Долина смертных теней Пекальчук Владимир

Люди глядели друг на друга, осмысливая поток новостей, почти в буквальном смысле свалившийся на них свыше.

– Ну и каков теперь план? – полюбопытствовала Ольга.

– Все тот же. Находим лабораторию, забираем «Чистильщика» и сваливаем, – ответил Игорь.

– А эти?.. Из СШЕ?

– Избегаем. При встрече с небольшой группой, возможно, придется их уничтожить. Не факт, конечно, но если встретим – будьте готовы драться.

Слепнев и Игорь согласно кивнули, Петруха презрительно процедил:

– А тебе бы только стрелять. Это же люди!

– Вот как раз поэтому, – сказал Пустынник еще до того, как Игорь успел подыскать ответ. – Не забывай, что самый страшный враг человека – другой человек. Так пошло с самого начала истории, и до сего дня это правило никто не отменял. Всегда помни это.

– Он прав, – кивнул Слепнев, – если эти люди узнают, что мы идем за «Чистильщиком», – сами его заберут. И плевать, что препарат им не принадлежит. Потому официально прошу всех считать встреченных нами людей враждебными и в случае чего – стрелять без колебаний.

– Да что вы все, – возмутился Сергей, – ведь это же не бандиты какие-то, это нормальные люди, как мы с вами! Вас послушать, так вы готовы прям войну начать!

– А ее кто-то упразднил разве? – поинтересовался сталкер и добавил: – Я понимаю, ты хочешь строить новый мир и все такое, но ничего не выйдет. Это дохлый номер, вся история человечества – это история войн.

– Ну должны же люди хоть на чем-то учиться?!

– Должны. Но не учатся. Понимаешь, все мы не хотим так жить, но не можем вырваться. Куда бы ты ни бежал – везде стены. Как бы ты ни старался – не найти выхода. Это лабиринт, в котором куда ни пойди – все равно возвращаешься в отправную точку. Наше прошлое предопределяет наше будущее, и все мы бежим по замкнутому кругу, разорвать который не в силах. Все, что мы сейчас делаем, мы делаем только для того, чтобы отсрочить неизбежное, определенное нашей же природой.

В этот момент слух Ольги уловил знакомый звук.

– Кажется, сюда летит еще один вертолет, – сообщила она.

– Сматываемся! – скомандовал Игорь и указал в сторону ближайшего дома.

Отряд бросился к укрытию. До того, как вертолет появился над площадью, они успели спрятаться в одном из подъездов.

– Виктор, Михаил, держите лестницу выше и квартиры! – распорядился Пустынник. – Я уверен, наш знакомый алчущий тоже где-то рядом.

– Вот уж красота, – съязвил Влад. – Мы теперь меж двух огней. Алчущие – с одной, люди – с другой. И автоматы и у тех, и у других. Фантастика.

Вертолет, точно такой же, как и стоявший на земле, появился с запада и завис над площадью. Пилот шевелил губами, что-то говоря своему напарнику. Позади, на пассажирском месте, сидел третий человек с длинной снайперской винтовкой.

Снайпер что-то сказал пилоту, и тот отрицательно замотал головой. Возник спор между пилотами, один из них, без шлема и в темных очках, отчаянно жестикулировал, что-то доказывая, второй, видимо, командир, не соглашался.

– По-моему, один просит приземлиться, а второй отказывается, – поделился своими наблюдениями Макс.

Вертолет улетел обратно, не совершив посадки. Ольга облегченно вздохнула:

– Пронесло. Надо уходить отсюда.

– И поскорее, – добавил Артур, – наземный отряд может оказаться тут очень скоро.

– Почему вы так думаете? – насторожился Слепнев.

– Вертолет прилетел с запада прямо сюда, затем осмотрелся и улетел обратно. Это значит, он летел сюда специально, чтобы осмотреть место посадки первого вертолета, наперед точно зная координаты. Возможно, ранее с пролетавшего тут транспортника увидели это место. Так или иначе, я уверен, это разведчик. Скоро тут будет либо наземный отряд, либо вертолет побольше.

– «Язык» бы нам не помешал, – вздохнул Игорь, – но риск очень большой.

Все происходящее нравилось Ольге с каждым мигом все меньше. Если раньше, имея на своей стороне Артура, она могла бы легко завладеть вожделенным препаратом или, на совсем уж худой случай, добиться дележа пополам, то теперь, с появлением целой армии и настоящих вертолетов, ее шансы разбогатеть сильно снизились. Уж конечно, эти парни из СШЕ не станут ни с кем делиться, и если просто не грохнут – считай, что повезло.

Рысь сжала зубы. Если она хочет стать богатой – нужно торопиться!

Макс успел основательно устать за день, но стойко, словно оловянный солдатик из сказки, шагал вслед за Пустынником. Если вдуматься, солдатику и то хуже было, одноногому, но он ведь держался, несмотря ни на что. Конечно, на него смотрела бумажная танцовщица, и перед нею солдатик просто не мог вести себя иначе.

У него, Макса, тоже есть такая «танцовщица». Правда, не здесь, не бумажная и совсем даже не танцовщица, но это мелочи. И ради нее он будет упрямо шагать хоть на край света и драться с кем угодно, хоть с троллем из табакерки, хоть со сворой куда более опасных тварей.

Кто-то похлопал его по плечу. Обернувшись, Макс увидел Латышевского.

– Сейчас пойдешь со мной, – чуть слышно шепнул инженер и громко возвестил: – Давайте сделаем маленькую остановочку? Мне это, за угол отойти надо.

– Нельзя отходить, – моментально отреагировал Игорь.

– Со мной будет кто-то, например Макс, и покараулит.

Отряд остановился.

– Только быстро и не зевать.

Макс, не задавая лишних вопросов, последовал за Латышевским. Отойдя за угол ближайшего дома, инженер тихо сказал:

– Пустынник – не тот, за кого себя выдает. И не сталкер. Подозреваю, что он предатель.

– Почему это? – насторожился Макс.

Старик лукаво улыбнулся:

– Сынок, помнишь разговор в покинутом городе Иваново? Пустынник сам сказал, что немного знаком с айкидо.

– Ну и? – непонимающе спросил наемник.

– Лет сорок назад мне посчастливилось полгода заниматься айкидо у последнего из владеющих этим искусством учителей. Мой наставник умер вскоре и унес свое мастерство с собой в могилу. Айкидо – утраченная дисциплина… Так я думал. И тогда, в Иваново, я заподозрил, что Пустынник либо лжет, либо получил свои навыки неким необъяснимым способом. Некому его учить: последний наставник умер до его рождения. А теперь, когда мы знаем о СШЕ, все становится на свои места. У СШЕ айкидо сохранилось, и только у них Пустынник мог научиться этому.

– А еще он разговаривает очень гладко, складно, с множеством терминов, многие из которых я раньше не знал, несмотря на мою начитанность.

– Угу, ты тоже это заметил, сынок, – кивнул инженер. – У Пустынника очень хорошее образование, чего я не встречал среди сталкеров.

– И что думаете дальше делать?

– Пока ничего. Просто будь начеку. Я решил, что должен поделиться своими подозрениями, ты парень надежный. Пока помалкиваем и смотрим, что дальше будет. Пошли обратно.

Минут через двадцать Пустынник взглянул на часы.

– Думаю, нам стоит остановиться на ночлег, – сказал он.

Эти слова прозвучали несколько странно.

– Но ведь сейчас только четыре пополудни, – удивился Слепнев.

– И мы еще в городе, – добавил Петруха, – а этот ублюдок идет за нами.

Час назад алчущий, обогнав отряд, устроил засаду на крыше и едва не убил Михаила огромным куском шифера, промазав всего чуть. До сих пор тварь упрямо преследовала отряд, постоянно держа людей в напряжении.

– Скоро окраина города. А в степи мы будем как на ладони, с вертолета нас заметят сразу. Потому мы сейчас отдохнем и дальше пойдем ночью.

– Хреновая идея, – поморщился Игорь. – У нас батареи и так уже два дня без подзарядки, наши ПНВ их посадят за пару часов. А ходить ночью вслепую… да по чужой земле…

– Есть идея получше? – хмыкнула Ольга. – Мы не видим, и нас не видят… Честно, как по мне.

– Нас не видят? Скажи это алчущим…

– Семен Борисович, вы вообще как собираетесь искать лабораторию? Есть хоть какие-то ориентиры? – перевел беседу в другое русло Макс.

