Страж державы Пронин Алексей

– Часам к двенадцати.

– Не пойдет. В десять утра. Не позднее. Будьте в том же номере в отеле. Часов в девять я с вами свяжусь и скажу, что вам делать дальше. У меня все. Вопросы есть?

– Нет. Вы все объяснили вполне доступно, – Фишеру хотелось поскорее закончить этот разговор. И захлопнуть клетку, куда уже почти залетели эти самодовольные птички.

– Езжайте вперед, мы за вами, – напоследок добавил Миссионер.

Фишер уже спешил к машине, забыв даже попрощаться. Он не пытался торговаться, что нетипично для американцев, всюду роющих землю в поисках выгоды, как кабаны в поисках желудей. Это нелогично. А то, что не укладывается в правила логики, то изначально неверно. Значит… Это может означать только одно – они не собираются платить деньги, а собираются проследить за мистером Гангренуаром или прихватить их как следует, причем совершенно бесплатно. И при этом вовсе не обязательно безболезненно выудить из них всю необходимую информацию. То есть информацию о том, где и в каких условиях содержится сейчас товарищ Тихомиров. А это как раз и является частью разыгрываемого действа. Он должен был засветить свою физиогномию перед козликом Фишером, и он это сделал. Теперь их ход. Кордебалет – на сцену!

Не дожидаясь, пока американец сядет в машину, Миссионер прибавил шагу и подошел к своему «Опелю». Дверца тут же захлопнулась, а де Линар вопросительно взглянул на его озабоченное лицо.

– Езжай за ним след в след. Далеко не отпускай. Похоже, у нас намечаются небольшие неприятности.

– Чего и следовало ожидать.

– Рано или поздно, при передаче денег или при обмене они все равно пошли бы напролом. Ладно, Серж, не дрейфь, прорвемся.

Де Линар ничего не ответил. Молча включил зажигание, и караван из двух машин тронулся в обратную дорогу.

«Форд Скорпио» взял резвый старт, но бельгиец не отставал, с силой сжимая в руках руль. Пару минут они ехали вплотную друг за другом. Миссионер, зорко всматривающийся в дорогу, не заметил впереди и по бокам ничего необычного. Де Линар, постепенно отходящий от напряга, успокоился и больше не сжимал руль так сильно. Примерно метров через четыреста автомобиль с американцами совершенно неожиданно заложил крутой вираж и свернул на полной скорости влево. Де Линар, успев отреагировать, повторил маневр. Но тяжеловатый джип, в отличие от легкого «Форда», немного занесло в сторону. Скорость упала до минимума, и солнце, готовящееся к закату, блеснуло сквозь деревья, отразившись в окуляре прицела притаившегося неподалеку снайпера. Боковым зрением Миссионер уловил этот блик.

– Серж, пригнись пониже. Рядом снайпер.

Он беспокоился напрасно. Снайпер и не думал стрелять в сидящих внутри пассажиров. Он стрелял по покрышкам. Два неслышных выстрела пробили оба левых колеса. «Опель», не успевший вырулить из крутого поворота, завалился на сторону. Де Линар, с трудом выправив руль, что есть силы надавил на педаль газа, но машина, нелепо разворачиваясь, больше не слушалась человеческих рук.

– Уходи! – крикнул напарнику Миссионер.

Открыв дверь и вспоминая, откуда стрелял снайпер, он выкатился из машины на землю. Бельгиец тоже не заставил себя ждать. Все произошло настолько мгновенно, что притаившийся за укрытием простой американский парень Джо не успел должным образом отреагировать на перемещения только что находившихся в машине пассажиров. И не успел спрятать от некстати пробившегося сквозь крону деревьев солнца свой окуляр, блеснувший, на беду, еще раз.

Миссионер послал в сторону блика свинцовый разряд, вошедший в правое плечо чернокожего снайпера и выбивший его из игры. Не вставая, старлей перекатился в заросли травы и замер, вглядываясь в редкий лесок, откуда стрелял из винтовки снайпер с культовым именем Джо. Воцарившееся было безмолвие прервалось сухими хлопками, послышавшимися со всех сторон.

Не шевелясь и стараясь не дышать, Слобцов напряженно вслушивался в доносящиеся до него звуки. Один – с его стороны, два – с другой. В засаде не больше трех. А было четверо. Впрочем, счет сейчас неуместен. Нужно просто и незамысловато смываться отсюда, и как можно скорее, пока не подкатила еще кучка шустрых заокеанских хлопчиков. Выполняя поставленный самому себе наказ, он резво пополз прочь, подминая под себя сочную молодую траву.

Со стороны де Линара продолжали глухо шлепать выстрелы. Добравшись до «Опеля», Миссионер сел в машину и попытался высунуться, чтобы разведать обстановку, но чуть не поплатился за это. Пуля, чиркнув по плечу, разорвала кожу. Липкая красная жидкость вмиг просочилась сквозь рубашку. Да, янки тоже не лыком шиты. Главное – голова на месте и пока не болит. Миссионер, вновь прислушавшись, различил характерный треск «узи». Значит, жив бельгиец. Надо перебираться к нему.

