Прокурор расследует убийство Гарднер Эрл

Глава 8

Селби включил свет в своем кабинете и прочитал короткую телеграмму, которую он получил от шефа полиции Миллбэнка:

«Брауер имел много друзей среди служителей церкви. По полученному описанию провести идентификацию невозможно».

Селби взглянул на часы, чтобы успеть к назначенному времени. Ширли Арден и Траск должны прибыть через пятнадцать минут.

Прокурор развернул перед собой на письменном столе только что вышедший номер «Блейд». Первую полосу пересекал заголовок, набранный крупным шрифтом: «Преступление ставит в тупик шерифа и окружного прокурора, новые некомпетентные чиновники, вынужденные признать свою беспомощность, отказываются от помощи прессы. Неопознанный пастор убит в городском отеле!» Затем следовал слегка передернутый отчет о преступлении. Колонка, озаглавленная «Комментарии», под которой стояла подпись Карла Биттнера, заставила Селби крепко стиснуть зубы. Она была составлена в худшем стиле желтой прессы.

«Сегодня во второй половине дня в своем интервью окружной прокурор признал, что не располагает никакой информацией, которая могла бы способствовать раскрытию убийства. И это на фоне того, что представитель „Блейд" сумел самостоятельно обнаружить ряд существенных фактов, которые, возможно, по меньшей мере, сорвут покров тайны с личности убитого. Циркулируют слухи о том, что в деле фигурирует некая известная актриса Голливуда и что по причинам, известным лишь ему одному, окружной прокурор Селби предпринимает усилия, чтобы выгородить эту актрису.

Когда его прямо спросили об этом, Селби впал в ярость и отказался отвечать на вопросы. Даже после того, как ему было сказано, что идентификация жертвы, а возможно, и раскрытие преступления могут зависеть от помощи прессы, Селби продолжал упорно скрывать информацию, и это несмотря на его собственное признание в том, что он бредет впотьмах.

Конечно, публике хорошо известно, что в тех случаях, когда даже тень скандала может коснуться знаменитой актрисы, предпринимаются гигантские усилия, чтобы скрыть истину. „Блейд", однако, берет на себя обязательство раскрыть все факты и донести их до читателя. Приходится лишь сожалеть о том, что окружной прокурор не способен осознать, что он не правитель, а лишь слуга народа. Он находится на службе у налогоплательщика, его деятельность оплачивается за счет налогов, и он принес клятву честно выполнять свой долг. Однако он молод, не испытан в делах такого рода, неопытен.

Гражданам округа вполне может грозить вакханалия преступлений, как только уголовный мир поймет, какого типа личность стоит во главе правоохранительных органов.

Во время предвыборной кампании Селби преуспел в критике методов работы Роупера, но теперь, когда он берет вожжи в свои руки и ощупью, наугад пытается раскрыть дело, которое Роупер решил бы в два счета, становится ясно, какую цену приходится платить обществу за изгнание своего верного и компетентного слуги в результате проповедей мальчишки, у которого есть единственное желание – покрасоваться в престижном кресле прокурора».

В редакционной статье на другой странице подчеркивалось, что, как и предсказывала газета, Рекс Брэндон и Дуглас Селби, которые, возможно, и руководствуются благими намерениями, оказались абсолютно некомпетентными в раскрытии убийства, о чем свидетельствуют их действия по расследованию таинственной смерти неопознанного пастора. Если бы избиратели оставили Сэма Роупера прокурором, говорилось в статье, то, несомненно, этот многоопытный юрист уже установил бы личность покойного и убийца, вероятно, уже находился бы за решеткой. В то же время общественность была бы избавлена от унизительного стыда за своих шерифа и окружного прокурора, играющих в комедии ошибок, в результате чего несчастная женщина приехала из Невады в уверенности, что ее муж умер. Роупер наверняка провел бы полное расследование и не стал посылать вызов на основании ничем не обоснованного предположения.

Селби пожал плечами. Что же, если они хотят драки, то получат ее. Он будет биться до конца. Послышался стук в дверь.

– Войдите, – произнес прокурор.

Дверь распахнулась, и Селби увидел перед собой мужчину шести футов ростом и весом далеко за двести фунтов, облаченного в клетчатый пиджак. Мужчина широко улыбался прокурору. Тщательно ухоженной рукой с наманикюренными ногтями он поправил узел галстука и произнес глубоким, хорошо поставленным голосом:

– Полагаю, передо мной мистер Селби? Я счастлив.

– Вы Траск? – спросил Селби.

Посетитель поклонился и улыбнулся вновь.

– Входите, – сказал прокурор, – и попросите мисс Арден.

– Мисс Арден… э… э… к сожалению, не имеет возможности разделить наше общество, мистер Селби. Как вам, вероятно, известно, а может быть, и нет, в последнее время ее слегка беспокоят нервы. Ей пришлось чрезвычайно много работать и…

– Где она? – спросил Селби, поднимаясь на ноги.

– В конце сегодняшнего съемочного дня, – начал Траск, – мисс Арден начала чрезвычайно сильно нервничать. Ее личный врач посоветовал…

– Где она?

– Она… э… убыла.

– Куда?

– На уединенный горный курорт, где высота и новый ландшафт помогут ей хорошо отдохнуть.

– Так куда же?

– Боюсь, я не уполномочен раскрывать ее точное местонахождение. Врач дал весьма четкие предписания.

– Как зовут этого врача?

– Эдвард Картрайт.

Селби потянулся к телефону.

– Входите и присаживайтесь, – сказал он Траску и затем произнес в телефонную трубку: – Говорит Дуглас Селби, окружной прокурор. Я хочу побеседовать с доктором Эдвардом Картрайтом в Лос-Анджелесе… Хорошо, я подожду.

Широко расставив ноги, выдвинув вперед подбородок и держа трубку в левой руке, он бросил Траску:

– Так вот что я получил, дав возможность такому мерзавцу, как вы, облапошить меня. Однако больше это не повторится.

Траск двинулся на него, сверкая глазами от негодования.

– Вы слишком много себе позволяете, прокурор! – загрохотал он. – Вы называете меня мерзавцем? Вы утверждаете, что я обманул вас, сказав, что здоровье мисс Арден под угрозой из-за перегрузки?

– Вы чертовски правы, именно это я и сказал. И я выражусь посильнее, после того как побеседую по телефону с доктором.

В трубку Селби произнес:

– Алло… поторопитесь с соединением.

В трубке послышался женский голос: «Квартира доктора Картрайта».

Селби слышал, как телефонистка междугородной связи сказала:

– Окружная прокуратура в Мэдисон-Сити вызывает доктора Картрайта.

– Боюсь, доктор Картрайт не сможет подойти к телефону, – ответил женский голос.

– Я буду говорить с тем, кто взял трубку, – вмешался Селби.

– Хорошо, – ответила телефонистка.

– Кто у телефона? – спросил Селби.

– Миссис Картрайт.

– Отлично. Я Дуглас Селби, окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Передайте трубку доктору Картрайту.

– Но доктор Картрайт распорядился, чтобы его не беспокоили.

– Передайте доктору Картрайту, что или он будет говорить, или я вызову его сюда и ему придется выступать уже перед Большим жюри.

– Но… вы не можете так поступить, – запротестовала женщина.

– Это лишь ваше мнение, – заметил Селби. – Пожалуйста, передайте мои слова доктору Картрайту.

– Он очень утомлен и распорядился…

– Передайте мои слова доктору, – повторил Селби, – в противном случае я буду вынужден получить его показания в удобном для меня, а не для него месте.

Выдержав недолгую паузу, женщина произнесла неуверенно:

– Хорошо, подождите минутку.

В беседу вступил Траск:

– Вам не следует так себя вести, Селби. Вы избрали ложный путь. Я хочу дать вам дружеский совет…

– А вы заткнитесь, – оборвал его Селби. – Вы обещали мне доставить сюда Ширли Арден к восьми часам. Меня уже начали поджаривать из-за этой голливудской крошки. Я вовсе не желаю стать козлом отпущения.

– Ну, если вы решили занять враждебную позицию в этом вопросе, – заявил Траск с видом оскорбленного достоинства, – то знайте, мне известны те юридические права, которые я имею, находясь в данном помещении и…

Мужской голос в трубке произнес:

– Хэлло.

– Замолчите, Траск, – сказал Селби. – Хэлло. Это доктор Картрайт?

– Да.

– Вы лечащий врач Ширли Арден, киноактрисы?

– Да, иногда она бывает моей пациенткой.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Какова цель вашего вопроса?

– Мисс Арден должна была появиться у меня в кабинете сегодня вечером. Ее здесь нет. Я хочу знать причину.

– Мисс Арден была в крайне нервозном состоянии.

– Когда вы осматривали ее?

– Сегодня, во второй половине дня.

– В котором часу?

– Около трех.

– Что вы ей сказали?

Доктор Картрайт заговорил весьма профессиональным тоном:

– Я обнаружил аритмичный пульс, повышение артериального давления. Она жаловалась на мигрень и общую слабость. Я рекомендовал ей полный покой.

– Давали ли вы ей специальные рекомендации не встречаться со мной?

– Я советовал ей отказаться на время от любой деятельности, которая может ее взволновать или нервировать.

– Рекомендовали ли вы ей не встречаться со мной?

– Я рекомендовал ей найти уединенный горный курорт, где она могла бы провести несколько спокойных дней.

– Рекомендовали ли вы ей не встречаться со мной?

– Я сказал, что с ее стороны было бы неразумно…

– Бросьте, доктор, – прервал его Селби. – Вы ей сказали, чтобы она не встречалась со мной?

– Мисс Арден задала вопрос, не будет ли с ее стороны неразумно подвергнуться изнурительному допросу после автомобильного путешествия в несколько сот миль. Я ответил утвердительно.

– Что вы обнаружили у нее?

– Боюсь, я не могу обсуждать с вами симптомы моего пациента. Врачебная тайна – моя профессиональная привилегия. Но я считаю, что ее здоровье улучшится в результате полной смены обстановки.

– Сколько времени потребуется на это?

– Пока она не почувствует облегчения и не исчезнут симптомы.

– Какие симптомы?

– Общая утомляемость, нервозность, сильная мигрень.

– Что такое мигрень?

– Это… э-э… головная боль.

– Иными словами, у мисс Арден болела голова, она заявила, что плохо себя чувствует, и вы рекомендовали ей не встречаться со мной, так?

– Это довольно примитивная интерпретация.

– Я просто стряхиваю всю словесную шелуху, – сказал Селби, – и добираюсь до сути. Мои слова соответствуют сути того, что вы ей посоветовали?

– Да, конечно, если вы настаиваете…

– Благодарю вас, доктор, – резко бросил Селби, – вы, вероятно, еще услышите от меня об этом деле. – Он бросил телефонную трубку на рычаг, повернулся к Траску и сказал: – Чем больше я углубляюсь в это дело, тем меньше оно мне нравится.

Траск одернул жилет и взглянул на прокурора с видом холодного достоинства.

– Прекрасно, – заявил он. – Если вы избрали такой характер отношений, я позволю себе предположить, мистер Селби, что в упоении от вашей победы на выборах вы, кажется, сильно преувеличиваете ваше могущество и важность. Как управляющий делами мисс Арден, я получил консультацию от самого выдающегося юридического таланта в Лос-Анджелесе касательно наших прав в этом деле. Откровенно говоря, мне с самого начала казалось произволом с вашей стороны, когда вы потребовали по телефону, чтобы мисс Арден – звезда, которая за неделю получает больше, чем вы за год, бросила все ради путешествия в вашу контору. Но поскольку ее гражданский долг – сотрудничество с властями, я решил не заявлять решительного протеста.

Однако положение стало иным, когда выяснилось, что нервы мисс Арден не выдерживают напряжения и что ее возможные доходы могут пострадать, если она подчинится вашим необоснованным требованиям. Поэтому я прибегнул к услугам адвоката, который подсказал, что вы, безусловно, имеете право вызвать ее повесткой в суд для дачи показаний, но не можете приказать ей явиться в ваш кабинет. Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что повестка, чтобы иметь законную силу, должна быть вручена лично персоне, в ней указанной. Думаю, стоит привлечь ваше внимание к тому факту, что у мисс Арден имеются практически безграничные возможности продемонстрировать вам, насколько трудно будет вручить ей указанную повестку. Больше того, она не обязана являться по вызову, если это может угрожать состоянию ее здоровья. Вы, в отличие от доктора Картрайта, не врач. Его заключение о состоянии здоровья мисс Арден будет иметь гораздо больший вес, нежели ваши поспешные суждения о том, что ее головные боли и нервное перенапряжение не столь существенны.

Прошу извинить, что мне приходится говорить с вами в таком тоне, но вы меня вынудили. Вы окружной прокурор периферийного графства. И вы глубоко заблуждаетесь, если полагаете, что можете, подняв телефонную трубку, вызвать в свой город знаменитую кинозвезду невзирая на состояние ее здоровья. – Траск воинственно выпятил челюсть и завершил свою тираду вопросом: – Я ясно выразился, мистер Селби?

Дуг Селби стоял, широко расставив длинные ноги и засунув руки глубоко в карманы брюк. Его зрачки цепко впились в глаза Траска.

– Будь я проклят, если вы не выразились яснее ясного, – сказал он. – Теперь моя очередь выразиться как можно яснее. У меня есть все основания полагать, что мисс Арден находилась в номере отеля «Мэдисон», зарегистрировавшись под чужим именем. У меня есть также все основания полагать, что человек, убитый в отеле, посещал мисс Арден в ее номере. Больше того, у меня есть все основания полагать, что мисс Арден выплатила ему крупную сумму денег. Вы принуждаете меня вызвать ее официальной повесткой. Я предполагаю, что вы можете не допустить вручения повестки. Но, клянусь богом, вы не в силах помешать мне передать все факты в прессу.

Вы, безусловно, правы, заявляя, что недельный заработок мисс Арден больше, чем мое жалованье за год, но, когда дело доходит до драки, способность вести ее не измеряется размерами доходов. Я боец ничуть не хуже, чем она или вы, а может быть, и куда лучше.

Вы здесь много наболтали о значительности персоны мисс Арден, о том, что она знаменитая личность. Вы абсолютно правы. В этом ваша сила, которой вы похваляетесь. У вас есть деньги, чтобы нанять телохранителей или найти укромное местечко, где ее будет трудно отыскать и вручить повестку. Но вы не учли, что в этом же и ваше самое уязвимое место. В ту же секунду, как Ассошиэйтед Пресс или Юнайтед Пресс учуют, что мисс Арден может иметь отношение к делу об убийстве, в город, словно мухи на кувшин с медом, кинутся репортеры. Я не хотел выступать с публичными заявлениями, не предоставив мисс Арден возможности объясниться. Но если она не желает сотрудничать, это ее выбор. – Селби посмотрел на наручные часы. – Сейчас двенадцать минут девятого. Наверное, мисс Арден обретается не в самом отдаленном уголке штата и четырех часов быстрой езды хватит, чтобы доставить ее сюда. Она должна предстать передо мной не позднее полуночи. Если этого не произойдет, я сообщу прессе, почему мне так нужно поговорить с мисс Арден.

Лицо Траска оставалось неподвижным, словно деревянная маска, однако в глазах появились признаки паники.

– Молодой человек, если вы так поступите, то будете привлечены к суду за клевету и диффамацию[2].

– Вы попусту тратите время на болтовню, – сказал Селби. – Если вы собираетесь доставить сюда мисс Арден до полуночи, вам следует торопиться.

Траск сделал глубокий вдох, выдавил из себя улыбку, шагнул по направлению к Селби и примирительным тоном произнес:

– Послушайте меня, мистер Селби, возможно, я был немного нетерпелив. Вы же знаете, что наши нервы совершенно истрепались в этом кинобизнесе. Поездка мисс Арден в Мэдисон-Сити носила чрезвычайно конфиденциальный характер, но, уж коль скоро вы ею заинтересовались, я смогу объяснить причину.

– Мне нужны не ваши объяснения, – холодно прервал его Селби, – а ее.

Лицо Траска покраснело.

– Короче говоря, это означает, что вы отказываетесь выслушать мои слова?

– Временами вы великолепно понимаете английский язык.

Траск выудил сигару из кармана жилета.

– Все же я считаю, что мы можем найти пути к взаимопониманию. В конце концов…

– Я жду до полуночи, – прервал его Селби, – а сейчас не смею вас задерживать, мистер Траск.

– Это окончательное ваше решение? – спросил Траск. Он закусил кончик сигары и резко отломил его.

– Окончательное, – ответил Селби.

Траск сплюнул табачную крошку на пол и потянулся к ручке двери.

– Вы запоете по-иному, когда мы разделаемся с вами! – выкрикнул он, громко хлопнув дверью.

Селби набрал номер Кашинга в отеле:

– Кашинг, я хочу, чтобы ты опросил всех постояльцев на третьем этаже, не слышали ли они стука пишущей машинки в триста двадцать первом номере в понедельник вечером или во вторник рано утром. Наверное, будет лучше, если этим займешься ты.

– Но, Дуг, это же создаст отелю ужасную репутацию, – взмолился Кашинг. – Эта публикация в «Блейд» была очень плохой, просто отвратительной.

– Наверное, тебе не следовало так широко раскрывать рот, – сказал Селби, – и статья была бы получше.

– Что ты хочешь сказать?

– Часть информации поступила от тебя.

– Невозможно! Я никому ничего не говорил.

– Ты говорил с шефом полиции, – объяснил Селби, – а тебе следует знать, что он заодно с «Блейд».

– Неужели ты хочешь сказать, что шеф полиции ведет с тобой двойную игру?

– Я лишь хочу сказать, что информация в газету не поступала ни от шерифа, ни от меня. Выводы можешь делать сам.

– Но он же имеет право задавать вопросы, – защищался Кашинг, – так же, как и ты, Дуг.

– Значит, тебе надо жаловаться ему, а вовсе не мне.

– Но у тебя ведь есть возможность замять дело?

Селби рассмеялся:

– Мои возможности тебе ясны, если ты прочитал передовицу в «Блейд».

– Да-а… – с сомнением протянул Кашинг. – Но все же…

– Забудь об этом и начинай опрос гостей на третьем этаже.

– Мне не нравится опрашивать гостей.

– Видимо, ты предпочитаешь, чтобы это сделал шериф? – высказал предположение Селби.

– Нет, нет, нет, только не это!

– Тогда, может быть, все же ты?

В трубке послышался вздох. Энтузиазм в голосе Кашинга полностью отсутствовал.

– Ладно, – сказал он, и тут же раздались короткие гудки.

Селби едва успел положить трубку на место, как телефон снова зазвонил. Он произнес: «Хэлло» – и в ответ услышал глубокий, хорошо поставленный женский голос, который с интимной интонацией проговорил:

– Это мистер Селби, окружной прокурор?

– Да.

– Меня зовут мисс Мирта Каммингз, я из Лос-Анджелеса. Я располагаю сведениями, которыми должна с вами поделиться. Они касаются дела об убийстве, описанного в вечерних газетах.

– Не могли бы вы это сделать по телефону? – спросил Селби.

– Нет.

– Хорошо, я пробуду у себя до полуночи.

В голосе женщины было что-то мучительно знакомое.

– Сожалею, – сказала она, – но мне совершенно невозможно выйти на улицу. По причине, которую я объясню вам при встрече, я должна оставаться в помещении, но уверена, что, если вы посетите меня в любое время в течение получаса, это принесет вам пользу.

– Где вы находитесь?

– В пятьсот пятнадцатом номере отеля «Мэдисон». Не могли бы вы подняться ко мне, не привлекая чьего-либо внимания?

– Думаю, что смогу, – ответил Селби.

– Вы сможете прийти прямо сейчас?

– У меня здесь несколько весьма важных встреч.

– Но я уверена, что встреча со мной – самая важная из всех, – продолжала настаивать собеседница.

– Хорошо, – сказал Селби, – я буду у вас минут через десять.

Он положил трубку на место, надел пальто и шляпу, запер за собой дверь кабинета, но оставил гореть свет для того, чтобы Рекс Брэндон, если решит навестить прокурора, понял, что он намерен вернуться. Селби припарковал машину в двух кварталах от отеля. Был один из тех ясных и холодных вечеров, когда ветер дует со стороны пустыни. Звезды, как маленькие бриллианты, ярко сияли, не мигая. Сильный северо-восточный ветер пронизывал насквозь. Селби застегнул пальто, сунул руки глубоко в карманы и размашисто зашагал вперед.

Когда прокурор вошел в холл, ему сопутствовало везение. Кашинга не было на месте, ночной администратор беседовал с постояльцем. Лифтер в визите Селби явно не увидел ничего странного.

– Поднимаетесь в штаб? – поинтересовался он.

Селби кивнул.

– А правда, что у нас в отеле произошло убийство? – спросил юнец, закрывая дверь и нажав кнопку пятого этажа.

– Вы что-нибудь об этом знаете? – поинтересовался Селби.

– Только то, что удалось услышать в отеле.

– Ну и что же вы слышали?

– Да ничего особенного, кроме того, что парень снял номер, где и помер. Кашинг говорит, это не может быть убийством, просто человек по ошибке глотнул не ту химию, а «Блейд» поднимает большой шум. Репортер оттуда все время что-то вынюхивает.

– Тип по имени Карл Биттнер? – спросил Селби.

– Он самый. Босс ужасно зол на него. Кашинг принял его за одного из ваших людей… а в нашей лавочке есть вещи, которые Кашинг не хотел бы видеть в печати.

– Что, например?

– Да много чего, – туманно сказал юнец. – Возьмем этого Траска, к примеру. Можно подумать, что именно он владеет всей лавочкой. А еще номер на пятом, который никогда не сдается. Дамочка приезжает на грузовом лифте.

Кабина остановилась на пятом этаже.

Селби протянул мальчишке полудолларовую монету.

– Спасибо за информацию. Я сбежал от телефонных звонков и посетителей, чтобы поработать без помех. Ничего не случится, если вы забудете о том, что подняли меня сюда?

– Абсолютно ничего, – ухмыльнулся лифтер. – За два четвертака я забуду все.

Селби кивнул, выждал, когда кабина двинулась вниз, и только после этого повернул в направлении, противоположном тому, где находился номер, который использовался им в качестве штаба во время предвыборной кампании.

Убедившись, что вокруг пусто, прокурор негромко постучал в дверь пятьсот пятнадцатого номера.

– Входите, – послышался женский голос.

Селби открыл дверь и переступил через порог. Он сразу понял, что Ширли Арден использовала весь свой опыт актрисы, чтобы подготовить малейшие детали встречи. Перед ним была гостиная. Напротив входа находилась дверь в спальню. Розоватый приглушенный свет падал на лицо актрисы так, что темная глубина глаз превращалась в таинственный романтический омут.

Она встретила его сидя, одетая в отлично сшитый костюм серо-жемчужного цвета. Покрой его был настолько прост, что все внимание посетителя концентрировалось на лице и фигуре Ширли Арден. Если бы она была лет на десять старше, то, несомненно, надела бы такую великолепную и вычурную модель, что, глядя на нее, все говорили бы: «Вот прекрасно одетая женщина». Сейчас же, глядя на этот серый костюм, любой мужчина мог подумать лишь одно: «Какая великолепная фигура! Какие замечательные глаза!»

Она сидела на подлокотнике пухлого кресла; нога в сером чулке вытянута под таким углом, что линия бедра сразу бросается в глаза. Губы слегка раскрыты в улыбке. И все же, видимо, в результате голливудской подготовки она немного перестаралась.

Даже будучи великолепной актрисой, Ширли Арден не сумела правильно оценить интеллект человека, с которым имеет дело, так что желаемого эффекта ей достичь не удалось. Если бы она оставалась на подлокотнике ровно столько времени, сколько требуется, чтобы почувствовать ее прелесть, а затем поднялась и сделала несколько шагов ему навстречу, Селби, несомненно, был бы тронут. Однако неизменность ее картинной позы подсказала ему, что встреча тщательно, во всех деталях репетировалась.

– Итак, – сказал Селби, закрыв толчком ноги дверь позади себя, – вы все время были здесь.

Ширли Арден не шелохнулась. Лицо ее было повернуто таким образом, что на нем практически не было теней. Создавалось впечатление, будто она находится в студии для съемки крупным планом.

– Да, – ответила актриса, – я была здесь. Я не хотела говорить с вами, если не возникнет крайней необходимости. Боюсь, Бен Траск не смог дипломатично решить проблему.

– Не смог, – сказал Селби. – Как ваши нервы?

– Я в самом деле излишне нервозна…

– …И возникла идея направить ко мне Бена Траска слегка поблефовать. Если бы он отрапортовал об успехе, вы бы ушли в подполье.