Передай мне соус Гарднер Эрл

– Да, он отличался от обычных бродяг, и тоже был наш брат «олень». И обратился ко мне как брат к брату, рассказал свою историю. Он периодически находится в запое, а это значит, что может не пить по нескольку недель, а потом вдруг у него начинает гореть душа, его неудержимо тянет к спиртному. Он пьет, пока не кончаются деньги, потом начинает пить за счет своих собутыльников, которые сначала пили с ним на его деньги. Когда и эти деньги кончаются, он постепенно успокаивается. После окончания запоя ему хочется домой, помыться, сменить одежду, принять опять респектабельный вид, и начинает казаться, что он никогда больше не притронется к бутылке… А потом через какое-то время его снова начинает неудержимо тянуть к выпивке.

– Ты выслушал всю его историю? – спросил я.

– Да, выслушал.

– И чего же он от тебя хотел?

– У него не было тогда ни цента. Он хотел добраться домой автостопом, вообще-то ему было все равно, куда ехать, но предпочтительней было в Лос-Анджелес.

– И ты помог ему?

– Если кто-нибудь узнает об этом, меня могут уволить из «Карлайл-Камп». Я объяснил ему, что сейчас у него не тот вид, чтобы подходить к каждому со своей просьбой. Но я обещал, что попытаюсь что-нибудь устроить. Сказать по правде, я хотел поискать ему водителя на старом, разбитом грузовичке или кого-либо в этом роде, кому требовался попутчик, чтобы не заснуть за рулем. Минут через десять подъехал пикап, но водитель отказался наотрез.

– Ну и что было потом?

– А еще минут через десять подъехал человек на новой, сверкающей машине, она выглядела просто на миллион долларов. И, представляешь, он сам спрашивает меня, где бы ему найти попутчика, так как ему предстоит дальняя дорога, он едет в Рино и боится заснуть за рулем. Он даже сказал, что хотел бы взять человека, который бы помог ему вести машину. И теперь мне даже кажется, что он сам его заметил: тот еще стоял на освещенной площадке.

– И что же ты ему ответил на эту просьбу?

– Я ответил, что один парень уже полчаса ждет, кто бы его подвез.

– Ты не помнишь имя этого «оленя»?

– Честно говоря, не помню. Он показал мне свою членскую карточку, свой номер в ордене, и мы обменялись рукопожатиями. В тот момент я еще о нем ничего не знал и подумал, что ему просто хотелось прикоснуться к моей руке, напомнил ему, что в стране масонского братства «оленей» так принято. И еще сказал, что на свою зарплату мне трудно содержать жену и детей, тем более помогать ложе.

– Что же случилось потом?

– Потом приехал этот парень на шикарной машине… Я попросил его подождать, обошел вокруг станции и обнаружил сидящего в тени брата по ложе. Он подошел к машине, поговорил с водителем и, очевидно, произвел на него благоприятное впечатление, потому что тот пригласил его сесть в машину, и они уехали.

– Ты совсем не знаешь того, на шикарной машине? – спросил я.

Он усмехнулся:

– Ладно уж, признаюсь тебе! Парень сидел за рулем новенького «Роадрейсера». Чудесная машина! Да и сам он выглядел как миллионер, прекрасно одет. В общем, я записал номер его водительских прав.

– Ты его еще помнишь?

– Послушай, Лэм, что все-таки происходит?

– Я сам пока не знаю, может быть, что-то и происходит, а может быть, и ничего, но то, что ты медлишь с нужной информацией, только повредит…

– Кому повредит?

– Тебе.

Он подумал, а потом попросил:

– Послушай, Лэм, сделай одолжение, не впутывай меня в эту историю, пусть все, что я рассказал, останется между нами.

– Я не имею обыкновения передавать кому-либо полученную информацию.

– Что случилось? Этот парень замешан в ограблении?

– Не думаю, но точно сейчас ничего не могу утверждать. Пока этот бродяга мне нужен как свидетель.

– Но что же он все-таки натворил?

– Возможно, ничего, – ответил я.

– Ты не хочешь мне сказать правду?

– Послушай, Леннокс, я веду расследование. Мне платят за то, что я веду его и добываю информацию. А не даю ее. Если ты хочешь узнать новости, читай газету, слушай радио, смотри телевизор, но не проси человека, который зарабатывает себе на жизнь подобным образом, разглашать добытые сведения бесплатно.

– Но ведь это ты просил меня об одолжении.

– Я просил информацию, которая нужна для продолжения расследования. Или ты мне ее даешь по-хорошему, или мы поговорим с тобой по-другому. Если ты мне сообщишь то, что мне нужно, то вполне возможно, что Карлайл-Камп никогда ни о чем не услышит; если же будешь упрямиться, то не исключено, что прочтешь обо всем в завтрашнем утреннем выпуске местной газеты.

– Что же натворил такого этот парень, скажи?

– Повторяю тебе, возможно, что он ни в чем не виноват. Честно говоря, меня больше интересует другой, водитель «Роадрейсера».

– Как ты мог знать, что он останавливался именно здесь? – спросил Леннокс.

Я показал ему на набитый до отказа открытками деревянный почтовый ящик, над которым висела надпись:

«СУВЕНИРНЫЕ ОТКРЫТКИ С МАРКАМИ.

БЕСПЛАТНО.

ГОТОВЫ К ОТПРАВКЕ. ОБСЛУЖИТЕ СЕБЯ САМИ!»

Он сразу все понял и как-то взбодрился.

– Хорошо, сейчас посмотрю, где у меня записан номер его машины. Я держал его несколько дней, все думал, а вдруг пригодится, потом решил выбросить, но не успел. По-моему, он лежит в кассовом ящике.

Он вернулся к кассе, вытащил ящик и стал перекладывать лежащие в нем бумажные деньги.

– Извини, Лэм, не могу его найти. Одну минутку! А, вот и он!

На клочке бумаги было написано: «Роадрейсер», последняя модель, номер НФЕ-801.

– Это твой почерк? – спросил я.

Леннокс в ответ кивнул.

Я попросил его написать на обратной стороне дату, когда он записал номер, сегодняшнее число и расписаться.

Он все сделал, как я просил, и я положил листок в свою записную книжку.

– Если это что-то означает, Лэм, то полагаю, этот листок должен храниться у меня, – вдруг сказал он.

– Это не так уж важно, если он будет у меня. Думаешь, ты узнаешь этих людей, если встретишь?

– Думаю, что да, узнаю. Помню, у водителя «Роадрейсера» была кредитная карточка – мы ведь здесь принимаем кредитные карточки всех видов. Я сейчас не скажу, какой именно он расплачивался, но можно посмотреть документы за пятое число, и мы сразу определим, если уж это так важно.

– Это не так уж важно, – сказал я. И добавил: – Пока.

– Ты так и не расскажешь мне, Лэм, что же произошло?

– Насколько я знаю, пока ничего. Сколько можно об этом?..

– Тогда что же ты расследуешь?

– У меня есть клиент, который меня нанял для проведения расследования.

– И что же хочет знать этот клиент?

– Все, что узнаю я.

В этот момент к станции подкатили сразу несколько машин и пристроились в очередь за той, которая в это время заправлялась, поэтому Леннокс сразу поспешил на помощь к своему напарнику, попрощавшись со мной и напомнив еще раз, что он в этом деле не участвовал.

Я обошел вокруг станции и направился к полке с открытками, выбрав одну из них, надписал адрес нашего агентства.

«Прекрасно провожу время, – написал я Берте Кул. – Хотел бы, чтобы вы были со мной. Необыкновенная станция обслуживания. Все открытки с заранее наклеенными и бесплатными марками. Можно посылать сколько пожелаешь. Почему бы вам не приехать на несколько дней перед Рождеством?»

Я подписал открытку и опустил ее в деревянный ящик. Пока машины заправлялись и обслуживались, люди из них вышли, один зашел в телефонную будку с кондиционером, другие увидели стопки открыток и стали брать по нескольку штук, чтобы тут же отправить. Мне было интересно узнать, насколько у станции увеличивается количество приезжающих именно сюда людей, которые знают, что здесь дают бесплатные открытки. В какой-то полумиле ярко светились огни другой заправочной станции, где посетителям вручали разного рода мелкие подарки. Я подсчитал, что от станции обслуживания фирмы «Карлайл-Камп» отъехало с полдюжины машин, а от соседней – всего одна.

Мне очень хотелось спать, но было еще много дел, поэтому я сел в машину и отправился в близлежащий, открытый круглосуточно кафетерий, выпил там две чашки черного кофе, потом поехал в Сентрал-Крик, расположенный в двадцати милях от Карвер-Сити. Это небольшой городишко, где был всего один магазин товаров повседневного спроса – большое здание, похожее на амбар, на котором была надпись «Гараж», несколько станций обслуживания и небольшое кафе, где я опять заказал кофе и бутерброд. Меня обслуживала симпатичная блондинка, и на мой вопрос, не запомнила ли она ночь на пятое число, когда сюда заходил мужчина, который звонил из их телефона-автомата, с готовностью ответила, что она здесь новенькая и приступила к исполнению своих обязанностей лишь шестого.

– А что же случилось с девушкой, которая работала до вас? – спросил ее я.

– Ничего не случилось, поэтому она и ушла.

Я сидел за столиком и мысленно представлял себе недавно происшедшие тут события. Малкольм Бакли заправил машину на станции «Карлайл-Камп» в Карвер-Сити. Там были рестораны высшей и средней категории, где можно вкусно поесть. Но он отправился в Сентрал-Крик, хотя здешний ресторан совсем не отличался особой привлекательностью. Сентрал-Крик всего в двадцати милях от Карвер-Сити, и это расстояние опытный водитель на приличной скорости может преодолеть всего за какие-нибудь двадцать две – двадцать три минуты или за двадцать семь – двадцать восемь, если будет ехать не спеша.

Малкольм Бакли проехал мимо хороших ресторанов в Карвер-Сити и остановился поесть через полчаса. Ответ напрашивался сам собой – он не был голоден, а за последние полчаса посадил второго попутчика, им оказалась блондинка. Кто-то из них – или дама, или посаженный ранее мужчина – оказался голодным, поэтому Бакли остановился у кафе, где можно перекусить. И в это время он позвонил жене, предупредив о том, что его поездка в Рино откладывается и он скоро вернется домой. Было совершенно ясно одно – Бакли спешил вернуться домой и не хотел терять времени на еду. Пока блондинка и мужчина поглощали бутерброды или пончики с кофе, Бакли позвонил, и они отправились дальше.

Возможно, прошлая официантка запомнила хорошо одетого человека, которого сопровождали двое – небритый мужчина в помятой одежде и пышногрудая блондинка. Может быть, она даже слышала их разговор и кое-что из него запомнила?..

– Вы не знаете, мисс, где бы мне найти ту девушку, которая работала здесь до вас? – спросил я у новенькой, приступившей работать шестого.

Она отрицательно помотала головой.

– Кто хозяин этого заведения?

– Дороти Леннокс.

– Мисс или миссис?

– Миссис.

– Имеет она какое-то отношение к Фрэнку Ленноксу, который работает на станции обслуживания в «Карлайл-Кампе»?

– Это его жена. Она владелица здешнего заведения и магазина товаров повседневного спроса. Работает у Кампа в Карвер-Сити.

– Могу я поговорить с миссис Леннокс?

– Она уехала в Лос-Анджелес, кое-что закупает для нас.

– Вы видели ту девушку, которая работала здесь до вас?

– Нет, она уволилась еще до того, как я приступила к работе. Я вообще случайно сюда зашла, и миссис Леннокс уговорила меня поработать здесь хотя бы временно.

– Кто у вас готовит?

– Попс! – позвала она.

В окне, отделяющем кухню от зала, показалась морщинистая физиономия в смятом поварском колпаке.

– Что? – спросил он.

– Да тут один человек хочет знать, кто у нас работает на кухне, – ответила официантка.

– Я работаю, – ответил Попс, – что вам надо?

– Я хотел узнать, кто готовит.

– Теперь вы это знаете, – ответил он и опять нырнул в окно кухни.

– Попс, вернитесь, – позвал я. – Вас тут ждет пара долларов, вот, возьмите.

Голова опять появилась в проеме окна, кривая улыбка обнажила прокуренные желтые зубы. Он протянул руку за деньгами, и я подумал: возможно, этот человек сидел в тюрьме, там и научился готовить.

– Кто работал на кухне пятого числа этого месяца?

– Я работал.

– Не помнишь ли мужчину, который зашел сюда с двумя попутчиками, пышной блондинкой и довольно потрепанной личностью? Он должен был очень спешить.

– Конечно, помню, мистер, он действительно очень спешил. Заказал две яичницы с беконом, просил меня поторопиться, а сам пошел звонить. Он несколько раз меня подгонял, поэтому я его и запомнил. А его друзья, когда ели, чуть не давились от спешки.

Я протянул ему еще два доллара и поинтересовался, не припомнит ли он еще что-нибудь. Блондинку, например.

– Ни разу на нее не взглянул, – ответил Попс и улыбнулся. – Я слишком спешил выполнить заказ, а потом только посмотрел на них, пока они ели. Меня больше заинтересовал хорошо одетый мужчина – он стоял там, где вы сейчас. Женщина и другой парень сидели в углу, женщина – ко мне спиной.

Я поблагодарил обоих, вышел к машине и проехал в сторону Роммели еще шестьдесят миль по горному серпантину очень медленно, смотря по сторонам в поисках хоть каких-нибудь признаков дорожной аварии или какой-либо мелочи, которая могла бы послужить ключом к разгадке. Однако в свет фар моей машины попадали то пустые банки от пива, то битое стекло.

Роммели – небольшой городок, где рано ложатся спать. В нем оказалось два гаража для ремонта машин. На каждом из них у входа был звонок с надписью: «Ночной вызов». Вначале я подъехал к тому, что расположен на восточной окраине. Позвонил, но мне никто не ответил. Понадобилось еще пять минут и три долгих звонка, чтобы дверь наконец открыли.

– Что случилось? – спросил появившийся в дверях молодой мужчина лет двадцати семи, со светлыми вьющимися волосами и припухшими от сна голубыми глазами; на мужчине были только шорты, и он пытался попасть ногой в брюки, что ему со сна никак не удавалось.

– Мне надо с вами поговорить, – сказал я.

– Говорите! – согласился он. – А где ваша машина?

– За углом.

– Что с ней случилось?

– Ничего.

– Тогда какого черта?!

Я вынул из кармана трехсотграммовую бутылку виски. Он внимательно на нее посмотрел, и медленная улыбка осветила его лицо.

– Ну, тогда другое дело, – пригласил он меня войти.

Комната была поделена на две неравные части, в углу одной из них стояла его кушетка, даже без простыней, на ней валялись лишь два старых одеяла. Наволочка, видимо, очень давно не видела прачечной. Над изголовьем кушетки несколько фотографий обнаженных моделей, снятых во весь рост: одни вырваны, очевидно, из обычных журналов, другие – глянцевые, на которых голые модели стояли полуобернувшись, спиной к зрителю, глядя с улыбкой через плечо, – наверное, копии с фотографий.

Мужчина сел на кушетку и сразу засунул бутылку под свое грязное ложе.

Я спросил, не звонила ли от него пышная блондинка ночью пятого или утром шестого числа. Он отрицательно покачал головой. При этом вспомнил, что однажды, на днях, босс позвал его к телефону и он разговаривал с какой-то женщиной, но это было по поводу починки машины.

Я внимательно пригляделся к парню и решил, что для такого, как он, выбросить из памяти полную блондинку равносильно тому, чтобы голодный лев начисто забыл об аппетитном куске мяса, брошенном ему в клетку.

Мы пожали друг другу руки, и я ушел.

Второй гараж с «ночным вызовом» принадлежал тридцатипятилетнему мужчине, которого не смягчила даже моя очередная бутылка виски: его глаза остались такими же жесткими и враждебными.

– Вы полицейский?.. – спросил он.

– Я расследую дело, – ответил я.

– Один черт, – буркнул он.

Я не стал с ним спорить и спросил о звонке и о женщине. Он мотнул головой.

– Черт возьми, как могло вам прийти в голову разбудить меня посреди ночи, чтобы только спросить об этом? Да не было никаких звонков! Не было никакой женщины! Вы меня слышите? Не было никакой женщины! А теперь убирайтесь вон!

Я пытался задать последний вопрос: уверен ли он, что помнил бы об этом звонке?

– Конечно, я бы помнил! – заорал он. – Неужели вы бы забыли, сидя на необитаемом острове, если бы вдруг явилась королева стриптиза и начала купаться перед вами при свете дня?.. Вы бы это могли забыть? Скажу больше, все звонки у меня записаны. Когда ночью звонят в дверь, автоматически пробивается бумажная лента, и я отмечаю звонок в специальной книжке. Мой хозяин – электрик, он и выдумал все эти штучки. Фиксируется все: когда я открываю дверь, когда не открываю дверь, когда я не подхожу к двери больше пяти минут!.. Вот такой у меня проклятый хозяин. А теперь проваливай отсюда! – заорал он и захлопнул дверь.

Я вычеркнул это место из взятых мной на заметку.

Теперь было совершенно ясно: что бы ни произошло, гаражи с «ночным вызовом» Бакли не помогали. Вполне возможно, что запаска и не была спущена, просто у нее плохо работал клапан и из него медленно выходил воздух. Правда, возможно, Бакли помог проезжавший мимо водитель, у которого мог оказаться пневматический насос, которым он мог накачать запасное колесо, и Бакли продолжил поездку.

В таком случае он бы поехал дальше именно через Роммели вместе с пассажиром; блондинка, может быть, осталась и продолжила путь с кем-то еще. Могло быть и так: она позвонила миссис Бакли и сказала, что посылает ремонтную машину, хотя по причинам, известным только ей, не приблизилась ни к одному гаражу в округе. Но почему Бакли понадобилось столько времени, чтобы проехать эти десять миль, которые отделяли Сентрал-Крик от Роммели?

Или вполне мог быть еще и такой вариант: попутчики сговорились, ударили хозяина машины по голове и завладели его автомобилем, а звонок миссис Бакли был лишь хитрым шагом, который помог запутать следы.

Этим звонком блондинка, может быть, рассчитывала снять с себя все подозрения в случае, если начнутся какие-то расследования.

Приехав в Роммели, я отыскал мотель, где решил поспать пару часов. К концу дня я уже был на дороге и снова ехал медленно, внимательно смотря по сторонам в поисках хоть какого-нибудь признака аварии. Но, увы, ничего не обнаружил. Я промчался еще тридцать миль до Сентрал-Крик, повернул обратно, направился опять к Роммели и потом медленно к Бейкерсфильду.

Но ничего, что бы свидетельствовало о несчастном случае, не попадалось, даже свежеполоманного ограждения вдоль дороги.

Несколько раз я останавливался, вылезал из машины и внимательно осматривал острые скалы и русла горных речушек. Никаких следов машины, сломанных ветвей или обломков скалы, сдвинутых с места ее падением.

До Бейкерсфильда я добрался уже после девяти вечера и сразу позвонил миссис Бакли.

– Это говорит Дональд Лэм, я звоню из Бейкерсфильда. Скажите, у вашего мужа в машине были образцы товаров?

– Нет, он работал, как правило, с фотографиями. Где вы находитесь, мистер Лэм?

– Я же сказал, в Бейкерсфильде, – ответил я.

– Когда вы вернетесь, чтобы отчитаться передо мной?

– Пока не могу. Скажите мне, ваш муж имел при себе большую сумму денег?

– У него с собой всегда было немного денег на случай непредвиденной ситуации, но он полагался на туристские чеки компании «Америкэн экспресс».

– Вы не помните, миссис, он записывал номера чеков, имевшихся у него дома?

Она задумалась, потом вспомнила, что у них есть небольшая черная книжка, в которой, помнится, муж делал какие-то записи.

– Принесите эту книжечку, – попросил я, – и помните, что я звоню из другого города.

– Одну минутку, Дональд, – сказала Дафни с удивившей меня фамильярностью, как будто называла меня по имени всю мою жизнь. Она вернулась к телефону, тут же прочла мне ряд номеров.

Выяснилось, что у Малкольма Бакли на счете оставалось пятьсот долларов непогашенных чеков достоинством от пятидесяти до двадцати долларов.

Я поблагодарил, сказал, что мое расследование продвигается, и повесил трубку прежде, чем она успела что-то произнести. Потом я сделал еще несколько звонков в другие города.

Один из моих друзей в полиции согласился связаться с банком «Америкэн экспресс» и проверить, не получал ли кто-нибудь деньги в течение последних десяти дней по чекам с номерами, которые были у Бакли.

Когда полиция хочет, она быстро добывает информацию, а банк «Америкэн экспресс» всегда отличался высоким уровнем эффективности.

После позднего неспешного завтрака я просмотрел газеты, сидя в холле своего мотеля, потом позвонил приятелю в полицию и сообщил, где меня можно найти. У него уже была нужная для меня информация: один из чеков на пятьдесят долларов был погашен в Рино, штат Невада.

Была глубокая ночь, когда я, почти без приключений, если не считать небольшой поломки машины, приехал в Рино. Казино, в котором был погашен чек, сверкало и горело всеми цветами радуги. Оно было одним из самых дорогих, с огромным количеством игральных аппаратов. У женщин особенным успехом пользовались так называемые «однорукие бандиты». Сотни игровых автоматов, в которые надо было бросать монетки достоинством в пять, десять, двадцать пять и пятьдесят центов и даже серебряный доллар, были уже заняты игравшими, так что найти свободный было не просто.

Многие игроки абонировали их сразу по два, опускали монету, дергали «бандита» за руку и быстро передвигались к соседнему аппарату, делая то же самое, потом бросались к первому, когда цифры щелкали и выстраивались в строчку. Одна женщина играла одновременно даже на трех машинах по десять центов очень ритмично и проворно. Если бы ей пришлось на фабрике стоять вот так у конвейера целый день и работать в таком ритме, она бы очень скоро могла очутиться с нервным расстройством в больнице. Здесь же шла игра, и она явно получала удовольствие.

Я осмотрелся по сторонам. Кроме автоматов, здесь были рулетка, блэк-джек, кости, колесо фортуны, что-то еще…

Народу собралось очень много, то и дело слышался серебряный плеск монет, стекающих небольшим водопадом в металлические чашки около тех, кто выиграл. Монетки звонко падали в прорези автоматов. Я поднялся по эскалатору на второй этаж, потом на третий. Вот это было местечко, на него стоило взглянуть! Машины стояли повсюду. Нарядные куколки, с острым, все замечающим взглядом, хорошенькие, с прекрасными фигурами, сновали между играющими, предлагая монетки, хранившиеся в специальных раздаточных устройствах, которые висели у них через плечо.

Я разменял у одной из них пять долларов на четвертаки. Молодая женщина положила мои пять долларов в кармашек специального устройства, на что-то нажала, и каскад четвертаков посыпался ей в ладонь. Она протянула их мне и, улыбнувшись, пожелала удачи.

Я играл минут двадцать, пока у меня не остались последние четыре монетки. Тут я увидел автомат, в котором было маленькое стеклянное окошечко, с надписью: «Видение разведчика, двадцать пять центов».

Я бросил одну монетку и приник к окошку. Сначала там было темно, но постепенно светлело, и я увидел прекрасную диораму с горами на горизонте. Начинался рассвет, небо темнело, принимало красноватый оттенок – всходило солнце. Свет становился все ярче, и на переднем плане появилась фигура голой девушки.

Я понимал, что она была сделана из воска, или пластика, или из чего-то еще, но выглядела абсолютно живой. Казалось, она лежит в каких-то двух метрах от меня, и на ней ничего не было, кроме красного платка, повязанного вокруг талии.

Свет стал еще интенсивнее, живая плоть приобрела четкие пропорции. Откуда-то подул ветер, красный платок взлетел, но свет постепенно стал уходить, и все погасло.

Это был шедевр иллюзии. Я бросил еще четвертак и посмотрел все действо с начала до конца. Хотел было бросить третий раз, но передумал и, не успев повернуться, услышал за спиной приятный женский голос:

– Так быстро закончили?

Возможно, это была одна из тех, которые приезжают сюда для получения развода. По законам штата Невада, вы могли спокойно развестись со своим супругом, прожив шесть недель на земле штата. Развод вы получали быстрый и окончательный, обжалованию не подлежащий. Как только он входил в силу, обе стороны могли снова вступать в брак.

– Что-то здесь не так с освещением, – сказал я. – Она исчезает в самый напряженный психологический момент.

– Плохо, – засмеялась женщина. – Может быть, это происходит оттого, что вы бросаете всего двадцать пять центов?

– Боже мой, я просто об этом не подумал… но здесь щель слишком мала, чтобы бросить что-нибудь крупнее.

– А пятьдесят центов? – удивилась она.

– Или бумажку в двадцать долларов? – предложил я.

– Я поговорю с управляющим об этом. Вы играли на машинах?

– Играл. А вы?

– И я.

– Почему же перестали?

– А вы?

– Мне больше нравится «Видение разведчика».

– А у меня кончились деньги, – сказала она.

Я подозвал девушку-менялу и протянул ей пять долларов. Моя знакомая наклонилась ко мне и прошептала:

– Она видела меня раньше одну, здесь не одобряют знакомства. Увидимся позже. – С этими словами женщина будто испарилась.

Девушка-меняла протянула мне двадцать четвертаков. Она делала вид, что не обращает на меня внимания, но каждый раз, как я поворачивался, видел ее наблюдающий взгляд.

Бросив четыре монеты в автомат, на четвертой я выиграл поток монет. Меняла сразу оказалась за моей спиной. После этого я подошел к машине, в которую надо было бросать пятьдесят центов, и выиграл шестнадцать долларов на третий четвертак.

Молодая женщина, которая со мной разговаривала, смотрела издали голодным взглядом… Я встал на эскалатор, спустился на первый этаж и стал ее ждать, но она не появлялась, то ли передумала, то ли ее просто не пустил кто-то из представителей администрации. В конце концов, почувствовав себя безмерно усталым, я подошел к окну кассы, чтобы обменять свои фишки.

– Мне бы хотелось туристский чек компании «Америкэн экспресс», который прошел через ваше казино неделю назад, – сказал я. – Это возможно?

– На какую сумму?

– На пятьдесят долларов.

Кассирша посмотрела на меня как на сумасшедшего.

– На сколько?!

– На пятьдесят долларов.

– Вы хоть представляете, сколько денег проходит через кассира только за двадцать четыре часа, какие пачки чеков отправляются в банк каждый день?

– Нет, не представляю.

– Меня уволят, если я вам назову эту цифру. Если бы вы только представили!..

Я опять с недоверием покачал головой.

– Пойдите выпейте чашечку кофе и перестаньте доставать меня своими пятьюдесятью долларами, которые здесь проходили неделю назад! Просто смешно слушать! Это равносильно тому, как если бы во время снегопада вы спросили меня, не заметила ли я какую-то конкретную снежинку.

Неожиданно лицо за кассой улыбнулось.

– Я бы хотела вам помочь, поверьте!

Ее улыбка теперь стала почти сердечной и была предназначена только мне. Но в эту самую минуту кто-то подошел с чеком для получения наличных денег. Улыбка на лице осталась, но глаза стали холодными и отстраненными.

– У вас есть документ, удостоверяющий вашу личность? – спросила она подошедшего с чеком мужчину.

Не услышав его ответа, я отправился в гостиницу.

Ранний завтрак в Рино сам по себе уже настоящее зрелище. Я пришел в ресторан позавтракать, когда заря только еще занималась. Здесь уже сидели девицы, которые, судя по внешнему виду, могли быть профессиональными зазывалами в казино, несколько разводившихся пар, объединенных в прошлом общими радостями и горестями, да еще туристы, явившиеся сюда в поисках приключений и слегка разочарованные их отсутствием. Все поглощали яичницу с беконом или яйца всмятку и тосты с безразличным и унылым видом людей, которые знают, что, как бы ни повернулся мир, он не сулит им никаких иллюзий.

Малый, с виду профессиональный попрошайка, но, вполне возможно, миллионер, жевал свою еду, ритмично двигая могучими челюстями, – заправлял организм горючим на целый день, явно не чувствуя вкуса еды.

Среди туристов выделялась группа любителей рано начинать свой день. Обращал на себя внимание мужчина с яркими щечками и сияющими глазами. Здесь же пристроилась парочка дилеров из казино, свободных в это время суток.

Я вышел из ресторана, когда заря на небе уже разгорелась, сел в машину и выехал на автостраду, чтобы начать последовательно объезжать в округе все мотели.

Это оказалась долгая и утомительная процедура: в каждом мотеле я искал «Роадрейсер» с номером штата Калифорния, потом отправлялся к следующей стоянке, и все повторялось сначала. Когда я объехал все мотели по одной стороне дороги, повернул назад и начал поиски по другую сторону хайвея. Эта процедура так мне наскучила и я так устал, что было уже трудно сосредоточиться на чем-либо, запросто можно было пропустить нужную машину, когда перед твоим взором их проходят сотни. Но внезапно, под влиянием какого-то странного импульса, я сделал вдруг двойной поворот, в третий раз внимательно посмотрел назад и нажал на тормоза. Около мотеля стоял «Роадрейсер»-седан, и его калифорнийский номер был НФЕ-801.

На машине не было никаких следов дорожного происшествия. Я подъехал, запарковался рядом, потом направился к кабине номер двенадцать и постучал в дверь.

Ответа не последовало. Я стал настойчиво стучать. Наконец сонный голос спросил:

– В чем дело?

– Открывайте, – приказал я.