В воцарившейся тишине Миссионер уловил гул моторов, стремительно надвигавшийся откуда-то спереди. Он посмотрел на дорогу, куда недавно так круто завернул «Форд Скорпио», спутав им все карты, и увидел два приближавшихся джипа. Оттолкнувшись, снова прыгнул в траву и в несколько шагов добрался до кустов, откуда совсем недавно вывалился. Внедорожники мчались с катастрофической скоростью. Трава напротив Миссионера зашевелилась, и он осторожно выглянул. К нему полз бельгиец. Полз очень медленно. Пренебрегая мерами предосторожности, старлей высунулся из-за кустов и протянул руку. Де Линар крепко ухватился за нее, и Слобцов рывком втянул его в укрытие.

– Ты ранен?

Де Линар кивнул. Миссионер осмотрел его: чуть выше колена из ноги бельгийца сочилась кровь.

Оба джипа, залихватски затормозив метрах в пяти от их «Опеля», выпустили из своего чрева еще человек шесть. Ситуация становилась угрожающей, если не сказать фатальной. Де Линар, морщась от боли, повернулся к Миссионеру:

– Уходи один. – В его глазах не было ни страха, ни даже малейшей тени сомнения в правоте своих слов.

К шестерым только что прибывшим мужчинам добавились еще двое, подошедших с той стороны, где еще недавно находился де Линар. Сидевший до поры до времени в машине Энтони Фишер решился, наконец, показаться на публике. Один из американцев, карауливших в засаде, подошел к нему и что-то начал объяснять, показывая рукой направление, в котором исчезли «любители легких денег». Фишер, прикурив сигарету, что-то коротко скомандовал прибывшим вместе с ним бойцам, и они, держа оружие наготове, рассыпались в разные стороны, загоняя прячущихся в кольцо.

– Я исчезну, Серж, но только с одним условием. – Миссионер посмотрел де Линару прямо в глаза. – Ты не должен им сопротивляться. Понял? Дашь для острастки пару очередей поверх голов – и больше не дергайся. Они не будут тебя добивать. Об остальном позабочусь я.

Де Линар моргнул глазами в знак согласия, и старлей Слобцов скользнул в траву. Цепочка из восьмерых противников, короткими перебежками передвигаясь по парку, уже успела образовать полукруг. Выглянув из кустов, бельгиец дал из своего «узи» длинную очередь поверх голов нападавших. Движение приостановилось. Ребята, смекнувшие, что дело это не такое уж и простое, залегли, отвечая одиночными хлопками. Миссионеру этого было более чем достаточно. Усиленно работая руками и ногами, он уползал все дальше и дальше, не обращая внимания на жжение в задетом пулей плече.

Когда слетевшиеся на запах добычи орлы вновь попытались расправить свои крылышки, бельгиец еще раз утихомирил их пыл, расстреляв остатки своего боезапаса. После чего, выждав паузу, он поднял руку с автоматом вверх и демонстративно откинул его в сторону. Боль в простреленном бедре усиливалась, кровь хлестала, не останавливаясь, и де Линар начал терять сознание. Глаза его заволокло мутной пеленой. Он не увидел, как, спустя буквально пару минут, двое из нападавших склонились над ним и как здоровенный ковбой, прощупав пульс, поднял свой большой палец вверх. Чьи-то заботливые руки подхватили бельгийца и аккуратненько уложили в джип. Рядом примостился тот самый ковбой, который нашел его.

Энтони Фишер, после того как был пойман один из дерзких юнцов, вознамерившихся сделать бизнес на строго конфиденциальной информации, практически бывшей в его руках, тотчас отозвал своих подчиненных. Время – деньги. Не хватало еще, чтобы раненый по дороге испустил дух от потери крови. Тот факт, что один из тех, с кем он совсем недавно разговаривал, исчез, пока не беспокоил его. Фишер спешил, очень спешил под сень американского посольства, чтобы оказать раненому квалифицированную медицинскую помощь. А потом по-цивильному развязать ему язык с помощью внутривенных инъекций. От этих мыслей с его души упал довольно увесистый камень, давивший на грудь и мешавший свободно дышать. Он поднес к уху телефон, чтобы порадовать своим успехом Спенсера Уильямса, и, услышав хрипловатый голос, спросил:

– Спенсер, ты?

– А кто же еще! В последнее время ты стал соображать довольно туго. Выкладывай, что у тебя.

– У меня в машине один из этих наглецов, живой и невредимый, за исключением простреленного бедра. Спешу в посольство, поскорее хочется его разговорить, а то полковник нас наверняка уже заждался.

– Что? – Рык Уильямса едва не оглушил Фишера. – А второй, их ведь было двое, второй убит?

– Увы, Спенсер, он исчез.

– Как исчез?

– Да вот так. Исчез, испарился, растворился. Пока тот молодчик, что у нас в машине, расстреливал свой магазин, второй под шумок и скрылся.

Фишер, к своему счастью, не мог видеть, как лицо Спенсера Уильямса от бешенства пошло красными пятнами, и только вбитая в голову годами службы пресловутая политкорректность не позволила ему покрыть коллегу самыми изощренными ругательствами, которые в огромном количестве имелись в его речевом арсенале.

– Послушай, Тони, – дрожащим от гнева голосом произнес Уильямс, – я сдерживаю себя и говорю с тобой спокойно только потому, что мы работаем вместе уже не один год.

Уловив настроение коллеги, Фишер оказался в полном замешательстве. На какое-то время у него даже пропал дар речи.

– Ты слышишь меня, Тони?

– Конечно, Спенсер.

– Ты идиот! Пока везешь этого козла в посольство, чтобы, как ты говоришь, оказать ему медицинскую помощь, а потом немножко его попотрошить, тот ушлый малый, что обвел нас вокруг пальца, уже доберется до места, куда он упрятал Тихомирова, и перевезет его подальше оттуда. И, даю тебе руку на отсечение, больше он не оставит нам ни единого шанса поговорить с ним тет-а-тет. До тебя дошло?

