Пока корабль плывет Остен Эмилия

Глава 26

Утром третьего дня в дом Струанов пришел маленький пыльный китаец и о чем-то коротко переговорил с Колумом. Тэсс и Мэгг сидели на террасе в саду за домом (мисс Ливермор привыкала к китайскому климату, разительно отличавшемуся от климата на юге Африки, как она выяснила, и уж тем более ничуть не походившему на английский), когда Колум зашел сообщить новости.

- Капитан Мэдлок прибыл вчера ночью и уже доложил полковнику.

- Вы проводите меня к нему? - вскочила Мэгг.

- Я провожу, - объявил Рэнсом, входя в сад.

- Я возьму шляпку! - Мэгг почти бегом бросилась в отведенную ей комнату. Только там, за запертой дверью, она остановилась, чтобы подумать.

Сердце билось часто-часто, руки дрожали - от волнения и теперь уже совсем нетерпеливого предчувствия скорой встречи. Это произойдет сегодня. То, чего она ждала четыре года. Сейчас… Сейчас она увидит Артура. Полгода она не получала писем от него. И еще три с лишним месяца в пути. Долгий срок. Может быть, Артур и писал ей, когда закончилась война. Тогда это письмо еще в пути. Оно могло быть на одном из парусников, что «Счастливица» встречала в море.

Как бы там ни было, капитан Сильверстайн скоро исчезнет из жизни Мэгг. Не будет качающейся палубы, моря, соленых брызг, долгих бесед вечерами, Млечного Пути и южных звезд над головой, пиратов, приключений… Нет, не так. Просто не будет Рэнсома.

Глупости. Зато останутся Артур, семья, дети.

Это ведь то, чего она всегда хотела. Мэгг так долго стремилась сюда, что едва не позабыла зачем. Путешествие было словно стрела, летящая в цель - и вот сейчас до цели остался дюйм. Стрела не может передумать и зависнуть в воздухе. Девушка еще раз глубоко вздохнула, стараясь справиться с волнением, затем надела шляпку и вышла.

Рэнсом уверенно вел Мэгг по запутанным и забитым народом улицам строящегося города. Благо идти оказалось недалеко. Дом капитана Мэдлока тоже располагался на холмах, в самом престижном районе, как успела понять Мэгг.

Небольшой особняк, окруженный садом, прилепился к склону холма. Мэгг улыбнулась: дом Артура оказался абсолютно английским, словно не был отстроен месяц назад на краю земли, а перенесся сюда прямиком из Суррея. Рэнсом подошел к воротам и постучал подвешенным рядом со створками молотком. Открыл пожилой китаец в расшитом красными узорами зеленом халате. Что же, не все тут английское, дворецкий уж точно восточный.

Рэнсом быстро затараторил на китайском. Мэгг, естественно, не поняла ни слова, но китаец быстро-быстро закивал головой. Мэгг и Рэнсом вошли в сад. Извилистая, посыпанная песком дорожка вела к дому, вокруг цвели розовым какие-то кусты, названий которых Мэгг не знала. Слуга остался у ворот, не спеша сообщать хозяину о визитерах. Мэгг пожала плечами: может быть, тут так заведено. Широкие двери дома были распахнуты, так что гости вошли внутрь.

Они оказались в гостиной, обставленной мягкими диванами и изящной мебелью. Все как дома, в Англии. Странным образом проявляет себя ностальгия… Впрочем, если Мэгг будет жить здесь (а где ей еще жить?), то она сама предпочтет знакомую обстановку. Все восточное слишком непривычно.

По-прежнему никого. Мэгг вопросительно взглянула на Рэнсома.

- Что сказал привратник?

- «Хозяин дома, проходите». Видимо, сейчас к нам выйдут.

Мэгг кивнула и подошла к окну. Отсюда открывался великолепный вид на гавань и порт. Рэнсом за спиной сделал пару шагов туда-сюда и устроился на диване.

Услышав шаги, Мэгг отвернулась от окна.

Они вошли в гостиную, дежась за руки, словно дети: ее Артур и маленькая хрупкая девушка-китаянка. Артур оставался совсем таким, как она его помнила: высоким, привлекательным, ясноглазым. А она, его спутница, была красива, как стауэтка, изящна, спокойна и безмятежна. И заметно беременна. Просторный шелковый халат не мог скрыть, что срок родов близок.

Сначала Мэгг не мога вымолвить ни слова. Десятки мыслей одновременно кружились у нее в голове: почему Артур держит эту девушку за руку, почему повисло молчание, что теперь делать, может, стоило предупредить о своем появлении… Предупредить? Как лицемерно!

- Мэган, - наконец выдавил Артур.

- Артур, - отозвалась она.

Артур так и не выпустил пальцев китаянки из своих. Оба так и стояли, рядом, держась за руки, и смотрели на Мэгг. Артур - растерянно, его спутница - спокойно и с легким любопытством. Мэгг отстраненно отметила, что Артур выглядит даже лучше, чем прежде: военная жизнь явно пошла ему на пользу, он возмужал, загорел. Над верхней губой темнели тонкие усы. Однако взгляд остался все тем же.

Затянувшееся молчание прервала китаянка:

- Это твоя первая жена Мэган, Артур? - она говорила с сильным акцентом, но довольно правильно.

- Сяо, я…

- Ты же говорил, что у тебя есть женщина в вашей варварской стране. И я могу быть твоей второй женой.

- Ничего такого я не говорил. Я упоминал, что у меня есть невеста, и я должен сначала расторгнуть помолвку, чтобы жениться на тебе.

- Расторгнуть помолвку? - Мэгг наконец-то справилась с первым шоком. - Расторгнуть помолвку? И когда же ты это собирался сделать, Артур, до или после того, как твоя… Сяо родит ребенка?

Мэдлок, казалось, не ожидал от нее такого напора. Естественно. С ним Мэгг всегда вела себя нежно, улыбалась, говорила и слушала ласковые слова. Ни разу не позволила себе гневной отповеди. Может, зря?

- Мэган, нам надо поговорить, я все объясню!

- Мне, в общем-то, все и так понятно. - Слова вырывались сами, злые, как осы. - Я бы хотела знать только одно: неужели те четыре года, что я была помолвлена с тобой и ждала тебя, не дают мне права хотя бы сразу узнать о том, что ты полюбил другую и собираешься на ней жениться? Насколько я вижу, ваши отношения продолжаются уже весьма долго.

- Я не знаю, что сказать… - Артур выглядел настолько смущенным, что Мэгг даже стало его жалко: такой позор на глазах у Рэнсома и Сяо. Впрочем, китаянка совершенно не выглядела смущенной, в отличие от своего возлюбленного.

- А собирались ли вы вообще что-либо говорить? - вмешался Рэнсом, вставая. - Или вас бы вполне устроили две жены: одна в Англии, другая в Китае?

- Да как вы смеете! - возмутился Артур, хватаясь за саблю.

- Заткните мне рот, если сможете. - Рэнсом тоже положил руку на саблю.

- Прекратите немедленно! - выкрикнула Мэгг, вставая между ними. Только потасовки ей тут и не хватало. Мэгг и так чувствовала себя отвратительно.

- Глупые мужчины, - фыркнула Cяо.

- Если дамы настаивают, - пожал плечами Рэнсом.

- Я бы хотела поговорить с моим женихом наедине, - спокойно произнесла Мэгг.

Рэнсом кивнул и вышел во двор. Сяо, обменявшись короткими взглядами с Артуром, удалилась в глубь дома.

- Мэган, - Артур сжал руки в умоляющем жесте. - Прости меня, если можешь. Я действительно не мог предположить, что все так получится!

- Так объясни, как все так получилось.

- Мне нет прощения, я знаю. Просто… Здесь, на Востоке, кажется, что ничего, кроме этого мира, не существует. Что нет Англии, что ты больше никогда не вернешься туда. И смерть постоянно стоит за плечом. А Сяо… Она просто вошла в мою жизнь - и осталась.

- Ты должен был мне написать.

- Я собирался! Я тысячу раз собирался, но все время что-то меня останавливало. Нет, нет, не то, о чем говорил твой спутник. Я просто не мог представить, что ты прочитаешь это…

- А так, как сейчас, лучше? - горько усмехнулась Мэгг.

Артур покраснел. Ответить было нечего.

Значит, сейчас его письмо не плывет к ней на каком-нибудь попутном паруснике. Письма вообще не было и не могло быть. Артур оказался трусом - он даже не смог сообщить женщине, которая ждала его четыре года, что она никогда его больше не увидит. Красиво солгать, чтобы она тешила себя иллюзиями. Теперь у нее нет иллюзий. Только горькая правда, с которой предстоит жить.

- Что же, прощай, Артур. И желаю тебе счастья.

- Постой! - он сделал шаг к Мэгг, но она остановила его жестом. - Но… Как ты здесь оказалась? Что теперь будешь делать? Я должен помочь тебе… Ты хочешь вернуться к родителям?

- Оставь, Артур, не нужно. Я справлюсь сама.

- Но…

- Нет. Просто давай сделаем вид, что я здесь не появлялась. Прощай.

Глава 27

Они возвращались в молчании. Мэгг не глядела на Рэнсома и потому не знала, смотрит ли он на нее. Сейчас это было безразлично. Девушка отказалась идти к Струанам, и Сильверстайн не возражал. Впрочем, то, что он говорит, Мэгг воспринимала как во сне. Не перечит ей - и слава богу.

Что делать? Она вовсе не ожидала подобного поворота событий, когда направлялась сюда, в Китай. Она проделала такой путь, на который решится не каждая женщина, и все ради своего любимого, - чтобы теперь остаться в одиночестве. Хотя бы не с разбитым сердцем… Мэгг прислушалась к себе: сердце болело, но не сильно.

Капитан Сильверстайн воспринял ее просьбу о том, чтобы доставить пассажирку обратно в Англию, спокойно. Слишком спокойно. Наверное, она ему до смерти надоела, - мамина и папина дочка, капризная аристократка, которая сорвалась незнамо зачем из благоустроенного Лондона, чтобы в конце сесть на мель, фигурально выражаясь. Артур… Мэгг не желала думать о нем. Никогда больше.

Она хотела бы забыть эту сцену с ним и знала, что это невозможно.

На «Счастливице» дежурил Таннерс, большая часть команды отпросилась на берег. Таннерс встретил Мэгг удивленным взглядом, однако она прошла в каюту и заперла дверь прежде, чем первый помощник успел о чем-либо спросить.

Следующие несколько дней Мэгг не выходила из каюты. Она слышала, как на «Счастливицу» грузят чай, как переговариваются матросы, до нее долетал голос капитана, однако на палубу Мэгг не поднималась. Еду ей приносила Хатти. Пару раз капитан прислал матроса с просьбой присоединиться за завтраком, получил отказ и больше не настаивал.

Неделю спустя Мэгг проснулась оттого, что ощутила качку. Та стала привычной, словно шелест деревьев, и девушка вяло отметила: видимо, «Счастливица» покинула Гонконг. Приподнявшись, Мэгг выглянула в окно и увидела удаляющийся берег. Шхуна отчалила, чтобы отвезти в Англию очередную порцию драгоценного чая. Мэгг на мгновение стало неловко, что она так и не попрощалась со Струанами, особенно с Тэсс, хорошо относившейся к ней. Вещи мисс Ливермор принесли на корабль еще в тот день, когда Мэгг узнала, что Артур больше не будет с нею. А теперь все позади. Берег исчезал в предвечерней дымке, глубокое синее небо, казалось, звенит, словно колокол.

Мэгг легла обратно на койку и отвернулась к стене. Накатили сумерки, потом снова взошло солнце, а она лежала и думала, думала…

В середине следующего дня хлопнула дверь; Мэгг не обернулась.

- Хатти, забери поднос, - сказала она. Завтрак остался нетронутым, но это Мэгг не волновало.

- Я ей передам, - сказал капитан Сильверстайн. - Хватит, Мэган. Вставайте.

- Меня зовут Мэгг, - пробормотала она в ответ.

Девушка только тихо ахнула, когда Рэнсом подхватил ее на руки - совсем как тогда, после нападения пиратов. Она помнила это ощущение полета, которое приходило в его объятиях. Мэгг сначала зажмурилась, потом открыла глаза и обхватила руками шею капитана.

Ни слова не говоря, он принес девушку в свою каюту, там усадил в кресло и сунул в руки чашку с горячим чаем.

- Пейте.

Не в силах ослушаться его властного тона, Мэгг сделала глоток.

- Ваше счастье, - сказал Сильверстайн весьма раздраженно, - что я был эту неделю слишком занят и не обратил внимания на вашу… тоску. Еще на Мадагаскаре я получил пакет. Колум Струан сообщал мне новости, касающиеся дальнейшей торговли чаем. А в Гонконге мы их подробно обсудили. Если новые корабли… впрочем, это сейчас неважно, - оборвал он сам себя. - Мне необходимо возвратиться в Англию как можно скорее, именно поэтому я не стал разбираться в том, что вы себе думаете, лишь согласился отвезти вас обратно. Мэгг, вам совсем плохо? Вы так его любили?

Он склонился над нею, и девушка вдруг прочитала в его лице все - и участие, и беспокойство, и какую-то затаенную боль.

- Не знаю. Любила когда-то.

- Он не стоит вас, этот Мэдлок, - презрительно бросил Сильверстайн, отвернулся и принялся ходить по каюте туда-сюда, заложив руки за спину. - Он и мизинца вашего не стоит.

- Не надо о нем, Рэнсом, - попросила Мэгг. - Пожалуйста.

- Хорошо. Черт побери вас и вашу деликатность. Хорошо! - он в раздражении повернулся к ней. - Так о чем вы желаете говорить? О путешествии? Извольте. Сейчас мы пройдем мимо побережья Вьетнама, потом по Зондскому проливу между Суматрой и Явой, а дальше - дальше вы знаете, Мэгг, черт вас побери, вы все хорошо знаете! Как же вы меня злите своей аристократической сдержанностью! Вы хотя бы выплакались?

Она медленно покачала головой, завороженно глядя на графа.

- Ну так плачьте сейчас. Мне на вас смотреть невыносимо.

- Почему? - спросила Мэгг. - Почему это вам невыносимо на меня смотреть?

- Вы так переживаете о том человеке, который вас не стоит, что мне хочется развернуть шхуну и все-таки вызвать его на дуэль.

- Дуэли запрещены.

- Ради вас я пойду на нарушение.

Мэгг смотрела на него и чувствовала, что оживает. Как будто не было этих дней, наполненных ожиданием того, что все как-либо исправится само собой. Да оно уже исправилось, поняла Мэгг. Оно исправилось, потому что я его люблю.

«Я его люблю. Рэнсома Сильверстайна. Люблю».

Она засмеялась.

- Почему… что я сказал смешного? - спросил он недоумевающе.

«Я люблю тебя, - хотела ответить Мэгг. - Со всеми твоими «черт побери», со всеми твоими матросами, чаем, торгашескими привычками, ножом в сапоге, парусами и дурацкой шляпой. Люблю тебя уже долго, но не хотела признаваться в этом себе, искренне удивлялась, что же это меня так тревожит. Люблю, несмотря на то что ты странник и говоришь, что никого любить не сможешь. Но вдруг ты - сможешь? Вдруг я - смогу?»

Мэгг больше не смеялась. Она отставила чашку и встала. Граф смотрел на нее так пристально, как смотрят люди, которым к носу приставили пистолет.

- Ну? - сказал он. - Что вы еще такое придумали, Мэган?

Она подошла к нему и остановилась, когда их разделял шаг, не более. Подняв подбородок, девушка спросила:

- Почему вам это так важно?

- Что?

- Почему вам важно то, что я отсиживаюсь в своей каюте, плакала я или нет? Я ведь пассажирка. Я плачу деньги, чтобы вы меня доставили, куда нужно. Почему?

- Это мой долг. Пока вы на борту, я должен о вас заботиться.

- И все?

- И все. - На скулах у него заиграли желваки.

- То есть вы так смотрите на меня, вы носите меня на руках и поите чаем, вы целовали меня тогда, ночью после нападения пиратов, - мне приснилось, я думала, а теперь понимаю, что помню, - и все потому, что я ваша пассажирка?

- Да.

- Не лгите мне.

- Я вам не лгу. - Рэнсом повысил голос.

- Тогда почему? Я не выношу лжи, вы это знаете. Вы не можете делать все это просто так. Не смейте говорить мне неправду! - Она чувствовала себя так, словно нажимает на спусковой крючок, и видела, как расширились глаза Рэнсома. - Почему?!

- Потому что я люблю тебя, черт тебя побери! - проорал он. - Потому что я влюбился в тебя недели через две или три, а, впрочем, это неважно, я не помню уже сейчас! Я думал, это обычное влечение, я напряг всю свою волю, чтобы пальцем тебя не касаться, а ты… ты… Твердила о женихе, о том, как ты к нему плывешь. И сейчас он… Как я его не убил?

- Рэнсом, - сказала Мэгг, но он уже не слышал.

- Я в тебя влюбился, как дурак. И это неправильно. Я сейчас тебя отпущу, - он схватил ее за плечи и основательно встряхнул, - только прежде скажу кое-что. Не смотри на меня с таким превосходством, не надо. Ты все понимаешь. Я все тебе сказал. Я даже не стану твоей руки просить - это немыслимо и бесполезно.

- Рэнсом, - повторила Мэгг.

- Да, - откликнулся он и уронил руки.

- Понимаешь, я тоже тебя люблю.

Он отодвинулся, и по лицу, словно рябь по воде, пробежала гримаса боли.

- Так еще хуже, - сказал он еле слышно, отвернулся и отошел к окну.

Мэгг сглотнула горький комок в горле.

- Почему хуже?

- Ты меня забудешь, - он не ответил на вопрос, - забудешь, когда я привезу тебя в Англию. Вот вернешься к матери, и все забудешь. Найдешь хорошего человека, вы с ним станете растить детей, ездить на охоту, будете держать целую свору собак, таких остроносых гончих…

- Рэнсом, - попросила Мэгг, - посмотри на меня.

Он медленно повернулся к ней - губы сжаты, на лбу пролегли морщины.

- Я не буду вам надоедать, мисс Ливермор. Простите за это невольное проявление чувств. Простите. Если вам неприятно мое общество, я провожу вас в каюту.

- Рэнсом, ты разве не слышал, что я сказала? - Только не заплакать, не заплакать теперь! - Я тоже люблю тебя.

- Я слышал. И говорю тебе, что это пройдет. Мы вместе провели немало времени, но…

- Послушай меня, - сказала Мэгг и сделала ему навстречу крохотный шажок. - Только послушай.

Она говорила и шла к нему - медленно скользя, словно облако в безветренный день.

- Я тебя люблю, и это для меня все. Мне неважно, что ты придумал себе за все те годы, что скитался по океанам. Мне неважно, что ты сочиняешь себе прямо сейчас, когда пытаешься рассказать мне, что мы оба станем несчастны. Несчастье - это другое. Несчастье - это если ты высадишь меня в порту и уплывешь, и я никогда больше тебя не увижу.

Шаг, еще шаг.

- Но если мы оба решимся - а мы можем на это решиться, - то ты узнаешь, что все будет по-другому. Я буду тебя ждать. Я очень хорошо умею ждать. Четыре года я ждала человека, думая, что люблю его, и все оказалось неправильным. Сначала нужно полюбить по-настоящему, а потом ждать. Теперь я готова.

И еще шаг.

- Ты научишься жить, признавая, что в мире есть любовь, потому что у тебя буду я. Я буду встречать тебя, когда ты возвратишься из дальних странствий. А если ты придешь ночью, то увидишь свечу в окне. Я буду зажигать свечу каждую ночь, пока ты в море.

Последний шаг - и Мэгг прильнула к Рэнсому, обхватила его руками.

- Пожалуйста, - прошептала она, прижимаясь щекой к жесткому сукну его кителя. - Пожалуйста, поверь мне.

Он обнял ее осторожно, как хрустальную статуэтку.

- Мэгг, это невозможно. Я не разрушу твою жизнь. Нет, нет и нет.

- Обычно это девушку нужно уговаривать, - задумчиво сказала Мэгг.

- Я не девушка. Не нужно меня уговаривать. Я старше тебя и знаю, как бывает. Сейчас тебе кажется, что ты на все способна. Что ты будешь ждать меня годами. Но тебе будет очень тяжело.

- Жить вообще нелегко, Рэнсом.

Мэгг немного отстранилась, чтобы видеть его лицо. Нет, она не ошибалась и должна ему как-то это доказать. Неважно, что придется ждать его, совсем неважно. Рэнсом ведь вернется, где бы он ни оказался. Если они будут любить друг друга, он обязательно возвратится к ней. Границ нет, нет и расстояний.

- Я люблю тебя, - просто сказала Мэгг, - люблю и буду любить всегда, что бы ты ни сделал. От этого нельзя вылечиться, и это нельзя забыть. Решай сейчас, Сильверстайн. Ты еще можешь сбежать, конечно. Недалеко, так как на шхуне особо некуда идти. Но выбор ты должен сделать.

Он смотрел на нее долго-долго, словно вбирая в себя все черты Мэгг, словно пытаясь ее запомнить, словно собирался уронить… Нет, не собирался.

Мэгг не уловила тот момент, когда в уголках губ Рэнсома вспыхнула его обычная улыбка - с долей ехидцы, с обещанием, что вас сейчас поднимут на смех или расскажут нечто забавное.

- Ты удивительная, Мэган. Я буду глупцом, если тебя упущу. Ты сказала, что будешь меня ждать? Хорошо. Мы это проверим. Проверим, потому что я намерен взять тебя в жены, не дожидаясь прибытия в Англию.

Мэгг засмеялась и заплакала одновременно, крепко прижимаясь к Рэнсому.

- Значит, ты мне поверил?

- Это самый большой риск в моей жизни. Я рискую нами обоими. Но если я не сделаю этого, то буду жалеть всю жизнь.

И он поцеловал ее - сейчас она могла ему ответить.

- Как насчет остановки в Сингапуре? - спросил Рэнсом, оторвавшись от ее губ. - Там должен найтись хотя бы один приличный священник. И я еще не дрался за тебя в сингапурских кабаках.

Эпилог

Ла-Манш, 1887 год

Чайный клипер «Ригель» сбавлял ход, ловя угасающий ветер. Кто же знал, что неподалеку от устья Темзы бриз вдруг возьмет да увянет - сроду в этих местах такого не бывало! А может, и бывало, да нынешнее поколение не помнит. Рэнсом Сильверстайн поднял голову, глядя на обвисающие паруса. Незадача.

- Кабы хоть немного дунуло, - заметил первый помощник Джон Финстер, тоже сверля взглядом небеса - будто там могли помочь. - Ну что ж за невезение.

- Ты бы не каркал, - бросил Рэнсом. - Пойди лучше, скажи ветер приманить.

- Прямо тут? В Ла-Манше?

- Чем Ла-Манш тебе не угодил? Ступай.

- Брауна попросить? Он хорошо свистит.

- Не спрашивай, ступай.

Финстер резво спустился с мостика; Рэнсом поморщился и, перестав глазеть на паруса - все равно бесполезно, - прошелся туда-сюда. Мостик был большой, широкий, не то что на его старых шхунах. Рэнсом усмехнулся. Вот Мэгг посмеялась бы, если бы он об этом сказал…

Мэгг… Рэнсом еле заметно улыбнулся. Он всегда улыбался, когда думал о ней. И тогда, и сейчас. Имя все еще светилось, словно звездочка в ладони. Несмотря ни на что. Мэган.

- Деда-а! - На мостик взлетел младший внук Рэнсома, которого граф неосмотрительно взял в это плавание. Ходили недалеко, в Кале; Рэнсом внял уговорам дочери, не знавшей уже, как сладить с сорванцом, и забрал его с собой. Условия, конечно, выставил: на борту не хулиганить. После пары полученных нагоняев мальчишка присмирел, больше улиток боцману в сапоги не подкладывал и углем рожицы на бортах не рисовал. И вроде вытянулся как-то за эту неделю. Орал, правда, по-прежнему звонко. - Де-ед!

- Александр, ты на судне, - сухо напомнил Рэнсом.

Мальчишка вытянулся во фрунт.

- Прошу прощения, капитан! Можно задать вопрос?

Глаза двенадцатилетнего сорванца так и искрились ехидным весельем. Рэнсом попытался припомнить, чем он сам занимался в двенадцать лет. Точно так же скакал по всему кораблю. Конечно.

- Слушаю.

- Почему мы так медленно плывем?