Венецианский эликсир Ловрик Мишель

— Позвольте представиться. Я Дотторе Конте Марчезе Парацельсус Теофрастус Велена, недавно прибывший из древнего и знатного города Венеция, где моя сцена обычно находится на великой Пьяцца…

Он разглагольствовал добрых полчаса. Признался, что является другом всех больных и немощных, добавил, что он обычный смертный, который не может без боли смотреть на страдания ближних.

— Маленькие дети… — стонал он, — страдают. Молодые женщины, оторванные от груди их любимых мужей. Как такое можно вынести? Как вы с этим справитесь, когда горе постучится в вашу дверь?

Как-то шарлатану удалось выдавить из себя настоящую слезу, которую он смахнул жестом, полным отчаяния, прежде чем она смазала грим.

Внезапно он выпрямился. Изобразив на лице праведный гнев, он топнул ногой. По всей видимости, его каблуки были подбиты железом, поскольку звук напоминал выстрел. Некоторые люди в толпе буквально подпрыгнули от удивления. Женщины крепче прижали к груди детей.

Хорошо, хорошо. Верный ход.

— Здесь вы не увидите самозваных, неумелых, ленивых выскочек-аптекарей, — прогремел он. — Никаких шарлатанов, мнимых провидцев, жадных врачевателей, бродящих среди вас со своими покрытыми мхом рассказами, взятыми у Боккаччо. Нет.

— Нет, нет, нет. Никогда!

Все как один отрицательно покачали головами, отметая такую возможность.

Дальше он сказал, что по стране бродит столько отвратительных, мерзких людей, отнимающих у честных обывателей не только их средства, но и здоровье, прописывая одно и то же ложное лекарство от любых недугов и придумывая хвори, чтобы распродать свои товары. Они не следуют принципам клятвы Гиппократа, но стараются лишь обмануть людей.

— Узрите последнего честного человека! — воскликнул он, указывая на свой скромный костюм. — Слишком честен, чтобы быть богатым! Вы не услышите, чтобы я говорил о лунных пастилах или панацеях. Все это происки выскочки и шарлатана доктора Тафтса, который недавно проезжал через сей славный город, распространяя горе! Я не буду говорить о волшебных таблетках Веселого Натаниэля, названного так из-за доходов, которые он получил, пожертвовав десятками жизней невинных. Как часто меня призывали к больному, когда, увы, уже было слишком поздно, к жертве мошенников, таких как пресловутый доктор Тригг из Тауэр-Уорф, производитель ужасных золотых ватиканских пилюль! Хотя мне больно говорить об этом, мои соотечественники тоже ничем не лучше. Так называемый Дотторе Сальвадор Винтер и его смертельно опасный «Живительный эликсир», Джованни Франческо Бори с его ложным «Монаршим сиропом»! Доктора? Нет! Воры? Да. Эти люди украли бы у вас глаза, а потом продали бы вам ресницы.

Вот так. Убрал конкурентов. Молодец.

Дотторе Велена описал себя как настоящего энтузиаста здоровья, ученого, на которого снизошло благословение, хотя он всего лишь занят поисками знаний. Что это было за благословение, он не упомянул, попросив нас набраться терпения. Он собирался вернуться к этой теме позже.

Он говорил, что изначально в нем был лишь его гений, но потом он решил использовать его, помогая людям, и в конце концов пристрастился к этому. Он страстно рассказывал о многих тайных учениях, вставляя в каждое предложение какие-нибудь латинские фразы знакомого, но не совсем понятного происхождения. Вскоре я поняла, что они не имели никакого смысла. Это было просто сочетание умных слов. В каждую фразу он вставлял кусочки псевдофизики и химии, ссылаясь на науку с тысячелетней историей и секретами десятка великих, но, увы, давно исчезнувших культур.

Я на какое-то время отвлеклась от его рассказов, удивленно разглядывая оживленные лица слушателей. Когда я снова прислушалась к шарлатану, он рассказывал, как он, будучи ученым и антикваром, смог добыть из каких-то азиатских руин формулу некоего ценного бальзама, который не только сохранял древним расам бессмертие, но также делал их невероятно красивыми. Он поведал, как члены Колледжа докторов обнимали его и плакали от радости, изучив результаты труда всей его жизни.

Мужчины и женщины кивали с умным видом при упоминании доктора Чемберлена, изобретателя «Болеутоляющего ожерелья», которое спасло жизнь двенадцати тысячам лондонских детей, чуть не умерших «от своих зубов». Все одобрительно закивали, когда он упомянул о тех «нескольких» знатных пациентах, которые сами нашли его и упросили помочь, несмотря на его отказы и желание посвятить всего себя научным изысканиям.

— Но лорд Хэзэуэй не хотел меня слушать, когда я сказал, что хочу вести уединенную жизнь подальше от двора! — вскричал шарлатан. — И принц Евгений из России, который просил моей помощи и которому я не смог отказать, узрев его страдания, ведь я знал, что у меня в руках находится мгновенно действующее лекарство от чудовищной хвори, которая мучила всю его семью из-за их чрезмерной увлеченности занятиями Венеры. Только когда я убедился, что он полностью здоров, я покинул двор в Санкт-Петербурге и поехал в Париж, где меня ожидала королева. Все хирурги махнули на нее рукой, утверждая, что ее случай неизлечим. Когда я оставил ее, цветущую, с новорожденным ребенком, я вернулся в родную Венецию (тут он снова пустил скупую слезу, вызванную ностальгией, тут же смахнул ее рукой), где дож, постепенно теряя зрение, попросил меня удалить катаракты с его глаз. Именно он наградил меня титулом, которым я редко пользуюсь из-за скромности. Но сегодня я поделюсь им с вами. Титул звучит — Великий Венецианский Лекарь.