– Ты прав, Уильямс. Твои предложения?

– К гребаной матери наш демократический гуманизм! Мы на войне. Хоть она и невидимая, но это война. Потроши его сейчас, немедленно. Плевать, отбросит он после этого копыта или нет. Ты должен достать Тихомирова раньше, чем парень, сбежавший из-под твоего носа. Потроши его немедленно! Запомни, Тони, второго шанса не будет.

– Я понял тебя, Спенсер, спасибо.

– Как только прояснишь ситуацию, сразу позвони мне, чтобы я был в курсе.

– O’кей!

Сейчас, после разговора с Уильямсом, Фишер понял, насколько близко он стоял над краем пропасти, и ему до смерти захотелось промочить горло спиртным. Нет, сначала нужно сделать дело.

– Гарри, – связался он со Стиклером, сидевшим в другой машине. В той машине, где тихо постанывал пришедший в себя де Линар.

– Да, Энтони, – отозвался Стиклер.

– Спроси у Лестера, есть ли у него с собой все необходимое, чтобы раненый заговорил прямо сейчас.

Прошло полминуты, прежде чем выходящий из себя Фишер получил утвердительный ответ. Караван машин, состоящий из двух джипов и примкнувшего к ним «Форда», мчавшийся на предельно допустимой скорости, заскрипел тормозными колодками и остановился в двух шагах от выезда из Булонского леса. Фишер, не дожидаясь, пока тучный Лестер выберется из машины, с силой толкнул наружу дверь и выскочил на асфальт. Лестер не успел выйти из «Форда». Фишер, сам Фишер собственной персоной, с проворством молодого оленя опередил грузного эскулапа и плюхнулся на заднее сиденье рядом с ним.

– Берись за дело, Лестер.

– Но он потерял много крови, к тому же… – забормотал Лестер.

– Плевать я хотел на твое мычанье! Делай, что я тебе говорю. Под мою ответственность.

– Хорошо, хорошо.

Почувствовав настроение шефа, Лестер предпочел не спорить с ним и, захватив все необходимое, забрался в машину, на заднем сиденье которой лежал де Линар. Увидев, что перед ним нет никого, кроме откормленного лица Лестера, бельгиец приподнялся и резко ударил его лбом в переносицу. Голова Лестера, не ждавшего от раненого такой реакции, отлетела назад. Боковое стекло завибрировало от соприкосновения с затылком эскулапа. Из носа полилась тоненькая струйка крови. Закрепить успех бельгийцу помешала холодная сталь уперевшегося в его лоб пистолета.

– Не дергайся, парень.

Де Линар прикрыл глаза.

– Вот так-то лучше. Лестер, ты как? – здоровенный громила, с трудом помещавшийся в строгий костюм, приподнял веки зажмурившегося от боли Лестера.

Дверца джипа открылась, и он чуть не свалился в объятия Фишера, успевшего подхватить его за плечи.

– Что тут у вас творится, Грант? – Фишер сурово посмотрел на громилу, держащего под прицелом пленника.

– Парень взбрыкнул, разбил ему нос, – кивнул Грант на находящегося в легком нокдауне Лестера.

Фишер втолкнул толстяка внутрь и сам сел рядом, нечаянно нажав на раненую ногу бельгийца. Тот застонал от боли и снова потерял сознание.

– Давай, Лестер, пошевеливайся.

Фишер, закусив губу, посмотрел на часы. С того момента, как они погрузили этого парня в джип, прошло чуть больше пятнадцати минут. Время еще есть, и остановить его сейчас не в силах даже президент США. Дрожащими руками, стараясь не думать о стремительно распухающем носе, Лестер нащупал вену и выдавил в нее содержимое заранее приготовленного шприца. Выждав пару минут, поднес к лицу бельгийца ватку с нашатырем, и де Линар, мотая головой, открыл глаза. Еще через несколько минут Фишер уже знал о местонахождении генерала Тихомирова. Особенно порадовало контрразведчика то обстоятельство, что на текущий момент рядом с полковником никого не было, кроме одной-единственной сообщницы этих идиотов по имени Мари.

Потирая руки, Фишер позвонил Уильямсу и сообщил ему полученные сведения. Теперь их могло остановить только землетрясение.

Две юные голландки, обжимавшиеся на одной из скамеек, в изобилии разбросанных по Булонскому лесу, были весьма неприятно удивлены, когда их уединение нарушилось появлением молодого человека в дорогом, но потрепанном и испачканном травой костюме. Их удивление еще более усилилось, когда они заметили, что этот странный, но не лишенный определенного шарма субъект достал из кармана стодолларовую купюру и почти на чистейшем французском попросил телефон, чтобы сделать короткий звонок. Замешательство, вызванное явлением незнакомца, было без труда преодолено одной из девушек, выхватившей из его рук купюру и протянувшей свой мобильник. Набрав номер, незнакомец бросил в трубку всего два слова:

– Ждите гостей.

Сигнал ушел в Леваллуа-Перье, где после продолжительного ожидания Мари и полковник Тихомиров смогли, наконец, получить полную ясность относительно их дальнейших действий. Пришелец вернул телефон, поблагодарил, и, проводив его взглядом, парочка юных девиц продолжила свои нехитрые экзерсисы.

