Дело любящей сестры Гарднер Эрл
– Да. Гораздо большие.
– Я имею право поинтересоваться почему?
– Не вижу причины скрывать от вас это, – ответил Гейдж. – Многие наши сделки заключаются за наличный расчет, причем часто это осуществляется в выходные дни, когда все банки закрыты.
– И иногда вы не хотите оставлять после себя след?
– Нет, нет, ничего подобного. Мы просто давно проводим политику наличных расчетов, уже заключили массу сделок таким образом, а потом… ну… требуется установить…
– Боюсь, что не понимаю вас, – вставил Мейсон.
– Это любому сложно понять. В различных странах существуют различные эмбарго, которые следует учитывать. В Мексике, например, считается незаконным экспорт подлинных артефактов,[3] однако в нашей стране на них огромный спрос.
– Значит, эти мексиканские фигурки вывезены из Мексики контрабандным путем?
– Я этого не говорил, мистер Мейсон. Я осторожно выбирал слова. Я объяснял вам причины, почему нам требуется держать крупные суммы наличных прямо в конторе. Мы не задаем лишних вопросов. А когда не задаешь лишних вопросов, за тебя говорят наличные.
– Боюсь, что все равно не понимаю.
– А вам это необходимо?
– Думаю, да.
Гейдж побагровел.
– Мистер Мейсон, я уже достаточно рассказал вам о том, как мы ведем дела. Большего, при сложившихся обстоятельствах, вам не требуется.
– Когда вы говорили о том, что вам нужны наличные, чтобы переправить фигурки через границу, вы ссылались на взятки, не так ли? – уточнил Мейсон.
– Совсем нет. Вы – адвокат. Вы, наверное, в состоянии разобраться, что к чему.
– Не исключено.
– Но также не исключено и то, что, попробовав во всем разобраться, вы придете к ложным выводам, – предупредил Гейдж.
– В таком случае, – улыбнулся Мейсон, – вам представится возможность дать более подробные объяснения в суде.
– Минутку, мистер Мейсон. Нет необходимости обращаться в суд. Зачем нам ссориться?
Мейсон молчал. Гейдж вздохнул.
– Давайте я объясню поподробнее, мистер Мейсон. В Мексике существует эмбарго на вывоз из страны древних статуэток. С другой стороны, в Соединенных Штатах не установлено никакого эмбарго на ввоз артефактов. Поэтому, если вдруг кто-то появляется на микроавтобусе, забитом мексиканскими статуэтками, мы тут же заключаем сделку, расплачиваясь наличными, независимо от того, на самом ли деле это древние статуэтки или подделки. Вы, конечно, понимаете, что в Мексике процветает индустрия копирования артефактов. Подделки продают туристам, которые считают, что купили образец древней культуры.
– Но вы все равно не объяснили наличные.
– Поставьте себя в положение водителя микроавтобуса, – продолжал Хоумер Гейдж. – Он хочет продать артефакты. Он хочет получить за них хорошую цену – в его понимании. Он знает, сколько заплатил за них. Естественно, он желает получить прибыль. Если человек приезжает на микроавтобусе, заполненном подобными фигурками, разумно предположить, что он занимается этим делом и это не единичная поездка. При сложившихся обстоятельствах он предпочитает, чтобы сделка никак официально не регистрировалась и чтобы все осуществлялось по принципу «Деньги – товар». Теперь я расскажу вам еще об одном аспекте. Например, при экспорте товаров из Гонконга требуется свидетельство о происхождении. И здесь сделки осуществляются только за наличный расчет. Деньги пересылаются телеграфом. Наверное, нет необходимости объяснять более подробно. Мы…
Внезапно Гейдж замолчал, потому что в кабинет вошла одна из секретарш.
– Простите, – извинилась она, – но только что вернулся мистер Франклин Гейдж.
– Попросите его зайти, пожалуйста. Скажите, что у меня сейчас находится мистер Перри Мейсон, адвокат из Лос-Анджелеса, и не исключено, что нам самим придется проконсультироваться в нашем юридическом отделе.
– Почему бы не сделать этого прямо сейчас? – предложил Мейсон. – Я предпочел бы обсуждать вопросы с вашим адвокатом.
– Нет, нет, пока нет. Я просто хочу, чтобы мистер Франклин Гейдж уяснил ситуацию. Он… а вот и он сам.
Мейсон обернулся.
В дверном проеме появился представительного вида мужчина. На его губах играла улыбка, однако она не отражалась в глазах, пытающихся оценить положение. Эти огромные круглые глаза казались доминирующими на лице. На вид Франклину Гейджу было около пятидесяти. Он носил очки без оправы, которые подчеркивали величину глаз. Его отличал крупный рот, пухлые губы и улыбка человека, привыкшего действовать вкрадчиво, чтобы получить от жизни то, что он хочет.
– Мистер Мейсон. Мистер Франклин Гейдж, – представил Хоумер Гейдж.
Франклин Гейдж протянул руку, такую мясистую, словно тело специально выработало изоляционный слой на правой кисти.
– О, мистер Мейсон, я много слышал о вас. Ваша репутация не ограничивается Лос-Анджелесом. Рад познакомиться. Чем мы можем быть вам полезны?
– Мистер Мейсон пришел поговорить насчет Дианы Дуглас, – быстро вставил Хоумер Гейдж. – Если помните, она отсутствовала последние три-четыре дня. Мы сейчас не очень заняты, поэтому я ее отпустил. Ее брат попал в автокатастрофу и не приходит в сознание.
– Насколько мне известно, он скончался сегодня утром, – сообщил Мейсон.
Франклин и Хоумер Гейдж переглянулись.
– Боже праведный! – воскликнул Хоумер.
– Бедняга, – с симпатией в голосе пробормотал Франклин.
– Спасибо, что сказали нам, – поблагодарил Хоумер Гейдж.
Франклин Гейдж повернулся к племяннику.
– Мы должны послать цветы от фирмы, Хоумер.
– Конечно. Я займусь этим.
– А также позвони Диане и поинтересуйся, не нужна ли ей какая-нибудь помощь. Вырази наши соболезнования.
– Боюсь, что мистер Мейсон против того, чтобы мы напрямую общались с Дианой, – сказал Хоумер Гейдж. – И даже если бы он не возражал, я не считаю это разумным – пока мы не проконсультировались у наших адвокатов.
– Чушь! – воскликнул Франклин Гейдж. – Мы должны руководствоваться соображениями гуманности и элементарным приличием.
– Вам лучше выслушать мистера Мейсона, – заметил Хоумер.
– А почему это должно что-то изменить? – потребовал ответа Франклин. Его тон потерял дружелюбие.
– Диана Дуглас зачем-то летала в Лос-Анджелес, – быстро принялся за объяснения Хоумер Гейдж. – Каким-то образом просочились сведения, что она путешествовала под вымышленным именем. Затем Стюарт Гарланд, проверяя наличные, заявил, что, похоже, имеется несоответствие – недостача в размере двадцати тысяч долларов. Естественно, я решил докопаться до сути и хотел допросить Диану Дуглас.
– Ты хочешь сказать, что допросил ее о недостаче? – спросил Франклин Гейдж.
– Ну, не прямо. Наверное, я поступил поспешно, однако я выяснил, что она зарегистрировалась в гостинице под вымышленным именем. Я обратился к своему близкому другу – полицейскому – и попросил посоветовать мне, как поступить. Он пообещал все организовать. Сказал, что его приятели из полиции Лос-Анджелеса ее допросят. Похоже, мистер Мейсон считает, что наши действия приравниваются к обвинению Дианы Дуглас в присвоении денег компании, что является дискредитацией личности.
– Так-так, – медленно произнес Франклин Гейдж. – Тебе не следовало приходить к поспешным выводам, Хоумер. У многих людей есть доступ к наличности, по крайней мере, если дело поставлено так, как у нас. Я сам, например, брал с собой в командировку десять тысяч наличными, чтобы завершить сделку, по которой работал. К сожалению, сделка провалилась. Я вернул десять тысяч несколько минут назад.
– Таким образом, наша недостача сокращается до десяти тысяч долларов, – пришел к выводу Хоумер Гейдж.
Он не казался таким уверенным в себе, как вначале, когда Мейсон только появился в компании «Эскобар».
– Нельзя заявлять, что есть недостача, пока тщательно все не проверишь, – заметил Франклин Гейдж. – Ты сам знаешь ситуацию с нашей кассой. Мы держим в сейфе крупные суммы, а когда кому-то требуются наличные, он просто берет деньги и оставляет записку, в которой указывает, сколько взял. Иногда эти записки кладутся только на следующий день или позднее, например если человек торопится. В моем случае я вел переговоры, которые, к сожалению, ни к чему не привели. Я забрал из сейфа десять тысяч долларов и не оставил никакой записки. Я даже не предполагал, что возникнет вопрос о присвоении денег компании… Ты прекрасно знаешь, Хоумер, как мы работаем. Тебе следовало собрать нас всех вместе перед тем, как вообще поднимать вопрос о присвоении денег.
– Простите, но Диана Дуглас отправилась в Лос-Анджелес под вымышленным именем. Она зарегистрировалась в гостинице как Диана Дииринг. При сложившихся обстоятельствах я посчитал…
– Как ты все это выяснил? – перебил Франклин Гейдж.
– Если честно, я этого не выяснял, – ответил Хоумер Гейдж, занимая оборонительную позицию, потому что его несколько выбили из колеи. – Я хотел расспросить Диану о наличных, не осталось ли у нее каких-то корешков от чеков, которые она планировала отправить по почте… Я узнал, что ее нет дома. Ее не оказалось в больнице рядом с братом, хотя она провела там часа два-три сразу же после аварии. Казалось, что она исчезла. Я обратился к своему другу-полицейскому, как уже говорил. Я поинтересовался, как обычно ищут молодую женщину при подобных обстоятельствах. Он пообещал мне помочь. Конечно, он воспользовался здравым смыслом, что и мне следовало сделать, если бы я хоть чуть-чуть подумал. Диана беспокоилась о брате, поэтому полицейский отправился в больницу, переговорил с оператором коммутатора и узнал, что в больницу несколько раз звонили из Лос-Анджелеса, чтобы справиться о состоянии Эдгара Дугласа. Даже оставили номер с просьбой сообщить, если состояние ухудшится. Полицейский выяснил, что это номер одной из комнат в гостинице «Виллатсон» в Лос-Анджелесе, а звонила Диана Дииринг. Он сверил описание внешности Дианы Дииринг и Дианы Дуглас и пришел к выводу, что это одно и то же лицо. Полицейский предложил допросить ее, потому что… вы понимаете, в каком положении я оказался.
– Я не собираюсь ничего комментировать в настоящий момент, – заявил Франклин Гейдж, – однако хочу заметить, что Диана Дуглас всегда была хорошим, преданным работником и у меня нет сомнений в ее честности. Мне очень жаль, что мистер Мейсон решил, что имела место дискредитация личности. Нам самим необходимо провести тщательную проверку перед тем, как говорить о какой-либо недостаче… Поймите, мистер Мейсон, суммы наличных у нас в сейфе иногда доходят до ста тысяч долларов.
Мейсон в удивлении приподнял брови.
– Да, конечно, вам они представляются крупными, – продолжал Франклин Гейдж. – Однако в нашем деле они не считаются таковыми, потому что мы занимаемся не совсем обычным бизнесом. Это не торговля автомашинами, где есть номерной знак, данные регистрации и все в таком роде. В нашем деле тот, у кого находятся предметы, по существу является владельцем, если, конечно, он их не украл. Разумеется, тут нам приходится рисковать. Правда, мы работаем с одной и той же клиентурой. Нам повезло: мы не торгуем крадеными вещами.
– Но это контрабанда? – спросил Мейсон.
– Я не знаю, – покачал головой Франклин Гейдж. – И, честно говоря, не хочу знать. Естественно, контрабанда не считается серьезным преступлением. Существует эмбарго на экспорт. Если хитрый делец вывезет из Мексики дюжину статуэток, не возбуждая излишнего интереса у мексиканских властей, и представит их на границе с США как подделки, купленные за умеренную цену в магазине сувениров в Тихуане, никто не станет его трясти, потому что в Тихуане на самом деле есть масса сувенирных магазинов, торгующих подделками. Затем, после того как изделия попадают в нашу страну, оказывается, что это подлинные артефакты. Естественно, мы не спрашиваем, как их выпустили из Мексики, если существует эмбарго на экспорт. Мы задаем один простой вопрос: «Сколько?» Если цена нас устраивает и мы находим качество товара удовлетворительным, мы заключаем сделку.
– Значит, статуэтки, выставленные у вас в конторе, – это копии? – поинтересовался Мейсон.
Франклин Гейдж покачал головой.
– Мы не занимаемся подделками, мистер Мейсон. Мы продаем настоящие, подлинные артефакты.
– Однако они пересекают границу как копии?
– Мы не знаем, как они пересекают границу, мистер Мейсон… А теперь я хочу сказать, что мы искренне соболезнуем Диане, потерявшей брата. Я знаю, что они были очень близки. Сейчас, конечно, не время обсуждать с ней какие-то вопросы, однако после похорон… Я надеюсь, вы согласны со мной, мистер Мейсон, что следует отложить обсуждение? Лично я не вижу ничего хорошего в том, чтобы еще больше усиливать горечь утраты, с одной стороны, и оскорбленные чувства – с другой. Я прошу вас, мистер Мейсон, в качестве одолжения компании и мне лично заморозить дело на несколько дней. Сегодня пятница, конец недели. У Дианы умер брат. Ей придется заняться организацией похорон. Бедняжка… Хоумер, созвонись с ней, пожалуйста, и спроси, не нужны ли ей деньги. Предложи ей аванс.
– Не звоните сегодня, – перебил Мейсон. – Я велел ей принять снотворное и отключить телефон.
– Да, да, я понимаю, – кивнул Франклин Гейдж. – Завтра суббота и… Думаю, Хоумер, тебе лучше попросить одну из девушек связаться с Дианой через несколько часов и выразить наши соболезнования. Кого-то, кто с ней дружит, из наших сотрудниц. Наверное, она с кем-то общалась не только на работе.
Хоумер Гейдж покачал головой.
– Только не Диана. Она держалась сама по себе, что касается секретарш. Однако я подумаю, что можно сделать.
Франклин Гейдж встал и снова протянул пухлую руку адвокату.
– Рад был познакомиться с вами, мистер Мейсон. Спасибо, что зашли и предупредили нас. Я не считаю необходимым для нас занимать положения противников на ринге. Я, конечно, не говорю, что во всем согласен с вами… Что-нибудь придумаем. Вопрос будет урегулирован. И, пожалуйста, мистер Мейсон, пусть у вас не складывается впечатление, что мы занимаемся чем-то особенным. Все экспортно-импортные компании в наши дни сталкиваются с одинаковыми проблемами, и, я думаю, у всех есть нужные связи.
– Что вы имеете в виду под связями?
– Брокеров, – ответил Франклин Гейдж, делая легкий жест рукой. – Вы же понимаете, мистер Мейсон, что мы не даем деньги первому встречному, появляющемуся с грузом. Есть определенные люди, с которыми мы торгуем, у них, в свою очередь, имеются свои контакты и… в общем, нет ничего странного в том, что я уехал из конторы, взяв с собой пять, десять или даже пятнадцать тысяч долларов наличными, связался с одним из наших брокеров, получившим груз антиквариата, который мы в состоянии перепродать с прибылью для себя, – мексиканские статуэтки, изделия из слоновой кости или нефрита. Мы знаем, что брокер – только посредник и, естественно, он тоже имеет прибыль со сделки. Мы, конечно, стараемся, чтобы его прибыль не оказалась чрезмерной, однако, с другой стороны, хотим, чтобы она была справедливой, потому что в делах подобного рода все должны получать достаточный доход… Ну, в общем, вы понимаете ситуацию.
– Понимаю, – сказал Мейсон.
Хоумер Гейдж не стал протягивать руку адвокату. Он стоял в стороне и старался держаться с достоинством. Франклин Гейдж открыл дверь Мейсону.
– Еще раз спасибо за то, что зашли. Я очень рад, что вы посчитали нужным объяснить нам положение вещей. Я уверен, что мы придем к какому-нибудь приемлемому для всех решению. До свидания, мистер Мейсон.
– До свидания, – попрощался адвокат.
Мейсон проследовал по коридору и, выходя, остановился на мгновение перед изделием из слоновой кости, привлекшим его внимание. Рядом с фигуркой лежал сложенный листок бумаги, на котором была напечатана фамилия «Мейсон».
Адвокат склонился вперед, чтобы повнимательнее изучить фигурку, одновременно подняв правую руку, и незаметно взял записку. Когда Мейсон выпрямился, он положил сложенный листок в правый карман пиджака. Затем он открыл дверь в первый выставочный зал и снова остановился, изучая фигурки в стеклянных шкафах.
– Они на самом деле очень красивы, – улыбнулась девушка, сидевшая за коммутатором.
– Несомненно. И нравятся мне все больше и больше.
Мейсон вышел из конторы и направился к лифту, на полпути он прочитал записку.
Текст оказался отпечатанным на машинке и гласил:
«Не позволяйте им пускать пыль вам в глаза. Диана – честная девушка. Здесь творятся темные дела, в которые они не хотят вас посвящать. Защитите Диану».
Подписи не было.
Мейсон снова сложил записку, опустил в карман, вернулся в гостиницу и выписался.
Глава 11
В понедельник утром Мейсон вставил ключ в дверь своего кабинета, выходящую прямо в общий коридор.
– О, здравствуйте, незнакомец! – воскликнула Делла Стрит.
– Неужели ты успела меня позабыть? – улыбнулся Мейсон.
– Конечно – летаете туда-сюда в Сан-Франциско, работаете вместе с частными детективами. Что нового?
– Ничего. Могу сказать только, что Диана Дуглас – одна большая ходячая проблема. Хочется выбросить ее за борт.
– Тогда почему ты этого не сделаешь?
– Ну, у меня есть профессиональные обязанности.
– Она врала вам с самого начала, – напомнила Делла Стрит. – А когда не врала, то что-то скрывала.
– Знаю, – кивнул адвокат, – но бедняжка страшно беспокоилась о брате.
– О том, что попал в автокатастрофу?
– Он умер в пятницу, – сообщил Мейсон. – Похороны, по-моему, сегодня утром. В пятницу я велел Диане принять снотворное, лечь спать и постараться забыть обо всем.
– Ты ходил в компанию «Эскобар»?
– Познакомился с двумя весьма интересными мужчинами. Хотелось бы поподробнее выяснить о том, как они ведут дела. Я встречался с Хоумером Гейджем и Франклином Гейджем.
– Вкрадчивые и льстивые?
– Ставящие в тупик… Время от времени Хоумеру Гейджу приходится с трудом сдерживать себя. Создается впечатление, что Франклин Гейдж всю жизнь пытается не показывать своих истинных чувств. Когда он жмет тебе руку, ты думаешь, что на нее надета подушка из плоти, какая-то губка или резина – используемый им изоляционный слой, не позволяющий проникать магнитным течениям.
– От него к тебе?
Мейсон подумал несколько секунд, улыбнулся и ответил:
– В обе стороны… Мы чересчур углубились в эту тему, Делла. Однако должен заметить, что о человеке можно многое сказать по тому, как он пожимает руку. Есть какой-то магнетизм, который ты ощущаешь.
– Знаю, – кивнула Делла Стрит. – Иногда рукопожатие твердое и искреннее, иногда – какое-то уклончивое, в общем, трудно поддающееся описанию.
Мейсон снова задумался.
– Жать руки – странный обычай, – продолжал он. – На какое-то время соединяются два тела. В результате происходит обмен энергетикой, или как это там называется… Ладно, пора приниматься за работу.
– У тебя на сегодняшнее утро были назначены две встречи, однако, когда от тебя до вечера пятницы не поступило никаких сведений, я их отменила, – сообщила Делла Стрит.
– Да, мне следовало с тобой связаться, но я закрутился в Сан-Франциско. Вначале это знакомство в компании «Эскобар», а потом произошла одна странная вещь.
– Какая?
– Кто-то из стенографисток оставил записку для меня рядом с фигуркой из слоновой кости, выделявшейся среди других, так что я остановился, чтобы повнимательнее ее рассмотреть.
– О, теперь понятно, почему ты задержался в Сан-Франциско!
Мейсон улыбнулся.
– Это не такая записка, как ты думаешь. Вот, взгляни сама.
Адвокат вынул сложенный листок бумаги из блокнота и протянул Делле Стрит.
– Думаю, что печатали на электрической машинке, – заметила она. – Ты обратил внимание, кто из секретарш сидит за электрической?
– Нет, – покачал головой адвокат. – Я смотрел на выставленные изделия – статуэтки, слоновую кость, нефрит. У них в конторе добра на полмиллиона долларов.
– Тебе что-нибудь предлагали со скидкой?
– Они торгуют только оптом. Мне хотелось бы поподробнее выяснить, кто у них это все покупает и откуда они берут товар… Ты говоришь, что отменила все встречи на сегодняшнее утро?
– Да. Они были не очень важными. Так что я позвонила в пятницу в конце рабочего дня и извинилась.
– Выйдя из компании «Эскобар», я отправился в рыбный ресторанчик и пообедал, вернее, поужинал крабами, потом поехал в аэропорт… Вечер пятницы в аэропорту Сан-Франциско. Мне вообще повезло, что я добрался домой. Мы приземлились в пятнадцать минут шестого, и я решил тебя не беспокоить… Схожу к Полу Дрейку, выясню, не попалось ли что-нибудь на нашу приманку.
– Приманку?
– Я имею в виду Стеллу Граймс, оперативницу, проживающую под именем Дианы Дииринг в гостинице «Виллатсон». Не исключено, что мы отстали от событий. Кстати, к твоему сведению, Франклин Гейдж не стал носиться кругами, услышав про недостачу в двадцать тысяч долларов. На самом деле это оказалось только десять тысяч, потому что сам Франклин брал десять для заключения сделки, которая провалилась. Он вернул их в кассу в пятницу утром.
– И он сразу же признался в том, что брал десять тысяч долларов?
– Как только племянник сообщил ему, что есть недостача.
– Очень кстати, – заметила Делла Стрит.
– По-моему, они весьма небрежны с хранением таких сумм наличными. Я думаю, что Франклин Гейдж лучше понесет какие-то убытки, чем предстанет в суде, где ему придется объяснять, почему такие деньги лежат в сейфе у них в конторе и как они их используют… Не исключено, что они скрывают истинные доходы от налогового управления… К тому же не сомневаюсь, что они обходят множество таможенных инструкций.
– Контрабанда?
– Наверное, те, с кем они имеют дело, занимаются контрабандой. Все очень нерегулярно, непостоянно… Некоторые вещи, выставленные у них в конторе, на самом деле красивы… Схожу на минутку к Полу Дрейку. Думаю, что сейчас он на месте. А потом уже без передышки буду трудиться до вечера.
– У тебя назначены три важные встречи на вторую половину дня, – напомнила Делла Стрит.
– Хорошо. Я недолго – и снова на рудники… По-моему, похороны Эдгара Дугласа планировались на сегодняшнее утро. После этого можем услышать что-нибудь от Дианы. С другой стороны, можем никогда больше о ней не услышать. Предполагаю, что на похоронах появится Франклин Гейдж и скажет Диане, что все разговоры о присвоении денег оказались ложной тревогой. Диана, бесспорно, выглядела ужасно. Она прилетела на самолете из Лос-Анджелеса, отправилась в больницу и сидела у постели брата, когда он умер, потом ей пришлось заниматься организацией похорон и бежать на встречу со мной в здании, где находится компания «Эскобар». О, минутку… Я велел ей получить чек кассира, и она это сделала.
Мейсон достал из кармана кожаный бумажник, порылся в нем и объявил:
– Вот он. Чек кассира, выписанный Фермерским финансовым банком Сан-Франциско на имя Дианы Дуглас, доверенного лица, на сумму пять тысяч долларов. Не исключено, что она и срезала углы, но в точности выполнила мои указания, что касается этого чека, хотя в тот момент у нее, несомненно, разрывалось сердце. Она на самом деле любила брата. Насколько я понял, она одновременно была ему и сестрой, и матерью… Если случится что-то важное, я в Детективном агентстве Дрейка.
– Не торопись. Я позвоню, если будет что-то, требующее твоего немедленного внимания.
Мейсон отправился по коридору в контору Пола Дрейка, поздоровался с девушкой за коммутатором и большим пальцем показал в направлении кабинета главы агентства.
Оператор коммутатора улыбнулась, узнав Мейсона, и кивнула:
– Он на месте. Сейчас говорит по телефону. Проходите.
Пол Дрейк сидел за огромным письменным столом, на котором стояло несколько телефонных аппаратов. Когда Мейсон открыл дверь, сыщик заканчивал разговор. Детектив жестом показал Мейсону на стул.
– Привет, Перри, – поздоровался он. – Это место планировалось как командный пункт для руководства многочисленными операциями.
Мейсон откинулся назад.
– У тебя что, прямая связь с управлением полиции? – улыбнулся адвокат.
– Почти, – с серьезным видом ответил Дрейк. – Конечно, большая часть звонков идет через коммутатор, однако в пикантных ситуациях, когда мои люди работают с телефонами в машинах, у них просто нет времени соединяться через секретаря. Я даю им свой номер, не зарегистрированный ни в каких справочниках. Они звонят прямо мне и уверены, что если снимают трубку – то ее беру я.
– А если, предположим, тебя нет на месте?
– В таком случае на коммутаторе загорается лампочка и оператор отвечает. Однако, как правило, я здесь. Если мы работаем по делу подобного рода, нельзя отлучаться ни на секунду, в особенности если я даю им телефоны в машины… Что случилось, Перри?
– Я зашел насчет дела тридцать шесть – двадцать четыре – тридцать шесть. Диана Дуглас относится к тем, кто вызовет врача, потому что заболела гриппом, заставит его выписать себе лекарство, потом послушается совета двойника, примет две таблетки аспирина, запив их горячим молоком, и выбросит лекарство, прописанное врачом. Затем к ней заглянет подружка навестить ее и скажет, что ей необходимы витамин С и виски. В результате Диана примет несколько драже и выпьет горячего пунша. Потом кто-то посоветует горячий чай и хину. Она последует и этому совету. Когда снова зайдет врач, чтобы проверить, как она себя чувствует, Диана затолкает бутылку виски и чайник под кровать, чтобы врач не догадался, что она принимала, и воскликнет: «Доктор, я чувствую себя ужасно!»
Дрейк улыбнулся.
– Ты просто описываешь человеческую натуру, Перри. Что она еще натворила?
– Ничего. Она была очень привязана к брату, попавшему в автокатастрофу. Он скончался в пятницу рано утром. Однако к тому времени наша маленькая мисс Дуглас натворила множество всяких вещей, вернее сказать, не натворила. Предполагалось, что она вместе со мной полетит в Сан-Франциско, однако она не успела на самолет. У нее создалось впечатление, что кто-то ее преследует. При обычных обстоятельствах я принял бы подобные заявления клиента за чистую монету, но в данном случае меня одолевают сомнения. Пол, я считаю, что нам стоит снять с задания двойника из гостиницы «Виллатсон» и пока ничего по этому делу не предпринимать.
– Ты можешь мне рассказать о нем немного поподробнее, не нарушая профессиональной этики?
Мейсон покачал головой.
– Не забывай, Пол: твой клиент – я. Все, что ты знаешь о Диане Дуглас, ты раскопал сам, выполняя работу детектива. Позвони Стелле Граймс. Пусть собирает вещи и возвращается домой.
Дрейк поднял трубку и попросил оператора коммутатора:
– Свяжись с гостиницей «Виллатсон». Мне нужен семьсот шестьдесят седьмой номер. – Через несколько секунд Дрейк говорил уже со своей оперативницей: – Привет, Стелла. Похоже, работа закончена. Тебе следует собрать вещи и… Что?.. Ты уверена?.. Не вешай трубку. – Дрейк поднял глаза на Мейсона и сообщил: – Стелла считает, что происходит что-то странное. Когда она ходила завтракать, за ней по пятам следовал мужчина. Она уверена, что в конце коридора на седьмом этаже стоит дежурный. Он наблюдает за лифтом.
Мейсон взглянул на часы.
– Передай ей, что мы немедленно выезжаем, Пол.
– Послушай, Перри, я не могу вот так взять и сорваться с места. Я пошлю оперативника, если…
– В таком случае я сам справлюсь. Я просто подумал, что ты тоже захочешь туда съездить. Я свободен сегодня утром, а если наш друг Мори Кассел поставил в коридоре одного из своих дружков-сутенеров, чтобы напугать обитательницу семьсот шестьдесят седьмого номера, я с огромной радостью объясню ему, куда ему пойти и что там сделать.
– Не кипятись, Перри. Иногда они оказываются очень воинственными, – предупредил детектив.
– Я сам не робкого десятка, в особенности если сутенер начинает давить на женщину.
Мейсон вышел из кабинета сыщика и попросил девушку на коммутаторе:
– Позвоните, пожалуйста, ко мне в контору и предупредите Деллу Стрит, что я уехал примерно на час по делу.
– По делу? Больше ничего не объяснять?
– Добавьте, что по благородному, – улыбнулся адвокат. – Если начнет задавать вопросы, скажите, что я уже и так долго сижу на командном посту, позволяя войскам самим вести борьбу. Чувствую, что покрываюсь ржавчиной. Думаю, пора мне самому выходить на передовую.
– Хотите, чтобы я передала ей все это?
– Нет. Наверное, нет. Просто скажите, что я вернусь через час.
Адвокат спустился на лифте на первый этаж, поймал такси, вышел у гостиницы «Виллатсон», поднялся на седьмой этаж и заметил в конце коридора мужчину, прибивающего что-то молотком. Больше никого не было.
Адвокат направился к семьсот шестьдесят седьмому номеру, тихо постучал и позвал:
– Диана!
Стелла Граймс распахнула дверь.
– Проходите, мистер Мейсон, – пригласила она. – И, пожалуйста, никогда больше не давайте мне подобных заданий.
– Вы имеете в виду, что испугались, когда кто-то пошел за вами?
– Боже, нет! Просто я умираю со скуки. Вам когда-нибудь доводилось сидеть в гостиничном номере час за часом, ожидая, что вот-вот что-то должно случиться? Включаешь радио – и у тебя выбор между двумя станциями. Слушаешь какую-то чушь, пока она не начинает сводить тебя с ума. Пересаживаешься с одного стула на другой. Заказываешь еду в номер. Ни на минуту не отлучаешься от телефона, потому что боишься пропустить важный звонок. Сама никому не звонишь, так как нельзя занимать телефон на тот случай, если шефу потребуется тебе что-то немедленно сообщить. Наверное, за последние три дня я выспалась на месяц вперед. Сегодня утром я в первый раз вышла из номера. У горничной начали возникать подозрения, так что я связалась с агентством и предупредила, что на сорок пять минут иду подышать свежим воздухом. В следующий раз, надеюсь, вы дадите мне задание, требующее активных действий.
– Где у вас будет возможность воспользоваться рабочим лифчиком?
Девушка улыбнулась в ответ:
– На самом деле мне еще ни разу не приходилось его использовать. Доставала револьвер несколько раз, когда ситуация осложнялась, и…
Стелла внезапно замолчала, потому что в дверь постучали.
– А вы говорили, что ничего не происходит? Наверное, я поторопился отменить задание. Готов поспорить, что это наш друг Мори Кассел.
– А если он снова увидит меня здесь?
– Примите виноватый вид… А потом вы должны быть очень осторожны. Ему, наверное, захочется записать вас в свою конюшню девушек по вызову.
В дверь снова постучали, на этот раз сильнее.
– Это ваша комната, – сказал Мейсон.
Стелла Граймс распахнула дверь.
Двое мужчин, стоявших на пороге, оттолкнули ее и вошли в номер. Это были не те полицейские, что заходили ранее.
– Это ваша кредитная карточка? – обратился один из них к Стелле Граймс. – Вы ее потеряли?
Полицейский вручил Стелле Граймс кредитную карточку Банка Америки, потом внезапно заметил Мейсона и поинтересовался:
– Кто ваш приятель?
– Задавайте вопросы по одному, – ответила Стелла Граймс – Так какой же из них первый?
Один полицейский с воинственным видом повернулся к Мейсону и потребовал ответа:
– Кто вы такой?
Второй продолжал протягивать Стелле Граймс кредитную карточку, повторяя:
– Так она ваша или не ваша?
Стелла Граймс посмотрела на Мейсона и произнесла:
– Похоже, что это кредитная карточка Банка Америки, выданная на имя Дианы Дуглас.
– Она ваша или не ваша?
– Я…
– Не отвечайте, – перебил Мейсон.
Читать бесплатно другие книги:
