Негр Артур Иванович Соболева Лариса

Абрам поступил очень жестоко: Евдокию судили как прелюбодейку, затем водили по улицам Пернова и секли лозами, затем заточили в монастырь. А Абрам Ганнибал начал бракоразводный процесс, затянувшийся на долгие годы.

Лицезреть Мариночку Артуру – хуже горькой редьки, но утренний обход ритуал обязательный. С утра пораньше в клинику и муж приперся, этому господину дорога сюда открыта в любое время. Встретила Артура Марина не слишком радушно:

– О! О! О! Магрибский колдун пожаловал пытать Мариночку.

– Прекрати! – строго сказал Кирилл. – Он тебе жизнь спас.

– А я его не просила.

– Идите, – отправил медсестру Артур, ибо прием в НЗ обещал быть хамским. – Что вижу! Наша Мариночка уже набралась яда, значит, мать моя, пора тебя гнать в шею из клиники.

– Ребята, что вы самом деле! – ерзал Кирилл. – Когда вы угомонитесь?

– А че нам скрывать? – продолжала Марина. – У нас откровенный базар. Мы так понимаем дружбу: правда в глаза. Верно, Артурчик?

– Верно, Мариночка. Ну, что и где болит?

– Душа.

– Это не ко мне. Это к психиатру.

– Слушай, арап Кирилла великого, ты правда меня резал и зашивал?

– Что ты! – замахал руками Артур. – Представь меня со скальпелем над тобой. Я бы не удержался и препарировал тебя. Тогда Кириллу пришлось бы нанимать катафалк.

– А мне он тут байки лепил, как ты боролся за мою жизнь.

– Врал, – заверил Артур.

– Ребята, я не могу с вами, – встал Кирилл. – Ухожу. Марина, что тебе принести?

– Виски, абсента, саке, на худой конец – самогонки. И пачку «Беломора», у меня никотиновое голодание.

– Ага, принеси, принеси, – ухмыльнулся Артур, скрестив на груди руки. – Я тебе, Мариночка, исключительно дружбы ради, спираль вшил в задницу. Выпьешь – в иной мир переселишься. Мгновенно!

– Что?!! – от ужаса она едва не подпрыгнула, но распорки, растяжки, гипс надежно приковали Марину к кровати, она озверело прошипела: – Кирилл! Это твоих рук дело? Ты мне гадость устроил?

– Да слушай ты его больше, – отмахнулся Кирилл и ушел.

– Фу, напугал, – расслабилась Марина, помолчала, наблюдая за Артуром. – Я калекой останусь? Говори честно.

– Ты крепко сделана. Вскоре поднимешь свой пышный зад и поскачешь пить кровь у Кирилла дальше.

– Грубо, но утешил. Что Дашка? Не хочет повидать подругу детства?

– Она приезжала, но ты спала, – ответил он и направился к выходу.

– Артур! – остановила его Марина и, когда он обернулся, глядя не на него, а в стену, выдавила с большим нежеланием: – Спасибо.

– Какое у нас контральто проникновенное, аж за душу берет.

– Иди к черту.

Теперь, дабы избавиться от злости, Даша плясала под музыку, но, естественно, когда Артура не было дома. Таким образом, она избавлялась от негатива, хотя не всегда это удавалось. Запыхавшись после танцевальной разрядки, Даша плюхнулась в кресло, отдыхала. В Японии каждый может прямо на работе отколошматить чучело начальника. Почему у нас нет такой традиции? Очень было бы полезно и начальнику знать, кто его желает отлупить, авось задумался бы – за что. Да, Даша с удовольствием отметелила главного и Витамина живьем, а не их чучела. И коллеги... вот дураки! Позволили бездари Витамину собой помыкать, откровенно заискивают перед ним. Даша очутилась в вакууме, то хоть Маринка помогала сдерживать болото, вдвоем они задавали тон газете и в общении, теперь же... ее практически выживают. Но нет худа без добра. В конкурирующем издательстве прознали о ее неладах с руководством и переманивают к себе, подбросили халтурку. Работать на стороне категорически запрещено главным, разумеется, с этической стороны это тоже нехорошо, но она напишет ряд статей, а там и перейдет к ним. Даша теперь в лепешку разобьется, чтоб отбить читателей у родной газеты. По совету Артура она написала заявление на отпуск за свой счет, чтобы сохранить нервную систему.

