Дело о сбежавшем трупе Гарднер Эрл
— Совершенно верно, — резко ответила она.
— В каких родственных отношениях вы находились с Уилльямом Делано?
— Я дальняя его родственница. Моя сестра вышла замуж за Уилльяма Делано.
— Они оба умерли?
— Да.
— Кто из родственников остался после смерти Делано?
— Кроме Мирны никого, если не считать меня родственником по линии сестры.
— Вы приходились ему невесткой?
— Отчасти, да.
— Он обращался к вам как к невестке?
— Да.
— И вы не раз видели Уилльяма Делано при жизни?
— Не раз.
— Видели ли вы его незадолго перед смертью?
— Да.
— Когда именно?
— Приблизительно за месяц.
— Не могли бы вы в общих словах описать, что происходило у него в доме в то время? Кто там находился?
— Я, его племянница Гортензия Пэкстон, потом Давенпорты, то есть Мирна с Эдом. Мирна приехала помогать по дому.
— А что стало с Гортензией Пэкстон?
— Она умерла.
— И вскоре скончался Уилльям Делано?
— Да.
— Сколько времени прошло после того, как вслед за Гортензией Пэкстон умер Уилльям Делано?
— Чуть больше двух недель.
— Эти две недели он серьезно болел?
— Да.
— И он изменил свое завещание, то есть он составил новое завещание?
— Я не знаю.
— Он не говорил вам в присутствии обвиняемой, Мирны Давенпорт, что собирается изменить свое завещание?
— Точно не знаю, но к нему приходили юристы для оформления какого-то документа. Он был очень больным человеком.
— В соответствии с условиями нового завещания вы наследуете определенную сумму денег, не так ли? — повторил свой вопрос прокурор.
— Отвечайте на вопрос! — потребовал судья Сайлер.
— Да, сэр! — огрызнулась она.
— Сколько?
— Сто тысяч долларов и пятую часть особняка.
— Когда впервые вы встретились с обвиняемой. Мирной Давенпорт?
— Когда я приехала к Уилльяму Делано.
— В то время она там проживала?
— Нет. Она переехала туда, чтобы помогать Гортензии, но…
— Минутку. Под «Гортензией» вы подразумеваете Гортензию Пэкстон, племянницу, которая умерла?
— Да.
— И Гортензия Пэкстон вела хозяйство в доме, следила за прислугой, ухаживала за Уилльямом Делано?
— Да.
— И находилась в нем определенное время?
— Она жила в доме Уилльяма Делано больше двух лет. Он ее очень любил. Она отвечала взаимностью.
— Вскоре после вашего визита к Уилльяму Делано обвиняемая, Мирна Давенпорт, переехала к нему в дом? Не правда ли?
— Все не так просто. То есть нельзя делить на такие периоды. Мирна сначала приехала, чтобы помогать Горти…
— Подождите, под Горти вы подразумеваете Гортензию Пэкстон?
— Естественно.
— Очень хорошо. Продолжайте.
— Так вот, она временно перебралась туда, чтобы помогать Гортензии, а затем решила переехать совсем. Это было незадолго до моего приезда или сразу после того, как я приехала.., точно не припомню, но в любом случае они с Эдом, то есть со своим мужем, поселились в этом доме.
— Однако мистер Давенпорт продолжал работать в парадизском доме, в котором они с Мирной Давенпорт раньше проживали?
— Да.
— Стало быть, вначале, то есть в течение первой части вашего приезда туда, Эд Давенпорт оставался со своей женой?
— Да.
— Долго?
— Достаточно долго.
— После того, как приехали вы и вскоре после смерти Делано, мистер Давенпорт стал отлучаться из дому, не правда ли?
— Что вы имеете в виду под домом?
— Место жительства, в котором скончался Уилльям Делано, не так ли?
— Я думаю, что так. Да.
— Именно это я и имею в виду под словом «дом». Я буду говорить о доме в Парадизе как о его офисе.
— Очень хорошо.
