Серый маг Джевага Сергей

Обычно провинциально-спокойный и тихий Орон бушевал. Ветер скрывал звуки. Но в краткие моменты затишья до вершины холма долетали крики и грохот, женский плач, стенания. Даже в пелене, казалось бы, вечного снегопада сверкали алые цветы пожаров, поднимались жирные столбы дыма. Полыхали дома купцов и местных богачей, склады и амбары, кузницы. По улицам бестолково метались люди. Крушили здания, сидели на коленях с молитвенно воздетыми к небу руками, лежали в парующих лужах крови… старики, крепкие мужчины, грудные младенцы.

Иерарх Авестий стоял возле парапета у дверей в храм. Зябко кутался в теплый шерстяной балахон, вздрагивал и ежился. И неизвестно — то ли от ледяных порывов ветра, то ли от увиденного. Лицо настоятеля кривилось в болезненной гримасе, во взоре сквозило множество эмоций: от ужаса до жаркой ненависти. Седые брови сдвинуты на переносице, рот некрасиво искривлен…

За спиной мага слышались панические вопли. В коридоре метались тени, вспыхивали и гасли огни. Нападение произошло слишком внезапно. Никто не предполагал, что повстанцы явятся так быстро. То, что еще пару недель назад выглядело обыкновенной вспышкой ереси, теперь обрело масштабы стихийного бедствия. Служители хватали книги и свитки, мчались в ледяную бурю сломя голову. Другие готовились к обороне. Выстраивали магические щиты, готовили атакующие заклятия. Третьи плотной толпой сидели на коленях у статуи Алара. Жарко и слепо молились, просили у Господа заступничества и милости. Но каждый со страхом понимал: смерть близко. Пощады и надежды не получит никто!

Настоятель до боли в суставах сжал перила. И тут же вздрогнул, устрашенно отшатнулся. Метель на секунду исчезла, ветер затих. Образовался маленький разрыв в снежной круговерти. Магическое зрение угодливо приблизило картинку, показало окраину города… Перед глазами возникли пляска пламени, пелена дыма, лужи крови на мостовой и дождь искр. Ракурс сменился, в поле зрения попал чумазый паренек. Судя по болезненному цвету лица и кислотным ожогам, подмастерье кожевника. Парень сидел в сугробе и с самым одухотворенным видом пилил тупым ножом собственную шею. Из глубокой раны лилась кровь, торчали лохмотья мышц. Но самоубийца еще и морщился — как же так, слишком медленно уходил к Алару. Рядом из пелены дыма выскочил худой старик: борода припалена, через щеку ползла глубокая рана. Дед не задержался на месте. Молитвенно сложил руки и бросился прямо в полыхающий на окраине дом. Вспышка, краткий проблеск: черное горелое тело легло посреди раскаленных углей, закоптило… А еще дальше — молодая женщина со светлой улыбкой на губах крошила голову собственного ребенка. Алые брызги летели в лицо, стекали по щекам и груди. Молодуха что-то ласково приговаривала, упорно размазывала алую кашицу обломком кирпича. Сын непременно должен был уйти к Светозарному… воссоединиться с богом!..

Авестий закашлялся от ужаса, поспешно оборвал заклятие. Услыхал тихие шаги и резко оглянулся. Из ворот храма вышел молодой маг — Моркад, один из послушников высшей ступени. Парень красноречиво пожал плечами, молча встал рядом.

— Не верится, — шепнул старый служитель после непродолжительного молчания, со страхом глянул на Орон. — Как такое убожество смогло поглотить половину Аримиона? За какой-то месяц поднял восстания в четырех державах, свергнул династии…

— Люди верят в него, — сдержанно ответил молодой маг. — Говорят, Бьярни свят.

— Верят в кого? — с отчаянием проскрипел Авестий, ударил кулаком по перилам. Задрожал в нервном ознобе, потряс бородой. — В кого?.. В человека! Только Светозарный достоин веры. И ни один смертный, пусть он хоть трижды свят, не должен мнить себя высшим! Ересь, Моркад… обыкновенная ересь, прикрытая одеждами истинного служения.

— Поговаривают о том, что Восставший творит чудеса, недоступные магам. Воскрешает людей, управляет соларами, лечит… — с сомнением пробормотал чародей. — Я не удивлен, что народ поддался. Торвальдсон заставляет жить в точности по Заветам…

— Но ты и сам знаешь, что так нельзя, — рыкнул настоятель. Неожиданно всхлипнул, вытер одинокую слезу. — Одним рывком невозможно взойти в Поднебесное, в человеке слишком много от животного.

— Хм… — пробормотал послушник. Отвернулся, посмотрел на полыхающий город. — Я вижу, учитель. Но тут и второй камень — если люди будут молиться напрямую, мы станем ненужными и потеряем власть…

— Ты наслушался речей Патриарха, — утвердительно произнес Авестий. Немного успокоился, снова подставил щеки ледяному ветру. — Эр-Денир страшный человек. Политик, властолюбец и одновременно фанатик… Но вспомни, чему я учил, Моркад! Мы должны поднимать народ из грязи. Медленно! Потому что в ином случае льется кровь…

— Но что, если Восставший действительно святой? — возразил чародей. — Тогда мы являемся еретиками. Ведь не выполняем Заветы в точности. Плетем интриги, идем на уступки земным властителям.

— Ты усомнился? — проворчал Авестий, плотнее закутался в мантию. — Понимаю… Но я не верю. Святость не должна оплачиваться смертями.

Особенно сильный порыв ветра продул одежды служителей насквозь. Заткнул рты ледяным кляпом, запорошил глаза. Иерарх поперхнулся словами и отшатнулся, закрылся рукой от колючих льдинок. Услыхал грохот, яростные и дикие крики. Если уши не обманули, звуки шли со склона холма…

— Проклятье! — пробормотал Моркад. Встревоженно повертел головой, сплел пальцы в затейливую фигуру. — Учитель, они близко. Вы собираетесь уходить?..

— Нет, — отмахнулся настоятель. Оглянулся на мага, печально усмехнулся: — Не надо тащить старика в ледяную Преисподнюю… Спасайся! Постарайся дойти в Скифр, предупреди Эр-Денира. Быстрей же!..

— Да… — после секундного колебания выдавил чародей. Развернулся и умчался на противоположную сторону площадки, прыгнул прямо в мягкий сугроб…

Авестий проследил за парнем, мысленно благословил и пожелал удачи. С сомнением глянул на дверь. Неплохо бы погреть косточки перед смертью, выпить чарку глинтвейна… Иерарх успел сделать несколько шагов. Но тут в сероватой пелене родилось золотистое сияние. Раздалось шипение, брызнул горячий пар. Секунда — и на плиты галереи ступил высокий худощавый оборванец. Незнакомца окружал светящийся ореол. Короткие яркие молнии били с грязных лохмотьев. С треском впивались в пол, разбивали и плавили монолит.

Испуганно всхрапнув, служитель отшатнулся к двери и схватился за грудь — давненько пошаливавшее сердце противно заныло. Авестий справился с приступом, осмотрел чужака… Худой и плечистый мужчина походил на высушенную корягу. Сквозь дыры в одежде проглядывала грязная исцарапанная кожа, выпирали ребра. Лицо узкое и неприятное, длинный заостренный нос, лошадиная челюсть, маленькие злые глаза. По виду — самый обыкновенный бродяга. Но две вещи портили впечатление. Во-первых, в лохмотьях угадывался балахон служителя. А во-вторых, аура Силы… «Восставший!» — с ужасом понял иерарх.

— Очень умно, — проскрипел Торвальдсон. Улыбнулся и бросил взгляд через плечо настоятеля. — Но боюсь, Эр-Денир не придет на помощь. Я найду и его… в конце концов. Ни один оскверненный Тьмой не уйдет от армии Господа.

— Что тебе нужно? — охнул Авестий, прикрывшись рукой от яркого сияния.

— Правды, — твердо ответил оборванец. — Правды и торжества Света!..

— Но мы идем одним путем! — просипел настоятель. Побледнел, беспомощно ухватился за дверь. — Молимся и служим Алару!..

— Да ну? — хмыкнул Бьярни, с презрением оглядел богатую лепнину и украшения. Шумно высморкался, растер ногой по полу. — Вы никогда не следовали Заветам, насыщали утробы. А полуправда хуже лжи… Так сказал Светозарный.

Яростный порыв ветра ударил в старика и бросил на пол. Мантия разошлась, показались дряблая морщинистая шея и грудь, поросшая седыми волосами. Настоятель попытался приподняться, но не смог. Сила давила подобно раскаленному молоту. Жгла, пригибала к каменным плитам. В теле поселилась слабость, мышцы отказали. Несмотря на мороз, на лбу выступили капельки горячего пота. Авестий сумел немного воздеть голову, с ужасом и бессилием посмотрел на врага.

— Что тебе нужно?

— Светозарный осенил меня благодатью, — серьезно и сурово произнес Бьярни. Сделал широкий жест рукой, нахмурился. — Все, что ты видишь, поражено заразой тварного. Тьма наступает, мир рушится. Скоро грядет Страшный Суд. Алар явится и будет отделять зерна от плевел. Я же пророк его… Если не смогу предотвратить гибель Сущего, так приведу агнцев к пастуху.

— Ты разрушаешь… — прохрипел иерарх.

— Чтобы создать нечто новое, надо уничтожить старое, — уверенно сказал Восставший. — Но я сумею и первое, и второе… Люди будут жить по Заветам. Будут славить и чествовать Всевышнего.

— Ты сумасшедший! — взвыл Авестий. Задрожал, попытался отползти прочь. — Сумасшедший!.. Сам Алар дал человеку свободу воли. Заветы призваны указать общее направление, но никак не путь. Зачем Творцу стадо баранов? Богу нужны гордые и свободные…

— Так кто же из нас еретик? — неожиданно громко вскричал Торвальдсон. Театрально раскинул руки и покрутился на месте. — Сказано в стихе двадцатом Завета пятого: «Человек — раб божий. Человек должен чтить и любить отца своего. Ибо лишь в этом состоят предназначение и истинный путь к Свету!..»

Безумный хохот врага взлетел к небу. И тут же из коридора послышались топот множества ног, крики и грохот. К вящему изумлению и ужасу Авестия, за ними последовали могучие толчки святой магии. Затем вновь послышались крики, бульканье, удары… Запахло гарью, из приоткрытой двери потянулся дым. Вдалеке заметались тени, показались горожане. На губах расцвели мечтательные улыбки, лица одухотворенные, светлые. Оронцы поймали кого-то из младших послушников. Вспороли парню живот, молились и пели…

— Что ты творишь? — гневно вскричал иерарх. — Ты… ты…

— Я очищаю мир от скверны, — просто ответил Бьярни. Опустил руки, подошел к служителю и осенил солнечным знамением. — Покойся в Свете, брат. Я буду молиться за твою душу…

— Ты не сможешь. Тебя остановят.

— Я так не думаю, — улыбнулся Бьярни. — Со мной Бог.

— Проклинаю! — с силой в голосе произнес Авестий.

— Благословляю! — проскрипел в ответ Восставший. Визгливо и неприятно засмеялся, возложил ладонь на голову старика.

Яркая вспышка изгнала тени внутри храма. Ветер пугливо затих, спрятался за холмом. Из маленького разрыва в тучах вырвался одинокий луч солнца. Прошелся по затейливым фрескам, колоннам. Упал на пол и с любопытством пробежался по горстке серого праха, которая осталась от настоятеля…

Бьярни Торвальдсон подошел к парапету. Оперся на перила в том месте, где еще пару минут назад стоял иерарх. Взглянул поверх столбов дыма и языков огня. Пробормотал, словно в полубреду:

— Я приду на крыльях ветра, осененный благодатью божьей… Никто не избегнет праведного и справедливого Суда. Ждите, твари Востока! Скоро доберусь и до вас…

— Твою мать! Стрелок, долго еще ноги бить? — проворчал громадный звероватый детина. — Третий день в грязи плещемся. В деревню бы зашли… можно девочек выбрать помягче, самогоном желудок погреть…

Боец стряхнул травинку с панциря, прислонился к молодой осине. Деревце заскрипело и наклонилось. Сквозь переплетение ветвей показалось тусклое небо, затянутое облаками. Далеко на востоке виднелась светлая полоса, алая нить зари. Робкие солнечные лучи прошили мелкий подлесок, выхватили из полумрака темные силуэты людей… Оборванные и грязные, в старых доспехах, увешанные оружием с головы до ног мужчины. Лица озлобленные, несущие печати разврата и жестокости. Любой обыватель при виде такой компании сразу задал бы стрекача — с разбойниками шутки плохи.

— Почти пришли, — невнятно буркнул Витар. Скинул перчатки и погрел дыханием озябшие пальцы.

— Тебя спрашивали, Дубина? — процедил воин. Сжал кулачища и горой навис над огневиком.

Разбойник был широкоплечий и высокий, шея толстая, как у быка. А вот голова непропорционально маленькая и лысая. Уши оттопырены, нижняя губа чрезмерно толстая. Лоб низкий, что свидетельствовало о недалеком уме. Под массивными надбровными дугами в кучку собрались маленькие глазки и бесформенный нос. Чуть ниже — широкий, как у жабы, рот и тяжелый подбородок. Щеки покрыла трехдневная щетина, зубы кривоватые и желтые…

— Я не Дубина, я Оглобля, — равнодушно парировал Гар, невзначай прикоснувшись к метателю.

Новичка задирали не раз. Дважды вызывали на поединок, трижды пытались зарезать исподтишка. Но сонный и медлительный с виду, «свободный» оказался не робкого десятка, успешно отбивался. Не прошло и недели, как авторитет Витара среди разбойников достиг невиданных высот. Правда, некоторые с влиянием чужака смириться так и не смогли. Глуповатый детина по кличке Головастик продолжал бесполезную вражду, искал способ убить зарвавшегося чужака. Пока безуспешно…

— Заткнитесь оба, — буркнул Стрелок. Отпил вина из фляги, хмуро осмотрелся.

В утренней дымке выделялись размытые силуэты людей — разбойники, бледные и замурзанные, изрядно уставшие. Одни отдыхали, привалившись к деревьям. Другие наспех правили брони и точили клинки. Но настроение тех и других стремилось к точке замерзания. А двое самых рослых затеяли ссору… Предводитель скривился, добавил с неприязнью:

— Оглобля прав, осталась пара часов пути. Будет тебе и самогон, и бабы, Голова. Место, куда направляемся, Поднебесное для нашей братии.

— Вечно ты что-то измышляешь, — обиженно пробубнил боец. Заметил, что палец огневика прикоснулся к спусковой скобе, благоразумно отвернулся. — Неужто нельзя как люди?..

— Как? — презрительно фыркнул Кормаг. — Ограбить, пропить, снова ограбить… И так до тех пор, пока местный граф не устроит облаву?.. Я, в отличие от тебя, думаю не седалищем. В Джаре станем служить уважаемому человеку, будем сыты и богаты.

— А еще станем платить налог гильдии, — плаксиво сказал Головастик. — Почти половину заработанного, сам говорил.

— Зато проживем дольше! — резко ответил Стрелок. Повесил флягу на пояс, посмотрел на детину с прищуром. — Вообще-то я тебя не держу. Вали, куда хочешь.

— Э-э-э… Я пошутил, — нашелся воин.

— То-то же, — хмыкнул главарь. — И прекрати задирать Оглоблю.

— Он моего коня сожрал, — посмел возразить Головастик.

— А нечего воровать чужие пайки, — отмахнулся Кормаг. — И вообще… заткни пасть, будь другом! Надоел.

В голосе атамана проскользнула угроза. Детина оскалился, подарил Витару очередной бешеный взгляд. Но благоразумно промолчал, принялся точить топор. А Гар отпустил приклад метателя, немного расслабился.

В чем-то Стрелок не солгал Оглобле. Основной костяк отряда составляли обедневшие рыцари. Но на поверку ими оказались обыкновенные ландскнехты, то бишь наемники. Такие и собственных матерей задушат за серебряную монету. Остальные — шушера в виде убийц, воров и беглых крестьян. Сам же Кормаг, по слухам, являлся бастардом какого-то мелкого князя. Пытался заявить права на престол, но родственники прогнали с позором. С тех пор поклялся люто мстить аристократам. Да и слова о раздаче награбленного беднякам оказались слегка преувеличенными. Родные селения подкармливали. Но нападали разбойнички на всех подряд, будь то обозы богачей или обычные крестьянские подводы.

Огневик не выказывал эмоций, но испытывал к новым знакомцам отвращение. Искал повод для ухода, измышлял варианты. Можно ведь и к Ашу в услужение. Вряд ли старший Альен, ставший скифрским графом, прикажет казнить брата… по крайней мере, в это хотелось верить.

И все бы ничего, но две недели назад Стрелок начал поговаривать о настоящем деле. Рассказывал о достойном Хозяине, каком-то благословенном месте для разбойничьего люда. Напускал туману, заинтересовывал. А когда в лагере загорелись новой идеей, приказал сниматься с насиженного места и повел людей на юго-запад. Вскоре Витар догадался, что атаман направляется прямиком в полуразрушенный Лугар…

Бывшая столица Свободных Земель сидела острой костью в горле скифрцев. Многие нехорошие дела творились в городе: торговали рабами, награбленным добром, запрещенными магическими артефактами. Бандитам жилось хорошо и вольготно, несмотря на соседство с низшими демонами, духами и прочей нечистью, империя же взять Джар не могла. Регулярные войска сражались на западе. А баронское ополчение нападать на Гильдию свободных мастеров остерегалось… Вполне логично, что честолюбивый Стрелок решил перебраться в Черный Город. Желающим спрятаться предъявляли жесткие условия, установили налог. Но самые умные и хитрые понимали, что защита дает немаловажный плюс. Проживешь дольше, получишь шанс накопить капитал и провести достойную старость. Вот Кормаг и сподобился.

…Студеный ветер робко колыхнул ветви. Из-за горизонта показался край солнечного диска. Лес наполнился шорохами и сонным пением птиц. Сумерки стремительно таяли, вместе с сырым туманом и тенями отступали в низины. Отряд двинулся дальше, рассеялся по лесу. И лишь Стрелок шествовал открыто. Порой останавливался, изучал местность. Искал зарубки на стволах, жестами указывал направление. Огневик же наблюдал за потугами атамана с величайшим любопытством и скрытой насмешкой. Еще в детстве и юности не раз хаживал в столицу, успел изучить окрестности. Но предпочитал молчать, даже когда Кормаг откровенно блуждал. Авторитет подрывать нельзя, иначе не доживешь и до вечера…

За спинами остались несколько оврагов и холмов. Разбойники рассыпались еще больше, замедлились. Но ни егерей, ни дозорных не обнаружилось. А через час отряд выбрался на высокий лысый пригорок, остановился… Вдаль тянулась серая равнина. Кое-где еще плескались клочья тумана, виднелись остатки снега. Ночь медленно подходила к концу. Проявлялись силуэты деревьев, правильные квадратики заброшенных полей и огородов, горелые остовы домов. На фоне звездной черноты выделялись высокая крепостная стена, башни и шпили. Белые камни испятнала гарь, кое-где стена оказалась разрушена.

Вид Лугара вызвал в Витаре множество воспоминаний. Именно тут много раз бывали с братьями. Приезжали на праздники и ярмарки. Дурачились, исследовали окрестности. Но картинки, возникавшие в воображении, не вязались с суровой действительностью. Там — гул голосов, улыбки, разноцветные наряды и сочная зелень, буйство жизни. Тут — запустение, обломки и заунывный вой ветра… Контраст чудовищный.

В густом мраке мертвых окон и бойниц, между пустующими сараями чудилось движение. Голодные взгляды, мерзкий шепоток долбили по нервам, как тяжелые молотки. Бывшие крестьяне занервничали первыми. Стали поглядывать на предводителя с мольбой в глазах: может, уйдем от греха подальше?.. Но Кормаг не обратил внимания. Подгонял самых трусоватых, грозил и уговаривал. Сбившись в плотную колонну и ощетинившись оружием, бандиты быстро преодолели пригород.

То тут, то там виднелись следы былых сражений. От большинства домов остались обугленные остовы. Под сапогами хрустели черепки, стекла и кости. Из земли торчали ржавые клинки и фрагменты доспехов, скалились человеческие черепа. Ветер свистел в разбитых дымоходах. Крепостную стену украшали потеки смолы — защитники до последнего пытались отразить атаки имперцев. Но три глубоких провала и груды обломков свидетельствовали о тщетности усилий…

Десять лет назад именно здесь прошла победоносная армия принца Александра. Легионы почти без труда захватили богатые районы вне городской стены, разграбили и сожгли. Лугар сражался бы и дальше. Но нашлись предатели, открыли ворота. Бои переключились на городские кварталы. Неравенство сил и отсутствие боевого духа явились решающим фактором для свободных. Средоточие торговли, науки и образования, величайшая столица Дорамиона пала необычайно быстро.

Разбойники вплотную подошли к стене. Остановились и неловко замялись, встали в круг. Тишина и пляска теней среди завалов заставляли опасаться. Казалось, будто с укреплений наблюдают незримые стражники. Внимательно изучают чужаков и решают: убить или начать разговор.

— Кормаг! — буркнул один из ландскнехтов, пожилой бородатый мужик. — И долго маячить будем? Нас тут как куропаток перестреляют.

— Я знаю, что делаю! — резко ответил атаман. — Нас должны пропустить. Лишь бы вы глупостей не творили… Ага, что я говорил?! Вот и встречающие…

Стрелок жестом приказал бойцам заткнуться и быть настороже. Но те и сами поняли, что происходит нечто тревожное. Замерли и побледнели, крепче сжали рукояти мечей и копий. Секунда, вторая… послышались тихие шаги. Из-за завалов выскользнули двое в черных воровских куртках. Лица скрыты капюшонами и черными повязками, в руках маленькие гномьи арбалеты. Движения плавные, рассчитанные до мелочей. Видно, что не первый год промышляли душегубством. Профессионалы. И уж по сравнению с местными отряд Кормага казался сущим отрепьем.

Неизвестные приблизились, остановились невдалеке. Бесстрастно изучили разношерстную толпу, обратили взоры на атамана. Стрелок шагнул вперед, легко поклонился.

— Ты знаешь порядок, — раздался неприятный скрежещущий голос. Говорил, по-видимому, тот человек, который находился чуть правее. Хотя кто разберет, оба на одно лицо…

— Да, — уважительно произнес Кормаг.

— Пропуск? — спросил второй страж.

— Конечно, — ответил атаман. Порылся в кармане, выудил потрепанный свиток, протянул убийцам.

Один из воинов развернул бумагу, коротко кивнул второму. Оба помедлили, снова внимательно оглядели подчиненных Стрелка. Бывшие крестьяне побледнели, да и бывалые наемники дрогнули… Витар остался спокойным и неподвижным, хотя и осознал угрозу. Но личина шлема скрыла эмоции, а мышцы не выдали напряжения.

Один из убийц отступил и растворился в тени. Второй махнул рукой и, развернувшись, проскрежетал:

— За мной. Старайтесь не отставать и не разбредаться. Избегайте двигаться у домов, держитесь подальше от ям. А еще — не суйтесь в темные подворотни и подвалы…

— А то что? — рискнул воскликнуть кто-то из разбойников.

— У вас еще нет Знаков, — равнодушно парировал страж. — Каждый из наших имеет право перерезать глотку чужаку. Но даже если вам повезет, можете попасть на зуб Бестелесным… или натолкнуться на гоблинов. Хотя как по мне, эльфы хуже. Первые просто зарежут и съедят. Вторые будут долго пытать ради удовольствия. Еще тупые вопросы будут?..

Вопросов не последовало. Бойцы Кормага быстро сообразили, что к чему, и прикусили языки. Несмело пошли вслед за убийцей, принялись карабкаться на груду камней. Говорливый разбойник отхватил у атамана сочную оплеуху. Заныл и заругался, но получил вторую и сник. Правильно… кто знает, по каким законам теперь живет город. А в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Тем более в тот, где запросто можно лишиться дурной головы.

Огневик одним из первых преодолел преграду. Отошел от завала, осмотрелся. Разрушений оказалось гораздо больше, чем представлялось сначала. Многие здания выгорели изнутри, покрылись сетью трещин. От иных остались груды мусора. Но дальше по улице виднелись и целые постройки… Вокруг царили сумрак, тишина и запустение. Часто стучали капли, что-то шуршало и поскрипывало. Эхо искажало звуки, делало их угрожающими и неверными. А еще вокруг плыл туман. Мгла словно не замечала робких солнечных лучей. Клубилась в подворотнях, тонким слоем перетекала над мостовой. Белесые щупальца лобзали сапоги, искали прорехи…

Место не нравилось. И дело было не в разрушениях или наличии убийц. Впервые в жизни Гар искренне пожалел о том, что не развил магический дар. А ведь Эскер ругался, предлагал поступить на Воздушный факультет. Он тогда отказался, посчитав чародейство пустой тратой времени. И, видимо, зря… Краем сознания, которое умело понимать недоступное обычному человеку, огневик зрел какие-то черные пятна. Под землей чудилось движение. Создавалось впечатление, будто невдалеке кто-то бродит… незримый, но голодный и сильный. Мерзкое ощущение.

У стены ближайшего дома метнулась быстрая тень. Оглобля повернул дуло огнеметателя, прикоснулся к спусковой скобе. Но, присмотревшись, сообразил — крысы. Толстые мохнатые грызуны копались в мусоре. Пищали и дрались, поглядывали на вновь прибывших с голодным блеском в глазах. Значит, есть чем питаться… или кем.

Витар зябко передернул плечами. С неудовольствием отметил поведение товарищей по отряду. Те, что уже спустились, неловко топтались на месте. И хотя получили предупреждение, разбредались кто куда. Кормаг парой затрещин привел олухов в чувство, заставил построиться в подобие колонны. Убийца махнул рукой, повел новичков по одной из улиц…

— Мать твою, Стрелок! — подал голос один из наемников. — Ты куда нас завел?..

— Да заткнитесь, идиоты! — прошипел в ответ атаман, пригрозил кулаком. — Счастья своего не знаете… Главное — не лезьте, куда не просят. И скоро поймете мою правоту.

Ландскнехт заворчал с недовольством, но последовал совету. Слишком страшно… И чем дальше, тем становилось гаже. В бывшей столице Свободных Земель, казалось, царил вечный полумрак. Ледяной ветер продувал даже сквозь доспехи, приносил запахи тлена и разложения. Пару раз встречались улицы, полностью затянутые пеленой тумана. Но такие страж сразу обходил стороной. А когда не находилось иного выхода, нырял в двери и окна ближайших зданий. Приходилось идти следом. Внутри же господствовали пыльная и сырая тьма, полнейший беспорядок и тяжелый дух смерти.

Насколько помнил Витар, Лугар не походил на молодые города типа Антража и Гента. Последние создавались по четкому плану. А вот столица росла произвольно. Отсюда и множество запутанных улочек, пять рядов крепостных стен — когда город расширялся, укрепления переносили дальше. Но кроме того, остались такие архитектурные излишества, как разветвленная сеть катакомб и канализации, множество схронов и глубоких шахт. В общем, идеальное место для всяческого рода темных тварей. После войны у некоторых тоннелей обвалились своды, появились выходы на поверхность. Именно потому убийца столь скрупулезно обходил ямы. Не из опаски провалиться, а из элементарного чувства самосохранения. Мало ли, что может откусить ногу, если зазеваешься.

Мысль подтвердилась буквально через десять минут. В одном из узких переулков отряд окутало облако стужи, окошки подвалов выстрелили струями пепла. Посреди улицы возникла черная клякса, полетела на людей. Но проводник не сплоховал. Вытащил из кармана какой-то медальон, крикнул слово на непонятном языке. Руку стража окутал блеклый свет. Чудовище замерло, словно влипло в незримую стену. Разбилось на десятки ручейков и стремительно впиталось в мостовую…

О чем говорить, после подобного Кормагу едва удалось заставить бандитов двигаться дальше. Многие молились и потели, иные норовили пальнуть из арбалета или лука на первый же шорох. Их бы воля — сбежали, но бродить по Джару в одиночестве казалось еще страшнее.

Однако вскоре разрушенные кварталы остались далеко за спиной, и страх разбойников чуть уменьшился. А через минуту свернули на очередную улицу. Тут поджидал приятный сюрприз. Из приоткрытых окон десятка зданий лился желтоватый свет. Пахло вином и табачным дымом, слышались музыка и гул голосов. Повсюду мелькали местные жители, пили и веселились от души.

Прямо на глазах у чужаков распахнулись двери ближайшего заведения, и в грязь шлепнулся какой-то тип вполне воровской наружности. Пьяно икнул, пустил пузыри в луже. Быстро очнулся, на четвереньках пополз обратно. Но сразу раздался взрыв хохота, опять хлопнула дверь. Тот же персонаж рыбкой влетел в слякоть, поднял тучу брызг. Буркнул нечто нелицеприятное, виляющей походкой направился к другому дому. Скрипнули несмазанные петли, в светлом проеме на миг появился женский силуэт. Неудачника подхватили под руки, потащили внутрь…

Кормаг обернулся и подмигнул с хитрецой: мол, видите-видите? А что я вам говорил?! Поднебесное, не иначе!.. Разбойники переглядывались, расплывались в глуповатых улыбках. Живут же люди?! Еще и как! С жиру бесятся, пьют всласть. Видно, что и самый законченный пьянчуга одет лучше ландскнехтов Стрелка, носит дорогое оружие. Значит, надо вливаться в компанию.

Лишь Витар не поддался всеобщей радости. Осматривался и хмурился, держал палец на спусковой скобе метателя. В окне одного из трактиров побогаче увидел злобную зеленую морду. Подумал, что мерещится, но затем догадался: орк! Не успело удивление потухнуть, как слух уловил приятные звуки лютни. Взгляд отыскал ближайшее крыльцо. На небольшой скамейке восседал худощавый смазливый юноша в одежде следопыта, старательно выводил песню на непонятном языке. Глаза мерцали желтым, из-под длинных светлых локонов выглядывало остроконечное ухо… Эльф!.. А уж когда в ближайшей подворотне обнаружились гномы, Гар почти не изумился. Мелкие и широкоплечие бородачи занимались любимым делом — втроем мутузили какого-то задохлика… М-да, Джар стал домом не только для человеческого отребья.

Слава богам, отряд быстро прошел улицу. Грубоватые голоса гномов затихли, и Витар немного успокоился. Но твердо решил выбить зубы хотя бы одному недомерку. Твари! Всем известно, что коротышки предали Свободные Земли в первое нападение Скифра. Один клан остался верным старому договору. А эти, судя по знакам отличия, из какого-то другого. Уроды! Пируют и гуляют на улицах разрушенной столицы бывших союзников!..

Когда злость поутихла, Оглобля обнаружил, что разбойники попали в один из районов для аристократов и богачей. Вокруг толпились роскошные особняки, статуи и колонны, изящные арки и фонтаны. Дорога стала гораздо шире, туман пропал. Народу попадалось меньше. Но одеты люди оказались не в пример лучше пьянчуг из трактирного квартала. Пояса золоченые, наряды оторочены серебром и драгоценными каменьями. По лицам заметно, что бывалые воины и убийцы, но, как говорится, из высших кругов. Носы и щеки припудрены, во взглядах высокомерие…

Внимание почему-то привлек ближайший дом, больше похожий на дворец, украшенный затейливой лепниной и фресками, под крышей — статуи уродливых горгулий. Но видно, что за зданием давно никто не ухаживал. Стены пересекали мелкие трещинки, кое-где вились сухие побеги хмеля. Рамы окон рассохшиеся, с облупившейся краской… Былое величие испарялось год за годом. А раньше тут наверняка жил один из промышленных магнатов или даже сам мэр.

Огневик вынырнул из состояния задумчивости. С удивлением обнаружил, что страж направился прямиком к воротам этого самого особняка. Схватился за массивное железное кольцо, трижды стукнул. Гулкие удары разнеслись по кварталу. Тут же раздался душераздирающий скрип, дверь чуть приоткрылась. Проводник словно того и ждал. Кивнул Кормагу и плавно отступил, растворился в тени ближайшего здания. Пункта назначения наконец-то достигли.

Стрелок приоткрыл калитку шире и вошел внутрь. Остальные несмело потянулись за атаманом. Сгрудились посреди небольшого подворья, начали с интересом осматриваться… Рядом оказался маленький фонтанчик со скульптурой в виде каких-то дивных рыб. Но вода в бассейне давно пересохла, на дне различались лишь сухие листья и сор. Чуть поодаль виднелись обветшалая конюшня, помещения для прислуги и пара складов. В общем-то ничего особенного. Единственная вещь, которая выбивалась за границы образа, — вдоль ограды и дома располагались ряды статуй. Вырезаны были прекрасно… нет, виртуозно. Воины в полный рост: мечники, рыцари, лучники и арбалетчики. Лица казались почти живыми. Ни одной одинаковой черточки или намека на шаблон. Видимо, старый хозяин дома являлся редким ценителем искусства…

— Что дальше, Кормаг? — первым озвучил вопрос один из ландскнехтов. — Так и будем тут красотами любоваться?..

— Подождите! — раздраженно отмахнулся атаман. Судорожно сглотнул и облизнулся, вытер испарину со лба. Медленно развернулся и поднял руки. — Так… послушайте меня. Будьте предельно вежливыми, постройтесь в линию…

— Мы тебе что, гвардия? — фыркнул какой-то молодой вор.

— Идиоты! — взвыл Стрелок, в отчаянии схватился за волосы. — Подохнуть хотите? Подохнуть?.. Бегом, делайте, что говорю! Не с трактирной шлюхой говорить будете.

Разбойники заворчали, как побитые камнями дворовые псы. Но послушались, начали лениво строиться. Витар безропотно стал на самом краю. С изумлением и тревогой глянул на дом, затем на Кормага… Мрон! Вот что привлекало внимание — особняк прямо-таки фонтанировал магией. Даже неразвитый дар Оглобли ловил мощнейшие флюиды чужого волшебства. Уши терзал мерзкий шепоток, в окнах бесшумно клубилась спокойная Тьма. Мириадами глаз смотрела на бандитов. Изучала и впитывала, чего-то ждала. А еще Гару показалось странным поведение Стрелка. Слишком напуган он был для человека, который не знает об опасности…

Сквозь подошвы сапог укололи ледяные иглы, мышцы охватило вяжущее бессилие. И одновременно возникла страшная догадка. Витар рванулся в сторону, вскинул дуло огнеметателя. Но не успел. Слова предупредительного окрика умерли в горле, язык онемел. Кожу надежно сковало ледяной коркой, а тело стало подобно камню… Мрон! Банальное и простое заклятие Паралича. Такие легко ломают и первокурсники Академии, но, увы, не талантливые неучи.

Несколько слабых стонов и проклятий слились воедино. Гар скосил глаза. Остальные разбойники тоже оказались обездвижены. Замерли, так и не успев выстроиться в четкую линию. Многие ощутили опасность и тянули из-за поясов топоры, но застыли, как мухи в смоле. Лица бледные, искаженные гримасами страха и злости. Позы нелепые, статичные. И только Стрелок остался свободным. Нервно переминался с ноги на ногу, старался не смотреть на недавних товарищей…

«Предатель! — сверкнуло в мозгу. — С самого начала вел в ловушку!» Ярость и ощущение бессилия наполнили грудь, побежали по жилам пламенными ручейками. Жажда мести помогла, подтолкнула дремлющий Дар. Ветер завертелся у ног Витара подобно дворовой собачонке. Колыхнул поверхность лужи, вопросительно потрепал штаны. Но приказать не хватило умения и сил. Требовалось нечто большее, чем обычная злость. То, чего огневику всегда не хватало, — воля.

Мороз усилился, вызвал тянущую боль. Витар с изумлением заметил, что небольшую лужицу невдалеке сковало льдом. Почувствовал движение энергий, перевел взгляд на дом. И если бы мог отшатнуться, так и сделал бы… Потому что особняк показался живым! Горгульи под крышей наблюдали за пленниками с явной насмешкой, скалились ехидно. Трещины сочились прозрачными дымками. Окна напоминали десятки глаз потустороннего существа, ужасного и разумного. А дверь показалась огромной пастью, что грозила поглотить людей без следа.

Нешуточный страх обуял Гара. Огневик стиснул зубы, отчаянно рванулся из магических сетей. Собрал волю в кулак, ударил. Затем еще и еще. Но в виски укололи раскаленные иглы, а тело налилось еще большей тяжестью. Будто в ответ на немой вопрос, из стыков плит на крыльце брызнули струйки Мрака. За стеклом мелькнуло пятно черноты более густой, чем окружающая. Уши уловили тяжелые лязгающие шаги, неспешные и уверенные…

Кормаг заволновался сильнее. Облизнул губы, стер пот со лба. Задрожал, невольно схватился за рукоять кинжала. Но поспешно убрал ладонь и выпрямился как шест. Минута — и дверь особняка со скрипом распахнулась. В темном проеме сверкнули далекие огоньки свечей, наружу выплеснулась волна мороза. Отраженный свет очертил фигуру… «Человек! — осознал Оглобля. — Но тогда почему веет Злом?..»

Незнакомец оказался невысок и худощав, но достаточно широкоплеч. Одет был в длинный черный плащ, капюшон надвинут почти до самого носа. Блеклые рассветные лучики скользнули по камням, отразились в металле латных сапог. Тень чуть отхлынула, показались квадратный подбородок, тонкие губы и нос. Кожа невероятно бледная, как у мертвеца, щеки впалые. Глаз не видно, но взгляд чувствовался почти физически… холодный и жестокий взгляд потустороннего существа.

Сердце сковало льдом, в голове возник натужный гул. Гар едва не лишился чувств. Но сумел перебороть первый удар иррационального ужаса, вцепился разумом в ускользающую реальность. И слабость отступила, мгла перед глазами развеялась… А вот Стрелок рухнул на колени и низко склонил голову, не в силах сдержать напор чужой воли.

Громко лязгнул металл, зашуршала ткань. Незнакомец подошел к Кормагу, окинул быстрым взглядом. Посмотрел на разбойников и скривил губы в жестокой улыбке.

— С каждым разом приводишь товар хуже предыдущего, — произнес человек. Голос звучал глухо и хрипловато, с явственными рычащими нотками. — Когда ты заключал договор, обязался следить за качеством.

— Я исправлюсь, Хозяин! — с трудом прохрипел атаман, не поднимая головы. Задрожал и поежился. — Это лучшие, что набрались за полгода. Но я обещаю… в следующий раз…

Слова дались предводителю с явным трудом. Волосы и брови покрылись изморозью, плечи сковала ледяная короста. Стрелок стал напоминать ледяную статую. Дрожал в ознобе, но с места не двигался, покорился судьбе. А может, просто не мог.

Человек в черном помедлил, неспешно развернулся к бандитам. Всмотрелся в лицо первого попавшегося вора. Взглянул на второго, третьего. Возле Головастика резко замер, задумался. Поднял руку и отдал приказ:

— Ко мне!..

Разбойник дрогнул, сделал два шага вперед, затем остановился, будто оцепенел. Боковым зрением Витар заметил, что давний недруг бледен, словно мел. Глаза круглые, как монеты, и пустые. Сущий зомби… Но действительно паршиво стало через секунду. Раздалось угрожающее шипение, тень у одной из статуй ожила. Заколыхалась, аспидной кляксой метнулась к воину и накрыла с головой. Обратилась жидкой смолой, пропитала одежду и проникла в поры кожи. Железо лат покрылось пятнами ржавчины, одежда истлела, а волосы осыпались сухими безжизненными клочками. Вспухло облако зловонного дыма, раздались сочный хруст и дикий вопль. А когда мгла развеялась, перед Хозяином встало совершенно иное существо. Общими чертами оно еще напоминало Головастика. Но Гар не питал иллюзий — в бойца вселился демон!..

Переступив с ноги на ногу, монстр тихо зарычал. Метаморфоза сделала плечи еще шире, руки толще. А вот голова иссохла и сморщилась, глазницы превратились в бездонные провалы. Рот стал как у жабы, зубы заострились, словно иглы… Хозяин поднял руку, вычертил в воздухе сложную фигуру. Демон кривовато ухмыльнулся и кивнул. Прошел к входу в особняк, скрылся внутри. Но Витару показалось, что в последний момент проем затянуло тонкой пленкой. Тварь канула в черноте, растворилась без следа и вряд ли теперь находилась в доме, слишком силен толчок Силы…

Все произошло чересчур быстро. Умом Оглобля понимал, что должен страшиться и что события развернулись не так, как рассчитывал Стрелок. Но в душе воцарилась болезненная пустота, мысли разбежались. И лишь приглушенный стон Кормага заставил немного прийти в себя.

— Зачем?.. — почти шепотом выдавил атаман.

— Один из интересующих меня субъектов сбился с правильного пути. Нужно подогнать, направить в верное русло. А твой увалень как раз подходит, — равнодушно пояснил Хозяин.

— Вы довольны? — хрипнул Стрелок с затаенной надеждой.

— Ты подвел меня, — с безразличием проскрипел незнакомец. — Знал, на что шел.

— Но…

— В дом! — отрывисто приказал Хозяин.

И снова толчок Силы, теперь чуть слабее. Кормаг заскрежетал зубами, резко подскочил и выпрямился. Мышцы чудовищно напряглись, взгляд остекленел. Медленно и шатко атаман направился к особняку. Движения неверные, дерганые. Такое впечатление, что превратился в обыкновенную марионетку. Шаги быстро затихли, предводитель исчез из поля зрения Витара.

Все стихло. Лишь ветер гонял водяную пыль по плитам двора, перекатывал соломинки и сор. В окнах появились первые алые блики, небо над головой приобрело бледно-серый оттенок. И вроде бы утро вступило в законные права, однако тени вокруг особняка, казалось, налились большей чернотой.

С крыши хлынул водопад мелких капель, осыпал Гара. Но еще на подлете вода обратилась ледяными комочками, по кожаному забралу часто застучало. У ног взвихрились фонтанчики снежной пыли, весело затанцевали. Ветер покрутился у сапог, вопросительно царапнул доспехи. Огневик невольно настроился на нужный лад. И вдруг понял, что поможет освободиться. Внутренне ахнул, не в силах поверить в случившееся. Но интуитивно потянулся навстречу Воздуху и ощутил тонкую паутинку чуждого заклятия.

«Надо успеть!» — полыхнула упрямая мысль. Воин ухватился за призрачные нити, принялся поспешно расплетать. Краем глаза заметил человека, закутанного в черный плащ. Хозяин застыл у крыльца, о чем-то напряженно размышляя. Но вскоре очнулся. Прошелся вдоль строя пленников, остановился напротив Витара. Прямой жестокий взгляд ощупал воина с ног до головы, на губах чернокнижника появилась кривоватая ухмылка…

В груди похолодело, испуг чуть не разрушил настрой. Но Оглобля удержал ощущение, погрузился глубже. Увидел еще трех людей в куртках убийц, бесшумно вошедших с улицы, но значения не придал.

— Увести! — послышался скрежещущий голос.

— Куда определить? — уважительно осведомился один из воинов Джара, низко поклонившись.

— Ворье отправьте Мастерам, — небрежно отмахнулся Хозяин. — Кого в Гильдию, а кого на корм Бестелесным. Наемников в охранную роту. Пусть колдуны немного подправят мозги, поставят на стенах. До меня дошли слухи, что на Западе началось восстание под предводительством какого-то святоши. Мало ли… не хочется быть уязвимым… огневика оставьте. Интересный экземпляр, будет кандидатом в Стражи. Но пока постоит у дома.

Убийцы молча кивнули. Отворили калитку и вышли на улицу. Следом шеренгой выбрались разбойники. Движения скованные, лица бледные и неподвижные, как у кукол. Лязгнул металл, и отряд зомби скрылся за стеной…

На грани восприятия послышался мелодичный перезвон, тонкая паутина Паралича заколебалась. «Почти!» — понял Гар. Усилил напор, вложил в последний удар надежду и злость, жажду жизни. Кожа обрела чувствительность, по мышцам разлилась вяжущая боль. Левая сторона тела начала потихоньку оттаивать. Но тут Оглобля уловил движение и поднял взгляд. Хозяин стоял всего в паре шагов. Наблюдал, холодно улыбался. А в тени капюшона сверкали алые огоньки глаз, жестокие и насмешливые.

Понимание поражения пришло слишком поздно. Витар застонал, попытался отшатнуться. Но чернокнижник опередил. Воздел руку и просто прикоснулся пальцем ко лбу огневика…

Вспышка! Мир взорвался осколками стекла, под черепом возникло жжение. Небо и земля поменялись местами, а сознание окунулось в липкое болото. Слух и зрение пропали, разум Тара завис в черноте… Обморок, наверное, тем и хорош, что способность думать исчезает. А тут не оставляло жуткое ощущение того, что сидишь в пустой комнате без стен, пола и потолка. Осознаешь, что проиграл. Вновь и вновь прокручиваешь в памяти последние события. Испытываешь бессилие и страх, жаркое бешенство. Пытаешься пробиться наружу, но всякий раз неудачно.

Сколько времени прошло? Минута, день или месяц — в пустоте все равно. Оглобля терялся в догадках, но понимал: Хозяин применил еще одно заклятие. И теперь одним богам известно, что произойдет. Но умирать не хотелось. И потому Витар упрямо боролся. Звал Ветер, искал гибкие холодные плети энергий. И в конце концов поймал неверный отклик. С отчаянием и яростью человека, не завершившего важное дело, рванулся из вязкого омута тьмы. Раз, второй… на третий впереди появилось светлое пятно.

Разум выплыл в реальность, как пузырек воздуха на поверхность водоема. В сумраке проступили силуэты стен, колонн и арок. Те же растрескавшиеся камни, крыльцо и фонтан, покрытый мусором двор. А над головой черное небо в россыпи бледных звезд. Рассвет только занимался, на востоке горела тонкая багровая линия. Но было почти светло… или… Мрон! Сколько вообще прошло? День или неделя? И где чернокнижник?..

Боль изгнала суматошные думы. Мышцы уподобились камню, тело застыло, как деревянная колода. Спину ломило, ноги ныли от усталости и холода. Но несмотря на это Витар испытывал облегчение. Ветер жил тут, рядом. Хлопал морозными ладонями по щекам, ласково терся о сапоги. Вертелся и кружился, брызгал водой. И не оставалось сомнений, именно родная Стихия помогла разрушить второе заклятие. Дело оставалось за малым — освободиться и сжечь особняк. А потом руки в ноги — и прощай, Джар!..

В окнах мелькнули отблески пламени, послышался невнятный говор. Казалось, идет спор. Один голос, несомненно, принадлежал Хозяину, второй показался незнакомым. Молодой и ломкий, яростный. Судя по тону, чернокнижник то ли стыдил, то ли что-то выспрашивал. А еще Ветер приносил запах гнили… Да, вернулся Головастик. Чай пьют, что ли?..

Огневик насторожился и прислушался. Но тут внимание привлекло яркое оранжевое сияние за воротами. Раздался сухой треск, ближайшие дома озарила короткая вспышка. Снова установилась тишина, улица погрузилась в предутренний полумрак и сонное спокойствие. Но чуткий слух Витара различил легкие шаги. Секунда — тихо лязгнул засов, на плиты двора ступил невысокий широкоплечий человек с посохом в руках. Лица разглядеть не удалось, вновь помешал капюшон. Одет неизвестный был в шерстяную рубаху и штаны. Из доспехов — кожаная куртка, обшитая кольчужными кольцами, наплечники и поножи. На поясе длинный клинок… Незнакомец огляделся с любопытством, но Гара не заметил. Прокрался к крыльцу, прислонил ухо к двери. Помедлил и потянул ручку на себя, ужом скользнул внутрь.

«Да что тут творится? — изумился Оглобля. — Охотятся друг за другом? И капюшоны, видать, в моде… Дурь какая-то! Нет, пора и честь знать…» Воин разозлился, снова вцепился волей и Ветром в паутину заклинания. Надавил, застонал от натуги… и тут же рухнул прямо в холодную лужу. Перевернулся и встал на колени, тряхнул головой. Не выдержал и громко завыл от боли в оттаивающих мускулах…

На какое-то время Витар даже потерял сознание. А когда очнулся, мысли о мести как-то отошли на задний план. Первым порывом стало — убраться подальше от зловещего дома. Оглобля поднялся на ноги, отступил к воротам. И тут события, как водится, сделали крутой поворот… Мир растворился в яростной вспышке, двери и половина стены особняка взорвались. Оранжевые клубы огня ударили в ночь тугим кулаком. Брызнул дождь щепок, пронзительно засвистели мелкие камешки. Раскаленная волна подхватила воина и швырнула прочь. В грудь больно врезался обломок плиты, глаза запорошило горячим прахом. Гар взвыл благим матом. Заметил в вышине объятую искрами и дымом деревянную балку, резво откатился. Рядом тяжело громыхнуло. Пыль и пламя застлали взор, ошеломили.

Сквозь рев огня и удары прорвался дикий вопль. Плотную завесу дыма рассекла яркая голубоватая молния. С шипением лизнула калитку, превратила в лужицу расплавленного металла. А следом прямо из огня вырвался тот самый незнакомец, который зашел в дом получасом раньше. Посох в правой руке сиял нестерпимым белым светом. Удивительно узкий меч в левой горел багровым, рассыпал искры. Капюшон теперь болтался на спине. А ветер трепал короткие темные волосы, осыпал щеки пеплом…

Человек ловко приземлился на четвереньки, резко развернулся и взмахнул посохом. Оглушительно свистнуло, затрещало. В воздухе родился огненный шар, устремился в затянутый дымом провал. Навстречу рванулся сгусток первородной Тьмы, потушил пламя. Незнакомец пригнулся и неуловимо быстро сместился за фонтан. А на том месте, где он только что сидел, возник Хозяин. С пальцев чернокнижника сорвались туманные клубки, выстрелили вдогонку по чародею. Но еще в полете встретились с извилистыми зелеными змейками, отклонились далеко в сторону. В небо взвился огненный смерч, прошелся по улице и повыбивал стекла. Грохот, крики и скрежет металла слились в грозную какофонию…

Наверное, Витар должен был радоваться: злобный колдун отвлекся, можно тихо прыгнуть за ограду. Или, по крайней мере, устрашиться — размах сражения весьма впечатлял. Но вместо того Гар испытал великое изумление. Еще около минуты лежал у ворот. Открывал и закрывал рот, не в силах поверить и принять простой, в сущности, факт. Слишком уж неожиданно, чересчур нелепо. Но глаза не врали, а губы беззвучно шептали имя…

— Эскер! — непритворно ахнул Оглобля.