Страж державы Пронин Алексей

– О-о-о! – протянул Жан-Пьер, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Мы всегда рады столь серьезным клиентам. Прошу следовать за мной. – Он остановился в самом углу зала, возле двух окрашенных в черный цвет автомашин. – Это – бронированный шестисотый «Мерседес», а это – «Пежо» представительского класса, с идентичными бронебойными характеристиками. Какую хотите?

– Обе, – не моргнув глазом, ответил Миссионер. – Безопасность превыше всего. Скупой полицейский – мертвый полицейский.

– Как будете расплачиваться – кредитной карточкой или банковским переводом? – спросил Жан-Пьер, с трудом подавив волнение.

– Наличными, дружище, – по-отечески похлопал Жан-Пьера по плечу Слобцов. – У вас есть здесь отдельная комнатка, где я смог бы спокойно отсчитать требуемую сумму?

– Конечно, конечно. – Жан-Пьер первый раз в жизни, как никогда, был близок к обморочному состоянию.

Спустя полчаса два бронированных авто покинули автосалон и выехали на оживленную автостраду. Деньги способны творить чудеса, но, конечно же, не сами по себе, а с помощью людей, в чьих руках они оседают эквивалентно стоимости проделанной ими работы. И если не сдерживать себя в проявлении благодарности, то можно всегда рассчитывать на то, что ваши пожелания сбудутся, и сбудутся в наилучшем виде.

Дальнейший путь бронированного каравана лежал на север, в направлении извилистых кварталов Монмартра, в оружейную подпольную лавку лилового негра по имени Джой. Там они подобрали себе подходящее вооружение. Девочки – по небольшой «беретте», Миссионер – надежный и обладающий достаточной убойной силой родной, невесть откуда занесенный сюда «стечкин» с парочкой запасных магазинов, а также, заодно, три мобильных телефона для поддержки связи.

Следующий заезд они сделали в один из универсамов, где приобрели три свободного покроя костюма, два из которых, естественно, были женскими. Закончив с предварительной подготовкой к заключительному аккорду путешествия старлея Слобцова из Москвы в Париж, два бронированных экипажа разделились, расставшись в полной неизвестности относительно своей дальнейшей судьбы. Маршрут Мари лежал в направлении отеля «Плаза», из которого они вчера так удачно выдернули полковника Тихомирова. Сам же Миссионер, с подачи Фатимы, повернул свои колеса на улицу Риволи, где в одном из особняков жила мадам де Брильи, женщина почтенного возраста, чьи руки, по словам королевы стриптиза, способны творить чудеса перформанса.

Миновав площадь Согласия, броневик дядюшки Бенца зарулил на искомую улицу и остановился напротив одного из старинных особняков, отгороженного от пешеходной части кованой чугунной решеткой. Густые деревья скрывали от посторонних глаз его архитектурный облик. С трудом отыскав кнопку звонка, Миссионер вежливо позвонил.

Ждать пришлось довольно долго, пока со стороны особняка не донеслось шарканье ног об асфальт. Из сени деревьев вынырнул пожилой мужчина, одетый во фрак.

– Что вам угодно, молодые люди?

– Мы к мадам де Брильи, – вежливо проговорила Фатима.

– Увы, она сейчас никого не принимает.

– Передайте ей, пожалуйста, эту записку, – Фатима протянула мужчине вдвое сложенный листок бумаги. – Мы подождем.

Носитель фрака взял его из рук Фатимы и, не говоря ни слова, ушел обратно в дом.

Спустя непродолжительное время в окнах второго этажа зажегся свет. Вскоре после этого перед ними вновь появился старомодно одетый мужчина и, повозившись с замками, впустил их в особняк. Очутившись внутри, посетители почувствовали себя немного неуютно среди антикварной мебели и старинных картин. Они расселись в огромной гостиной около камина и минут десять сидели молча, рассматривая причудливое убранство огромного зала. Когда сверху послышались шаги, Миссионеру вдруг представилось, что сейчас к ним спустится старая тетка с крючковатым носом, наподобие той, у кого пушкинский Герман с силой выколачивал три магические цифры, приносящие удачу в карточной игре.