— И вскоре после вашего приезда вы стали замечать, что мистер Давенпорт отлучается из дому, не так ли?
— Я не знаю, на что вы намекаете, но скажу откровенно — мы не ладили с Эдом Давенпортом. И его командировки тут не причем. Эд Давенпорт не любил меня. Это ни для кого не секрет, и я, сколько могла, оставалась в рамках приличий, хотя он считал, что я настраиваю против него Мирну. Мне только хотелось раскрыть ей глаза, показать, что творится вокруг.
— Что же творилось?
— Он старался выманить у Мирны деньги и пустить их в оборот вместе со своими, и так, чтобы потом невозможно было понять, где чьи деньги. Но едва я заводила разговор с ним о рудниках, о том, чем он занимается или куда уходят деньги Мирны, он набирал в рот воды или выскакивал, как ошпаренный, из комнаты. Затем принимался собираться в свою очередную «командировку». Но когда удавалось припереть его к стенке, то в ответ раздавались всякого рода отговорки, и невозможно было понять, что к чему. Я знала, чем он занимается, и он понимал, что я обо всем догадываюсь.
Закончив говорить, Сара Ансел с победоносным видом взглянула на Вандлинга.
— Значит, вы знали, чем он занимается?
— Разумеется, я знала про все его делишки. Я же не вчера родилась.
— Каким образом вы узнали про все его дела?
— Да очень просто! Стала задавать вопросы и требовать ответов на них, и видя, чем он занимается и все такое…
— А он догадывался о том, что вам все известно?
— Конечно, догадывался. Я не делала из этого секрета, то есть я задавала очень прямые вопросы.
— В присутствии жены?
— Естественно. Я же хотела, чтобы она, наконец, «проснулась».
— Вы говорили с его женой наедине?
— Да.
— И предложили ей обратиться к адвокату?
— Да.
— А что еще?
— А то, чтобы она наняла частного детектива, который следил бы за ним. Он же бегал за бабами по всей Америке. Он чуть ли не приказывал Мирне укладывать его чемоданы, разговаривал с ней как со слугой, а сам говорил, что отправляется «на одну из шахт», но не указывая, куда именно.
— У него их было несколько?
— Стало несколько после того, как он наложил лапу на деньги Мирны. После этого у него дела сразу пошли в гору. Как я уже говорила, он таким образом проворачивал свои сделки, чтобы потом нельзя было разобраться, где его деньги, а где не его.
— Он использовал деньги жены?
— Ну конечно! Своих денег у него почти не было. У него было несколько шахт, почти не приносящих дохода. Но после смерти Уилльяма Делано он превратился в настоящего горного магната. Занял деньги под залог того, что причиталось Мирне. Заставил жену взять большую ссуду в банке и быстро провернул операцию с разделением имущества, чтобы Мирна получала эти деньги. А как только они поступили на ее счет, снял все до единого цента.
— Вам известно, каким образом он заключал свои сделки? Давал ли он миссис Давенпорт расписки или какие-либо другие документы?
— Конечно, нет. Он просто перевел ее деньги на общий счет, выделив ей крохи на платье или какую-нибудь безделушку.
— Стало быть, вы предупреждали миссис Давенпорт, чем это грозит ей?
— Конечно.
— Стало быть, у Мирны Давенпорт были все основания, скажем, неделю назад, не доверять мужу, ненавидеть его и желать ему смерти, не так ли?
— Эй, к чему это вы клоните? Это ваши слова, а не мои.
— Я просто суммирую сказанное вами. Вы говорили миссис Давенпорт, что муж злоупотребляет ее деньгами?
— Да.
— Что он увлекался другими женщинами?
— Я так подозревала.
— Что он пытался прибрать к рукам ее наследство, чтобы слить его со своими фондами и все запутать таким образом, чтобы она оказалась без денег?
— Я.., это фактически не мои слова.
— Но вы пытались таким образом передать общий смысл?
— Да.
— Итак, приблизительно десять дней назад Эдвард Давенпорт заявил, что он собирается в Парадиз?