Старлей Слобцов, отыскав свободную лавочку, присел, чтобы остыть и не спеша выкурить сигарету. Плечо саднило, к кровоточащей ране неприятно липла рубашка. На разорванном пулей пиджаке начинало проступать красное пятно. Брюки были безнадежно помяты и испачканы местной растительностью. В таком виде его даже близко не подпустят ни к одному благопристойному заведению. Тем более к тому, куда сейчас направлены были его устремления ввести на оперативный простор новую фигуру – умопомрачительную красотку Фатиму. Но молодой организм требовал восполнить запас растраченных в боях калорий, поэтому необходимо привести себя в порядок. Купить новый прикид, как следует поужинать и при полном параде вступить в следующую фазу оперативных мероприятий. Долой аскетизм и еду из фаст-фуда! Российский полицейский должен выглядеть не хуже пресловутого Джеймса Бонда. И вперед, к «Моэт и Шандон», устрицам, политым лимонным соком, фуа-гра и, конечно же, к несравненной Фатиме, чьи прелести не могут оставить равнодушным даже старика, одной ногой уже перешагнувшего порог жизни и смерти.

Еще не превратившись снаружи в столичного денди, праздного прожигателя жизни, внутри старлей уже ощущал себя таковым. В конце концов, он – Алекс Ковальски, хитровыделанный солдат удачи, готовящийся поставить раком джентльменов из Лэнгли. Выйдя к оживленной магистрали, Слобцов небрежным жестом остановил такси.

Солнце уже сложило свои полномочия на сегодняшний день и с чувством исполненного долга закатилось на запад, скрывшись за Булонским лесом, где совсем недавно представилась честь побывать Алексу Ковальски. Елисейские Поля, так же как и вчера, уже вовсю светились разноцветными огнями. Он остановил свой выбор на бутике, в котором продавалась одежда от знаменитого Пьера Кардена. Элегантный светло-серый костюм из тончайшего хлопка как нельзя более подходил к жаркой майской погоде. Миссионеру очень не хотелось надевать под него рубашку, поэтому он решил прикупить свободную белую футболку, а также белые носки и, конечно же, в тон костюму светло-серые мокасины.

Выбрав свой вечерний наряд, он прошел в примерочную кабинку, где скинул с себя помятую и испачканную в траве одежду. Снятие рубашки, рукав которой из-за спекшейся крови прилип к плечу, доставило ему определенные трудности и немного болезненных ощущений. Но в конце концов все прошло благополучно. Стерев рубашкой засохшую кровь, Миссионер залепил рану пластырем, после чего благополучно надел на себя выбранный гардероб. Из зеркала на него смотрел элегантный молодой человек, ценитель изысканных напитков и утонченных женщин. Единственное, что портило общее впечатление, – это легкая щетина на щеках и всклокоченные, загрязнившиеся от ратных подвигов волосы. Да, мистер Гангренуар, вам необходимо срочно посетить парикмахерский салон.

Посещение салона совершило с ним маленькое чудо. Помытые и подстриженные по последней буржуйской моде волосы, идеально уложенные искусным парикмахером, гладко выбритое лицо, запах дорогого парфюма – что еще нужно человеку для того, чтобы выйти в ночной город. Город, дразнящий россыпью фланирующих женщин, так и зовущих на амурные подвиги. Город, манящий окунуться с головой в эпикурейскую бездну развлечений.

Выйдя после всех преображений на улицу, старлей Слобцов вновь почувствовал приступ голода. Легким усилием воли подавив в себе животный рефлекс – не время сейчас, – он направил свои стопы к ночному клубу, в котором уже имел честь побывать прошлым вечером.

Решительного вида швейцар, осмотрев его с головы до ног, приятно улыбнулся, но, конечно же, не из чувства восхищения перед элегантным джентльменом, а из чувства благодарности за протянутую им стодолларовую купюру. Веселье, царившее внутри, было щедрому джентльмену уже знакомо, поэтому он, не выражая никаких эмоций, сразу же продефилировал к служебному входу.

На этот раз рядом с ним не было того конферансье, который беспрепятственно довел его до гримерной сводящей мужчин с ума звезды Востока, и на его пути тут же образовалось естественное препятствие в виде двух накачанных мускулатурой мужчин с нахмуренными лбами.

– Господа, я бы хотел пройти к Фатиме. Мне назначена встреча.

Хмурые лбы никак не отреагировали на его слова. Их беспристрастные взгляды смотрели в переносицу Миссионера, а пудовые кулаки издавали хруст разминаемых костей. У старлея Слобцова не было никакого желания демонстрировать перед ними навыки рукопашного боя в условиях ограниченного пространства. Он решил поступить проще. Его рука скользнула внутрь пиджака, отчего парни вытянулись на изготовку, готовясь в случае чего немедленно сокрушить незваного гостя. Но они напрягались совершенно напрасно. Рука Миссионера выдернула из кармана бумажку с портретом столь горячо любимого во всем мире Бенджамина Франклина и протянула ее одному из охранников.

