Чужое тело Орлов Антон

— Ну, тогда поздравляю… — оглядев зал, пробормотала Тина. И на пару шагов отступила от Лиргисо. Спятил. С такими, как он, это иногда случается.

Маневр пропал впустую. Лиргисо тут же обнял ее и притянул к себе:

— По-твоему, я сошел с ума? Успокойся, я безумен не больше, чем до сих пор. Я принимаю твои поздравления, они вполне уместны. Тебя интересует, как я это сделал? Смотри!

Он показал на предпоследний уцелевший овал темного стекла. Несколько секунд ничего не происходило, и вдруг экран треснул, осколки посыпались на пол. Тина напряглась.

— А теперь обрати свое драгоценное внимание на тот стол!

Покалеченный стол сорвался с места, с разгона врезался в стенку, отъехал и рухнул в лужу прокисшей крови, придавив робота-черепаху. Раздался хруст: последний из экранов расколола ветвящаяся, как молния, трещина. Лиргисо опять засмеялся.

— Я же говорил, что я способней тебя и сумею взять больше! Ну да, ты у нас тергаронский киборг, ты в таких презренных штучках не нуждаешься! Стив разработал для тебя уникальнейшую методику, я был потрясен, когда свел воедино все полученные данные. Именно этого мне и не хватало… На Лярне я регулярно практиковался в магических упражнениях по древним трактатам, но эффективной методикой не располагал. Фласс, пренебречь таким сокровищем… Твой снобизм кого угодно шокирует, и сейчас ты за это расплатишься!

Лиргисо опрокинул ее на пол, покрытый жестким пурпурным ворсом, и нанес два легких точечных удара, отчего руки онемели. После первого печального опыта он всегда принимал меры предосторожности.

— Для этого можно пойти в спальню.

— Я хочу здесь!

Он нежно поцеловал ее висок и внезапно впился зубами в кожу на скуле.

— Не смей кусаться, чертов извращенец!

— Мне это нравится. — Лиргисо улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. — И я не собираюсь отказываться от того, что мне нравится, из-за твоей забавной для киборга изнеженности. Ты, конечно, можешь меня попросить… Вдруг сработает? Хотя гарантировать ничего не могу!

— Сволочь.

— Еще какая! — согласился Лиргисо. — Зато я до сумасшествия тебя люблю, а ты не знаешь, что такое любовь. Ты вообще ничего не знаешь, кроме своих придуманных принципов. Разрушить мою прежнюю жизнь из-за абстрактной этической схоластики — до чего это было глупо и жестоко! За это тебя надо еще раз укусить. Лежи смирно и не дергайся.

— Слушай, я ведь тебя убью! Несмотря на все обещания.

— Не убьешь. — Он ухмыльнулся. — Во-первых, я неплохо тебя изучил, великолепная Тина, и я не делаю с тобой ничего такого, за что ты действительно можешь убить. А во-вторых, уничтожить меня — сложная задача, особенно теперь. Когда-то у меня был шанс попасть в Галактическую Ассамблею, но вы со Стивом решили, что лучше будет засадить меня в тюрьму. Ничего, теперь меня ждет власть большая, чем я имел на Лярне, большая, чем у Галактической Ассамблеи. Теперь вся Галактика принадлежит мне!

«Итак, у него сорвало последние тормоза. А ведь он много чего может натворить… И все это из-за информации, которую он получил от меня?»

Произошла катастрофа. Лиргисо, обладающий могуществом Стива… Пусть не совсем таким же, но близким… Этого ни в коем случае нельзя было допускать.

— Тебе идет это испуганное выражение. — Лиргисо осторожно погладил ее укушенную скулу. — Ты боишься меня или боишься за бедную Галактику? Позволь мне тебя утешить…

Потом он привел в порядок свою одежду, помог Тине подняться и усадил ее на уцелевший кусок растерзанного дивана. Алый бархат и клочья белой синтелоновой начинки. Оглядевшись, Лиргисо подтащил поближе такое же изувеченное кресло и устроился на подлокотнике.

— Кого ты убил? — Тина взглянула на темную лужу посреди зала.

— Он меня раздражал. Убил я его или нет — юридически спорный вопрос… Я всего лишь заставил двигаться осколки, которые его изранили. Видишь, они валяются на полу?

Рассыпанные вокруг лужи осколки зашевелились и начали подниматься в воздух — жутковатый рой тускло поблескивающих неживых лезвий неправильной формы. На тех, что покрупнее, можно было разглядеть засохшие бурые пятна. Немного повисев, рой со стеклянным шелестом осыпался на ковер.

— Пока мне трудно контролировать такое количество предметов одновременно, — усмехнулся Лиргисо, — но вчера ночью я был в ударе! От трупа я избавился, а все остальное оставил как есть, чтобы показать тебе.

«Считай, что ты напросился. Думаешь, на тебя нет управы?»

Тина сосредоточилась и попыталась приподнять крупный осколок, валяющийся около ножки разломанного надвое стола. Никакого результата. Не шевелится. Она заметила, что Лиргисо внимательно наблюдает за ней, чуть улыбаясь уголками губ. А если переместить вон тот обломок?.. Опять ничего. Сколько Тина ни пробовала, ей не удавалось взять под контроль ни один из предметов.

— Не получается? — мягко спросил Лиргисо. — И не получится. Больше у тебя ничего не получится, великолепная Тина. Увы, я и сам знаю, что я сволочь, но с сегодняшнего дня я буду держать тебя на… м-м, стоит ли сообщать тебе название? Пусть это останется тайной. Первую дозу ты получила сегодня утром.

— Ты вколол мне какую-то дрянь?

— Это секретная разработка ниарского правительства. — Его сочувствующая улыбка выглядела искренней. — Препарат, блокирующий экстрасенсорные способности. Эффективный, как ты смогла убедиться, безвредный и до безумия дорогой. Того, что я раздобыл, нам хватит на год. Достаточно делать по одной инъекции с интервалом в тридцать дней — и на сверхъестественном можно поставить крест, как выражаются люди. Не знаю, можно ли с помощью этого препарата обезвредить Стива… Подозреваю, что нет, но для тебя — в самый раз.

— Эта отрава влияет на работу мозга? — Тина судорожно сжала в кулак пальцы, все еще слабые, малочувствительные.

— Это самый щадящий препарат, если сравнивать с аналогами. Никаких вредных последствий, я специально консультировался. Я не хочу, чтобы ты утратила остроту ума или чувство юмора. — Он наклонился вперед и погладил ее колено. — Тина, это временная мера. После того как Стив уйдет к себе домой, а я наберу достаточную силу, я перестану делать тебе инъекции. Или если ты надумаешь перейти на мою сторону — тоже вариант, самый для меня желательный…

Она столкнула с колена его руку с кроваво-алыми ногтями.

— Ты мне нужен, как Флассу пивной автомат. А если тебе самому такую дрянь вколоть?

— Постараюсь, чтобы со мной этого не случилось. — Улыбка, скользнувшая по его серебристо-серым губам, показалась Тине натянутой. — Не понимаю, что тебя так расстроило! Я забрал у тебя то, в чем ты не очень-то и нуждалась. Другое дело, если бы ты, как я, с детства грезила могуществом… Хочешь получить одну разгадку?

Тина вопросительно взглянула на него.

— Ты рассказала, что предчувствие угрожающей тебе опасности впервые возникло у Стива, когда мы втроем посетили цветочный дом в Кеодосе. Ты была со Стивом, а я развлекался с двумя девушками. Одна из них была похожа на тебя, я еще покусал ее… и после подумал: если переместить тебя в обыкновенное человеческое тело, я смогу делать с тобой все, что захочу, — как с этой девушкой. Вначале идея показалась мне забавной и несерьезной, а потом я решил: почему бы и нет? — Он улыбнулся углом рта, отчего на щеке обозначились резкие насмешливые складки, достал из кармана пульт, набрал какую-то команду. — Тина, я вытянул из тебя все, что относилось к методикам Стива, но один вопрос задать так и не рискнул. Несколько раз собирался и не посмел…

Подъехал сверкающий черным лаком робот-официант. Лиргисо взял с откидного столика рюмку в виде крохотного серебряного черепа, другую подал Тине. Коньяк.

— Я это не пью. Что-нибудь полегче есть?

У нее сейчас нет фильтров, нейтрализующих воздействие алкоголя, а напиться в компании Лиргисо — это последнее, что ей хотелось бы сделать.

На столике появился серебряный бокал в виде вставшей на хвост морской твари с разинутой пастью. Игнорируя вызывающую форму посудины, Тина взяла, пригубила. Десертное вино. Вроде бы неплохое. Она не разбиралась в спиртном, но Лиргисо наверняка разбирается.

— Знаешь, о чем я не спросил?

Грустная усмешка, непохожая на его обычные гримасы. Тину заинтриговал не столько вопрос, сколько это выражение, нетипичное для Лиргисо.

— О чем?

— О том, как ты на самом деле ко мне относишься. Человек, которому ввели мезген, не может что-то утаить или солгать. Ты сказала, что я тебе нужен, как Флассу пивной автомат, — но откуда я знаю, что это не блеф? Я ведь и сам не раз играл в такие игры. А вот если бы ты сказала то же самое под мезгеном… Узнать, что ты не испытываешь ко мне ничего, кроме заурядной неприязни, — это было бы слишком больно.

Он залпом выпил коньяк из одной рюмки, потом из другой.

— Предпочитаешь баловаться иллюзиями?

— Предпочитаю не убивать надежду. Пусть живет. Тина, мы с тобой летим на Савайбу. Завтра. — На лицо Лиргисо вернулось обычное для него выражение иронии. — Сможешь оценить все прелести своего нового положения. Савайба закрыта для киборгов, а ты там побываешь.

Сотканный из разноцветных блесток лозунг: «Протестуй против “Рипарола” на Савайбе!» На одной из кеодосских площадей раздавали в толпе шарики, те лопались — и в воздухе мерцали эти призывы, чтобы через несколько секунд осесть на тротуар переливающейся пылью. Тина тогда все еще была тергаронским киборгом, рядом с ней были Стив и Поль. Боль в сердце, словно в тело всадили и начали медленно проворачивать нож, — физически неощутимая, но до чего острая… Не сейчас. Не в присутствии Лиргисо.

— Предполагается, что на Савайбе я что-то забыла?

— Предполагается, что у меня там дела, и ты летишь со мной. Оставить тебя здесь без присмотра… Это будет рискованный опыт. Когда ты на Валгре сдала меня в тюрьму, я покинул это приятное заведение на четвертые сутки. Ты похожа на меня, поэтому рисковать не будем.

— Я похожа на тебя? Знаешь, мне давно уже не говорили таких гадостей!

— Я почему-то думал, что сказал тебе комплимент… — ехидно ухмыльнулся Лиргисо.

— Потому что коньяка перебрал. Полетишь на Савайбу в обществе голой девки с макияжем?

— Тина, ты не должна говорить о себе в таких выражениях! — Он зло поморщился. — Учти, мне это не нравится. Если это еще раз повторится, я притащу сюда кого-нибудь с улицы — первого, кто попадется, — и убью. У тебя на глазах.

Тина поняла: он так и сделает. Пусть он не сумасшедший, нормальным его тоже не назовешь. Холодные яростные огоньки, тлеющие в глубине зрачков Лиргисо, угасли, он усмехнулся.

— По-твоему, это будет адекватно? — тихо спросила Тина.

— Да. Никто не смеет унижать наши отношения, даже ты. — Он помолчал, глубоко вздохнул и добавил: — Одежду и обувь получишь сегодня вечером.

Несмотря на только что пережитый легкий шок, вызванный его вспышкой, Тина ощутила эмоцию, которая с некоторой натяжкой могла сойти за радость.

— Значит, я могу заказать по каталогу то, что мне нужно?

— Фласс, только не это! — Он в театральном ужасе закатил глаза к потолку. — Сам закажу. Твоя манера одеваться всегда вызывала у меня оторопь. Все эти мешковатые комбинезоны и похожие на военные вездеходы ботинки… Лучше я подберу тебе одежду на свой вкус. Пойдем, — он встал, — провожу тебя в твою тюрьму, а то мне пора в «Кристалон».

«Хотя бы узнаю, что такое “Рипарол”. И почему против него надо протестовать».

Глава 10

Однажды Тина сказала, что жить можно везде, кроме Манокара. Преувеличение, решил Поль. Они тогда сидели в одном из кеодосских кафе, под стилизованным деревянным шатром на крыше небоскреба, смотрели на бескрайнее полосато-розовое закатное небо и пили кофе-гляссе. В такой обстановке будешь относиться терпимо к чему угодно. Манокар далеко, он почти нереален, а жизнь слишком хороша, чтобы всерьез согласиться, что где-то жить нельзя.

Другое дело сейчас, когда тебя со всех сторон окружает, как холодный туман, грязная «вата», склизкая на ощупь… На ощупь?.. Никуда не денешься, иллюзия тактильных ощущений была достаточно сильной. Лицо Поля прикрывала черная сетчатая вуаль, но ничем не защищенные кисти рук соприкасались с «ватой», которая заполняла весь коридор, словно отравляющий газ.

Довольно уютный коридор, если смотреть обычным зрением. По-домашнему чистенький, на стенах вышитые салфеточки. Вот только плавает в нем всякая дрянь, не воспринимаемая человеческим глазом. Полину Вердал трясло в ознобе, она задыхалась и еле удерживалась от слез. Свернуть ее к чертовой матери? Не выход. Базовая личность, если вырвется из-под контроля, весь этот гадючник разнесет, ей только дай волю… А Томек «ваты» не почувствует, зато и вести себя адекватно обстановке не будет. Какая из Томека вдова?

Поль сознавал, что влип. Первоначально он рассчитывал уложиться в три-четыре часа: найти Мею Ришсем, остаться с ней наедине, послать сигнал Стиву… Все не так просто. Сколько наивная и любопытная Полина Вердал ни расспрашивала про вдову президента, удовлетворительных ответов она не получила. Все говорили, что Мея где-то здесь, в приюте (и приют, мол, этим гордится), но никто не мог сказать, где она находится. С разрешения компетентных органов, Мея поселилась в приюте под чужим именем.

Как она выглядит, Поль знал: видел снимки и голограммы. Как и все остальные, Мея носит вуаль, это осложняет задачу. Придется торчать здесь, пока не удастся ее идентифицировать… Разве что Стив сумеет выяснить, под каким именем она зарегистрировалась, но это отнимет неизвестно сколько времени.

Стив выходил на связь два с половиной часа назад; Поль сказал, что с ним все в порядке. Последнее не очень-то соответствовало истине, но Поль не собирался просить, чтобы его поскорее отсюда вытащили. По векселям надо платить. Раз уж он, спасаясь от гипотетического «кирпича», навязался в напарники к Стиву, он свою работу выполнит.

Полине Вердал предоставили аскетически скромную комнатку в одном из больших, разветвленных, распластавшихся в глубине фруктового сада строений. Под расписку ознакомили с уставом и внутренним распорядком приюта, вручили распечатанный список мероприятий на ближайший месяц: уроки политической азбуки, просмотры поучительных фильмов, какие-то «совместные скорбные бдения». Полине сказали, что обязанности у нее будут несложные: ремонт одежды для работников низших уровней и надзор за девочками-сиротами во время прогулок.

«Вату» Поль заметил сразу — сколько же ее здесь, хоть налаживай оптовые поставки для тех, кто заинтересован в таком добре! — но по-настоящему нехорошо ему стало во время ужина. Громадная столовая с длинными столами и пластиковыми скамьями, на серых оштукатуренных стенах развешаны плакаты с незамысловатыми стишками на тему любви к великому Манокару и вдовьей скорби. Еду разносили женщины в фартуках — вдовы граждан пятого-шестого уровней, выполняющие обязанности прислуги.

За отдельными столами сидели девочки разного возраста в мешковатых коричневых платьях. Несколько женщин с ложками прохаживалось взад-вперед, наблюдая за ними. Если какая-нибудь из девочек улыбалась, ставила локти на стол, поворачивалась к соседке или делала что-то еще, неуловимое для Поля, но, по-видимому, возбраняемое здешними правилами, ей тут же доставалось ложкой по голове.

Поль горел, словно подцепил инфекцию и температура зашкаливала за сорок два, все его рефлексы незийского полицейского бунтовали: жестокое обращение с детьми — немедленно пресечь, задержать и составить протокол! Он давно бы уже сорвался с места и призвал это разошедшееся бабье к порядку, но базовая личность сейчас находилась на положении пассивного наблюдателя, доминировала Полина Вердал.

Полину происходящее подавляло, но она не привыкла конфликтовать, поэтому сидела с грустным безучастным лицом и односложно отвечала на вопросы словоохотливой соседки. Потом, вспомнив о своей задаче, дала втянуть себя в разговор и начала расспрашивать про Мею Ришсем.

Плавающую вокруг «вату» и еще какую-то пакость, не поддающуюся определению, Полина отчетливо видела и осязала. Поль перестарался: задал ей слишком высокий порог восприятия. С другой стороны, его виртуальные личности вряд ли способны на что-то, чего в принципе не умеет он сам, — значит, потенциально он всегда мог воспринимать окружающее на уровне Полины Вердал. А также блокировать каналы, по которым поступают сверхчувственные впечатления, и становиться невосприимчивым, как Томек. Однако для того, чтобы пользоваться этими возможностями, ему пришлось сформировать производные личности, иначе ничего не получалось.

Манокарки в траурных платьях покидали столовую тихо и чинно, бормотали слова благодарности, проходя мимо бронзовых изваяний четырех последних президентов — Дагенала, Кубирава, Пенгава и Ришсема.

Длинный тусклый коридор. У Полины что-то творилось со зрением: астральная (или как ее еще назвать?) дребедень заслоняла перспективу и материальные предметы. Занять на пару минут место Полины и посмотреть самому? Лучше не надо, а то как бы не провалить операцию… В отличие от Поля Лагайма Полина Вердал умела держать себя в руках — ценнейшее качество, особенно если находишься в Приюте кротких вдов на Манокаре.

«Я, наверное, находка для медиков… Управляемая шизофрения — гостинец, а не пациент! Ладно, Поль, заткнись. Вон из оперативной памяти. Вы с Томеком сейчас заархивированы».

Впереди вполголоса грызлись две кротких вдовы: выясняли, кто неправильно зашил теплые подштанники за номером триста шестьдесят восемь. Полина Вердал обогнала их, свернула в зияющий темным провалом боковой коридор. Туда, где поменьше народа — там не так много «ваты» и прочих сопутствующих прелестей.

Вата, слоистая шевелящаяся бахрома, какие-то слипшиеся комья туманных инфузорий — это всего лишь визуализация неких информационных явлений или процессов. Жаль, что Стив всего этого не видит. Он бы разобрался. Возможно, он сталкивается с похожими вещами, когда влазит в компьютерные сети.

Здание, где Поль находился, было, наверное, самым большим на территории приюта. Коридор шел зигзагами. Лестницы связывали воедино все четыре этажа, но подниматься или спускаться бессмысленно, здесь везде одинаково. Противно и холодно, хотя отопительная система вроде бы функционирует. Это не тот холод, от которого можно спастись возле калорифера. Самое правильное — убраться отсюда, но снаружи хлещет дождик со снегом: если Полина Вердал сейчас отправится на прогулку, ее не поймут.

«Я внедрился не для того, чтобы провалить операцию, не успев ничего сделать. Я останусь».

Везде одинаково — поспешный вывод. Предвзятый. Среда неоднородна. Даже здесь можно найти места с относительно выносимой обстановкой… Если хорошо поискать.

Поль остановился. Закрыты глаза или открыты — не имеет значения, все равно у Полины восприятие сдвинуто в запредельную область. И куда же нас занесло? Неосвещенная лестничная клетка, за черной плоскостью окна шумит дождь, из коридора доносятся женские голоса, внизу на лестнице кто-то копошится… Робот? Нет, служанка с веником. Роботов здесь не держат.

Он прислонился к стене, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, попытался расслабиться. Не закрываться, наоборот — просканировать окружающее пространство… и определить, где лучше… Оказалось, Полина Вердал это умеет.

Источник тепла. Находится выше и левее, за лестничной шахтой. Что-то вроде небольшой пушистой звезды. Поль начал подниматься по лестнице, не обращая внимания на кишащую в воздухе дрянь. Сейчас Полина Вердал доберется до симпатичного-теплого-лучистого и согреется. А если кто-нибудь попробует ее оттуда прогнать — она ненадолго уступит место базовой личности, и пусть этот кто-нибудь пеняет на себя.

Удар в лоб. Грохот. Всего-навсего дверь из рифленого стекла: Полина попыталась пройти сквозь нее, но материальный мир не смирился с таким неуважением к своим правилам. На лбу обозначился болезненный зародыш честно заработанной шишки, зато источник тепла уже близко.

Дверь не заперта, за ней лестничная площадка, освещенный коридор. Вдали звучат детские голоса. Надо же, «ваты» гораздо меньше, чем на нижних этажах… Лестница уводит вверх. Туда.

Умница Полина, вовремя опознала дверь и затормозила. Похоже, чердак. Темный, пыльный, пронизываемый сквозняками, но до чего же здесь хорошо… Впотьмах Поль почти ничего не видел. Впрочем, это и не требуется: вот он, пушисто мерцающий источник тепла, он здесь только один. Запнувшись обо что-то загремевшее, путаясь в длинной вдовьей юбке, Поль добрался до лучистого-теплого и рухнул рядом на пол. Теперь хорошо. Так хорошо, что даже побить никого не хочется. Можно ненадолго свернуть Полину и побыть собой.

Он снова стал на сто процентов Полем Лагаймом, и зрение сразу пришло в норму, «вата» и комья шевелящихся инфузорий перестали плавать перед глазами. Поль продолжал ощущать их присутствие, но не так остро, как раньше.

Тихо. Дождь со снегом шмякает по слуховым окошкам. Шорох. Так здесь кто-то есть?.. Поль мгновенно подобрался и сгруппировался. Глаза постепенно привыкали к темноте, он различил рядом движение. Ощущения опасности не было.

— Кто ты?

— Извините меня, старшая госпожа. — Тонкий детский голосок. Испуганный.

— Я не госпожа. — Так, болван, а теперь сообщи, что ты сотрудник незийской полиции! — Я просто Полина. Можно я здесь посижу?

— Извините, госпожа Полина, — пролепетал сбитый с толку ребенок.

Тихие звуки в темноте. Уходит?.. Поль почувствовал, что ему уже не так хорошо, как минуту назад: источник тепла удаляется.

— Эй, подожди! — Он вскочил. — Не уходи, а? Побудь со мной, пожалуйста!

Легкие неуверенные шаги. Девочка вернулась, остановилась около него.

— Это твое тайное убежище? — спросил Поль. — Когда я был… ла… маленькой, я тоже иногда от всех пряталась. Как тебя зовут?

— Недостойная Ивена Деберав, старшая госпожа.

— Почему недостойная?

— Потому что мой папа был преступником, старшая госпожа.

Поль начал злиться — не на девочку, а на тех, кто навязал ей эти дурацкие правила.

— Называй меня Полиной, без всяких дополнений, хорошо? Я тоже недостойная: видишь, я забралась на чердак вместо того, чтобы добропорядочно ругаться с другими кроткими вдовами из-за неправильно зашитых подштанников. — Поменьше ахинеи, ты не подружку на ночь снимаешь, а разговариваешь с перепуганным ребенком. — Мне надо где-то отсидеться и прийти в себя, а то мне здесь не нравится.

Молчание. Потом Ивена Деберав еле слышно пробормотала:

— Мне тоже не нравится.

— Можно я на тебя посмотрю?

— Здесь нет света, гос… — девочка запнулась, — Полина.

— Лучше Поль. Меня все друзья так называют. У меня фонарик, сейчас достану.

Фонарик лежал в одном из потайных карманов, замаскированных рюшами. Большая хрустальная капля на цепочке с зажимом — можно прикрепить к одежде или к предмету обстановки. Поль включил его и в мягком сиянии капли разглядел Ивену Деберав. Худенькое бледное лицо. Темные волосы гладко зачесаны назад, стянуты в косичку. Лет десять-одиннадцать.

— Ты часто сюда приходишь?

Она опустила голову. Ее стесняло присутствие посторонней вдовы, кроткой и плодородной, принадлежащей к привилегированному второму уровню. Ивена переминалась с ноги на ногу и теребила краешек платья: ей хотелось уйти, но по здешним правилам она, видимо, не могла это сделать без разрешения «старшей госпожи». Как же удержать ее около себя, не испортив ей настроение? Вдруг Поля осенило.

— Ивена, хочешь, я тебе сказку расскажу?

— Какую сказку? — Проблеск интереса.

— Про девочку — такую же, как ты. Ее звали Алиса, и она погналась за белым кроликом. Ты когда-нибудь видела живого кролика?

— На картинке.

— А я видел… ла… настоящих. — Следи за речью, растяпа, трансвестит из тебя никудышный и шпион то же самое. — Тебя не потеряют?

— Когда будет вечерний звонок, я должна спуститься вниз. Его здесь слышно.

— Значит, у нас есть немного времени. Фонарь я выключу, чтобы нас тут не поймали. Давай сядем, и слушай…

Сказку древнего землянина Льюиса Кэрролла на Манокаре не знали. Тина как-то сказала, что прочитала «Алису» уже после своего бегства с родной планеты. Наверное, Поль был первым, кто взялся пересказывать эту историю на манокарском.

О своем прошлом Стив знал только одно: какое-то прошлое у него было. Он мог многое, но не мог вспомнить, откуда пришел и кем являлся раньше. Силарцы тоже не обладали нужной ему информацией. Да, они имели представление о том, что, кроме этой Вселенной, есть другие, что иногда существа из тех вселенных посещают нашу… Все это в общих чертах, без подробностей. Лиргисо считал, что нашел материалы, которые проливают свет на прошлое Стива. Вернее, не то чтобы нашел — он знал, где эти материалы лежат: на Савайбе, колонизированной людьми, гинтийцами и кудонцами, в частной коллекции одного кудонского магната. Изъять их оттуда (Лиргисо предпочитал именно эту эвфемистическую формулировку), изучить, скопировать, переслать Стиву…

— Пока я находился в бункере патрона… и морочил вам головы, утверждая, что не могу отключить излучатели, — он подмигнул и с невинной гримасой развел руками, — я обнаружил там много любопытного. В том числе записи моментов, когда Стив телепортировался в бункер. Его же несколько раз убили! А он с трогательным постоянством доставлял свой изувеченный труп на яхту и занимался реанимацией… — Лиргисо расхохотался. — Тина, неужели тебе не смешно?

— Нет. Тебя веселит то, что твоего врага несколько раз подряд убивали?

— Меня веселит его упорство, достойное лучшего применения. Я не считаю Стива своим врагом. Нельзя враждовать с ураганом, или с черной дырой, или с Флассом, а Стив — явление того же порядка. В отличие от моего бывшего патрона я не чокнутый, убить его я даже пытаться не буду. Вместо этого я цивилизованно спроважу его домой. Ты держала его мертвой хваткой — так же, как держишь меня, но теперь, когда тебя больше нет, — Лиргисо ухмыльнулся, — ему нечего здесь делать. Я все улажу к общему удовольствию. Стив уйдет, и эта Галактика достанется мне.

«Ты не чокнутый? Спорное утверждение…»

— Думаешь, никто, кроме Стива, не сможет дать тебе по рукам? — спросила Тина вслух. — Есть еще силарцы, среди них много экстрасенсов.

— Силарцы не вмешиваются во внутренние дела других рас, а вторгаться на их территорию я не собираюсь. Мне вполне хватит энбоно и людей.

Роскошная скоростная яхта босса «Кристалона» вышла из гиперпространства и приближалась к Савайбе. Лиргисо и Тина сидели в салоне. На Тине было нечто шелковистое, элегантное, подчеркивающее линии и формы тела; она бы, конечно, предпочла что-нибудь поуниверсальней и попроще, но лучше уж такая одежда, чем никакой.

Весь остаток вчерашнего дня и почти всю ночь Тина пыталась пробиться через блокировку, созданную препаратом, который ввел ей Лиргисо. Препарат вызвал некую реакцию в клетках мозга, на биохимическом уровне что-то изменилось — и поэтому она больше не может делать вещи, которым научил ее Стив? Здесь крылось противоречие. Способности Стива остаются при нем, даже если его мозг разрушен (несколько раз такое случалось); почему же Тина из-за нескольких миллиграммов психотропной дряни стала беспомощной? Или все дело в изначальной разнице между ними?

Она с неприязнью посмотрела на Лиргисо, который сидел напротив — в безупречном светлом костюме, с подведенными глазами и зеркально-черным маникюром на правой руке. Ногти левой руки покрывал призрачно-переливчатый лак, постоянно меняющий оттенок в зависимости от угла преломления света. У Тины маникюр был такой же, а до растворителя она пока добраться не смогла.

— Тина, не смотри на меня так. Это причиняет боль.

Каждый раз, когда он вспоминал о своей тонкой душевной организации, Тина немного терялась: и это — после всего, что он успел натворить, и на Лярне, и в Галактике?

— Я знаю радикальный способ решить эту проблему.

— Расстаться с тобой? Ни за что. Я способен получать удовольствие, невзирая на боль… и даже от самой боли. Я Живущий-в-Прохладе, а не ограниченный представитель человеческой расы. — Лиргисо мельком взглянул на свои ногти, которые из аметистовых превратились в жемчужно-серые с синеватым отливом. — Тина, когда мы с тобой занимаемся любовью, ты не испытываешь ко мне отвращения. Такие нюансы я очень хорошо чувствую.

Тина пожала плечами. Вопросы, связанные с сексом, никогда не были для нее сверхважными, и она не собиралась рефлексировать из-за того, что не испытывает отвращения к Лиргисо. Это просто факт, но факты не мешали ей жить так, как она считала нужным. Если бы дело обстояло иначе, она бы до сих пор прозябала на Манокаре.

Лиргисо прищурился — выражение как у бойца, который приготовился нанести удар и выжидает последние секунды. Что он там еще приготовил?

— Ты не хочешь признать, что мы похожи… Тебя возмущают мои так называемые преступления… Тина, сколько невинных жертв у тебя на совести? Извини за дурацкую формулировку, у людей позаимствовал.

— Я убивала бандитов, террористов и манокарских агентов. Бандитов и террористов я иногда убивала за гонорар. Я их не считала.

— Нет, великолепная Тина, я о другом. Я о пассажирах космолайнера…

— Какого космолайнера?

— Ты ведь знаешь, какого… — Он замолчал и усмехнулся. От этой мягкой понимающей усмешки Тину пробрал мороз. — При столкновении «Эдлооса» с пересадочной станцией погибло сто семнадцать человек. Я специально узнал цифру.

— Послушай, при чем тут я? «Эдлоос» врезался в станцию из-за сбоев в бортовом компьютере. Мне тогда было восемнадцать лет, я сидела в каюте… запертой снаружи, между прочим. Я не покидала пассажирский отсек. Как бы я могла это сделать?

— А как ты пережгла моих «церберов»? Ты не хотела возвращаться на Манокар — и ты туда не вернулась ценой ста семнадцати жертв. Ты готова была на все, лишь бы не жить так называемой нормальной человеческой жизнью, и я тебя за это не осуждаю. Наоборот, я тобой восхищаюсь! На Лярне это называется — убить свою судьбу. Желание может обладать страшной силой, и твое желание вызвало сбои в бортовом компьютере «Эдлооса». Разумеется, ты сделала это бессознательно, однако неужели ты никогда об этом не догадывалась? Не в этом ли истинная причина кошмаров, которые мучали тебя в течение нескольких лет после катастрофы? Я знаю об этом от Ольги… И не потому ли ты не хотела учиться у Стива, что чувствовала себя виноватой за «Эдлоос»? Это вполне в твоем духе: отказаться от могущества, потому что некогда ты воспользовалась им для преступления. Ну что, великолепная Тина, кто из нас больший преступник?

— Ты можешь доказать, что это сделала я? — спросила Тина охрипшим голосом.

— А ты можешь доказать, что ты этого не делала? — невозмутимо парировал Лиргисо.

Патовая ситуация. Как в извечном споре церковника и атеиста: существование Бога нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.

— Нет, Лиргисо, — он застал ее врасплох, но способность логически мыслить к ней понемногу возвращалась, — доказывать должен ты. У меня презумпция невиновности. Я знаю, что я этого не делала, и мне этого достаточно.

— Откуда ты знаешь?

— Если бы я это сделала, я бы это помнила. Это всплыло бы на терапевтических сеансах, когда силарский целитель лечил меня от кошмаров.

— Ты могла так хорошо забыть, что ничего не всплыло. К тому же сложно запомнить то, что произошло на подсознательном уровне. — Лиргисо достал карманный комп — черный, в сверкающих точках алмазной пыли. Дотронулся до клавиш, посмотрел на экранчик. — Мы на орбите, ждем разрешения на посадку. Я не сомневаюсь, сбои в компьютере «Эдлооса» вызвала ты, и я тебя люблю. Между нами много общего. Мы оба несем в себе демоническое начало, но я этим горжусь, а ты не желаешь это признать, вот и вся разница.

«Тебе не удалось запугать меня, как ты привык, и теперь ты стараешься придумать что-нибудь новенькое. Хочешь внушить, что по моей вине произошла катастрофа, а ты, несмотря ни на что, меня любишь… Могло бы сработать — если бы я не знала, что ты такое».

— Чтобы я это признала, ты должен это доказать.

— Фласс, какой примитив… — снисходительно усмехнулся Лиргисо. — Типично человеческий подход! Зачем доказывать, если и так ясно?

— Кому ясно?

— Кому угодно, великолепная Тина.

— Только не мне.

Он не ответил, уставился на свой комп.

«Нечем крыть, да?»

— У тебя есть план, как стащить у магната документы?

— Не стащить, а изъять, — поправил Лиргисо.

— Ага, конечно. Живущие-в-Прохладе не воруют, а просто изымают то, что им нужно.

— Ты поняла мою мысль. — Он погладил ее пальцы с переливчатыми ногтями. — План у меня есть, но чтобы я с тобой поделился… Уже было! Теперь мне Фласс знает сколько придется выжидать, чтобы заполучить Поля, — а все потому, что я неосторожно разоткровенничался! Но я тебя уже переиграл, великолепная Тина. Я убедил начальство Поля в том, что тревога ложная, и через полгода вернусь к этой затее.

— Как убедил?

— Чтобы сделать истинную информацию недостоверной, надо утопить ее в потоке сомнительных или абсурдных сообщений на ту же тему. — Он слегка сузил глаза, словно зажмурился от удовольствия. — Я постоянно пользовался этим приемом, еще когда руководил организацией патрона на Лярне. Где тебе играть против меня, великолепная Тина…

— Здесь.

— Что — здесь? — Буквальный ответ на риторический вопрос на мгновение сбил его с толку.

— Здесь, — повторила Тина. — Больше ведь негде.

В его взгляде промелькнуло раздражение, и он опять уткнулся в компьютер.

Помощник пилота сообщил, что яхта входит в атмосферу и космопорт запрашивает список лиц, находящихся на борту. Лиргисо включил установленный в салоне терминал, чтобы слышать переговоры.

Экипаж из пяти человек. Генеральный директор компании «Кристалон» Крис Мерлей с охраной. Секретари-референты господина Мерлея: Филипп Корде и Кристина Верной. Репортер из «Ниарской сетевой бомбы» Янсе Люш.

— Меня ты собираешься протащить на Савайбу контрабандой?

— По документам ты Кристина Верной, мой секретарь-референт.

— А репортер зачем? Будет освещать в СМИ твои подвиги?

— Фласс упаси… Это пассажир. Директор «Сетевой бомбы» попросил подбросить его на Савайбу.

Появился робот, у него на лотке лежали два шлема вроде тех, что носят гонщики и спецназовцы. Лиргисо надел тот, который был чуть побольше, и кивком указал Тине на второй.

— Надевай. И не вздумай снимать под открытым небом — тут везде излучение, воздействующее на мозг.

— Спят тоже в шлемах?

— Нет, здания обеспечивают экранировку.

Лиргисо шагнул к зеркалу, смерил отражение привычно оценивающим взглядом. Тина отметила, что в шлеме он выглядит привлекательней, чем с налысо эпилированной головой.

В динамике терминала бубнил до минимума приглушенный, но настойчивый голос: офицер фильтрационной службы космопорта требовал, чтобы все вновь прибывшие немедленно явились в зал номер пять для прохождения киберконтроля.

Округлые, расслаивающиеся на ярусы коричневые горы. Порывы теплого ветра. Небо выцветшее, как добела застиранная тряпка. Приземистый, отливающий бронзой купол — крыша спрятанного под землей здания космопорта. Большое желто-оранжевое солнце, ослепительно яркое, режет глаза… Разве что глаза киборга спокойно выдержат такой свет, но киборгов на Савайбу не пускают.

Спохватившись, Тина отвела взгляд. Смотреть на солнце так же, как на любой другой предмет, — это для нее в прошлом.

Небо вначале показалось ей безоблачным, но потом она заметила, что облака все-таки есть, они почти сливаются с белесым фоном. Зато птицы, зонды и аэрокары прорисованы отчетливыми силуэтами.

Охранники в форме с эмблемой «Кристалона» посматривали на небо, словно ждали нападения. Среди роботов, выгруженных из яхты, Тина увидела отремонтированного «цербера» сулламьей масти и четверку самоходных генераторов силового поля. Вот это уже серьезно. Лиргисо опасается покушения?

Экипаж стоял в тени яхты. И еще двое, без формы: худощавый красивый парень с пристегнутыми к предплечьям наручными компами — Корде, секретарь-референт, а также, вероятно, один из любовников Лиргисо, и румяный, круглый, как колобок, субъект в желтой куртке с голографическими, свирепо оскаленными собачьими мордами. Из-под его шлема выглядывал обруч с глазком видеокамеры, и Тина решила, что это и есть репортер.

— Тина, для всех, кроме тебя, я Крис, — шепнул Лиргисо. — Так и называй меня при посторонних.

Она кивнула. Досаждать ему по мелочам не стоит. Неясно, что такое Савайба, но вдруг подвернется случай сбежать? Сейчас надо выжидать, не размениваясь на мелочи.

Пассажирский кар промчался, оставив хвост ржавой пыли, по полю космодрома, потом нырнул в туннель и высадил их прямо в зале номер пять. После того как фильтрационная служба убедилась, что киборгов среди прилетевших нет, экипаж вместе с несколькими охранниками вернулся на яхту, остальные погрузились в два мощных бронированных «конунга». Встречающие — охранники из местного филиала «Кристалона» — были до зубов вооружены; их руководитель вполголоса доложил о чем-то Лиргисо, тот выслушал с иронической и недовольной гримасой. Видимо, проблемы.

«Конунги» поплыли на юго-запад, скользя над вздымающимися к небесам гигантскими коричневыми складками.

— Никогда не видела таких гор, — пробормотала Тина.

— Да боже мой, какие тут горы! — всплеснул пухлыми руками репортер «Ниарской сетевой бомбы» — его взяли с собой. — Это же савайбианские рахады, девочка! Аналогов нигде нет, «рахады» — это слово и перевести-то невозможно.

Прильнув к иллюминатору, Тина заметила кое-где в складках «гор» довольно широкие трещины, в которых что-то мелькало и двигалось. И еще заметила несколько машин, следующих за «конунгами» на порядочном расстоянии. Лиргисо и охранники вроде бы тоже обратили внимание на эскорт, и вроде бы им это не понравилось.

Щурясь, Тина вглядывалась в белесую бездну с нечетко обозначенными облачными громадами. Будь у нее прежние глаза — те, которые погибли вместе с ее модифицированным телом, — она бы давно уже определила и класс, и марку чужих аппаратов. Предвидится стычка или нет? Мысль о стычке заставила ее ощутить острую досаду: Тина привыкла во время воздушных схваток сидеть в пилотском кресле или перед пультом бортовых орудий, но в салоне, в качестве пассажирки… для нее это почти извращение! А уж отправиться на тот свет из-за промахов охраны Лиргисо, если та позволит противнику подбить машину, — вдвойне досадно… Сама Тина однажды сбила «конунг», находясь за пультом легкого «торнадо»; случилось это на Лярне, когда они с Тлемлелхом похитили Лиргисо и за ними снарядили погоню.

— Крис, — окликнула она, — кто хочет устроить нам трепку?

Тина сопроводила вопрос кивком на иллюминатор.

— Местные головорезы, — усмехнулся Лиргисо. — Не беспокойся, мы выигрываем в скорости.

Корде и репортер заинтересованно повернулись к иллюминаторам.

«Конунг» плавно отрывался, и вскоре чужие машины — Тина насчитала девять объектов — превратились в точки, сгруппированные в белесой пустоте, а потом и вовсе исчезли. Ландшафт внизу изменился: все те же вздыбившиеся статичными волнами коричневые массивы, но теперь из провалов выглядывают одетые в металл купола, крыши, лепестки решетчатых конструкций. Словно забытые гигантские игрушки, полузасыпанные коричневым песком.

— Крис, это похоже на песочницу.

Лиргисо бросил на нее косой взгляд и снова уставился на свой роскошный комп. Тина увидела, что один из прилетевших с Ниара охранников прикладывает героические усилия, пытаясь совладать с выползающей на лицо ухмылкой: наверное, парню доводилось присутствовать при диалогах босса и Глены.

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Офицер полиции Хантон добрался до фабрики-прачечной как раз в тот момент, когда от нее отъезжала ма...
После гибели родителей от рук жестоких разбойников наследница благородной фамилии, маленькая девочка...
«Роки и Лео, напившиеся до положения риз, медленно ехали по Калвер-стрит. Затем свернули на Бэлфор-а...
«Зимним холодным вечером, в начале девятого, Стивенс подал напитки, и мы, захватив с собой бокалы, п...
«– Заканчивается регистрация на джонт-рейс номер 701. – Приятный женский голос эхом прокатился через...
«Какое же облегчение – наконец записать все это!...