– Никаких. Мы вычислили координаты во многом благодаря рапорту одного из офицеров охраны – именно он и был в шифровке. Там упоминается о том, что нападение волны инфицированных произошло аккурат в момент захода солнца. Зная время захода солнца и дату, мы смогли примерно определить координаты. Это был очень сложный расчет, и мы провели его раз двадцать силами независимых математиков и астрономов. Все их результаты ложатся в круг радиусом примерно в километр. И, согласно имеющимся картам, там голая степь.

– Так ведь солнце много где заходит в один и тот же момент, – усомнился Михаил.

– Да, но местоположение мы уже и так знали приблизительно, знали, что Волгоградская область.

– Вот уж смеху будет, если мы ничего не найдем, – пробурчал Игорь.

– Ага, – согласился Макс.

Настроение испортилось окончательно. Он свято верил, что Слепнев точно знает место, а теперь оказалось, что нет. С точностью до километра, сказал Звягинцев, но одно дело – точно знать, где этот «километр», и совсем другое – высчитать. И может статься, контракт будет невыполнимым, если вдруг яйцеголовые ошиблись. Если так… Если так, то он все равно получит у Ставрицкого две дозы сыворотки или же просто вышибет ему мозги в случае отказа.

Эта мысль, как оказалось, посетила не только его.

– Тогда вам лучше найти эту лабораторию, господа академики, – внезапно сказал Виктор, – иначе домой мы уедем без вас.

– Полегче, дружище, не нервничай, – попытался успокоить его Михаил, но не тут-то было.

– Не нервничай?! – взвился Виктор. – Я бы не нервничал, если бы это твои дети прозябали в нищете и холоде! Если бы это твоей жене, а не моей были нужны антибиотики! Уж поверь мне, я бы не оказался тут, если б в Университете требовались охранники! Мне предложили место и паек – но на одного человека, а не на четырех! Никто не будет кормить моих детей и лечить больную жену! Никому, слышишь, никому нет до них дела, и они сейчас живут в почти вымершем поселке! Я продал все, что имел, чтобы обеспечить их едой и топливом на месяц, и если по истечении этого месяца у меня не будет достаточно патронов, чтобы оплатить жилье в Университете, еду и лекарства, мне останется только пустить себе пулю в голову! Но перед этим, Бог свидетель, я пристрелю еще кое-кого!

– У меня идея получше, – негромко сказал Макс. – Если выйдет пшик из всего этого, мы отправимся с тобой к Ставрицкому и все равно получим наши гонорары. Мне, как и тебе, уже нечего терять, я такой же смертник, как и ты.

Виктор промолчал, но бросил в сторону Макса благодарный взгляд, и тот ободряюще подмигнул, обрадовавшись в душе: еще один человек, кроме Влада, который, случись что, будет выполнять его, Шрайка, приказы, а не Игоря.

– Я рад, что вы успокоились, – пряча недовольство в голосе, произнес Слепнев. – В конце концов, мы все заинтересованы в успехе, так давайте приложим для этого все усилия.

– Уж я-то приложу, – мрачно пообещал Виктор.

С крыши донесся шорох, и отряд уже привычно сместился к противоположной стороне улицы, дабы им на голову снова не свалился кусок шифера.

– Опять он, – проворчал Ворон, – надо придумать, как убить эту тварь, иначе не видать нам спокойного отдыха.

Ольга кивнула:

– Да. Нечего и думать о ночном путешествии, имея за спиной это чудовище.

– Значит, убьем его, и дело с концом, – равнодушно отозвался Пустынник, как будто речь шла о мелкой шавке.

– Меня ободряет твой оптимизм, – хмыкнул Макс.

– Я рад. Потому что убивать его будем именно мы с тобой.

Наемник на время потерял дар речи.

– Вдвоем на этого монстра? Ты в своем уме?! Только не говори мне, что ты таких десятками валил, когда в Москву ходил! – сказал он, когда снова смог говорить.

Сталкер остался совершенно невозмутим:

– Я никогда не сталкивался с такими, как этот. В противном случае мне не нужна была бы помощь.

– А почему вдвоем?..

– Да, почему? – забеспокоилась и Ольга.

– Потому что третий лишний на этой охоте.

Макс махнул рукой:

– Ну и ладно, я так я. Только почему? Потому что…

– Потому что только перед тобой у монстра не будет психологической доминанты.

– А если попроще?

– Люди боятся алчущих уже только потому, что они – алчущие. Ты дрался с ним один на один, победил и теперь понимаешь, что не так страшен черт, как его малюют.

– Так тому и быть, – вздохнул Макс. – К тому же гораздо приятнее убивать этих тварей, глядя в их мерзкие гаснущие глаза.

Он ухмыльнулся в предвкушении боя и с отрешенным удивлением подумал, что не просто не боится алчущего, а даже жаждет этой встречи. В конце концов, у него, Макса, есть еще одно преимущество перед монстром, о котором Пустынник не знает. Алчущий – просто слабак, не сумевший убить себя вовремя. А вот сам Шрайк не боится ни схватки, ни смерти.

«Тебя ждет сюрприз, тварь. Ты будешь сражаться с таким же, как сам, с той разницей, что для тебя это будет первый равный бой в жизни, а для меня – нет».

Макс ухмыльнулся еще шире, чем слегка удивил тех, кто в этот момент видел его лицо.

Здание, выбранное для ночевки, оказалось офисным, изнутри очень похожим на мэрию Университета.

– Я бы почувствовал себя как дома, – заявил Петруха, – если б сюда еще жирную харю Игнатия Петровича…

– Прибитую к стене гвоздями, – тотчас же отозвался Сергей, и оба расхохотались.

Латышевский улыбнулся в усы:

– Игнатий Петрович бы подумал, что это не смешная шутка.

– А мы с Петрухой думаем, что это вообще не шутка, – парировал тот.

– Сворачивайте балаган, – потребовал Игорь, – тут более уместна была бы харчевня с горячим меню…

– …рулеткой и шлюхами! – закончил мысль Петруха.

– Да я бы только на третий пункт и то согласился бы, – вздохнул наемник.

– Увы, шлюх не будет. Будет только горячее меню… Вам чего подать – тушенку с галетами или галеты с тушенкой?

– Давайте я кашу сварю, – предложила Ольга, – а то мы нормально кушали только вчера, все тушенка да тушенка.

– Это дельная мысль.

Здесь, в кабинете какого-то давно умершего начальника, закрыв единственную дверь и подперев стулом, люди почувствовали себя в относительной безопасности. Благо всего лишь второй этаж, окна забраны прочной, хоть и крепко поржавевшей решеткой.

Одно окно открыли и развели костер возле него, сломав на дрова несколько стульев, принесенных для этого из другой комнаты.

– Люди тогда были странные, – заметил Сергей, – в век стекла, пластика и композитных материалов, в таком основательном учреждении – и деревянная мебель… Несолидно.

– С точностью до наоборот, – ответил Пустынник. – Деревянная мебель, да еще отделанная кожей, считалась престижной, а пластик и металл – удел менее солидных офисов и начальников.

– И правда странные, – согласилась с Сергеем Ольга, – тратить древесину на мебель – глупо. Хотя, конечно, мебель-то всегда можно сжечь.

– Оль, не забывай, тогда люди имели в достатке и газа, и электроэнергии, а лесов было много. Это теперь за Пределом леса погибли от лютого бесконечного мороза, а тут – от засух. А тогда куда ни глянь – лес был кругом. Не то что сейчас, одни палки местами из-под снега торчат…

– А в Москве есть лес? – полюбопытствовала Рысь.

– Есть, рядом. На грани Предела с влагой получше, и потому леса сохранились. Я был в большом лесу один раз.

– Там красиво, наверное? – мечтательно протянула девушка.

– Я не знаю. За мной по пятам гналась стая волков, сама понимаешь, тут уж по сторонам глазеть некогда. Да и то волки там еще не самые опасные звери.

Вскоре подоспела каша.

– Как по мне, не очень хорошая мысль – наедаться перед боем, – заметил Макс, набирая из общего котелка полную ложку душистой гречневой каши.

– То-то же я гляжу, ты ничего не ешь, – подколол друга Ворон.

– Не очень хорошая мысль – отдыхать перед боем на пустой желудок, – возразил сталкер, уплетая кашу, – ты же не думаешь, что мы пойдем на охоту днем? Отдохнуть надо вначале.

