Дело о тонущем утенке Гарднер Эрл
Мейсон повернулся к нему:
– Давайте на время забудем, что мы находимся по разные стороны баррикады, и попробуем рассуждать совершенно беспристрастно, руководствуясь только соображениями логики. Итак, шантажист располагает ценной информацией. Естественно, он желает продать ее как можно дороже. Получив вожделенную сумму, он исчезает, но не навсегда. Рано или поздно он вернется, чтобы потребовать новую сумму, и так до бесконечности.
Судья кивнул в знак согласия:
– Продолжайте. По-моему, вы рассуждаете логично.
– Давайте подумаем о данном конкретном случае. Милтер расследовал дело о старом убийстве. Он раскопал важные факты и поспешил сюда, чтобы начать шантаж. Жертва заставила его ждать. В тот самый вечер, когда его убили, Милтер надеялся получить свои деньги. Значит, заинтересованному лицу пришлось эти деньги где-то раздобыть, не так ли? Далее, в чем заключалась информация, которую продавал Милтер? Кого он шантажировал и почему?
– Может быть, вы сами ответите на этот вопрос? – попросил судья Миханн. – Похоже, вы считаете, что это не Визерспун и не его дочь. Может быть, тогда молодой Эйдамс? Но где он мог раздобыть денег?
Окружной прокурор встрепенулся:
– Женившись на мисс Визерспун, он получил контроль над ее состоянием!
Мейсон ответил не без иронии:
– Вы считаете, что Эйдамс намеревался жениться, немедленно забрать все деньги жены и отдать их шантажисту, чтобы тот не рассказал того, что было уже известно ему?
При этих словах прокурор вдруг как-то сник.
– Лучше скажите нам сами, мистер Мейсон, – настаивал судья.
– Детективное агентство, в котором работал Милтер, – мошенническое заведение. Его хозяин Оллгуд одновременно является владельцем скандального листка, выходящего в Голливуде, и тоже не прочь шантажировать своих клиентов. Оллгуд решил, что заставит раскошелиться Визерспуна. Он уже сделал первый шаг в этом направлении, поместив мерзкую заметку в своем листке. Но появился я. Оллгуд не отказался от своего намерения, однако решил использовать меня в качестве невольного посредника. Это был, так сказать, вежливый вид шантажа, и осуществлялся он полулегально, через его газетенку. Жертва откупалась от «разоблачения» – газета умолкала. Милтер же затеял крупную игру. Вот мне и кажется, джентльмены, что существует один-единственный факт, который он мог обнаружить по ходу расследования этого старого убийства. Продав его, он мог бы заработать целое состояние, а не крохи.
Судья Миханн встрепенулся в кресле, воскликнув:
– Клянусь святым Джорджем, это звучит весьма убедительно. Как я понимаю, вы знаете имя настоящего убийцы?
– Совершенно верно.
– Кто же это?
– Давайте рассуждать дальше… Мистер Бурр гостил в доме Визерспуна. Именно в это время ему понадобилась крупная сумма денег. Помните, он сказал Визерспуну, что послал на Восток за порядочной суммой и ожидал ее прибытия в тот самый день, когда у него случился перелом ноги. А теперь вернемся к истории давнего убийства. По словам Корины Хассен, у нее был приятель, отличавшийся невероятной ревностью и весьма скверным характером. Рональду Бурру в то время было двадцать семь лет. Он знал Корину Хассен. Соберите все эти факты воедино, и вы без особого труда придете к заключению, кого именно шантажировал Милтер… и почему!
– Но… в отношении тех денег… с Востока? – допытывался ошарашенный Коупленд.
– Деньги-то прибыли, разумеется… Но нам стоит снова возвратиться к тому давнему преступлению. Я убежден, что оно было совершено не одним человеком, одному со всеми теми делами было просто не справиться! Тело Лэтвелла надо было перетащить в подвал старого цеха, затем пробить дыру в цементном полу и, выкопав там могилу, упрятать в нее труп и забросать его землей, все заново зацементировать, насыпать кучу мусора и старого хлама, потом помчаться в Рино, разыскать там Корину Хассен, ожидавшую приезда Лэтвелла, уговорить ее поехать покататься на лодке по озеру и столкнуть в воду, сорвав предварительно с нее одежду, дабы невозможно было ее опознать… Согласитесь, что для всего этого понадобилось бы, как минимум, два человека, причем один из них должен был иметь доступ на фабрику… Если бы вас стали шантажировать в связи с убийством и у вас имелся бы богатый сообщник, вы бы, естественно, обратились к нему за деньгами, не правда ли?
– Вы, очевидно, имеете в виду вдову Лэтвелла? – высказал догадку Миханн.
– Точно. Нынешнюю миссис Денджердфильд.
Судья Миханн выразительно взглянул на Коупленда:
– А ведь все это звучит весьма убедительно, Бэн?
– Это не объясняет всех фактов, – процедил сквозь зубы Коупленд.
Мейсон же продолжал излагать свою версию:
– Предположим, сообщник решил, что ему выгоднее отделаться от Милтера, чем выплачивать ему огромные деньги до конца своих дней. Для этого, разумеется, нужно было найти козла отпущения, дабы свалить на него всю вину, человека, у которого якобы имелся мотив для мести и неограниченные возможности.
– Визерспун? – скептически промямлил Коупленд.
Мейсон отрицательно покачал головой:
– Визерспун совершенно случайно оказался замешанным в эту историю. Козлом отпущения они избрали Марвина Эйдамса. Вы можете оценить, какое эффектное дело против него им удалось бы сфабриковать с помощью косвенных доказательств. Когда полиция проникнет в квартиру Милтера, первое, что она там увидит… это тонущего утенка в аквариуме. Это весьма необычное и запоминающееся зрелище, которое сразу же привлечет к себе внимание. Марвин Эйдамс должен был поехать в город, чтобы попасть на ночной поезд. Ему нужно было уложить вещи. Он намеревался заехать на ранчо к Визерспуну на взятом у приятеля старом автомобиле. А это показывало, что Лоис Визерспун не сможет поехать вместе с ним в город, поскольку ей не на чем будет возвращаться домой. Как я уже сказал, Марвину надо было успеть собрать вещи. Поэтому можно было не сомневаться, что где-то от одиннадцати до двенадцати часов Марвин непременно будет в Эль-Темпло. Из дома он выйдет заблаговременно, чтобы успеть пешком добраться до станции. Он будет один и, значит, не сможет доказать свое алиби. Мотив преступления суд найдет убедительным: мол, Милтер пытался его шантажировать в связи с казнью отца, Хораса Эйдамса. Ну а так как у Марвина денег нет, он вынужден был пойти на убийство.
Судья Миханн согласно кивнул, и даже Коупленд нехотя слегка наклонил голову.
– Все было предусмотрено с большой точностью, – развивал свою мысль Мейсон, но судья прервал его:
– Но откуда они могли знать, что Марвин Эйдамс собирается взять на ранчо утенка?
– Потому что они забросили ему приманку в сотню долларов, – Мейсон достал из кармана письмо, – сочинив вот эту писульку и подписав ее вымышленным именем. Он же попался на крючок по своей неопытности и простодушию.
Миханн прочитал письмо вслух.
– Та-ак… По всей вероятности, вам его дал Марвин Эйдамс? – заключил он.
– Да.
– Может быть, вы нам расскажете, что же произошло на самом деле, мистер Мейсон? – попросил Коупленд. На этот раз в его голосе не было и намека на язвительность.
– Бурра стал шантажировать Милтер. Тогда он сообщил миссис Денджердфильд, чтобы та немедленно приехала и привезла деньги, но у нее на этот счет имелись собственные соображения, которые ей казались куда более разумными, чем перспектива попасть в руки вымогателя. На ранчо у Визерспуна, как и у любого владельца ранчо, имелись кислота и цианистый калий. Бурр взял то и другое, завернул в толстую бумагу и сдал в камеру хранения на автобусной станции в Пасифик-Грейхаус. Квитанцию он переслал миссис Денджердфильд в Эль-Темпло. Ну а сам возвратился на ранчо.
Вне всякого сомнения, он намеревался предпринять что-то еще, либо непосредственно связанное с убийством Милтера, либо для того, чтобы подозрение сразу же пало на Марвина Эйдамса. Но тут произошло непредвиденное: его лягнула лошадь. Бурра уложили в постель, ввели наркотик, наложили гипс и подвесили к ноге груз. В результате Бурр утратил способность передвигаться!
– Что же произошло в квартире у Милтера? – спросил судья. – Как вы себе это представляете?
– Ему позвонила девица из агентства Оллгуда и сообщила, что приедет к нему вечерним автобусом. У нее, мол, имеются важные новости. Тогда Милтер, который морочил голову одновременно двум женщинам: своей гражданской жене и блондинке от Оллгуда, сказал Альберте Кромвелл, что в полночь у него будет чисто деловое свидание с этой девицей, причем сумел ее убедить, что ничего похожего на роман между ними нет. Но опять же случайность – первой явилась миссис Денджердфильд. Возможно, миссис Денджердфильд стала говорить о готовности заплатить требуемую сумму, но при условии, что в дальнейшем он оставит их в покое. Вне себя от радости, Милтер стал уверять ее, что все так и будет, даже предложил ей выпить в знак дружбы стаканчик горячего рома с маслом, который он как раз готовил. Миссис Денджердфильд прошла следом за ним в кухню, налила кислоту в стоящий на плите кувшинчик, бросила туда же цианид и, сославшись на необходимость привести себя в порядок, выскочила из кухни, плотно закрыв за собой дверь. А через несколько минут, убедившись в успехе задуманного предприятия, поспешила ретироваться, не забыв посадить утенка в аквариум. Вот тут-то у нее и возникли сложности.
– Вы имеете в виду приезд Визерспуна? – предположил судья Миханн.
– Сначала явилась блондинка из детективного агентства. У нее имелся свой ключ. Она спокойно отомкнула дверь и стала подниматься по лестнице на третий этаж. Однако миссис Денджердфильд проявила редкое присутствие духа и большую сообразительность. Этого у нее не отнимешь.
– Что же, по-вашему, она сделала? – уже откровенно заискивал перед адвокатом скисший Коупленд.
Мейсон лукаво поглядел на своих коллег и подмигнул:
– Сняла с себя платье.
– Я не уверен, что понимаю вас.
– Все очень просто. В Милтера были влюблены две женщины. Одна была гражданская жена, вторая – девица из агентства. Каждая из них, естественно, считала себя единственной, но в то же время они интуитивно подозревали его в неверности. У блондинки имелся ключ. Она стала подниматься по лестнице и внезапно увидела на площадке у двери Милтера полуодетую женщину. Блондинка приезжала предупредить Милтера, что по его следу направился Мейсон. Как вы считаете, какова была ее естественная реакция в подобных обстоятельствах?
– Послать его к черту, повернуться и бежать без оглядки прочь? – сказал судья, выразительно сплевывая.
– Именно так она и поступила, – сказал Мейсон, – причем она была настолько рассержена, что не потрудилась даже закрыть внизу за собой дверь. А тут как раз появился Визерспун. Он тоже направился вверх по лестнице, но миссис Денджердфильд, проделав с ним то же самое, заставила и его в смущении ретироваться. Таким образом расчистив себе путь, она ушла.
Гражданская жена Милтера какое-то время была совершенно спокойна, поджидая обещанного условного сигнала, но все равно ее терзали сомнения. Она прислушивалась, а потом, стоя в фонаре, стала следить за входом в квартиру Милтера. Когда полуодетая миссис Денджердфильд затеяла спор с Визерспуном, жена Милтера услышала женский голос и решила получше рассмотреть соперницу. Но вместо нее она увидела ретировавшегося Визерспуна и записала номер его машины.
Несколько минут судья Миханн обдумывал рассказанное Мейсоном.
– Ну что же, все это выглядит весьма правдоподобно. Полагаю, миссис Кромвелл спустилась вниз и встретила у дверей уже вас. Ей не хотелось у вас на глазах звонить к Лесли, да к тому же вы ей сказали, что уже звонили и не добились ответа. Ей надо было как можно скорее добраться до телефона, поэтому она оставила вас и поспешила якобы в город. Это позволило миссис Денджердфильд незаметно удалиться из квартиры Милтера.
– Совершенно верно, потому что я тоже ушел вместе с ней.
– Прекрасно! Вы выдвинули интересную версию. Пока это всего лишь версия, правда весьма правдоподобная и любопытная. Она объясняет и убийство Бурра. Полагаю, миссис Денджердфильд решила, что ей опасно иметь такого беспомощного сообщника, который и впредь будет доставлять ей неприятности, и решила устранить его тем же путем. Но как ей удалось проникнуть в дом Визерспуна, минуя собак? Как она добыла удочку для Бурра?
Мейсон без тени сомнения возразил:
– Она ничего этого не делала.
Судья несколько раз кивнул:
– Я как раз начал подумывать, что это мог сделать один человек. Ведь оба преступления были совершены при помощи кислоты и цианида. Но это еще не доказывает, что оба убийства совершены одним человеком, скорее всего, тут действовали сообщники. И, однако же, это то предположение, из которого мы исходили в самом начале.
– Но это же очевидно! – запротестовал Коупленд.
Судья Миханн покачал головой:
– Способ убийства совершенно необычный. Не многим пришло бы в голову совершить первое убийство таким вот путем. Но… после широкой огласки вполне резонно допустить, что второе преступление мог совершить один из многих тысяч человек, прочитавших отчеты об этом процессе… Ведь если на протяжении одной недели застрелят двух человек, никому не придет в голову считать, что их убил один и тот же человек. Единственная причина, почему все мы были введены в заблуждение, – необычный способ убийства.
– Совершенно верно. И в этой связи я хочу обратить ваше внимание на нечто крайне важное и интересное. Когда я приехал на ранчо к Визерспуну, я привез с собой стенограмму судебного процесса над Хорасом Эйдамсом и кое-какие газетные вырезки. На время обеда я все это спрятал в ящик письменного стола в доме Визерспуна. Кто-то вскрыл этот ящик и рылся в бумагах. Кто-то очень желал выяснить причину моего появления в доме Визерспуна.
– Вы имеете в виду Бурра?
– К этому времени Бурр уже лежал в постели со сломанной ногой.
– Возможно… Марвин Эйдамс?
Мейсон покачал головой:
– Если бы Марвин Эйдамс что-нибудь узнал про старое убийство, он наверняка расторг бы свою помолвку с Лоис Визерспун. Вне всякого сомнения, он был бы настолько расстроен, что сразу отправился бы на фронт. Визерспун не в счет: он знал историю Марвина и причину моего приезда. Лоис Визерспун тоже не могла это сделать, потому что не в ее характере подглядывать и подслушивать, она всегда идет напролом. А во-вторых, когда я в конце концов объяснил ей, в чем состоит моя задача, она так изменилась в лице, что я понял: раньше она ни о чем не догадывалась. Таким образом, остается всего лишь один человек, который отлучался из-за стола и отсутствовал довольно долго.
– Кто? – спросил Коупленд.
– Миссис Бурр!
Судья снова заворочался в кресле.
– Вы хотите сказать, что она убила своего мужа?
– Она узнала о проводимом мною расследовании старого дела. И сообразила, что к чему. Потому что все это хорошо увязывалось с последними переживаниями ее мужа, с его финансовыми затруднениями и с фактом приезда миссис Денджердфильд в Эль-Темпло. Миссис Бурр совершенно случайно столкнулась с ней на улице. Как я уже сказал, миссис Бурр сообразила, что к чему, и ей стало ясно, кто убийца, и Бурр, конечно, догадался, что она все знает.
Миссис Бурр исключительно эмоциональная особа, ей чуждо бездействие. Если вы поинтересуетесь ее жизнью, то убедитесь, что после нескольких лет замужества она начинает скучать, ищет перемен… Возможно, Визерспун и правда считал знаки внимания с ее стороны несерьезными, но миссис Бурр действовала вполне осознанно. Она трезво оценила и ранчо, и Визерспуна, и его счет в банке. К тому же миссис Бурр узнала, что ее муж виновен в убийстве, а это не сулит ей ничего хорошего.
– Каким образом она могла это узнать? Какие у вас имеются доказательства? – недоумевал судья.
– Давайте рассуждать вместе. Медсестру прогнали после того, как она попыталась распаковать чемодан, который Бурр держал возле своей кровати. Что у него было в этом чемодане? Книги, рыболовные принадлежности, а что еще?
– Больше ничего, – уверенно ответил Коупленд. – Я лично присутствовал при осмотре этого чемодана и его содержимого.
Мейсон уточнил:
– Да, но это было после смерти Бурра?
– Естественно.
– Обождите минуточку, – обратился судья к Мейсону. – Комната Бурра была полна смертельного газа. До тех пор пока не выбили окна, никто не мог туда войти и забрать что-либо из вещей, принадлежавших Бурру. Если только убийца заранее ничего не забрал…
– Давайте посмотрим на дело вот с какой стороны. Бурр раздобыл кислоту и цианид, чтобы их использовала миссис Денджердфильд. Можете не сомневаться, что он взял яда с избытком и часть его находилась у него в чемодане. Трудно предугадать, но возможно, он намеревался избавиться от миссис Денджердфильд… или же от собственной жены, которая стала вести себя слишком подозрительно. Все шло, с его точки зрения, самым наилучшим образом, без сучка и задоринки, пока он внезапно не слег со сломанной ногой. Как только к нему вернулось сознание, он попросил жену принести его чемодан и поставить его рядом со своей кроватью. Вы, наверное, представляете, что он испытал, когда медсестра заявила, что извлечет содержимое его чемодана и разложит на полке в шкафу. Возможно, другой человек не понял бы, что он хранит в свертках, но опытная медсестра сразу же все поняла бы.
– Обождите минуточку, Мейсон, – снова вмешался судья. – До сих пор я был с вами полностью согласен, а вот тут в ваших рассуждениях имеется провал… Миссис Бурр вовсе не требовалось убивать мужа, ей достаточно было обратиться к шерифу со своими опасениями…
– Но разве я сказал вам, что она его убила? Вы совершенно правы – она и намеревалась сообщить. А теперь на минуту встаньте на место Бурра. Он оказался прикованным к постели и ощущал себя как в ловушке… Его жена теперь не только знала, что он виновен в убийстве, но и располагала доказательством этого. Он понимал, что она непременно обратится к шерифу. Медсестра чудом не обнаружила тайну Бурра, жена, разумеется, знала ее. Бурр прогнал медсестру… Может быть, он надеялся, что ему представится возможность убить жену, прежде чем она его выдаст, но такой случай не представился. И наконец он понял, что у него имеется только один выход…
– Какой? – Судья настолько увлекся рассказом Мейсона, что у него даже отвисла челюсть.
– Медсестра прекрасно разбирается в кислотах и цианидах, но она ни черта не понимала в рыбной ловле. Бурр заставил ее подать ему алюминиевый футляр, заявив, что в нем находятся какие-то синьки. Он спрятал этот футляр под одеялом. Это и была его знаменитая складная удочка. Естественно, он не мог испытывать добрых чувств к Визерспуну, потому что тот затеял расследование старого преступления, да еще из-за жены. И решил, что сорвет все ее блестяще задуманные планы, погубив при этом и самого «счастливца», преемника на супружеском ложе.
Прежде всего он в присутствии нескольких свидетелей попросил у Визерспуна принести его удочку, забытую им в кабинете. На самом же деле удочка в алюминиевом футляре была спрятана у него под одеялом. Оставшись один, он достал свою удочку, соединил две части ее, положил третью рядом с собой на кровать, свинтил вместе футляр и крышку, бросил получившуюся целую трубку на пол таким образом, чтобы она откатилась в дальний конец комнаты. Потом раскрыл чемодан и вытащил из него то, что не должна была видеть медсестра: бутылочку с кислотой и цианид. Все это он поместил на легком столике на колесах, стоящем возле его кровати. Кислоту он вылил в вазочку, бросил туда же цианид, с помощью удочки оттолкнул столик как можно дальше, потом в левую руку взял третью часть удочки и сделал вид, что старается приладить ее к первым двум.
Судья Миханн так увлекся, что забыл о вечернем заседании, он не мог отвести глаз от Мейсона.
– Ну а потом? – не выдержал Коупленд.
– Потом, – спокойно сказал адвокат, – он сделал глубокий вдох.
Глава 22
Делла Стрит с упреком сказала Перри Мейсону:
– По всей вероятности, вам доставляет удовольствие меня волновать!
– Что такое я натворил?
– Вы прекрасно знаете что. Время перевалило за два часа, судья еще не показывался, а помощник прокурора начал хватать людей, и я решила, что они предъявили вам обвинение в фальсификации улик по делу… и в сговоре с преступником.
Мейсон с облегчением вздохнул и весело рассмеялся:
– Знаешь, убедить окружного прокурора было страшно трудно, но коль мне удалось это сделать, он проявил бешеную активность. Давай-ка сложим вещи и поедем отсюда прочь.
– А что же Визерспун?
– Знаешь, я им уже сыт по горло. И им, и его несговорчивой дочкой. Первого числа следующего месяца я вышлю ему счет, и на этом наше знакомство закончится.
– Миссис Денджердфильд созналась?
– Нет еще, но у них и без этого сейчас достаточно оснований для возбуждения против нее уголовного дела. Полиции удалось найти коробочку, которую она получила в камере хранения на автобусной станции, бутылочку с детергентом и, самое главное, обрывки письма с инструкциями от Бурра. Письмо сумеют восстановить, хотя на это уйдет много времени. Кроме того, в комнате Милтера обнаружили отпечатки ее пальцев.
– А вы-то что думали, она будет действовать в перчатках?
Мейсон опять засмеялся:
– Не забывай, что ей пришлось заняться стриптизом, дабы отпугнуть непрошеных посетителей. Женщина не может появиться на площадке лестницы почти без одежды, но в перчатках!
– Да, вы правы… А что Лоис и Марвин… Как они себя чувствуют?
– Очевидно, готовятся отбыть в свадебное путешествие… Делла, ты захватила с собой бумаги по делу об опротестованном завещании?
– Да, они у меня в портфеле, я подумала, что у вас найдется время, чтобы над ними поработать.
Мейсон посмотрел на часы.
– Я знаю здесь одну небольшую гостиницу в пустыне, она принадлежит маленькому горбуну, а его жена готовит потрясающие яблочные пироги. Находится она на высоте примерно трех тысяч футов, кругом удивительное нагромождение гранитных скал, любопытнейшие заросли кактусов. Там никто не будет нам мешать, так что мы спокойно разберемся в бумагах, я продиктую тебе письма и…
– Почему же вы колеблетесь?
Мейсон подмигнул:
– Боюсь забираться в такую даль, чтобы не пропустить следующее интересное дело.
Делла схватила его за руку.
– Нашли из-за чего беспокоиться! Вам больше нет необходимости искать для себя клиентов, они сами разыщут вас. Великий боже, как я перепугалась, когда Лоис Визерспун вскочила с места с намерением рассказать об этом утенке. Я инстинктивно ей не доверяла!
– Я и сам слегка струхнул… Понимаешь, мне пришлось бы тогда придумать что-нибудь такое, что было бы способно отвлечь от этого вопроса внимание суда и прокурора. Если бы я применил обычную тактику возражений, тогда бы подозрения только усилились. Но все кончилось благополучно, стоит ли вспоминать теперь об этом?
– А что бы вы ответили, если бы у вас спросили, почему тот утенок не утонул?
– С того момента, как Хеггерти вошел в квартиру Милтера, он отвечал за все. Так что давать объяснения пришлось бы ему, а не мне.
– Вы вошли в эту комнату, увидели в аквариуме несчастного утенка и решили, что здесь побывал Марвин? Вы ему сочувствовали и поэтому с преступными намерениями начали уничтожать столь важную улику!
– Тебе следовало бы еще кое-что добавить… в отношении мира и благополучия жителей штата Калифорния!
Она смотрела на него счастливыми смеющимися глазами.
– А далеко ли до этой гостиницы?
– Часа два езды.
– Я сейчас позвоню в контору и предупрежу Герти. Когда ей нас ожидать?
Мейсон задумчиво посмотрел на синее небо, на желтый песок калифорнийской пустыни, почувствовал на лице жаркое прикосновение солнечных лучей… и сказал:
– Передай Герти… что мы вернемся только тогда, когда она выкопает для нас хорошее дело об убийстве… и не раньше. Предупреди, что заурядное дело меня не устроит… Мы хотим…
Она зашагала по направлению к отелю. Мейсон догнал ее и пошел рядом. Прохожие с любопытством смотрели им вслед. Делла взглянула на адвоката:
– Вы внесли заметный вклад в просвещение сельских жителей, объяснив им, что утки могут тонуть. Интересно, чему вы их научите в следующий раз?