Дело о воющей собаке Гарднер Эрл
– Каким образом?
– Утаивая от полиции информацию о мистере Картрайте. Ты отлично знаешь, что он намеревался убить Клинтона Фоули.
– Это ничего не значит, – медленно возразил Перри Мейсон. – Картрайт мог хотеть убить Фоули, но это не означает, что он его убил. Нельзя обвинять человека в убийстве, не имея доказательств.
– Доказательств! – воскликнула Делла. – Какие еще доказательства тебе нужны? Этот человек пришел сюда и почти сказал тебе, что собирается совершить убийство. Потом он присылает письмо, свидетельствующее, что он усовершенствовал свои планы и готов действовать. Вслед за этим Картрайт исчезает, а человек, который дурно с ним обошелся, найден убитым.
– Не ставишь ли ты телегу впереди лошади? – осведомился Мейсон. – Не следовало бы сказать, что Картрайт убил человека, а потом исчез, если ты хочешь, чтобы обвинение звучало убедительно? Разве не странно звучит, что он исчез и его враг найден убитым после этого, а не наоборот?
– Такая казуистика хороша для разговора с присяжными, – сказала Делла, – но меня тебе не одурачить. Тот факт, что Картрайт составил завещание и отправил тебе деньги, показывает, что он готовился к последнему акту своей кампании. Ты знаешь, что это за акт, не хуже меня. Картрайт наблюдал и шпионил за человеком, который разрушил его семью, ожидая возможности дать знать о своем присутствии жене. Такая возможность представилась. Он забрал жену из дома Фоули и поместил ее в безопасное место, а потом вернулся, сделал свое дело и присоединился к ней.
– Не забывай, – напомнил Мейсон, – все, что я знаю, доверено мне Картрайтом как адвокату и составляет профессиональную тайну.
– Возможно, но ты не должен позволять, чтобы невинную женщину обвиняли в преступлении.
– Я и не позволяю.
– Нет, позволяешь! Ты посоветовал ей молчать. Она хочет рассказать свою историю, но не осмеливается, потому что ты ей запретил. Ты представляешь ее интересы и все же допускаешь, чтобы ее ложно обвинили, дабы другой твой клиент мог спастись.
Мейсон вздохнул, улыбнулся и покачал головой.
– Давай поговорим о погоде, – предложил он. – Это более ощутимо.
Делла возмущенно посмотрела на него.
– Я преклоняюсь перед тобой, Перри Мейсон, – сказала она. – Ты самый умный и способный человек из всех, кого я знаю. Ты совершал чудеса, но сейчас поступаешь несправедливо, подвергая риску женщину, чтобы защитить интересы Картрайта. Рано или поздно его все равно поймают и отдадут под суд, а ты полагаешь, будто укрепил его позиции, временно пустив полицию по ложному следу.
– Ты поверишь мне, – спросил Мейсон, – если я скажу, что ты несешь околесицу?
– Нет, потому что знаю, что это не так.
Мейсон агрессивно выпятил подбородок и сверкнул глазами.
– Делла, – сказал он, – полиция могла бы выдвинуть против Картрайта убедительное обвинение на основании косвенных улик, если бы знала столько же, сколько мы. Но не обманывай себя, думая, что им не удастся на таких же основаниях выдвинуть обвинение против Бесси Форбс.
– Но ты говоришь только об обвинениях, – возразила она. – Артур Картрайт виновен, а Бесси Форбс – нет.
Мейсон терпеливо покачал головой:
– Ты вторгаешься на чужую территорию, Делла. Помни, что я адвокат, а не судья и не присяжные. Я только слежу за тем, что представляют в суде. Функция адвоката – наблюдать, чтобы факты в пользу подзащитного были представлены присяжным наиболее убедительно. Функция же окружного прокурора – следить, чтобы в наиболее благоприятном свете были представлены факты в пользу обвинения. Наконец, функция судьи – обеспечивать, чтобы права сторон соблюдались должным образом и доказательства представлялись по всем правилам, а функция присяжных – решить, какой вынести вердикт. Я всего лишь адвокат, и мой долг – представлять интересы клиента по мере моих способностей. Если ты как следует проанализируешь нашу систему правосудия, то поймешь, что обязанности защиты этим исчерпываются. Адвоката часто осуждают за попытку быть слишком умным, забывая, что государство старается выставить против него как можно более толкового прокурора. Чтобы противостоять натиску обвинения, защите приходится мобилизовать всю свою хитрость и проницательность. На этой основе и покоятся конституционные права, данные народу.
– Я все это знаю, – отозвалась Делла, – и понимаю, что у любителей зачастую складывается превратное представление о происходящем. Они не понимают тактики адвоката и того, почему он считает необходимым к ней прибегнуть. Но это не отвечает на вопросы по данному делу.
Перри Мейсон вытянул правую руку, стиснул ее в кулак, потом разжал его и сжал снова:
– Делла, я держу в этой руке оружие, которое разобьет оковы на запястьях Бесси Форбс и сделает ее свободной, но должен нанести удар в нужное время и нужным способом. Иначе я только притуплю клинок и оставлю ее в еще худшем положении, чем сейчас.
Делла Стрит бросила на него взгляд, полный восхищения.
– Я люблю, когда ты так говоришь, – сказала она. – Твой тон меня возбуждает.
– Вот и отлично, только помалкивай об этом. Пока что я не намерен ничего тебе рассказывать.
– И ты обещаешь использовать это оружие? – спросила она.
– Конечно, обещаю. Я представляю интересы Бесси Форбс и намерен делать это наилучшим для нее образом.
– Но почему бы не нанести удар сразу? Разве не легче опровергнуть обвинение прежде, чем дело попадет в суд?
Мейсон покачал головой:
– Только не это дело. Улики против Бесси Форбс куда более веские, чем может показаться, и толковый прокурор может построить на них весьма убедительное дело. Я не осмелюсь нанести удар, пока не узнаю всю силу обвинения. Я могу ударить только один раз и должен сделать это как можно драматичнее, дабы удар оказался эффективным. Прежде всего мне нужно, чтобы общество симпатизировало Бесси Форбс. А ты знаешь, как трудно вызвать сочувствие к женщине, обвиняемой в убийстве. Стоит сделать неверный шаг, как газеты направят интервьюировать ее спецкорреспондентов, которые напишут целые колонки бреда о тигриной грации, с которой она двигается, львином блеске в ее глазах и свирепости, скрывающейся под безобидной внешностью. Сейчас я пытаюсь вызвать к Бесси Форбс интерес и симпатию. Я хочу, чтобы читатели газет думали о ней как об утонченной женщине, брошенной в тюрьму и обвиненной в убийстве, которая может доказать свою невиновность, если бы этому не препятствовали приказы адвоката.
– Это действительно пробудит к ней сочувствие, – заметила Делла Стрит, – но и тебя выставит в дурном свете. Станут думать, будто ты играешь на публику, чтобы побольше заработать на процессе.
– Я и хочу, чтобы так думали.
– Но это повредит твоей репутации.
Мейсон невесело усмехнулся:
– Минуту назад, Делла, ты упрекала меня в том, что я недостаточно делаю для моей клиентки. Сейчас же ты укоряешь меня за излишнее усердие.
– Это не так, – возразила она. – Но ты можешь осуществить это по-другому. Тебе незачем жертвовать своей репутацией, чтобы защитить ее.
Мейсон шагнул к кабинету.
– Хорошо бы, если так, – вздохнул он, – но другого пути нет. Позвони Полу Дрейку и попроси его приехать сюда. Мне нужно его видеть.
Делла Стрит кивнула, но не сдвинулась с места, пока Мейсон не закрыл за собой дверь кабинета. Тогда она сняла телефонную трубку.
Перри Мейсон бросил шляпу на книжный шкаф и начал ходить взад-вперед. Он все еще этим занимался, когда Делла открыла дверь и сообщила:
– Пол Дрейк здесь.
– Пришли его сюда, – велел Мейсон.
Дрейк устремил на Мейсона свой обычный ленивый взгляд.
– Ты что, совсем не спал? – осведомился он.
– Почему ты так думаешь?
– Прошлой ночью я тебя засек, – объяснил детектив. – Вернее, мои ребята.
– Я поспал пару часов, – сказал Мейсон, – сходил в турецкую баню и побрился. Это все, что мне нужно, когда я работаю над делом.
– Ну, – промолвил Дрейк, опускаясь в большое кожаное кресло и забрасывая ноги на подлокотник, – угости меня сигаретой и расскажи, какие у тебя новости.
Мейсон передал ему пачку сигарет и чиркнул спичкой.
– Ты требуешь слишком много услуг, – заметил он.
– Ты тоже, – отозвался Дрейк. – Из-за тебя подняты на ноги все частные детективные агентства в стране. Я получил больше телеграмм с дезинформацией и несущественными фактами, чем ты мог бы переварить за неделю.
– Ты отыскал какие-нибудь следы Артура или Полы Картрайт? – осведомился Мейсон.
– Никаких. Они исчезли с лица земли. Более того, мы запрашивали все таксомоторные компании в городе, говорили со всеми водителями и не смогли найти того, кто выезжал на Милпас-драйв, 4889, когда миссис Картрайт покидала дом Фоули.
– Ты не знаешь, что это была за машина?
– Нет. Телма Бентон утверждает, что такси. Она в этом уверена, но мы не можем найти шофера.
– Может, шофер не признается? – предположил Мейсон.
– Возможно, но маловероятно.
Мейсон сел за письменный стол и побарабанил пальцами по крышке.
– Пол, – сказал он, – я могу разбить вдребезги дело против Бесси Форбс.
– Конечно, можешь. Все, что тебе нужно сделать, это позволить женщине рассказать свою историю. Почему ты заставляешь ее молчать? К такой тактике прибегают только виновные или закоренелые преступники.
– Прежде чем разрешить ей говорить, я хочу быть уверенным, что твои люди не смогут найти Картрайта.
– При чем тут это? – спросил Дрейк. – Ты думаешь, что Картрайт убийца, и хочешь убедиться, что он находится там, где полицейские не сумеют его отыскать, прежде чем позволить им переключить внимание от Бесси Форбс?
Перри Мейсон не ответил на вопрос. Несколько секунд он сидел молча, затем начал негромко постукивать правым кулаком по столу.
– Пол, – заговорил он, – я могу полностью опровергнуть обвинение, но, чтобы сделать это, я должен нанести удар в нужный момент. Мне необходимо возбудить общественный интерес, создать напряженную атмосферу, а потом ударить так быстро, чтобы окружной прокурор не смог найти ответ раньше, чем присяжные вынесут вердикт.
– Ты имеешь в виду, что эту женщину будут судить?
– Я имею в виду, что ее должны судить, – уточнил Мейсон.
– Но окружной прокурор на этом не настаивает. Он не уверен, что сможет выстроить убедительное дело, и только хочет, чтобы она рассказала свою историю.
– Эта женщина должна предстать перед судом, – медленно и веско произнес Перри Мейсон, – и, разумеется, должна быть оправдана. Но добиться этого будет нелегко.
– По-моему, ты только что заявил, что можешь разбить дело в пух и прах.
– Могу, если нанесу удар в нужный момент и нужным образом, но это должно выглядеть эффектно.
– Почему бы не попытаться оправдать ее на предварительном следствии?
– Нет, я соглашусь, чтобы она предстала перед судом, и потребую немедленного начала процесса.
Пол Дрейк выпустил облако табачного дыма и вопросительно посмотрел на адвоката.
– И что за оружие ты утаиваешь? – осведомился он.
– Возможно, если я расскажу тебе, ты сочтешь его чепухой.
– Попробуй.
– Попробую, так как вынужден это сделать, – сказал Мейсон. – Мое оружие – воющая собака.
Пол Дрейк выхватил изо рта сигарету и уставился на Перри Мейсона изумленными глазами, мигом утратившими свое ленивое выражение.
– Господи, ты все еще этим занимаешься?
– Да.
– Какого черта? Собака мертва, к тому же она не выла.
– Я хочу установить тот факт, что собака выла, – заявил Мейсон.
– Но что это меняет?
– Многое.
– Ведь это просто глупое суеверие, – продолжал Дрейк. – Оно способно обеспокоить только такого психически неуравновешенного субъекта, как Картрайт.
– Я докажу, что собака выла, – упрямо повторил Мейсон. – И должен найти свидетеля. Я могу положиться только на показания А Вонга, повара-китайца.
– Но А Вонг говорит, что собака не выла.
– Вонгу придется сказать правду. Его еще не депортировали?
– Они отправляют его сегодня.
– Хорошо, – кивнул Перри Мейсон. – Я собираюсь отправить повестку, вызвав его как свидетеля, и задержать его здесь. Мне нужно, чтобы ты отыскал толкового переводчика с китайского и объяснил ему необходимость заставить А Вонга признаться, что собака выла.
– То есть ты хочешь, чтобы А Вонг сказал, что собака выла, независимо от того, так это или нет?
– Я хочу, чтобы А Вонг сказал правду. Собака выла, и я намерен это доказать. Не пойми меня превратно – если собака не выла, я хочу, чтобы А Вонг это подтвердил. Но я уверен в обратном.
– О’кей, – кивнул Дрейк. – Думаю, могу это обеспечить. Я знаю кое-кого в иммиграционной службе.
– Еще одно, – продолжал Мейсон. – Пожалуй, было бы неплохо внушить А Вонгу, что Клинтон Фоули, или Форбс, – называй его как тебе угодно – ответствен за его арест. На человека с восточным складом ума это произведет сильное впечатление.
– Хорошо, – снова кивнул детектив. – Хотя я понятия не имею, куда ты клонишь, но не думаю, что это что-то меняет. Чего еще ты хочешь?
– Я хочу, – медленно произнес адвокат, – узнать все, что можно, о собаке.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне нужно знать, сколько времени собака пробыла у Клинтона Фоули, знать все ее привычки. Проследи биографию этого пса и выясни, выл ли он когда-нибудь по ночам. Когда Клинтон Фоули снял дом номер 4889 на Милпас-драйв, у него уже была полицейская овчарка. Узнай, когда и где он ее приобрел и сколько ей лет. Разузнай о ней все, и особенно насчет вытья.
– Кое-какие сведения я уже получил, – сказал Дрейк. – Пес у Форбса уже несколько лет. Уезжая из Санта-Барбары, Форбс взял его с собой – с ним, как и с некоторыми другими вещами, он не мог расстаться. Кстати, его жена тоже была привязана к собаке.
– Хорошо, – кивнул Перри Мейсон. – Мне нужны свидетели, которые знали этого пса со щенячьего возраста и могли бы приехать сюда дать показания. Отправляйся в Санта-Барбару, найди соседей, которые могли слышать вой собаки, и запиши все, что они скажут. Некоторые из них понадобятся нам в качестве свидетелей. Не жалей расходов.
– И все ради этой собаки?
– Да, все ради собаки, которая не выла в Санта-Барбаре, но выла здесь.
– Собака мертва, – напомнил детектив.
– Это не влияет на важность показаний, – сказал Мейсон.
Зазвонил телефон, и адвокат взял трубку.
– На связи один из детективов мистера Дрейка, он хочет немедленно о чем-то ему доложить, – сказала Делла Стрит. – Говорит, что это весьма важно.
Перри Мейсон передал трубку Дрейку:
– Один из твоих людей хочет что-то сообщить, Пол.
Дрейк соскользнул к краю подлокотника кресла, поднес трубку к уху и лениво протянул:
– Алло.
Трубка отозвалась быстрыми металлическими звуками, и на лице Дрейка отразились удивление и недоверие.
– Вы уверены? – спросил он наконец.
Трубка издала еще несколько звуков.
– Ну, будь я проклят! – воскликнул Дрейк и обернулся к Мейсону: – Знаешь, кто это был?
– Один из твоих ребят?
– Да, который занимается полицейскими участками, узнает новости у репортеров и тому подобное. Знаешь, что он мне сообщил?
– Естественно, нет. Выкладывай.
– Он сообщил, – сказал Пол Дрейк, – что полиция идентифицировала пистолет, найденный в доме Фоули, из которого были застрелены он сам и собака.
– Каким образом?
– Отследили по номеру и записям о продажах. Им точно известно, кто купил это оружие.
– И кто же?
– Пистолет, – медленно произнес Дрейк, сверля глазами лицо Перри Мейсона, – был приобретен в Санта-Барбаре, штат Калифорния, Бесси Форбс за два дня до того, как ее муж сбежал с Полой Картрайт.
Лицо Мейсона стало деревянным. Около десяти секунд он молча смотрел на детектива.
– Ну, – осведомился Дрейк, – что ты на это скажешь?
Мейсон полузакрыл глаза.
– Ничего, – ответил он. – Я собираюсь взять назад кое-что, сказанное ранее.
– Что именно?
– То, что в нужный момент я могу разбить вдребезги обвинение против Бесси Форбс.
– Я и сам часто меняю мнение, – заметил Дрейк.
– Я по-прежнему думаю, что в состоянии это сделать, – медленно добавил адвокат, – но уже не уверен. – Он решительно поднес к уху телефонную трубку и сказал, услышав голос Деллы Стрит: – Делла, соедини меня с Алексом Боствиком, заведующим отделом репортажей «Кроникл».
Удивление постепенно исчезало из глаз Дрейка, сменяясь обычными искорками юмора.
– Ну, – протянул он, – ты меня поражаешь. Начинаю думать, что либо тебе известно об этом деле больше, чем мне казалось, либо ты просто спятил. Может быть, миссис Форбс лучше не действовать опрометчиво и все объяснить полиции?
– Возможно. – Мейсон снова заговорил в трубку: – Алло, это Боствик? Привет, Алекс, это Перри Мейсон. У меня для тебя горячие новости. Ты всегда жаловался, что я не даю тебе подсказок, позволяющих твоим ребятам раскопать какую-нибудь сенсацию. Ну так вот тебе подсказка. Пошли репортера на Милпас-драйв, 4893, в дом человека по имени Артур Картрайт. Он найдет там глухую сварливую экономку. Ее зовут Элизабет Уокер. Если он сумеет заставить ее говорить, то обнаружит, что она знает, кто убил Клинтона Фоули… да, Клинтона Форбса, проживавшего на Милпас-драйв, 4889, под именем Клинтон Фоули… Нет, это не Бесси Форбс… Хорошо, раз ты так настаиваешь. Экономка скажет, что это сделал Артур Картрайт – человек, на которого она работала и который таинственно исчез. Это все. Пока. – Перри Мейсон положил трубку на рычаг и обернулся к Полу Дрейку: – Господи, Пол, как же мне не хотелось это делать!
Глава 16
Комната, отведенная в тюрьме для переговоров адвокатов с клиентами, не содержала никакой мебели, кроме стола во всю длину и стульев по обеим его сторонам. От середины стола к полу и на пять футов вверх тянулась решетка.
Адвокат и его клиент могли сидеть по разные стороны стола, видеть лица друг друга и четко слышать каждое слово, но не могли ни притрагиваться друг к другу, ни передавать что-то сквозь решетку. В помещении было три двери. Две из них – одна на стороне, предназначенной для адвокатов, вторая на стороне для заключенных – выходили в комнату надзирателя; третья соединяла сторону для заключенных с тюрьмой.
Перри Мейсон сидел за длинным столом, нетерпеливо барабаня пальцами по его исцарапанной поверхности.
Через несколько минут дверь, ведущая в тюрьму, открылась, и надзирательница ввела миссис Форбс.
Бесси Форбс была бледна, но спокойна. В ее глазах застыл страх, но складка губ казалась твердой и решительной. Оглядевшись, она увидела Перри Мейсона, поднявшегося при ее появлении.
– Доброе утро, – поздоровался он.
– Доброе утро, – отозвалась женщина и подошла к столу.
– Садитесь напротив, – предложил адвокат.
Она села и попыталась улыбнуться. Надзирательница удалилась через дверь в тюрьму. Охранник с любопытством посмотрел сквозь стальную решетку и отвернулся. Он не мог слышать, о чем говорят адвокат и его клиентка.
– Почему вы солгали мне о пистолете? – спросил Перри Мейсон.
Женщина огляделась вокруг с затравленным выражением лица и облизнула губы кончиком языка.
– Я не солгала, – ответила она. – Я просто забыла.
– Забыли о чем?
– О том, что купила этот пистолет.
– Ну, тогда расскажите мне об этом.
Бесси Форбс медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
– За два дня до того, как мой муж покинул Санта-Барбару, я узнала о его связи с Полой Картрайт. Получив разрешение на хранение оружия в доме, я отправилась в магазин спорттоваров и купила пистолет.
– Что вы собирались с ним делать? Испробовать его на вашем муже? – спросил Мейсон.
– Не знаю.
– Или на Поле Картрайт?
– Говорю вам, не знаю. Я действовала под влиянием импульса. Возможно, я просто хотела их напугать.
– Допустим. Что случилось с оружием?
– Муж отобрал его у меня.
– Значит, вы показали ему пистолет?
– Да.
– Как это произошло?
– Он рассердил меня.
– И вы пригрозили ему оружием?
– Можно назвать и так. Я вынула из сумочки пистолет и сказала ему, что скорее убью себя, чем окажусь в положении брошенной жены, которая не сумела удержать мужа.
– Вы действительно имели в виду это? – спросил Мейсон, изучая ее бесстрастным взглядом.
– Да.
– Но вы не убили себя.
– Нет.
– Почему?
– У меня не было пистолета, когда это случилось.
– Почему его у вас не было?
– Я же говорила – его отобрал муж.
– Да, вы говорили, но я думал, что он, возможно, вернул его вам.
– Нет. Он забрал пистолет, и я больше никогда его не видела.
– Значит, вы не покончили с собой из-за отсутствия оружия?
– Да.
Мейсон снова побарабанил пальцами по столу.
– Есть другие способы самоубийства, – заметил он.
– Не такие легкие.
– Санта-Барбара находится на океанском побережье.
– Мне не нравится топиться.
– Предпочитаете застрелиться?
– Пожалуйста, обойдемся без иронии. Неужели вы мне не верите?
– Я смотрю на это с точки зрения присяжных.
– Присяжные не стали бы задавать мне эти вопросы.
– Верно, – мрачно кивнул Мейсон. – Но окружной прокурор стал бы, и присяжным пришлось бы слушать.
– Ну, тут я бессильна. Я рассказала вам правду.
– Выходит, ваш муж, уезжая, забрал пистолет с собой?
– Очевидно. Я больше никогда его не видела.
– Вы думаете, что кто-то взял пистолет у вашего мужа и застрелил его и собаку?
– Нет.
– Тогда какова ваша версия?
– Кто-то, – медленно произнесла женщина, – имеющий доступ к вещам моего мужа, взял пистолет и дождался удобного случая, чтобы убить его.
– И кто же, по-вашему, это был?
– Пола Картрайт или ее муж.
– А как насчет Телмы Бентон? – осведомился Мейсон. – Она кажется мне достаточно эмоциональной.
– Зачем Телме Бентон его убивать?
– Не знаю. А зачем это делать Поле Картрайт, которая жила с ним так долго?
– У нее могли быть свои причины.