Сердечная тайна королевы Санд Жаклин
Священник ежился от холода, втягивал голову в плечи, отчего его невзрачная фигура казалась совсем уж тщедушной и жалкой. Дама также зябко ежилась.
Не дойдя до ворот шагов десять, священник привязал коня к кольцу в стене и робко протиснулся через небольшую кучку дворян, томившихся в ожидании положенного часа. Они, как и стража, грелись у большой железной бочки, в которой горел яркий огонь.
– Мне бы… начальника караула повидать, господа хорошие… – сиплым, словно испитым или изрядно простуженным тенорком проблеял священник. Он обратился к самому высокому и дородному из стражей. Тот посмотрел на странного просителя сверху вниз. Лицо святого отца почти полностью скрывала плохонькая шляпа с жалобно обвисшими полями.
– Чего тебе? – этот тип явно был из бедной деревенской церкви и почтительного обращения не заслуживал.
– Тут… вот какое дело, господа хорошие. Указ королевский. Так что позовите своего начальника. Это к нему.
Увидев сложенный вчетверо лист, на котором и вправду красовалась личная печать Анны Австрийской, кто-то из караульных лениво поднялся и поплелся в помещение для охраны.
Начальник караула оказался королевским гвардейцем в желтом мундире. Стало быть, дежурила третья французская гвардейская рота. Румяный детина, сонно потягиваясь, вышел к дотошному просителю.
Священник, почесываясь от холода и волнения, передал ему лист бумаги. Видимо, сержант знал почерк королевы, потому что важно кивнул.
– Прелюбодейку, значит, сопровождаешь? А почему ты? Где охрана?
– Какая там охрана! – священник безнадежно махнул рукой. – Ее полюбовник – сам герцог де Бофор. Пригрозил вздернуть на дереве того, кто посмеет исполнить приказ королевы. А та шибко разгневаться изволила. Вот, пять дней думали, как делу быть. Дважды в карете отправляли – и оба раза герцог ее отбивал и назад доставлял.
Охранники дружно загоготали.
– А королеву ослушаться – себе дороже! – святой отец опасливо покрутил головой и перекрестился. – Вот барон и решил отправить жену тайно. Мне аббат велел ее везти без кареты, по лесной дороге, где люди герцога не караулят.
– И ты, значит, умный такой, довез? – ухмыльнулся сержант.
– Ну… выходит, что довез! – священник вздохнул.
– Так ворота откроют только в четыре утра! – сержант свернул королевский приказ в трубочку. – Жди.
– Не могу, господин хороший! – священник схватил сержанта за руку. При этом в ладони начальника караула оказался маленький, но приятно тяжелый мешочек, который заставил гвардейца остановиться и прислушаться к жалобным причитаниям просителя. – Господин аббат в семь часов утра обедню служить будет. Мне вернуться надо, если не хочу помереть раньше срока. Господин герцог скор на расправу. Ежели проведает, что я куда ездил, – висеть мне на дереве с выпущенными кишками, вот святой крест!
Проситель упал на колени прямо в грязь и принялся истово креститься.
Сержант, глядя на него, задумался.
Шевалье де Рувель сегодня выспался, день обещал быть приятным. А тщедушный сельский дуралей, стоящий на коленях, заслуживал снисхождения со стороны благородного дворянина. Экий шельма – выполнить королевский указ и оставить в дураках де Бофора! Герцога шевалье не любил. И это обстоятельство окончательно решило дело.
– Откройте ворота, впустите его! – скомандовал сержант, отдавая королевское предписание священнику в руки. – Вези баронессу, куда приказано. Еще полчаса монахинь будить будешь…
– Там круглосуточно кто-то дежурит! – святой отец оглушительно чихнул и подтер нос широким рукавом. – Так что справлюсь. Спасибо вам, благородный господин. И вам, господа хорошие…
Кланяясь и униженно благодаря «добрых господ», он поспешил отвязать коня и, по-прежнему ежась от холода, провез баронессу-блудодейку мимо гогочущих и отпускающих непристойные шутки стражников в Париж. За спиной Андре ворота захлопнулись снова.
– Вы, однако, изрядный комедиант, господин де Линь! – тихо сказала ему дама.
Андре ничего не ответил. До ближайшего поворота он довел коня в поводу, а затем, убедившись, что ничьи любопытные глаза за ними не наблюдают, взлетел в седло.
Улицы были пустынны, а потому менее чем через четверть часа, королева оказалась у знакомой ей калитки.
Аббат помог царственной особе сойти с лошади.
Анна Австрийская задумчиво посмотрела на викария.
– Спасибо вам, Андре. Клянусь, я этого не забуду. У меня память лучше, чем у госпожи де Шеврез.
– С меня довольно того, что вы помните мое имя, ваше величество! – де Линь поклонился. Он не удивился, что королева его узнала: та давняя история с герцогиней де Шеврез была громкой, а на память Анна никогда не жаловалась. – И того, что эту замечательную шляпу с телеги зеленщика для меня позаимствовали вы сами.
– Я найду вас, когда вы потребуетесь мне, господин де Линь! А пока – прощайте.
Королева развернулась было, но негромкий голос Андре остановил Анну.
– Ваше величество, не забудьте и про тех, кто остался на дороге.
– Кардинал знает их имена?
– Надеюсь.
– Тогда и я буду знать. Прощайте, шевалье.
И королева исчезла.
Глава 21
Две незнакомки
Захлопнув окно за последним из гвардейцев, маркиза д’Оди уронила лестницу прямо на пол и бессильно опустилась в кресло. Ее вновь одолел приступ головокружения – от удара по затылку, которым наградил девушку господин де Лекур, а также от обилия событий, лиц и впечатлений сегодняшнего вечера и ночи. Лейтенант, который недавно привел ее в чувство, тот самый, из Булонского леса. Она целую неделю выглядывала шевалье де Фобера в караулах Лувра, а, оказывается, нужно было всего лишь приехать в Нуази.
Виолетта мечтательно прикрыла глаза, невольно пытаясь представить, как бы она вела себя, если б на месте отвратительного де Бофора очутился этот гвардеец. Девушке было стыдно признаться, но безопасность королевы или неприятности, грозящие Мазарини, в данную минуту занимали ее ум гораздо меньше, чем сия «невинная» фантазия. Подробности приема у госпожи де Монбазон оказались все еще свежи в памяти королевской крестницы. Особенно те несколько минут, которые Виолетта провела, сидя с герцогом на кушетке. Воображение девушки тут же услужливо нарисовало пикантную сценку, в которой темные волосы Эме щекочут ее шею, а рука тянется к шнуровке корсета. Грудь словно горячей волной окатило. Юная маркиза невольно прижала к ней ладонь, стараясь успокоить сердцебиение. И тут же девушку бросило в дрожь. Господи, да она ж почти голая. И мокрая, и вообще…
Устыдившись собственного вида и фантазий, мадемуазель де Лажуа торопливо поправила разорванную рубаху и запоздало покраснела. Мало того, что она ряженная в мужское платье, так еще платье это теперь в совершенном беспорядке. Виолетта задумчиво обвела взглядом комнату аббата де Линя. Наверное, он не будет против, если она позаимствует что-либо из его гардероба. Очень кстати прямо на соседнем кресле сразу же обнаружилось нечто вполне подходящее. Девушка даже не подозревала, что она сейчас претендует на вещи Анны-Женевьевы, переодевавшейся в мужское платье во время тайных визитов в аббатство.
Зато герцогине до Лонгвиль, укрывшейся за пологом кровати, совсем не улыбалась перспектива лишиться своего наряда. Рыжеволосая незнакомка тем временем сбросила с плеч мокрый камзол и такую же мокрую рубашку. И явно намеревалась поменять их на то, что лежало на спинке кресла.
Герцогиня осмелилась чуть-чуть раздвинуть занавески еще тогда, когда Андре пошел доставать лестницу. Особой нужды подсматривать не было: она прекрасно знала голоса кардинала и Анны Австрийской, чтобы ни на секунду не усомниться в своей догадке.
Итак, Мазарини и королева в самом деле любовники. Герцог де Бофор решил поспешить и застукать нежную парочку в момент свидания. Ему это почти удалось. Почти. В дело вмешался Эме де Фобер, которого кто-то успел предупредить в последний момент. И вот королева и кардинал здесь, и им нужно срочно помочь…
Герцогиня зажмурилась и вознесла небесам горячую искреннюю молитву. Она ничуть не осуждала королеву-прелюбодейку. В конце концов, Библия призывает прежде всего искать недостатки в себе. Мадам де Лонгвиль была повинна в том же самом двойном грехе: она отдалась священнику, соблазнив его нарушить обет безбрачия, и изменила мужу. Что ж поделать, если обе – Анна-испанка и Анна-француженка – пошли под венец против своей воли, а потом их сердца властно потребовали любви? И от той, и от другой мужья ожидали лишь исполнения обязанностей по продолжению рода. Нечего удивляться тому, что и та, и другая в одну и ту же ночь оказались в разных комнатах одного и того же аббатства в объятиях двух священников!
Задумавшись, молодая герцогиня пропустила момент исчезновения из комнаты органиста Блеза и Мазарини. Осталась лишь рыженькая девушка, переодетая в мужское платье. Анна-Женевьева предполагала, что это и есть та отважная фрейлина ее величества, которая примчалась в аббатство, чтобы предупредить свою повелительницу о близкой опасности.
Рыженькая спасительница королевы скинула разодранную мокрую мужскую рубашку и колет. И взяла со спинки кресла колет и рубашку, которые бросил туда Андре.
Ой, только не это!
– Сударыня, вы взяли мою одежду! – руки герцогини раздвинули занавески полога над кроватью раньше, чем Анна-Женевьева сообразила, что поступает крайне опрометчиво. Ну что может делать женщина в ночной час в мужском аббатстве, в комнате строгого и благочестивого второго викария Андре де Линя?
Рыженькая оглянулась и замерла. Кажется, она испугалась.
«А вот и Изольда Белокурая!» – некстати подумалось Виолетте. Если синеглазый аббат де Линь однозначно был Тристаном, то на кровати сейчас сидела королева Изольда из той же книжки с гравюрами: красавица с огромными бирюзовыми глазами и тонкими чертами нежного личика, которое обрамляли волны густых золотисто-белокурых волос. Тонкий стан обнажен до пояса, и нагота незнакомки кажется ослепительной в полумраке алькова: нежная, очень белая кожа излучает еле заметное сияние, шея и плечи изящно выточены, восхитительно полная, по-девичьи высокая грудь – само совершенство, руки тоже воистину королевские, от плеч до кончиков тонких длинных пальцев.
– Вы взяли мою одежду! – «Изольда Белокурая» откинула одеяло и встала. Рост у незнакомок был примерно одинаковым, а вот сложение отличалось. Виолетта казалась статуэткой, вырезанной из кости, – хрупкой и изящной, с немыслимо тонкой талией. Все же семнадцатилетний возраст имеет массу преимуществ перед более зрелым, кто бы что ни говорил: все формы уже на месте и ласкают мужской взор своей красотой, но природа еще не до конца добавила в пропорции тела пленительную женственность, не округлила до полного совершенства грудь и плечи, оставила трогательно острыми ключицы и локти – и это придает облику юной девушки какую-то совсем уж неизъяснимую прелесть.
– Извините, сударыня! – пробормотала Виолетта. – Но я не знала, что вы…
Юная маркиза д’Оди не понимала, как себя вести в создавшейся ситуации. Полуобнаженная женщина в келье аббата. Кто бы мог подумать?
Анна-Женевьева неловким движением сгребла со спинки кресла мокрый колет Виолетты. Ткань противно холодила кожу, которая тотчас покрылась мелкими пупырышками.
– Кажется, вас окунули в реку? – стараясь говорить как можно более естественным тоном, поинтересовалась герцогиня.
– Нет, на меня вылили кувшин с водой.
– Холодной?
– Очень! – призналась Виолетта. И невольно поежилась.
– Я представляю ваше состояние, милая! – герцогиня подошла к камину и бросила туда целую охапку хвороста. – Знаете что? Надевайте то, что держите. Я сейчас найду себе одежду.
Действительно – самой гораздо приятней одолжить рубашку у Андре и потом вернуть. Присовокупив к ней какой-нибудь пустячок вроде десятка таких же, и даже еще лучше.
Виолетта слегка улыбнулась и принялась застегивать крючки.
– У камина сейчас быстро обсушимся. Мой колет, признаться, тоже не слишком сухой, на улице был мокрый снег, и я слегка промокла!
– И я!
– Как вас зовут? Вы служите у ее величества не так давно?
– Да, всего несколько дней! Я – Виолетта де Лажуа. И ее величество приходится мне крестной.
– Даже так? – герцогиня оглянулась. Нет, она не знала эту девушку.
В шкафу нашлась чистая сухая рубашка из тонкого батиста. Анна-Женевьева без колебаний накинула ее.
– А каково ваше имя, сударыня? – Виолетта также удивлялась, почему она не видела эту красавицу ни в Лувре, ни на приеме у мадам де Монбазон. Вне сомнения, ее новая знакомая – знатная дама. Стало быть, должна иметь право появляться и там, и там.
– Анна. Вы – крестница королевы, а я просто ее тезка! – сказала белокурая дама.
Анна… Виолетта задумалась, рассеянным взором глядя на то, как пальцы «Изольды» поправляют слишком длинные рукава рубашки.
Настоящее ли это имя?
Тем временем преподобный де Билодо отправился в комнату кардинала, сопровождаемый Франсуа.
– Его здесь нет! Какие вам еще нужны доказательства! – завопил герцог. – Я его из-под земли достану, где бы он ни был!
С воинственным криком де Бофор выскочил из комнаты в коридор, де Билодо едва поспевал за ним. Они пробежали некоторое расстояние, по пути им порой попадались сонные монахи, выглядывавшие из своих келий, но герцог чуял, что его добыча не здесь… Наконец, полоска света из-под двери кельи Блеза привлекла внимание преследователей.
Де Бофор мгновенно остановился, сделал преподобному знак молчать, прислушался. Тишина.
Тогда герцог отошел на пару шагов и с разбега навалился на дверь, никакой засов не выдержал бы такого давления! Жаль, что дверь оказалась незапертой…
Пока Франсуа с гнусными ругательствами поднимался с пола, де Билодо бегло осматривал комнату.
Ничего крамольного.
Мазарини и Блез склонились над маленьким столиком, на котором лежали нотные листы.
– Где королева?! – истерически завопил де Бофор.
Спокойствию кардинала мог позавидовать любой: Мазарини лишь слегка приподнял брови и ответил:
– Очевидно, ее величество в Лувре. Вы пытаетесь столь наглым способом испросить у королевы аудиенции?
Де Бофора слегка перекосило. Преподобный понимал, что его родственник явно перегибает палку, и гораздо более миролюбиво сказал:
– Признаюсь, не ожидал застать здесь ваше преосвященство в столь неурочный час. Я очень удивлен…
Де Бофор тем временем осмотрел все места в комнате, где мог бы хоть кто-то скрыться, всерьез рассчитывая найти там пару-тройку беглецов во главе с королевой Анной Австрийской. И ничего не обнаружил.
– Ах, мне не удалось сразу уснуть, – объяснялся Мазарини с де Билодо, – я решил пройтись по аббатству, так как много слышал о его прекрасном органе. В церкви встретил Блеза. Он пригласил меня ознакомиться с кантатой, недавно написанной им. Кстати, помните нашу вечернюю партию? Я, кажется, нашел выход из тупика: если после рокировки вывести вперед…
Герцог де Бофор ненавидел шахматы, поэтому со злостью прокомментировал:
– По-моему, без шахмат мир был бы гораздо проще.
– Ну что вы, они ведь свидетельствуют о высокой культуре человека.
Де Бофор, взбешенный, покинул комнату, де Билодо ушел за ним, не забыв извиниться за свое вторжение.
Мазарини и Блез облегченно вздохнули.
– Ваше преосвященство, давать вам советы, конечно, не мое дело, но все же лучше убрать с запястья эту странную ленточку.
Мазарини посмотрел на обрывок шелка. Если в Париже скоро сочинят новую песенку на тему шелковых пут кардинала, он будет знать, как поступить с лейтенантом де Фобером. Эме жестоко пожалеет о том, что позволил побывать в комнате за трубой органа своим людям…
– Вот видите, любезный герцог, – осторожно заметил настоятель, когда дверь в комнату Дю Мулена захлопнулась за их спинами. – Все, кажется, объяснилось…
– Объяснилось?! – де Бофор от ярости готов был вцепиться в горло первому встречному. – А комнатка для любовных утех тоже «объяснилась»? Вы просто хотите быть слепы. Так будьте, если вам того угодно. Но только глупец поверит лживым россказням итальяшки! «Очевидно, ее величество в Лувре!» – кривляясь, передразнил он кардинала. – Королева здесь, я это… чую! Прикажите обыскать аббатство!
– Святые мощи! Вы представляете себе, что значит обыскать Нуази? Вряд ли мы даже к следующему утру управимся.
Далекий звук выстрела заставил обоих мужчин вздрогнуть.
– Герцог, если ваши люди продолжают…
– Нет, это не в аббатстве, – де Бофор, подозрительно прищурившись, выглянул в окно, пытаясь угадать направление, откуда донесся шум. – Похоже, стреляют на дороге. Дьявольщина!
Франсуа тут же припомнил захваченную слугами в роще у часовни карету. Если Анна надеется сбежать, не пешком же ей брести до Парижа. Королеве понадобится экипаж.
Вспыльчивый внук Генриха Четвертого закусил губу от ярости. Неужели его провели! Но каким образом?
– Де Реннон! Ле Гретт! – герцог тут же распахнул окно, сгоряча едва не выломав створку, и теперь, свесившись через подоконник, торопливо звал своих людей, бездельно слоняющихся по двору. – Возьмите слуг, скачите к часовне. Остановите королеву!
Преподобный де Билодо устало прижал пальцы к вискам. Герцог явно повредился рассудком.
– Мне кажется, сейчас вам нужен покой, кубок хорошего вина и теплая постель. Довольно безумств на сегодня. Я распоряжусь…
– Еще чего! Мне нужно ехать!
– Если вы сейчас уедете, милый родственник, – голос преподобного приобрел неожиданную твердость, – вся это скверная история, обещаю, станет достоянием публики. Благодарите Господа, что его высокопреосвященство отнесся к вашей мерзкой выходке благосклонно. Если слухи дойдут до короля, вы отправитесь обратно в ссылку. Людовик нынче слаб здоровьем, и от этого сделался чрезвычайно набожным. Даже покровительство королевы вас не спасет, особенно когда она узнает, что вы ищете доказательства ее супружеской измены. Уймитесь. Добром прошу!
– Но выстрел…
– Пускай ваши слуги едут. И выясняют, что за разбойники шумят в окрестностях по ночам. Последнее время в здешних краях часто вспоминают разбойников. А вы оставайтесь.
Герцог опустил голову. Глаза его сверкали злобой, но перечить де Билодо он не решился. Разгром в аббатстве – дело, не приличествующее дворянину. Такое не стоит предавать огласке. Если его люди нагонят королеву, они, без сомнения, известят своего господина.
– Может быть, хотите сыграть со мной в шахматы? – обреченно пробормотал де Бофор, скривившись.
Настоятель едва удержался от улыбки.
– Господь велит нам быть милосердными. Потому от этой пытки я вас избавлю.
Маркиза д’Оди задумчиво накрутила на палец пышный локон. Не то чтоб она рассчитывала на ответную откровенность «Изольды», хотя сама была честной, назвав и имя, и свое духовное родство с Анной Австрийской. Просто эта белокурая красавица вольно или невольно, но стала еще одной свидетельницей сегодняшнего ночного приключения королевы. Виолетта была уверена, что ее величество вряд ли тому обрадуется, независимо от положения «Изольды» в обществе. Хотя и белокурой даме, в свою очередь, кажется, есть что скрывать. Например, факт своего присутствия в келье викария. Аббат де Линь очень красив, просто непозволительно хорош собой для священника. И возможно, не так уж благочестив, как следовало бы духовной особе.
Виолетта решительно собрала с плеч рассыпавшиеся в беспорядке волосы и вновь кое-как стянула их в пучок. Шевалье де Фобер предложил ей побыть «за хозяйку» в этой комнате. Но тут, как оказалось, уже имеется одна хозяйка.
– Как вы очутились в этой келье, Анна? – тихо поинтересовалась она, окончательно покончив с укрощением непокорной шевелюры.
«Изольда» подняла на маркизу удивленный взгляд. Какое ей дело до этого? Самое трудное – обычно отвечать уклончиво на прямо поставленные вопросы. А королевская крестница только что задала именно такой.
– Сударыня?
– Вы можете мне не отвечать, – великодушно заметила Виолетта. Неделя в Лувре многому ее научила. Отсутствие прямого ответа – иногда лучший ответ. – Я всего лишь хотела узнать, собираетесь ли вы дожидаться тут возвращения господина де Линя?
Бирюзовые глаза Анны внезапно потемнели.
– Это имеет для вас какое-то значение?
– Конечно. Кто-то ведь должен будет вновь поднять в комнату веревочную лестницу, – любезно пояснила Виолетта.
– Мне показалось, господин де Линь велел вам сидеть тихо, как мышь, – не удержавшись, съязвила герцогиня. – И шевалье де Фобер советовал то же самое.
– Да, я помню. Но не хочу без нужды компрометировать имя хозяина этой комнаты, а тем более имя дамы, которой я служу. Если уж я смогла добраться сюда из Парижа, ночью, одна и спешно, то обратную дорогу как-нибудь одолею.
Словно в опровержение ее слов где-то рядом грохнул выстрел.
– Вы уверены? – прошептала Анна-Женевьева, прислушиваясь.
– Их всего четверо, – еще более тихо откликнулась Виолетта, быстро перекрестившись.
Мадам де Лонгвиль слегка побледнела. Она не хуже маркизы д’Оди умела считать.
– А сколько…
– Не знаю. Но, думаю, герцог де Бофор явился в Нуази не один.
– Вы не можете уехать! – горячо зашептала герцогиня. – Это слишком опасно. Даже для мужчин. А вы всего лишь женщина, – Анна-Женевьева едва не заявила «ребенок», но вовремя поправилась. – Вас могут убить.
– За что? – мадемуазель де Лажуа невольно провела рукой по саднящему затылку. – Кому я нужна? Люди герцога охотятся за королевой. К тому же беззащитной я буду недолго. В Бюре-сюр-Иветте меня должны ждать слуги и карета. Правда, я не совсем хорошо представляю, где находится этот городок…
– Он недалеко. Я могу вас проводить! – неожиданно предложила Анна-Женевьева. – Я хорошо знаю здешние места.
– Вам тоже нужно в Париж?
– Нет, – «Изольда» отрицательно покачала головой. – Но я тоже не хочу компрометировать имя хозяина этой комнаты. И… У вас много слуг в Бюре-сюр-Иветте?
– Надеюсь. Я распорядилась прислать по крайней мере восьмерых. О чем вы думаете?
– Они вооружены?
– Да. А, понимаю, – глаза девушки радостно сверкнули. – Если мы поспешим…
Виолетта схватилась было за веревочную лестницу.
– Подождите, это нам не понадобится. Есть другой путь.
Анна-Женевьева прекрасно понимала, что сейчас с головой выдает и себя, и аббата мадемуазель де Лажуа, показывая ей тайный ход к статуе святого Тибо. Но искушение было слишком велико. «Их всего четверо, – напомнила себе герцогиня де Лонгвиль. – Если с Андре что-нибудь случится, то все остальное уже не будет иметь значения». И уверенно протянула руку к замку тайника.
Виолетта уже ничему не удивлялась. Это аббатство – скопление самых разных тайн. Выход через камин она уже видела. Так почему бы не быть пути сквозь стену?
– Надевайте мой колет, иначе вы замерзнете! – живо проговорила белокурая проводница. – Мы в такой ситуации, когда церемониться нечего! И берите вон тот плащ. При случае вернете…
Таким образом, Виолетта оказалась облачена в одежду герцогини. Анна-Женевьева позаимствовала плащ из гардероба Андре. Камзол она брать не решилась, потому что в повседневном господин де Линь уехал, а тот, что висел в шкафу, был слишком роскошен для ночной прогулки с сомнительным исходом.
Приведя себя в порядок в рекордно короткое время, две искательницы приключений храбро шагнули в подземный ход.
Впрочем, заблудиться было невозможно. Затруднение возникло лишь тогда, когда «Изольда» попыталась открыть тайную дверь в конце коридора. Герцогиня не слишком хорошо запомнила, где искать рычаг, помогающий лазу раскрыться. Две или три минуты дамы потеряли на то, чтобы его обнаружить.
У камня их ожидал сюрприз. Из темноты вынырнула мужская фигура, державшая в поводу оседланную лошадь. Прежде чем вышедшая на поверхность первой Виолетта успела вскрикнуть, голос произнес:
– Хорошо, что вы вернулись, ваше высочество. Похоже, в аббатстве неспокойно?
Виолетта остолбенело замерла, прислонившись к холодному камню.
Этот человек сказал – «ваше высочество»? Таинственная посетительница кельи аббата де Линя – особа королевской крови?!
– Фабьен, что происходит?
– Здесь опасно! – мужчина поклоном приветствовал спутницу своей госпожи. – Потому я дежурил непосредственно у статуи. Только что у часовни произошла вооруженная стычка.
– Вы видели? – Виолетта моментально отвлеклась от своих размышлений по поводу высокого титула белокурой дамы. – Что там случилось?!
– Ничего особенного! – мужчина, которого Анна назвала Фабьеном, пожал плечами. – Карета стояла в рощице у часовни. Ее хорошо было видно с того места, где находился я. Сначала какие-то мерзавцы напали на безоружных слуг, связали и утащили их. Видимо, те вовсе не ожидали нападения и сопротивления не оказали. Потом некоторое время было тихо. И вдруг со стороны аббатства явились несколько людей. Четверо, если быть точным. Трое гвардейцев и…
– Знаю! – герцогиня оборвала своего слугу. – Дальше!
– Господин де Линь был с дамой, и я даже издалека понял, что это не вы, – он снова взглянул на хозяйку, – иначе сразу бы пришел на помощь. Гвардейцы живо вывели из строя тех, кто захватил карету. Кто-то из них был при этом ранен. Выстрелом – правда, я не заметил, с чьей стороны! – разбило фонарь. Но я отчетливо видел, что дама села в карету, гвардейцы нашли лошадей, а аббат уехал на своем жеребце.
– Все трое гвардейцев остались живы?
– Да, сударыня. В седла вскочили все трое.
– Вы уверены?
– Абсолютно! Ваше высочество, какие будут распоряжения? Я бы не советовал ехать той дорогой, потому что…
– Что еще? – герцогиня еле сдерживала волнение.
– Погоня, ваше высочество. За этой четверкой и каретой через какое-то время проследовал отряд. Десятка полтора людей. Вооруженные.
Анна-Женевьева с отчаянием посмотрела на Виолетту.
– Вы по-прежнему хотите попасть в Бюре-сюр-Иветт?
– А вы? – вопросом на вопрос ответила мадемуазель де Лажуа, в голове которой рождались планы один смелее другого.
– Я? – принцесса побледнела как смерть. – Больше всего на свете я мечтаю поехать самой кратчайшей дорогой и привести подмогу гвардейцам! Фабьен, сейчас мы доедем до Бюре-сюр-Иветта. Там госпожу де Лажуа ждут слуги и карета. Все вместе поедем по главной дороге.
– Ваше высочество! Я не могу этого позволить. Так поступать опасно. Ваш брат с меня голову снимет, если…
– А если вы не решитесь, де Ру, то голову с вас сниму я! Впрочем, нет: я прикажу отправить вас обратно в действующую армию к моему брату! Под испанские пули! Чтобы научились действовать решительно! Похоже, предыдущий опыт вас не научил.
Ее брат…
Виолетта вдруг собрала воедино несколько кусков головоломки. Принцесса Конде говорила, что ее дочь гостит в каком-то замке близ аббатства. Охранник называет белокурую даму «ваше высочество». Брат дамы – военный…
Герцогиня Анна-Женевьева де Лонгвиль собственной персоной?!
Глава 22
На дороге
Маркиза д’Оди лишь покачала головой.
– Садитесь на лошадь позади меня, – не терпящим возражения тоном велела «Изольда» мадемуазель де Лажуа. – Мы обе достаточно легкие для подобной поездки.
А Виолетта вовсе и не собиралась возражать. Так же, как и телохранитель герцогини, которого пылкое обещание хозяйки отправить его под испанские пули заставило почтительно поклониться и молча последовать за дамами.
На счастье, им не пришлось долго рыскать по ночному Бюре-сюр-Иветту. Жак, кучер господ д’Оди, постарался максимально облегчить маркизе задачу, разместив и карету, и слуг прямо напротив придорожного трактира.
– Ваше сиятельство! – он сразу узнал в рыжеволосом юноше, торопливо соскочившем с коня, свою хозяйку. Правда, удивительно, что маркиза приехала не одна. Второй молодой человек, такой же изящный и белокурый, тоже, кажется, неловко чувствовал себя в мужском платье. – Слава богу, мы вас дождались. Ночка нынче неспокойная.
– Сколько вас? – Виолетта наскоро оглядела свой отряд.
– Как вы и велели. Восемь. Я – девятый. Да и десятый бы не помешал. Я посылал Гийома следить за дорогой, так по ней то туда, то обратно какие-то типы без конца снуют. То ли разбойники, то ли еще кто. Недавно на Париж даже карета проехала.
– Недавно – это когда?
– С четверть часа как. А потом еще всадников больше дюжины. Мы уж и пистолеты зарядили, чем черт не шутит. Вы с… ммм… господином изволите в экипаж сесть?
– Нет, мы верхом. Дайте мне лошадь. Я…
И опять где-то рядом беспорядочно захлопали выстрелы. На сей раз это была уже серьезная перестрелка. Кучер многозначительно нахмурился.
– Вот как раз про это я и толкую, ваше сиятельство. Слышите, что творится?!
Маркиза д’Оди слышала. И герцогиня де Лонгвиль тоже. Дамы в ужасе переглянулись.
– Жак, скорее! – Виолетта, задохнувшись от страха, взлетела в седло приведенной для нее каурой кобылы. Ножны шпаги хлестко ударили девушку по бедру. Отцовский клинок. Если понадобится пустить его в ход…
«Я сумасшедшая, – мелькнула тревожная мысль. – Зачем лезу туда, куда никто не просит?»
Краем глаза мадемуазель де Лажуа увидела, как Анна-Женевьева торопливо хлестнула своего коня. Фабьен, тихо чертыхнувшись, припустил следом.
«Ладно она. У «Изольды», определенно, роман с аббатом. Но я… Из-за королевы?»
И сама себе не поверила.
Жак, завидев, что хозяйка настроена серьезно, тихо свистнул, собирая слуг, и вскочил на козлы.
– Н-но, залетные! Пошли!
Как назло, тут же вновь разболелась голова. Все-таки тот тип у калитки ударил ее на совесть. А может, это и к лучшему. Во всяком случае, боль на какое-то время заглушила беспокойные мысли. Чуть привстав на стременах, Виолетта пустила свою лошадь в галоп. Маркиза неплохо ездила верхом по-мужски, спасибо покладистости Луи-Батиста, который не разделял увлечения дочери на подобающие и неподобающие для девицы. Жак тут же отчаянно запротестовал, но поздно. Дорожный экипаж не мог угнаться за всадницей, к тому же настолько легкой, как хрупкая семнадцатилетняя девушка. Она даже опередила Анну-Женевьеву и Фабьена. Кучеру оставалось только бессвязно ругаться и взывать к благоразумию дам, у которых, похоже, вовсе его не осталось.
Дорога нырнула с пригорка в низину, потом вновь потянулась на холм. И маркиза д’Оди увидела впереди огни. Что происходит на дороге, в колеблющемся свете факелов разобрать было практически невозможно. Единственное, что совершенно точно определила девушка, – кареты там нет. Только всадники. Появление отряда Виолетты повергло их в явное замешательство. У мадемуазель де Лажуа было несколько минут на то, чтобы испытать облегчение. Кажется, ее величеству удалось ускользнуть от погони. Но каким образом? Почему преследователи остановились?
– Именем короля, кто вы такие? – выкрикнул чей-то голос из свиты герцога.
Виолетта чуть придержала лошадь.
– Не отвечать, – велела она решительно. – Это бандиты.
Жак только пожал плечами. Хороший слуга не задает вопросов.
Люди маркизы потянулись к оружию, уцелевшим спутникам де Бофора это было хорошо видно. Какой-то миг девушка надеялась, что благоразумие последних возобладает. Два отряда были примерно равны по силе, но погоня, посланная герцогом за королевой, выглядела уже потрепанной. Однако предводитель людей де Бофора принял иное решение. Возможно, его смутила карета, сопровождающая слуг маркизы д’Оди.
Читать бесплатно другие книги:
