Огненная цепь Гудкайнд Терри
Человек обежал пустой фургон, громыхающий мимо них, и наконец-то добрался до Никки. Он стоял молча, ожидая. Он боялся заговорить, пока она не потребует отчета. Он боялся ее. Все боялись ее. Она была не просто колдуньей, она была колдуньей в плохом настроении, и они все знали это.
Никто не понимал, почему она казалась такой раздраженной, но вот уже два дня рядом с ней все ходили тише воды ниже травы. Они были не виноваты в этом, и уж конечно их вины не было в том, что Ричард, обезумев, гоняется сломя голову за женщиной, которой не существует. Но ни никто из них этого не знал. Никки мысленно погрузилась в себя, готовясь к надвигающемуся насилию, снова внутренне прокручивая в голове то множество дел, которое она должна была совершить; она душевно ожесточала себя, дабы справиться с тем, что ей предстояло.
Стоя на краю еле сдерживаемой неимоверной жестокости никто не станет напевать веселую песенку и любоваться прекрасным днем. Каждый будет вынашивать мрачные идеи.
Никки никогда не утруждала себя тем, чтобы объяснять свое настроение. Это могло лишить ее необходимого запаса сил. Мысленно собирая все свое умение, знание, мудрость и силу, она собирала определенный, уже проверенный в деле запас сил, которые в случае необходимости могут пригодиться всем им. Это были жестокие и смертельно опасные силы, которые этим людям никогда не понять, так что ей оставалось лишь быть готовой мгновенно отреагировать. Она не могла объяснять это всем и каждому. Им просто придется принять это, как должное.
— Ну, — спокойным голосом осведомилась она у задыхающегося от бега мужчины.
— Должно сработать, — сказал он. — В этом здании вяжут и шьют одежду. Все три этажа связаны, так что лучники смогут легко и быстро передвигаться от окна к окну, выбирая лучшее место для выстрела.
Никки кивнула. Она приложила руку ко лбу, чтобы прикрыть глаза от низкого солнца, смотря на запад вдоль широкого бульвара. Она изучала дороги и углы, под которыми они пересекались. Наконец, она решила, что перекресток, где они стояли рядом с кирпичным трехэтажным зданием, является наилучшей точкой. Из-за своей ширины эта улица — самый удобный путь, по которому наверняка, пойдет вражеская кавалерия, чтобы захватить восточную часть города. Она знала способы, которыми атакует Орден. Они предпочитали нападать широкими рядами, мощным ударом отбрасывая противника назад. Она знала, как атакует Орден… Никки была абсолютно уверена, что, если, как ожидалось нападение будет с востока, кавалерия пойдет именно этим путем.
— Хорошо, — сказала она мужчине. — Проследи, чтобы лучники были здесь с большим количеством стрел. Поторопись, я не думаю, что у нас в запасе много времени.
Тот убежал выполнять поручение, а Никки увидела вдалеке громоздкий фургон Ицхака, который тянули два тяжеловоза. Он торопился. Никки отлично знала, зачем он едет к ней, но решила пока не думать об этом и обернулась к другому мужчине, стоящему рядом с ней.
— Дальше, сразу за тем кирпичным зданием, где мы расположим лучников, я хочу разместить копейщиков. С обеих сторон дорога зажата домами. — Она указала на улицу, которая пересекала главный бульвар перед кирпичным зданием. — Они должны расположиться с двух сторон улицы, на тот случай, если выжившие солдаты попытаются пробиться этим путем. Там их нужно встретить точно также. Едва враг прорвется на главную улицу Алтур-Ранга, как встретит неожиданную атаку копейщиков. Тогда их всех, зажатых в тиски, смогут легко перестрелять лучники: с одной стороны будут пики, с другой — напирающие с тыла солдаты.
Человек кивнул и убежал отдавать распоряжения. Она уже проинструктировала всех, вооруженных пиками. Все работники из кузницы Виктора и многие другие лихорадочно работали, сооружая простые, но эффективные ловушки. Это были всего лишь заостренные железные бруски разной длины, соединенные между собой перекладиной, напоминающие частокол
Части этих беспощадных ловушек были разложены по всему городу. Лежа на земле, они не мешали передвижению, но когда копыта лошадей кавалерии наступят на разные концы цепей, прикрепляющих колья к поперечной балке, — убийственные копья поднимутся вверх, и благодаря различной длине звеньев, соединяющих их с перекладиной, проткнут жертву под всевозможными углами. То, что они поднимались под разными углами, позволяло им быть гораздо более непредсказуемыми и опасными, чем простая прямая линия копий. Если все пойдет, как надо, то вражеская кавалерия на полном ходу налетит своими лошадьми прямо на железные острия. Даже пытаясь перепрыгнуть ловушки лошади, скорее всего, распорют себе брюхо. Это было просто, но очень эффективно.
Такие смертельные капканы были расположены по всему городу, чаще всего на перекрестках. Как только ловушка поднимется, ее нелегко будет опустить обратно. Перепуганные лошади будут напарываться на пики или, по крайней мере, не смогут перебраться через возникшее препятствие. Как только кавалерия наткнется на пики, солдаты вынуждены будут гнать вперед своих лошадей, и тогда они, скорее всего, будут ранены или убиты; или им придется преодолевать эту преграду пешком. Тогда у лучников появится достаточно шансов, чтобы расстрелять неприятеля, когда они будут проезжать или пробегать мимо.
Люди, сидящие в засаде возле ловушек, были проинструктированы внимательно следить за ситуацией. Совсем необязательно поднимать пики, едва кавалерия поравняется с ними. В каком-то смысле будет лучше подождать пока некоторая часть вражеских солдат проедет мимо. Если в нападении будет участвовать большое количество кавалерии, то защитники смогут разделить силы неприятеля и, не только устроить неразбериху, но и отбросить их назад, разрывая ряды, заставляя их потерять преимущества своего единства, да и справиться с разобщенными войсками будет легче. Очевидно, устранение кавалерии — существенный шаг на их пути по прекращению вторжения.
В то же время Никки сознавала, что в ужасе от надвигающейся устрашающей стены вражеских солдат, жаждущих крови, подобные тщательно разработанные планы, скорее всего, будут забыты. Она знала, что, увидев этих солдат, потрясающих оружием, некоторые из защитников сбегут, забыв даже поднять пики. Никки и раньше видела этот ужас. Поэтому она приказала установить больше капканов, чем было необходимо.
Почти каждому горожанину была отведена своя роль в планах по защите города. Некоторым это удастся лучше, другим — хуже. Даже женщины с детьми вооружились всевозможными «боеприпасами» вроде камней или кипящего масла. Они должны будут скидывать и сливать все это на головы вторгшихся солдат. Не было времени, чтобы сделать какое-то особенное оружие, но те, кто не имел никакого, вооружались множеством кольев. Заостренный шест не был чем-то особенным, но им можно повалить кавалерийскую лошадь или ранить человека, а иногда и этого бывает достаточно. Неважно, будет это всадник или пехотинец — они должны быть повержены все. Многие жители города вооружились луками. С помощью лука даже старик сможет убить громадного сильного, мускулистого, молодого солдата.
Стрела может повергнуть даже волшебника.
Было бы бесполезной затеей заставлять жителей города драться с опытными солдатами в традиционной битве. Они должны лишить бойцов Ордена всех преимуществ, которыми они привыкли пользоваться.
Главная идея Никки заключалась в том, чтобы превратить весь город в одну большую ловушку. А заманить в эту ловушку Орден предстояло именно ей.
Вскоре она увидела повозку Ицхака, громыхающую совсем рядом. Люди разбегались на его пути. Ицхак натянул вожжи, заставляя двух громадных лошадей остановиться. Облако пыли взмыло вверх.
Он закрепил тормоз и спрыгнул на землю, она никак не ожидала, что он сможет это сделать с таким проворством. Подбегая, в одной руке он держал свою шляпу. В другой было что-то еще.
— Никки! Никки!
Она повернулась к окружающим.
— Вам лучше бы побыстрее приняться за выполнение того, что мы обсудили. Я думаю, у нас в запасе не более нескольких часов.
Люди выглядели удивленными и встревоженными.
— Вы думаете они не подождут до завтра? — спросил один из них.
— Нет. Я уверена, что они начнут атаку этим вечером. — Она не сказала, почему думает именно так.
Мужчины кивнули и ринулись выполнять задания.
Подбежал задыхающихся Ицхак. Его лицо было почти таким же красным, как его шляпа.
— Никки, письмо! — Он помахал бумагой перед ее лицом. — Письмо для мэра.
Никки внутренне сжалась.
— Группа мужчин въехала в город, — сказал он. — Они несли белый флаг, так как ты и сказала. Они передали письмо для «мэра». Откуда ты знала?
Она проигнорировала вопрос.
— Ты уже прочитал?
Он покраснел.
— Да. Виктор сказал. Он был очень зол. Не очень умно злить кузнеца.
— У тебя есть лошадь, как я просила?
— Да, да, у меня есть лошадь. — Он передал ей бумагу. — Но думаю, тебе лучше сначала прочитать это.
Никки развернула письмо и начала читать про себя.
Гражданин мэр,
Мне стало известно, что жители Алтур-Ранга желают отречься от своих грешных путей и снова склониться перед мудрой и милосердной верховной властью Имперского Ордена.
Если это правда, и вы действительно хотите избавить людей Алтур-Ранга от тотального наказания за мятеж и язычества, тогда в знак своих добрых намерений и желания подчиниться правосудию Имперского Ордена, вы свяжете руки своей прекрасной и преданной жене и пошлете ее ко мне в качестве скромного подарка. Откажетесь передать мне свою жену, как был приказано — и каждый человек в Алтур-Ранге умрет.
В служении милосердному Создателю,
Брат Кронос,Командующий объединенными войсками его Величества
Никки смяла письмо в кулаке.
— Поехали.
Ицхак вернул на место свою шляпу, пытаясь догнать Никки, идущую к повозке.
— Серьезно, Вы же не собираетесь сделать то, что требует эта скотина, ведь так?
Она поставила ногу на железную ступеньку и забралась на широкое сиденье фургона.
— Поехали, Ицхак.
Он забормотал что-то себе под нос, залезая в фургон. Он сняв тормоз и слегка хлестнув поводьями, начал разворачивать фургон, покрикивая людям, чтобы те? освободили дорогу. Вокруг колес спиралями закручивались грязь и пыль. Он ударил хлыстом по спинам лошадей и прикрикнул, чтобы поторопить их. Фургон наконец-то развернулся и выпрямился, а лошади потянули его вперед.
Никки придержалась одной рукой за бортик фургона, когда он покачиваясь, покатился вперед, спрятав скомканное в кулаке письмо за корсажем алого платья
Невидящими глазами смотрела она на улицы Алтур-Ранга, проезжая мимо зданий и витрин магазинов, повозок и пешеходов. Позднее солнце пробивалось сквозь стволы деревьев слева от них, проезжающих на север по широкой улице. Около овощных, сырных, хлебных и мясных лавок под яркими и полосатыми навесами толпились люди, скупая все продукты, которые только могли, в свете предстоящей угрозы.
Дорога сузилась, едва они достигли старых кварталов города, теперь фургоны, лошади и люди затрудняли движение. Ицхак без промедления развернул своих больших тяжеловозов, съезжая с главной дороги и направляясь прямиком мимо тесно стоящих домов, где в одной комнате ютились целыми семьями. Посреди небольших дворов было развешено белье для просушки, кое-где оно висело на веревках, протянутых между противоположными квартирами на вторых этажах, или растянуто прямо около входа, над головами. Почти каждый крошечный кусочек земли на заднем дворе домов использовался для выращивания еды или содержания цыплят. Крылья хлопали, а перья разлетались, когда испуганные птицы замечали фургон на своем дворе.
Ицхак искусно управлял двойкой лошадей, бегущих с пугающей скоростью, ловко огибая препятствия в виде хижин, заграждений, стен и беспорядочно растущих деревьев. Он выкрикивал предупреждения, проезжая по запруженным улицам. Люди отпрыгивали в испуге, пропуская его.
Фургон свернул на улицу, которую Никки так хорошо знала. Они проехали мимо короткой стены, которая вскоре поворачивала к дороге, выводящей их ко входу склада транспортной компании Ицхака. Фургон прогромыхал по изрезанной бороздами земле внутреннего двора строения и, накренившись, остановился в тени громадного дуба, возвышающегося над стеной.
Никки слезла, как только одна из двойных дверей отворилась. Очевидно, услышав шум, Виктор вышел узнать, в чем дело, смотря зверем, будто готов был убить первого, кто попадется ему в руки.
— Ты читала письмо? — требовательно спросил он
— Да. Где лошадь, о которой я просила?
Большим пальцем руки он указал себе за спину.
— Ну, и что мы будем делать теперь? Атака, наверное, будет на рассвете. Мы не можем позволить этой солдатне забрать тебя с собой в их армию. Мы не можем позволить им уехать и сообщить Кроносу, что мы отказались от его требований. Что мы им скажем?
Никки кивнула головой в сторону здания.
— Ицхак, не приведешь ли ты лошадь? Пожалуйста.
На лице возчика появилась кислая гримаса.
— Вы должны выйти замуж за Ричарда. Вот это будет парочка. Оба — сумасшедшие.
Пораженная, Никки уставилась на него.
Наконец-то она смогла говорить.
— Ицхак, пожалуйста, у нас не так много времени. Мы не можем позволить этим парням уехать с пустыми руками.
— Да, Ваше Высочество, — он усмехнулся, — позвольте мне привести вашу царскую кобылу?
— Я никогда не видел, чтобы Ицхак вел себя так, — сказала она Виктору, наблюдая как мужчина гордо вышагивает по направлению к двери, тихо бормоча проклятья.
— Он думает, ты сумасшедшая. Также считаю и я. — Виктор уперся кулаками в бедра. — Уловка с этим шпионом в конюшне не сработала? Или это и был твой план?
Будучи не в настроении обсуждать это, Никки также посмотрела на него.
— Мой план, — процедила она сквозь сжатые зубы, — это покончить с этим как можно скорее и спасти жителей Алтур-Ранга от перспективы быть зарезанными.
— И как это связано с тем, чтобы отдать тебя Брату Кроносу в качестве подарка?
— Если мы позволим им атаковать на рассвете, то у них появятся преимущества. Нам необходимо, чтобы они атаковали сегодня.
— Сегодня! — Виктор глянул на запад, на низкое солнце. — Но скоро уже будет темно.
— Именно, — сказала она, наклоняясь к фургону и вынимая оттуда длинную веревку.
Уставившись в направлении города, Виктор обдумывал ее слова.
— Ну, если все взвесить, то, полагаю, будет лучше, если мы не будем воевать с ними днем, на их условиях. Если нам удастся как-нибудь втянуть их в атаку сегодня, они скоро потеряют свое преимущество. Отсутствие дневного света будет работать на нас.
— Я приведу их вам, — сказала она. — Только будьте готовы.
Морщины на лбу Виктора углубились.
— Я не знаю, как ты собираешься заставить их атаковать сегодня, но если это случится, мы будем готовы.
Из помещения склада вышел Ицхак, ведя в поводу белого жеребца в черных яблоках. Грива хвост и ноги были черными. Конь был не просто изящным, казалось, он обладал непокорным нравом и безграничной выносливостью. Тем не менее, это было не совсем то, что она ожидала.
— Он не достаточно большой, — сказала она Ицхаку.
Ицхак нежно провел по белой морде коня.
— Вы не сказали большой, вы сказали, что нужна надежная лошадь, которую нелегко спугнуть, с бесстрашным духом.
Никки еще раз взглянула на коня.
— Я просто предполагала, что лошадь будет большой.
— Она сумасшедшая, — пробормотал Ицхак Виктору.
— Она собирается стать мертвой сумасшедшей, — сказал Виктор.
Никки протянула веревку Виктору.
— Будет проще, если ты встанешь на стену, когда я сяду в седло.
Она погладила коня по шее и шелковым ушам. Животное заржало, оценив ласку, и ткнулось в нее мордой. Никки, придержала его за голову и направила тонкую струйку Хань на это создание, чтобы конь познакомился с ней и успокоился. Исследуя, она провела рукой по его плечу, и дальше, по боку.
Без дальнейших возражений Виктор поднялся на стену и ждал, пока она взберется в седло. Никки расправила юбку своего красного платья и затем расстегнула лиф до талии. Она освободила руки из рукавов, локтями придерживая лиф платья перед грудью, а затем, протянула Виктору, соединив запястья вместе.
Лицо Виктора стало таким же красным, как ее платье.
— Что это ты делаешь?
— Эти люди — опытные войска Имперского Ордена. Среди них много офицеров. Я провела много времени в лагере Ордена. Я была широко известна: одним как Королева Рабов, другим — как Госпожа Смерть. Вполне возможно, что некоторые из этих людей служили в армии Джеганя долгое время, так что они очень легко смогут меня узнать, особенно, если на мне будет черное платье. На всякий случай, я оделась в красное. Также мне необходимо дать этим людям нечто, что отвлекло бы их и, желательно, не позволило узнать меня. Подобное зрелище лишит солдат трезвости ума, а заодно привлечет внимание Кроноса и заставит его думать, будто «мэр» отчаянно желает ублажить его. Ничто не будит кровавую страсть у этих людей вернее, чем слабость.
— Ты можешь попасть в беду гораздо раньше, чем доберешься до Кроноса.
— Я колдунья. Я могу о себе позаботиться.
Насколько я помню, Ричард — волшебник и носит меч, наполненный древней магией, но, тем не менее, он попал в беду. Его одолели и почти убили, потому что противник превосходил его по численности.
Никки снова протянула руки к Виктору, сведя запястья.
— Свяжи их.
Виктор гневно взглянул на нее, прежде чем окончательно сдаться. Громко ворча, он принялся связывать ее запястья. Ицхак, ожидая, держал коня под уздцы.
— Это быстрый конь? — спросила она, наблюдая, как Виктор обматывает веревкой ее руки.
— Са`дин быстр, — сказал ей Ицхак.
— Са`дин? Не значит ли это «ветер» на древнем языке?
Ицхак кивнул.
— Ты знаешь древний язык?
— Немного, сказала она. — Сегодня, Са`дин, мы должны быть быстры как ветер. Теперь слушайте меня, оба. Я не собираюсь позволить им убить себя.
— Некоторые так и делают, — проворчал Виктор.
— Вы не понимаете; это будет отличная возможность добраться до Кроноса. Как только атака начнется, найти его будет трудно. Но даже, если мы узнаем, где он, приблизиться к нему будет почти невозможно. Он будет зверски убивать невинных способами, о которых вы даже не имеете представления, распространяя повсюду ужас, панику и смерть. Это делает его ценным для них. В битве их солдаты будут оберегать волшебника от любого, покусившегося на его жизнь. Я должна сделать это сейчас. Я хочу покончить с ним сегодня же ночью.
Виктор и Ицхак обменялись взглядами.
— Пусть все будут готовы, — сказала она. — Когда я вернусь, думаю, у меня за спиной будут очень злые ребята.
Виктор взглянул на нее, рывком стянув веревкой ее запястья.
— Сколько очень злых ребят?
— Я предполагаю, что все их силы будут мчаться у меня по пятам.
Ицхак нежно потрепал морду Са`дина.
— А почему они будут злыми? Если я могу спросить.
— Кроме того, чтобы покончить с их волшебниками, я намереваюсь как следует врезать по этому пчелиному улью.
Виктор раздраженно вздохнул.
— Мы будем готовы к их атаке, но если ты доберешься туда, я не уверен, что тебе удастся вернуться обратно.
Никки тоже не была в этом уверена. Она помнила времена, когда приводила свои планы в действие, не заботясь, выживет она или нет. Теперь это ее очень даже заботило.
— Если я не вернусь, тогда вам просто придется самим сделать все возможное. Надеюсь, что даже если меня убьют, я смогу забрать Кроноса с собой. В любом случае, мы приготовили для них много сюрпризов.
— Ричард знает о том, что вы задумали? — сощурившись, спросил Ицхак.
— Подозреваю, что знает. Но ему хватило такта, не пугать меня еще больше, споря о том, что я должна делать. Это не игра. Мы все сражаемся за наши жизни. Если мы проиграем, тогда невинные, хорошие люди будут уничтожены в поражающем воображение количестве. Я была на другой стороне подобных атак. Я знаю, что нас ждет. Я хочу предотвратить это. Если вы не хотите мне помогать, тогда хотя бы не стойте у меня на пути.
Никки, развернувшись, посмотрела на каждого из мужчин. Удрученные, они стояли, не зная что сказать.
Виктор вернулся к своему занятию и вскоре закончил связывать ей руки. Вытянув из сапога нож, он отрезал лишнюю веревку.
Кто проводит вас к тем солдатам? — Спросил Ицхак.
— Я полагаю, что это будешь ты, Ицхак. Пока Виктор предупредит всех и проследит за приготовлениями, ты будешь представителем мэра.
— Идет, — сказал он, потирая щеку.
— Хорошо, — произнесла Никки, берясь за поводья.
Прежде чем она успела сказать что-либо еще, Виктор кашлянул.
— Есть еще одна вещь, о которой я хотел поговорить с тобой. Но мы оба были так заняты.
Виктор отвел взгляд, что было совсем на него не похоже.
— Что такое? — спросила она.
— Ну, вообще-то я бы ничего не говорил, но, думаю, ты должна это знать.
— Знать что?
— Люди начинают спрашивать о Ричарде.
Никки нахмурилась.
— Спрашивать о Ричарде? Что ты имеешь в виду? Как спрашивать?
— Распространились слухи о том, что он уехал. Люди думают, что он бросил и их, и наше дело, в погоне за фантомом. Они спрашивают, должны ли они следовать за таким человеком. Некоторые говорят, что он… что он, значит, безумен или вроде того. Что мне сказать им?
Никки глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Именно этого она и боялась. Это была одна из важнейших причин, по которой он не должен был уезжать. Особенно в такое время, прямо перед атакой.
— Напомни им, — сказала она, наклонившись к нему, — что Лорд Рал волшебник, а волшебники могут видеть скрытые, отдаленные угрозы — то, что обычным людям не доступно. Волшебники не объясняют своих действий людям. На Лорда Рала возложено множество обязанностей повсюду. Если люди здесь желают жить свободными, жить своей собственной жизнью, так, как им хочется, они должны выбрать это ради самих себя. Они должны верить, что Ричард, как Лорд Рал и чародей, делает все возможное для успеха нашего общего дела.
— И ты веришь этому? — Спросил кузнец.
— Нет. Но здесь есть разница. Я буду следовать тем идеалам, который он мне показал, одновременно пытаясь вернуть Ричарда в чувство. Эти две вещи вполне совместимы. Но люди должны верить в своего лидера. Если они решат, что он сумасшедший, то они в страхе отступят и сдадутся. Сейчас мы не можем себе позволить такой риск. Находится Ричард в здравом уме или нет, это не меняет важности нашего дела. Истина есть истина. С Ричардом или без Ричарда. Войска, идущие, чтобы убить нас, реальны. Если они победят, те, кому удастся выжить, будут снова порабощены под ярмом Имперского Ордена. Жив ли Ричард, мертв ли, сумасшедший или нет, это не изменит данного факта.
Виктор кивнул, сложив руки.
Никки завела ногу назад, надавив пяткой в бок Са`Дина, заставляя его подойти поближе к стене. Она повернулась спиной к кузнецу, который стоял на стене рядом с ней.
— Стяни мое платье к талии, и побыстрее — солнце скоро будет садиться.
Ицхак отвернулся, качая головой.
Виктор колебался мгновенье, потом покорно вздохнул и сделал то, о чем она просила.
— Хорошо. Ицхак, поехали. Иди вперед. — Она оглянулась на Виктора. — Я приведу тебе врага, преследующего заходящее солнце.
— Что мне сказать людям? — спросил Виктор.
Никки укрылась за холодной личиной, которую она использовала всю свою жизнь. За холодным спокойствием Госпожи Смерти.
— Скажи, пусть думают о чем-нибудь мрачном и жестоком.
Первый раз за все время, нахмуренное лицо Виктора искривилось в мрачной усмешке.
Глава 26 (MagG)
Кавалеристы на огромных боевых лошадях смотрели на Никки сверху вниз, пока Ицхак вел ее лошадь к небольшой квадратной площадке у восточной окраины города. Ее жеребец, Са`дин, казался рядом с этими громадными животными совсем маленьким. Бронированные пластины, прикрывающие голову, придавали коням угрожающий вид. Это были военные лошади и броня защищала их от вражеских стрел во время атаки. Они рыли копытами землю и фыркали, в знак презрения к небольшой лошадке, что приближалась к ним. Когда зубы одного из коней неожиданно лязгнули совсем рядом, Са`дин слегка попятился, но не шарахнулся в сторону.
Если лошади и выглядели пугающими зверями, их всадники безусловно были их полноправными хозяевами. Вооруженные до зубов, одетые в черную кожаную броню и кольчуги, они выглядели не просто жестокими, они были гораздо более устрашающими, чем любой из защитников города. Никки знала, почему именно их отобрали для этой миссии — Орден часто использовал такие способы, чтобы вселять ужас в сердца врагов.
Через темные окна, раскрытые двери, из узких улочек и теней люди, старающиеся остаться незаметными наблюдали, как передают солдатам женщину со связанными руками обнаженную до талии. Никки вынесла это поездку благодаря тому, что старалась сосредоточиться на необходимости поскорее покончить с этим делом и отправиться к Ричарду. Только это имело значение. Какая разница — смотрят на нее или нет? В руках солдатни Ордена ее ожидает нечто гораздо худшее.
— Я — помощник мэра, — произнес Ицхак раболепным тоном, обращаясь к мощно сложенному человеку, сидящему на коричневом мерине с бычьей шеей. Толстый конец шеста с белым флагом упирался в седло между его ногами, удерживаемый на середине длины мясистым кулаком. Человек молча ожидал продолжения. — Он послал меня передать эту женщину, его жену… в подарок великому Кроносу, чтобы выразить наше искреннее желание угодить ему.
Солдат, офицер средней руки, ухмыльнулся, намеренно задержав долгий взгляд на груди Никки. На его широком поясе висело несколько ножей, цеп, короткий меч и плоский топор в форме полумесяца. Кольчуга и металлические кольца на ремнях, пересекавших его широкую грудную клетку бренчали, когда его лошадь переступала с ноги на ногу. Она не была полностью уверена, что никогда раньше не встречала никого их этих людей, поэтому опустила голову, чтобы скрыть лицо от солдат, сопровождавших офицера.
Тот промолчал.
Ицхак сдернул с головы шляпу.
— Пожалуйста, передайте наше мирное предложение…
Офицер бросил древко с белым флагом вниз Ицхаку. Тот стремительно вернул шляпу на место, чтобы поймать рукой флаг, другой рукой все еще крепко удерживая поводья Са`дина. Древко выглядело тяжелым, но за свою жизнь Ицхак погрузил немало фургонов, так что с этим проблемы у него не было.
— Кронос сообщит, устроило ли его ваше предложение. — Прорычал офицер.
Ицхак прочистил горло, но ничего не сказал а лишь молча вежливо поклонился. Солдаты заржали и снова принялись рассматривать обнаженное тело Никки. Очевидно, им нравилось выказывать свое превосходство над другими.
В стремлении придать себе более жестокий вид, большинство из них продели в носы, уши и щеки металлические кольца. На взгляд Никки они выглядели глупо. У некоторых на лицах были нанесены темные татуировки, также предназначенные внушать страх. Эти мужчины стремились к пределу своих мечтаний — стать дикарями.
Для городов, сдающихся войскам Имперского Ордена было в порядке вещей — посылать обнаженную до пояса женщину в качестве просьбы проявить снисходительность. А поскольку это было общепринято, солдат вовсе не удивила манера, в которой жена мэра предлагала себя. Это и была одна их причин, почему Никки поступила именно так. Просьбы горожан о милосердии никогда не удовлетворялись, но те женщины, которые предлагали себя таким образом, об этом не догадывались.
Никки знала все. Она не раз была с войсками Ордена, когда они забирали очередную жертву. Сдающиеся воображали, что это поможет им снискать расположение и справедливое отношение. Они и понятия не имели, какой непостижимый ужас ожидает побежденных. Отношение солдат к пленным женщинам идеологи Ордена считали чем-то незначительным по сравнению с той огромной пользой, которую Орден нес необращенным.
Порой Никки предпочла бы умереть, чем жить с такими воспоминаниями и осознанием своей причастности к подобному ужасу. Теперь же все, чего она хотела, это восстановить порядок. Только она и могла это сделать. Она хотела внести свой вклад в уничтожение самого существования Ордена.
Мрачный офицер, который нес белый флаг в покоренный Алтур-Ранг, забрал у Ицхака поводья ее лошади. Он подвел лошадь поближе к себе. Наклоняясь к ней он небрежно схватил ее за левый сосок и принялся выкручивать его пока тихо разговаривал с ней.