Он ошибся в своих прогнозах, и в лучшую сторону. Когда мадам де Брильи вошла в комнату, ее никто не поддерживал под руку, чтобы она, не дай бог, не оступилась. Напротив, она быстрой уверенной походкой ворвалась в гостиную в облегающем черном платье со смелым вырезом, подчеркивающим еще плотный бюст. На шее висело колье, сверкающее бриллиантами, а каштановые волосы были уложены так тщательно, словно она только что вышла из салона красоты. Живым взглядом оглядев присутствующих, мадам де Брильи, обнажив в улыбке безупречные зубы, по-матерински приобняла Фатиму.

– Как я рада тебя видеть, моя девочка! Ты про меня совсем забыла. – Ее звонкий голос заполнил своды зала.

Закончив обряд приветствия, мадам оценивающе, как породистого рысака на конной ярмарке, оглядела Миссионера.

– Какой приличный молодой человек! Твой бойфренд?

– Почти, – уклончиво ответила Фатима.

– Понимаю, понимаю. Хотите что-нибудь выпить? Хотя что я спрашиваю. Жерар!

Жерар бесшумно нарисовался на пороге, держа в руках поднос, на котором красовался графин с тремя хрустальными рюмками.

– Это старый добрый французский коньяк, снимающий усталость, ободряющий чувства и навевающий нескромные мысли.

Мадам де Брильи, обдав Фатиму, сидевшую рядом с Миссионером, понимающим взглядом, отчего ей пришлось немного покраснеть, подняла свою рюмку.

– За вас, молодые люди, пусть сбудутся все ваши желания. – Не дожидаясь остальных, она неторопливо выпила содержимое своей рюмки. – А теперь, моя девочка, можешь изложить суть своей просьбы. Ведь ты приехала навестить старушку не ради приличия?

Да, старушка явно не промах, подумал старлей Слобцов, поеживаясь под раздевающим взглядом хозяйки.

– Никто в Париже лучше вас не владеет искусством грима.

– Ты мне льстишь, – кокетливо ответила мадам де Брильи. – Хотя я вижу, что вы спешите. Пойдемте со мной, юноша.

Оставив Фатиму одну, Миссионер с хозяйкой дома поднялись на второй этаж. Остановившись около большой дубовой двери, она нажала рукой незаметную кнопку на стене. Щелкнул замок, и они оказались в маленькой комнатке с большим зеркалом почти во всю стену. Парики, старомодные костюмы, бутылочки, баночки – в комнате витал дух перевоплощения.

– Садитесь в кресло и постарайтесь объяснить мне, как бы вы хотели выглядеть через тридцать минут.

Миссионер, вырвав из подсознания образ незабвенного инструктора по рукопашному бою, убившего однажды на спор с председателем ударом кулака здоровенного быка-производителя из соседствовавшего рядом с тренировочным лагерем колхоза, детально описал его словесный портрет.

– Хорошо. А теперь закройте глаза. По ходу дела я буду задавать вам уточняющие вопросы. Отнеситесь к ним как можно серьезней.

Поколдовав над ним около получаса, мадам де Брильи удовлетворенно произнесла:

– Все. Можете открывать глаза.

Старший лейтенант российской полиции медленно приоткрыл веки и увидел перед собой в зеркале строго смотрящего на него русоволосого усатого капитана Игоря Рукавишникова. Чудеса, да и только. Даже шрам над надбровной дугой выглядел самым что ни на есть настоящим.

– Manifique! – только и смог выдохнуть он.

– Очень приятно, юноша, что вы дали высокую оценку моим скромным способностям.

Миссионер достал из кармана пачку зеленых купюр, но мадам не требующим возражения жестом заставила его убрать деньги обратно.

– Нас с Фатимой связывают особенные отношения, и если она обратилась ко мне с маленькой просьбой, я лишь благодарна ей за это. А деньги меня уже давно не интересуют. Вместо них дайте мне вашу руку, я хочу взглянуть на вашу линию судьбы. – Она взяла протянутую руку и, повернув ладонью к себе, внимательно всмотрелась в нее. Через некоторое время отпустила руку Миссионера и заговорила чуть ли не пророческим тоном: – Наслаждайтесь жизнью, пока у вас есть возможность. Игры, в которые вы играете по воле судьбы, рано или поздно омрачат радость вашего бытия. Вы будете счастливы, но недолго. Судьба отберет у вас награду, благодаря чему вы сможете выполнить свое предназначение. Горьки будут плоды ваших трудов, но после них вы сможете забыться и начать свою жизнь заново.

Миссионеру стало не по себе от ее слов.

– Ну же, не вешайте нос, в ближайшем будущем вам будет сопутствовать удача. Женщины будут любить вас, а Родина – нуждаться в ваших услугах, – улыбнулась мадам де Брильи.

Бронированный «шестисотый» «Мерседес» плавно зашел на посадку перед входными дверями в увеселительное заведение, где любители клубнички со всего мира могли каждый вечер в полной мере наслаждаться интересующими их видами интимных частей женского тела. Захлопнув дверь машины, Миссионер, как истинный джентльмен, помог Фатиме выйти из нее и уверенным шагом подошел к закрытому с утра входу.

Вежливый стук по стеклу вырвал из полудремы стража ворот. На ходу протирая глаза, он вопросительно уставился на старлея Слобцова, потом перевел взгляд на Фатиму и, сделав круглые глаза, покрутил пальцем у виска.

– Бернар, открой. Мне нужно увидеть Хулио.

Хулио, француз испанского происхождения, был директором ночного клуба и, конечно, находился в курсе всех событий, происходивших в стенах увеселительного заведения. Поколебавшись, Бернар открыл дверь.

– Ты с ума сошла, – шепнул он на ухо Фатиме, – эти придурки ищут тебя по всему городу.

– Какие придурки? – Миссионер изобразил на лице удивление.

– Спросите у своей спутницы, – вежливо ответил Бернар. – После твоего побега тут такой переполох поднялся. Кстати, что за мэн сдернул тебя со сцены, заодно успев покалечить телохранителей одного из совладельцев клуба, как его?..

– Салаха? – уточнила Фатима.

– Кажется, так. Этот охреневший араб всю ночь ходил тут с такой мордой, как будто он президент Франции.

– Салах аль-Рабани здесь? – вмешался в затягивающийся диалог Слобцов.

– Вы его знаете? – удивленно спросил Бернар.

– Знаю. Так он здесь или нет?

– Уехал под утро, но оставил своих людей.

– Сколько их и где они сейчас находятся?

– Наверху, в кабинете Хулио. Обкурились, как черти, и смотрят порнуху. Ну и морды, скажу я вам. Хулио даже в туалет боится выйти, сидит и дрожит как осиновый лист.

– Ты поможешь нам, Бернар? – попросила охранника Фатима.

– Довести до кабинета, я вас доведу. А дальше – сами.

– Сколько их?

– По моим подсчетам – не больше пяти.

– Хорошо, Бернар. Иди первым, мы за тобой. – Миссионер достал из кобуры «стечкин» и ободряюще подмигнул заметно побледневшему парню.

До третьего этажа, где располагался кабинет управляющего, они дошли без проблем, в полной тишине. По дороге им никто не встретился, кроме женщины, моющей полы.

Пять человек, хоть и находящихся в состоянии наркотического опьянения, все же многовато, чтобы можно было поговорить с ними спокойно, без кровопускания. Не хотелось лишний раз огорчать и без того роющего когтями землю Салаха, но тут уж как карта ляжет. Время не терпит. Бернар, ступая как можно бесшумнее, оглянулся на идущих за ним Миссионера и Фатиму и жестом показал им, чтобы они следовали его примеру. Приглушив шаги, троица подошла вплотную к кабинету. Из-за дверей слышались характерные женские стоны – ребятки Салаха мотали порнуху на полную катушку.

– В кабинете три комнаты. Сразу за дверями – рабочий стол и прочие официальные прибамбасы, – прошептал Бернар. – Слева – комната для совещаний, телевизор там. Справа – комната отдыха, где Хулио пользует девочек из стриптиз-шоу. Из этой комнаты есть еще один выход. Он сделан специально, чтобы девки могли незаметно исчезнуть, если вдруг нагрянут нежданные посетители.

– Где этот выход? – Мозг Миссионера уже работал с полной нагрузкой в поисках оптимального решения вопроса.

– Там. – Бернар показал рукой вперед, где виднелась еще одна, едва заметная дверь.

– Спасибо, Бернар, – поблагодарила его Фатима, после чего он сразу же ретировался подальше от места предполагаемых событий.

Соблюдая приближенную к абсолютной тишину, старлей Слобцов добрался до потайной дверцы в каморку папы Хулио. Она была заперта. Что делать? Если нет с собой отмычки, придется открывать варварским способом. Достав пригодившийся как нельзя более кстати глушитель, Миссионер навернул его на ствол и, поднеся пистолет к замку, нажал на спуск. Выждав пару минут и не услышав никаких явных признаков угрозы изнутри, он осторожно приоткрыл легко подавшуюся вперед дверцу.