Тот, не проронив ни слова, молча убрал купюру в карман брюк и отошел на шаг в сторону. Освободившегося пространства было достаточно, чтобы пройти, чем незамедлительно и воспользовался мистер Гангренуар. Продвигаясь по коридорам и лестницам к гримерке Фатимы, он вдруг спиной ощутил нарастающие флюиды беспокойства по поводу Фатимы, оставленной после успешно проведенной акции абсолютно без прикрытия. Без прикрытия от резкого и скорого на расправу Салаха, братца обезглавленного террориста. Смутные угрызения совести, прорвавшие блокаду мировоззрения Алекса Ковальски, вполне по-родному, по-русски, заполонили сознание, заставив прибавить шагу. Ведь во многом благодаря Фатиме группе Миссионера удалось ликвидировать одного из самых влиятельных и жестоких экстремистских лидеров – Мохаммада аль-Рабани, направлявшего деньги, оружие и инструкторов на Северный Кавказ. И поддерживаемого не только лидерами некоторых арабских стран, но и негласно ведущими разведками мира, имевшими на него свои виды.

А группа Миссионера, то бишь Алекса Ковальски, лишила жизни не только грозного Эмира, но и еще с десяток его приспешников. Если буйный родственник Эмира доберется до Фатимы раньше, чем он, и попытается разговорить ее, сей пренеприятнейший факт негативно отразится не только на благоприятном исходе запланированных оперативных действий, но и будет чреват самыми неприятными последствиями для самой девушки.

Подойдя к гримерке Фатимы, Слобцов занес руку, чтобы вежливо постучаться, но, услышав за дверью мужские голоса, передумал. Один из голосов звучал довольно грубо и требовательно. Фатима что-то отвечала своим мелодичным голосом, и Миссионер перевел дух. Он не понимал по-арабски, но по интонациям танцовщицы не чувствовалось, что ей угрожает какая-то серьезная опасность со стороны посетителей. Разговор продолжался еще несколько минут, после чего послышались приближающиеся к двери шаги.

Миссионер быстро отпрянул назад, ища укрытие. Рядом с ним оказалась дверь, в которую он, не задумываясь, нырнул. Испуганный крик полуголых девиц прекратился только после того, как он, войдя в роль восторженного поклонника, расстался еще с тремя сотенными зелеными бумажками. Девочки были явно не промах и, не стесняясь своего гардероба, состоящего из одних полупрозрачных трусиков, облепили его с явными намерениями стащить с него брюки. Старлею Слобцову пришлось приложить немало усилий, прежде чем он смог освободиться из цепких объятий веселых танцовщиц и выйти в коридор. За дверью гримерки было тихо. Он взялся за ручку двери, но она открылась без его участия, и Фатима, выпорхнувшая оттуда в своем сценическом наряде, угодила прямиком в объятия Миссионера. Ее губы оказались так близко, что подавить естественное желание поцеловать ее прямо сейчас было делом очень трудным, если не сказать невозможным. Миссионер застыл, держа ее в своих объятиях и чувствуя, как начинает закипать старлеевская кровь, пока наконец Фатима сама не прервала затянувшееся молчание.

– О! Илья Муромец! Какая встреча! – с издевкой произнесла она, отстраняясь от Миссионера.

– Не ерничай, Фатима, нам надо срочно поговорить.

– Мне сейчас некогда, через несколько минут выступление. К тому же о чем мне с тобой разговаривать? Все, что от меня требовалось, я сделала. Не так ли?

– Тебе может грозить опасность.

– Опасность мне стала грозить с той минуты, когда я по глупости согласилась помогать твоим тупорогим боссам.

– Послушай! – Миссионер схватил за плечи собиравшуюся проскочить мимо него Фатиму. – Я прошу у тебя всего одну минуту.

– Уговорил, Муромец. Исключительно из хорошего к тебе расположения.

– Мы так и будем стоять в коридоре?

– Заходи.

Фатима вернулась обратно. Миссионер вошел вслед за ней и закрыл дверь на замок.

– Эмир и все сопровождавшие его люди вчера ночью были убиты.

– Как? – Фатима переменилась в лице, испытав настоящий шок.

– Теперь до тебя дошло, чем это может тебе грозить?

– Так вот почему…

– Кто эти люди, что были у тебя минут пять назад?

– Сейчас некогда объяснять. Слушай меня внимательно. – Фатима уже складывала в сумку свою одежду. – Ты знаешь, где находится туалет?

– Найду.

– Сразу после выступления, с сумкой, – Фатима кинула ее Миссионеру, – жди меня около женского туалета, перед этим поймай такси. Об остальном – позже. Пошли, а то я опоздаю.

Перед самой дверью звезда стриптиза остановилась и посмотрела на него своим неотразимым взглядом.

– Спасибо, что предупредил.

Держа в руке сумку с одеждой танцовщицы, Миссионер вышел из ночного клуба и зафрахтовал ближайшее к входу такси. Вернувшись обратно, он примостился за стойкой бара, лихорадочно обдумывая сценарий действий на случай, если ситуация начнет выходить из-под контроля.

Вновь, как и вчера, погас свет, освещая лишь сцену, на которую вот-вот должна была выйти звезда эротического танца. Раздался знакомый стук барабанов, и мужская часть посетителей ночного заведения в привычном порядке ринулась к сцене, чтобы поближе рассмотреть предстоящее зрелище. Миссионер, мысли которого были далеки от созерцания, молча пил заказанную им водку с томатным соком. Было ясно, что определенному кругу людей не пришлось долго думать для того, чтобы связать человека, появившегося у Фатимы, с убийством Эмира. Те арабы, что разговаривали с ней перед выступлением, – мелкая сошка, вероятно, местное начальство. Клуб-то принадлежит какому-то богатому арабскому шейху, которому этот неприятный момент может аукнуться по полной программе в самое ближайшее время.