Послышались редкие аплодисменты. Дотторе Велена отвесил глубокий поклон.

— А что, — спросил он нас, гордо выпрямившись, — стало причиной той чести, которая была мне дарована?

В этот момент, не сказав ни слова, он добыл из глубокого кармана штанов бутылочку голубого стекла. Он держал ее так нежно и аккуратно, словно это был котенок, позволяя толпе разглядеть сосуд.

— Этот настой, — вскричал он, высоко поднимая бутылочку, чтобы солнце заиграло на ее гранях яркими красками, — излечивает все болезни, которые Господь наслал на племя Адамово. Узрите эту маленькую бутылочку, такую хрупкую, такую нежную. Однако она содержит часть величия, которое не смогла бы купить вся Вселенная, если бы за нее была запрошена справедливая цена. Этот удивительный эликсир содержит не только чистейшее дистиллированное золото, но также сердце мандрагоры, печень африканского феникса и язык нильской русалки, анис, мастику, имбирь, кардамон, корицу, цитварный корень, манник, кассию, скордиум, восковницу, кошачью мяту, перуанский бальзам…

Список ингредиентов все продолжался. Он прерывался лишь тогда, когда шарлатан пояснял, какие методы использовались для их смешения. Методы обработки включали сжатые лучи солнца, сваренные на костре из кедровых поленьев, и благословение кардинала.

Запыхавшись, он убеждал нас:

— И наконец, золотой сок очищается от любых лишних элементов истинным отделением чистого от нечистого, усиливается лучами рассвета и тартараграфируется сквозь перегонный куб, придающий ему кристаллическую прозрачность.

Бывали моменты, когда толпа теряла нить повествования шарлатана, люди начинали отвлекаться или есть яблоки. Когда такое случалось, происходила забавная вещь, с которой я никогда не сталкивалась прежде даже в Венеции. В задней стенке сцены было множество дверец. Когда толпа начинала терять интерес к происходящему, одна из этих дверец распахивалась и из нее высовывалась ухмыляющаяся голова Зани, который грозил людям пальцем, а потом исчезал, громко хлопнув дверцей. Он всегда выбирал лучшие моменты для подобных проделок. Вероятно, он имел хорошую долю от доходов шарлатана. При хлопке дверцы все задремавшие обыватели просыпались, улыбались и снова обращали внимание на Дотторе.

Когда фармацевтическая часть речи была завершена, шарлатан внезапно уставился на какую-то женщину и прогрохотал:

— Да, ты! Ты прекрасно знаешь об ошибках, о которых я веду речь.

Все уставились на эту самую женщину, которая начала хныкать и плакать.

— Да, сэр, вы меня узнали. Откуда я могла знать, какой ужасный подарок он принес мне в своих бриджах? Прошу вас, сэр, помогите мне.

— Вскорррре, — прогудел шарлатан, держа бутылочку вне досягаемости женщины. Это автоматически повысило ценность снадобья в глазах всей толпы.

Вопрос заключался в том, позволит ли он несчастной больной женщине погибнуть до того, как закончит речь. Как скоро он позволит ей получить облегчение, купив у него спасительный сосуд?

Теперь речь шарлатана достигла кульминации, описывались симптомы заболевания, которые проявлялись у некоторых слушателей.

— Те, кто страдает от легкого кашля или несильного зуда, — предупредил он, — уже находятся в лапах Скурбатического сока, который даже сейчас высасывает жизненные соки и ослабляет организм. Это первый шаг к могиле.

Публика явно приуныла, пытаясь на ощупь определить ужасные симптомы. К этому моменту больная женщина уже лежала на земле. Ее ноги время от времени вздрагивали.

Шарлатан пронзительно засвистел, и на сцену выкатился Зани, держа в руках миниатюрную копию сцены с потертыми красными кулисами.

— Узрите! — провозгласил шарлатан. — Не глядите, если вы женщина, ребенок или юрррррродивый. Ибо я вам покажу ваше будущее.

Зани поднял сцену, чтобы всем было хорошо видно, и шарлатан торжественно распахнул кулисы.

По толпе пронесся тяжелый стон. Несколько мужчин пошатнулись. Женщины, из которых ни одна не отвернулась после предупреждения шарлатана, громко заплакали, а пара карманных воров, работавших в толпе, замерла с руками, засунутыми в карманы жертв.

На маленькой сцене их взору предстали ужасающие восковые фигурки обнаженных мужчины и женщины на последней стадии развития болезни. Их кожа была фиолетового оттенка, волосы выпали, а пальцы на руках и ногах превратились в кровоточащие обрубки. Их лица были обезображены шрамами и коростами. Хуже всего, в тех местах, где должны были находиться детородные органы, зияли черные провалы, из которых выползали отвратительные маленькие черви.

Дотторе Велена с тяжелым вздохом сомкнул кулисы. Казалось, что он потерял весь энтузиазм. Он продолжал слабым голосом:

— Всю жизнь я тяжело трудился, чтобы побороть болезни, притаившиеся в нашей крови. Теперь я стар… — Зани поднял одну из серых буклей его парика. — Я устал от трудов… — Он повалился на стул, который предусмотрительно подставил Зани, и продолжил хриплым шепотом: — И я больше не буду производить этот настой, несмотря на мольбы и просьбы нескольких лордов, графов, герцогов и просто уважаемых господ. То, что вы видите здесь, не что иное, как последние капли эликсира на земле. — Он сдержал набежавшую слезу. — Конечно, попав на небеса, я продолжу производство снадобья.

Наступила тяжелая тишина. Толпа ловила каждый его вздох.

— Поскольку я ценю святой дух каждого живого существа на земле, совесть велит мне продать эту панацею по небольшой цене в один шиллинг, хотя это мне в убыток и я обрекаю себя на медленную смерть в кррррайней бедности.

Теперь вперед выступил Зани с небольшим подносом, уставленным бутылочками. Толпа подалась вперед, желая получить свою частичку драгоценного ограниченного запаса. Пока мясники наполняли фартуки, а домохозяйки — корзины, шарлатан держался в стороне от торговли, которая бойко шла рядом с ним, и продолжал петь дифирамбы свойствам эликсира до той минуты, когда последняя бутылочка была продана. Зани уже не скакал так бодро, потому что его туника арлекина обвисла от тяжести монет. Время от времени он дразнил толпу, делая вид, что эликсира больше не осталось, но она начинала так волноваться, что, словно по волшебству, у него обнаруживались новые бутылочки.

Пока шла торговля, Дотторе Велена не переставал бормотать:

— Если вы снизойдете до покупки скромного эликсира, я могу лично гарантировать, что он спасет вас от усыхания связок, цинги, грыжи, чахотки, тошноты, синих вен на шее, старения нервов, грязной крови, язв, катара, подагры, изжоги, зеленых ран, полипов в носу, шума в голове, больной селезенки, шатания зубов, бессонницы, головокружения, подагрического воспаления, гидроцефалии, куриной сыпи, кабаньей сыпи и целого набора прочих страшных заболеваний.

Он повторял это с механической четкостью, зорко следя за количеством проданных бутылочек.

— Пейте понемногу. Лучше всего помогает, если употреблять по пятьдесят-шестьдесят капель. Добавлять в стакан с вешней водой или пивом, элем или вином. Хорошо помогает без сахара. Чуток бренди сделает его вкуснее, конечно. Можно принимать на суше и на море, в любое время года.

Даже когда покупатели разбирали последние пузырьки, Дотторе Велена продолжал твердить:

— Не забудьте, что его можно принимать с кофе и шоколадом. Эликсир придает обоим напиткам прекрасный аромат. Он удаляет остаточный осадок в кишках и уничтожает всякие болезненные симптомы. Удаляет все болезненные образования на глазах.

Прежде чем удовлетворить последнего клиента, Зани заметил многозначительный кивок шарлатана и ринулся к дверце с подносом, тут же вернувшись с пустыми руками и расстроенным видом. Опечаленный покупатель ушел, плача и проклиная судьбу, а шарлатан и Зани быстро прибрали на сцене и исчезли за портьерой.

Браво. Почти идеальное представление.

Редко мне доводилось видеть лучший спектакль, даже в Венеции.

Но им не хватало одной вещи, и в этом, как мне казалось, я могла им помочь, одновременно помогая себе.

Я вернулась в съемную комнату, остановившись по пути лишь для того, чтобы купить тертого мела, фартук и простое серое платье, которое надевали всего пару раз и притом знатные дамы.

Настойка из улиток для заболеваний грудной клетки

Берем толченых улиток с панцирями, три фунта; крошки свежеиспеченного белого хлеба, двенадцать унций; мускатный орех, шесть драхм; плющевидную будру, шесть пригоршней; сыворотку, три кварты; дистиллируем в перегонном кубе без горения.

Эта настойка увлажняет, разжижает, размягчает, регулирует, питает, успокаивает и тем самым весьма подходит для случаев чахоточного истощения.

На следующий день я ждала в том же месте. Вскоре появилась телега, и Зани взялся за приготовления. Шарлатаны всегда возвращаются на удачные места, поскольку надеются, что вчерашние клиенты приведут сегодня друзей и соседей.

Снова я стала свидетельницей песен и шуток, речей и страшных историй. Когда толпа достигла вчерашнего пика напряжения и Дотторе Велена принялся искать жертву, я выступила вперед. Используя актерские навыки, я сделала так, что мое лицо побледнело, а на щеках выступил нездоровый румянец.

Сначала Дотторе Велена не обращал на меня внимания, поскольку меньше всего шарлатану хочется лечить действительно больного человека. Его взгляд блуждал по толпе. Он демонстративно не замечал меня. Наконец, когда я издала истошный вопль, ему пришлось посмотреть на меня, и я ему подмигнула.

Любой шарлатан должен быть достаточно умным и сообразительным, чтобы выжить. Дотторе Велена мгновенно окинул меня взглядом, понял мой план и подготовился дать мне шанс.