– Да-да, я помню, – кивнул Макс, – мы отдыхаем, а он нет. Все правильно.

– Не только потому. Он не станет драться с нами днем и правильно сделает. Но мы и ночью его обыграем.

– У тебя есть план?

– А ты сомневался?

Поев, Макс снял с рюкзака скатку спальника:

– Я тогда на боковую. Разбудишь, как время придет.

За миг до того, как провалиться в сладкие объятия сна, он услыхал тихий шепот Игоря:

– Во нервы… Ему с алчущим драться, как он спать-то может?

Ольге не спалось, и она завидовала остальным. Дрыхнут, гады, без задних ног, все, кроме нее, Сергея и Влада-Ворона – они часовые. Ну еще бы, это ведь не им драться ночью с монстром. Даже погибни Макс или Артур – ну и что? Кому до них, по большому счету, есть дело? Им не понять тревогу, тисками сжавшую сердце девушки.

Все-таки хоть Артур и лучший из лучших, но он ведь не бог и не супергерой из старых фильмов. И даже не фантастический киборг-убийца, умрет – не починишь.

Ей не раз приходилось смотреть в глаза смерти, но сейчас все равно очень страшно. Эпикур был в чем-то прав: когда мы есть – смерти нет, а когда приходит смерть – нас уже нет, так чего ее бояться, если мы с ней не встретимся? Да только философ недоделанный не учел одного – со смертью можно встретиться, если умираешь не ты, а дорогой тебе человек. Хотя ничего удивительного, этот гребаный эгоистичный гедонист наверняка никогда никого не любил, кроме себя самого.

Ольга задумчиво созерцала через окно небо, колышущуюся зеленую поросль на крыше дома напротив да пару пестрых пичужек, беззаботно сидящих на карнизе. Все-таки должен быть другой выход из ситуации, любая проблема имеет свое решение, независимо от того, знаем мы его или нет, как сказал один умник. Вот только Артур уже для себя нашел это решение, при этом, скорее всего, не подумав, что, если с ним случится беда, Ольге придется без него туго. Ее запросто могут тут бросить или просто убить: для остальных она только довесок к Пустыннику, а без него на фиг никому не сдалась, бандитка эдакая.

Рысь повернула голову и взглянула на свой «Винторез». Артур, безусловно, прав, алчущего надо уничтожить. Но вот идея выйти на него вдвоем, мягко говоря, не особо удачна. Что ж, как ни крути, но Ольга связана с Артуром одной цепью, а раз так…

– Так в чем твой план? – негромко спросил Макс.

Они с Пустынником стояли на лестничной клетке между вторым этажом и третьим. Выше – три этажа и, возможно, чердак. Если сталкер не ошибается, то тварь где-то там.

– Расклад такой. Здание прямоугольное, вытянутое, с коридорами у западной и восточной стен. Между ними – комнатки небольшие, и я уверен, что алчущий где-то там. Только не уверен, на каком этаже. Мы будем ходить парой до тех пор, пока я точно не пойму, что он за нами наблюдает. Ты все время ходишь с фонарем, я с ПНВ. Когда он нас засечет, мы скроемся в одной из комнат и поменяемся – ты включаешь ПНВ, я включаю фонарь. И разделяемся.

– А для чего такие танцы с бубном? – удивился Макс.

Пустынник улыбнулся:

– Для того чтобы он перепутал нас. Когда мы разделимся, алчущий нападет на тебя, так как будет помнить, что с фонарем именно ты. А когда он поймет, что напал на самом деле на меня, будет уже поздно.

Макс только покачал головой: логику этого психа черта с два поймешь.

– Почему он будет нападать именно на меня? Почему не на тебя? Бомбу ты заложил, по идее, ты его первоочередная цель.

– Он не нападет на меня, если будет знать, что я – это я, – терпеливо объяснил Пустынник. – Драться со мной он рискнет, только когда мы останемся один на один и у меня не будет за спиной подмоги – вас.

– А почему ты думаешь, что справишься с ним?

– Я не думаю, я знаю. И он знает. Эта тварь не безмозглая, поверь мне. В другой ситуации он и вовсе не охотился бы за мной, но теперь его сжигает ненависть. Его цель – убить всех нас, и в рамках этой задачи тварь будет вести себя куда умнее, чем ты ожидаешь. Просто прими на веру: этот алчущий – не чета тем тупым животным, с которыми ты и я привыкли иметь дело. Он умнее, сильнее и находчивей.

– Откуда ты знаешь все это? – с подозрением спросил Макс. – Ты же сам сказал, что с такими раньше не встречался.

– Это очевидно, по крайней мере для меня. Мутанты-алчущие, чей мозг поврежден вирусом, обычно не способны мыслить даже на уровне собаки. Этот способен, ибо он не подвергался чудовищной трансформации, а был таким всегда.

– Ты хочешь сказать…

– Именно. Это алчущий второго поколения. Он никогда не был человеком, просто родился таким, вот и весь секрет.

Макс на миг задумался, переваривая услышанное. При этом его не покидало ощущение, что сталкер чего-то недоговаривает.

– Послушай… Артур. Ничего если я буду откровенным? Почему ты решил, что хищник побоится напасть на тебя? Он запросто может решить убить тебя первого и нападет на меня… С моей точки зрения, выглядит так, как будто ты решил использовать меня как приманку. То, что ты говоришь, смахивает на махровый бред, логически не обоснованный ничем.

Пустынник кивнул, соглашаясь:

– Я знаю. Идея корабля, сделанного из металла, в Средние века тоже считалась бредом, равно как и металлический самолет в начале двадцатого века. Просто тот же Латышевский знает больше, чем инженеры того времени, и ему подобные мысли бредовыми не кажутся.

Макс ухмыльнулся:

– Да, я понимаю. Мне твой план кажется бредом, потому что я знаю меньше, чем ты.

– Верно.

– Тогда, мать твою, как насчет того, чтобы просветить меня?! Откуда, черт побери, ты все это знаешь?!

Пустынник чуть наклонил голову. Его лицо осталось бесстрастным, но в глазах мелькнула насмешка:

– А может, не стоит задавать мне вопросы, ответы на которые доставили бы тебе неприятности? Я действительно много знаю. Например, как именно ты умудрился убить алчущего ножом. И то, что ты болен не раком, тоже знаю.

Он выдержал паузу, словно наслаждаясь произведенным эффектом.

– Сукин сын, – выдохнул Макс, – но откуда?!

– Я вижу больше, чем ты, вот и весь секрет. Для тебя этот мир чужой, а я в нем родился. У тебя полно стереотипов, застилающих твои глаза, а у меня их нет, я вижу истинную суть вещей, а ты – нет. Я всегда буду видеть дальше и знать больше, чем ты. Я оказался беспомощным и недееспособным, попав в твой мир, холодный мир, полный людей, для которых стал чужаком, а ты родился среди них, привык к ним. Мы всегда будем смотреть друг на друга с разных точек зрения и под разными углами…

Макс почувствовал теперь уже злость:

– Хватит мне проповеди читать! Ты что, взглядом меня насквозь просвечиваешь?! У тебя в глазах рентгеновские аппараты-микроскопы?!

– Нет. Ты быстрее двигаешься, чем другие, меньше страдаешь от непривычных условий, легче приспосабливаешься. Я сразу заподозрил, что ты заражен, а реакция на спирт расставила все по местам.

– Первый раз слышу, что больные «химерой» так реагируют на спирт! – удивился наемник.

– Это нетипично, – согласился Пустынник, – но в некоторых случаях у зараженных бывает такая необычная реакция на алкоголь. Как бы там ни было, у нас есть дело, которое надо начать и закончить. Но теперь ты хотя бы знаешь, почему я выбрал именно тебя.

Сталкер еще раз осмотрел винтовку и начал подниматься на третий этаж. Макс двинулся за ним.

– Слушай, а почему ты не выдал меня, зная, какую опасность я собою представляю?

– Потому что это все усложнило бы. Я знаю, для кого и насколько ты опасен, лучше, чем ты сам. Пока тебе не о чем тревожиться.

– Успокоил, – усмехнулся наемник.

– А как ты заразился? – полюбопытствовал Пустынник.

Макс тяжело вздохнул:

– Неприятная история, чуть больше года назад случилась. Позарился на сотенку патронов… В общем, надо было отнести пакет с лекарствами из одного поселка в другой. Расстояние – десять километров, ночь. Прогулка ерундовая, просто хорошо платили. Надо было срочно – там человек умирал. Мои парни как раз слегка подвыпили, я пошел один. Чего ради их гонять там, где я и сам управился бы? Ну и пошел. На полпути услышал стрельбу, двинулся осторожно дальше и наткнулся на человека в компании троих мертвых алчущих. Он умирал, истекал кровью. Я бросился к нему… и тут эта сволочь вытаскивает нож, вонзает в ногу себе, а затем бросает в меня. Я не увернулся – в бедро он мне попал. И сдох, тварь. Вот так вот…

Сталкер рассудительно заметил:

– Самому не жить – и другого погубить. Как это по-человечески… А ты что же, не догадался, что он пытается…

– Да сразу догадался. Как только дохромал до места, сразу купил сыворотку. Только не помогла она мне, хоть вроде группа крови не четвертая, а может, меня обманули и подсунули что-то другое в перемаркированной ампуле… Так или иначе, через месяц обнаружил у себя симптомы «химеры». С тех пор уже год сижу на сыворотке, оттягиваю конец. Настоящая сыворотка мне тогда помогла бы наверняка, но таких средств, сколько она стоит, я никогда не имел… Одного я так и не понял. Зачем он это сделал? Хотел, чтобы я умер, – мог бы просто выстрелить, патроны у него еще были.

– Да, оно как раз и странно, – задумчиво согласился сталкер.

В этот момент до слуха Макса донеслось цоканье когтей по бетону.

– Он выше нас, – сообщил в тот же миг Пустынник, – на четвертом этаже. Вперед!

Сталкер бросился наверх, прыгая через две ступеньки, наемник едва поспевал за ним. А алчущий, услыхав их шаги, тоже рванул поближе к небу.

Загнать бы его на крышу… Макс прекрасно знал, что на плоской крыше хищник будет перед ними как на ладони. А здание совсем не покрыто плющом, наверняка Пустынник именно потому его и выбрал, ушлый и всезнающий сукин сын. И теперь прижатый к краю хищник должен будет либо сражаться, либо прыгнуть вниз и убиться к чертям. И то, и другое Макса устраивало одинаково.

Вместе с Пустынником он взбежал на самый последний этаж – выше только чердак, но чердачный люк закрыт на ржавую колодку.

Сталкер включил фонарь, прибор ночного видения Макса уже и так работает. Настал час, когда охотник-алчущий стал жертвой, а его недавняя добыча охотится на него. «Все-таки есть в мире хоть какая-то справедливость», – подумал наемник.

Он тихо крался чуть сбоку от Пустынника, надеясь, что эта игра в прятки не затянется. Шорох, торопливые шаги, сопровождаемые цоканьем. Луч фонаря скользнул в ту сторону, выхватив из темноты корпус старого принтера на ветхом столе. Алчущего нет.

Вскоре шаги послышались аккурат за спиной. Но, повернувшись на звук, Макс снова никого не увидел.

– На звук стрелять, что ли? – шепнул он.

– А смысл какой? Раним – он убежит. Наверняка надо, – прошептал в ответ Пустынник.

– Надо было взять кого-то с нами, чтобы подпер дверь со стороны лестничной клетки…

– Алчущий выбил бы дверь, если что. Опять же, тут есть пожарный выход.

Так прошли долгие, словно вечность, пять минут, и Максу уже начало казаться, что это никогда не кончится, когда сталкер сделал жест в сторону небольшой комнатушки. Спрятавшись там, Пустынник выключил фонарь, а наемник включил, после чего они кивнули друг другу и разделились.

– Жаль, рации не тянут в здании, – вздохнул Макс, – по крайней мере, со второго этажа на пятый.

– Увы, – донесся до него сквозь слабый треск ответ Пустынника, – нас никто не слышит.

В тишине Шрайк обшарил по меньшей мере пять комнат, но алчущего так и не увидел, даже мельком. Только изредка слышится шорох и цоканье – и всегда в другом конце помещения.

– Этот трусливый гад явно дрейфит, – процедил наемник, – не желает драться, хоть ты тресни. Неужели разгадал?..

– Не знаю, – вполголоса сказал Пустынник, – но, по-моему, я в чем-то просчитался, однако не могу понять, где именно.

– Да струсил он, не хочет драться, чего тут непонятного.

Ответ сталкера таил в себе зловещую нотку: