Счет девять Гарднер Эрл

Глава 16

Я дважды объехал квартал, изучая дом. Было темно, и я не мог ничего разглядеть как следует, но в окне одной из комнат горел свет, место выглядело спокойным и заселенным. Признаков бурной деятельности не было. Респектабельный, с крыльцом, обвитым разросшимися виноградными лозами, дом излучал спокойное достоинство. Я припарковал агентский автомобиль, поднялся по ступеням, вынул нефритового божка и спрятал его в глубокой тени виноградного куста. Почувствовал, что не стоит вносить туда идола. Если этот тип заодно с Сильвией и она украла Будду для него, скорее всего, он уже знает обо мне. Я плотнее сдвинул ветки над тайником и позвонил.

К двери подошел человек пониже меня ростом. Ему было, вероятно, около пятидесяти. Выражение его водянистых глаз вызывало в памяти глаза бездомной собаки с поджатым хвостом, которой всю жизнь доставались только пинки да камни.

– Вы Мортимер Джеспер, – уверенно сказал я.

– Да, я Мортимер Джеспер, – подтвердил человек, осматривая меня со слабым любопытством.

– Меня зовут Лэм, – представился я, – Дональд Лэм. Я частный детектив. Могу я поговорить с вами?

– Почему бы и нет, мистер Лэм. Не угодно ли войти?

Я вошел за ним в дом. Мы прошли через небольшой холл в комнату. Это из ее окон на улицу лился свет. Комната представляла собой нечто среднее между студией, логовищем и магазином. Там были большой письменный стол, верстак с несколькими крошечными токарными станочками для ювелирных работ, большой сейф с двойной комбинацией, бинокулярный микроскоп, несколько книг, тяжелое вращающееся кресло позади стола и еще два старомодных кресла с кожаными сиденьями – перед ним.

– Присядьте, – предложил он мне спокойным, мягким голосом. – Скажите, чем я могу быть вам полезен, мистер Лэм?

– Я с очень деликатной миссией.

– Что-нибудь секретное?

– Нет.

Я наблюдал за ним, стараясь выбрать наилучшее начало для разговора.

– Вам знакома натурщица по имени Сильвия Хэдли? – спросил я наконец.

Он взял карандаш и начал машинально рисовать на бумаге в бюваре нечто бессмысленное. Это продолжалось несколько секунд; потом Джеспер поднял на меня глаза и спросил:

– Это имеет какое-нибудь значение?

– Это вполне может иметь значение.

– Почему вы захотели поговорить со мной?

Я ответил:

– Я профессионал, мистер Джеспер.

– Профессионал?

– Детектив.

– Это вы уже сказали.

– Я получаю деньги за свою работу.

– Что ж, это вполне естественно.

– Я пришел поговорить с вами кое о чем и полагаю, это может иметь значение.

– О чем же вы хотите поговорить?

– Как я уже объяснил, мистер Джеспер, я профессионал.

– Я просил сказать мне, о чем идет речь.

– Вы, конечно, знаете, что Дин Крокетт умер?

– Я читаю газеты.

– У Дина Крокетта были два очень дорогих резных нефритовых Будды. Нефрит прекрасного цвета, отличного качества, без единого изъяна. Изысканная резьба, в лоб каждого Будды искусно вделан сверкающий красный рубин, что создает эффект круглого живого огня в мозгу Будды.

– Интересно, – вымолвил он, продолжая рисовать.

– В ночь перед убийством Крокетта одного из этих двух идолов украли, за три недели до его смерти был украден другой. Мистер Крокетт считал их бесценными.

Водянистые глаза оторвались от бювара, на котором Джеспер рисовал свои каракули, потом снова опустились и продолжали следить за карандашом, вычерчивающим серии переплетающихся треугольников.

– Я знаю, кто взял идолов.

– В самом деле?

– И скоро об этом узнает полиция.

– Скоро?

– Вероятно, через несколько минут.

– Продолжайте.

– Сильвия Хэдли, – сказал я. – Она молода, всюду бывает. Запросто приходила к Крокетту в гости. Ловкая. Красотка. Талантливая. Однако у нее нет выдержки и опыта общения с полицией. На допросе неминуемо расколется и расскажет полиции, что время от времени она наряду с другими вещами крала маленькие, но отборные драгоценности.

Я замолчал. Джеспер тоже безмолвствовал. Его карандаш продолжал чертить пересекающиеся треугольники.

– Она упомянет ваше имя, – наконец произнес я.

– У нее нет для этого оснований, – возразил он, не поднимая глаз.

– Полиция, – продолжил я, – проведет расследование. Возможно, они уже получили ордер на обыск.

В комнате снова установилась тишина, нарушаемая только шорохами карандаша, скользящего по бумаге, оставляя на ней бесконечные пересекающиеся треугольники.

– Они придут сюда, – произнес я. – Времени осталось мало. Могу ли я быть вам полезным?

– Каким образом?

– Я представляю наследницу Дина Крокетта, работаю на его вдову Филлис. И нанят, чтобы вернуть украденного идола. Обещано вознаграждение. Если вы посодействуете возвращению идола, то получите три тысячи долларов от страховой компании. Страховая компания, конечно, не выплатит вознаграждения, если не уверится, что не имеет дела с вором или его представителем. Вот почему я готов ввести вас в курс дела. Я могу подтвердить, что вы позвонили мне прежде, чем полиция вышла на Сильвию Хэдли. Я скажу, что вы сообщили мне, что это ювелирное изделие у вас: вы купили его у молодой женщины, которая утверждала, будто оно много лет принадлежало ее семье и досталось ей от дедушки, который когда-то торговал в Китае. Мол, когда вы прочли сообщение о смерти Дина Крокетта и описание пропавшего идола, то поняли, что у вас, возможно, находится двойник этого идола, и потому обратились ко мне. Таким образом вы снимаете с себя подозрение, поскольку возвращаете украденное имущество, и получаете от страховой компании вознаграждение в размере трех тысяч, а возможно, и больше.

– А почему вы так заинтересованы в возвращении статуэтки?

Настал момент, когда надо было вести себя очень тонко. Если я запрошу слишком мало, он заподозрит неладное, а если слишком много, выставит меня за дверь.

Я подождал, пока водянистые глаза не остановились на мне, и произнес:

– Тысяча долларов. Наличными.

– А если у меня нет тысячи долларов наличными?

– Я думаю, они у вас должны быть.

– Извините меня, – сказал он, – телефон.

Он поднялся и прошел позади меня из комнаты в холл. Я услышал, как он поднял телефонную трубку и сказал: «Алло, алло, да…» Затем дверь закрылась, и я услышал только громыхание его голоса, не имея возможности разобрать ни слова. Очевидно, в доме было два телефонных аппарата: отводная трубка в конторе и основной, который звонил, в задней части дома. Я некоторое время посидел, размышляя. У меня хороший слух, но я не слышал никакого телефонного звонка. И как я сразу не догадался про два параллельных аппарата? Я вскочил, обошел вокруг стола и осторожно поднял телефонную трубку. И вовремя: в ней звучал голос Джеспера: «В таком случае позаботьтесь об этом». Я бросил телефонную трубку, словно она была раскаленная. К тому времени, когда Джеспер, неслышно ступая, вошел в дверь, я успел вернуться в свое кресло и сидел, покуривая сигарету.

– Мой друг, – сказал он, – вы много на себя берете.

– При моей работе иногда приходится.

– Может быть, слишком много?

– Может быть.

– Какую я получу гарантию, что вы будете играть честно?

– Я позвоню в вашем присутствии миссис Крокетт и сообщу ей, что говорю из вашей квартиры, откуда вы позвонили мне вскоре после полудня. Я пришел туда повидаться с вами, и вы сказали мне, что у вас есть Будда, который выглядит двойником пропавшего, и что вы хотели бы, чтобы она пришла на него взглянуть, если, конечно, она хоть немного оправилась после пережитого удара.

Карандаш снова начал чертить на листке каракули. Джеспер посмотрел на часы. Я посмотрел на свои.

– Остается не так уж много времени, – сказал я.

– Достаточно.

Я ожидал, что он уйдет, но он вдруг выпрямился и сказал:

– Напишите то, что я продиктую.

Он протянул мне бювар с бумагой и ручку.

– Сперва мне нужно узнать, что вы собираетесь продиктовать, – возразил я.

Он сказал:

– Вы напишете: «Мне, Дональду Лэму, имеющему должным образом оформленную лицензию, частному детективу, сегодня в два часа дня позвонил по телефону Мортимер Джеспер и сказал, что, как он полагает, у него имеется один из пропавших идолов из коллекции Крокетта. Поскольку он приобрел его честным образом, он с громадным удивлением прочел описание нефритового Будды, похищенного у Крокетта. Я пришел к мистеру Джесперу, и мистер Джеспер показал мне своего идола. Я подтвердил ему, что это абсолютный двойник идола, который был украден, и мистер Джеспер передал его мне, взяв это письменное заявление в качестве расписки в получении и как свидетельство его добросовестности. Я возвращаю идола владельцу. Мистер Джеспер сказал мне, что он заплатил за идола одну тысячу долларов и желает получить деньги обратно. Помимо этого у него нет никаких финансовых интересов в возвращении чего бы то ни было».

Я прикинулся дурачком:

– Я могу добыть для вас целых три тысячи долларов.

– Конечно, – ответил он. – Вы добудете мне три тысячи долларов, а возможно, и больше. Но пока я хочу иметь ваше письменное свидетельство. Если дело обернется плохо, я пущу его в ход. Но я не сделаю этого без надобности. Вы пришли ко мне с подозрительными намерениями. Впрочем, не знаю… Вы заявили, что представляете владельца имущества. Все, что я знаю из газет, – это то, что вашей фирме было поручено охранять коллекцию. Что ж, мой друг, как вы заметили, времени мало, и мы или делаем дело, или не делаем.

– Я здесь не для развлечения, – сказал я, – мне нужна тысяча долларов.

– Конечно.

– Наличными. Это секретное соглашение.

– Все должно остаться между нами.

– Ну конечно, – заверил я.

– Тогда начинайте писать, – распорядился он.

– Вам придется продиктовать еще раз, – сказал я.

Он снова продиктовал, я написал, перечитал, поколебался с минуту и подписал. Он открыл правый нижний ящик своего стола, вынул нефритового Будду, вытащил из кармана бумажник, отсчитал десять стодолларовых банкнотов, отдал мне нефритового Будду и деньги. Я спрятал деньги в карман, взял нефритового Будду.

– Время на исходе. Я хочу уйти до появления полиции.

– Я хочу того же, – ответил он.

Джеспер проводил меня до двери. Ни он, ни я не предложили обменяться рукопожатиями. Я спешно пересек тротуар, вскочил в агентский автомобиль, включил зажигание и фары, выжал сцепление и, как только начал отъезжать от края тротуара, почувствовал зловещий холод у себя на шее сзади.

– Тихо, приятель. Заверни за угол вправо. Проезжай два квартала. Там есть пустырь. Правь туда.

Я начал лихорадочно соображать.

– Кто вы? – спросил я.

– Это неважно.

– Чего вы хотите?

– Мы тебе скажем.

– Копы? – спросил я.

– Не задавай вопросов. Крути баранку. Выключи двигатель и зажигание, – приказал голос.

Я повиновался.

– Теперь фары.

Выключил и их.

– Положи руки на голову, сцепи пальцы на макушке.

Я выполнил приказ. Меня обшарили в поисках оружия.

– Выходи.

Я вышел. Из машины вышли двое. Это были крупные парни, им, вероятно, было трудно пригнуться, поэтому я заметил их, еще когда садился за руль.

– Ах ты, маленький наглец! – сказал один из них.

Другой ударил меня так, что я перевернулся. От удара сбоку по голове перед глазами заплясали звезды и заныло в животе. Другой ударил меня кулаком в солнечное сплетение. Я упал, хватая ртом воздух. Один из нападавших ударил меня по ребрам. Я сделал выпад, схватил его за ногу и повалил наземь. Я услышал чей-то смех, затем ощутил удар по голове, и это было последнее, что я мог вспомнить.

Глава 17

Когда я пришел в себя, было половина девятого. Я лежал на пустыре. Агентский автомобиль исчез. Я пошевелился и почувствовал боль как от удара кинжалом, но все-таки поднялся на четвереньки и затем, шатаясь, на ноги. Пошарил в карманах. Тысяча долларов исчезла, все мои личные деньги тоже, но агентское удостоверение осталось на месте. Записная книжка, авторучка и ключи тоже были в кармане, часы – на руке. Исчезли только деньги и Будда. Я попытался идти. Было очень больно, и продвигаться удавалось медленно, но постепенно мышцы размялись, и я увеличил шаг. Однако сильная боль не позволяла выпрямиться, и я оставался сложенным пополам. Я надеялся дойти до освещенного угла, но на полпути голова закружилась. Я почувствовал, что тротуар подо мной вращается; мимо проплыл почтовый ящик. Я уцепился за него и почувствовал тошноту. Через некоторое время меня осветили фары, я услышал, как рядом остановился автомобиль. Незнакомый голос произнес:

– Эй, приятель, отцепись от него. – Я поднял глаза и попытался улыбнуться. – Двигай сюда. Давай поговорим.

Это был радиофицированный полицейский автомобиль с двумя полисменами на передних сиденьях. Я подошел к нему.

– Что празднуешь? – спросил один из копов.

– Ничего я не праздную, – возразил я.

– Черт, да у него рубашка в крови, – сказал другой. – Эй, что случилось?

– Пара головорезов затащили меня на пустырь, ограбили и оставили умирать.

– Достань водительские права, – повелел один из полисменов.

Я сунул руку в карман и достал свое удостоверение личности. Один из полисменов принялся изучать его, другой не спускал с меня глаз. Первый полисмен тихонько присвистнул:

– Парень частный детектив, Джим.

– Частный детектив?

– Ну да. По имени Дональд Лэм.

Второй полисмен спросил:

– Что вы здесь делаете, Дональд Лэм?

– Я позвонил по телефону одному человеку в связи с расследованием, которое веду. Пока автомобиль стоял перед его домом, двое головорезов спрятались на заднем сиденье. Я вскочил в автомобиль, не посмотрев, и… они меня чуть не убили. Один из них приставил сзади пистолет к моей шее и приказал ехать вдоль улицы на пустырь.

– Где теперь ваша машина?

– Очевидно, они ее забрали.

– Вы знаете ее номер и прочее?

– Конечно.

– Хорошо. Опишите все это, и, может быть, удастся их поймать. Выглядите вы неважно – похоже, вас здорово обработали. Кому вы звонили?

– Человеку, живущему неподалеку.

– Скажите-ка его имя.

– Это было секретное дело.

– Говорите!

– Мортимер Джеспер, – сказал я.

– Где он живет?

– Примерно в полутора кварталах отсюда. Поезжайте вдоль улицы и поверните направо.

– Садитесь, – сказал полисмен, – покажете дорогу.

Я влез в автомобиль и указал им путь к дому Джеспера.

– Выходите, Лэм, – предложил полисмен, когда мы добрались до цели.

Вылезать было мучительно, но один из них помог мне; другой остался в патрульной машине, настраивая коротковолновый радиоприемник. Я поднялся по ступеням крыльца, и полисмен позвонил. Через минуту дверь открылась. В дверном проеме стоял Мортимер Джеспер с удивленным видом; его водянистые голубые глаза выражали слабое любопытство.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Я полисмен, – представился мой спутник. – Этот парень заявляет, что сегодня вечером посетил вас по делу. Двое напали на него и ограбили.

– Посетил меня? – спросил Джеспер голосом, полным недоверчивого удивления.

– Именно так.

– Но это невозможно! Ко мне весь вечер никто не приходил.

– Взгляните на него. – Полисмен повернул меня к льющемуся из двери свету.

Джеспер сказал:

– Я не знаю, зачем этот человек оклеветал меня, но я его никогда в жизни не видел.

Полисмен посмотрел на меня оценивающе.

– Хорошо, Лэм, – заключил он. – Мы отвезем вас в полицейский участок. Может, там вы придумаете историю получше.

Полисмен провел меня обратно к автомобилю. Оставшийся в нем спросил:

– Ну что?

– Джеспер говорит, что никогда в жизни его не видел, – ответил полисмен.

– Я связался с нашими по радио. Он частный детектив, все правильно. Имеет лицензию, на хорошем счету. Работает в связи с делом Крокетта. Знаешь, Дин Крокетт, который убит. Инспектор Гиддингс и сержант Селлерс тоже работают над этим делом. Они хотят, чтобы мы его привезли.

– Хорошо, я уже сказал ему, что мы собираемся доставить его в участок, – сказал второй полисмен.

Он кивнул мне:

– Устраивайтесь поудобнее, Лэм. Мы едем в полицейский участок. Они хотят поговорить с вами.

Глава 18

Инспектор Гиддингс осмотрел меня.

