Сердечная тайна королевы Санд Жаклин
Де Линь хотел рассмеяться, но вместо этого закашлялся.
– Вижу, вам по-настоящему плохо. Сейчас станет еще хуже, – зловеще пообещал лейтенант, подозрительно обнюхивая снадобья, припасенные органистом. – Раз вы не спите, самое время принять лекарства.
Андре безропотно выпил какую-то весьма гадкую на вид настойку и снова откинулся на подушки.
– Между прочим, – сообщил Эме, – сегодня я наведывался в Беруар.
В комнате повисла тишина. Лейтенант не спешил продолжать рассказ, ожидая реакции викария. Тот молчал, нервно покусывая потрескавшиеся от жара губы.
– Ну? – наконец, почти выкрикнул Андре, не выдержав.
«Влюблен, определенно, влюблен, – мысленно подытожил де Фобер. – Ай да герцогиня, ай да скромница».
– Не кричите так, аббат. Она очень огорчилась, узнав о вашем недуге.
– Вы ей сказали?!
– Конечно.
– И она?
– Вы бы видели ее лицо! Бирюзовые глаза, полные слез. Вы везунчик, де Линь. Что за дуэты вы там разучивали? Одолжите мне ноты. Я восхищен результатом. Это на всех женщин действует одинаково или только на блондинок?
Окончательно лишившийся самообладания Андре в сердцах швырнул в язвительного лейтенанта кубком.
– Клянусь Святой Девой, если вы не прекратите…
Щеки викария пылали. И не только от лихорадки.
– Хорошо, прошу прощения. Был не прав, не сдержался, – Эме покаянно развел руками. – Во искупление отправляюсь под кровать. Или куда там укатилась наша микстура.
Под кроватью было пронзительно темно, пахло пылью и отчего-то подвалом и крысами. Де Фобер на ощупь пошарил ладонью по полу. Пыль, паутина, выбоины на каменном полу, ржавое чугунное кольцо со скобой… От неожиданности лейтенант дернулся и больно врезался макушкой в дубовую раму над головой.
– Что вы там делаете, шевалье? – озадаченно осведомился де Линь. – Дался вам этот кубок, возьмите на полке другой…
– Переживаю серьезное нервное потрясение, – буркнул Эме. – Мне кажется, у вас прямо под кроватью еще один тайный лаз…
– В смысле? – Андре, презрев слабость, наклонился вниз.
Эме вылез из-под кровати и яростно принялся отплевываться от пыли, забравшейся ему в нос и рот.
– Люк. С кольцом. Ржавым. Он закрыт, не очень плотно. Оттуда невыносимо несет подвалом и плесенью. Теперь понятно?
Эме оглушительно чихнул и, сидя на полу, стал наблюдать за тем, как Андре, пошатываясь, поднялся с кровати, накинул на плечи халат, сунул ноги в теплые тапки и переместился в кресло.
– Какого черта вы вскочили?
– А разве мы не будем отодвигать кровать? – де Линь скривил губы в гримасе, которая должна была обозначать легкую улыбку. – Я не прощу себе, если мы не выясним прямо сейчас, что это за люк.
Эме открыл было рот, чтобы возразить… и тут же закрыл его. Ибо де Линь с самым решительным видом принялся натягивать чулки.
– Вы уверены, что выдержите?
– Не волнуйтесь. Во-первых, нас двое. Во-вторых, иного удобного случая может и не представиться. В-третьих, самое худшее для меня явно позади. Если я смог встать – значит, это и впрямь лихорадка, а не отрава… Ну, вы идете со мной?
Неизвестно было – кто с кем идет. Однако Эме понял, что возражать бесполезно: Андре оказался настроен крайне решительно.
К тому же Эме ощутил в себе тот самый пресловутый червячок любопытства. Де Линь был прав – нужно идти сейчас, пока никто не мешает. Иначе лейтенанту де Фоберу обеспечена еще одна бессонная ночь…
Мужчины отодвинули кровать. Она только казалась массивной. И тут же обнаружилось, что эта процедура – излишняя: под одной из ножек кровати нашелся потайной рычаг. Кольцо в крышку люка было вделано на всякий случай. Конструкция могла поворачиваться в сторону градусов на девяносто. Вместе с кроватью отходила и крышка.
