Огненная цепь Гудкайнд Терри
— Теперь, дорогая моя, этот вопрос беспокоит и меня.
Бердина выглядела пораженной.
— Ты хочешь сказать, что поняла, о чем я говорю? Ты мне веришь?
Верна кивнула.
— Боюсь, что так. Я не хотела влиять на твое мнение. Мне нужно было, чтобы ты подтвердила мои подозрения.
— Значит, это интересовало Энн, и она хотела, чтобы мы проверили…
— Именно это. — Верна перебрала несколько книг, разбросанных по столу и, наконец, нашла ту, которую искала. — Посмотри сюда. Эта книга вызывает у меня, пожалуй, самое большое беспокойство. «Невозмутимые Истоки» — чрезвычайно редкое пророчество, которое было написано в форме законченной истории. Прежде чем уйти из Дворца Пророков на поиски Ричарда, я изучала ее. Я знала эту историю практически наизусть. — Верна пролистала страницы. — Теперь страницы книги полностью чисты и я не могу вспомнить из нее ни слова, кроме того, что ее содержание имело какое-то отношение к Ричарду. Но я понятия не имею, какое именно.
Бердина вглядывалась в глаза Верны так, как могла это делать только Морд-Сит.
— Таким образом, это значит, что у нас какие-то неприятности и неприятности эти угрожают Лорду Ралу.
Верна глубоко вздохнула, так, что задрожало пламя нескольких свечей неподалеку от нее.
— Я бы солгала, если начала бы отрицать это, Бердина. Хотя недостающий текст и не весь полностью имеет отношение к Ричарду, он все же относится ко времени после его рождения. У меня нет предположений относительно природы этой проблемы, но, признаюсь, меня это очень беспокоит.
Поведение Бердины изменилось. Обычно она была самой добродушной из всех Морд-Сит, с которыми Верне доводилось иметь дело. Бердина воспринимала окружающий мир просто и по-детски радостно. Временами она могла быть оживленной и любопытной. Несмотря на пережитые невзгоды, на которые не раз жаловались другие, на ее лице обычно была непосредственная улыбка.
Но при мысли об угрозе Ричарду она моментально переменилась. И теперь это была истинная Морд-Сит, подозрительная, холодная, грозная.
— Почему это произошло? — требовательно спросила Бердина. — Что это означает?
Верна закрыла книгу, полную чистых страниц.
— Я не знаю, Бердина. Правда, не знаю. Энн и Натан озадачены так же, как и мы. А ведь Натан — пророк.
— Что означает глава о людях, потерявших веру в своего вождя?
Для человека, не обладающего даром, Бердина очень точно сумела выделить ключевую часть этого косвенного пророчества.
— Ну… — Верна осторожно подбирала слова, — это может значить очень многое. Трудно сказать сразу…
— Возможно, и трудно. Для меня. Но не для тебя.
Верна откашлялась.
— Понимаешь, я ведь не знаток пророчеств. Но думаю, это имеет какое-то отношение к Ричарду.
— Это я знаю. Почему в нем говорится о людях, потерявших веру в него?
— Бердина, пророчество редко бывает таким прямолинейным, каким кажется. — Верне очень хотелось, чтобы эта женщина перестала так на нее смотреть. — Его кажущийся смысл часто не имеет ничего общего с истинной сутью пророчества.
— Аббатиса, кажется, это пророчество гласит, что сомнение в крепости рассудка приведет к «потере веры в вождя». Так как оно называет вождя тем, кто противостоит орде, превозносящей дела Создателя, — которой может быть Имперский Орден — это означает, что все это говорится о Лорде Рале. Из этого следует, что Лорд Рал и есть тот лидер, к которому люди потеряют доверие. Это следует за записями о разделении орды, что сейчас и делает Орден. Выходит, угроза неизбежна.
Верна почувствовала жалость к тому, кто когда-либо допускал страшную ошибку, недооценивая Бердину.
— По личному опыту знаю, что пророчества имеют свойство меняться, соприкасаясь с Ричардом.
— Для меня это звучит как своего рода угроза.
Верна сложила руки на животе.
— Бердина, ты — очень умная женщина, и я надеюсь, сможешь понять, что я совершила бы смертельную ошибку, объясняя, или даже обсуждая с тобой пророчества. Они выше понимания неодаренного человека, и не имеет значения, насколько умен этот человек. Пророчество — создание обладающего особым даром и предназначено для тех, кто обладает подобными способностями. Даже волшебники с другими способностями не могут иметь с ними дело. Даже мы, Сестры, одаренные волшебницы, должны были обучаться много лет, прежде чем нам было разрешено даже увидеть пророчества, а не только работать с ними. Для необученного очень опасно пытаться понять истинное значение пророчества. Вы можете понять слова, но не можете понять значение этих слов.
— Это глупо. Слова и есть слова. У них есть значения. Именно так мы понимаем мир вокруг нас. Почему пророчества используют слова, которые значат одно, чтобы дать понять совершенно другое?
Верна чувствовала себя так, словно ступала по лугу, сплошь заставленному медвежьими капканами.
— Это не совсем то, что я хотела сказать. Слова используются, чтобы заставить что-то понять, что-то скрыть, толковать окружающий мир, но еще их можно использовать, чтобы объяснить вещи, которые являются всего лишь предположениями. Если я, например, предскажу тебе темные времена, которые войдут в твою жизнь, это может означать, что ты перенесешь потерю, которая тебя опечалит или это может означать, что ты будешь убита. Хотя слова будут верными, их точное значение останется неясным. Было бы несправедливым использовать эти слова как причину, чтобы убивать окружающих из страха, что ты будешь убита, как предсказывает пророчество. Из-за таких неправильных толкований начинались войны. Люди умирали в результате того, что неподготовленный человек услышал простые слова пророчества. Именно поэтому пророчества сохранялись в закрытых Хранилищах в подвале Дворца Пророков.
— Но эти книги не спрятаны в хранилищах.
Верна склонилась к Морд-Сит, нахмурив брови.
— Возможно, следовало бы сделать это.
— Ты утверждаешь, что я ошибаюсь, поверив этому пророчеству?
Верна снова вздохнула.
— В данном случае невозможно разобраться что правильно, а что неправильно. Мы не можем анализировать это пророчество, потому что оно неполное. У нас есть лишь его начало и множество чистых страниц.
— И?
— И, возможно, ты права и тут говорится о Ричарде, о том, что люди усомнятся в нем, потеряют веру в него. Однако, возможно, что в недостающем тексте говорится, что все проблемы каким-то образом решатся на следующий же день, и люди поверят в него больше, чем когда-либо прежде. Мало того, пророчество может принять форму вилки, оно может значить что-то «или-или», и тогда каждый вариант одного пророчества может обрести противоположный смысл.
— Я не вижу тут противоположных значений. И как то, что описано в недостающей части текста может изменить мнение людей?
Верна пожала плечами, пристально вглядываясь в полумрак огромного помещения и стараясь подобрать пример.
— Ладно. Скажем, они могли думать, что его план сражения совершенно безумен. Возможно, военные могут признать этот план неверным. Вот это и может привести к потере доверия к нему. А если, например, вопреки советам своих офицеров, Ричард настоит на своем, поскольку солдаты исполнят его план вопреки мнению своих командиров. А представь, что несмотря ни на что, планы Ричарда приведут к победе. В этом случае вера в Ричарда, как их вождя, будет восстановлена и, вероятно, к его суждениям отношение будет более уважительным, чем когда-либо до этого. Но если действовать, не понимая истинного значения пророчества, можно случайно отменить все прочие варианты. В этом случае возникает иллюзия, что пророчество было исполнено, однако фактически, истинное пророческое событие было блокировано глупым толкованием.
Бердина не сводила с Верны глаз, задумчиво потягивая себя за косу, зажатую в кулаке.
— Полагаю, в этом есть смысл.
— Видишь, Бердина, почему пророчества опасны. Они могут запутать даже тех, кто обучен работе с ними. Но без полного пророчества я не смею даже пытаться понять его истинное значение, полный текст — необходимое условие для работы с ним, без этого пророчество слепо. Вот одна из причин, почему я настолько встревожена.
— Одна из причин? — Бердина снова внимательно посмотрела, все еще сжимая в кулаке косу. — А каковы остальные?
— Не иметь полного текста пророчества уже достаточно плохо, но то, что текст пророчества необъяснимо исчезает — а это само по себе беспрецедентно — вызывает крайнее беспокойство.
— Мне показалось, ты сказала, что мы не должны делать поспешных выводов, когда речь идет о пророчестве.
Верна прочистила горло с чувством, что один из тех капканов только что сомкнулся на ее ноге.
— Ладно, это правда. Но очевидно, что-то происходит.
Бердина сложила руки, обдумывая услышанное.
— И как ты думаешь, что это может быть?
Верна тряхнула головой.
— Я и представить не могу. Насколько я знаю, такого еще никогда не случалось. И понятия не имею, почему это происходит теперь.
— Но ты считаешь, что эта проблема касается Лорда Рала?
Верна искоса глянула на Бердину.
— Тот факт, что большая часть пророчества связана с ним, позволяет сделать вывод, что этого не избежать. Ричард рожден для трудностей. Он в центре всего этого.
Бердина была непреклонна.
— Именно поэтому ему нужны мы.
— Я никогда и не утверждала, что это не так.
Бердина расслабилась и отбросила косу назад.
— Нет, не утверждала.
— Энн ищет его. Давай надеяться, что она может найти его и поскорее. Он нужен нам, чтобы вести нас в ту, последнюю битву.
Пока Верна говорила, Бердина рассеянно вытянула из шкафа книгу и начала ее листать.
— Лорд Рал должен быть магией против магии, а не сталью против стали.
— Так говорят в Д`Харе. А в пророчестве сказано, что он должен вести нас в последнюю битву.
— Возможно… — пробормотала Бердина, не поднимая глаз, и продолжая листать книгу.
— Учитывая, что часть сил Джеганя движется в обход гор, нам остается только надеяться, что Энн найдет его вовремя и приведет к нам.
Бердина озадаченно уставилась в книгу.
— Что значит «то, что похоронено под костями»?
— Что?
Бердина нахмурилась, пытаясь разобрать написанное в книге.
— Эта книга привлекла мое внимание потому, что на ее обложке написано “Fuer Grissa Ost Drauka”. Это — верхне-д`харианский. Это значит…
— Несущий смерть.
Бердина подняла глаза.
— Правильно. Откуда ты знаешь?
— Существует известное пророчество, которое Сестры во Дворце Пророков часто обсуждали. Это обсуждение продолжалось несколько столетий. В первый же день, когда я привела Ричарда во Дворец, он объявил себя Несущим смерть, и таким образом назвав себя, запустил пророчество. И этим вызвал большой переполох среди Сестер, должна сказать. Однажды в хранилище Уоррен показал Ричарду пророчество и Ричард сам решил его загадку. Хотя для Ричарда оно загадкой не было. Он понял его, потому что сам был частью этого пророчества.
— В этой книге много чистых страниц.
— Несомненно. Мне кажется, что она тоже о Ричарде. Вероятно, во многих книгах тут говорится о нем.
Бердина снова начала читать.
— Это написано на верхне-д`харианском. Как я говорила, я понимаю его. Мне бы нужно поработать с этой книгой, чтобы перевести ее подробнее. Это могло бы помочь, если бы не было так много пропусков текста, но тут очевидно говорится о Лорде Рале. Тут сказано «то, что он ищет, похоронено под костями», или возможно даже «то, что он ищет — похороненные кости» — или что-то в этом роде.
Бердина посмотрела на Верну.
— Есть идеи, что это может быть? Что это значит?
— «То, что он ищет, похороненные кости»? — Верна с сожалением покачала головой. — Понятия не имею. Тут есть бесчисленное множество томов, в которых содержатся подобные озадачивающие либо пугающие вещи, связанные с Ричардом. Тем не менее, как я уже сказала, с такими пропусками в текстах работать бессмысленно.
— Я думала… — разочарованно произнесла Бердина. — А как насчет главных хранилищ?
— Главных хранилищ?
— Да. Тут упоминаются места, названные главные хранилища. — Бердина смотрела в никуда, словно рассматривая что-то внутри себя. — Главные хранилища. Коло что-то упоминал о главных хранилищах.
— Коло?
Бердина кивнула.
— Это дневник, написанный много лет назад — во время Великой Войны. Лорд Рал нашел его в Замке Волшебника, в комнате с сильфидой. Человека, который вел дневник, мы с Лордом Ралом прозвали Kolobichin. На верхне-д`харианском это означает Главный советник. Для краткости мы называли его Коло.
— И что говорит этот Коло о главных хранилищах? Что они из себя представляют?
Бердина пролистала страницы книги, которую держала в руках.
— Я не помню. В то время я ничего не поняла, да и не стала тратить на это силы. Мне бы нужно было прочитать все снова, чтобы освежить память. — Вспоминая, она смотрела в сторону. — Вроде бы что-то было спрятано в местах, названных главными хранилищами. Вот только не помню, было ли там сказано, что именно спрятано.
Морд-Сит замерла в одной позе, изучая небольшую книгу.
— Я надеялась, что это могло бы дать мне ключ.
Верна тяжело вздохнула и оглядела библиотеку.
— Бердина, мне очень хотелось бы остаться тут и проводить время, изучая все эти книги. Я действительно хотела бы знать, что содержит эта и все другие библиотеки дворца. Но у нас есть более срочные дела. Мы должны возвращаться к армии и моим Сестрам.
Верна бросила вокруг прощальный взгляд.
— Однако прежде чем я уйду, тут, в Народном Дворце есть еще одна вещь, которую я хотела бы увидеть. Возможно, ты можешь мне помочь.
Бердина неохотно закрыла книгу, поставила ее на полку и тщательно заперла стеклянную дверцу.
— Хорошо, аббатиса. Что именно вы хотели бы увидеть?
Глава 30 (MagG)
Услышав протяжный звон колокола Верна замерла.
— Что это?
— Посвящение, — сказала Бердина останавливаясь и оборачиваясь к Верне. Звук колокола раздавался в просторных помещениях Народного Дворца, отражаясь от мрамора и гранита.
Где бы ни находились люди, все они, словно по команде, поворачивались и направлялись по широкому коридору туда, откуда доносился звон. Никто не спешил, но все двигались в сторону затихающего звука.
Верна непонимающе глядела на Бердину.
— Что?
— Посвящение. Ты же знаешь, что это такое?
— Ты имеешь в виду Посвящение Лорду Ралу? Это оно?
Бердина кивнула.
— Колокольный звон говорит, что настало время Посвящения. — Она задумчиво и пристально смотрела в ту сторону, куда направлялись все эти люди.
Они были одеты в одежды разнообразных цветов. Верна предположила, что белая одежда с золотой или серебряной каймой была признаком тех, кто служил и проживал во Дворце. Они и вели себя, как настоящие чиновники. Все служащие во дворце, от старших чиновников до посыльных в коротких зеленых туниках, носили на одежде кожаные нашивки с изображением буквы «Р» — знака принадлежности к дому Ралов. Все спокойно двигались в сторону огромного зала, здороваясь со знакомыми, и порой обмениваясь с ними несколькими словами. Торговцы из бесчисленного количества мелких магазинчиков были одеты в соответствии с их профессией. Среди толпы можно было различить торговцев кожаными изделиями, серебром, глиняной посудой, портных, торговцев продуктами, тех, кто выполнял во дворце разнообразные работы от ремонта до уборки.
В толпе было множество людей в простой крестьянской одежде, купцов, мелких торговцев; многие шли с женами, некоторые вели детей. Некоторых из них Верна встречала на нижних этажах Народного Дворца, эти люди что-то продавали или покупали. Были и такие, кто придя посмотреть Дворец, принарядились, словно для похода в гости. Из того, что рассказывала Бердина, Верна знала, что посетители могли снять комнаты прямо во Дворце, если бы захотели пожить тут подольше. Целый квартал в Народном Дворце был отведен для тех, кто жил и работал во Дворце.
Большинство людей, одетых в повседневную одежду двигались спокойно, словно происходящее было для них привычной ежедневной процедурой. Те, кто принарядившись пришли осмотреть Дворец, старались не показывать своего интереса, но Верна замечала, с каким любопытством их широко раскрытые глаза оглядывали все вокруг. Посетители, одетые попроще, двигаясь в толпе, открыто разглядывали помещение. Огромные статуи, изображающие мужчин и женщин в гордых позах, были высечены из разнообразного камня. Они стояли на полированных постаментах, над ними словно парили в вышине балконы, отделанные черным гранитом и ониксом медового цвета.
Верна знала, что эта сложная система запутанных переходов, сложенная из камней, соединенных жидким раствором, была создана самыми талантливыми мастерами Нового Мира. Будучи аббатисой во Дворце Пророков, она однажды вынуждена была заниматься вопросом замены части мозаичного пола, который был поврежден молодыми волшебниками, обучавшимися у них. Какие в точности события предшествовали этому повреждению, как и имена виновников, установить тогда так и не удалось, но в результате заклинание повредило длинную секцию изящно уложенных мраморных плит. Когда обломки плит были убраны, поврежденное место покрыли неприглядным известняком и жизнь Дворца Пророков пошла дальше своим чередом. Обычно отношение к мальчишкам и их шалостям во Дворце было снисходительным. Отчасти это происходило из сочувствия к молодым людям, которые попадали туда против своего желания.
Верну всегда раздражало, что виновники повреждения так и не были найдены, потому что подобное отношение потворствовало плохому поведению воспитанников. Было похоже, что лишь ей одной — кроме, возможно, Ричарда, когда он попал туда — не доставляет удовольствия видеть испорченную красоту. Ричард считал, что мальчишки обязаны были взять на себя ответственность за свои действия. Даже учитывая, что его держали там против его желания, он не любил и никогда не допускал подобных бессмысленных разрушений.
Уоррен воспринимал окружающее точно так же, как Ричард. Возможно, это была одна из причин, почему они стали большими друзьями. Уоррен всегда был серьезным и заботился об окружающих. После ухода Ричарда из Дворца, Уоррен напомнил Верне, что в качестве новой аббатисы она не должна больше жаловаться на состояние пола или поведение воспитанников; он подтолкнул ее действовать в соответствии со своими убеждениями, поскольку теперь она — главная и может устанавливать свои правила. А еще может заняться ремонтом пола.
Когда она вплотную занялась этим вопросом, оказалось, что среди тех, кто самонадеянно называли себя мастерами, фактически очень немногие в самом деле являлись ими. Различие между теми, кто говорит и теми, кто действительно знает свою работу, было видно с первого взгляда. Работа первых превращается в кошмар, работа последних — приносит радость окружающим.
Она вспоминала, как гордилась Уорреном, который был тогда рядом и всячески старался помочь. Как же ей его недостает.
Верна внимательно смотрела вокруг на великолепие Дворца, на сложную каменную резьбу. Но даже эта красота вокруг не в состоянии была взволновать ее. После смерти Уоррена ей все казалось бледным, неинтересным, незначительным. Сама жизнь после смерти Уоррена казалась просто тягостной обязанностью.
Повсюду во Дворце встречались патрули гвардейцев. Эти солдаты, вероятно, никогда даже не задумывались, какое количество человеческого воображения, мастерства и сил потребовалось для создания такого места, как Народный Дворец. Они всегда были его частью, частью того, что наполняло его жизнью, точно так же, как тысячи солдат до них в течение многих сотен лет шли по этим залам, охраняя их.
Верна заметила, что некоторые из гвардейцев двигались парами, в то время как другие патрулировали большими отрядами. Мускулистые молодые мужчины были одеты в великолепную униформу с защитными кожаными пластинами на плечах и груди и все были вооружены по меньшей мере мечами. Многие из гвардейцев держали в руках пики с блестящими металлическими наконечниками. Верна заметила особых гвардейцев, на которых были черные перчатки. Эти солдаты были вооружены арбалетами, закинутыми за плечо. На их поясах висели связки арбалетных болтов с черно-красным оперением. Глаза гвардейцев всегда были внимательными, наблюдая за всем и всеми.
— Кажется я помню, как Ричард упоминал что-то о посвящении, — сказала Верна. — Но я не думала, что они все еще совершают его, когда во дворце нет Лорда Рала. Особенно теперь, когда Лордом Ралом стал Ричард.
Верна вовсе не хотела, чтобы ее слова прозвучали так снисходительно, хотя поняла, как это звучит лишь после того, как произнесла их. Просто Ричард был… ну… Ричард.
Бердина искоса глянула на Верну.
— Он же Лорд Рал. Наша преданность ему не становится меньше от того, что он далеко. Посвящение во дворце проводится всегда, здесь Лорд Рал или нет. И независимо от того, как к нему относишься ты, он — настоящий Лорд Рал. У нас никогда не было Лорда Рала, которого мы уважали бы так, как уважаем его. И это делает обряд Посвящения более значительным, чем когда-либо раньше.
Верна молчала, но бросала на Бердину весьма красноречивые взгляды, свойственные аббатиссе Сестер Света. Хотя она все понимала, но она была Сестрой Света, посвятившей себя исполнению воли Создателя. Много лет проведя во Дворце Пророков под действием заклинания, замедляющего старение, она видела, что правители приходят и уходят. Сестры Света никогда не склоняли голову ни перед одним из них.
Но тут ей пришлось напомнить себе, что Дворца Пророков больше не существует, а многие Сестры — рабыни Имперского Ордена.
Бердина подняла руку, указывая вокруг себя.
— Лорд Рал делает возможным все это. Он дает нам родину. Он — магия против магии. Под его правлением мы в безопасности. Когда-то в прошлом наши правители воспринимали Посвящение как демонстрацию рабства, хотя происхождение этого обряда на самом деле не что иное, как акт уважения.
Раздражение Верны вот-вот готово было вырваться наружу. Бердина говорила не о каком-то мифическом вожде, не о каком-то мудром старом короле; речь шла о Ричарде. Лесном проводнике Ричарде.
Следом за вспышкой негодования пришел стыд за такие недобрые мысли.
Ричард всегда боролся за то, что считал правильным. Он всегда был готов рисковать жизнью за свои благородные убеждения.
Он был тем, о ком говорило пророчество.
Он был назван Искателем.
Он был Лордом Ралом, Несущим смерть, тем, кто весь мир перевернул вверх дном. Из-за Ричарда Верна стала аббатиссой, хотя все еще не знала — благословлять или проклинать его за это.
А еще Ричард был их последней надеждой.
— Хорошо. Но если он не поспешит присоединиться к нам, чтобы повести армию Д`Хары в последнюю битву, не останется никого, чтобы хранить ему верность.
Бердина отвела укоризненный взгляд и решительно двинулась по коридору, поворачивающему налево — туда, откуда доносился звук колокола.
— Мы — сталь против стали. Лорд Рал — магия против магии. Если он не вместе с армией, то лишь потому, что должен защищать нас всех от темных магических сил.
— Простодушная ерунда, — бормотала Верна, стараясь не отставать от Морд-Сит.
— Куда ты? — окликнула она Бердину.
— К Посвящению. Никто во Дворце не пропускает Посвящения.
— Бердина, — зарычала Верна, хватая Бердину за руку, — для этого у нас нет времени.
— Это — Посвящение. Оно — часть наших обязанностей перед Лордом Ралом. Для тебя будет благоразумнее пойти к Посвящению, и возможно тогда ты успокоишься.
Верна застыла посреди огромного зала, ошеломленно наблюдая, как Морд-Сит гордо двинулась прочь. Она ясно помнила то время, когда узы с Ричардом были разорваны. Это было недолго, но когда Ричард покинул мир живых, защитные узы Лорда Рала потеряли свою силу.
В то краткое время, когда узы перестали действовать, Джегань пробрался в сны Верны, чтобы завладеть ее разумом. Уоррена он тоже захватил. Чувствовать, что Сноходец контролирует ее сознание, было ужасно, но сознавать, что Уоррен так же беспомощен перед ним было еще хуже. Джегань контролировал все их мысли и поступки. Они больше не имели собственной воли, подчиняясь только желаниям сноходца. Воспоминание о жгучей боли, которую Джегань причинял Уоррену — и ей — неожиданно обожгло слезами глаза Верны.
Быстрым движением она с силой вытерла слезы и поспешила вслед за Бердиной. У них было много важных дел, но стараясь выбраться в одиночку из обширного лабиринта Народного Дворца она только зря потеряет время. Морд-Сит нужна ей, чтобы показать дорогу. Если бы Верна могла контролировать свой дар, она могла бы легко найти правильный путь, но тут, во дворце, ее Хань был практически бесполезным. Она вынуждена была согласиться с Бердиной и только надеялась, что они не потеряют драгоценного времени слишком много.
Левый коридор проходил под внутренним мостиком с балюстрадой и перилами, вырезанными из серого мрамора с белыми прожилками. Там, где четыре прохода соединялись, образовался квадратный зал под открытым небом. В центре был водоем, обнесенный невысоким парапетом из полированного серого гранита. Из воды немного не в центре торчал огромный валун. На его вершине был установлен колокол, очевидно тот самый, который и звонил, приглашая на Посвящение.
Через отсутствующую крышу в помещение попадал мелкий дождь, капли тревожили гладкую поверхность водоема. Верна заметила, что пол в зале слегка наклонен, очевидно, чтобы дождевая вода стекала в канализацию. Мокрые глиняные плиты были лишним подтверждением того, что помещение действительно находилось под открытым небом.
Все присутствующие опустились на колени, повернувшись в сторону камня в водоеме. Колокол издавал тихий бронзовый звон.
Мрачное настроение Бердины испарилось, когда она увидела, что Верна следует за ней. Она улыбнулась счастливой улыбкой и сделала очень странную вещь. Она потянулась и взяла Верну за руку.
— Давай подойдем поближе к водоему. Там живут рыбки.
— Рыбки?
Улыбка Бердины стала шире.
— Да. Я люблю площадку с рыбками.
Они уверенно пробрались между стоящими на коленях людьми и подошли совсем близко к воде. Сквозь слой воды Верна разглядела стайку оранжевых рыбок. Вокруг бассейна было столько людей, что они едва нашли местечко для себя.
— Разве не замечательно? — Спросила Бердина. В этом месте она опять чувствовала себя маленькой девочкой.
Верна пристально посмотрела на молодую женщину.
— Это — всего лишь рыбы.
Бердина спокойно опустилась на колени на освободившемся месте, когда стоящие рядом люди чуть подвинулись в сторону. Скосив глаза, Верна могла наблюдать, реакцию окружающих на Морд-Сит — от спокойного уважения до откровенного страха. Хотя никто из этих людей не был напуган достаточно, чтобы уйти, им явно не хотелось находиться столь близко от Бердины. Они были взволнованы тем, что Морд-Сит участвует в посвящении, словно кающийся грешник, и в любой момент ожидали кровопролития.
Бердина через плечо оглянулась на Верну и склонилась вперед, опершись руками на плиты пола. Этот беглый взгляд говорил Верне, что она должна сделать то же самое. Верна видела, что охрана наблюдает за ней. Это сумасшествие; она же Аббатисса Сестер Света, советник Ричарда, одна из его близких друзей.
Но охране это было неизвестно.
Верна отлично знала, что ее сила во Дворце почти пропала. Это было наследственное владение Дома Ралов. Дворец был построен в форме заклинания, разработанного, чтобы увеличить силу хозяина дворца и отнять, или хотя бы уменьшить ее у других.
Верна вздохнула и опустилась на колени, наклоняясь вперед и опираясь на руки, так же, как остальные. Они были рядом с водоемом, но отверстие в крыше было того же размера, что и бассейн, поэтому дождевые капли падали главным образом в воду, нежным бризом нарушая ее гладкую поверхность. Немногие брызги, попадавшие на нее были скорее освежающими, учитывая ее горячее настроение.
— Я слишком стара для этого, — шепотом пожаловалась Верна своей соседке.
— Аббатиса, ты же молодая, здоровая женщина, — упрекнула Бердина.
Верна вздохнула. Бесполезно рассуждать, насколько глупо стоять на коленях и высказывать преданность, которую она уже не раз доказывала сотней разных способов. Это глупо. Это более чем глупо. И кроме того это пустая трата времени.
— Магистр Рал ведет нас, — произнесла толпа одновременно. Если слова звучали не слишком гармонично, то только лишь от того, что их лбы были опущены к полу.
— Магистр Рал наставляет нас, — в унисон произносили люди.
Бердина, склоняясь к полу, умудрилась все же бросить пламенный взгляд в сторону Верны. Верна закатила глаза и наклонилась вперед, почти касаясь лбом плиток пола.
— Магистр Рал защищает нас, — пробормотала она, присоединяясь к посвящению, слова которого она знала наизусть и которые уже говорила однажды самому Ричарду, принося ему присягу. — В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
У Верны появилась неприятная мыслишка, что судя по тому, как Ричард старается скрыться от д`харианской армии — он вовсе не намерен никого защищать.
Толпа слаженно снова начала повторять слова Посвящения.
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Верна немного наклонилась к Бердине и шепотом спросила.
— Сколько времени должно длиться Посвящение?
Бердина, выглядевшая как истинная Морд-Сит, словно выстрелила строгим взглядом. Она не сказала ни слова, да в этом и не было необходимости. Верна узнала этот взгляд. Много раз она сама не раз свысока смотрела на новых воспитанников, которые плохо себя вели или на молодых волшебников, которые проявляли слишком большое упрямство. Верна перевела взгляд на плитки пола, чувствуя себя новичком, и мягко, в едином ритме с остальными, начала нараспев повторять знакомые слова.
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Голоса людей на площадке сливались в единый мощный хор, эхо которого перекатывалось в коридорах Дворца.
После взгляда, которым одарила ее Бердина, Верна сочла за лучшее пока оставить при себе все возражения и вместе со всеми произносила слова Посвящения.
Она мягко произносила слова, думала о том, что они означают, и насколько верны они лично для нее. Ричард изменил всю ее жизнь. Верна всегда считала, что главная, самая важная миссия Сестер Света состояла в том, чтобы надев Рада-Хань на шею одаренного мальчика, обучить его пользоваться своим даром. Ричард разрушил эту ее бездумную веру. Он все изменил и заставил ее переосмыслить многое.
Если бы не Ричард, Верна никогда бы не встретила Уоррена, и их взаимная нежность никогда не превратилась бы в любовь. Ричард дал ей самое важное из того, что происходило с ней в жизни.
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Звук множества голосов, произносивших единые слова, объединился в мощный звук, настолько сильный, что, казалось, им был заполнен весь огромный зал.
Верна чувствовала себя совершенно одинокой, даже среди этой огромной толпы людей, собравшихся в зале. Она с болью осознавала, насколько ей тоскливо без Уоррена. Она пыталась выстроить в душе стену, за которой можно спрятать чувства и мысли. Она словно отгораживалась этой стеной от окружающих, надеясь, что скрытая, загнанная в глубину боль утихнет хоть немного. И вдруг сейчас внезапно, она была поражена силой своего страдания, своей тоски по Уоррену, силой своей любви к нему. Он был лучшим, что досталось на ее долю за долгую жизнь — и теперь он ушел. От этого безысходного страдания слезы хлынули потоком. Насколько же она одинока!
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Верна сдерживала рыдания, вспоминая, как в последний раз целовала Уоррена. Это был самый ужасный момент ее жизни. Несмотря на прошедшее время, все случившееся словно произошло вчера. Она так тосковала, что, казалось, даже кости болят от этой тоски.
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Она не могла забыть его последние слова, обращенные к ней:
— Поцелуй меня, — шептал Уоррен, пока жизнь оставляла его. — И не надо плакать. Несмотря на такой конец, мы прожили хорошую жизнь. Поцелуй меня, любимая.
От боли и тоски ее внутренности словно скручивала судорога. Ее мир был покрыт пеплом. В нем не было ничего настоящего. Она больше не хотела жить.
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Насколько же все было бессмысленно. Молодой парень, не годный ни на что, не имеющий представления о человеческих ценностях, не принесший пользы никому, включая самого себя, убил Уоррена просто так, чтобы доказать свою преданность Имперскому Ордену. Ведь по их понятиям, такие люди, как Уоррен, не имели права жить, от них требовалось лишь пожертвовать свою жизнь на благо людей, подобных его убийце.
Ричард боролся, чтобы прекратить это безумие. Ричард боролся, используя все средства, которые имел в своем распоряжении, чтобы остановить тех, кто нес миру подобное бессмысленное зверство. Ричард поклялся довести свою борьбу до конца, чтобы другие не теряли своих любимых как потеряла Уоррена она, Верна. Ричард на самом деле понимал ее боль.
Верна втянулась в ритм скандирования, позволяя словам свободно течь сквозь нее. Ричард принес в ее жизнь то, чего ей всю жизнь не хватало — основательность, значение, цель. Посвящение такому человеку перестало казаться богохульством, казалось, все происходит совершенно правильно. В каком-то смысле, это было посвящение самой жизни, и все из-за того, каким человеком был Ричард и какие цели он преследовал.
Ричард был другом Уоррена. Его первым настоящим другом. Ведь это Ричард вывел его из хранилищ в солнечный свет, в огромный мир. Уоррен любил Ричарда.