Счет девять Гарднер Эрл

– Дайте мне спокойно одеться! – вспыхнула она.

– Вам нужно только пальто, – ответил Селлерс. – И я помогу надеть его.

– Откуда вы знаете, что мне нужно?

– Я же вижу вас.

Он подал ей пальто. Она надела шляпку перед зеркалом.

– Пошли, – поторопил Селлерс.

Мы спустились на лифте и сели в полицейский автомобиль. Через несколько кварталов Сильвия заявила:

– Полицейский участок не там.

– Разве кто-нибудь сказал про полицейский участок? – поинтересовался Гиддингс.

– Но вы не имеете права везти меня куда-нибудь, кроме полицейского участка!

– Мы собираемся посетить вашего друга Мортимера Джеспера, – сообщил Селлерс, – нужно внести ясность относительно тысячи долларов, которую он вам дал.

– Да, – подтвердил Гиддингс, – мы теперь расследуем другое преступление.

– Какое преступление?

– Вовлечение в правонарушение несовершеннолетней, – сказал Селлерс.

– Не смешите, – огрызнулась она. – Мне двадцать четыре года, и я совершила первое нарушение за десять лет до того, как впервые увидела Мортимера Джеспера.

– Нас всегда пытаются в этом убедить, – сказал Гиддингс. – Забираешь четырнадцати– и пятнадцатилетних детей, пытающихся купить спиртное, – и, будь я проклят, у них всегда при себе поддельное свидетельство о рождении, или разрешение, или еще что-нибудь. Всегда заявляют, что они достаточно взрослые и могут делать все, что им вздумается, и никто не вправе указывать им, что можно и чего нельзя.

– Забавно, – отозвался Селлерс. – Возьмем хоть эту красотку. Возможно, ей девятнадцать или двадцать, но…

– О, я бы не дал ей больше девятнадцати, – сказал Гиддингс.

– Она говорит, что ей больше.

– Конечно, говорит. Это нам не в новинку. Люди потворствуют таким вот подросткам, а в результате они становятся черствыми, циничными…

Сильвия выпалила:

– Плевать я хотела на вас обоих!

Селлерс рассмеялся:

– Вот что выходит из попытки уточнить возраст женщины, Тэд. А вот лет через десять, если уменьшишь ее возраст на четыре или пять лет, заулыбается во весь рот. Но ребенок всегда жаждет слыть взрослым.

Сильвия что-то пробурчала себе под нос. Селлерс спросил:

– Я не расслышал, Сильвия, но надеюсь, это не то. Мне послышалось неприличное слово.

Сильвия сидела молча, с плотно сжатыми губами. Через пять минут машина остановилась перед домом Мортимера Джеспера.

– Войдем все вместе? – спросил Гиддингс.

– Все вместе, – подтвердил Селлерс.

Мы вышли из машины и плотной группой медленно пошли по цементированной дорожке. Селлерс позвонил. Через минуту Мортимер Джеспер открыл дверь.

– Полиция, – сказал Селлерс. – Мы хотим поговорить с вами.

Джеспер взглянул мимо него на меня:

– Когда наконец мне дадут заснуть? Уже второй раз этот лживый сукин сын заявляется сюда с полицией. Я его никогда в жизни не видел!

– Никогда? – уточнил Селлерс.

– Никогда в жизни.

– Даже когда полицейские притащили меня в первый раз? – спросил я.

– Ты, самоуверенный, занимающийся сомнительными делишками стряпчий, проходимец, паразит, ты… – Джеспер спохватился.

– Похоже, что об этом парне, которого прежде в глаза не видали, вы знаете чересчур много, – сказал Селлерс. – Взгляните на эту юную леди. Ее вы знаете? – Гиддингс подтолкнул вперед упирающуюся Сильвию Хэдли.

– Я говорила вам, – заторопилась она, – я только…

Гиддингс обнял ее за шею и зажал ей рот:

– Молчать! Сейчас очередь Джеспера. Позволим ему сказать.

– Кажется, это мисс Хэдли, – проговорил Джеспер, сверкнув глазами. – Я плохо вижу отсюда…

– Прекрасно, – перебил Селлерс. – Мы пройдем туда, где посветлее.

Селлерс ринулся внутрь. Гиддингс крепко держал Сильвию Хэдли. Я приблизился было к двери, но споткнулся, упал на одно колено, и, попытавшись подняться, растянулся плашмя на цементе и лежал там, тяжело дыша.

– Пошли, пошли, – сказал Селлерс, взглянув через плечо, – не мешкай, Дональд!

Я встал на одно колено, нагнулся к кромке крыльца и начал изображать потуги к рвоте.

Джеспер сказал:

– Я спрашиваю, что все это значит?

– Мошенник! – сердито крикнул Селлерс. – Дыши глубже, Дональд! Каждую минуту, которую ты даешь этому молодцу, он думает.

– Не могу ничем помочь. Я болен, – ответил я.

– Это увертка, – проворчал Гиддингс. – Он старается дать ему время подумать.

– А для чего, собственно, мне нужно время, скажите на милость? – спросил Джеспер.

Селлерс втолкнул его в дом, сказал:

– Пойдем, Гиддингс. Введешь Сильвию и вернешься втащить Лэма.

Как только они скрылись за дверью, я пошарил рукой и нашел нефритового идола, которого раньше спрятал в виноградных лозах, сунул его в карман и пополз на четвереньках к двери. Вышел Гиддингс, подхватил меня под руки, рывком поставил на ноги, выпрямил и коленом подтолкнул пониже спины.

– Двигайся, маленький шельмец, – приказал он. – В такой момент вздумал выкинуть фокус.

– Я ничего не могу сделать, – простонал я.

– Входи же, черт побери!

– Я плохо себя чувствую!

– Болей в доме сколько угодно, – сказал он. – Давай входи.

Джеспер попытался наброситься на меня с кулаками, но Селлерс не собирался предоставлять ему дополнительное время для раздумий. Он начал допрос:

– Итак, Джеспер, что вас связывает с Сильвией Хэдли?

Сильвия заторопилась:

– Я сказала им, Мортимер, что…

Гиддингс снова метнулся к ней и зажал рот.

– Вы без конца говорите, – сказал Селлерс Сильвии, – но если еще раз пикнете, проведете ночь в арестантской камере. Поговорим, Джеспер. Не надо тужиться, пытаясь придумать длинную историю, потому что у вас нет на это времени. Начинайте сразу же говорить правду.

Джеспер заговорил:

– Я знаю эту юную леди, но это все. Я встречал ее несколько раз и…

– И почему же вы дали ей тысячу баксов, если едва с ней знакомы? – спросил Селлерс.

Джеспер сверкнул глазами.

– Кто сказал, что я дал ей тысячу баксов? – воинственно спросил он.

Селлерс подскочил к нему и отчеканил:

– Вы дали ей тысячу долларов, это говорю я!

Джеспер попытался подать Сильвии знак глазами, но лицо Селлерса было все так же близко.

– Начинайте говорить, – твердил он, – начинайте говорить!

– Ее другу понадобилась тысяча долларов, – выдавил Джеспер. – Этот друг хотел продать мне ювелирное украшение. Я думал, что сумею перепродать его с выгодой, и знал, что, заплатив тысячу долларов, не прогадаю. Сильвия была посредником. Она сказала, что приведет этого друга, и я дал ей авансом тысячу долларов, но велел не давать ему и десяти центов, пока не получит товар на руки.

– Она получила его?

– Не думаю. Я больше ничего об этом не слышал. Это знает только она.

– Что это было? – спросил Селлерс.

– Нефритовый идол, резной нефрит. Судя по ее описанию, весьма изысканный и… прекрасный образец китайского искусства. Она сказала, что может получить его за тысячу долларов. Ее друг захотел продать, потому что ему понадобились наличные.

– Она сказала, кто этот друг?

– Нет.

– Это не Филлис Крокетт?

– Она не сказала, а я не спросил.

– Вы видели два нефритовых изваяния Будды в коллекции Дина Крокетта?

– Нет.

– Не думаете ли, что это мог быть один из них?

– Не могу ничего сказать, поскольку я их еще не видел. Возможно. Она сообщила мне, что, по словам ее друга, эта вещица долго хранилась в семье. Друг хотел отделаться от нее. Ему понадобилась некоторая сумма – тысяча долларов. И Сильвия подумала, что сможет достать эту тысячу долларов.

– Черт побери, вы снова рассказываете ту же историю, тянете время, – раздраженно сказал Селлерс. – Сойдите с этого места и доберитесь до конца. Сильвия выручила своего друга? Она достала деньги?

– Я дал ей деньги, но товара так и не получил. Она меня не послушалась. В конце концов, я знаю мисс Сильвию Хэдли очень мало. Если она влюблена, то наверняка пожертвует Мортимером Джеспером ради какого-нибудь юнца. Влюбленная женщина на все готова.

– Как давно вы дали ей тысячу баксов? Припомните, собирались ли вы записать этот расход в свои книги?

– Это, помнится, было… три или четыре недели назад.

Полицейские так и впились глазами в физиономию Джеспера. На их лицах застыло скептическое выражение. Они просто наслаждались своей ролью блюстителей закона, ничего не замечая вокруг себя. Я проскользнул за стол. Там была кожаная корзинка для мусора, наполовину заполненная бумагами. Я вытащил из кармана нефритового идола и засунул его в бумаги.

– Вы дали ей тысячу баксов просто так, после ничем не подтвержденного заявления? – спросил Селлерс.

– Да. Я доверился ей. Понадеялся на ее честность.

– Как долго вы ее знали до того, как дали ей эту тысячу баксов?

– Не очень долго. Я уже сказал: я, в сущности, знаю о ней очень немного.

– Когда вы с ней познакомились?

Он попытался перемигнуться с Сильвией. Селлерс схватил его за плечи и повернул.

– Она сама пришла ко мне, – сказал Джеспер. – Она слышала, что я интересуюсь произведениями искусства. Она хотела узнать, не заинтересуюсь ли я редкостью – очень древним, изумительной красоты куском нефрита, который она может достать за тысячу долларов.

– Это была ваша первая встреча, так вы с ней познакомились?

– Да.

– Вы сказали ей, что вас это интересует?

– Да.

– И дали ей тысячу долларов.

– Да.

– Вы дали девушке, которую до тех пор никогда не видели, тысячу баксов?.. Продолжайте, Джеспер. Учтите, нам кое-что известно о ваших отношениях. Мы знаем, что вы появлялись с нею на людях. Приглашали ее пообедать…

– Это было после того, как я дал ей тысячу долларов.

– А не прежде? – усомнился Селлерс. – Хорошенько подумайте, возможно, через минуту вы окажетесь в чертовски затруднительном положении.

– Я не могу думать. Вы меня совсем запутали, – заявил Джеспер.

– Так прежде тысячи баксов? – настаивал Селлерс.

– Да, – признался Джеспер.

– Вот так-то лучше. Теперь говорите правду.

– Я знал, что она позировала художникам, – начал Джеспер. – Я увидел ее изображения и захотел познакомиться с натурщицей. Я узнал ее имя и адрес, и… ну, я навестил ее. Я… Черт возьми, я хотел позабавиться!

– Позабавиться? – спросил Селлерс. – И вам это удалось?

– Трудно сказать, – ответил Джеспер.

Сильвия издала какой-то звук – похоже, это была попытка высказаться по адресу Джеспера, но рука Гиддингса, зажимавшая ей рот, пресекла эту попытку. В результате раздался истерический животный взвизг ярости.

– Я дал ей тысячу долларов, – повторил Джеспер.

– За кусок нефрита?

– Для друга, который хотел продать мне нефритового идола. Она обещала вручить его мне. Тогда я ей доверял. К тому же использовал эту сделку, чтобы добиться дружеских отношений.

– Насколько дружеских?

– Очень близких. Я собирался войти в долю.

Селлерс кивнул Гиддингсу, и тот отнял руку ото рта Сильвии.

– Ты лживый сукин сын! – крикнула она. – У меня не было другого выхода, а то я тебя и на три метра не подпустила бы! Ты поручил мне достать этих нефритовых идолов из коллекции Крокетта и обещал по тысяче баксов за штуку. Ты не дал мне тысячу долларов, пока я не достала первого идола. Я должна была достать обоих, но, когда взяла первого, Дин Крокетт запер другого…

– Так-то лучше, – резюмировал Гиддингс, усаживаясь. – Садитесь все, устраивайтесь поудобнее.

– Никогда бы не подумал! – сообщил Селлерс, улыбаясь.

– Это все выдумка! – Джеспер все еще пытался сохранить достоинство. – Поскольку меня намерены в чем-то обвинить, я настаиваю, чтобы мне разрешили связаться с моим адвокатом.

– Не будете возражать, если мы тут пошарим? – осведомился Селлерс.

– С какой целью?

– Чтоб посмотреть, не спрятали ли вы нефритового идола где-нибудь здесь просто из озорства?

– Даю гарантию, что у меня нет ничего подобного.

– Как насчет сейфа?

– Он заперт. И не может быть открыт до девяти часов завтрашнего утра. Таким способом я защищен на случай кражи со взломом.

– Не возражаете, если мы вернемся утром, чтобы заглянуть в сейф?

– Даю голову на отсечение, там нет ничего похожего на нефритового идола.

– А как насчет остального помещения? – спросил Селлерс.

– Не возражаю против того, чтобы вы осмотрели его, – разрешил Джеспер. – И заверяю вас, что любой осмотр окажется абсолютно безрезультатным.

Селлерс прошел к столу.

– Мне нечего скрывать, – продолжил Джеспер, – поэтому я не возражаю; но я знаю, что это незаконно. Это сплошное самоуправство!

– Что-нибудь да обнаружится, – обратился Селлерс к Гиддингсу. – Откройте стол. Давайте посмотрим.

– Стол не заперт, можете открыть его, – заявил Джеспер. – Не думаю, что у вас есть ордер на обыск.

– Я чертовски скоро получу его, – отрезал Селлерс, – основываясь на том, что вы сказали.

– Нет, не получите, – не согласился Джеспер.

Селлерс посмотрел на Гиддингса и нахмурил брови. Гиддингс посмотрел на Сильвию. Сильвия, уловив какой-то сигнал Джеспера, вдруг сжала губы в твердую линию, всем видом показывая, что решила молчать.

– Минутку, – сказал Селлерс. – Дайте подумать. Малыш Поллитровочка побывал здесь сегодня вечером, и его избили… Он что-то разыскивал… Он свернул на ложный путь, поставил телегу перед лошадью. Думал, что Сильвия была… Погодите-ка еще минутку. Черт, он не настолько глуп. Он… он что-то выслеживал.

– И получил взбучку, – добавил Гиддингс.

– В этом нет сомнений, – сказал ему Селлерс. – Улики на лице.

– Я ничего об этом не знаю. Я не имел с ним дела. Я никогда прежде не видел этого человека, – уверял Джеспер.

– Но полисмены приходили сюда с Лэмом? – спросил Селлерс.

– Да.

– И вы сказали им, что никогда прежде его не видели?

– Верно.

– Так, – обратился Селлерс к Гиддингсу, – он знал, что его дом собираются обыскивать. У него было время, час или два, чтобы их спрятать. Теперь мы, вероятно, не сможем ничего обнаружить.

– Могу вас заверить, ничего не найдете, – сказал Джеспер. – Но не потому, что я, как вы говорите, избавился от чего-то уличающего.

Селлерс прошелся по комнате, осматривая все кругом. Джеспер, уверовавший в свою неуязвимость, произнес:

– Вы не имеете права ничего предпринимать без ордера на обыск, полисмен.

– Я могу позвонить и получить ордер на обыск, и мы можем подождать прямо здесь и проследить, чтобы вы ничего не трогали, – пообещал Селлерс.

Джеспер улыбнулся:

– Действуйте. Попробуйте получить ордер на основании того, что вы знаете.

Селлерс ударом ноги вытолкнул корзинку для мусора на свободное место:

– Посмотрим, как вы избавлялись от бумаг, когда узнали, что близятся неприятности.

Он посмотрел на разорванные конверты, скомканные письма, и вдруг его взгляд на чем-то задержался. Он сунул руку в корзинку, с минуту пошарил в ней, а затем вытащил нефритового идола.

– Ну и ну, – сказал он. – Удивительно!

Джеспер уставился на нефритового идола, как на нечто фантастическое.

– Инсценировка! Сфабриковано! – воскликнул он. – Подтасовано! Вы подложили это. Это мошенничество! Это… – Его голос одиноко звучал в тишине.

– Никогда бы не подумал, – сказал Селлерс. – Так это, по-вашему, мошенничество? Вы сможете заявить это судье. Держу пари, это тот самый пропавший идол из крокеттовской коллекции.

Сильвия вскочила на ноги.

– Вы, сукин сын, ведете двойную игру! – пронзительно закричала она. – Вы обещали мне держать его в секретном месте. Вы сказали мне по телефону, что убрали все улики, и…

– Молчать! – рявкнул Джеспер с такой концентрацией злобы в голосе, что Сильвия осеклась на полуслове.

– Это превосходно, – лучезарно улыбнулся обоим Селлерс. – Ваши истории нам больше не нужны. Мы получили все, что нам нужно.

Селлерс поднял телефонную трубку, набрал номер полицейского участка:

– Говорит Фрэнк Селлерс. Я в квартире Мортимера Джеспера, Карлтон-драйв, шестьдесят два восемьдесят шесть… В его мусорной корзинке мы обнаружили нефритового идола. Это зеленый нефрит с большим рубином во лбу. Я думаю, это идол, украденный у Крокетта. Думаю, что Джеспер – торговец краденым. Гиддингс здесь, со мной. Я хочу, чтобы сюда выслали патрульную машину. Нужно осмотреть помещение. Я выезжаю в полицейский участок с Сильвией Хэдли и частным детективом по фамилии Лэм. Как только проведем опознание этого идола, собираюсь дать письменное показание под присягой и получить ордер на обыск. Я хочу, чтобы потревожили миссис Крокетт, пусть опознает идола… Вы устроите это? Хорошо, будьте наготове. Я хочу, чтобы это помещение тщательно охраняли, пока я не вернусь с ордером на обыск. Я думаю, что параллельно с кражей мы раскроем тайну убийства Крокетта.

Селлерс повернулся к Гиддингсу:

– Ты встретишь патрульную полицейскую машину. Скажи им, чтобы не спускали глаз с этого господина. Если понадобится, пусть наденут на него наручники. И арестуют. Дабы все краденое оставалось нетронутым. Но я предпочитаю подождать, пока мы не получим положительные результаты опознания. Тем не менее скажи полисменам, чтоб не спускали с него глаз.

Лицо Джеспера стало болезненно-зеленым.

– Крокетт убит, – простонал он. – Боже мой!

Селлерс повернулся к Сильвии:

– Поедешь со мной, сестренка, – и указал пальцем на меня: – Ты тоже, Лэм. Пошевеливайся. Патрульная машина приедет к Тэду через две минуты.