Я изобразила изящный обморок, тяжело повалившись на плечо стоявшего рядом крепкого мясника. Из-под полуприкрытых век я увидела, как он наклонился надо мной с озабоченным выражением лица.

— Помогите, — слабо простонала я. — Во имя Господа, спасите мне жизнь.

Дотторе Велена наклонился со сцены.

— Что это? Бедная женщина умирает? Давайте поглядим, сможем ли мы помочь ей. Несите ее сюда.

В его словах звучало предупреждение, однако я не собиралась его подводить.

Я полностью расслабилась, пока меня передавали из рук в руки. Зани взгромоздил меня на стул доктора. Я приоткрыла затуманенные страданием глаза и повесила голову, всем своим видом показывая, что близка к смерти.

— Узрите сей трагический случай! — вскричал Дотторе Велена, глядя мне в глаза и щупая пульс. — Юная девушка, пораженная Каледонской кремоной. Столько раз я встречался с подобными случаями, когда юное существо погибало от ужасного заболевания!

Он наклонился ко мне и нежно проговорил:

— Дорогая, у вас есть последняя просьба?

В ответ я пустила слезу, которая медленно скатилась по щеке.

Кто-то в толпе крикнул:

— Разве вы не можете излечить ее, Дотторе?

Дотторе Велена, казалось, удивился.

— Конечно, могу. Это можно сделать мгновенно. Моя душа была так тронута этим жалким зрелищем, что я позволил ученому во мне заснуть. Вот, дорогая, выпейте немного.

Он приподнял мой подбородок и влил несколько капель из бутылочки, на этот раз зеленой, мне в рот.

Это был худший момент, поскольку я знала, что мне придется выпить какой-то горький декокт. Главное, чтобы меня тут же не стошнило. К счастью, Дотторе дал мне отпить из своей личной бутылочки, предназначенной для демонстрационных целей. Я с облегчением узнала в настое разведенный амстердамский джин.

Однако мое лицо тут же исказилось от ужаса, поскольку известно, что чем отвратительнее препарат, тем большей силой он обладает. Я закрыла лицо фартуком и несколько секунд сильно кашляла. Это дало мне возможность стереть с лица белый порошок, изобразив прилив жизненных сил.

Дотторе Велена пояснил:

— Этот эликсир содержит, среди прочего, сильное специальное лекарство, помогающее от болезней Венеры, а именно от сифилиса, гонореи, шанкров, разрастания грануляций, фимоза и рагадеса; без всяких ванночек и сушилок.

Между тем толпа начала волноваться. Люди принялись смеяться над ним.

— Смотрите! Вы убили ее! Бедняжка, она была так молода!

В этот момент я встала и отняла от лица фартук, свернув его в комок, чтобы скрыть следы мела и краски на нем. Я стояла гордо, позволяя публике увидеть мой здоровый цвет лица и блестящие глаза.

Потом я бросилась к ногам шарлатана, закричав:

— Я исцелена! Это чудо! Спасибо, сэр, за мою жизнь!

Я обняла его колени, вытирая слезы благодарности о грубую ткань его брюк, не обращая внимания на их мускусный запах.

Дотторе Велена при этом вещал с обычным апломбом:

— Эта болезнь для данного эликсира ничто, просто проба пера. Да что там, говорю вам, леди и джентльмены, если человеку выбьют мозги или отрубят голову, всего две капли, леди и джентльмены, вовремя нанесенные на пораженный участок, вернут присутствие духа, оживят, соединят воедино разрушенные части тела, и спустя шесть минут этот человек полностью восстановится, а может быть, даже оздоровится. Ибо сей эликсир улучшает обмен веществ и возвращает девственность.

Я стояла, кивая и улыбаясь. Вскоре в толпе поднялся невероятный шум. Люди были поражены моим исцелением. В этот момент они были очень восприимчивы ко всему, что мог сказать доктор, и я опасалась, что он может потерять голову и выставить себя на посмешище. Однако доктор знал, что делал.

— Дайте мне одну! — прохрипел мужчина с распухшим горлом.

— Я возьму три! — закричала женщина с запущенной золотухой.

— Мне нужно это немедленно! — заверещала еще одна дама, явно на сносях.

Но Дотторе Велена с грустным лицом поднял руку. Он придумал новую стратегию, чтобы возбудить желание толпы обладать зеленой бутылочкой. Даже те, кто накануне купил голубую бутылочку, должны были посчитать себя обделенными и захотеть купить и эту тоже.

— Подождите, дорогие люди, увы, я не могу помочь вам всем. Мне неприятно говорить это, но требуется девять недель для приготовления снадобья, которого хватает всего на одну бутылочку.

На сцене появился Зани с подносом, уставленным зелеными бутылочками. Их тут же разобрали. Он возвращался к шкафу за новыми сосудами снова и снова. Я испугалась, что запасы Дотторе могут действительно истощиться.

Список излечиваемых недугов казался бесконечным. Он был вдвое длиннее, чем тот, который он декламировал накануне. Это означало, что я сработала хорошо. Это увеличит мою цену. Я слушала доктора, желая подловить его на повторении, но, к собственному удивлению, не смогла.

— Потому, — гундосил он, — он освежает потроха и улучшает дух. После хорошего вливания в желудок он очищает и открывает молочные железы, которые обычно забиты слизью. Он очищает и освежает кровь, подавляет горячку, конвульсии, выводит отходы, очищает все мельчайшие проходы и отверстия и помогает организму работать лучше и быстрее и избавляться от ненужных частиц посредством урины, пота и слюны.

В этот момент он сделал паузу, чтобы перевести дух и благодарно взглянуть на толпу. Но когда его мантра закончилась, торговля тоже пошла на спад. Мужчины и женщины застыли, держа деньги в руках и ожидая продолжения.

Дотторе думал недолго:

— Когда ферментация крови падает и ослабевает, эликсир помогает ей восстановиться, он возбуждает и оживляет сырые соки тела. Он удаляет желчные жидкости, застаивающиеся в потрохах. Он убирает застойные явления и разжижает опухоли селезенки, успокаивает конвульсивные спазмы тканей. Несколько капель излечивают любые раны в течение двадцати четырех часов, а также старые язвы, фистулы, рак, волчанку в течение пятнадцати дней при условии, что вы будете принимать эликсир ежедневно. Также хорошо помогает при карбункуле, излечивая его в течение трех часов.

В этот момент шарлатан позволил своему голосу ослабеть и постепенно затихнуть. Он сделал паузу, чтобы глотнуть эликсира самому, а потом принялся расхваливать напиток с удвоенной силой.

— Я знаю, что сей напиток может помочь при несчастной любви. Учитывая его невротические качества, он успокаивает нервы, не позволяет развиться истерии. Эликсир обладает мягким, приятным вкусом. Он улучшает качества крови и прочих телесных жидкостей, помогает при ревматизме, оспе, кори и свинке. Он разжижает и выводит вредоносные соки, помогает при болезнях горла и гортани, различных желез. Устраняет зловонную отрыжку. Также сей препарат помогает при люмбаго, обладает антисептическим, антиколиковым, мочегонным действием. Еще хорош при укусах бешеных собак.

Зани достал из-под полы ужасную восковую модель бешеной собаки с покрытой пеной пастью, сомкнувшейся на ножке рыдающего младенца.

В этот момент, понимая, что сейчас торговля эликсиром станет еще более оживленной, я отступила в сторону. Поймав взгляд шарлатана, я показала пальцем на «Якорь». Он кивнул.

Войдя в зал, я заказала джин. Мне казалось, что я его заслужила, сыграв свою роль более чем достойно.

Квилт для шляпы

Берем корень мужского цветка пиона, две драхмы; корень испанского дягиля, одну драхму; фиалковый корень, цвет лаванды, всего по полдрахмы; цвет арабского стекаса, одну драхму; гвоздику, мускатный орех, ароматные специи, всего по одному скрупулу; каламитовый стиракс, настойку опия, янтарь, бальзам Толу, всего по одной драхме; розмариновое масло, пять капель; довести до консистенции грубого порошка; далее смешать с хлопком и вплести в шляпу согласно инструкции. Каждую ночь перед отходом ко сну обкуривать эту шляпу дымом янтаря, ладана, бальзама Толу или похожим, разбрызганным на раскаленные угли.

Используется при заболеваниях головы, при холодных, ревматических болях. Считается, что восстанавливает дух и укрепляет мозг.

Зани склонился над едой и швырял большие куски в рот.

— Не надо так набрасываться на еду. Тем более в присутствии дамы, — пожурил его Дотторе Велена. Вытерев платочком большую часть грязи с ближайшего стула, он галантно предложил мне сесть.

— Дамы? Да она потаскуха уличная. С любым ляжет.

Желая подчеркнуть свои слова, Зани плюнул на ближайший подоконник. Оторвав зубами еще один кусок мяса от кости, он с грохотом уронил ее на тарелку. Выплевывая хрящи, он проворчал:

— Чего ты пялишься на меня? Я че тебе, памятник?

Я опустила взгляд. Не желая выглядеть недружелюбной, я пересела со своего стула на предложенный Дотторе.

Мы сидели в грязном зале «Якоря». Я все еще гадала, где же тут можно найти более пристойное место для трапезы. Возможно, на втором этаже? Я твердила себе, что лучше сидеть здесь, несмотря на стены, покрытые толстым слоем жира, чем столкнуться нос к носу с Валентином, который, без сомнения, обедал наверху с другими аристократами.

Дотторе повысил голос до любимого сценического шепота и угрожающе навис над Зани.

— Довольно дерзить, заткнись, или я задам тебе трепку, — прошипел он. — Ты у меня уже в печенках.

Его итальянский говор растворился после двух пинт русского пива. Мне кажется, я узнала его акцент. Однажды мне довелось выведывать информацию у шотландского лорда. Хотя он и был более утонченным человеком, чем Велена, было что-то в вибрирующих согласных лорда, что теперь напомнил мне Дотторе, который продолжал ругать Зани без явного успеха.

Дотторе улыбнулся мне и подозвал мокрого от пота официанта.

— Вы, поди, совсем отощали, дорогая. Нам следует накормить вас нормальной едой.

Он заказал мне «жареных угрей и миску крабов в масле».

— И еще один джин, — добавил он.

Когда подали еду, неприятно выглядевшую и пропитанную жиром, Велена посоветовал мне не церемониться.

Я старалась съесть все это, пока вокруг меня ели, пили, рыгали и сплетничали о пустяках.

Наконец Зани заявил:

— Был шухер, а потом они схлестнулись. Эрри получил по сусалам.

Для меня его фраза ничего не значила. Теперь, когда мужчины насытились, я решила, что пора перейти к делу. Я наклонилась и смело вытащила бутылку из верхнего кармана сюртука Дотторе.

— Что там? — спросила я, подняв бутылку к свету и взболтнув содержимое. — Я имею в виду, в бутылках, которые вы продаете? — Я была уверена, что простолюдинов он бы не смог провести обычным джином.

— О, ты даже не представляешь, подруга, — ответил шарлатан, подмигивая и проказливо потирая нос пальцем.

Я уточнила:

— Как это может навредить покупателю?

Шарлатан весело рассмеялся.

— Совсем не вредно. Когда я продаю этот эликсир в деревнях, крестьяне покупают его, чтобы травить зачумленных крыс, которые с удовольствием потребляют его.

— И где вы его берете? — беззаботно поинтересовалась я.

Его ответ заставил меня пошатнуться.

— Здесь мы все берем его у Диззома с Бенксайда.

— У Диззома, который работает на Валентина Грейтрейкса? — выдохнула я.

— Ты глянь на нее, сидит, как ворона в дыму, — заметил Зани, обрадовавшись моему замешательству.

— Именно, — подтвердил Дотторе. — Я смотрю, что ты кое-что смыслишь, юная леди. У тебя есть мозги. Сразу видно, что образование не обошло тебя стороной. Да, именно Диззом наполняет наши бутылки и печатает рекламные листки, дает нам ароматные шляпы на продажу и прочие штуки. Естественно, все от имени хозяина.

— Но, но мне казалось, что Валентин… джентльмен.

— Естественно, очень достойный джентльмен своего рода! — Дотторе и Зани широко ухмыльнулись. Шарлатан даже не пытался скрыть насмешку, звучавшую в его голосе. — Он самый главный покровитель всех шарлатанов, шлюх, воров и вышибал. Самый-самый джентльмен, по крайней мере, на этом берегу Темзы. У него есть доля в каждом стекольном заводике Бенксайда, поскольку они выдувают бутылки, которые он тут же наполняет контрабандным алкоголем. Совсем неплохо для безродного ублюдка из Корктауна, воспитанного не пойми кем. До того как он добился нынешнего положения, ему доводилось жить в печных трубах и подвалах и всячески побираться.

— Вышеупомянутый джентльмен нынче в Венеции, — по секрету добавил Дотторе, — договаривается по поводу одного эликсира для нас.

Мой любимый? Контрабандист? Производитель поддельных лекарств? Сутенер? Печатает рекламные листки для шарлатанов? Я была на грани обморока. И чем он занимался в Венеции? Логично было предположить, что он искал меня.

Но у меня не было времени размышлять над этим. Шарлатан встал со стула. Как и я, он хотел побыстрее оформить наше партнерство. Он не заметил, как я начала дрожать и задыхаться, хотя Зани все еще смотрел на меня с презрительным любопытством.

— Я буду давать тебе шиллинг с каждой проданной дюжины бутылок, — заявил Дотторе Велена тоном, не терпящим возражений.

Я была настроена поторговаться. Для этого мне следовало мобилизовать все свои силы. Я не хотела демонстрировать исцеление только от половых болезней. Я надеялась на более подобающую болезнь, например на дизентерию. Однако сначала нужно убедиться, что меня берут на работу.

— Шиллинг с каждых шести проданных бутылок, и я сама решаю, какая хворь убивает меня, — предложила я.

Теперь Зани шумно охнул от удивления.

— Шиллинг! Этой дурной девке!

— Ну, ну, — попытался успокоить его Дотторе, положив ладонь на его запястье. — Разве ты не видишь, что добрые феи щедро одарили эту даму, а плохие обошли стороной? Разве ты не видел, как обливались кровью сердца этих олухов, когда они смотрели на ее предсмертные муки? Мы заработали сегодня двенадцать гиней, и они платили не за твои ужимки. Ты подожди, мы с ней будем купаться в богатстве.

— Купаться, — твердо повторила я, пристально глядя на Зани.

— Ты еще та штучка, — рассмеялся Дотторе, внимательно глядя на меня. С ноткой угрозы в голосе он добавил: — Но ты хорошо работаешь, почти профессионально.

Его глаза сузились, и он впервые резко спросил меня:

— Тебя обучил доктор Тригг? Или этот ублюдок Веселый Натаниэль?

Я была уверена, что он ни за что мне не поверит, но все же ответила:

— Нет, я играла на сцене в Венеции. Я актриса.

— А, ну конечно. Как я сам не догадался, — презрительно усмехнулся он, хоть и не без доли шутки. — Ну, я больше не буду расспрашивать.

Я хитро подмигнула ему.

— Тогда я могу научить вас некоторым венецианским словам. Ну, или тем, которые будут очень на них похожи.

Я увидела, что мое предложение его заинтересовало. В то время как его эликсир был явной подделкой, он определенно гордился своим актерским мастерством. Любая помощь с моей стороны была бы принята с благодарностью.

— Так как нам звать тебя, подруга? — спросил он.

— Я госпожа Джаллофишиоре, — быстро придумав, ответила я.

— Госпожа Джаллофи-шлюхе? — хохотнул он, сделав ударение на «шлюхе». Подняв стакан, он провозгласил: — За госпожу Джаллофи-шлюхе, нашу венецианскую актрису. Твою кровь следует продавать в бутылках, дорогая.

Зани взвыл:

— Вся эта история — бред. Шиллинг! Джаллофи-шлюхе, что за имя такое, черт тебя дери?

— Сперва мы займемся вашим венецианским произношением, — сказала я строго.

— Где ты живешь? — спросил шарлатан.

Я игриво усмехнулась.

— С этого дня там же, где и вы, хозяин.

Зани подавился пивом.

— Да она мать родную за полтину продаст.

Я указала на сумку, стоявшую у моих ног. Я была так уверена в себе и своей игре, что распрощалась утром с хозяйкой, пояснив, что мне удалось вступить в права наследования раньше срока.

Выжимка многоножек

Берем живых многоножек и белый сахар, всего по три унции; когда они хорошо измочалены и перемешаны в ступке, добавляем пинту белого вина; процеживаем и выжимаем настойку.

Многоножки содержат много нюхательной соли (как все насекомые), они расщепляют и растворяют твердую флегму, смягчают, обогащают и очищают кровь, проникают в железы, нервы, волокна, наименьшие проходы, проходя сквозь препятствия, очищая и улучшая. Известны мочегонными качествами. Используются при песке и камнях в почках, водянке, желтухе, кашле, чахотке в начальной стадии, болях в суставах, ухудшении зрения.

На рекламных листках Дотторе Велены было написано, что его можно найти дома в его апартаментах «между десятым и одиннадцатым часом утра для личной беседы».

Как и большинство шарлатанов, он жил на втором этаже над таверной. В случае Велены это была таверна «Фезерз» на Винчестер-сквер. Симпатичное здание, хоть и немного обветшалое, оно походило на «Якорь» нечистотой и постоянным шумом.

Когда мы вернулись, уже начало смеркаться. Договорившись об условиях сотрудничества, я позволила себе расслабиться и подумать о неожиданной правде о моем возлюбленном. Когда я вошла в апартаменты Дотторе, мне в нос ударил затхлый запах пыли и разложения. Зани, чье настоящее имя мне так и не сообщили, был оскорблен тем, что теперь им пришлось делить очаг еще с одним человеком, да еще и с женщиной. Он тут же повернулся ко мне спиной, откинул от стены какую-то доску на петлях, швырнул на нее одеяло и завалился спать в довольно варварском окружении занавески из кожи аллигатора и маковых головок, развешанных под потолком у него над головой.

Дотторе показал мне, где находится отгороженный занавесками ночной горшок и кувшин с водой для умывания, а также нечто напоминающее большую кошачью корзину, где я могла спать. Он сообщил мне, с некоторой грустью в голосе, что раньше эта корзина служила приютом для нескольких котов, которые погибли в результате экспериментов и мумифицированные останки которых висели на ближайшей потолочной балке.

Дотторе, казалось, не обращал ни малейшего внимания на свой затрапезный домашний костюм. Он надел ночной колпак прямо на парик и вытянулся на кожаном кресле, странном предмете, у которого не хватало части сиденья, однако были две вынесенные в разные стороны опоры для ног. Очень скоро доктор заснул, мирно посапывая. Сатиновые ленты его ночного колпака колебались при каждом неспешном выдохе. Я не помню, как заснула, но, должно быть, сон быстро сморил меня, несмотря на неудобную подушку, воняющую плесенью. Моим последним воспоминанием о той ночи было внезапное пробуждение, когда я увидела силуэт огромной птицы, но этот образ был очень похож на сон.

Утром я с любопытством наблюдала за приготовлениями моих новых друзей. Зани вскочил с рассветом и выскочил в дверь, вероятно, отправившись завтракать. За ночь колпак вместе с париком съехали на бок с головы Дотторе, обнаружив обширную лысину. Раздевшись, Дотторе совершил утреннее омовение в чем мать родила. Потом он водрузил объемный парик на место. У сего украшения, как оказалось, имелось целых три косички. Потом он натянул приличный черный костюм, который я видела накануне, а поверх него надел камзол.

Одевшись, он начал вытаскивать из всевозможных ящичков и клетей различные вещи, необходимые для работы и аккуратно спрятанные на ночь. Спустя всего несколько минут унылая комната превратилась в подобие пещеры Аладдина. Дотторе сообщил, что у него все выполняется согласно высочайшим стандартам его профессии.

Всюду загадочно поблескивали различные бутылочки, одни — наполненные темным подобием смолы, другие — чистой водой с примесью, как пояснил мне доктор, сандалового дерева и кошенили. Самый большой сосуд содержал живых многоножек. Темный слой на дне бутылки состоял из бедняг, которых затоптали собратья. Возле кресла Дотторе на большой стопке потертых и потрепанных греческих и латинских книг лежал раскрытый томик «Оккультной философии» Корнелия Агриппы. Только очень внимательный зритель мог заметить, что эта стопка была склеена и оборудована внизу колесом для удобства перемещения. Утреннее солнце постепенно освещало полки с небольшими мешочками. Мне сказали, что эти мешочки прекрасно зарекомендовали себя как профилактическое средство от рахита. Их вешали на шею ребенку. В каждом мешочке содержался мельчайший неочищенный тростниковый сахар, привезенный из Вест-Индии. Ребенок часто потреблял содержимое мешочка, таким образом улучшая свой обмен веществ.

На рабочем столе Дотторе Велены лежал человеческий скелет, исписанный эзотерическими знаками. За ним висело чучело обезьяны, которая, как сообщил доктор, раньше выполняла для него функции Зани. Он ласково похлопал ее, выбив из несчастного чучела немного пыли, повисшей вокруг его головы, словно нимб.

— Выпивала каждый вечер пинту эля, как любой добрый христианин, — задумчиво сказал Велена. — И, естественно, привлекала дам.

Возле обезьяны стояла спермацетовая свеча, которую следовало быстро зажечь при появлении клиента. Ее роскошное сияние должно было осветить небольшую кучку позолоченных монет, похожих на гинеи, служивших символом щедрых гонораров, полученных доктором ранее.

Кресло, на котором спал доктор, явило свое акушерское предназначение, когда он взгромоздил на него большую кожаную куклу, изображавшую роженицу.

В углу комнаты я увидела то, что ночью показалось мне какой-то кошмарной птицей. Это был перегонный куб, над которым Дотторе Велена тут же принялся колдовать, размешивая лопаточкой какой-то пахучий порошок. Эта конструкция громоздилась на ветхом столе, грубо укрепленном на стыках, но столешница его была покрыта затейливыми золотистыми иероглифами.

Эта берлога была очень похожа на многие места, которые мне довелось посетить в своих странствиях, потому я чувствовала себя почти как дома.

Я достала свой костюм, приличное серое платье. Мне пришлось немного повоевать с Дотторе за кувшин с водой, чтобы привести себя в порядок, после чего я была готова к работе с большей охотой, чем когда-либо прежде.

Дотторе Велена подал мне чашку с горячим шоколадом, который натек из носика перегонного куба. Другой рукой он налил мне стакан утреннего джина.

Для любой актрисы на сцене наступают моменты, когда ей становится скучно. Такое бывает, когда она перестает находиться в центре внимания и обязана убраться с глаз зрителей, чтобы дать возможность другому актеру продемонстрировать свое мастерство либо его отсутствие. Бывает, что требуется время для развития образа, а также следует учитывать, что на сцене случается ранняя смерть героя. Даже примадонна может оказаться на вторых ролях.

Но с Дотторе Веленой я всегда блистала. Я обычно либо билась в предсмертных конвульсиях, либо неожиданно возвращалась к жизни. Меня постоянно преследовали различные смертельные хвори. К тому времени как я выходила, Зани уже успевал разогреть толпу. Я была красива и обворожительна, и они меня обожали.

Мы довели наши представления до высочайшего уровня профессионализма. Я уверена, что мы играли даже лучше, чем наши коллеги на Рива дельи Скьявони в Венеции. Иногда Дотторе Велена освобождал меня от червя длиной в улицу Стрэнд, используя настойку Вермифугус Пульвис либо Порошок для борьбы с червями (сделанный в основном из муки). В этом случае я хваталась за живот и корчила рожи, пока Дотторе пояснял, какая борьба идет у меня внутри. Он рассказывал, как черви разрываются на куски в моей двенадцатиперстной кишке, а потом растворяются в желудке. Вскоре он засовывал руку мне под юбку и вытаскивал длинную белую шерстяную нить, вымазанную жиром. Он немного вытягивал ее, потом передавал конец Зани, который начинал бегать вокруг сцены, обматывая ее вокруг столбиков, словно сумасшедший паук. Дотторе все это время давал подробные объяснения происходящему. Публика ловила каждое его слово, затаив дыхание.

У Дотторе было припасено глистогонное средство для зевак, страдающих от кариеса, поскольку существовало поверье, что зубы разрушаются от действий ужасного зубного червя. Накануне представления мы сидели до поздней ночи, вырезая маленькие кусочки бумаги и клея их свекольным соком. Перед представлением Дотторе засунул их под свои внушительные ногти. Перед взорами собравшихся он аккуратно, словно в святую воду, макнул пальцы в жидкость из голубой бутылочки и начал ковыряться у меня во рту. К счастью, в данном случае надо было продемонстрировать легкость использования снадобья, потому спустя несколько мгновений он вынул пальцы из моего рта, и я выплюнула слипшийся клубок, по всей видимости, окровавленных кусочков, очень похожих на подохших от действия эликсира червей. В качестве дополнительного предложения Дотторе Велена всегда сопровождал подобные выступления продажей наборов агатовых зубов, привезенных прямо из Италии. Их можно было носить на манер известного красавца лорда Хэрви из Бристоля.

В иные дни Дотторе Велена восстанавливал мою красоту. Мне следовало выходить на сцену покрытой волосатыми родинками (из резины), ужасными жировиками (нарисованными) и морщинами (начерченными с помощью угля). Вытянув меня на помост, Дотторе Велена принимался разглагольствовать о красоте иноземных женщин, сетуя на хвори, поражающие симпатичных англичанок.

— Взгляните на эту старую даму, лицо которой разрушено одному Богу известно каким недугом! Несчастная бедняжка, ее страдания написаны на морщинистом лице!

Он заботливо нагнулся ко мне.

— Твои внуки страдают от того же недуга, — спросил он, — или ты одна такая в семье?