Посчитай до десяти Роуз Карен

— Ему нужна была ты. Не я. Твоя мать. Не моя.

Миа моргнула. И засмеялась.

— Ты ведь шутишь, верно?

Ироничная улыбка исчезла.

— И в мыслях не было.

Очевидно, кто-то нарисовал этой женщине куда более розовый портрет Бобби Митчелла, чем он того заслуживал.

— Давай начнем сначала. Оливия Сазерленд, спасибо, что спасла мою шкуру.

Легкая полуулыбка вернулась на ее лицо.

— Я надеялась, что ты все-таки об этом вспомнишь.

— Почему ты это сделала?

Она пожала плечами.

— Я не хотела тебя любить. Я хотела ненавидеть все, что с тобой связано. Но я понаблюдала за тобой и поняла, что, возможно, кое в чем ошиблась. Я собиралась уехать сегодня во второй половине дня, но тут увидела в утренней газете твой домашний адрес. — Она нахмурилась. — Знаешь, ты обязательно должна что-нибудь предпринять в отношении этой женщины. Эта Кармайкл хуже змеи.

— Ага, я уже догадалась. Ну… и ты болталась здесь весь день?

— То да, то нет. Главным образом, да. Я подумала, что, когда ты придешь домой, я поздороваюсь с тобой — и сразу же попрощаюсь. Но ты нечасто бываешь дома.

— Я знаю. Я обычно зависаю в гостях у друзей.

— Например, у рыжей — той, на похоронах?

— Точно. Слушай, я бы рада с тобой поболтать, но мне нужно разгребать все это.

Миа махнула рукой в сторону одной из патрульных машин, на капоте которой Соллидей уже разложил карту местности, прикидывая, куда поставить блокпосты.

Сазерленд улыбнулась.

— Когда все устаканится, тогда и поболтаем.

Когда все устаканится. Мию словно ударили наотмашь. Она уже слишком многое потеряла из-за того, что ждала, пока все устаканится. А сейчас ей представилась возможность, которая уже никогда не повторится.

— Нет, все никогда не устаканится. Сколько тебе лет?

Сазерленд растерянно моргнула.

— Двадцать девять… — И снова улыбнулась. — Какой бестактный вопрос!

Миа улыбнулась в ответ.

— Я знаю. Можешь задержаться в городе на пару дней?

— Нет. У меня были неотгулянные дни, плюс я взяла отпуск, но мой капитан уже телефон обрывает, требуя, чтобы я вернулась. Мне пора домой.

— Один-единственный день. Пожалуйста. Я узнала о твоем существовании всего лишь три недели назад. Очевидно, у нас много общего, помимо Бобби. Где ты остановилась?

Сазерленд внимательно посмотрела на Мию и кивнула.

— После моего рождения мать переехала в Миннесоту, но у меня здесь осталась тетя. Я живу у нее. — На обратной стороне визитки она нацарапала свой адрес и номер телефона. — А где живешь ты, я знаю.

— В ближайшие несколько дней меня здесь не будет. Скорее всего, я перееду. Но вот номер моего мобильного.

Она протянула Сазерленд визитку. Та сунула ее в карман и ответила Мии задумчивым взглядом.

— Я всю жизнь хотела быть тобой. Всю жизнь тебя ненавидела. Ты совсем не такая, какой я тебя представляла.

— Иногда я сама от себя в шоке, — криво усмехнулась Миа. — А теперь мы должны взять у тебя показания. Тот тип, которого ты спугнула, убил четырех женщин.

Ее голубые глаза изумленно распахнулись, и Миа словно заглянула в зеркало.

— Так значит, это…

Да, сестренка действительно читала газеты.

— Да. Вперед. За работу.

Четверг, 30 ноября, 22:00

Математик исчез. Рид потихоньку закипал, глядя, как полицейские осуществляют поквартирный обход. Так близко. Он был так близко! Он даже разглядел злобно ухмыляющееся лицо этого ублюдка. И торжествующую улыбку, когда тот понял, что ему удалось уйти. Если бы он только бегал быстрее…

— Если ты и дальше будешь так хмуриться, у тебя появятся морщины, — подойдя к нему, заметила Миа и тоже прислонилась к его внедорожнику.

— Он уже был в моих руках, — сквозь зубы процедил Соллидей. — Черт возьми! Я его почти схватил!

— «Почти» считается только в отношении ручных гранат и в игре в подковы, — возразила она. — Мы тратим время впустую, Рид. В этом районе мы его не найдем. Он ушел.

— Я знаю, — горько ответил он.

— Я все время спрашиваю себя: почему он вообще это сделал? Почему я?

Рид пожал плечами.

— Мы уже подобрались к нему, и он это понимает. Кроме того, если он знает твой адрес, он знает и то, что во вторник вечером в тебя стреляли.

Она прикоснулась к щеке в том месте, где врач скорой помощи наложил ей два шва, стягивая кожу на ране.

— Отвлекающий маневр.

— Миа!

Они одновременно обернулись и увидели, что Джек стоит в дверях подъезда, а на ладони у него лежит пуля.

— Пройди пуля на пару миллиметров ближе…

И снова, уже в который раз за последний час, у Рида кровь застыла в жилах. На пару миллиметров ближе, и пуля вошла бы в основание ее черепа, а не оцарапала скулу. Несколько миллиметров, и он, возможно, потерял бы ее.

— Ну да, ну да, — буркнула Миа. — И я бы умерла. Спасибо, Джек.

— Вообще-то, — сухо возразил Джек, — скорее всего, пуля отскочила бы от твоей железной черепушки. Иногда мне хочется, чтобы тебе перестало так фантастически везти. Ты начинаешь думать, что на самом деле пуленепробиваемая. А это не так.

Не так. Рид нервно сглотнул, загоняя поглубже страх, охватывающий его каждый раз, как в памяти всплывает воспоминание: звучит выстрел, и Миа падает на тротуар.

— Джек, мы проиграли. Может, Миа наконец соберет вещи и уберется отсюда?

Джек окинул его внимательным взглядом, и Рид понял: целью телефонных разговоров между Эйбом, Эйданом и Джеком было не только передать друг другу номер телефона Рида.

— Давай. Прикрывай ей спину, пока она не доберется… туда, куда едет.

Они одновременно оглянулись: каждый из них понимал, что у стен, возможно, есть уши.

— Непременно. — Рид открыл дверь в подъезд и придержал ее. — Давай соберем твои вещи.

Он дождался, пока она отопрет дверь в квартиру, затем втолкнул ее внутрь и прижал к двери. Сердце у него колотилось. Он впился в ее губы поцелуем — слишком грубым, слишком отчаянным. Но через секунду это уже не имело значения: ее руки обвились вокруг его шеи, и она ответила на его поцелуй — так же грубо и так же отчаянно.

Рид отстранился, дыша не менее тяжело, чем когда преследовал этого ублюдка.

— Спасибо. Мне это было нужно, — прошептала она.

Он прижался лбом к ее лбу.

— Черт возьми, Миа! Я так…

Она вздохнула.

— Да. Я тоже.

Он отстранился, и она серьезно и грустно посмотрела на него.

— Собирайся поскорее. Я хочу увезти тебя отсюда. — Не в силах сдержаться, он коснулся ладонью ее щеки и мягко провел большим пальцем под швами. — Я хочу тебя, и точка. Поехали со мной.

— Похоже, у меня нет выбора. — Уголок ее рта приподнялся. — Это было низко с твоей стороны — вот так манипулировать мною. Да еще и выбрасывать Лорен из ее собственного дома.

Рид коснулся большим пальцем ее нижней губы.

— Формально это мой дом. Она просто арендует половину. — Он секунду помолчал. — В гостевой спальне в той половине дома очень удобная кровать. Королевских размеров. И с упругим матрацем.

— У меня матрац тоже упругий, — возразила она, но глаза у нее потемнели. — Что еще?

— Ну… Там есть пожарный шест. И трапеция. И батут.

Она рассмеялась.

— Ты победил. Я пакую вещи.

Он прошел за ней в спальню, где словно торнадо пронесся: простыни и одеяла кучей лежали на полу — там, где они оставили их рано утром. Он многозначительно посмотрел на кровать, потом на Мию. Она тоже уставилась на кровать. Но потом покачала головой и сказала:

— Нет. Не сейчас, когда половина ГОМП прочесывает улицы за моим окном.

Быстро, но без излишней суеты она затолкала в холщовую сумку необходимые вещи и задумалась, нерешительно положив руку на маленькую фотографию в рамке. Две девочки-подростка широко улыбались в камеру, но, хоть они и стояли рядом, не касались друг друга.

— Ты с Келси?

— Да. — Она сунула фотографию в сумку. — Я должна сообщить ей об Оливии, но я боюсь навещать ее на новом месте. Я боюсь даже знать, где оно, это место.

— Так…

Он взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Она в первый раз упомянула эту женщину после того, как взяла у нее показания и пожелала ей приятного вечера. Джек, разумеется, понял, кто она, но Рид знал: Миа вовсе не стремилась сообщать об Оливии каждому полицейскому в форме в этом районе.

— Расскажи мне об Оливии.

Она пожала плечами.

— Ты знаешь то же, что и я. Мы попытаемся выкроить часок завтра вечером и поболтать.

Она собралась надеть сумку на плечо, но Рид забрал у нее багаж.

— Позволь, я помогу тебе. Пожалуйста, — добавил он, когда ее глаза сердито вспыхнули. Как же ей тяжело принимать помощь — в любой форме! Упрямица. Но ей придется научиться принимать помощь от него.

Как долго? Это зависит от результатов разговора, который произойдет, как только они приедут к нему домой. А еще это зависит от ее ожиданий. В данный же момент он мог лишь молиться о том, чтобы он правильно понял ее потребность в независимости. И ее отношение к обязательствам.

Она кивнула, подошла к входной двери, но неожиданно остановилась. Коротко выругалась и распахнула дверь кладовки. Там в гордом одиночестве стоял маленький ящик, а на нем сложенный втрое флаг. Сцепив зубы, она схватила ящик и сунула его в сумку.

— Идем уже.

Глава 18

Четверг, 30 ноября, 22:40

— Оливия Сазерленд? — раздался задумчивый голос Дейны в трубке.

Миа сидела за столом в кухне Лорен. Сестра Рида очень хорошо подготовила гостевую комнату: она даже положила в ванную одинаковые полотенца и ароматное мыло. Миа чуть не убрала мыло подальше, но передумала. И, как оказалось, не зря: аромат у него был успокаивающим и, как ни смешно, женственным.

Намыливаясь, она думала о Риде, о том, понравилось бы ему, что она воспользовалась мылом, и решила, что да. Поняла, что, наверное, именно этого Лорен и добивалась. Ох уж эти сестры! Сестра Рида, а теперь еще и… моя.

— На ней была точно такая же куртка, как у меня, только она в этой куртке почему-то выглядела куда лучше.

— Хочешь, Этан проверит ее?

— Нет, не надо. Она сообщила всю нужную информацию, когда мы брали у нее показания. Если она не та, за кого себя выдает, мы очень быстро об этом узнаем. Она меня ненавидит. По крайней мере, раньше ненавидела.

— Наверное, ей было тяжело расти без отца, да еще зная, что он предпочел другую дочь.

— А я росла, сожалея, что не могу быть другой дочерью.

— Ты ведь, надеюсь, не собираешься упускать такой шанс? Пожалуйста, скажи, что не упустишь его.

— Нет, не упущу. Я думала о том, что ты мне сказала. О бифштексе и гамбургере.

— Речь шла о мужчинах, — сухо заметила Дейна. — Не о женщинах, и уж тем более не о твоих родственницах. Это просто неправильно, Миа.

— Замолчи. Я что хотела сказать: я думала, что выбрать — обойтись без всего этого или все-таки что-нибудь получить. Я уже слишком многое потеряла, пока дожидалась, когда моя жизнь станет размеренной, нормальной. Возможно, у нас с Оливией сложатся какие-то отношения, а возможно, и нет. Она сделала первый шаг. Я сделаю следующий. И даже если из этого ничего не выйдет, по крайней мере, я смогу вылечить ее от ошибочного образа отца.

Дейна помолчала, потом спросила:

— Миа, ты ей расскажешь все?

— Я не знаю. Наверное, нет. Слишком много информации, и все такое.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Миа улыбнулась. По крайней мере, у нее есть хорошая подруга, если уж с семьей не вышло.

— Я подумаю.

— А ты думала о том, что я говорила о гамбургере, но в отношении мужчин?

Миа воздела очи горе.

— Да.

— И что?

Она протяжно выдохнула.

— Этот парень вовсе не гамбургер.

— Да? — В голосе Дейны прозвучало с трудом сдерживаемое предвкушение. — Ну давай, расскажи!

— Он скорее бифштекс. — Она вспомнила о том, какой он на ощупь. О том, какие чувства у нее вызывает. — Высшего сорта. — И, словно она вызвала его заклинанием, Рид появился у двери черного хода. — Ой, мне пора!

— Подожди! — взмолилась Дейна. — Ты ведь так и не сказала мне, где была сегодня вечером.

Рид корчил ей гримасы за окном.

— Я в безопасности, — заверила подругу Миа и встала. — И я собираюсь… вкусить хлеб насущный.

— Позвони мне завтра и будь готова рассказать все в мельчайших подробностях!

Миа повесила трубку и впустила Рида. Он тоже принял душ и переоделся: теперь на нем были потертые джинсы и старый свитер, а на ногах красовались начищенные до блеска кожаные мокасины, под которые он не стал надевать носки. Да, этот мужчина очень любит обувь.

— Я куда-то засунул свой ключ от этой части дома.

Они стояли, окидывая друг друга оценивающими взглядами, в тишине кухни его сестры. Миа чуть наклонила голову к плечу.

— Ты мне соврал. Здесь нет ни пожарного шеста, ни трапеции.

Он не улыбнулся.

— Но на заднем дворе есть батут.

Внезапно у нее тоже пропало желание улыбаться.

— Давай, Соллидей, выкладывай.

Он не стал притворяться, что не понял ее.

— Мы должны договориться об основных правилах.

Правила… Правила — это не страшно. У нее и свои имеются.

— Хорошо.

Он нахмурился, на минуту отвел взгляд и снова посмотрел на Мию.

— Почему ты не замужем?

Она тут же ощетинилась.

— Беспокойный график… Я так и не смогла выбрать время, чтобы сходить к портнихе и сшить себе свадебное платье.

Он вздохнул.

— Я не шучу.

К сожалению, она тоже не шутила. Впрочем, она быстро нашла другой ответ, не менее правдивый.

— Я коп.

— Многие копы создают семьи.

— И очень многие разводятся. Послушай, я хороший коп. Семейные отношения все усложняют даже в идеальных обстоятельствах. Я не думаю, что смогла бы одновременно быть хорошим копом и хорошей женой.

Услышав ее ответ, он, похоже, расслабился.

— А была?

— Что, замужем? Нет. — Она помолчала, потом пожала плечами. — Обручена была, но недолго. — Она внимательно посмотрела на него. — А ты почему больше не женился?

Он посмотрел ей в глаза — сдержанно и решительно одновременно.

— Ты веришь в родственные души?

— Нет. — Но мозг тут же услужливо привел несколько примеров. Дейна и Этан явно сюда подходили. А также Эйб и Кристен. Бобби и Аннабель… нет. — У некоторых, возможно, так бывает, — исправилась она.

— Но не у тебя?

— Нет, не у меня. А что? Кристин была твоей родственной душой?

Он кивнул.

— Да.

Его убежденность казалась абсолютной.

— И такое бывает лишь однажды? — уточнила она.

— Я не знаю, — признался он. — Но я больше таких, как она, не встречал, а мне нужна только самая лучшая.

Она невольно вздрогнула.

— Что ж, довольно откровенно.

— Я не хочу тебе лгать. Я не хочу, чтобы у тебя создалось неправильное впечатление обо мне. Ты мне нравишься. Я тебя уважаю. — Он опустил взгляд на свои сверкающие мокасины. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты просто хочешь заниматься со мной сексом. — Это прозвучало резче, чем ей хотелось.

Он настороженно посмотрел на нее.

— В основном, да.

Раздражение искало выход.

— Так почему бы тебе не подобрать какую-нибудь женщину в баре?

Его темные глаза вспыхнули.

— Мне не нужен секс на одну ночь. Черт возьми! Я не хочу жениться, но это не означает, что я соглашусь… Неважно. Зря я начал этот разговор.

— Постой.

Он замер, не выпуская дверной ручки.

— Давай напрямик. Тебе нужен секс с кем-то, кого ты уважаешь, с кем ты можешь общаться в определенных рамках. Тебе не нужен брак, не нужны официальные обязательства. Я думаю, тебе нужны свободные отношения. Правильно?

Он глубоко вдохнул, а выдохнул вместе с ответом:

— Да. И чтобы моя дочь ничего не знала.

Миа снова вздрогнула.

— Разумеется, мы ведь не хотим подавать ей плохой пример.

— Она слишком маленькая, она не поймет. Я не хочу, чтобы она считала, что неразборчивые связи — это нормально. Потому что у нас все будет иначе.

Миа села за столик и провела рукой по волосам.

— Значит, у нас взаимовыгодные физические отношения, дополняемые пустой болтовней перед сном, но не налагающие никаких обязательств.

Он так и стоял на месте.

— Если ты этого хочешь.

Она вздернула подбородок.

— А если нет?

— Тогда я иду домой и сплю один. — Его глаза сверкнули. — Я очень не хочу спать один!

— Хм… А у тебя уже были свободные отношения без обязательств?

— Не часто, — признался он.

Теперь стала ясна причина его длительного воздержания.

— И поэтому прошло целых шесть лет.

— В основном. А тебе нужны обязательства, Миа?

Вот оно. Предложение. Бифштекс из вырезки в булочке для гамбургера. Потрясающий вкус останется, но не будет никакой суеты: ни столового серебра, ни тонкого фарфора, ни предупредительных официантов. Двадцать четыре часа тому назад, в кухне Дейны, она утверждала, что именно это ей и нужно. Теперь, в кухне Лорен, она поняла: именно на это ей придется согласиться. Не будет никаких разбитых сердец, никаких страдающих детей. Так будет лучше.

— Нет. Мне обязательства тоже не нужны.

Рид молча смотрел на нее, и Миа решила, что он ей не поверил. Впрочем, она не была уверена, что и сама-то себе поверила. И тут он протянул ей руку. Она вложила свою ладонь в его, и он стал поднимать ее со стула: сначала медленно, а потом резко рванул к себе и обнял. В следующую секунду он уже целовал ее. Его губы оказались теплыми, неистовыми и такими… желанными! Мгновенно вспыхнувшее, вырвавшееся на волю желание оказалось слишком сильным, чтобы отрицать его.

Она обвила руками его шею, запустила пальцы в его волосы и взяла то, в чем так нуждалась. Он приподнял ее и прижал к себе, так что ее живот уперся в твердый пояс его поношенных джинсов. Она задрожала от желания. Еще. Пожалуйста! Слова эти эхом повторялись в ее мыслях, так и не сорвавшись с губ, но она сообщила Риду, чего именно хочет, движениями своего тела. И тем, как ответила на его поцелуй.

Он оставил ее губы и стал жадно — нет, даже алчно! — покрывать поцелуями шею.

— Я хочу тебя. — Из его горла вырвалось рычание. — Позволь мне взять тебя. — Его губы сомкнулись вокруг соска, сорвав с ее губ отчаянный крик. — Скажи «да». Прямо сейчас!

Она выгнулась, полностью отдаваясь ощущениям. Отдаваясь ему.

— Да.

Он задрожал так сильно, словно до самого конца не был уверен в ее ответе. Пронес ее через всю кухню и поднялся по лестнице — туда, где ждала большая кровать.

— Прямо сейчас.

Пятница, 1 декабря, 02:30

Страницы: «« « ... 2627282930313233 » ... »»