Неплохо устроился этот Хулио, подумалось Миссионеру, когда он оказался в комнате. Пол был отделан мрамором, стены оторочены ярко-красным бархатом, посередине стояла внушительных размеров круглая кровать, от подножия которой вели ступеньки к небольшому бассейну. В сторонке, за полупрозрачной ширмой, располагались душ и туалет.

Из другой комнаты послышались голоса. Один из них принадлежал человеку явно арабского происхождения, второй, как шепнула Фатима, был голос Хулио. Голос араба стремительно приближался к ним, и Фатима показала рукой в сторону туалета. Миссионер кивнул и кошкой скользнул к двери. Королева стриптиза, импровизируя на ходу, улеглась на кровать и приняла соответствующую обстановке раскованную позу.

Расчет оказался точным. Мужчина, зайдя в комнату, где за открывшейся дверью притаился Миссионер, не теряя времени, направился к стоящему за ширмой унитазу, на ходу расстегивая ширинку и не обращая внимания на кровать с возлежавшей на ней красоткой. Негромко свистнув, Фатима заставила спешившего справить малую нужду араба замереть на полушаге. Рука, остановившаяся в районе ширинки, непроизвольно потянулась к заткнутому за пояс брюк оружию. Фатима, продолжая игру, поманила его пальчиком к себе, призывно изогнув попку.

Обкуренный араб, слабо врубавшийся в реальность, передумал доставать пушку и вопросительно ткнул рукой себе в грудь – мол, ты меня зовешь, красотка? Не переставая манить его к себе, она утвердительно кивнула. Мужчина сделал шаг вперед, одновременно ощутив затылком щемящий холодок глушителя. Повинуясь инстинкту самосохранения, он прекратил движение и, отчаянно кося глазами, чтобы увидеть стоявшего за его спиной, попытался незаметно подтянуть правую руку поближе к своему пистолету. Миссионер, от которого не укрылось это движение, по-отечески шлепнул его по руке и приглушенно произнес:

– Еще одно движение, и я выпущу твои мысли погулять. Понял?

Гость кивнул, и Миссионер красноречиво взглянул на Фатиму. Она поняла его без слов. Грациозно встав с кровати, подошла к арабу и выдернула у него из-за пояса пистолет.

– Покажи на пальцах, сколько здесь твоих собратьев. – Слобцов несильно ткнул его в затылок глушителем.

Мужчина поднял вверх четыре пальца.

– Молодец. Где они? Смотрят телевизор? В дальней комнате?

Голова араба утвердительно мотнулась.

– Иди вперед и не дергайся.

Фатима открыла дверь, ведущую в кабинет, и они покинули комнату отдыха. Хулио, худощавый ухоженный плейбой, сидел за своим столом, положив на него ноги на американский манер, и энергично жестикулировал, разговаривая по телефону с очередной пассией и успевая вдобавок попыхивать зажатой между пальцами левой руки сигарой. Увлекшись разговором, он даже не обратил внимания, что вместо одного человека из комнаты отдыха вышли трое.

Стараясь не спугнуть темпераментного испанца, Фатима по стеночке прокралась за спину своему шефу и ласково пропела ему на ушко:

– С кем это ты так мило беседуешь, дорогой?

Закрыв по привычке ладонью телефонную трубку, Хулио повернулся к собеседнице:

– Фатима! Что ты делаешь у меня в кабинете? Как ты здесь…

Его выпаленная на одном дыхании тирада прервалась, а готовые вырваться слова застряли в горле. Будучи человеком сугубо мирным, предпочитающим баталии только любовного толка, Хулио оторопело взирал на упершийся в затылок одного из оставленных Салахом людей ствол стрелкового оружия.

– Остальные черти там? – Фатима, рукой повернув голову Хулио к себе, показала в сторону комнаты для совещания.

– Да, – одними губами прошептал Хулио.

– Продолжай разговор, Хулио, и ни во что не вмешивайся. Через пару минут я все тебе объясню.

Улыбка Фатимы была неотразимой. Хулио, несколько успокоившись и бормоча под нос молитву, оторвал ладонь от телефонной трубки и, отвернувшись, как ни в чем не бывало продолжил прерванный разговор. Миссионер, подтолкнув араба, продолжил движение к противоположной двери. Фатима, оставив Хулио наедине с трубкой, бесшумно забежала вперед и открыла ее ударом ноги. Вслед за чудом удержавшейся на петлях дверью в комнату, где сидели четверо его соплеменников, влетел не успевший помочиться араб, которого держал за отворот пиджака суровый посланец Москвы.

– Ложись, суки, всех замочу! – Его истошный крик, направленный на то, чтобы ошеломить, сбить с толку противника, привел к непредсказуемому результату.

Обкурившиеся гашиша арабы, выпучив округлившиеся глаза, с перепугу начали со всей дури палить в своего товарища, перед лицом неминуемой смерти решившего больше не терпеть и начавшего мочиться прямо в штаны. Рассудив, что одного «языка» вполне достаточно, Миссионер позволил радостными толчками отозвавшемуся в руке «стечкину» проделать в головах трех попавшихся под горячую руку любителей клубнички входные огнестрельные отверстия.

Четвертая пуля, вылетевшая из скорострельного оружия, была не в пример милосерднее своих подруг, пробив у наиболее удачливого из своих собратьев лишь запястье руки, державшей пистолет. Фатима, ворвавшаяся следом, мастерски перепрыгнула через стол и во избежание досадных недоразумений от души приложилась к голове счастливчика, не дав ему досмотреть, как трое здоровенных самцов заправляют большегрудую красотку жидкостью мутно-белого цвета из своих внушающих уважение шлангов.

– Может, не стоило так грубо? – Слобцов разжал пальцы, удерживающие на весу безвольное тело мужчины, попавшего волею судьбы под пули своих же товарищей. – Я ведь хотел задать ему парочку вопросов.

– Ничего, сейчас я быстро приведу его в чувство. – Фатима наклонилась к бессознательному телу и пару раз хлопнула его по щекам. – Сложный случай.

Миссионер, выключив телевизор, подошел к ней.

– Я думаю, тебе лучше сходить посмотреть, как там наш Хулио, он ведь не привык к таким передрягам.

Фатима застала Хулио в плачевном состоянии. Он сидел под своим столом и никак не желал вылезать оттуда. Открыв стоявший рядом со столом шкаф и пошарив там, она извлекла оттуда бутылек с нашатырным спиртом. Пары нашатыря привели Хулио в чувство, и он позволил роковой красотке извлечь себя из-под стола. Вид, правда, у бедняги был самую малость бледноват.

– Вы… что… – заикаясь, начал он, – уб-били их… всех?

– Успокойся, Хулио, не всех. Один живехонек, просто потерял сознание.

– Но зачем?

– Не спрашивай пока меня ни о чем, красавчик, – нежно погладила его по щеке Фатима. – Когда-нибудь я тебе все расскажу. Может быть, даже в той комнате, – многозначительно добавила она, облизнув губы языком.

Хулио, как и подобает прирожденному самцу, сразу же забыл о пережитых волнениях и продемонстрировал готовность тотчас же отправиться в обозначенном направлении.

– Не сейчас, всему свое время. К тому же мы не одни.

– Только не забудь про свои слова! – крикнул ей вслед Хулио, когда Фатима почти уже скрылась за дверью.

Миссионер, собрав у убитых оружие и положив арсенал на стол, расположился в кресле.

– Сейчас мы его оживим. – Фатима поднесла к лицу по-прежнему лежавшего без сознания араба нашатырь и несколько раз махнула пузырьком перед его носом.

Очнувшийся мужчина приоткрыл глаза.

– Вот, пожалуйста, клиент готов к началу переговоров.

Клиент, окончательно придя в себя, резко поднялся и, свирепо тараща глаза, попытался схватить Фатиму за горло.

– Ты бы сильно-то не резвился, а то я передумаю и отправлю тебя к твоим друзьям.

Направленный на него нежданным посетителем «стечкин» подействовал на араба лучше всяких слов.

– Я тебе, шакал, ничего не скажу.

– Даже если я тебе для завязки разговора отстрелю для начала яйца?

Ствол «стечкина» красноречиво подтвердил слова старлея Слобцова, опустившись сантиметров на пятнадцать ниже, и дернулся, выпустив в свободный полет пулю, раздробившую мрамор между ног дерзкого нахала. Араб вздрогнул, в его глазах мелькнул нешуточный испуг.

– А это за шакала, – рывком вскочив с кресла, Миссионер открытой ладонью ударил его в нос. Болезненный удар на мгновение оглушил араба, из разбитого носа обильно потекла кровь. – Я с тобой, сука, здесь дипломатию разводить не буду. Считаю до трех, если не будешь отвечать на мои вопросы, прострелю твою ублюдочную башку.

Не дожидаясь отсчета и зажимая одной рукой разбитый нос, араб вскинул вторую руку вверх в знак согласия.

– Вот так бы и сразу. А то привыкли, б…, к политкорректности.

– Что ты хочешь от меня узнать?

– Где сейчас Салах?

– Клянусь, я не знаю. Он еще ночью уехал отсюда, нас оставил здесь. Приказал, если что, звонить ему на телефон.

– На мобильный?

Араб закивал.

– Номер?

– Я не знаю.

Миссионер угрожающе надвинулся на него, взведя курок.

– Погоди, погоди. Я не знаю. Знал Улькер, – кивнул араб в сторону одного из убитых, – он – старший. Салах ему сказал. Он записал, чтобы не забыть.

– Ну, погонщик верблюдов, молись, чтобы нашелся номер телефона. Фатима, обыщи-ка этого господина.

Араб, закрыв глаза, сложил руки и забормотал какую-то свою молитву. Обыскав Улькера, Фатима нашла во внутреннем кармане пиджака мобильник и маленький клочок бумаги, на котором были коряво начерканы цифры. Миссионер, ткнув араба пистолетом в живот, чтобы вернуть его к реальной жизни, кинул ему телефон.

– Держи и набирай цифры, которые я тебе продиктую. Салах ответит, скажешь ему, что с ним хотят поговорить. Родственник из Самарканда. Он поймет. И не вздумай шутить.

Араб схватил дрожащей рукой мобильник и молча начал набирать диктуемые Слобцовым цифры. После нескольких гудков на том конце провода ответили.

– Алло, Салах? Это Рахим. – Выслушав, по-видимому, тираду Салаха, он через небольшой промежуток времени с трудом выдавил из себя: – Салах, с тобой хотят поговорить. Родственник из Самарканда. – И, не дожидаясь ответа, торопливо сунул телефон обратно Миссионеру.

– Салам алейкум, Салах, сочувствую твоему горю.

– Это вы, русские псы, убили моего брата! Вы мне ответите за это! Я буду резать вас, как баранов! – раздался в телефонной трубке грозный рев.

– Остынь, – перебил его Миссионер, – и послушай меня, если действительно хочешь узнать, кто убил Эмира. Наш человек не доехал до него. Он исчез, а вместо него приехал другой.

– Почему я должен верить тебе, посланцу неверных? – уже мягче спросил Салах.

– Потому что ваш родственник из Самарканда ни разу не подводил твоего брата, а в некоторых случаях и прикрывал его задницу. Тебе напомнить?..

– Э, слушай, не надо. И не говори ничего про моего брата. Лучше объясни, если в твоих словах действительно есть хоть капля правды, как такое могло случиться.

– Поменьше нужно было заигрывать с заокеанскими «коллегами». Они и сдали его. Ты меня понял?

– Хорошо, давай не будем об этом по телефону. Встретимся, поговорим. Разберемся во всем без спешки. Кстати, ваш с братом договор остается в силе? – по алчности Салах ничуть не уступал своему брату Эмиру.

– Если мы во всем разберемся, нет проблем. Аванс, обещанный Эмиру, у меня есть указание передать тебе, если, конечно, мы уладим все формальности.

– Договоримся, дорогой. Я сейчас еду обедать. Подъезжай через час к восточному ресторанчику на перекрестке улиц… И еще. Если доказательства непричастности моих самаркандских родственников будут недостаточно убедительны, я вас из-под земли достану и шкуру с живых сдеру.

– Не заводись, Салах, и думай, что говоришь. Мы у себя не баранов пасем. Наш человек тоже погиб. И еще вилами на воде писано, растет или нет борода у того, кто его сдал. К тому же миллион баксов, который был у него с собой, пропал вместе с ним.

– Э, давай не будем друг друга обвинять. Я тебя жду. Кстати, что там с моими людьми?

– Пришлось немного охладить их пыл.

– Ясно, дорогой. Если хочешь, можешь пристрелить моего человека. Мне не нужны идиоты. Я тебя жду.

Старлей Слобцов положил мобильник на стол и сурово взглянул на оставленного в живых «языка», которого сотрясала мелкая дрожь.

– Порядок. Извини, Рахим. – Пожалев обреченного приверженца ислама, он милосердно высек из его глаз искры.

Рахим, закатив глаза, завалился на пол.

– Что будем делать с ними? – поинтересовалась Фатима.

– Попроси Хулио нам помочь. Думаю, это и в его интересах тоже.

Когда Миссионер с Фатимой вышли из комнаты, Хулио, уже полностью оправившийся от первого испуга, беззаботно болтал по телефону. Увидев их, он вежливо извинился перед собеседником, сказав, что перезвонит позже, и поинтересовался с дежурной улыбкой на лице:

– Ну что, уладили свои дела?

– Не совсем.

Рука Миссионера потянулась внутрь пиджака. Увидев этот жест, Хулио изменился в лице, начиная сползать со своего кресла.

– Успокойся, Хулио. Это не то, о чем ты подумал. – Слобцов достал из кармана увесистую пачку долларов и положил ее на стол. – Сможешь здесь сам прибраться? – Он показал взглядом на дверь, за которой еще недавно арабы возбужденными взглядами пожирали любовные схватки в полный контакт.

Оценив толщину лежащих перед ним купюр, Хулио подмигнул:

– Нет проблем.

Через полчаса после того, как они разъехались в разные стороны, Мари вошла в отель «Плаза» уверенной походкой состоятельной женщины.

– Мне нужен номер на пятом этаже. За проявленное понимание я вас щедро отблагодарю.

Служитель отеля, хотевший уже было открыть рот для отказа, в последний момент успел проглотить свой ответ. Покопавшись для приличия в компьютере, он сообщил, что на интересующем даму этаже имеется на данный момент лишь один свободный номер, и то, к сожалению, он будет свободен всего два дня. По истечении этих двух дней ей придется покинуть его, поскольку на последующие дни он уже давно забронирован.

– Спасибо, двух дней мне вполне достаточно.

Оставив на стойке солидную порцию чаевых, она взяла ключ и направилась к лифту, отказавшись от услуг посыльного. Мари повезло: ей достались апартаменты, располагавшиеся через дверь от номера, из которого они выдернули полковника Тихомирова. Поднявшись на пятый этаж, она открыла дверь своего номера, бросила сумочку на кровать и снова вышла в коридор. Никого не заметив, Мари подошла к двери с табличкой «536» и воткнула в нее едва заметную миниатюрную шпильку. Затем, вернувшись к себе, настроилась на нужную волну и принялась вслушиваться в приглушенные звуки, доносившиеся из номера, дверь которого она только что оснастила подслушивающим устройством.

Гарри Стиклер очнулся ото сна с прочно засевшей в голове ноющей болью. Дуайта Смита в гостиной не было. Поднявшись с дивана, Гарри зашел в соседнюю комнату, где мирно посапывали два прибывших из-за океана бойца. Захлопнув дверь, он потащился в ванную. Из-за запертой двери до его слуха донесся звук льющейся воды. Этот гребаный Смит опередил его и теперь первым наслаждается холодным душем.

Стиклер вернулся на диван. Его взгляд очень кстати остановился на недопитой бутылке виски. Поднеся ее ко рту, он сделал основательный глоток, и по желудку разлилось приятное тепло, а сознание начало проясняться. Промочив горло, он с наслаждением сделал первую затяжку. Рука по-прежнему сжимала бутылку, готовясь влить внутрь следующую порцию янтарной жидкости. Яростно затрещавший телефон остановил движение бутылки на полпути, и Стиклер, грязно и витиевато выругавшись, поднял трубку.

– Алло, Стиклер? – Сухой голос Фишера был требователен и настойчив.

– Я слушаю.

– Какие новости?

Придурок, подумал Стиклер, если бы что-то произошло, то сразу сообщил бы ему об этом.

– Никаких. За исключением того, что Смит на данный момент принимает душ.

– Я тебя не об этом спрашиваю. Никто вас больше не тревожил?

– Нет, сэр.

– Слушай сюда. Как только Смит закончит умываться, пусть берет под мышки тех двух молодчиков, что дежурили вместе с вами, и дует в посольство.

– А я? Мне что делать?

– Ты останешься в номере и будешь ждать звонка от этого Гангренуара. – Фамилия француза далась Фишеру с огромным трудом. – У него еще есть, что нам предложить. Как только он свяжется с тобой, немедленно дай мне знать. У меня все.

«Даже не попрощался, старый пердун», – со злостью подумал Стиклер. Если все пройдет удачно, этот самонадеянный козел и не подумает о том, чтобы замолвить за него словечко перед начальством. Но в случае, если все закончится плохо, Фишер наверняка свалит все шишки на плохую работу резидентуры, и в том числе на него, Гарри Стиклера. Хотя после смерти Эмира карьера в ЦРУ его больше не волновала. Подать рапорт, и пошли они все…

– Ты чего? – вышедший из ванной Смит с недоумением смотрел на озлобленную физиономию Стиклера.

– Да так, подумалось кое о чем. – Стиклер сделал еще один конкретный глоток виски. – Главнокомандующий вызывает вас в штаб.

– Фишер звонил, – догадался Смит, знавший об их взаимной неприязни.

– Сказал, чтобы вы немедленно отправлялись в посольство. Похоже, он опять затевает очередную глупость.

– Ладно тебе. Успокойся. Мы свое дело практически сделали. Сегодня вечером уже сядем в самолет, и домой.

– Хорошо вам. А мне тут после всего этого дерьма как минимум еще полгода придется конюшни чистить.

– Не бери в голову. Дай-ка лучше хлебнуть.

Стиклер протянул Смиту бутылку с остатками виски.

– Пойду будить орлов, – сказал Смит и с бутылкой в руке вышел из номера.

Орлов будить не пришлось. Не успел он сделать первый шаг, как из соседней комнаты показались заспанные лица проснувшихся коллег в немного помятых от спячки костюмах.

– Быстро умывайтесь и едем. Фишер ждет нас в посольстве.

Ни слова не говоря, оба угрюмо протопали в сторону ванной. Через три минуты Смит уже покинул номер 536, оставив Стиклера наедине со своими негативными эмоциями.

Подойдя вплотную к двери своего номера и вслушиваясь в удаляющиеся в сторону лифта шаги, Мари удовлетворенно потерла руки. Все складывалось в ее пользу. Теперь, когда Стиклер остался один, сладить с ним будет значительно легче. Конечно, это не означает того, что ее попытка украсить гардероб Стиклера «жучком» увенчается успехом. Да и в дальнейшем не факт, что с помощью этого нехитрого приспособления она сможет получить нужные сведения. Но другого, более подходящего способа узнать о судьбе полковника Тихомирова просто нет. Надо идти ва-банк.

Памятуя о том, что Стиклер мучается с похмелья, а также о непреложной истине, гласящей, что алкоголь – лучший друг соблазнителя, Мари заказала в номер бутылку дорогого виски. Получив заказ, заперла свой номер на ключ и вежливо постучалась в дверь, за которой томился в плену своих невеселых мыслей гражданин США Гарри Стиклер. После небольшой паузы послышались тяжелые шаги, и кто-то неприветливым голосом спросил:

– Кто там?

– Извините, к вам можно войти, или вы так и будете держать даму за дверью?

Дверь приоткрылась. Стиклер настороженно осмотрел незнакомую молодую даму. Он не мог узнать Мари, поскольку его не было в числе побывавших в Леваллуа-Перре. Правая рука Стиклера, находившаяся под пиджаком и готовая в любой момент выхватить оружие из наплечной кобуры, медленно приняла исходное положение. Взгляд с настороженного сменился на слегка растерянный.

– Войти можно? – повторила бесцеремонная дама, прошла в комнату мимо опешившего постояльца гостиницы и нахально уселась в кресло так, чтобы Стиклеру было как можно удобнее наблюдать ее ножки. – Я из соседнего номера, – промурлыкала она, предваряя вопрос резидента. – Приехала в Париж поразвлечься, развеять скуку. Вы так и будете стоять у дверей, как чурбан?

Незнакомка поставила на столик принесенную с собой бутылку виски и вопросительно-невинно посмотрела на Стиклера, очнувшегося только после стука донышка бутылки об стол. Переведя взгляд на Мари и оценив красоту нахалки, он захлопнул дверь и решил покориться судьбе. Подойдя к бару, достал два бокала и ведерко со льдом, не спрашивая, отвернул пробку и плеснул в оба бокала по щедрой порции шотландского самогона, буркнув при этом:

– Лед положите сами. – Потом сел напротив и залпом выпил содержимое своего бокала, не дожидаясь прекрасной незнакомки.

Мари, пригубив виски и придав своему лицу совсем уж невинное выражение, спросила:

– Вы, наверное, очень удивлены?

– А как бы вы себя чувствовали на моем месте?

– Наверное, так же. Давайте познакомимся. Меня зовут Мари.