– Преподобный де Вису был весьма хрупкого телосложения… – Андре задумчиво оглядывал открывшийся лаз. – Кто-то позаботился о том, чтобы настоятелю не пришлось утруждать себя излишней физической нагрузкой…
– Да, придумано неплохо, – Эме согласно кивнул, также обозревая устройство хитроумного механизма. – У кого-то из монахов голова была явно на месте. У вас есть фонарь, аббат?
– Разумеется. А также крепкая веревка.
Оставив Блезу записку, двое искателей приключений спустились вниз по железной лестнице. К счастью, была цела не только сама лестница, но и перила, позволившие оказаться в подвале без особых хлопот.
Фонарь тускло освещал каменный свод, покрытый зеленоватыми пятнами плесени. Пол был мокрым; однако плиты выглядели достаточно безопасными для передвижения.
Эме пошел вперед. Как-никак на нем были высокие ботфорты. Андре пробормотал себе под нос невнятное ругательство – он ограничился туфлями. Пусть и на достаточно высоких каблуках.
– Зато крыс буду отгонять я! – весело сказал он. – Мне гораздо сподручней!
Откуда-то издалека доносился мерный стук падающих капель. И все. Это было единственное напоминание о том, что где-то существует жизнь.
Эме и Андре окружала вязкая тишина подземелья.
Они шли вперед достаточно медленно, тщательно запоминая повороты. Впрочем, это было излишне – пока никаких боковых коридоров им не встречалось.
Казалось, прошла уже целая вечность, когда Эме, подняв руку с фонарем вверх, остановился.
– Здесь лестница. Рискнем подняться?
Андре кивнул.
– Позвольте мне.
Эме уступил викарию дорогу. Он имел все основания подозревать, что нынешняя прогулка по монастырским подземельям для Андре явно не первая. М-да, нового викария пора и вправду убивать за его чрезмерное любопытство. Особенно если учесть, что вдобавок святой отец обладает и другими полезными качествами.
Андре мигом оказался на верхней перекладине. Железная конструкция еле слышно загудела.
Викарий, держась одной рукой за ступеньку, другой извлек из кармана камзола что-то длинное и тускло светящееся в блике света: Эме по-прежнему держал руку поднятой вверх.
Через минуту-другую что-то щелкнуло. Наверху была темнота. Правда, иного порядка: как раз над лестницей непроглядная толща камня расступалась.
Выход из подземелья. Не то коридор, не то комната. Нежилая. Или все спят.
Андре осторожно высунул голову из люка, осмотрелся.
Там, наверху, было окно. Помещение заливали волны голубоватого света: приближалось полнолуние.
– Лейтенант, подождите минуту.
Де Линь выбрался наверх.
Потянулись секунды ожидания. И, наконец, в проеме замерцали огоньки свечей.
– Ого! – донеслось оттуда. – Шевалье, давайте-ка сюда, да поскорее!
Эме не нужно было уговаривать. Он не без удовольствия покинул подземелье.
Если подвал был условно сравним с царством мрачного Аида из древнегреческих мифов, то небольшое помещение, где очутился де Фобер, явно претендовало на определение «уголок рая на земле».
Казалось просто неприличным ходить в сапогах по пушистому ковру, устилавшему пол. Андре со смехом толкнул назад фальшивую декоративную панель камина, через которую они с Эме забрались в «Эдем», и, не скрывая удовольствия, уселся в большое кресло.
– Вина, лейтенант? Думаю, что с одной бутылки Мазарини явно не обеднеет. А он, как итальянец, должен понимать в хороших винах…
– Вы думаете, что… – де Фобер продолжал осматриваться.
Роскошная обивка на стенах, великолепный балдахин над кроватью, занимающей ровно половину комнаты. Сама кровать – истинное произведение искусства, гениальное творение безвестных краснодеревщиков. Слева от ложа – невысокий столик, на котором стоят кубки для вина и ваза для фруктов. Подсвечники явно из королевской коллекции, приданое Анны Австрийской: бронзовые змейки, ползущие вверх по ветвям дерева.
– А вы еще сомневаетесь? – Андре также не без любопытства разглядывал обстановку. У него в руках неведомо откуда оказалась пузатая бутыль, на совесть запечатанная. – Что, шевалье, можно почувствовать себя немножко особой королевской крови?
– Вот, значит, как…
Смех смехом, но нужно было еще разобраться, верна ли догадка Андре. Если да, то в этой обители любви должен найтись «официальный» выход.
Он и нашелся. Лесенка, огороженная ширмой с изображением фавна, догоняющего нимф.
- – Фавн, приятель нимф, догоняй беглянок!
- Но, мои поля в час полудня знойный
- Медленной стопою обходя, к приплоду
- Будь благосклонным.
- Вот заклали, год завершив, козленка:
- Тут вино рекою, – пей, любовь – подруга
- Чаши круговой, и дымись, алтарь мой,
- От благовоний!
Де Линь справился с бутылкой и теперь наполнял ее содержимым бокалы.
– Овидий? – наугад спросил Эме.
– Гораций, – Андре передал лейтенанту кубок и сам, первым, пригубил ароматный напиток – видимо, у него нещадно першило в горле. – Ого! Наш римлянин действительно знает толк в вине! Попробуйте…
Вино оказалось превосходным. Бутылка опустела и была безжалостно выброшена за окно, чтобы не оставлять улик. Эме не преминул отметить, что окошко, выходившее в поле, на берег Иветта, оказалось совсем небольшим. Во всяком случае, он бы точно не пролез в него. Да и гораздо более хрупкий с виду де Линь – тоже.
Осмотрев комнатку во всех подробностях, мужчины решили, что пора и честь знать. Андре на несколько секунд задумался, прежде чем открыть фальшивую панель у камина. У де Фобера похолодело в груди. Неужели они оказались запертыми здесь?
Ничуть не бывало. Де Линь с ободряющей улыбкой дотронулся до пятой слева планки панели, и вся конструкция плавно отъехала в сторону, открывая вход в уже знакомый подвал.
– Догадаться просто. Планка имеет немножко другой рисунок. Кажется, что ее поставили позже, при ремонте. Камин прочищали, но декоративные панели заменять не стали. Прекрасное дерево, простоит еще лет сто.
Эме пригляделся и понял, что викарий прав.
В комнате, видимо, постоянно подтапливали камин. Там было куда теплее, чем в подвале. Андре зябко съежился. Эме видел, что аббат держится на ногах только на силе воли, помноженной на упрямство. Он не без труда закрыл люк, при этом едва не сорвавшись с двухметровой высоты.
Не прошло и десяти минут, как мужчины вновь оказались в комнате викария. Андре, стуча зубами, бросил на кресло то, что помогло ему открыть тайный ход.
– Ба! Кажется, вы мне давали вчера точно такой же ключик! – удивился Эме.
– Да. Но я не знал, что, повернув его другим концом, можно открыть и закрыть еще одну дверь. А вероятно, и две. Органная труба, скорее всего, тоже закрывается. Вы сами мне это подсказали, когда говорили про комнату, где встречаются кардинал и королева, упомянув любвеобильного де Вису. Я подумал: если вы правы, то ключ от одной комнаты наверняка мог отпирать и вторую. Преподобный Мартин, как говорят, любил пошутить…
– Ложитесь в постель, на вас лица нет! – посоветовал Эме, наблюдая за тем, как Андре в изнеможении прислонился к спинке кресла. – Давайте я вам помогу раздеться!
Рука аббата была влажной и нестерпимо горячей.
Андре отрицательно покачал головой и принялся разоблачаться сам. На кровать он буквально упал.
– Шевалье… вон та склянка…
Эме быстро плеснул содержимое склянки в серебряный стаканчик, стоявший на столе. Андре выпил одним глотком и опустился на подушку.
Через какое-то время явился сонный Блез. Он застал Андре в забытьи, а лейтенанта – дремлющим в другом кресле.
– Шевалье, спасибо вам. Идите отдыхайте. Теперь я сам справлюсь.
Эме с удовольствием принял это предложение. Глаза слипались, пора было ложиться спать.
В полудреме все, что произошло нынче вечером, казалось де Фоберу сном.
Хотя таковым отнюдь не было…
Глава 16
Прием у госпожи де Монбазон
Этой ночью королева собиралась покинуть Лувр. И Виолетта оказалась, наверное, одной из немногих посвященных в тайну ее величества особ.
Анне было очень тяжело скрывать свою радость, поэтому она искала любую возможность хоть на какое-то время отдалиться от всех, чтобы посекретничать с крестницей. Случай представился за вышиванием.
– Я получила известие от Джулио, – шептала ее величество, задумчиво перебирая нитки. Со стороны все это выглядело так, словно королева тщательно подбирает нужный оттенок голубого к пасторальной картинке с пажами и пастушками. – Сегодня ночью, Виолетта. Когда все уснут. Карета с верными людьми Мазарини будет ждать меня поблизости. Ты не поверишь, я волнуюсь, словно семнадцатилетняя девочка!
Маркиза д’Оди вполне была готова поверить своей повелительнице. Голубые глаза Анны сияли от предвкушения встречи с любовником.
– Я очень рада, ваше величество… Но все это кажется мне таким… опасным…
– Что ты, никакой опасности. Я уже проделывала этот путь много раз. В западной стене аббатства есть небольшая калитка, там меня встречает еще один доверенный человек Джулио. По правде говоря, все это до умопомрачения романтично. Потайной ход через трубу органа, представляешь, прямо в церкви. Он ведет в уютную комнатку, в которой когда-то любвеобильные монахи поддерживали славу целебного источника Нуази, исцеляющего женщин от бесплодия, – королева, не сдержавшись, хихикнула. – Поэтому сегодня ночью ты можешь быть свободна. И наслаждаться обществом отца. Жаль, что я не могу отпустить остальных девушек. Это вызовет подозрения. Надеюсь, камер-фрейлина будет помалкивать о моей отлучке.
– Мадемуазель де Бофремон? Вы ей так доверяете…
– А ты, я вижу, наоборот. Да и она, кажется, тебя недолюбливает. Милая Виолетта, это все из-за Франсуа де Бофора, не так ли? Бедная Мари-Клэр, ты всерьез перебежала ей дорожку.
– В этом нет моей вины, – удрученно вздохнула мадемуазель де Лажуа. – Герцог де Бофор просто преследует меня. А я, клянусь, не давала повода…
– Не давала повода? – Анна тихо хмыкнула. – Надеюсь, ты часто смотришься в зеркало, моя дорогая крестница. То, что ты там видишь, вполне достаточный повод для любого мужчины, поверь мне.
Маркиза д’Оди лишь смущенно потупилась.
А герцог де Бофор, действительно, был намерен «преследовать ее». Особенно сегодня. С видом убитого горем человека он поджидал Виолетту в галерее Лувра.
– У вас какое-то несчастье, ваше сиятельство?
– Огромное, мадемуазель. Я так надеялся украсть у вас этот вечер. Но королева, разумеется, вас не отпустила?
– По правде говоря, отпустила, – мадемуазель де Лажуа нарочито внимательно разглядывала узоры на мозаичном полу. – Но я все еще не уверена, что хочу попасть на этот прием у госпожи де Монбазон.
– Даже и не сомневайтесь! Вы видели Лувр, но не знаете Парижа, моя красавица. А Париж – это салоны, салоны и еще раз модные салоны.
– Я собиралась провести вечер с отцом.
– Уверен, маркиз д’Оди вас простит. Вы ведь так молоды, сударыня. Неужели вам не хочется танцевать, наслаждаться жизнью и ловить восхищенные взгляды поклонников?
– У меня нет поклонников, ваше сиятельство.
– А я? – вкрадчиво осведомился Франсуа, тут же завладев прелестной ручкой молодой девушки, на которой герцог не преминул, пользуясь оказией, запечатлеть почтительный поцелуй. – Неужели у меня нет ни капли надежды?
– Я не знаю… Не уверена… То есть, надежда… Надежда, конечно, у вас есть…
– Так не лишайте же меня ее, мадемуазель. Все, что я прошу, – будьте моей спутницей на обеде у госпожи де Монбазон. К тому же, я просто уверен, вам там понравится.
– Хорошо, я поеду. Только сначала все же в отель д’Оди. Мне нужно хотя бы переодеться.
– Совершенно не обязательно. Если бы вы могли видеть, как вы хороши сейчас. Раз королева вас отпустила, я готов отвезти вас на прием в собственной карете. Если вы не сочтете это предложение дерзостью.
– Сударь, дайте мне хотя бы несколько минут. Я напишу отцу.
Герцог удовлетворенно пригладил напомаженные усики. Девочка явно уступает его натиску. Наконец-то. Он бьется над этим орешком из южного Прованса уже неделю, а их отношения так и остаются платоническими. Госпожа де Монбазон уже откровенно над ним насмехается. Еще бы, сам де Бофор, фаворит Анны Австрийской, кумир парижан, и какая-то смазливая провинциалочка. Игнорируя эти насмешки, Франсуа настойчиво продолжал разыгрывать влюбленность, маркиза д’Оди не менее настойчиво – невинность. Впрочем, она, похоже, действительно невинна. Что ж, тем приятнее окажется победа.
Слуга подал девушке перо и бумагу. Де Бофор с интересом наблюдал, как мадемуазель де Лажуа, облокотившись на небольшой столик в оконной нише, пишет записку Луи-Батисту. У девочки до умопомрачения нежная шейка, белая кожа особенно соблазнительно смотрится в сочетании с рыжеватыми локонами. А талия такая тонкая, что ее можно легко обхватить двумя ладонями. Черт побери, даже если Виолетта не станет шпионить за Анной…
– Вы закончили, мадемуазель?
– Да, – Виолетта протянула пажу сложенный вдвое листок. – На обороте адрес, куда письмо нужно доставить. Я в вашем распоряжении, герцог…
– Ах, если бы, сударыня. Если бы… – помурлыкал Франсуа, почтительно кланяясь.
Через четверть часа карета с гербами де Бофора увозила их к особняку герцога Монбазона.
Принц Эркюль де Роган, герцог Монбазон жил на широкую ногу. И его вторая жена Мари, успешно соперничающая по красоте и количеству воздыхателей с собственной падчерицей и тезкой, знаменитой Мари де Монбазон де Люинь де Шеврез, приложила немало усилий к тому, чтобы салон отеля Монбазон славился не только роскошью, но и изысканностью. Герцог де Бофор не лгал Виолетте – это место во многом отличалось от Лувра. В королевском дворце знать «служила», тут она развлекалась. Подъезд оказался запружен экипажами, гости подтягивались вереницами, даже самые проворные слуги не успевали обслуживать прибывающих господ. У Франсуа де Бофора имелось несомненное преимущество перед остальными приглашенными – все-таки он был внуком Генриха Четвертого. Да еще и «любимцем» герцогини. Поэтому карете Франсуа не пришлось ждать. Так что очень скоро герцог и его юная спутница оказались в гостиной, освещенной сиянием доброй сотни ароматизированных свечей. Дамы блистали туалетами, кавалеры – дамами. На балконе второго этажа настраивали инструменты музыканты.
– Видите, мадемуазель. Я не зря обещал вам танцы.
Госпожа де Монбазон, заслышав о прибытии де Бофора, тут же поспешила ему навстречу. Красавицу сопровождал холеный молодой мужчина в черном камзоле с золотым шитьем. Увы, если Мария надеялась таким образом задеть самолюбие любовника, продемонстрировав Франсуа очередного воздыхателя, ее уловка не достигла цели. Герцог был слишком увлечен своей спутницей, чтобы реагировать на ухажеров хозяйки.
– Виконт де Реасар, – отрекомендовала Мария молодого человека.
Де Бофор равнодушно кивнул.
– А это, как я понимаю, очаровательная маркиза д’Оди? Я наслышана о вас, моя милая, – взгляд хозяйки салона буквально сверлил девушку. – Надеюсь, вы не возражаете, если я на какое-то время похищу у вас герцога? Взамен оставляю вам виконта, он прекрасный танцор.
Виолетта рассеянно кивнула: великолепие приема ее потрясло. Да и виконт де Реасар был не так уж плох. Во всяком случае, незнакомца мадемуазель де Лажуа опасалась гораздо меньше, чем знакомца де Бофора. Тот последние дни был слишком уж настойчив в своих любезностях.
– Вы здесь новенькая? – мужчина в черном любезно подал ей руку.
– Да, на приеме у герцогини я впервые.
– В таком случае, с вашего разрешения, я представлю вас некоторым из гостей. Совершенно очаровательные люди. Вот тот, например, Жорж Скюдери, знаменитый драматург. Вы любите театр?..
Салону госпожи де Монбазон было, разумеется, далеко до голубой гостиной маркизы де Рамбуйе, но честолюбивая герцогиня сознательно предпочитала принимать у себя принцев, а не поэтов.
Де Бофор недовольно проводил удаляющуюся пару взглядом. Уступать общество мадемуазель д’Оди какому-то проходимцу явно не входило в его планы.
– Прелестное дитя, – капризно заметила мадам де Монбазон вслед Виолетте, подставляя герцогу руку для поцелуя. – А вы, милый друг, смотрите на нее, как голодный кот на птичку. Того и гляди, проглотите. Неужели мне пора начать ревновать?
– Ревнуйте, мадам, если вам того угодно, – Франсуа даже не снизошел до необходимости подсластить горькую пилюлю.
Женщина поджала губы. Сейчас устраивать сцену бесполезно. Мужчина, охваченный похотью, невменяем. А с соперницей она рассчитается позже. Герцогиня была слишком умна, чтобы показывать свое недовольство открыто. Наоборот, голос ее зажурчал, нежно переливаясь, словно весенний ручеек.
– Вам нужна моя помощь, Франсуа?
– Не думаю. Разве что… Когда я поведу девочку наверх, надеюсь, нас никто не потревожит.
Хозяйка дома утвердительно кивнула. И де Бофор сделал попытку немедленно улизнуть.
– Постойте! Дайте вашей птичке хотя бы полчаса свободы. Виконт к тому же знает толк в винах. Маленькой недотроге хмель пойдет только на пользу. Она ведь недотрога, не так ли?
Герцог в ответ сверкнул глазами.
– И, клянусь святым распятием, именно это меня возбуждает.
– Ну, на самом деле я знаю, что не только это, – Мария многообещающе улыбнулась. Но улыбка пропала даром. Франсуа, погруженный в мысли о Виолетте, не отреагировал на приглашение.
Госпожа де Монбазон разочарованно вздохнула.
– Тогда хотя бы расскажите, какие новости в Лувре. Вы же знаете, Анна последнее время ко мне явно охладела… Уж этот рассказ, уверяю вас, не займет много времени.
– Хотите вина, мадемуазель? – вкрадчиво осведомился герцог, подходя к маркизе д’Оди с бокалом в руке.
Сразу после беседы с Марией – а та сделала все возможное, чтобы их разговор затянулся, – он помчался к своему «сокровищу», не желая более оставлять красавицу одну. Тем более что скучать ей не давали. К виконту де Реасару постепенно присоединилась целая компания молодых повес, так что де Бофору пришлось буквально протискиваться сквозь тесную компанию мужчин, наперебой щеголяющих перед хорошенькой гостьей своим остроумием. Этого только не хватало! При появлении герцога разговоры умолкли и окружение маркизы моментально поредело.
– Нет, благодарю. Думаю, вина мне на сегодня достаточно, – щеки девушки и так раскраснелись от двух бокалов бордо натощак. Она покачнулась и невольно оперлась на руку Франсуа. Тот замер, откровенно наслаждаясь моментом. – У меня немного кружится голова.
– Это от танцев. Вы слишком много танцуете сегодня, – в голосе де Бофора зазвенело чуть заметное неудовольствие. Его «избранница», похоже, пользовалась всеобщим вниманием мужчин, собравшихся в салоне мадам де Монбазон. – Вам нравится прием?
– Да, очень. Тут намного веселее, чем в Лувре.
– Это оттого, что король нездоров и во дворце строго соблюдают великий пост, – губы мужчины пренебрежительно скривились. – У мадам де Монбазон нравы намного вольнее. Хотите, я покажу вам дом?
– Н-не уверена… – Виолетта внезапно насторожилась, почувствовав, что рука герцога слишком уж вольготно расположилась у нее на талии.
Маркиза д’Оди была не настолько пьяна, как надеялся де Бофор. К тому же, по какой-то странной причуде судьбы, безусловно красивый и прекрасно сложенный, Франсуа де Бофор скорее пугал ее, чем привлекал как мужчина.
– Полноте, мадемуазель, – мысли, роившиеся в голове девушки, были герцогу неизвестны. Он самонадеянно считал себя неотразимым. – На втором этаже нас ждет превосходная коллекция музыкальных инструментов… И картины… Вы любите живопись?
Продолжая говорить – на охваченного любовной горячкой де Бофора снизошел редкий приступ красноречия, – он настойчиво увлекал Виолетту наверх по огромной мраморной лестнице, выстланной алым ковром.
На втором этаже царил полумрак. Все веселье сосредоточилось в холле и гостиной, сюда же долетали лишь отдаленные звуки музыки.
– Посмотрите, этой флейте двести лет. А вон той, в конце коридора, все триста пятьдесят.
На самом деле герцога интересовали не старинные музыкальные инструменты, а уютная кушетка у окна. Именно там, по плану Франсуа, его отношения с мадемуазель де Лажуа должны были перейти во что-то более плотское, чем учтивые поцелуи рук.
– Я хочу вернуться к гостям, – неожиданно потребовала осторожная красавица, когда до кушетки оставалось всего несколько шагов.
Де Бофор с трудом справился с искушением просто-напросто швырнуть упрямицу на подушки.
– Я вижу, вы устали, мадемуазель, – голос мужчины был полон меда. – Присядем на минуту.
– Нет, наоборот, я полна сил. Слышите, играют менуэт. Мы еще успеем к гавоту, герцог. Я обещала вам танец.
– Разумеется. А пока присядьте.
В некоторой растерянности Виолетта послушно опустилась на кушетку. Де Бофор рухнул рядом. Так близко, что маркиза д’Оди, попытавшись отстраниться, уперлась плечом в обитую атласом спинку.
– Герцог?
– Виолетта… Ваше присутствие сводит меня с ума.
Горячий шепот раздавался над самым ее ухом, напомаженные локоны вельможи щекотали шею. В следующий миг Франсуа крепко обнял маркизу за талию. Рука его сквозь пышные воланы юбок жадно гладила колени девушки, настойчиво норовя проскользнуть между ними.
– Герцог!!!
Мадемуазель де Лажуа старалась оттолкнуть вконец распалившегося кавалера, тот грубо перехватил ее ладонь, пальцы де Бофора жадно потянулись к шнуровке корсажа, а губы к тому, что этот корсаж скрывал.
Ситуация начинала становиться пугающей. И тут словно сам Господь услышал безмолвные мольбы девушки. Их тет-а-тет с герцогом де Бофором был нарушен появлением слуги.
– Ваше сиятельство, эту записку принесли вам в отель. Ваш камердинер решил, что в ней важное сообщение, и отправил меня сюда.
Франсуа с явным сожалением выпустил дрожащую Виолетту из своих объятий и брезгливо вскрыл надушенный конверт. От мадемуазель де Бофремон, как некстати. Белокурая кокетка сейчас его ничуть не интересовала. Однако, бегло пробежав взглядом послание, герцог внезапно переменил свое мнение. На изнеженном лице вельможи появилось выражение настолько хищное, что мадемуазель де Лажуа перепугалась не на шутку.
– Так вы говорите, на сегодня королева вас отпустила? – прищурившись, переспросил Франсуа.
– Да. Почему вы спрашиваете…
– Так… Просто, – де Бофор порывисто поднялся с кушетки. – Мое сердце разрывается на части, сударыня. Но я вынужден вас покинуть.
Виолетте хотелось кричать: «Какое счастье!» Но вместо этого она старательно изобразила на лице крайнее огорчение.
Что-то случилось, и очень важное.
Маркиза д’Оди уже догадалась, что герцог де Бофор всерьез шпионит за королевой. И она, Виолетта, нужна ему скорее как осведомительница, нежели просто как любовница. Почему он так внезапно спросил именно про ее величество? От кого эта записка?
Как раз сегодня Анна Австрийская встречается с Мазарини в Нуази. А что, если герцог каким-то образом об этом узнал? Нужно любой ценой заполучить письмо…
– Франсуа! – Виолетта в свою очередь поднялась и, опустив глаза, шагнула к мужчине. – Я так надеялась…
Де Бофор застыл на месте, потом жадно привлек девушку к себе, приняв ее нехитрую игру за чистую монету.
Маркиза д’Оди с содроганием сердца поняла, что, если она немедленно не отстранится, сейчас этот отвратительный тип ее поцелует. Вот беда, отстраняться было никак нельзя. Наоборот…
– Виолетта… Моя Виолетта…
Так мадемуазель де Лажуа еще никогда не целовали. Чужой язык грубо проник ей в рот, и девушка, задыхаясь, испуганно уперлась ладонями в грудь герцога. Тот с явной неохотой разжал объятия. В глазах де Бофора бушевало желание. Желание, которое не так-то просто было обуздать.
– Я должен идти! – пробормотал он хрипло.
– Д-да… Конечно… – Виолетта судорожно облизала губы.
Во время этого мучительного для нее объятия надушенная записка из-за обшлага камзола Франсуа де Бофора перекочевала в рукав маркизы. И теперь она просто сгорала от нетерпения остаться одна.
Увы, это оказалось не так-то просто. Едва герцог де Бофор исчез из ее поля зрения, в коридоре тут же появилась хозяйка дома. Госпоже де Монбазон не терпелось взглянуть, как далеко продвинулся Франсуа в своих намерениях. Девочка выглядела слегка растрепанной, но, похоже, до самого интимного действа дело у них так и не дошло. Герцогиня злорадно ухмыльнулась.
– Надеюсь, вы не скучаете, маркиза?
– Нет, – мадемуазель де Лажуа торопливо поправляла потревоженное жадными мужскими руками платье. – Мне немного нездоровится… Я посижу тут… несколько минут.
– Разумеется, милочка. Это случается. Сегодня в доме слишком натоплено. Прислать вам слугу с нюхательной солью?
– Благодарю, не стоит.
– Как знаете, – госпожа де Монбазон, обмахиваясь веером, неторопливо удалилась, а Виолетта дрожащими от нетерпения пальцами развернула заветный листок.
По мере прочтения в зеленых глазах девушки все явственнее проступало недоумение. Любовная записка, всего-навсего. У Виолетты не укладывалось в голове, что Франсуа де Бофор бросил ее на этой кушетке только для того, чтобы стремглав ринуться в объятия мадемуазель де Бофремон. Какая глупость! Не то чтобы маркиза была настолько уверена в своей неотразимости, но подобное поведение герцога выглядело странно. Или он все же прочитал в этом глупом и похотливом послании нечто таящееся «между строк»?
Ну, разумеется. Какая же она недогадливая! Когда первая камер-фрейлина королевы бесстыдно назначает мужчине свидание ночью в Лувре… Будь он хоть трижды герцог, но мадемуазель де Бофремон по правилам положено проводить ночь в покоях ее величества на страже спокойного сна Анны. И свидание с любовником может запросто стоить ей места и репутации, обернуться ссылкой или даже заточением в монастыре. Разумеется, сегодня королева не ночует в Лувре. Но это тайна, известная немногим преданным Анне людям. А влюбленная, как кошка, Мари-Клэр только что фактически выболтала секрет де Бофору. Боже, ведь тот не хуже Виолетты разбирается в тонкостях придворного церемониала. Какое страшное у него было лицо! Что он задумал? Что намерен предпринять?!
Виолетта почувствовала, как у нее холодеет в груди. Если тайные поездки ее величества перестанут быть тайными, Анна Австрийская окажется скомпрометирована в глазах Людовика и всего французского двора. Супружеская измена – самое страшное преступление, которое может совершить королева. По закону это намного страшнее, чем измена политическая.
Маркиза д’Оди порывисто вскочила с дивана и в волнении заметалась по галерее.
Нужно что-то предпринять. Предупредить королеву и кардинала. А если все это – лишь ее домыслы, причуды разыгравшегося воображения? Анна никогда ей не простит… Хотя она тем более не простит, если де Бофор застукает ее и синьора Джулио в аббатстве «на горячем».
Девушка торопливо помчалась вниз по лестнице, отчаянно ища взглядом хозяйку.
– Сударыня, очень неловко утруждать вас просьбой. Но мне нужно срочно вернуться домой, а мой экипаж…
Читать бесплатно другие книги:
