Инстинкт убийцы Слотер Карин

— Похоже, меня все же не отправят расследовать жалобы на лотерейных операторов. — Он плюхнулся на стул за своим столом. Его костюм был выглажен, а щеки выбриты, но он все равно умудрялся выглядеть помятым. — Ты видела сегодняшнюю пресс-конференцию?

Фейт ощутила, что волосы у нее на затылке становятся дыбом. Она еле успела принять душ, не говоря уже о том, чтобы включить телевизор.

— Что?

— Пресс-конференцию, — повторил он таким тоном, как будто это было общеизвестным фактом. — Мне показалось, Аманда была чересчур напористой, но она не советуется со мной по…

— Была пресс-конференция? — Фейт и не заметила, как вскочила со стула. — Почему ты мне не сказал?

— Я хотел дать тебе поспать.

— Тогда зачем я вообще здесь? — взвилась она. — Какого черта я здесь делаю?

— Подожди, — перебил ее Уилл, который продолжал сидеть на стуле с растерянным выражением на украшенном кровоподтеками лице. — Что я опять сделал не так?

— Что ты сделал?

— Что бы это ни было, извини. Мне действительно очень жаль. — Уилл наклонился вперед. — Давай поговорим об этом, хорошо? Пожалуйста, присядь.

Его искреннее раскаяние немного остудило возмущение Фейт. Она села.

— Это смешно.

— Просто скажи мне, что ты хочешь делать.

— Нам необходимо определить мое место в этом расследовании. — Он по-прежнему выглядел растерянным, и она предложила ему несколько вариантов. — Я по-прежнему твоя прислуга, или пресс-секретарь, или шофер, или…

В соседнем кабинете что-то загрохотало, после чего раздался дружный хохот. Начли звонить телефоны. Подтягивались сотрудники дневной смены. Уилл понял это одновременно с Фейт. Выбравшись из-за стола, он закрыл дверь, но заговорил, только вернувшись на свое место.

— Мы в этом деле вместе.

— Тогда почему ты мне ничего не говоришь?

— Я просто подумал… — В его голосе по-прежнему слышалось недоумение. — Я подумал, что несколько лишних минут сна тебе не помешают. Эту пресс-конференцию затеяли для отвода глаз. Нам обоим было совершенно незачем там мучиться.

Фейт видела множество причин, по которым ей лучше было присутствовать. Лишний шанс поговорить с Абигайль Кампано, возможность понаблюдать за отношениями супругов, узнать, что удалось откопать репортерам. Да и вообще, простая вежливость требовала, чтобы ее не отстраняли от расследования, которому она посвятила последние три дня своей жизни.

Уилл смотрел на стол, но Фейт достаточно долго была матерью мальчика-подростка, чтобы распознать одолевающее кого-то чувство вины.

— Что еще? — спросила она. Уилл не ответил. — Я знаю, что есть что-то еще, Уилл, — продолжала настаивать она, — просто скажи мне.

— Тебе это не понравится, — глухим от ужаса голосом произнес он.

Фейт ожидала. Она отчетливо слышала разговор за стеной. Обычный полицейский треп. Кто-то хвастал, как лихо он провел арест.

— Сегодня утром я разговаривал с Эваном Бернардом.

— Один?

— С Амандой.

Фейт медленно переваривала услышанное. Неужели Аманда ей не доверяет? Это было очень похоже на нее — принять какое-то решение и поручить Уиллу разгребать последствия. Возможно, Фейт злится не на того человека? С другой стороны, если все действительно так и Фейт оставляют в стороне из-за Аманды, почему Уилл прямо ей об этом не скажет?

Она потерла глаза, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы разбираться в хитросплетениях чужих интриг.

— Что он сказал?

— Он считает, что мы имеем дело с безграмотным взрослым человеком, а не с кем-то, кто испытывает трудности в обучении.

Фейт такой вывод показался незаурядным.

— Он понял это по трем запискам?

— Я передал тебе его слова.

— Как может человек окончить школу, не научившись читать и писать?

— Так бывает, — отозвался Уилл, потирая подбородок.

На этот раз Фейт почувствовала себя по-настоящему уязвленной. Ладно еще пресс-конференция, но к Эвану Бернарду у нее были вопросы. Во-первых, как по трем коротким предложениям он мог сделать вывод, что человек, написавший записки, просто плохо учился в школе, а не пытается замести следы?

— Когда Гордон Чу приедет в лабораторию, нам сразу позвонят, — сообщил ей Уилл. — Это эксперт по отпечаткам пальцев.

— Почему ты не прибег к помощи кого-нибудь из местных парней?

— При химической обработке бумаги мы имеем всего несколько попыток. Если на одной из этих записок имеется отпечаток, Гордон его найдет. — Уилл постучал по клавиатуре компьютера, выводя его из спящего режима, и начал что-то читать, по всей видимости почту. — Ты что-нибудь сделала с той пробиркой?

Она отдавала себе отчет в том, что звуки распространяются в обоих направлениях.

— Я передала ее в надежные руки.

Он не отводил глаз от компьютера, двигая и кликая мышкой. Фейт не могла понять, дуется он на нее или боится снова сказать что-нибудь не так. То, что он произнес, в очередной раз стало для нее полной неожиданностью.

— В прошлом году мне пришлось пломбировать корневой канал. Тебе очень повезло, что ты работаешь в департаменте полиции. Зубной план Бюро расследований — полное дерьмо. Мне пришлось выложить полторы тысячи баксов из собственного кармана.

Фейт сочувственно поцокала языком, но уже была готова вырвать у него клавиатуру.

— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое и не мешала играть с компьютером?

У него хватило совести принять виноватый вид. Наконец он выпрямился на стуле и заговорил, глядя Фейт в глаза:

— Звонок с требованием выкупа поступил с башни, обслуживающей почти всю территорию Атланты. Результаты экспертизы этого звонка будут готовы не раньше полудня. У Чарли до сих пор нет ничего существенного по «приусу». Мы ожидаем результатов анализа ДНК Пола Кампано, чтобы сравнить их с тем, что получено по Кайле Александр. Прошло почти трое суток с момента похищения, и нам, похоже, придется угробить еще два часа, пока мы получим ответы на свои вопросы, что, кстати, повлечет за собой только новые вопросы.

— Послушать тебя, так все очень легко.

— Угу. Кстати, на твоем месте я бы позвонил в свой профсоюз. Александры подают в суд на департамент полиции за нарушение процедуры опознания их дочери.

— Черт! — простонала Фейт.

Уилл побарабанил пальцами по краю стола.

— Мне очень жаль. Не забывай, что я с тобой.

— Ты хочешь сказать, в судебном разбирательстве?

Он улыбнулся.

— Возможно, и в нем тоже.

Фейт не могла позволить себе увязнуть в этом болоте, если хотела продолжать работу.

— Какие у нас планы после свидания со спецом по отпечаткам?

— Аманда хочет, чтобы мы поговорили с сотрудниками копировального центра и выяснили, не показался ли им подозрительным кто-нибудь из работавших на улице рабочих. Потом нам предписано встретиться с ней возле дома Кампано. Похититель сказал, что позвонит сегодня в десять тридцать. Будем надеяться, что это даст какую-то новую информацию. Как минимум, новое доказательство жизни.

— Мы располагаем подробным описанием принадлежавшего Адаму «Шеви-Импалы». Его ищут все полицейские Атланты.

— Будем надеяться, что он все еще в городе.

Уилл откинулся на спинку стула, сложив руки на плоском животе.

— Аманда не порвала тебя в клочья? — спросила Фейт.

— Нет, — отозвался он. — Я очень удивился. С ней трудно работать.

— Могу себе представить.

Уилл поднял ладонь и оттопырил в сторону большой палец.

— Видишь вот это? — спросил он, показывая на еле заметный шрам на натянувшейся коже между большим и указательным пальцами. — Четыре года назад она выстрелила в меня из гвоздепистолета.

— Специально?

— Вот в чем вопрос, — ответил он, снова складывая руки.

Поскольку разговор плавно перерос в беседу по типу «вали все на Аманду», Фейт сообщила ему:

— Когда я была маленькой, она встречалась с моим дядей Кенни.

Уилл чуть не свалился со стула.

— Что?

— С братом моего отца, — пояснила Фейт. — Он был полковником в Воздушных силах. Аманда встречалась с ним… — Она задумалась: Аманда рассталась с Кеном как раз перед тем, как Джереми перешел в старшие классы. — …почти пятнадцать лет.

— Я этого не знал.

— Аманда этого не сказала, когда натравливала тебя на мою мать?

— Нет, но, насколько мне известно, она ни разу не вмешалась в то расследование. Она только сказала мне, чтобы я постарался быть справедливым.

В его голосе зазвучали какие-то странные нотки.

Фейт вспомнила кое-что, что когда-то сказала ей мать. Тогда это показалось ей странным, но теперь она поняла.

— Во время расследования мама о тебе почти не говорила, но однажды она сказала, что доверяет тебе и уверена, что ты не будешь злоупотреблять своим положением.

— Мило, — кивнул Уилл, хотя по выражению его лица Фейт поняла, что он чувствует себя одураченным.

Фейт начинала понимать, что таков стиль Аманды. Она никогда не предоставляла подчиненным полную картину.

Она попыталась сменить тему и заговорила о его кабинете:

— В лучах солнца вид не стал лучше.

Он снова потер подбородок.

— Увы. — Он немного помолчал, потом сказал: — Прости, что не привлек тебя к разговору с Бернардом. И к пресс-конференции тоже. Этого больше не повторится.

Фейт не была готова принять его извинения. Возможно, потому, что он продолжал отодвигать ее в сторону, независимо от того, сколько уже раз извинился.

— Как на все это отреагировал Пол?

— По обыкновению он вел себя как полный засранец и пытался все контролировать.

— Тебе это не показалось подозрительным? — спросила Фейт. — Не слишком ли бурно он выражает свой протест?

— Пол засранец, но я не представляю, чтобы он сделал что-то подобное. Ему понадобился бы сообщник и мотив.

— Думаю, мотив мы узнаем, как только получим сравнительный анализ ДНК.

— Анализы не совпадут.

Уилл сказал это так уверенно, что Фейт не стала с ним спорить. В делах, связанных с похищением детей, самым очевидным злоумышленником всегда был отец. А если точнее, то большинство таких расследований заканчивались обвинением, выдвинутым отцу. Независимо от различных обстоятельств этих преступлений именно на отцов указывали все улики и доказательства. Этим расследованием руководил Уилл, и, если он был так свято убежден, что отец тут ни при чем, Фейт ничего не могла по этому поводу поделать.

— Я его знаю, — добавил Уилл, словно ощутив ее скептицизм.

— Ладно.

— Фейт, я серьезно. Пол этого не делал. — Он явно пытался ее убедить. — Я знаю, что ты по очень многим вопросам не доверяешь моему суждению…

— Это не так.

— В таком случае можно мне вставить словечко?

Фейт не знала, что ответить. У нее, похоже, выработалась привычка спарринговаться с этим человеком. Все споры обычно заканчивались тем, что он изумленно смотрел на нее, а она чувствовала себя полным дерьмом.

Уилл, видимо, тоже это осознал.

— Все, что я пытаюсь сказать, так это то, что я знаю этого парня. Пожалуйста, поверь мне. Пол Кампано ни за что не причинит вреда ребенку, особенно собственному.

— Хорошо, — согласилась Фейт. Видит Бог, ей случалось принимать на веру и не такое. Она огляделась в поисках чего-нибудь, что позволило бы сменить тему. — Я не хочу лезть не в свое дело, но можно мне спросить, что делают здесь два пакета домашних тестов на беременность? Вон там, под окном?

Удивительно, но, обернувшись туда, куда указывала Фейт, Уилл покраснел.

Она поспешила извиниться:

— Прости, я не должна была о них говорить…

— Я забыл, что они здесь.

Фейт смотрела на выглядывающие из пакетов коробки с веселыми логотипами. Если бы у нее был один из этих тестов, когда она забеременела Джереми, может, она и не стала бы дожидаться третьего триместра, чтобы рассказать обо всем родителям. Она прижала ладонь к шее, спрашивая себя, откуда явилась эта ужасная мысль. Должно быть, она устала гораздо сильнее, чем ей кажется.

— Мне кажется, моя девушка беременна, — вдруг сказал Уилл.

Эти слова повисли в воздухе между ними. Фейт пыталась понять, в какой момент их отношения из прохладно-деловых превратились в личные. За неловкими манерами и социальной неприспособленностью Уилла ощущалась доброта. Фейт поняла, что, как бы ни старалась, она не может ненавидеть Уилла Трента.

Она посмотрела на гору разнообразных тестов. Их было не меньше дюжины.

— Их нельзя просто макать в унитаз. Нужен свежий анализ.

Уилл открыл ящик стола и сунул туда руку.

— У меня есть вот такой, — сказал он, вытаскивая индикатор. — Я нашел его в мусорном баке. Ты знаешь, что это означает?

Фейт в последний момент отдернула руку, вспомнив, что на этот тест мочились. Она посмотрела на индикатор с единственной синей полоской.

— Понятия не имею.

— Я тоже, — вздохнул он. — Как бы то ни было, но у меня есть вот эти, а значит, я смогу выяснить, что это за фирма, и получить ответ.

У нее на языке крутился очевидный вопрос: «Почему бы тебе просто не спросить у нее?» Но то, что Энджи Поласки не сказала Уиллу о тесте, уже само по себе доказывало отсутствие между ними нормального общения.

— Давай посмотрим сейчас, — заявила она.

Его это предложение явно удивило.

— Что ты, я не могу на тебя такое взваливать.

— Нам все равно нечего делать, пока не позвонит Гордон Чу. Давай помогу.

Уилл упирался только для вида и охотно вытряхнул содержимое пакетов на стол. Они начали открывать коробки и разрывать пластиковые пакеты, чтобы извлечь из них индикаторы и сравнить их с тем, который лежал на столе Уилла. Они распечатали почти все тесты, когда Уилл вдруг сказал:

— Кажется, это такой же.

Фейт посмотрела на запечатанный в полиэтилен тест у него в руке и сравнила его с использованным индикатором на столе.

— Похоже, — согласилась она.

Он развернул прилагавшуюся к тесту инструкцию и начал просматривать ее в поисках нужного параграфа. Потом обеспокоенно покосился на Фейт и снова принялся изучать инструкцию.

— Дай мне, — в конце концов не выдержала она, тем самым положив конец его мучениям. На обратной стороне инструкции был рисунок. — Одна линия, — показала она рисунок Уиллу. — Это означает, что тест отрицательный.

Он откинулся на спинку стула, крепко стиснув пальцами подлокотники. Она не могла понять, что он чувствует — облегчение или разочарование.

— Спасибо, что помогла разобраться.

Фейт кивнула, запихивая инструкцию обратно в коробку.

— Проверка орфографии.

— Что?

— Вчера Бернард сказал, что компьютеры помогают дислексикам скрывать свою проблему. — Он пожал плечами. — Почему бы малограмотному человеку не сделать то же самое?

Фейт закрыла глаза, припоминая текст записок.

— Все слова были написаны правильно. Верно? «Покои» — это слово? — Она кивнула на компьютер. — Набери его.

Уилл не шелохнулся.

— Это слово.

— Что оно означает?

Зазвонил телефон. Он даже не пошевелился, чтобы снять трубку.

Фейт знала, что порой Уилл ведет себя странно, но это было уже совсем из ряда вон. Телефон продолжал звонить.

— Ты хочешь, чтобы я ответила на звонок? — спросила она.

Он дотянулся до телефона и нажал на кнопку громкой связи.

— Уилл Трент.

— Это Беки из лаборатории, — произнес женский голос с сильным нью-йоркским акцентом. — Гордон Чу уже здесь.

Уилл выключил монитор компьютера и встал, поправляя пиджак.

— Идем.

Медицинско-криминалистическая лаборатория занимала весь второй этаж здания. В отличие от остальных помещений, кишащих мышами и асбестовой пылью, лаборатория была очень чистой и хорошо освещенной. Кондиционеры работали исправно, на полу не было расколотых плиток, а столы не торчали во все стороны зазубренными металлическими краями. Все было либо белым, либо изготовленным из нержавеющей стали. Если бы Фейт пришлось работать здесь целыми днями, она бы давно съела свой пистолет. Даже окна сверкали, будучи напрочь лишены грязных полос и пятен, которыми изобиловало все здание.

В комнате суетились не меньше двух десятков человек. Все сотрудники были одеты в белые халаты, а большинство из них — еще и в защитные очки и хирургические перчатки. Одни эксперты изучали улики, другие работали за компьютерами. Не считая приглушенного гула электроники, здесь было тихо. Наверное, обработка крови и изучение всевозможных волокон не располагало к общению.

— Я здесь, — окликнул их с другого конца комнаты худощавый мужчина азиатской внешности.

Он сидел на табурете рядом с одним из лабораторных столов. Перед ним было несколько лотков, а на полу у его ног стоял большой черный чемоданчик из тех, с какими обычно ходят адвокаты. «Интересно, он привез белый халат с собой или ему его одолжили?» — подумала Фейт.

— Гордон, — сказал Уилл, после чего представил эксперту Фейт.

Тот протянул ей руку.

— Рад знакомству, мэм.

— Я тоже, — кивнула Фейт, думая о том, что не слышала, чтобы кто-нибудь так мягко и очаровательно растягивал звуки, с тех пор как умерла ее бабушка.

«Интересно, где этот Гордон научился так говорить?» — спросила себя она. Он был лишь немногим старше Фейт, но вел себя и держался как немолодой человек.

Уилл указал на разложенные на столе записки, которые Гордон уже вынул из пластиковых пакетов.

— Что ты об этом думаешь?

— Я думаю о том, что хорошо, что вы меня позвали. Эта бумага в жутком состоянии. Я даже не стану подвергать ее воздействию паров йода.

— Как насчет волоконно-оптического датчика?

— Я уже их осмотрел. Это просто ужас какой-то.

— Не нашел никаких особенностей или водяных знаков?

— Ничего. Бумага примитивна до невозможности.

Фейт решила, что, скрывая свое невежество, наказывает сама себя.

— Я практически не знакома с химической обработкой. Почему мы не можем снять отпечатки с бумаги обычным способом?

Он улыбнулся, явно довольный ее вопросом.

— Я уверен, что в академии вы снимали отпечатки с окурков. Я угадал? — Он рассмеялся, увидев выражение ее лица. — Они занимаются этим, сколько я себя помню. Бумага — это пористый материал. Кожный жир на пальцах оставляет великолепные отпечатки на твердых поверхностях. Но когда мы имеем дело с волокнами, жир проникает в материал и перемещается. Посыпая такие поверхности порошком, мы не получим ни одного отпечатка. Необходимо использовать что-то вроде нингидрина, который вступит в реакцию с аминокислотами в остатках кожного жира. Только тогда мы сможем получить симпатичные отпечатки и вернуть домой нашу девочку.

Поняв, что следующие несколько минут могут стать решающими, все сразу посерьезнели.

— Тогда приступим, — предложил Уилл.

Гордон извлек из чемоданчика защитные очки и пару зеленых перчаток и обернулся к Уиллу и Фейт:

— Вам лучше сделать шаг назад. Это довольно токсичное вещество.

Они последовали его совету, но Гордон все равно вручил им бумажные маски для защиты носа и рта.

Он наклонился к чемоданчику и вынул из него маленький металлический контейнер без опознавательных знаков. Потом открутил колпачок и осторожно отлил немного жидкости в один из лотков. Даже сквозь маску пары этой жидкости ударили Фейт в нос, как вспышка пороха. Она никогда не ощущала такого вызывающе химического запаха.

— Нингидрин и гептан, — пояснил Гордон. — Я смешал их вчера вечером, перед тем как выехать сюда. — Он закрутил контейнер. — Раньше мы использовали фреон, но несколько лет назад его запретили. Я уже говорил об этом Уиллу. Мои запасы закончились два месяца назад. Я плакал, выливая последние капли.

Гордон взял пинцетом первый лист бумаги.

— Чернила немного расплывутся, — предупредил он.

— Мы уже все сфотографировали и сделали копии, — успокоил его Уилл.

Гордон уронил листок в химический раствор. Фейт подумала, что это очень напоминает способ, которым когда-то проявляли фотографии. Она наблюдала за Гордоном, аккуратно покачивающим лоток с раствором и листом бумаги. Слова подрагивали у нее перед глазами, и Фейт снова и снова перечитывала их в ожидании того, что должно произойти.

ОНА ПРЕ НАДЛЕЖИТ МНЕ!

Кто бы ни написал эту записку, он считал себя близким Эмме Кампано человеком. Он ее видел. Он ее жаждал. Фейт перевела взгляд на вторую записку.

УСТАВЬ ЕЕ В ПОКОИ!

Возможно, похититель считал, что должен защитить ее от Адама?

— Ну вот, — произнес Гордон.

Она увидела, как на бумаге проявляются следы, криминалистическое доказательство того, что эту бумагу держали в руках многие люди. Первым делом потемнели заломы и складки. Сначала они стали темно-оранжевыми, но этот цвет быстро сменился красным. Другие метки оказались смазанными отпечатками пальцев. Лист покрылся фиолетовыми завитками. Благодаря химикатам были видны места, где к бумаге прикасались много раз.

— Это очень странно, — пробормотал Гордон.

Уилл склонился над лотком, не снимая с лица маски.

— Я никогда не видел, чтобы отпечатки были такими темными.

— Я тоже, — кивнул Гордон. — Где вы это взяли?

— В одной из комнат общежития Технологического института Джорджии.

— Может, записка лежала возле чего-нибудь необычного?

— Она была в кармане у студента. Все эти записки были у него в кармане.

— Он изучает химию?

Фейт пожала плечами.

— Он работает с вязкими материалами.

Гордон еще ниже наклонился над лотком, разглядывая темные буквы и отчетливые завитки отпечатков.

— Это отпечаток большого пальца левой руки. Я бы сказал, что тот, кто его оставил, имел доступ к каким-то химикатам, которые вступили в реакцию с уксусной кислотой в моем растворе.

Он потянулся к чемоданчику и достал увеличительное стекло. Фейт, затаив дыхание, наблюдала за Гордоном, склонившимся над ядовито-благоухающим лотком. Он разглядывал выявленные реактивами отпечатки пальцев.

— Судя по отпечаткам, к этой бумаге прикасалось трое разных людей. — Он снова присмотрелся к черным буквам. — Я бы сказал, что отпечаток большого пальца указывает на тот единственный раз, когда листок бумаги брал кто-то третий. — Он указал на расположение отпечатка. — Он в левом нижнем углу. Кто-то был очень осторожен с этой запиской.

— Он мог случайно коснуться записки большим пальцем, когда пытался просунуть ее под дверь, — предположил Уилл.

— Возможно, — согласился Гордон. — Необходимо это высушить, и тогда я смогу осмотреть обратную сторону. Дайте мне несколько часов, и тогда мы поймем, чем располагаем. У вас есть отпечатки пальцев людей, которые, по вашему мнению, касались этих записок?

— Отпечатки Адама есть в деле, — откликнулась Фейт. — И мы брали отпечатки у Гейба Коэна перед тем, как обыскать комнату Адама.