– Ну и ну, – резюмировал он. – Выглядишь, словно тебя пропустили через мясорубку. Ну, кончай ломать комедию и расскажи, что с тобой произошло на самом деле.

Я попытался улыбнуться, но лицо было слишком перекошено односторонней опухолью, а один глаз совсем заплыл. Выпрямиться было мучительно.

– Я стукнулся о дверь в темноте, когда шел в ванную, – попытался я сострить.

Инспектор Гиддингс смотрел на меня, как может смотреть тренер на побитого призового бойца, когда ему приходится выбрасывать на ринг полотенце.

– Ты выглядишь, словно получил полный счет.

– Только счет девять.

– У тебя неважно со слухом, Дональд. Ты в нокауте, а потому выбыл из игры.

– Что?

– Из игры. Из игры. Мне что, произнести это для тебя по буквам?

– Хорошо, – сказал я. – Я вас слушаю.

– Вот теперь, – сказал он, – ты начинаешь походить на разумного человека. Я, черт возьми, настоятельно советую тебе меня послушать. Ты знаешь, мы не любим нахальных шутников и частных детективов, затевающих игры вокруг дела об убийстве. Хорошо же мы будем выглядеть, если Дональд Лэм, частный детектив ростом с поллитровку, раскроет дело об убийстве Крокетта, в то время как полиция ходит вокруг да около. – Гиддингс помолчал и покачал головой. – Мы называем это потерей лица. Когда твои честные глаза откроют что-либо, относящееся к преступлению, ты должен прийти прямо к нам и рассказать об этом, а уж мы продолжим дело.

– Вы говорите об информации, которую добыл я сам, – спросил я, – или о том, что я мог прочесть в газетах?

Он отечески улыбнулся:

– В газетах много не прочтешь, Дональд. Мы уже кое в чем разобрались, а тут являешься ты, начинаешь все сначала и заявляешь мне, что…

Дверь рывком распахнулась, и быстро вошел Фрэнк Селлерс.

– Привет, Фрэнк, – сказал Гиддингс. – Я здесь пробую завербовать эту маленькую птичку. Сию минуту растолковывал ему, до чего нам нравится слушать птичье пение.

– При условии, что она поет вовремя, – добавил Селлерс.

– Точно, – согласился Гиддингс.

Селлерс сказал:

– Ты снова ввязался в это дело, а?

– Ничего я не делал, – огрызнулся я.

– Ну, это на тебя не похоже, – констатировал Селлерс. – Ты натворил больше, чем можешь себе представить.

Он откинул голову назад и захохотал. Гиддингс тоже улыбнулся.

– Я только что говорил молодцу, что его бой закончен, – сказал он. – Он теперь вне ринга. Получил полный счет.

– Ну, что ты знаешь, то знаешь, – Селлерс потер руки, словно костяшки его пальцев при виде моей разбитой физиономии начали зудеть. Он повернулся к Гиддингсу: – Я тебе уже говорил, у этого маленького шельмеца в голове не то чтоб совсем уж пусто. Он хитер. Его беда в том, что он не умеет держаться в тени. Всегда лезет вперед со своей болтовней и всегда нарывается на колотушки. Держу пари, что не менее дюжины раз видел его готовым пациентом для больницы, и все из-за того, что он подставлял свою голову, вместо того чтобы связаться с полицией.

– И этого шельмеца ни разу как следует не проучили? – с притворным удивлением спросил Гиддингс.

– Недавно проучили, – ответил Селлерс.

Лицо Гиддингса стало жестким.

– На этот раз его проучим мы, – мрачно произнес он.

– Сомневаюсь, – не согласился Селлерс. – Он предпочитает получать кулаком по физиономии. Не так ли, Дональд?

Я промолчал. Гиддингс сказал:

– Я как раз собираюсь сделать из парня христианина. Хорошо, что ты здесь, Фрэнк. – Он повернулся ко мне: – Выкладывай-ка все, что знаешь.

– Да, – подтвердил Селлерс, вытаскивая из кармана сигару и садясь. – Все, что знаешь.

Он отломил зубами кончик сигары, сплюнул комок табака на пол, зажег сигару и расселся, как человек, собирающийся поразвлечься хорошим представлением.

– Начинай, Поллитровочка, давай выкладывай. И будет лучше, если ты выдашь всю правду.

– Мне нечего выдавать.