Как верно было когда-то подмечено на Родине, коню понятно, что ближайший родственник Эмира не оставит ее в покое, и допрос с пристрастием, судя по поведению Фатимы и по тому, какие указания она ему дала, не замедлит случиться в самое ближайшее время. А что понятно коню, то без проблем было прекрасно просчитано туроператорами старлея Слобцова. Безопасность красотки – на его совести. Опрокинув в себя последние остатки коктейля, он покинул барную стойку и, пользуясь темнотой и шумом, пробрался к сцене, чтобы взять под контроль происходящее за кулисами.

Самые худшие его опасения оправдывались. За колышущимся полупрозрачным занавесом он различил несколько мужских силуэтов. Подобравшись ближе, Миссионер ступил на сцену, выбрав уголок, куда не доходил свет вращающихся рамп. Темнота оставляла ему простор для маневра. Он чуть-чуть отогнул занавес – за кулисами, ожесточенно жестикулируя, о чем-то спорили двое арабов. Еще трое, с оттопыривающимися слева пиджаками, стояли молча, нахмурив брови. Сквозь гортанный говор он пару раз расслышал имя танцовщицы. Вряд ли теперь Фатима беспрепятственно сможет добраться до женского туалета. Вряд ли она вообще сможет туда добраться. Как бы этого ни хотелось, но старлею Слобцову снова придется немного поработать с представителями других религиозных концессий.

Трое стоявших молча арабов образовали полукруг рядом с говорившими. Араб, находившийся ближе всех к Миссионеру, стоял к нему спиной. Расстояние между ними – не более двух метров. Слобцов бесшумно скользнул за занавес и двумя руками резко толкнул его в спину. Сила инерции увлекла его тело вперед. Живой шар для боулинга попал в цель, сбив с ног разговаривающих друг с другом мужчин. Не давая опомниться остальным, он рубанул стоявшего справа араба по кадыку. Рука грозно сверкнувшего глазами единственного остававшегося стоять на ногах противника потянулась за пазуху. Что поделать, если уроженцы Востока могут почувствовать себя мужчиной только с оружием в руках. Сверкай не сверкай, а без звездюлины все равно не останешься. Носок еще не успевшего разноситься ботинка поддел противника за подбородок, вынудив отказаться от первоначальных намерений. Противник, сбитый с ног самым первым, попытался вскочить, но всевидящий старлей вежливо прошелся локтем по его позвоночнику, и тот снова рухнул на притихших под его телом совсем недавно споривших между собой мужчин.

Медлить было нельзя. На ходу подхватив сумку Фатимы, Миссионер вылетел на сцену. Представление было в самом разгаре. Пробежав мимо бьющего в барабаны негра, он схватил звезду Востока за руку и крикнул ей в ухо:

– Бежим!

Несравненная Фатима оказалась на редкость понятливой девочкой и не стала упираться и задавать вопросы. Набиравшее ход шоу получило неожиданное продолжение в виде похищения любимицы публики беспардонным джентльменом. Возбудившиеся самцы что-то кричали вслед, но, слава богу, никто не попытался препятствовать им.

Бывалый водитель такси, достаточно повидавший на своем веку, все же удивился, когда его клиент, заплативший деньги вперед, выбежал из ночного клуба в сопровождении аппетитной красотки, следовавшей за ним в одних лишь бикини. Как только клиенты запрыгнули внутрь авто, он, ничего не спрашивая, надавил на газ и рванул с места. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему. Когда машина отъехала на приличное расстояние, он все же поинтересовался:

– Куда едем, молодые люди?

– Бульвар Мадлен, – ответила за Миссионера Фатима, успевшая натянуть на себя топик и юбку.

Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Выйдя из машины, Фатима не терпящим возражения тоном обратилась к своему спутнику:

– Иди за мной.

Они нырнули в какой-то квартал и, оказавшись на другой улице, остановились перед жилым домом. Поднявшись пешком на третий этаж, Фатима сказала:

– Дай мне сумку. – И через мгновение в ее руках оказался ключ, с помощью которого она без труда справилась с массивной железной дверью.

Миссионер оказался в чисто убранной жилой квартире, в одной из комнат которой исчезла Фатима.

– Не сиди, как истукан. Налей что-нибудь выпить, – донесся до него ее приглушенный голос. – Напитки в баре.

– Водка подойдет?

– Да, только добавь туда льда.

Миссионер достал початую бутылку «Столичной», два бокала и маленькое ведерко со льдом.

– На, держи. – Появившись в дверях, Фатима кинула ему сумку, которая теперь значительно потяжелела, и вновь исчезла, на этот раз в ванной.

Положив сумку на диван, Миссионер наполнил бокал Фатимы до краев – девочке надо успокоиться. Выйдя из ванной, она уже не торопилась, а грациозной походкой, чтобы старлей Слобцов мог полюбоваться четкими линиями ее длинных и стройных ног, подошла к нему.

– Ну что, Илья Муромец, спасибо, что не оставил бедную девушку в беде.

Миссионер протянул ей полный бокал и взял в руку свой.

– Ты что, решил меня споить и воспользоваться моей беспомощностью? Хотя, – она лукаво взглянула на него, – скорее всего, я не стала бы сильно сопротивляться. Давай!

Фатима чисто по-русски стукнула своим бокалом по бокалу Миссионера и залпом выпила все его содержимое.

– Где ты так научилась пить водку? – удивленно спросил Миссионер.

– На ускоренных курсах подготовки шпионов в далекой, покрытой снегом стране, мой юный друг. Давай еще по одной, и пора сваливать отсюда, пока Салах не отправил по нашим следам своих шакалов.