— Да.
— И попросил жену упаковать вещи?
— Да.
— Про конфеты ничего не говорилось?
— Он сказал, что хотел бы взять с собой новую коробку, в старой осталось все две-три конфеты.
— Что вам известно о том, как она укладывала вещи и приобретала коробку с конфетами?
— Совершенно ничего. Я только потом узнала, что она купила две коробки конфет.
— И одна из них оказалась в его чемодане?
— Я так думаю. Лично я не видела.
— Как по-вашему, миссис Давенпорт могла иметь какое-либо отношение к ядам?
— Ее страсть — садоводство. Она постоянно экспериментирует с разными растворами для опыления растений и сама их готовит.
— У нее имелись мышьяк и цианистый калий?
— Я не знаю.
— Вы говорила с ней о ядах?
— Да.
— Она не упоминала о мышьяке и цианистом калии?
— Она говорила что-то про какие-то составы.
— А говорила она вам о мышьяке и цианистом калии?
— Ваша честь, — прервал прокурора Мейсон, — налицо попытка со стороны обвинения провести перекрестный допрос своего собственного свидетеля.
— Она — свидетель, предубежденный против выставившей его стороны, — едко заметил Вандлинг.
— Возражение отклоняется, — произнес судья Сайлер.
— Говорила она вам, что у нее есть цианистый калий и мышьяк? — в третий раз спросил Вандлинг.
— Да.
— Обсуждала она с вами факт сокрытия этих ядов? Их захоронения?
Сара Ансел как воды в рот набрала.
— Отвечайте на вопрос, — потребовал Вандлинг.
— Да, — наконец тихо ответила она.
— И вы сами видели, как она закапывала упаковки с ядом?
— Она хотела оградить себя от многих ненужных вопросов и…
— Вы сами видели, как она закапывала эти яды?
— Я видела, как она выкапывала яму. Мне неизвестно, что она в нее положила.
— Она говорила вам, что именно закопала?
— Да.
— Что же?
— Яды.
— Хорошо, теперь вспомните, пожалуйста, что было в понедельник, двенадцатого. Вы с миссис Давенпорт находились в Делано?
— Да.
— И приблизительно в девять часов утра вам позвонил доктор из Кремптона, не так ли? Некий Геркимер Рено?
— Да. Был такой звонок.
— Вы отвечали или Мирна Давенпорт?
— Я.
— И что сообщил вам доктор Рено?
— Он попросил к телефону миссис Давенпорт. Я ответила, что я ее тетя и могу ей все передать. Он сказал, что дело касается ее мужа, и это очень серьезно.
— Что касается разговора по телефону, — сказал Вандлинг, поворачиваясь к судье Сайлеру, — то, по всей видимости, это показания с чужих слов и…
— У меня нет возражений, — вставил Мейсон. — Продолжайте.
— Очень хорошо. В чем заключалась суть этого разговора?
— Доктор Рено сообщил, что мистер Давенпорт находится в мотеле в Кремптоне, что он болен и болен очень серьезно, что у пациента, вероятно, высокое кровяное давление и закупорены артерии, и было бы хорошо, если бы миссис Давенпорт приехала как можно скорее.
— Не будем останавливаться на деталях, — продолжал Вандлинг. — Значит, вы с миссис Давенпорт принялись быстро упаковывать чемоданы, чтобы успеть на самолет, отлетающий на Фресно. Вы поймали такси, а по дороге в аэропорт убедили миссис Давенпорт обратиться к услугам адвоката. Тогда вы направились в контору мистера Мейсона, не правда ли?
— Да, сэр.
— Хорошо. Теперь скажите, вам известно, что мистер Давенпорт оставил какое-то письмо, которое полагалось передать властям в случае его смерти?
— При жизни он обвинял Мирну во многих смертных грехах и не раз заявлял, что оставит после себя письмо, которое попадет куда следует, если с ним что-то случится.
— Значит, вы обратились к Перри Мейсону и поручили ему отправиться в Парадиз и взять это письмо, чтобы оно не попало в руки представителей власти в случае смерти мистера Давенпорта. Это правда?
— Ваша честь, — прервал допрос прокурора Мейсон, — я вынужден внести возражение, поскольку имеет место нарушение правил конфиденциального разговора между клиентом и его адвокатом.
— Вы не нанимали мистера Мейсона, ведь так? — обратился Вандлинг к Саре Ансел.
— Кто? Я? Разумеется, нет. На что он мне?
— А Мирна Давенпорт?
— Она говорила ему, что надо сделать.
— Но вы также говорили, что делать, разве не так?
— Ну, видите ли. Мирна была настолько расстроена и…
— Но вы также говорили, что делать, разве не так?
— Я.., я помогала кое-что выяснить.
— Вы присутствовали в течение всего разговора?
— Да.
— Расскажите, в чем он заключался?
— Я возражаю, — громко сказал Мейсон. — Это конфиденциальная информация.
— Но в случае, если присутствует третье лицо… — заметил Вандлинг.
Судья Сайлер произнес:
— Этот вопрос требует знания тех инструкций, которые мистер Мейсон, как адвокат, получил от миссис Давенпорт, как своего клиента?
— Да, ваша честь, они были получены в присутствии Сары Ансел, третьего лица.
— Я не думаю, что они допустимы, — сказал судья Сайлер.
— С разрешения суда я могу сослаться на прецеденты, — ответил Вандлинг. — Мне кажется, что это вполне допустимо.
— Хорошо, я их рассмотрю, — продолжал судья Сайлер, — но для этого мне потребуется время. Мне не нравится идея использовать в качестве доказательств разговор клиента со своим адвокатом.
— Я готов представить судебные решения, ваша честь, и вы сможете…
— Подождите, подождите, — удивился судья Сайлер, — но почему я не могу посмотреть их днем? Почему вы настаиваете на своем? Не могли бы вы отпустить этого свидетеля и вызвать следующего?
— Да, думаю, что могу, — ответил Вандлинг.
— Очень хорошо. После перерыва я вынесу решение, и затем уже свидетель ответит «да» или «нет», а защита приступит к перекрестному допросу.
— Очень хорошо, — согласился Вандлинг. — Вы свободны, миссис Ансел.
Сара Ансел поднялась со стула, зло глядя на Вандлинга.
— Не покидайте город, — предупредил ее тот. — Помните, вы обязаны явиться в суд. Вы обязаны присутствовать здесь, в суде, в течение всех заседаний, и вы также обязаны присутствовать сегодня, на дневном заседании.
— Вам все ясно? — спросил судья Сайлер. Она презрительно взглянула на него.
— Ясно? — раздраженно и громко повторил он.
— Да!
— Смотрите, — в свою очередь, предупредил ее судья Сайлер. — Вызывайте вашего следующего свидетеля, мистер Вандлинг.
— Прошу пройти сюда доктора Рено.
Доктор Рено, стройный мужчина, лет пятидесяти, размеренным шагом направился к свидетельскому стулу, сел и ничего не выражающими темными глазами взглянул на окружного прокурора. Манера держаться выдавала в нем профессионального врача, которому и раньше приходилось давать свидетельские показания и который привык тщательно взвешивать слова, чувствуя свое превосходство над окружающими.
— Вы доктор Геркимер Корризон Рено? — приступил к допросу очередного свидетеля Вандлинг.
— Совершенно верно. Да, сэр.
— У вас имеется разрешение на практику в нашем штате в качестве общепрактикующего врача, доктора медицины?
— Да, сэр.
— О, защита оставляет за собой право определения квалификации доктора только после проведения перекрестного допроса, — вставил Мейсон.
— Где вы практикуете, доктор?
— В Кремптоне.
— И давно?
— Около трех лет.
— Утром, двенадцатого, вас вызвали для обследования пациента, который остановился в городском мотеле?
— Да, сэр.
— Кто был вашим пациентом?
— Эдвард Давенпорт.