!

– И вылью, – предупредил Тимка. – С меня станется.

– Давай-давай, – подзадорил его Боня, – освежи старичка. Он полтыщи лет пепсей не умывался, так пускай хоть теперь помоется, ему полезно, – и забулькал чаем.

Тимка оценивающе оглядел Добуца Подземного, снял с его вытянутой руки меч и рюкзак, кинул их Боне, а потом ловко забрался на плечи к гному.

– Минутку внимания! – мальчик сорвал пробку с бутылки. – Уникальный цирковой номер! Показываю в первый и последний раз, нервные могут заранее падать в обморок. Лью!

– Эй-эй, – забеспокоился Хозяйственный, вынимая надкушенный пирожок изо рта, – я ведь пошутил. Кончай свое поливальное безобразие! А вдруг он от твоей шмепси возьмет и оживет? Нам нынче только живых гномьих королей здесь не хватало, для полного счастья. Слезай, кому говорю!

– Не оживет, – уверенно пообещал Тимка, звонко хлопая Добуца ладонью по каменной макушке, – если бы мог, тогда бы механик его уже давным-давно оживил бы! Полил бы своим бальзамом долголетия, и все.

– Много ты понимаешь в дворцовых интригах, – Боня обвинительно ткнул пирожком в сторону каменного гнома. – Заколдованный король для механика сейчас куда как выгоднее, чем расколдованный. Он же, механик, считай, нынче и есть король всей гномьей державы! Только без колдовской силы и без свистка.

– А мне все равно! – лихо крикнул Тимка с плеч гномьего короля. – Если я чего решил, то вылью непременно, – и перевернул бутылку горлышком вниз. Черная шипучая жидкость грязной пеной потекла по голове каменного гнома, по его плечам, телу.

– Тьфу ты, – сказал Хозяйственный и с мрачным видом принялся дожевывать пирожок. Тимка спрыгнул на землю, далеко в сторону швырнул пустую бутылку.

– И нечего ругаться, – мальчик сел к скатерти, – сам ведь сказал, чтобы я ему на голову пепсю вылил. Так что я не виноват, – и потянулся за чаем.

– Опаньки, – с ужасом пробормотал Боня, глядя поверх мальчика, – глянь-ка, уже началось… Статуя моргает! Оживил-таки, елы-палы!

– Что, правда? – обрадовался Тимка. – Ура! – он вскочил и подбежал к Добуцу.

– Где? – Тим внимательно всмотрелся в гномью физиономию. – Что-то не вижу. Он, наверное, редко моргает. Надо подождать.

– Жди! – радостно завопил Бонифаций. – Лет через двести, может, и моргнет, ха-ха! Как я тебя, а? Эх ты, гномий оживитель… Иди сюда, чай уже остыл. Ну ты и купился, как маленький, ей-ей! Люблю розыгрыши, – Хозяйственный с аппетитом укусил следующий пирожок. – Иди-иди, волшебник сепси-кольный. Хрумкай, пока я все не съел.

Тимка с надутым видом принялся за пирожки. И даже сладкий чай не поднял ему настроения – он-то поверил! Решил, что и впрямь оживил знаменитого Добуца, и что утер нос самому Изеру с его боевой магией…

– Мама, – вдруг сказал Боня, роняя кружку с чаем, – мамочки, – глаза у Хозяйственного округлились, усы встали дыбом. Он опять смотрел поверх Тимки: Бонино лицо быстро становилось белым. Даже веснушки побледнели.

– Ладно-ладно, – обиженно пробурчал Тимка, – знаем. Уже не купимся. Вон, зря только чай разлил! Все равно не верю.

– Ой, – Боня часто заморгал. – Тимка, сваливаем. Быстренько! Эх, поздно…

– Ну ты меня замучил, – Тим осторожно поставил чашку на скатерть, потом сердито стукнул кулаком по земле. – Даже если он теперь и вправду оживет, все равно тебе не поверю. Потому что…

– А кто оживет? – с интересом спросили за Тимкиной спиной: голос был низкий, с раскатами. Командный такой голосище, как у генерала. Глубокий.

– Чего? – Тимка резко обернулся.

Добуц Подземный в живом, не каменном виде, был поразительно похож на новогоднего Деда-Мороза. Правда, совершенно лысого, но зато с длинной окладистой белой бородой и густыми усищами, широкоплечего и пузатенького. Сходство особенно усиливали темно-красный кафтан в мелких золотых звездочках, штаны-галифе, тоже красные, и широкие черные полусапожки. Не хватало лишь серебряного посоха со стеклянным шаром на верхушке, а так – вылитый новогодний дедушка. Как с открытки.

– Я спрашиваю – кто должен ожить? – терпеливо повторил Добуц Подземный и, не дождавшись ответа, с кряхтением уселся возле скатерти.

– Можно? – гном кивнул на россыпь пирожков.

– М-мы… М-можно, – промычал Хозяйственный, ошеломленно глядя на бывшую статую: статуя лопала пирожки так, что у нее уши ходили ходуном.

– Ага! А я что говорил? – гордо сказал Тимка, сложив руки на груди. – Что я говорил?

– Ничего ты не говорил, – Боня перевел растерянный взгляд с Добуца на мальчика. – Может, я не расслышал?

– Верно, не говорил, – Тимка почесал в затылке. – Зато теперь скажу: моя пепси – самая суперпепси! Уникальное средство от любой драконьей магии.

– А от облысения помогает? – поинтересовался Добуц, запихивая пальцем пирожок в рот.

– А то! – самоуверенно ответил Тимка, – от всего-всего помогает! Особенно от облысения, перхоти и волосатости.

– Вот и славно, – гномий король вытер руки об свой праздничный кафтан. – Ты вот что, милок, организуй-ка по быстрому мне бутылочку этого средства, на дорожку, потом объясни, где это я очутился – а то у меня в голове полный кавардак, ничего не понимаю! А уж после…

– Что – после? – напряженным голосом спросил Хозяйственный, пододвигая на всякий случай поближе к себе «трический» меч.

– После я вас убивать буду, – охотно пояснил Добуц, доброжелательно глядя на Бонифация и оглаживая свою бороду, – самолично, как и положено. Потому что ни один человек не должен видеть короля гномов! А ежели увидит – тогда всенепременно обязан помереть. Чтобы, значит, никому и никогда не рассказал, какой я из себя есть. Гномий король – лицо неузнаваемое, тайное и священное! Хоть вы мне оба и симпатичны, и пирожки у вас вкусные, а ничего не поделаешь – традиция есть традиция. Святое дело.

– Ничего себе! – возмутился Тимка. – Мы его, можно сказать, по доброте душевной к светлой жизни вернули, ценным бальзамом умыли, поесть-попить вкусненького дали, а он нас традициями убивать собрался! Что за вредный дедышка-морозишка получился, у меня просто слов нету, – Тим сердито посмотрел на гнома. – Уж лучше бы ты, ваше гномье величество, и дальше твердокаменным стоял. Меньше проблем у нас было бы.

– Да? – простодушно удивился Добуц. – А я что, и впрямь каменным был? Не врете?

– Не врем, – Хозяйственный криво усмехнулся. – Каменней тебя небось только надгробные плиты были, которые на кладбище из могил торчат. Ты же пять веков, или шесть, в чистом поле простоял! И еще бы столько же прокуковал, если бы не этот смелый экспериментатор со своим гномьим пепсеоживителем.

– А-а, – облегченно вздохнул Добуц, – то-то я смотрю, что из вековых деревьев здесь ни одного нету! А Драконья Глава – нате, есть. Я уж с простого ума подумал, что меня куда к какой другой драконьей горе занесло… Тогда понятно! За сотни лет много чего измениться могло… И вот еще что: я должен вас обрадовать! За спасение меня, всенародно любимого, вам положена крупная награда. Я, знаете ли, ко всему еще великий чародей и маг, – похвалился Добуц, важно распушив усы, – и обязан выполнить любое ваше желание. Единственное. А уж потом… Согласно традиции.

– Вот заладил: «потом, потом», – не выдержал Тимка, – прямо какой-то попугай пугательный. Вот мое единственное желание: не убивать нас. Что, хорошо я загадал?

– Хорошо, – согласился Хозяйственный и посмотрел на Добуца. Гном в ответ удрученно пожал плечами:

– Нет, так не годится. Желание, конечно, понятное, не спорю, но совершенно невыполнимое. Потому что награда – наградой, а традиции – традициями. Одно с другим не совмещается. Увы.

– Во влипли, – с чувством сказал Хозяйственный. – Допепсиколился ты, Тимка. Вусмерть, – и почему-то расхохотался. Мальчик и гном одновременно посмотрели на веселого Бонифация.

– Ты чего? – Тимка сочувственно похлопал Хозяйственного по плечу. – Нервный срыв, да? Боник, да не переживай ты так сильно! Дед-Мороз… тьфу! Добуц Подземный – он до-обрый дядька, он нас убивать не будет. Просто он чуть-чуть неудачно пошутил, правда?

– Нет, буду! – заупрямился добрый дядька Добуц. – Вот выполню сначала ваше желание, и ага! Всенепременно.

– Значит, традиция такая? – все еще улыбаясь, спросил Боня. – Но сначала, как ты сам сказал, ты обязательно выполнишь наше желание, так?

– Разумеемся, – возмутился гном. – Я свое слово всегда держу. Мое слово крепче гранита, на том и стоим. Без обмана! Я вообще обманывать не умею. – Добуц взял кружку с остывшим чаем и с печальным видом отхлебнул из нее. Видимо, расстроился, что обманывать не умеет.

Тимка растерянно глянул на Боню. Хозяйственный в ответ весело подмигнул мальчику – мол, не бойся! Сейчас кое-что будет. И Тимка успокоился.

– Значит, так, – солидным голосом сказал Боня. – Раз нам от твоей королевской традиции никак не отвертеться, то деваться некуда. Ладно, убивай. Мы готовы.

Тимка как услышал такое, чуть не упал: хорошо хоть, что сидел, а то бы шмякнулся точно!

– Вот как славно, – обрадовался гном. – Молодец! Понимаешь, что такое старая добрая традиция. Давай, загадывай желание и закончим всю эту суету по быстрому. У меня дел за эти годы ого-го сколько накопилось!

– Э-э, погоди, – возразил Хозяйственный. – Зачем спешить? Желание, тем более последнее, надо хорошенько обдумать. А то нажелаешь ерунды какой-нибудь, а потом до самой смерти жалеть об этом будешь. Нет, уважаемый, такие вещи не делаются второпях. Думать будем!

– И сколько думать-то будете? – озаботился гномий король.

– До-олго, – мечтательно подняв глаза к небу, промолвил Хозяйственный. – Ежели не торопясь, обстоятельно… чтобы, значит, ни в чем не ошибиться, все учесть… лет сто будем думать. Не меньше!

– О-о, – уважительно протянул Добуц, – ты, однако, великий мудрец. Впервые такого встречаю! Какой другой человек, торопливый и нехороший, немедленно постарался бы меня обмануть или удрать. А ты честно сказал – будем думать. Думайте, имеете полное право. Значит, как чего надумаете, так вы обязательно меня найдите и напомните, ладно? А то я за сто лет могу про вас и позабыть, – извиняющимся тоном закончил гном.

– Обязательно, – согласился Боня, – а как же! – и подмигнул Тимке. А Тимка подмигнул Боне.

– Кстати, – о чем-то вдруг вспомнив, деловито сказал Добуц, – вы тут моего свисточка не видели? Не валялся ли где случайно? Железненький такой, в виде ракушки.

– А что, хороший свисток был? – равнодушным голосом поинтересовался Тимка. – Ценный небось?

– Да нет, – засмущался гном, – так, пустяковинка. Ничего особенного. Он мне просто дорог как подарок, – и покраснел. Врать Добуц действительно не умел.

– Мы поищем, – заверил гнома Хозяйственный, – как найдем, так сразу и принесем. Когда свое желание исполнять соберемся. Через сто лет.

– Вот и замечательно, – доверчиво кивнул гномий король, – а я пока сам его поищу. Может, он где в подземелье валяется? – и, сунув бороду в карман кафтана, чтобы не мешала на ходу, Добуц тут же отправился на поиски своей железной пустяковинки.

– Хороший дядька, – сказал Тимка, когда гном превратился в красное далекое пятнышко, – простой, как сырая вода из-под крана. Только кровожадный немножко. А так – ничего.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Знаменитые частные детективы Берта Кул и Дональд Лэм берутся за самые сложные расследования – если, ...
Знаменитые частные детективы Берта Кул и Дональд Лэм берутся за самые сложные расследования – если, ...
Тандему частных детективов – пробивной Берте Кул и сметливому Дональду Лэму – по силам расследовать ...
Тандему частных детективов – пробивной Берте Кул и сметливому Дональду Лэму – по силам расследовать ...
Владелица сыскного бюро Берта Кул берется за самые рискованные и спорные дела. Еще бы! Ведь в помощн...
Владелица сыскного бюро Берта Кул берется за самые рискованные и спорные дела. Еще бы! Ведь в помощн...