Отдышавшись, Даша выключила магнитофон. Расписание на сегодня такое: на кухню отведен час, заодно обдумает проблемность статей, далее сядет набирать текст диссертации Артура, а пока... Схватив мусорное ведро, она легко сбежала вниз, жаль, нет в этом старом доме мусоропровода, приходится тащиться через весь двор к мусорным бакам. Опрокинув мусор в бак, она живо взбежала по лестнице, вставила ключ... Неожиданно на нее налетела мощная сила, втолкнула в прихожую и прижала к стене.

– Спокойно. Вякнешь слово, останешься без головы, усвоила?

Холодная сталь, приставленная к шее, обожгла кожу.

Дашу сверлили два темных и таких же холодных, как сталь, глаза. Второй паренек нервно захлопнул дверь...

В это время Георгий Денисович выговаривал Артуру:

– Опять ЧП с вашей больной! Это просто неслыханно! И где? У нас!

– Когда же у меня еще были ЧП с больными? – На скулах Артура в неистовстве ходили желваки.

– Не знаю, не знаю, но последнее время ты, Артур, халатно относишься к работе.

– Вы несправедливы, – огрызнулся тот. – Я, что ли, ей водку принес?

– Вы обязаны следить...

– Я не сиделка. Сами следите. Кирилл Львович с лихвой вам оплатит услуги санитара и няньки.

– Вот-вот, – подловил его Георгий Денисович, – вы стали раздражительны, а у хирурга должны быть стальные нервы. Я вынужден буду говорить об этом на квалификационной комиссии...

– Вы мне угрожаете?

– Нет, предупреждаю. Подтверждать квалификацию вы обязаны, а я обязан составить правдивую характеристику. Если хирург не владеет собой, это грозит тяжелыми и опасными последствиями для больных.

Артур хлопнул дверью, в сердцах выпалив:

– Старпер непрошибаемый!

Фраза была услышана Георгием Денисовичем.

В НЗ Артур набросился на Кирилла, которого срочно вызвали в связи с тем, что его жена... напилась в стельку:

– Ты ей водку приволок?! (Тот отрицательно и пугливо мотнул головой.) Кто тебе принес водку? – теребил за подбородок он пьяную Марину. – Отвечай!

При слове «водка» она очнулась, ударила Артура здоровой рукой:

– Это ты, мавр? Вот надоел. Где водка? Дайте... Ну, налейте капельку... – словно издевалась Марина.

– Кто тебе принес водку и сигареты? Отвечай! – вел допрос Артур.

– Отвали с гестап-повскими зама-машками, – ворчала Марина. – Дайте спокойно жить, как я хочу. Жить дайте!

– Завтра же, – обратился Артур к Кириллу, – чтобы духу ее здесь не было!

– Кирилл, – позвала Марина шепотом, но довольно громко, – Мариночка хочет пи-пи.

– Шалава! – процедил сквозь зубы Артур и промчался мимо Женьки с Ольгой.

Ольга тихо начала вести свой допрос:

– Женька, скажи честно, это ты?

– Что я? – изумленно приподняла красивые брови Женя.

– Ты очень сдружилась с пациенткой, каждую свободную минуту бегаешь к ней. Водку и сигареты принесла ты?

– Фи, как ты плохо обо мне думаешь. К ней вон сколько ходит людей.

– Брось, ни одному нормальному в голову не придет притащить водку больной.

– Выходит, я ненормальная?

– Я не это имела в виду. Твоя месть переходит границы. Ты вбила клин между Старпером и Артуром, теперь Старпер поедом ест Мерса. Может, хватит?

– Я здесь ни при чем, чего ты пристала? – надулась Женя.

– Послушай, я всегда была на твоей стороне, счастье отвоевывают, но не таким грязным способом. Разбирайся с Дашей, Мерсом, пожалуйста, но... Не навреди – постулат врача, ты, видно забыла? Сейчас, Женя, ты вредишь пациентке, Артуру и тем, кому он должен помочь. Разве может он в таком состоянии работать? Он лучший хирург в городе, а ты делаешь так, чтобы его выперли с треском. Это подло и несправедливо.

– Тебе надо было профессию адвоката избрать или прокурора. Что ты как челнок, туда-сюда качаешься? Выбери определенную позицию.

– Значит, так, подружка. Если не прекратишь строить козни за спиной Артура, я ему все расскажу. И не только ему. Все понятно?

Разошлись в разные стороны коридора, а тем временем Артура пригласили к телефону. Едва услышав дрожащий голос Даши, он понял: что-то случилось.

– Приезжай, пожалуйста, приезжай, Артур... – заклинала она, как тогда, когда звонила из больницы захолустного городка.

Определенно что-то не то. Он вынужден был пойти на дополнительный конфликт, но помчался домой. Дверь застал нараспашку, влетел в квартиру с паникой внутри и криком:

– Даша!

Она лежала на полу, пошевелилась и приподнялась. Он бросился к ней:

– Что такое? Даша, что с тобой?

– Сейчас, сейчас... Голова кружится... Артур, они были здесь, в квартире... и никого... А они...

Когда она поняла, кто перед ней, тоскливо засосало под ложечкой, по телу пробегала мелкая дрожь, распространяясь от солнечного сплетения, пересохло во рту.

Я не боюсь, буду защищаться – пустословие. Даше пришлось мобилизовать все внутренние ресурсы, чтобы не начать унизительно клянчить пощады, а ведь такая мысль мелькнула. Собственно, у кого клянчить? У отморозка, пригвоздившего ее к стене и приставившего нож к горлу, изучающего ее со странностью психопата? Стоит ему надавить посильнее, и хлынет из горла поток, а из тела жизнь. Даша почти не дышала, ожидание было страшным, а он почему-то тянул...

Гарпун действительно рассматривал ее как невидаль, с большим любопытством, без триумфального восторга, присущего победителю, что ощущал он раньше. Как ни странно, Гарпун испытывал некое подобие волнения: кто или что оберегает эту женщину, пульс которой он чувствует всем телом? Пожалуй, он боролся с искушением посильнее надавить на нож и посмотреть: так же она будет хладнокровна, когда почувствует боль и горячую кровь, свою кровь, или забьется, как курица в предсмертных судорогах? А ведь ей страшно, очень страшно, это видно, но она не унижается, не скулит, не молит о пощаде. Он даже челюсти свел до боли, подавляя искушение. Нельзя. Есть счет к дяде, курица никуда не денется, прирезать ее успеет, от Гарпуна еще никто не убегал, никто, никогда. Однако есть еще иной аспект в этой встрече: видеть неподдельный ужас в зрачках и понимать, что ты являешься его причиной, – это тоже своеобразный кайф, поэтому Гарпун тянул, почти с нежностью любовался Веремеевой. Противоречия отражались на дыхании, он то дышал часто, то, казалось, вовсе не дышит. Наконец Гарпун приблизил лицо к лицу Даши, будто собирался ее зацеловать до смерти, и заговорил полушепотом:

– Короче, подруга, мне нужна папка.

– Какая? – хрипло выдавила Дарья.

– Ротик закрой и внимай. Папка твоего мужа, синяя, ты должна знать.

– Я не знаю, я правда не знаю, о чем идет...

– Это твои проблемы. Через три дня ты принесешь папку и отдашь лично мне, тогда я подарю тебе жизнь. Не принесешь – ниггера разделаю на твоих глазах, как тушу барана, тебя удавлю его кишками и зашью у него в брюхе. Я тоже классный хирург. Через три дня позвоню. Но только пикни кому... – улыбнулся Гарпун, затем бросил через плечо: – Петюн, запомни телефон. Линяем.

Они метнулись к выходу. Дашу обдавало сквозным ветром через открытую дверь в прихожей и... словно никого здесь не было, будто приснилось все в мгновенном сне. Не сразу она оторвалась от стены, лишь, когда услышала нарастающий стук сердца: жи-ва, жи-ва... Даша сделала несколько шагов в комнату на ватных ногах. Падало напряжение, а вместе с ним, как бы под его тяжестью, накренился пол, поворачиваясь набок. Теряя равновесие, она успела схватить телефон, падая, лихорадочно нажимала на кнопки.

– Мда... – протянул Иван, приехавший по вызову Артура с Кинг-Конгом Борей.

– Слов нет, одни цифры, да и те нецензурные, – пошутил Кинг-Конг.

– Итак, мы теперь хоть знаем причину, – задумчиво произнес Иван. – Значит, я не ошибся, Игорь куда-то влез, что-то сделал не так, его уничтожили, искали папку, где наверняка какие-то документы, я думаю – компромат на кого-то. Значит, Игоря заказали, затем киллеры искали на квартире папку, не нашли... Даша, думай, где тайник.

– Допустим, мы находим эти чертовы бумажки, отдаем отморозку, что дальше? Оставит он нас в покое? – спросил Артур.

– Нет, – уверенно сказала Даша. – Он будет пытаться убить нас. Я уже срослась с этими словами, они для меня естественны, как соль и сахар.

– Почему так думаешь? – занервничал Артур.

– Потому что я вблизи смотрела в «зеркало души», а она у него такая темная и страшная... Это не человек. Субстанция. Холодная, расчетливая, жестокая субстанция, машина. Я не знаю, что еще натворил он в жизни, но у меня мороз пробегал по коже от одного его прикосновения. Я бы сравнила это... будто сидишь в бочке, полной гадюк. У них одни инстинкты, малейшее движение – и тебе конец. Вот он такой. А прибавить сюда ум... Да, чуть не забыла. Он изменил внешность, отрастил усы, волосы...

– Ну-ка, – поднялся Иван, – идем к компьютеру.

Понадобилось немного времени, чтобы преобразить фотографию Гарелина, подбирая усы и прически. Отпечатав несколько копий, Иван предложил:

– Набросаем план действий. У нас в запасе три дня, то есть за это время Гарелин не будет вас беспокоить. Я поставлю на уши весь город, но его мы найдем. Это уже дело чести. Теперь едем к Дашке домой, необходимо найти папку, надо знать, что в ней, тогда мы выйдем на заказчика.

Два с половиной дня длились бесплодные поиски. Гарелин побывал и в гараже, перевернул и там все вверх дном. Артур ушел в отгулы, сославшись на недомогание, и вчетвером дорушили то, что осталось после погрома, устроенного Гарелиным. Искали тайник, ведь папка наверняка тонкая, значит, ее можно спрятать где угодно. Так вот это «где угодно» вылилось в полную разруху.

– Надежды мало, – заявил Артур упадническим тоном.

– Почему они искали дома? – думал вслух Иван. – Значит, знали, где искать...

– Можно еще пол поднять и двери раскурочить, – предложил Боря.

– Бесполезно, – махнул рукой Артур. – А если папки нет? Вдруг у Гарелина не все дома, нормальный человек убивать людей не будет, это делают психи. Может, он решил покуражиться над нами...

– Есть, Артур, – уверенно ответил Иван, рассматривая со всех сторон дверь, отделяющую спальню от гостиной. – В том-то и дело, что есть. Иначе Дашку они бы пришили еще два дня назад. Боря, снимаем эту дверь, она внутри полая. Артур, поднимай паркет.

– Иди к хренам, муристикой занимаетесь, – проворчал Артур.

– Артур Иванович, а вы стены простучите, – посоветовал ему Боря.

– У нас еще завтра как минимум полдня, – проворчал тот. – Не будет же он с утра звонить. Поехали отдыхать, я устал страшно.

Удрученные неудачей, они спускались с лестницы. Навстречу поднималась соседка «крыса» с сумками, заскрежетала:

– Ох, помогите, молодые люди, донести поклажу. К дочке ездила в станицу, а она навалила продуктов, еле пру. Все жадность, как вы сейчас говорите – халява.

Боря с легкостью подхватил сумки, потащил наверх, остальные сошли вниз. Вдруг подъезд огласился криком «крысы»:

– Даша! Даш! Иди-ка сюда.

– Что там? – крикнула в ответ Даша снизу.

– Поднимись, мне отдать тебе надо...

– Отдайте Боре.

– Не велено в чужие руки отдавать! – крикнула сверху «крыса». – Ну ладно, раз не хочешь подниматься, в другой раз заберешь.

– Да поднимись, Даша, – сказал Артур. – А то завтра старуха нос совать будет к нам. Мы ждем в машине.

– Она все равно его сунет, – устало произнесла Даша, нехотя поднимаясь.

Иван с Артуром бегом кинулись к машине, так как начинался дождь. Авто подогнали поближе к подъезду, как раз вовремя это сделали, из подъезда выскочил Боря, залез на заднее сиденье и закатился от хохота.

– Чего ржешь? – раздраженно бросил Иван.

– Там... ой, не могу... Там, кажется, нашлась папка. Вот прикол!

– Что?! – одновременно воскликнули Иван с Артуром, выскакивая из машины и мчась пулей наверх.

– ...забыла про папку, а недавно уборку делала и наткнулась, – говорила «крыса» на площадке перед квартирами.

– Спасибо, большое вам спасибо, – бормотала потрясенная Даша, прижимая синюю папку к груди.

– Нашлась! – Иван алчно протянул руки к папке.

– А чему тут находиться? – обидчиво произнесла «крыса». – Папка не терялась, у меня лежала. Игорь перед отъездом принес и говорит: «Я не успел отдать отчеты на работе. Извините, дал ваш адрес приятелю, он заберет, только вы никому другому не давайте, а то опять месяц придется писать». Его фамилия такая неприличная... Я записала и выучила: Петров-Водкин. Двойная фамилия. «А если не придет, – сказал Игорь, – я сам заберу, когда приеду». Ну вот, приятель не пришел, а Игорь... царство ему небесное. У меня же, молодой человек, ничего никогда не теряется.

В машине раскрыли папку. Иван достал аудиокассеты, перебирая листы, присвистнул:

– Ну, ребята, тут без Петрова-Водкина не поймешь. Поехали. Папку я беру домой, ночью попробую разобраться. С завтрашнего утра Боря живет у вас. Уж потерпите малость, – хихикнул Иван, глядя на переглянувшихся Артура и Дашу. – Когда все кончится, будете ночи напролет проводить спокойно.

– А я тихий, – сказал Боря, не въехав в суть шутки.

Иван заразительно расхохотался, его веселости поддался Артур, затем Даша. Последним подключился Боря, не понимая, чего ржут, видимо, на радостях, что нашлась папка.

Спьяну В Ревеле, куда Абрам получил новое назначение, однажды он участвовал в попойке с капитаном Шебергом. Была веселая разгульная ночь. Дочь капитана Шеберга, эдакий солдат в юбке, пила наравне с мужчинами, танцевала до седьмого пота, парировала шуточки в свой адрес, словно шпагой, хотя очень скверно говорила по-русски. Абрам то и дело проходился по ее поводу одним словом:

– Чертовка!

А чертовка завлекала арапа веселостью, независимостью и энергией. Напившись, он неосторожно предложил ей руку и сердце.

– Все слышали? – обрадовался капитан Шеберг. – Я согласен! А ты, Христина?

– Што ж, из нас короший пара сапог полушится: два шорта в одной упряшке.

После празднования помолвки Абрам не помнил, как очутился у себя. Проснувшись утром с больной головой, он был несколько удивлен, каким образом чертовка Христина попала в его постель и почему она вела себя в отведенных ему комнатах по-хозяйски. Объяснил капитан Шеберг:

– Вы обещали жениться на моей дочери. При свидетелях! Вы же не посрамите честь девушки? Вы порядочный человек.

– Ну, раз обещал... – развел руками Абрам без энтузиазма. – Но должен предупредить, я не разведен.

– Ну и што! – сказала Христина, подбоченясь. – Когда-нибудь разведъетесь.

Капитан на радостях едва в пляс не пустился, так как избавился наконец от дочери. Нельзя сказать, что она была некрасива и потому засиделась в девках, девушку подводил характер, мужчины предпочитали скромниц, а Христина слишком независима была. Абрам же решил по поводу своей второй женитьбы: сделка тоже неплохо. Любви в его жизни оказалось достаточно, ничем хорошим это не кончилось, а одиночество тяготило, тянуло к домашнему теплу и уюту. Христина так Христина! Капитан Шеберг требовал церковного венчания. И женился Абрам на Христине по подложной венчальной памяти. В глазах общества он стал преступником – двоеженцем. Он совсем запутался, рассорился с сослуживцами, а потом взял и ушел в отставку, уехал в поместье!

Христина сумела создать домашний очаг, который манил стареющего Абрама. Он не был верным мужем, вызывая у жены приступы ревности, за коими следовали скандалы, но Христина нарожала ему маленьких черненьких детишек, и он по-своему любил ее. Беря на руки младенца, Абрам сначала произносил с гордостью:

– Мое! – а потом давал имя ребенку.

Но вот на свет появился еще один мальчик. Счастливый Абрам поцеловал ребенка в головку и торжественно возвестил:

– Януарий!

– Што? – приподнялась на постели роженица. – Шорни шорт делат мне шорни репят и дает им шертовск имя? Нет!

– Ты погляди, какой он красивый! – уговаривал жену Абрам. – Имя ему тоже надобно дать красивое. Януарий...

– Нет! Нет! Нет! – колотила кулаками по постели Христина в ярости.

– Да не Осипом же мне его назвать! – лопнуло терпение у Абрама, потому и он раскричался.

– Да! Осип! Хочу Осип! Осип! – вопила Христина.

– Чертова баба!

Махнув рукой, Абрам ушел, хлопнув дверью. Назло мужу, любившему приударить за дворовыми девками, она назвала ребенка Осипом. Только через семнадцать лет их брак был узаконен, когда умерла его первая жена Евдокия. К тому времени у Абрама и Христины было семеро детей...

Иван приехал часам к десяти, Даша еще спала. Закрывшись на кухне с Артуром и Борей, вкратце он изложил предположения, возникшие после исследования документов. Артур в полнейшем ауте выговорил:

– Какая сволочь! Нет, это... у меня нет слов.

– Как видишь, счет прост, складывай или умножай два на два, а выйдешь на одну цифирь, – усмехнулся Иван. – Повторяю, это дело требует проверки.

– Дашке пока ни слова, – очнулся Артур. – Нет, ну какая сволочь!

– Ты о ком? – появилась в дверях сонная Даша. – Доброе утро всем.

– Дашка, ты умывайся, – выпроваживал ее Артур, – а потом Ваня нам расскажет результаты ночных бдений.

– Я мигом, – упорхнула она в ванную.

– Ни слова, понял? – ткнул пальцем в грудь брата Артур. – К нынешнему кошмару ей только этого удара недоставало.

– Да ведь все равно узнает, какая разница когда.

– В общих чертах, понял? Нет, потрясающая сволочь.

Кофе пили молча. Даша обвела всех глазами:

– Я слушаю.

– Да, собственно... – тер Иван подбородок и мялся. – С чего начать... Ну ладно. Обследовали подъезд во время нашего отсутствия, Гарпун и его подельщик прятались внизу в подвале, просверлили дырку в двери, увидели тебя, когда ты выносила мусор...

– Это не интересно, – поспешила прервать Даша. – Что в папке?

– В папке? – удивился Иван. – Документы, кассеты с записями телефонных разговоров, переговоров, бесед, комментарии Игоря. Твой муж еще тот жук был, Даша, собрал целое уголовное дело. Видимо, кто-то узнал о существовании папки – или Игорь проговорился, или... он же и шантажировал своих партнеров, короче, его решили убрать. Мы передадим папочку в Генпрокуратуру, там разберутся что почем. Вот. Ну, а Гарелина наняли убрать вас, теперь я уверен на все сто.

– А кто такой Петров-Водкин, который должен был прийти за папкой? Может, его попытаться отыскать? – вспомнила Даша.

– Езжай в Москву и иди в Третьяковскую галерею, там Петрова-Водкина найдешь, – усмехнулся Иван. – Никто не должен был прийти. Игорь знал или чувствовал опасность, поэтому убрал из дома документы, чтобы, если вздумают искать папку в его отсутствие, ничего не нашли. Кому в голову придет, что ценные документы хранятся у соседки? Все гениальное просто. Вот, пожалуй, и все.

– Ты Игоря назвал сволочью? – спросила у Артура Даша.

– Да, – соврал тот. – Залез по уши... Что дальше будем делать?

– Ждать звонка, – ответил Иван. – Твоя задача, Даша, поговорить с ним подольше. Отдыхаем и ждем.

Час прошел, три, пять... На каждый звонок Даша заполошенно вскакивала, но это был не Гарпун. Он позвонил в шесть вечера, Даша нажала клавишу аппарата, чтобы их диалог слышали все:

– Ты одна?

– Д-да...

– Нашла?

– Д-да... – Она очень волновалась. – Что теперь мне делать?

– Будешь строго выполнять мои указания, усвоила?

– Усвоила. Что, что я должна делать?

– Надеюсь, тебя не надо предупреждать, чтоб за тобой не тащился «хвост»?

– Нет, не надо. Я понимаю, я все сделаю правильно.

– Молодец.

Пауза. Длинная пауза. Иван в недоумении выпятил нижнюю губу.

– Алло! Вы слышите?.. – разволновалась Даша.

– Значится, так, подруга... Держи документы у себя, завтра позвоню.

– Нич-че не понял, – развел руки Иван. – Чего он так расквакался?

Раздался звонок мобилы, переговорив, Иван сообщил:

– Засекли и выехали. Звонил Гарпун с домашнего телефона.

– Я плохо справилась с заданием? – спросила Даша.

– Ты плохо, а вот он тянул за тебя. Не пойму только – зачем... Мать честная! Дай, дай! – Иван подскочил к сотовому телефону, лежавшему на столе, набрав номер, заорал: – Дайте отбой! Срочно! Нельзя ехать по этому адресу!.. Уже?! Черт!

– Что случилось, Ваня? – плаксиво произнесла Даша.

– Облом. Он говорил долго с тобой, Даша, а я думал: вот лох. Лохами мы оказались. Он проверял Дашку, я поздно догадался. Гарелин напросился к старухе позвонить, дал ей десятку. Наверняка наблюдал где-нибудь поблизости, как в дом милицейская братия нагрянула. А он умен, на несколько ходов вперед считает. На что он рассчитывает? Ведь все равно мы его загоним.

– Шахматист хреновый, – пробасил Боря и смутился: – Извините. Они все думают, что их не поймают.

– Боже мой, – шептала Даша, – что же теперь будет?

– Теперь и я у вас буду жить, – сказал угрюмо Иван.

На следующий день звонок раздался точно в то же время:

– Ты, детка, паршивая кидальщица. Покараю беспощадно.

И повесил трубку. В течение всей ночи, затем дня он периодически напоминал о себе. То угрожал, то молчал. Засечь его не удавалось, звонил он из автоматов и не более десяти-пятнадцати секунд. Психической атаки не выдержал Боря. В двадцать два часа раздался звонок, он вырвал трубку у Даши и вывалил запас собственных угроз:

– Ну, ты, козлиная морда, думаешь, ты тут самый умный, а остальные дураки? Да ты у меня носом асфальт вспашешь, ты у меня инвалидом до нар доберешься...

– А кто ты такой? – презрительно спросил Гарпун.

– Меня зовут Боря! Запомни, пидор, Бо-ря!

– Слушай, Боря, через час вы все взлетите на воздух. В доме бомба.

– Щас, все бросим и взлетим! Бомба у тебя в заднице, козел! Гудки. Боря ругнулся, но трубку дорогого аппарата положил аккуратно.

– Это невыносимо, – закрыла ладонями лицо Даша.

– Спокуха, граждане, – бодро сказал Иван. – У него, по-моему, тоже сдают нервишки. Он переоценивает свои силенки, а это ведет к просчетам. Знаете что, поезжайте с Борей к родителям, а я останусь, сейчас приедут бомбу искать.

– Не хватало родителей ставить под удар, – возмутился Артур. – Да нет тут никакой бомбы, сплошной блеф.

– Возможно. Даже наверняка – нет. Но проверить обязаны. Доставай, братец, коньяк и дуйте к отцу.

– Я не поеду, – заявила Даша. – Мне кажется, он везде. Приедем к родителям, а там он... поджидает.