— Женщины быстро надоедают Брату Кроносу независимо от того, насколько они красивы. Думаю, с тобой будет то же самое. Когда он находит себе новую, обычно отдает нам тех, которые ему уже не нужны. Знай, что я буду первым.
Мужчины рядом захихикали. Он усмехался, но в темных глазах мерцала угроза. Он продолжал до тех пор, пока она не начала задыхаться от боли, слезы жалили ей глаза. Довольный собой и ее робкой реакцией он наконец отпустил ее. Никки сжала закрытые веки и прижала к себе связанные запястья в попытке успокоить пульсирующую боль.
Он рывком убрал ее руки от груди, так что она вздрогнула от неожиданности а потом покорно опустила глаза. Сколько раз она видела, как женщины делали нечто похожее, пробуя успокоить подобных мужчин, молились об избавлении, пока с ними делали то же самое. Для тех женщин избавления не будет никогда. Никки вспомнила времена, когда считала учение Ордена правильным, считала что Создатель — на стороне этого учения, иначе почему бы он так легко допускал такое поведение своих сторонников.
Никки решила, что молиться об избавлении не стоит труда; она намеревалась самостоятельно добиться его.
Когда имперец развернул ее лошадь и повел ее прочь, Никки бросила через плечо прощальный взгляд на Ицхака, он стоял держа обеими руками свою красную шляпу и теребил пальцами ее края. В его глазах блестели слезы. Она надеялась, что видит его — как и остальных — не в последний раз, но отлично сознавала, что угроза была слишком реальна.
Поводья ее лошади держал офицер, так что она вынуждена была ехать держась за переднюю луку седла. Они двигались на восток, компания имперцев близко окружила ее. Она подумала, что это больше для того, чтобы было легче рассматривать ее, чем из-за страха, что она может убежать. По тому, как свободно они держались в седле, как ловко управляли лошадьми, было видно, что это опытные всадники, проводящие в седле большую часть своей жизни. Они вовсе не опасались ее побега.
Двигаясь на восток по пыльной дороге, мужчины молча и обещающе усмехались всякий раз, когда смотрели на нее. Тем не менее она знала, что ни один из них не занимает достаточно высокого положения, чтобы посметь стянуть ее с лошади для небольшого дорожного развлечения. Такие, как Кронос, не простят недавно изнасилованного «подарка» и имперцы это знали. Кроме того, они полагали, что достаточно скоро смогут получить ее в свое распоряжение — а если даже и не ее, так у них будет достаточный выбор после того, как Алтур-Ранг будет захвачен.
Никки старалась не обращать внимания на искоса рассматривающих ее мужчин. Она знала, что такое поведение обычно для имперцев. Они не могли придумать ничего умнее, чем запугивать своих жертв снова и снова. Пока они ехали, ее решимость стала ее убежищем.
Будь что будет… а пока ей в спину светило закатное солнце и цикады завели свою бесконечную гудящую песню. Они напоминали о Ричарде, о той ночи, когда он рассказывал о существах, которые выбираются из земли каждые семнадцать лет. Удивительно, эти цикады выходили на свет уже в десятый раз за ее жизнь, а она, Никки, об этом даже понятия не имела. Жизнь под заклятием Дворца Пророков была не просто очень длинной, она была изолированной, чего Никки тогда даже не осознавала. Вокруг нее был целый мир, а она посвящала свою жизнь иному. Сестры Тьмы, обучавшие Ричарда, уступили соблазнительным обещаниям другого мира. Никки тоже была с ними, но не из-за этих обещаний. Она просто считала, что в этом мире для нее нет ничего ценного.
До тех пор, пока однажды там не появился Ричард.
Воздух был теплым и влажным — по крайней мере Никки по дороге не замерзнет, но начали просыпаться комары а это уже становилось неприятным. Она была рада, что ее руки не были связаны за спиной и у нее была возможность защитить он насекомых хотя бы лицо. Они двигались на восток через холмы, покрытые полями пшеницы. В последнем дневном свете они мерцали словно полированная бронза. В полях никто не работал, да и дороги оставались пустынными — в страхе перед наступающей армией все население разбежалось, словно животные от лесного пожара.
С вершины холма Никки наконец увидела их, лошадей и солдат из Имперского Ордена. Черным наводнением расположились они в широкой долине у подножия холма и судя по всему только начали обустраивать лагерь. Очевидно, чтобы не было необходимости в долгом переходе, когда начнется нападение.
Земля была изрыта всеми этими людьми, лошадями, мулами и фургонами. Личная территория была занята, маленькие палатки установлены. Людское море окружали охранные заставы. На каждой возвышенности стояли часовые, наблюдая за подступами к лагерю.
Палатки отбрасывали длинные тени по затоптанной пшенице. Над долиной уже начинала собираться туманная дымка от походных костров. Как заметила Никки, соседняя оливковая роща была полностью вырублена на дрова. Где-то готовилась еда для большой группы людей, кто-то готовил только для одного себя. По всему лагерю тушили рис и бобы, пекли лепешки или оладьи. Запах горящих дров и еды тревожно смешивался с запахом животных, человеческих тел и навоза.
Ее эскорт плотнее собрался вокруг нее. Они продвигались к лагерю по тому, что быстро становилось временной дорогой среди лагерной суеты. Никки ожидала увидеть их охрипшими, пьяными, в радостном предвкушении большой бойни. Все было не так. Они серьезно готовились к будущей работе: точили оружие, ремонтировали седла, готовили упряжь и лошадей. Пики и копья были уже заточены и аккуратно сложены повсюду. Кузнецы в походных кузницах орудовали клещами и молотами, их помощники лихорадочно качали мехи. Пока одни из них меняли подковы лошадям, другие ремонтировали оружие и доспехи. Лошади были накормлены и ухожены.
Это не было похоже на обычный лагерь Имперского Ордена, где всегда царил беспорядок. Армия, расположенная на севере была невообразимо огромна, настолько, что временами становилась неуправляемой. Периодически она превращалась в дикую толпу, которая по своей прихоти грабила беззащитное гражданское население. Эта армия была намного меньше, численностью не более двадцати тысяч человек, но представляла собой отлично отлаженную боевую машину.
В основном лагере Имперского Ордена женщину с обнаженной грудью, как Никки, уже стащили бы с лошади и изнасиловали. Эти же солдаты хоть и были столь же развращены, но намного более дисциплинированы. Они не были ордой, посланной выполнить грязную работу, это было испытанное, отборное войско, посланное выразить непокорным гнев Императора за оскорбление его родного города и уничтожение всего того, что он представлял.
Оказавшись снова среди подобных людей Никки почувствовала страх. Они были вершиной развития человека по учению Ордена. Это были воины, которые с радостью убивали всех, кто выступал против них. Эти звери упивались насилием, да еще основанным на их верованиях. Они были истинным воплощением понятия кровожадности. Это были двигатели учения Ордена.
Солдаты в лагере глазели на Никки и ее эскорт все время, пока они ехали через лагерь, сопровождаемые криками, вопросами, приветствиями. Непристойные обещания и смех неслись ей вслед. Ни один из солдат не оставил при себе свои фантазии. Она слышала, как ее обсуждают в самых непристойных выражениях, из тех, что она слышала прежде — а за свое пребывание возле Джеганя она слышала их немало. Теперь все они были адресованы ей.
Она ехала глядя прямо перед собой, размышляя о том, с каким уважением обращался с ней Ричард, и как много это значило для нее.
Возле тополиной рощицы на высоком берегу ручья, протекавшего через долину Никки разглядела палатку из овчины, которая была немного больше остальных. Не настолько искусно сделанная, как палатки Императора и его окружения, по армейским меркам она была все же роскошной. Командирские палатки расположились на пригорке, они словно свысока смотрели на остальную часть лагеря. В отличие от главного лагеря, тут не было кольца часовых, охраняющих командиров от рядовых. Невдалеке на вертелах жарились мясные туши. Их вращали рабы, которые всегда сопровождали офицеров высокого ранга и первосвященников Братства Ордена. Для этой цели всегда отбирали самых покорных.
Они замедлили шаг и тот, кто держал лошадь Никки, кивком приказал одному из своих людей доложить о прибытии. Солдат перебросил ногу через шею лошади и соскочил на землю. Пока он шел к главной палатке, при каждом шаге с его штанов поднималось облачко пыли.
Никки заметила, как все вокруг начали придвигаться поближе, всем было любопытно увидеть, что за женщину привезли в подарок их командиру. Она слышала смех и остроты, пока толпа искоса разглядывала ее. Таких холодных и пугающих глаз она еще никогда не видела.
Но больше всего ее волновало то, что у многих в руках были копья и заряженные луки. Эти люди не относились к оружию небрежно. Даже пуская слюни при виде ее, они были настороже, готовые к любой угрозе, которую только можно представить.
Человек, посланный доложить об их прибытии, прошел в главную палатку в сопровождении дежурного. Минуту спустя он появился вновь, рядом с ним шел высокий человек в свободном балахоне, окрашенном хной. Его одежда выделялась на общем сером фоне словно запекшаяся кровь. Несмотря на жару и влажность, голова его была царственно задрапирована капюшоном, в знак божественной силы.
Он подошел к краю возвышения поближе к ней и застыл в высокомерной позе. Он не спеша рассматривал ее, словно товар.
Человек, державший поводья ее лошади низко склонился не слезая с седла.
— Скромный подарок от жителей Алтур-Ранга, — объяснил он с издевательской вежливостью.
Собравшиеся вокруг мужчины посмеивались про себя, обсуждая между собой те удовольствия от этого подарка, которыми сможет насладиться Кронос. Из соседних палаток вышли офицеры, чтобы лучше видеть, что происходит.
Читать бесплатно другие книги:
