Посчитай до десяти Роуз Карен

Миа потрясенно уставилась на него.

— И ты туда же? Эйб, это мой дом. Ты же свой дом продавать не стал бы. Если бы я переезжала каждый раз, когда разозлю очередного негодяя, я бы превратилась в настоящего кочевника в гребаном шатре.

— Сейчас речь идет уже далеко не об одном негодяе. Что Спиннелли делает, чтобы обуздать Кармайкл?

— А что он может сделать? Она не говорила, что это мой домашний адрес. Она сказала, что на улице стреляли и что мишенью была я. А окончательный вывод должен сделать читатель. Она не нарушала закон.

— Миа, как Кармайкл узнала, где найти Геттса и Дюпри?

— Она сказала, что узнала это от своего источника.

— Что, если она и есть источник?

— Ты хочешь сказать: что, если она была там в тот вечер, когда тебя подстрелили? — Он кивнул, и Миа задумалась. — Тогда, возможно, она последовала за ними. Но это означало бы, что все это время она знала, где они находятся, и молчала?

— Это означало бы, что она ждала, когда ты вернешься, чтобы поделиться информацией.

Миа почувствовала, как в ней поднялась волна гнева.

— Черт возьми! Она хотела написать статью о том, как я их арестую, и я дала ей половину того, что она хотела, когда арестовала Дюпри.

— И когда ты его арестовала, эта статья появилась на первой полосе. Не доверяй ей, Миа.

— Блин! — Она встала, хотя коленки у нее дрожали. — Целый день — одни сплошные неприятности.

— Посиди еще немного. У тебя усталый вид.

Миа поморгала.

— Я и правда устала. Но мне еще нужно просмотреть документы Барнетта. У нас нет… — Она замолчала, но потом пожала плечами и употребила слова, сказанные Барнеттом: — У нас ни хрена нет с точки зрения вещественных доказательств. Мы должны найти связь.

— Но если вы не знаете его настоящего имени, то что вы ищете? — спросил он.

Миа потерла ноющий лоб.

— Ты пытаешься обмануть меня с помощью логики, — проворчала она. — Я немного посплю, а потом уже добью документы. — И она направилась к входной двери.

Он последовал за ней, двигаясь хоть и медленно, но уверенно.

— Принеси часть из них. Я могу помочь.

Она быстро надела куртку, вздрогнув, когда задела больное плечо. Если Барнетт не поставил ей синяк, ей крупно повезло.

— Ты ведь на больничном, дружище.

— Я могу сидеть и читать. Я с ума сойду, целыми днями ничего не делая! Ну пожа-а-луйста!

Она рассмеялась.

— Теперь я знаю, у кого Кара перенимает повадки. Если Спиннелли это одобрит, считай себя в команде. Позвоню тебе завтра. Передай Кристен «спасибо» за ужин и поцелуй за меня Кару.

Отъезжая от дома, Миа видела, что он стоит у окна и смотрит на нее, точно так же, как Дейна накануне вечером. Она снова почувствовала укол ревности, смешанной с негодованием. Но ревновала она не Эйба, не Дейну. Конечно же нет. Она завидовала той близости, которая царила в их семьях. Уж в этом-то она могла себе признаться. Завидовала тому, что по вечерам они возвращаются в шумный дом, к людям, которые любят их, несмотря ни на что. Тому, что им не приходится уезжать в ночь в одиночестве.

И хотя ее место жительства поменялось, сегодня вечером она все равно останется одна. Она будет жить в доме Лорен, в то время как семья Рида станет собираться на другой половине. Миа подумала о собственной семье. Келси в тюрьме. Ее мать… После похорон они еще ни разу не поговорили. Аннабель запретила дочери возвращаться, но ей не особо-то и хотелось. Она подумала о таинственной блондинке, спросила себя, кто она такая, есть ли у нее семья. Хорошие ли у нее отношения с ее матерью.

Она так и не прогнала через систему те номерные знаки. Когда все утихнет, она это сделает. Когда все утихнет. Когда все утрясется. Этими словами она обычно пользовалась, чтобы отложить решение в долгий ящик. Отложить покупку новой мебели, косметический ремонт в спальне. Отложить переезд к Гаю в прошлом году, когда он попросил ее об этом. Свадьбу с ним же. Когда все утрясется…

И когда же это произойдет, Миа? Сколько тебе будет лет, когда это случится?

Она расстроилась и выбросила эти мысли из головы. Сейчас стоит беспокоиться о более важных вещах. Она едет в свою квартиру, чтобы упаковать чемодан, так что ушки нужно держать на макушке, а глаза открытыми — на тот случай, если поблизости шатаются плохие парни с оружием. А об этих своих тревогах она обязательно подумает, но — позже.

Миа громко рассмеялась, и этот смех ей самой показался неуверенным и горьким. Когда все устаканится.

Четверг, 30 ноября, 20:15

— Спасибо, Лорен, все было очень вкусно, — сказал Рид, помогая собирать посуду со стола.

Лорен окинула его проницательным взглядом.

— Очень странно слышать. У тебя все время был такой вид, словно ты наказываешь еду.

Скорее он наказывал себя. Он совершенно не справился с ситуацией — с Мией.

— Прости. Я постоянно думаю об одном и том же.

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь.

Она ущипнула его и понесла тарелки в раковину.

— А ну подожди! — Он остановил Бет, собравшуюся молча выйти из комнаты. — Куда это ты направилась?

Бет наградила его своим «фирменным» взглядом.

— Наверх, — коротко, словно умственно отсталому, ответила она.

Она весь ужин просидела молча, с раздраженной и угрюмой миной. Еще раз попросила отпустить ее к подружке с ночевкой на выходные. Еще раз получила отказ. Одно и то же, одно и то же…

— Вернись и помоги тете. Я не понимаю, что на тебя нашло, Бет.

Сцепив зубы, она начала с грохотом бросать приборы на тарелки.

— Бет!

Она подняла голову, и он, к своему ужасу, увидел, что в глазах у нее стоят слезы.

— Ну что? — процедила она.

— Бет, ласточка, что случилось?

Она со злостью сметала со стола крошки.

— Ничего такого, что бы ты понял.

Бросив крошки в мусорное ведро, она выбежала из комнаты. Рид ошеломленно посмотрел ей вслед.

— Что все это значит? — спросил он.

Лорен взяла веник и принялась подметать вокруг мусорного ведра, куда приземлилось большинство крошек.

— Ее всю неделю что-то беспокоило. Возможно, проблемы с мальчиком.

Рид закрыл глаза. Его передернуло.

— Ей четырнадцать лет, Лорен. Не говори так.

— Ей четырнадцать лет, Рид. Привыкай.

— Я пойду и поговорю с ней.

— Дай ей время взять себя в руки. — Лорен окинула его оценивающим взглядом. — Ты в последние несколько дней тоже сам не свой. Хочешь поговорить?

Рид внимательно посмотрел на нее. Из всех братьев и сестер в их семье они с Лорен были самыми близкими. Он любил остальных, но они с Лорен всегда чувствовали друг друга.

— Я не знаю.

Она улыбнулась.

— Когда решишь — ты знаешь, где я живу.

— Гм, кстати об этом. — Он смущенно почесал в затылке. — В общем, я сдал твою квартиру. Бесплатно. По уважительной причине.

Она, понимающе прищурившись, кивнула.

— Ты сдал мою квартиру. Бесплатно. Зачем?

— Митчелл нужно пожить где-то несколько дней. И я предложил ей вторую половину дома. Я подумал, что ты согласишься временно переехать в комнату для гостей: все равно ты держишь здесь почти все свои вещи.

Она молча обдумывала сказанное.

— Почему она не может жить вместе со мной?

Он открыл рот. И тут же закрыл его. Он подумал об этом после того, как предложил свою помощь Мии, но отбросил эту мысль. Он хотел, чтобы она жила одна. Чтобы она могла полностью раздеться. Он хотел слушать ее крик, когда она кончает. Не переживать о том, что сестра может их услышать или что он оставит дочь одну. В глазах Лорен вспыхнуло понимание, а у Рида вспыхнуло лицо.

— Ты наконец-то прислушался к моему совету.

— Нет, ничего подобного.

— Но…

— Лорен, это не твое дело, но раз уж ты все равно узнала, скажу: это временно. Точно так же, как и работа вместе.

Ее глаза потемнели.

— Ты понимаешь, что делаешь, Рид?

Он растерялся.

— Извини, не понял?

— Я сейчас не имею в виду технические вопросы. Полагаю, ниже пояса у тебя все прекрасно работает.

— Лорен! — возмущенно воскликнул он, но она проигнорировала его.

— Я имела в виду… все это. С Мией. Просто помни: как бы вы ни прятались, как бы ни скрывались, ваши отношения от этого менее серьезными не станут. Сколько бы ты ни убеждал себя в том, что все временно, от твоих слов оно временным не станет. И пусть она производит впечатление крепкого орешка, она женщина и у нее есть чувства.

Он это знал.

— Я не хочу причинить ей боль.

— Хотеть не значит сделать. — Она смахнула крошки в ведро. — Пойду подготовлю ей комнату. — Страдальчески посмотрев на Рида, она провела пальцем по его рубашке, повторяя контур цепочки, которую он носил на груди. — Вчера вечером ты ее снял.

— Ты заходила ко мне в комнату?

— Аспирин искала. Она лежала у тебя на тумбочке, ничем не прикрытая. Будь осторожен, Рид. Ни одна женщина не захочет жить в тени другой женщины. Даже временно.

Он не знал, что на это ответить, и звонок мобильного спас его от необходимости говорить. Номер был ему незнаком.

— Соллидей слушает.

Лорен покачала головой и, оглянувшись на него через плечо, пошла готовить комнату для Мии.

— Это Эйб Рейган. Напарник Мии.

Рид насторожился.

— Приятно познакомиться. Позвольте полюбопытствовать, откуда у вас мой номер?

— Мне его дал Эйдан, а Эйдану его дал Джек. Миа только что уехала. Она сказала, что поживет у вас, но я знаю, что сначала она заедет в свою квартиру. К сожалению, я не могу прикрыть ее сейчас.

— Я поеду. Спасибо за предупреждение.

Рид сунул телефон в карман. Но сначала нужно поговорить с Бет. Он поднялся по лестнице, прыгая через ступеньку, и постучал в ее дверь. Внутри играла громкая музыка, и он не расслышал, что она сказала.

— Бет! Нам нужно поговорить.

— Уйди.

Он толкнул дверь и понял, что она заперта.

— Я должен поговорить с тобой. Открой дверь. Немедленно!

Где-то минуту спустя дверь открылась, и в проеме встала Бет: поза вызывающая, во взгляде темных глаз воинственность, лицо красное и опухшее от слез.

— Что?

Рид несмело протянул руку, чтобы убрать волосы у нее с лица. Она вздрогнула и отшатнулась, и этот жест причинил ему больше боли, чем резкие слова.

— Бет, пожалуйста, скажи мне, что случилось. Я не смогу тебя понять, если не узнаю.

— Да так, мелочи. Я просто устала.

Чувствуя себя беспомощным, он нахмурился.

— Может, ты заболела? Поедем к врачу?

Она улыбнулась горькой и слишком взрослой улыбкой.

— Ты спрашиваешь, не нужен ли мне психолог? Даже не думай об этом, папа. Ты ведь всегда говорил, что они полные идиоты.

Он вздрогнул, ее упрек достиг цели.

— Да, я так говорил. Возможно, так говорить не стоило. Возможно, я очень многое должен был сделать совершенно иначе. Но, детка, я никогда этого не узнаю, если ты не поговоришь со мной.

Ее глаза сердито вспыхнули.

— Я не ребенок! — Ее взгляд тут же стал печальным, но Рид разглядел за этой печалью лукавые искорки. — Ты мог бы разрешить мне переночевать у подружки. Тогда я бы так не грустила.

Он сделал шаг назад. Нет, это не его ребенок! Эта незнакомка, мастер манипуляции, не имеет к нему никакого отношения.

— Нет. Я же сказал: ты наказана, и, что бы ты ни говорила, я не изменю своего решения. Ты добьешься только противоположного результата. Я не знаю, что такого важного в этой ночевке, но ты никуда не поедешь. С этого момента я вообще запрещаю тебе ходить в гости к Дженни.

Ноздри у Бет гневно раздувались, но дыхание оставалось ровным.

— Ты обвиняешь ее. Она говорила, что так и будет. — Она отступила в комнату и взялась за ручку двери. — Ты закончил разрушать мою жизнь?

Он покачал головой, не в силах найти подходящих слов.

— Бет, мне нужно ненадолго уйти. Мы закончим разговор, когда я вернусь.

— Можешь не беспокоиться, — холодно заявила она. — Когда ты вернешься, я уже буду спать. — И она захлопнула дверь у него перед носом.

Он взъерошил волосы и прижал ладонь к затылку, словно пытаясь удержать его на месте. Что случилось с его ребенком? Это просто вспышка гнева у холерика? Или здесь скрывается нечто большее? Что-то… страшное? Он не мог в это поверить. Бет — умная девочка. Хороший ребенок. Ей всего лишь четырнадцать лет. При этом он знал, во что могут впутаться четырнадцатилетние подростки, знал из личного опыта. Но ведь это Бет! Она не дочь алкоголички и наркоманки, которая больше беспокоится об очередной дозе, чем о том, ел ли сегодня ее ребенок.

Бет повезло. «У нее есть я. — Рид вздохнул. — И в данный момент она меня ненавидит». Он не знал, что делать. Ему очень хотелось выломать дверь в ее комнату, но он понимал: проблемы это не решит. Ему нужна помощь. Завтра нужно первым делом созвониться со школьным психологом, с самого утра.

А теперь нужно проведать женщину, которая, похоже, окажет ему точно такой же теплый прием, какой оказала собственная дочь. «Плюнь на все, Соллидей», — пробормотал он, спустившись по лестнице, и схватил куртку. Выходя на улицу, он столкнулся с Лорен: она как раз пересекала двор.

— Мне нужно уехать, — заявил он. — Бет у себя в комнате.

— Ты с ней поговорил? — спросила Лорен, поправляя висевшую на плече холщовую сумку для книг.

— Из этой затеи ничего не вышло. Завтра я позвоню ее школьному психологу.

— Хорошая мысль.

— Вернусь попозже.

И он направился к внедорожнику.

— Рид!

Он остановился. Но оборачиваться не стал.

— Что?

— Не ходи к ней в цепочке.

Не оглядываясь, он забрался в машину, вырулил на дорогу и проехал до перекрестка. Там он сбросил скорость, стащил с шеи цепочку, задумчиво посмотрел на кольцо, лежащее на ладони, и аккуратно положил цепочку на консоль рядом с сиденьем.

— Блин…

Четверг, 30 ноября, 20:45

А вот и она. Он заметил ее из своего укрытия в переулке, на противоположной стороне дороги. Он встал и забросил рюкзак на спину. Все-таки в путешествии без багажа есть свой резон. Если придется бежать, у него с собой все, что нужно. Машина, которую он угнал, стояла через квартал отсюда — достаточно близко, чтобы успеть добраться до нее, когда дело будет сделано. А потом в новостях покажут Мелвина Геттса. А не меня.

Митчелл вышла из машины на противоположной стороне улицы. На плече у нее висел портфель. Она немного постояла, настороженно оглядываясь, но он надежно укрылся в тени. Она представляла собой прекрасную мишень, голова заняла нужное положение. Уверенной рукой он направил на Мию оружие. С такого расстояния он не промахнется. Он прицелился…

Рядом с ней остановился внедорожник и перекрыл ему обзор. Черт побери! Лейтенант Соллидей.

Соллидей опустил окно, они заговорили, но негромко, и он ничего не смог разобрать. Соллидей откинулся на спинку сиденья и принялся осматривать улицу, в точности как минутой раньше сделала она.

Блин, она уже идет к дому! Кто знает, когда она вернется? Может, через две минуты, а может, и через двадцать две. Черт, она вообще может остаться там на ночь! А у него еще много дел. Ему еще нужно убить Дауэрти. Он не может остаться здесь и поджидать ее. Черт пробери! Выбор прост: сейчас или никогда. Значит, сейчас. Он вышел из тени и поднял пистолет. И выстрелил.

— Полиция! Бросай оружие!

Он отшатнулся. Кричала не Митчелл. И не Соллидей. Митчелл нигде не было видно, а Соллидей как раз выскочил из машины и вскинул оружие. Черт!

Он отступал: один шаг, другой… Внезапно сердце у него замерло: Соллидей увидел его.

— Стой!

Соллидей бежал к нему. Быстро бежал.

Уходи! Он развернулся и побежал.

Миа была уже на ногах: рация в одной руке, оружие в другой.

— Выстрелы по адресу 1342, Седжвик-плейс. Нападение на полицейского в штатском. Прошу подмоги. Немедленно!

Она стояла на улице, пытаясь заставить себя сосредоточиться, несмотря на всплеск адреналина в крови. Кто-то закричал сразу после того, как прозвучал выстрел, но улица была пуста. Она прижала рацию ко лбу, потом снова поднесла ее к губам.

— Соллидей! — Когда он не ответил, горло ей сдавила паника, и она побежала. — Соллидей!

— Я здесь.

Его голос пробился через треск помех, и Миа остановилась, тяжело дыша. От облегчения у нее закружилась голова.

— Я потерял его, — буркнул он. — Объяви план «Перехват» на Уайта.

Она замерла.

— Что?

— Уайт. Математик. Поторопись, Миа. Он все еще где-то здесь, и у него нет машины.

«Он пытался убить меня!»

— Говорит детектив Митчелл, Отдел расследования убийств. Мы преследуем белого мужчину, возраст приблизительно двадцать три года. Рост метр семьдесят, вес семьдесят килограмм. Волосы светлые, глаза голубые. Подозреваемый вооружен и разыскивается в связи с четырьмя убийствами. Действует под именем Девина Уайта. Повторяю: подозреваемый вооружен.

— Принято, детектив, — сказал диспетчер. — Вам нужна медицинская помощь?

— Нет. Пришлите подкрепление. Нужно перекрыть целый район. Он ушел пешком, так что отправьте наряд на станцию подвесной железной дороги в двух кварталах отсюда.

Она подняла голову и увидела, как из боковой улочки выбегает Соллидей. Внезапно он остановился, в глазах вспыхнула ярость.

— Ты ранена!

Она поднесла руку к щеке, вытерла кровь.

— Царапина. Все нормально.

Он приподнял ее подбородок, кивнул и отпустил.

— Кто кричал «Полиция!»?

— Не знаю. — Она повернулась, внимательно оглядывая окрестности. — Это был Математик? Ты уверен?

Он кивнул, все еще тяжело дыша.

— Да. Быстрый ублюдок! Я его уже почти догнал, но тут он бросился к мусорным бакам и опрокинул пару штук мне под ноги.

— Ты и сам очень быстро бегаешь.

— Недостаточно быстро. Он снова ускользнул от нас.

— Мы организуем блокпосты. — Ее инстинкт подсказывал, что неизвестный по-прежнему рядом. — Но подвесная дорога всего в двух кварталах отсюда. Может, он уже там. А может, все еще здесь. Черт возьми, у меня такое чувство, что за нами наблюдают. — Услышав за спиной шум, она развернулась и сжала оружие двумя руками. — Выходи с поднятыми руками!

— Да что б меня… — пробормотал Соллидей, а Миа ошеломленно уставилась на появившуюся фигуру.

Из тени рядом с тем местом, куда убежал Уайт, вышла… она. На ее белокурой голове красовался черный берет, а вместо темного костюма, в котором она явилась на пресс-конференцию, она надела черную кожаную куртку, точно такую же, какая была на Мии в тот вечер, когда подстрелили Эйба. Ее губы растянулись в насмешливой улыбке. В одной руке она держала револьвер, но не наизготовку, а на открытой ладони. В другой у нее был значок.

Миа резко выдохнула.

— Боже, день становится все лучше и лучше!

Четверг, 30 ноября, 21:15

Он вышел из вагона подвесной железной дороги через одну остановку и направился к небольшому «форду», держа отмычку наготове. Резкое движение рукой, щелчок — и он уже сел за руль, а еще тридцать секунд спустя ехал по дороге, пристроив рюкзак на пассажирское сиденье.

И снова — подальше от внимания общественности. Он сидел в поезде, задаваясь вопросом: кто наблюдает за ним, сравнивая его лицо с фотографией в новостях? Он вел себя спокойно, не вжимался в кресло, но и не встречался ни с кем взглядом. Обычный пассажир.

Он попал в нее? Митчелл мертва, ее мозги разлетелись по тротуару? Он не был в этом уверен. Его пуля пролетела очень близко к цели. Но сам он оказался слишком близок к тому, чтобы его поймали, в этом нет никаких сомнений. Соллидей его видел. Узнал его. Его ухищрения пошли насмарку.

Значит, отступись. Какое-то время не показывайся на публике. Сделай то, что должен сделать сегодня вечером и завтра, а потом смывайся из города. Найди последних четверых и покончи с этим.

Четверг, 30 ноября, 21:15

— Медленно опустите оружие, — велела Миа.

Женщина подчинилась и осторожно положила револьвер на тротуар.

— Вас ранили, — заметила она.

Миа вернула свой револьвер в кобуру.

— Царапина.

Подъехали две патрульные машины, и Миа оглянулась. За ними следовали еще четыре автомобиля.

— Я обо всем позабочусь, — сказал Соллидей. — Помогу им организовать блокпост.

— Спасибо, — буркнула она и повернулась к женщине. — Дайте-ка взглянуть. — Она взяла у женщины значок и поднесла его к свету. — Оливия Сазерленд. Полицейское управление Миннеаполисса…

Губы Сазерленд изогнулись в очередной иронической усмешке.

— Привет, сестричка.

Миа вернула ей значок.

— Почему ты просто не пришла ко мне, чтобы поговорить? Почему преследуешь меня вот уже несколько недель? Ты что, хочешь, чтобы у меня крыша поехала?

— Я вовсе не хотела, чтобы у тебя… поехала крыша. Я просто не была уверена, хочу ли говорить с тобой. Я даже не была уверена, хочу ли вообще тебя знать. Дело в том, что я думала… что вряд ли захочу.

Миа выждала долю секунды, прежде чем поинтересоваться:

— И по какой же это причине?

Оливия пожала плечами.