– Это еще кто? – поинтересовался Миссионер, вновь наполняя бокалы.

– Как тебе сказать, это родной братец убитого тобой Эмира. Он церемониться не будет. В сумочку я положила кое-какое оружие. Думаю, оно нам не повредит, учитывая то, что наверняка у тебя здесь остались еще кое-какие делишки. Я права?

– Кроме того, что ты прекрасно владеешь своим телом, ты еще и умеешь читать чужие мысли!

– Браво, браво! – засмеявшись, Фатима захлопала в ладоши. – Какие сладкие речи я слышу из уст замученного холодами русского медведя… Ну давай, что ли, – она взяла бокал из рук Миссионера, – как говорят жители загадочной Московии, между первой и второй перерывчик небольшой. За тебя, храбрый северный воин! – Залпом осушила свой бокал и прикурила длинную узкую сигарету, приготовившись продолжить разговор.

Миссионер успел остановить ее, прикрыв ей рот рукой. Показав глазами на входную дверь, он приложил палец к губам. В дверном замке явно кто-то ковырялся. И ковырялся отнюдь не с дружелюбными намерениями.

Фатима пальцем показала на сумку. Миссионер открыл ее и достал оттуда два автоматических американских «Ингрема», один из которых он вложил в протянутую руку Фатимы.

– Уходим через балкон. Там – пожарная лестница, – шепнула она Миссионеру. – И наливай по последней, успеем.

Глядя на ее разгоряченное лицо, Миссионер невольно подумал, что с такой бабой не пропадешь, и, поддавшись ее бесшабашному настроению, наполнил бокалы по третьему разу. Картина была колоритной: красотка, держащая в одной руке оружие, второй рукой опрокидывала в себя содержимое бокала. Скрежет в замке прекратился, и дверь начала медленно открываться.

– Успели, – подмигнула Фатима Миссионеру. Дождавшись, когда дверь открылась полностью, она поймала в прицел засветившихся в проеме двери троих вооруженных взломщиков и не колеблясь нажала на спуск, изрешетив нежданных гостей. – Вот теперь пора. Бежим!

Фатима кинулась к балкону, распахнула его и начала спускаться вниз по пожарной лестнице. Подождав пару секунд, на случай, если проявится кто-то еще, Миссионер бросился вслед за ней. Спускаясь вниз, он вовремя обратил внимание на то, как, обогнув здание, к ним приближаются двое мужчин с недвусмысленными намерениями. Одна из пуль, выпущенных бежавшими к ним противниками, просвистела рядом с ухом Миссионера. Фатима, спрыгнувшая на балкон второго этажа, направила свой «Ингрем» в сторону преследователей и за несколько секунд восстановила статус-кво.

Дальнейший путь прошел без осложнений. Они вышли на узкую улочку, вдоль которой тянулась вереница припаркованных автомобилей. Фатима подошла к красному спортивному «Мерседесу» с откидывающимся верхом и, достав ключи, отключила сигнализацию. Верх машины сложился и исчез в недрах багажника.

– Прыгай!

Миссионер, не открывая дверь, запрыгнул точно на переднее сиденье.

Глава 4. Дриблинг на поле противника

Караван из двух джипов и «Форда Скорпио», прихвативший по дороге Спенсера Уильямса, на всех парах мчался в Леваллуа-Перье.

– Ну что, Спенсер, теперь мы можем вздохнуть свободно. – Фишер достал из кармана миниатюрную фляжку с виски, с которой никогда не расставался, и, сделав небольшой глоток, жестом предложил ее Уильямсу.

– Не гони мустангов, Тони. – Уильямс, который тоже был не прочь сейчас промочить горло, взял металлическую емкость из рук коллеги. – Мы ведь даже не знаем, кто эти молодцы, что так шустро обвели нас вокруг пальца, и откуда вообще к ним просочилась столь секретная информация.

– Вряд ли это русские, иначе бы они не стали с нами торговаться.

– Ты прав. Иначе мы вообще больше никогда не увидели бы полковника Тихомирова.

– А если это ловушка?

– Не похоже. Судя по последней оперативной информации, поступившей в отдел, русские коллеги даже не знают, что Тихомиров выехал за пределы России.

– Значит, это однозначно не проделки русских. Но тогда кто? МИ-6? МОССАД? Немцы? Французы?

– Французов можешь отмести сразу. Если бы это были они, нам бы попросту не дали здесь развернуться. Да и вообще, непохоже, что тут задействованы чьи-либо спецслужбы. Скорее всего… Хотя, не хочу гадать. Спросим лучше у полковника, если он действительно еще там, живой и невредимый.

– Ты прав, давай-ка лучше еще по глотку.

Уильямс и Фишер, покончив с виски, замолчали, напряженно всматриваясь в дорогу.

– Подъезжаем. – Дуайт Смит, сидевший за рулем работник посольства, выбросил в окно докуренную сигарету и поднял стекло.

– Ну что, Тони, надеюсь, нам повезет.

– Я тоже, иначе… – Фишер провел ладонью поперек горла.

Два следовавших за ними джипа синхронно притормозили рядом. После короткого совещания семеро бойцов разошлись в разные стороны, готовясь штурмовать двухэтажный дом, где полковник Тихомиров и Мари в ожидании гостей мирно смотрели телевизор. Правда, Мари никак не могла сосредоточиться на комедии с участием Депардье и Пьера Ришара, поскольку ежеминутно отвлекалась, чтобы взглянуть на экран компьютера, куда было выведено изображение четырех скрытых камер наблюдения, со всех сторон следящих за тем, что происходит за ограждающим дом забором.

– Наши гости, кажется, объявились, – не в силах унять волнение в голосе, сказала Мари.

– Что? – Тихомиров, которому очень нравились французские комедии, с трудом оторвался от экрана, не до конца поняв смысл сказанного.

– Взгляните. – Мари повернула экран к полковнику, и тот мгновенно стал серьезным.

Четверо мужчин окружили дом со всех сторон, еще трое направлялись к воротам. Рассмотрев внимательно их лица, Тихомиров узнал двоих, которые прогуливались рядом с номером 536 отеля «Плаза».

– Все ясно, к нам пожаловали именно те, кого мы поджидаем.

Полковник глазами показал Мари на скотч, лежавший на столе в ожидании своего звездного часа.

Гости съезжались на дачу.

Гражданин США Энтони Фишер вместе с двумя подчиненными подошел к воротам и, напустив на себя вальяжный вид, решительно нажал на кнопку звонка. Минуты через три из дома не спеша вышла молодая девушка с закутанной полотенцем головой и в коротком, наспех запахнутом халате. От нее пахло гелем для душа, а миловидное личико было лишено следов макияжа.

Она подняла вверх латунный кругляшок, закрывающий глазок, приникла к нему лицом и на чистейшем французском спросила:

– Что вам угодно, месье?

– Мадам, я комиссар французской полиции. Ваши соседи недавно позвонили к нам и сказали, что слышали выстрелы неподалеку. А вы ничего не слышали?

Четверка зашедших с тыла американцев, пока Фишер отвлекал внимание Мари, взяла препятствие в виде забора и проникла на территорию фазенды. Двое остались снаружи, еще двое, открыв окно на первом этаже, залезли в дом.

– Нет, абсолютно ничего. Наверное, вы ошиблись.

– Мадам, но все-таки не могли бы вы…

Тут в ухе Фишера затрещал микрофон:

– Шеф, внутри все тихо, на первом этаже никого нет, на втором – тоже. Правда, дверь в одной из комнат закрыта на ключ.

– Не могли бы вы впустить нас, чтобы мы могли удостовериться, что у вас все в порядке? – закончил фразу Фишер.

– Месье, это вряд ли возможно. Я дома одна и поэтому боюсь впускать посторонних мужчин.

– Одну минуту, мадам, подождите одну минуту.

Отойдя на безопасное расстояние, Фишер скомандовал своим, чтобы приготовились ломать дверь. Неужели внутри действительно никого нет? Сердце бывалого контрразведчика с каждой секундой ожидания билось все сильнее. Послышался треск ломаемой двери, и чей-то голос радостно доложил:

– Есть, шеф! Полковник здесь.

Стараясь сохранять спокойствие, Фишер снова подошел к двери.

– Мадам, вы еще здесь?

– Говорите быстрей, что вам еще надо, я только что из душа.

– Откройте, пожалуйста, дверь, иначе нам придется ее взломать.

– Хорошо, ломайте. А я пока пойду в дом и позвоню в полицию, чтобы они приехали и успокоили вас.

Мари повернулась и пошла к дому. Ей стоило немалых трудов изобразить на лице замешательство и страх, когда один из пробравшихся в дом мужчин вышел навстречу, держа в руках направленный на нее револьвер.

– Вы как здесь?.. Что вы здесь делаете?..

– Спокойно, мадам. Постарайтесь не делать резких движений. Сейчас мы вам все объясним.

Со стороны забора раздался негромкий хлопок. Замок, уступая давлению со стороны вылетевшей из ствола пули, распался на составные части. Энтони Фишер в сопровождении двух здоровых американских парней вступил на территорию частных владений, еще недавно рьяно охранявшихся хрупкой девушкой, нареченной от рождения Марией Семеновой. Он не просто вошел внутрь, а вошел подобно Цезарю, возвратившемуся в Рим после очередного триумфального военного похода. Где же грохот барабанов, где беснующиеся толпы римлян, воздающие хвалу великому императору? Вместо этого он услышал крик Мари, оказавшейся между двух огней:

– Вы что себе позволяете!

– Совершенно случайно, мадам, – не обращая внимания на ее возмущение, продолжал Фишер, – мы узнали, что в вашем доме, в комнате на втором этаже, находится пропавший сегодня днем из отеля «Плаза» мужчина, который…

Фишер, да и все присутствующие, абсолютно не ожидали реакции, которая последовала после его слов. Мари рухнула на колени и, закрыв лицо руками, истерически зарыдала.

– Я же говорила… – Слова вырывались вперемешку с судорожными всхлипами. – Я же говорила ему… Не надо этого… делать. Не слушай его… Это плохо кончится…

Рыдания становились все громче и громче. Опустив голову, Мари тряслась и захлебывалась слезами. От удивления Фишер открыл рот, и только грубый голос Уильямса, раздавшийся в наушнике, привел его в чувство.

– Фишер, что там у вас?

– Порядок. Подходи сюда.

Фишер подал знак, и двое стоящих рядом мужчин, подхватив Мари под руки, уволокли ее в дом.

– Ничего не понимаю… – растерянно протянул контрразведчик.

Выйдя из машины, Уильямс первым делом подошел к джипу, где в компании здоровяка Гранта лежал раненый де Линар.

Страницы: «« « 12345678 » »»