Дело серых зомби Марушкин Павел
Хотя и далеко не сразу, но бунтовщики потянулись выполнять распоряжение шкипера. Борта пиасса украсились пучками болотной травы, маскировочную сеть щедро утыкали ветками. С воздуха мы, должно быть, походили на плавучий островок из тех, что отрываются иногда от болотистого берега.
Нас с Тыгуа работать никто не заставлял, но из понятных соображений мы тоже приняли участие в маскировке судна. Учитель ловко помахивал своим мачете, обкарнывая ветки, а то и целые небольшие деревца. Я пустил в ход нож Арриведерчи, вызвав завистливое восхищение работавших рядом экс-каторжан.
– Классная штучка! – прищелкнул языком один из них. – Где достал?
– Забрал у одного… Ему он был не нужен, – я ухмыльнулся как можно более гадко. Уголовнички понимающе осклабились в ответ. Ну что за гнусные рожи…
Наконец дело было сделано. Мы двинулись вниз по течению, держась возле самого берега. Матросы изредка корректировали курс гребками весел. Из-за сетки развернуть парус, конечно, не представлялось никакой возможности, так что скорость у нас была черепашьей. Улучив момент, когда поблизости никого не было, я расположился меж двух штабелей ящиков и извлек на свет обрывок ленты, подобранный мною с палубы. Покопавшись в карманах, нашел еще один – тот самый, что дала мне Алиса Грей. Надо ли говорить, что они были практически одинаковы. Для очистки совести я подпорол зашитый кармашек на конце ленты. Струйка красного песка полилась на ладонь.
– Не хочешь рассказать мне об этом? – тихонько проворчал Тыгуа: он с любопытством наблюдал за моими действиями.
Я на секунду замешкался. С одной стороны, мой наниматель вряд ли будет в восторге, узнай он, что я нарушил конфиденциальность… А, какого черта! Если я и доверял кому-то на все сто, так это Тыгуа! Так что я поведал ему всю историю с самого начала.
– …Таким образом, этот таинственный тип интересует меня так, что дальше некуда. Эх, как бы подобраться к нему поближе!
– Мертвец… – задумчиво произнес Тыгуа. – Зомби… Хм. На первый взгляд полный бред. Их тела хрупки, они медлительны и печальны, к тому же мирские дела их не слишком волнуют…
– Но? – я вопросительно вздернул бровь.
– Скажи-ка, ты внимательно наблюдал за последней схваткой? Мне одному показалось, что…
– Коротышка достал его, верно?! – возбужденно перебил я. – Проклятье, я-то думал, померещилось!
– Причем целых два раза, – кивнул он. – Я решил было, что на старости лет мерещиться начало – но раз ты тоже видел…
– Все произошло так быстро…
– Думаю, никто и не заметил, кроме нас.
– А что скажете о его манере вести бой?
Он вздохнул – как мне показалось, с грустью.
– Само совершенство, Эд. Ни единого лишнего движения, потрясающая скорость и координация. Я ведь серьезно сказал – я понятия не имею, как справиться с таким.
– Ну, покуда этого и не требуется, верно?
Он лишь досадливо поморщился. Ну да, наверное, старому вояке не так-то просто свыкнуться с мыслью, что прямо под боком существует кто-то более опасный и смертоносный, нежели он сам.
– Есть кое-что еще, – продолжал Тыгуа. – Скажи, ты приглядывался к команде этой лоханки?
– Пытался разговорить одного, но парень не слишком-то общителен…
– Я не о том, – он многозначительно посмотрел мне в глаза. – Не о ком-то конкретно, обо всех.
Я пожал плечами.
– Ну… Даже не знаю. Обычные речники…
– Не тупи, Эд. Допустим, тебя попросили найти нечто общее во всех этих фрогах. Итак?
– Гм… Ну, все они мужчины… Все средних лет, разве что шкипер постарше, физически хорошо развиты… Это и немудрено при их образе жизни: погрузка-разгрузка, да и веслами частенько приходится ворочать… – я подумал немного. – Ну, что еще? Работают вместе, пожалуй, давненько: понимают друг друга с полуслова, это видно.
– Ну? Ребята средних лет, хорошо развиты, немногословны, слаженная команда… – он выжидательно смотрел на меня.
– Не понимаю, к чему вы клоните.
– Все время забываю, что ты штатский, – ухмыльнулся он. – Все просто, Эд. Эти парни чертовски напоминают спецуру.
– Э? – не самая умная реплика в моей жизни, конечно…
– Ну, еще всякие мелочи, заметные опытному глазу… Например, они предпочитают общаться не словами, а жестами – скажем, когда орудуют с такелажем. Да и маскировочную сеть растянули весьма профессионально… Ха, помню, сколько с ней мучались мои новобранцы! Умудрялись перепутать все так, что за полдня не разберешься.
– Боевые пловцы?
– Кто ж их знает, – он пожал плечами.
Ближе к полудню ветер донес до нас множественный стрекот винтов. Повинуясь команде шкипера – впрочем, теперь его вполне можно было называть «капитаном» или «командиром», пиасс пристал к берегу.
– Всем лечь! Не шевелиться! – рявкнул толстый уголовник на самых беспокойных.
Я попытался устроиться поудобнее на ящике со взрывчаткой. Расположись мы поближе к борту, так хоть какой-то шанс выжить остался бы в случае чего, подумал я – и поделился этой мыслью с учителем.
– Даже думать забудь! – хохотнул Тыгуа. – Ты хоть представляешь, с какой силой это все рванет? Прыгай за борт, не прыгай – результат один.
– Чего ж вы не сказали этого ночью?
– Не хотел лишать тебя иллюзий, – ухмыльнулся он.
– А теперь, значит, хотите.
– Ну, иллюзии такая штука – рано или поздно с ними все равно приходится расставаться… – на Тыгуа явно снизошло философское настроение. Что ж, самое время, если подумать.
Воздушные корабли вынырнули из-за поворота реки. Посланный на усмирение Стигии десант впечатлял. Первая волна состояла из канонерок: я насчитал не менее двух десятков малых судов. Они шли на небольшой высоте, рассыпавшись широким веером над водной гладью и болотистыми берегами. Следом, значительно выше, двигалась вереница кораблей с непривычно широкими корпусами.
– Десантные шлюпы, – ответил на мой вопрос Тыгуа. – Каждый вмещает в себя дивизию.
– Ого!
– А теперь посмотри еще выше, видишь то пятнышко? Это линкор. «Центурион», судя по обводам.
– А его-то зачем послали?!
– Для устрашения, конечно! Это отсюда он маленький. А когда такая штуковина зависает над головой – бунтовать как-то уже не тянет. Хочется забиться в какую-нибудь щель, да поглубже… И дышать через раз.
Армада, гудя, надвигалась. Я закрыл глаза и попытался расслабиться: все равно сделать сейчас ничего нельзя. Неподалеку какой-то оборванец истово шептал молитву князьям преисподней. Что ж, верующим порой легче. У меня был свой способ отрешиться от действительности.
«Итак, что же получается, – думал я, прижимаясь щекой к шершавым доскам и вдыхая смолистый запах древесины, приправленный (или это только казалось?) еле заметной химической горчинкой. – Существуют некие странные фроги в серых плащах. Вроде бы мертвые, но обладающие бойцовскими навыками, недоступными даже мастерам воинских искусств. Один из них нападает на кронпринца – да так ловко, что бедолага до сих пор пребывает между жизнью и смертью. Кому может быть выгодно именно такое положение Его Высочества? Под подозрение попадает Джага I. Есть ли улики, указывающие на нашего обожаемого монарха? Лишь косвенные. Для того чтобы доставить серого бойца на «Эксцельсиор», был применен, назовем это так, административный ресурс. Преступникам каким-то образом удалось проникнуть на режимный объект и подложить мешок с зомби к почте (если предположить, что я прав и покушавшийся попал на борт воздушного корабля именно этим путем). Как следует проработать эту версию, допросив фабричное и почтовое начальство, мне не удалось вследствие бунта. А был ли он таким уж стихийным? Или… С одной стороны, это бред: взбунтовать заключенных, чтобы скрыть следы другого преступления. Но странное поведение и.о. директора, господина Елинаги, и отсутствие в городе высокого начальства вроде бы намекает, что дело здесь нечисто. Где легче всего спрятать лист? В лесу…
Итак, в результате известных событий мы оказываемся в порту. И что я там вижу? «Арлекинову рыбу», корабль, проходящий по другому моему делу – о пропавшем мастере-протезисте. И тут самое время вернуться к началу рассуждений. Бойцы-зомби в серых плащах. Чем они отличаются от обычных зомби? Прежде всего – высокой подвижностью. Быстротой. А это – суставы. Как говорил учитель Тыгуа, фроги чуть более быстрые и хлесткие, чем люди – опять-таки в силу несколько различной анатомии наших конечностей… Стоп! Ведь зомби в «Спящих лилиях» упоминал, что мастер Ипселл настоящий спец в протезировании суставов! Я напрягся, пытаясь припомнить наш разговор. Что-то насчет усилия натяжения, насчет того, что это настоящее искусство… Мысли мои понеслись вскачь.
Ипселл – лучший в своем ремесле. Он пропал дней тридцать назад. Даже если предположить, что его увезли в какую-нибудь глухую окраинную провинцию – по реке, под парусом, это дней десять-пятнадцать пути. Покушение на кронпринца произошло всего несколько суток назад. То есть, при самом долгом раскладе, у него было около десяти дней на изготовление протезов нового типа. Необычных. Особой конструкции. Таких, которые позволили бы мертвецу двигаться с поразительной скоростью. Десять дней – довольно приличный срок, а он профессионал. К тому же он мог начать работу еще в пути, на борту пиасса – нужные для этого инструменты и материалы были у него под рукой… Проклятье, я ведь имел возможность догадаться обо всем еще тогда, в Амфитрите, после посещения дома Ипселла! Все необходимые факты были у меня на руках! Но потребовалось увидеть серого убийцу воочию, чтобы связать их воедино.
Так. Но ведь мало заменить суставы, это лишь ничтожная часть работы. Чтобы создать такого супербойца, надо… Даже не представляю что. Научить его всем этим диковинным приемам, например. Преодолеть извечную отрешенность зомби – они ведь не слишком-то интересуются мирскими делами… Тут просто не могло обойтись без колдунов, но и, кроме них, должен быть целый штат различных специалистов. Та же команда «Рыбы» – если верить Тыгуа, подразделение спецназа… И еще: вся эта кодла где-то должна располагаться – работать, есть, спать… Где? На отдаленной военной базе, например, или в некой тайной лаборатории…
Что ж, любое государство занимается разработкой секретных видов оружия, и так называемые «отсталые» миры спектра ван Верде не исключение. Даже если Метрополия пронюхает о чем-то подобном, чисто формально у нее не будет права на вмешательство. Ведь это не что иное, как развитие древних традиций, закон о научно-техническом эмбарго не нарушается. К тому же, наше правительство примет все возможные меры, чтобы исключить утечку информации.
Приехали. Похоже, я, сам того не желая, по уши влез в государственные тайны. Ну что, осталось лишь уточнить местоположение этого объекта – и можно со спокойной душой бронировать себе место в «Спящих лилиях». Готов поспорить, мое дальнейшее пребывание в мире живых будет не слишком долгим. Интересно, можно ли подвергнуть зомбификации человека или жизнь после смерти – исключительная прерогатива фрогов? Вроде бы ходили смутные слухи о представителях нашей расы, прошедших эту процедуру – но ничего конкретного я не сумел припомнить…
Можно, конечно, изобразить полное фиаско, переступить через профессиональную гордость, вернуть Грею задаток, за исключением деловых расходов – мол, все нити ведут в никуда… Но, боюсь, для этого уже слишком поздно. Точка невозврата пройдена. Я чересчур близко подобрался к запретному – и меня ликвидируют просто на всякий случай.
Был еще один выход. Добраться до посла и рассказать ему все, включая мои подозрения. Патриотизм здесь неуместен – когда за тобой готово начать охоту твое же государство, самое время подумать о собственной шкуре. Эмигрировать в Метрополию… Но нет, даже в сложившихся обстоятельствах я не мог рассматривать этот вариант всерьез. Возможно, Грей и устроил бы мне билет на генераторную станцию… Если только не решил бы, что выгоднее забыть обо всей этой истории по дипломатическим соображениям. Бросить работу, друзей, признать себя неудачником, сдаться… Но главное даже не это. Мне нравилось то, чем я занимался. Нравилось собирать по кусочкам головоломку, чтобы в один прекрасный миг разглядеть всю картину, нравилось думать, что я делаю мир хоть чуточку лучше… Возможно ли отказаться от частицы себя самого?
– Эд, очнись! Ты не заснул, часом? Все, они улетели! – раздался у меня над ухом голос Тыгуа. Следом громыхнул дружный хохот – экс-каторжане были рады возможности как-то разрядить напряжение последних минут.
Маскировку так же оперативно свернули. Трава и срезанные ветки полетели в воду, раскрылся веерный парус – и пиасс бодро двинулся вниз по реке. Солнце карабкалось все выше по небосводу. День обещал быть чудесным – чего нельзя сказать о моих перспективах. Тыгуа тоже выглядел задумчивым. Ближе к полудню шкипер велел нам очистить палубу.
– В трюм, девочки, все в трюм! Мы скоро будем в районе оживленного судоходства. Или вы хотите, чтобы вашими уголовными физиономиями и каторжными робами любовались с каждого встречного судна? Мне такого точно не надо! Давайте-ка поживее! Эй, одноглазый, ты тоже – чего разлегся!
Последние слова были обращены к Тыгуа.
– Да ладно, шкип, я-то вполне прилично выгляжу! – запротестовал тот.
– Парень, не спорь со мной! У тебя же поперек рожи написано «Не влезай, убьет!».
Я невольно усмехнулся. Что правда, то правда – облик учителя, с этой его пиратской повязкой на глазу, был достаточным предостережением возможным оппонентам. Тыгуа мрачно покосился на меня.
– Сам-то не лучше. Одежда изорвана, небритый…
Я провел ладонью по щеке.
– Только слегка. А рукав мне вы сами едва не оторвали, тогда, на крыше…
– В трюме наговоритесь! – нетерпеливо вмешался шкипер. – Давайте, давайте!
Пришлось спуститься под палубный настил. Здесь было даже хуже, чем я предполагал, – жара, духота и вонь давно не мытых тел составляли поистине убийственный коктейль. Экс-каторжане вели себя довольно мирно: почесывались, спали, перебрасывались короткими репликами – в основном по поводу того, как подвело брюхо и что неплохо бы маленько пожрать. В дальнем углу теплился фонарь: там уже резались во что-то азартное. Я было вознамерился вздремнуть, вытянув ноги и низко надвинув на лоб шляпу, в лучших традициях Дикого Запада – но едва устроился, как Тыгуа тихонько ткнул меня локтем в бок. Я недоуменно взглянул на него. Он чуть заметно кивнул на группу экс-каторжан – мол, послушай, о чем они говорят.
Спор действительно шел интересный. Обсуждалась возможность покинуть гостеприимный борт судна при первой возможности. Авторитет толстого Пастуха (у него, как я понял, были свои планы относительно экс-каторжан) активно ставился под сомнение. Главным аргументом выступала недееспособность некоего Кифы – я не сразу понял, что имелся в виду уголовник, которого я прозвал Жердь. Очевидно, со сломанными руками он не представлял больше угрозы этой шатии – а влияние толстого в немалой степени зависело от его кулаков. Меня, однако же, более всего заинтересовала то и дело упоминавшаяся «Тарратонка». В этом месте, чем бы оно ни было, уголовники надеялись разжиться едой, одеждой и всякими необходимыми в хозяйстве мелочами вроде денег и водного транспорта. Все это предполагалось «взять» или «раздобыть». Я не сдержал ухмылки: парни, судя по всему, были неисправимыми оптимистами. Наверняка ведь полиция в близлежащих к Стигии городах уже предупреждена, по улицам и каналам дефилируют усиленные наряды, и любого бродягу без документов сходу бросят в кутузку – а там уже будут разбираться, кто он и что он.
Услышанное натолкнуло меня на некоторые мысли. Разумеется, появись эта теплая компашка в мало-мальски крупном городке, их тут же схватят, но я-то – совсем другое дело! Деньги и документы были у меня при себе, в непромокаемом нашейном кошельке, а потрепанный вид… Ну, в конце концов, за неопрятность у нас не сажают за решетку! Главное, что все бумаги в порядке. А вот есть ли в Тарратонке телеграф, это другой вопрос… Да ладно – почта-то в любом случае имеется! Я намеревался отправить послу сообщение, вкратце изложив факты и дав знать о своих дальнейших намерениях. Маленькая страховка – не слишком надежная, но лучше уж это, чем ничего. Грей – человек умный, он должен понять, что к чему.
Чем дольше я обдумывал такой вариант, тем более соблазнительным он мне представлялся. Здесь, на борту, находились ниточки целых двух моих дел, но как долго мы сможем тут оставаться? Пока что для шкипера и команды мы всего лишь беглецы, такие же как прочие экс-каторжане. Однако рано или поздно бунтовщики сойдут на берег, в этом я не сомневался – и вот тут-то начнутся сложности. С этими речниками, боюсь, наша сказочка не прокатит; в лучшем случае шкип просто велит вышвырнуть нас с пиасса – и все дела. Так почему бы не позаботиться обо всем заранее – скажем, нанять лодку и потихонечку следовать за «Рыбой», тем более мы знаем, что курс она держит на Синие Зеркала…
Вечером, в сумерках, мы наконец покинули трюм. На баке дымился аппетитным паром большой котел, его присутствие вызвало у экс-каторжан резкий всплеск энтузиазма. Воспользовавшись моментом, я отвел Тыгуа в сторонку и поделился своим планом.
– Хорошая идея, Эд! – одобрил он. – Просто отличная. Кстати сказать, телеграф в Тарратонке есть, да и мимо ты не проплывешь, ошибиться трудно – это довольно большой город, я там как-то бывал.
Что-то в его тоне показалось мне странным.
– Вы хотели сказать – мы не проплывем, да? Вы же не собираетесь здесь оставаться?
Он смотрел куда-то в сторону.
– Так будет лучше, Эд.
– Не понимаю! Что с вами такое?!
– Взрывчатка, – коротко бросил он. – Чертова взрывчатка. Ты просто не представляешь себе, что за силища сейчас свалена в двух шагах от нас. Не представляешь, каких дел она может натворить, попади не в те руки. Я не могу оставить ее вот так.
– Но… – я начал говорить и умолк на полуслове. Он уже все решил; спорить и убеждать было бесполезно. Я все же попытался:
– Вполне возможно, она именно в тех руках, в которых надо. Вы же сами говорили, команда пиасса, скорее всего, – какая-то спецура…
– Чья спецура? – перебил он меня. – Чья, а? Мы этого не знаем, Эд. Да к тому же я могу ошибаться. А ставки тут слишком высоки.
Я молча сунул руку под пиджак, отстегнул ремешки и, сняв кобуру с пистолетом, незаметно сунул ему. Оружие тут же исчезло из виду.
– Выше нос, Эд! – ухмыльнулся Тыгуа. – Все будет нормально.
– Хотел бы я разделять вашу уверенность…
Уже совсем стемнело, когда впереди показались огни. Вылезать из воды в порту мне не хотелось, уж лучше выбраться на сушу где-нибудь на окраине. Дождавшись момента, когда в нашу сторону никто не смотрел, я перевалился через борт и повис на руках. Надеюсь, всплеск выйдет не слишком громким.
– Удачи, парень! – прошептал Тыгуа.
– Вам тоже. Если запахнет жареным – сматывайтесь отсюда, и черт с ней, с этой взрывчаткой!
– Не беспокойся. В крайнем случае, я соображу дистанционный взрыватель – и разнесу тут все на молекулы.
Не могу сказать, что эти слова сильно меня утешили. Я разжал пальцы.
Посол Метрополии Сайлас Грей сидел в своем кабинете, бездумно глядя в окно. Снаружи гремел ливень. Собственно, по меркам Пацифиды, это был легкий дождик – здешние осадки порой сбивали с ног незадачливых прохожих и оставляли на их плечах синяки. Секундная стрелка настенных часов с громким тиканьем отсекала маленькие кусочки времени. Кусочки жизни.
За дверью послышались шаги. Кто-то деликатно постучал.
– Входите, Уго. Что у вас? – равнодушно спросил Грей: походку секретаря он мог отличить на слух. Была у того какая-то странная манера подволакивать ноги…
– Телеграмма, господин посол, – Уго Титтибонд мгновение помедлил. – От Монтескрипта.
Пару секунд Грей сидел неподвижно, потом вскочил и выхватил бланк из рук отшатнувшегося секретаря, впившись глазами в строчки. Послание было довольно большим. Грей перечитал его дважды. Когда он, наконец, оторвал взгляд от бумаги, Уго поразился произошедшей перемене. Раздавленный горем человек исчез; перед ним стоял прежний Грей – жесткий и решительный.
– Садитесь. Печатайте, – бросил Сайлас, стремительно расхаживая по кабинету. – Срочно. Конфиденциально. Немедленно после получения этой телеграммы возвращайтесь в столицу, используя самый быстроходный транспорт. Вопрос жизни и смерти. Вы должны быть здесь не позднее, чем…
Глава 13
Голова в львиной пасти
Самое ценное, что у нас есть, – наше время. Это единственная твердая валюта в лукавом, изменчивом мире, где мы, волей судьбы или чьей-то еще, отбываем жизненный срок. Короли и нищие, красавицы и дурнушки, величайшие и ничтожнейшие из смертных – мы все под завязку нагружены этой монетой, и платим, платим, платим… Платим столь щедро и столь бездумно, что осознавай это в полной мере – пожалуй, заработали бы бессонницу и язву желудка, ибо нет ничего досаднее для богача, чем наблюдать золотой ручеек, неумолимо покидающий его карманы. Но так уж устроено – мы ощущаем всю ценность безвозвратно покидающих нас мгновений лишь изредка…
Я сошел с борта курьерского воздушного корабля не в самом блестящем виде. Трехдневную щетину живописно дополняли измазанные подсохшим речным илом брюки и расползающийся по швам пиджак. Если прибавить к этому еще и спрятанный за пазухой не самого гуманного вида нож – образ темной и в высшей степени подозрительной личности получался вполне завершенным. На месте любого полицейского я немедленно арестовал бы меня до выяснения всех обстоятельств, невзирая на документы. Команда авизо была настроена примерно таким же образом – покидая судно, я спиной чувствовал любопытные взгляды: не выскочат ли из подкатившего прямо к сходням диномобиля стражи порядка, размахивая пистолетами, наручниками и ордером на арест. К немалому их разочарованию, ничего подобного не произошло. Воздухоплавателям довелось лишь узреть нескладную фигуру Уго Титтибонда – больше в дино никого не было.
– Ну, так кому и зачем я понадобился? Что за спешка? – поинтересовался я, устроившись на заднем сиденье: вдыхать пот Уго мне совсем не хотелось. Напрасный труд: его испарения успели пропитать весь салон. Первый раз вижу человека, который бы так сильно потел. Тренируется он, что ли?
Диномобиль вырулил со взлетного поля и покатил по проспекту, набирая скорость. Мне стало несколько неуютно: Уго гнал, как сумасшедший, а движение, надо сказать, в этот час было весьма оживленным. Мой водитель шипел сквозь зубы нечто грубое и нещадно сигналил. Казалось, еще немного – и от него повалит пар, как от вскипевшего чайника.
– У нас тут экстренная ситуация, – соизволил, наконец, ответить Титтибонд. – Необходимо ваше присутствие.
– Очень мило. Ну так, может, намекнете, в чем, собственно, дело, раз уж я здесь?
– Пусть лучше господин посол… А, ладно! Алису похитили!
– Что, опять?! – вырвалось у меня. – Но с ней же Эллори…
– На них напали. Телохранительница девочки сейчас в больнице, и неизвестно, выживет ли…
– Проклятье! Она в сознании? Нет, сперва вот что: были какие-то требования? Выкуп, отставка посла, что-то еще? С ним выходили на связь?
Диномобиль вдруг резко вильнул, едва не задев рикшу.
– А, чтоб тебя! Послушайте, господин Монтескрипт, позвольте мне сосредоточиться на вождении; я и так весь на нервах! Посол все вам расскажет…
Остаток пути прошел в молчании. Чудом никого не сбив и не попав в аварию, мы подъехали к посольству. На воротах лениво трепыхался лоскут желтой ткани – какой-то оригинал повязал там женскую шаль. Я ожидал, что меня проводят в кабинет, и уже заготовил было извинения за свой непрезентабельный вид – но Грей, похоже, меньше всего сейчас думал о формальностях. Он поджидал нас на крыльце. При виде меня на лице посла проступило такое облегчение, словно пред ним явился ангел господень. Хм. Не слишком ли большие надежды он возлагает на скромного частного детектива?
Луиджи Маскарпоне лениво протянул руку и, передвинув одну из фигур холеным пальцем, кивнул племяннику. Сержио Канальо взял кубик, именуемый на игорном жаргоне «удача». Шла партия в «болотные шашки» – игру, столь же популярную среди фрогов, как маджонг у китайцев. Болотные шашки имели массу разновидностей – самая простая из них нуждалась в игральном кубике, камешках и кусочке мела, коим расчерчивали на квадраты любую подходящую плоскость. Впрочем, у дона Луиджи для этой цели имелся специальный инкрустированный столик, да и сами фишки, вырезанные с немалым искусством из местного темно-зеленого, в коричневатых прожилках камня, скорее напоминали шахматы, чем шашки. Это был наиболее сложный вариант.
– Шесть! – обрадованно заявил Сержио, выкинув наибольшее возможное число. Рука его зависла над доской.
– «Удачу» ты кидать навострился, giovanotto, – ухмыльнулся дон Маскарпоне. – Но это тебя не спасет. Ты загнал большую часть своей армии в болото. А тем, что осталось, много не навоюешь, так-то!
Сержио, закусив губу, испытующе уставился на доску. Дядя был прав. В центре игрового поля пара десятков клеток имела более темный оттенок: «болото», по правилам, ополовинивало четное количество выпавших очков и снимало большую часть с нечетных. Соответственно, счастливая шестерка продвигала его на каких-то жалких три хода, задумай он переместить одну из «увязших» фигур.
– Всегда оставайся на суше, мой мальчик. Здесь ты сильнее, – самодовольно заявил дон. – А еще лучше – научись заманивать в «болото» своего противника. Вот где истинное мастерство, а не в том, чтобы выбросить себе побольше очков…
Сержио удрученно всплеснул руками: дела его обстояли неважно. Синьор Луиджи умел выигрывать – и не только в «болотные шашки». К Маскарпоне меж тем подошел один из доверенных охранников и, склонившись к самому уху, прошептал что-то.
– Видели на взлетном поле? – переспросил дон. – Сходил с корабля?
Охранник молча кивнул.
– Сержио, где сейчас наш друг Арриведерчи?
– Думаю, как обычно, – пожал плечами племянник. – А что?
– Разыщи его, giovanotto. Похоже, этим вечером вам предстоит небольшая работенка. Ты как, в форме, надеюсь? Очередная bambina тебя не укатала?
– Значит, вы в точности выполнили его требования, – заметил я, стараясь, чтобы это не прозвучало обвинением. Посол, однако же, воспринял сказанное именно так. Муки совести, не иначе.
– Да, господин Монтескрипт. Я хочу увидеть свою дочь живой и невредимой. Поэтому вы здесь, и поэтому на воротах висит условный знак. Если считаете меня предателем – что ж, ваше право. Хочу только спросить, как бы вы действовали на моем месте.
– Я ни в чем вас не обвиняю, сэр. Вы все сделали правильно… Надеюсь, – на самом деле я клял Грея во все тяжкие, разумеется, мысленно. Он лишил меня свободы маневра. Время еще было… А теперь придется искать девчонку, попутно уворачиваясь от убийц мафии: я не сомневался, что таинственный ночной визитер посла и Арриведерчи – одно и то же лицо. Не так уж много среди моих знакомых фрогов, разговаривающих сиплым шепотом. Оставалось понять, какую роль во всем этом играет наш крестный отец, дон Луиджи Маскарпоне. Что-то здесь не складывалось. Его пристальный интерес к покушению, настойчивые попытки оказать на меня давление… Но одно дело – поприжать скромного частного сыщика, и совсем другое – похитить дочь посла. Слишком много шумихи – а мафия обожает проворачивать свои делишки, не привлекая внимания полиции и власть имущих. Даже если допустить, что киднеппинг – его рук дело, почему бы просто не потребовать у Грея информацию? На кой ему сдался я? Или…
Что, если за похищением Алисы стоит один лишь Арриведерчи? Вот его-то интерес к моей персоне понятен – ублюдку не терпится перерезать мне горло. Может, он действует втайне от своего босса? Или вообще ведет двойную игру? Почему нет? Этот тип – настоящий психопат, ему плевать на последствия.
– Что вы намерены делать дальше? Хоть какие-то идеи у вас есть? – спросил посол, после того как я, в свою очередь, изложил ему историю наших с Тыгуа приключений. Он выслушал отчет вполуха – простительно для человека в его ситуации.
Идея у меня была. Весьма рисковая – хотя, в свете последних событий, не столь уж безумная, и чем дольше я ее обдумывал, тем больше она мне нравилась. Я собирался нанести дону Луиджи официальный визит. Так сказать, сунуть голову в пасть льва. Что будет, если разыскиваемый мафией человек сам, по своей воле явится к крестному отцу? О да, тут есть масса вариантов – но, по крайней мере, меня выслушают. Может, удастся разрешить проблему к общему удовлетворению.
Я вкратце разъяснил это Грею. Он согласился – а собственно, что ему еще оставалось?
– Возможно, дон Маскарпоне захочет узнать подробности дела о покушении, – предупредил я его. – Мне придется рассказать ему…
Грей лишь отмахнулся.
– Все, что угодно – лишь бы она вернулась домой. Вам что-нибудь нужно?
– Горячая вода и бритва, – усмехнулся я. – И неплохо бы послать кого-нибудь в лавку готового платья – мой костюм, боюсь, приказал долго жить.
В Амфитрите, как правило, твое место жительства недвусмысленно намекает на социальный статус, но, в отличие от многих других городов, богатые и бедные районы здесь перемешаны в кажущемся беспорядке. На самом деле логика есть, но она не очевидна тем, кто не знаком с местной историей. Особняк Маскарпоне располагался в квартале, где издавна селилась городская знать. Полагаю, добиться разрешения на застройку стоило дону не меньше, чем сама вилла – а она, безусловно, впечатляла. Синьор Луиджи пренебрег местной традицией возводить здания из коричневато-красного кирпича. Дом был выстроен из золотистого песчаника – такой камень не добывали поблизости, так что можно было не сомневаться – одна его доставка влетела в изрядную сумму. Архитектура, впрочем, являлась неким парафразом традиционной фрогской – разве что стена, огораживающая владения мафиози, была малость повыше и без единого вьющегося по камням стебля, отчего казалась непривычно голой.
Надо ли говорить, что бывать на вилле Маскарпоне мне еще не доводилось. Позвонив в бронзовый колокольчик у ворот, я передал охраннику записку сквозь прутья решетки. Смерив меня внимательным взглядом, он принял послание и исчез. Его место тут же занял фрог неприметной наружности. Я присмотрелся к его костюму. Сшит хорошо, даже весьма, с учетом специфических требований – рукоять пистолета в подмышечной кобуре ничуть не выпирает… И, тем не менее, ствол у него есть, быть может, и не один. Сам я, естественно, отправился на виллу безоружным, оставив клинок в кабинете посла. Случись что – ни нож, ни пистолет мне не помогут.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и пары минут, как ворота бесшумно отворились. Фрог тут же шагнул навстречу и с профессиональной быстротой провел пальцами по моей одежде. Это неприятно напомнило мне первую нашу встречу с Арриведерчи. Перед домом бы разбит небольшой парк с прихотливо изгибающимися зелеными изгородями. Как следует рассмотреть его у меня не было возможности – ко всему прочему, такое любопытство могло не понравиться охранникам. Я лишь отметил, что среди этой растительности запросто укрылся бы целый взвод телохранителей. Может, так оно и было.
Дон Луиджи поджидал меня на открытой веранде. Мафиозо вальяжно развалился в глубоком плетеном кресле. По правую руку от него раскачивался на стуле Сержио Канальо, а слева подпирал миниатюрную колонну долговязый фрог с безобразным шрамом поперек физиономии. От неожиданности я сбился с шага. Судя по всему, мое появление было для этой парочки не меньшим сюрпризом. Сержио уставился на меня с веселым изумлением, а вот Арриведерчи, похоже, был вовсе не рад – он дернулся, словно получил под дых. Его поза теперь выражала страшное напряжение. Первое, чему я научился в школе Тыгуа, – считывать невербальные реакции соперника; этот фрог готов был убивать. Одно томительное мгновение казалось, что он не сможет сдержаться – но Арриведерчи пересилил себя. Следующее, что он сделал, изумило меня еще больше. Неотрывно глядя мне в глаза, он прижал к губам длинный палец, через мгновение превратив этот жест в банальное почесывание. Остальные присутствующие, похоже, не заметили краткой пантомимы. Очень интересно…
– Ба, вот это сюрприз! Кого я вижу! – блеснул ослепительной улыбкой Сержио. – Эдуар Монтескрипт, собственной персоной!
– Ты не представляешь, как мы рады тебя видеть, Эд. Присаживайся, – Луиджи Маскарпоне гостеприимно указал на свободный стул. Добродушие этой парочки, конечно, ничуть меня не успокоило – с теми же шутками и прибаутками они отправили бы меня на корм рыбам.
– Синьор Маскарпоне, в прошлую встречу между нами возникло недопонимание, – начал я без обиняков. – Настало время разрешить ситуацию.
– Очень любопытно… – протянул он. – И что же привело тебя к этой мысли, giovanotto?
– Отнюдь не кулаки ваших… сотрудников, – я позволил себе маленькую шпильку в его адрес. – Нет, синьор. У моего клиента, господина Сайласа Грея, полномочного посла Метрополии, похитили дочь. Вы, безусловно, об этом слышали. И я подозреваю, что ее похитители… – говоря все это, я смотрел прямо на мафиозо, но старался не упускать из вида Арриведерчи. Он вновь напружинился, глаза его сузились, длинные пальцы чуть дрогнули, наметив движение за отворот жилета… Ага, там у него пистолет. Стоит закончить фразу так, как я намеревался, «находятся здесь» – и маленький свинцовый шарик поцелует меня в лоб. Бывший бойплав отчего-то смертельно боялся этих слов – а значит, дон Луиджи здесь ни при чем. За похищением стоял лишь один из присутствующих – и он вовсе не горел желанием, чтобы это пронюхали остальные. Так что я завершил предложение совершенно иначе:
– …не могли остаться незамеченными. Вы знаете, как это бывает: кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, ну и так далее…
Арриведерчи немного расслабился. У меня меж лопаток проложил дорожку ручеек пота: игра шла рискованней некуда – а правила предстояло постигать прямо на ходу.
– Разумеется, полиция носом землю роет, но пока безрезультатно. Меж тем вы обладаете некоторыми, гм… Резервами, связями… Которых лишены слуги закона. Поэтому мой клиент предлагает вам сделку: он предоставляет интересующую вас информацию, а вы, в свою очередь, добываете информацию для него. Разумеется, и то и другое полностью конфиденциально: никаких властей, никакой полиции, даже личных контактов не потребуется. Я буду служить передаточным звеном между вами.
– Очень любопытно, giovanotto, – повторил он. – И какого рода информацией готов поделиться со мной господин посол?
– Той, что вы хотели от меня, – я пожал плечами. – Все, что удалось раскопать о покушении на Его Высочество кронпринца…
Густые брови дона Маскарпоне изогнулись двумя черными гусеницами.
– Покушение? Я интересовался?! Mamma mia, Эд, о чем ты?!
Я недоуменно уставился на него.
– То есть как?! Но вы же сами в прошлую нашу встречу… – я оборвал фразу на полуслове.
Вот оно что… Я-то решил, будто речь идет о после – в то утро вечно озабоченный и потеющий Уго Титтибонд заявился ко мне от его имени… Но следующее приглашение я получил от зомби! Неужели Маскарпоне говорит о нем?! Некоторое время мы молча таращились друг на друга.
– Так которое из моих дел вас интересовало? – спросил я.
Маскарпоне улыбнулся.
– «Спящие лилии», конечно. Я простой бизнесмен, Эд. Политика меня не интересует.
На веранде вновь повисло молчание. Ситуация, похоже, зашла в тупик. Я не мог поделиться подробностями этого дела – ни зомби, ни драчливый колдунишка ни за что не согласились бы на такое. А впрочем…
– Возможно, если вы поведаете о причинах своего интереса, я смогу сообщить вам кое-что.
– Не наглей, Эд, – лениво бросил Сержио.
– Да, он нахальный малый, – мясистые губы Маскарпоне раздвинулись в улыбке. – Но знаешь, племянник, мне это нравится. Что ж, почему бы и нет. Кладбища – хороший бизнес, Эд. Тем более если это кладбища особого рода – кладбища для зомби. Это, как бы сказать… – он помахал ладонью, – pensione[5]. И клиенты совсем не капризны: им не нужно свежее белье каждый день и хорошая кухня. Только тишина и покой. Но без персонала все равно не обойтись. А ты знаешь, какой персонал там требуется.
– Колдуны.
– Верно, нужен stregone[6]. Хотя бы один. А всякому stregone нужны разные вещи. Всякое такое, чего не пойти и не купить в ближайшей лавке. И это тоже выгодный бизнес, giovanotto. Очень выгодный.
Я не понимал, к чему он клонит.
– Боюсь, тут я упустил нить ваших рассуждений, синьор Луиджи. Вы говорите о наркотиках? Но все эти зелья можно купить буквально на каждом углу…
– Не все, giovanotto. Далеко не все.
Вот оно как. Я не знал этого; впрочем, немудрено – колдуны ревностно охраняют тайны своего ремесла.
– Есть ряд препаратов, которые не так-то просто раздобыть. И они нужны stregones. Так нужны, что те готовы платить за них большие деньги – даже чужакам вроде нас.
Да, наши чародеи, пожалуй, самые ревностные приверженцы древних традиций. Представителей других рас они не слишком жалуют – я имел возможность убедиться в этом лично. Раз уж они имеют дело с ребятами Маскарпоне – значит, позарез нуждаются в их услугах.
– Знаешь, что является самым выгодным товаром в этом бизнесе? – Маскарпоне прищелкнул пухлыми пальцами. – Твист.
– Твист? А что он собой представляет?
– Это пыльца одного очень редкого растения плюс еще кое-что… Такой бурый порошок с едва различимым запахом.
Арриведерчи немного переменил позу. Теперь он стоял, облокотившись о колонну, ладонь другой руки – за отворотом жилета, взгляд чуть прищуренных глаз неотрывно следит за мной.
– Мне удалось заполучить партию этого зелья. Оно очень сильное, сотня доз умещается в маленькой коробочке… Но кто-то убил курьеров, а товар перехватил. Это печально, giovanotto. Это как плевок мне в лицо. Я крайне огорчен.
Итак, мой личный враг Арриведерчи был мертвецом. Он еще ходил, разговаривал, был полон сил и здоровья – но это ничего не меняло. Стоит Маскарпоне узнать, в чьем кармане находилась коробочка с твистом, – и отсчет времени для этого фрога пойдет на минуты. Я держал его судьбу в своих руках. Стоит мне произнести несколько слов – и его не станет. Вот почему он готов стрелять. И вот зачем похитил девчонку: он рассчитывал добраться до меня раньше, чем Маскарпоне. Покончи он со мной – и все концы были бы надежно упрятаны. Но я спутал негодяю все карты своим визитом.
На что он надеется?
Я лихорадочно соображал. Объявить Арриведерчи похитителем твиста прямо сейчас – безумный шаг. Он словно сжатая до предела пружина: одно резкое движение, одно неверное слово – и… Не знаю, в кого он разрядит пистолет, в меня или в дона, но даже если в него – выйти из этой ситуации целым и невредимым будет непросто. Еще я мог промолчать сейчас – а позже сообщить дону Луиджи, что в его хозяйстве завелась крыса. Вроде бы такой выход напрашивался сам собой. Мне даже не придется марать руки об эту тварь. Но имелось по меньшей мере два довода «против». Во-первых – Алиса. Я не знал, где и с кем она сейчас. Что, если подельники Арриведерчи, не дождавшись своего главаря, попросту прикончат ее? Было и «во-вторых». Как ни крути, а твист забрал у негодяя именно я, пока тот валялся в отключке. И можно сколько угодно оправдываться и рассказывать, как все произошло на самом деле, – мне это не поможет. По большому счету, Маскарпоне плевать, присвоил я его собственность или же развеял по ветру. Он повесит этот долг на меня – хотя бы потому, что я последний держал в руках проклятую коробочку. Естественно, я не смогу вернуть ему ни товара, ни денег. А дальше… Либо меня отправят прогуляться по воде в цементных башмаках (Маскарпоне чтит славные традиции коза ностра), либо я всю оставшуюся жизнь буду отрабатывать свой долг – тем способом, который дон сочтет наиболее удачным.
– О чем задумался, Эд? – поинтересовался Сержио.
– Размышляю, есть ли у меня хоть что-то, способное вас заинтересовать, – соврал я. – Боюсь, в «Спящие лилии» меня пригласили совсем по другому поводу – пропал мастер, обслуживавший зомби…
Арриведерчи расслабился, вынул руку из-за пазухи и адресовал мне едва заметную ухмылку. Он понял, что я сориентировался в ситуации. Теперь мы были повязаны общей тайной. Маскарпоне пожелал узнать больше; пришлось выдать ему слегка отредактированную версию моих кладбищенских приключений.
– Куда катится мир! – сокрушенно вздохнул дон Луиджи, когда я закончил рассказ. – Какие-то негодяи похищают дочь посла, какие-то мерзавцы убивают моих курьеров, низкопробные бандиты устраивают погром в «Спящих лилиях»… Я всегда был поборником прогресса, giovanotto, но если это прогресс, то запиши меня в ретрограды.
«Прогресс», стоя за плечом босса, гнусно ухмылялся. Я постарался замять скользкую тему.
Глава 14
Назойливый зомби
Я заручился согласием «крестного отца» помочь в поисках Алисы, но это, по сути, ничего не меняло. Ее похититель наверняка позаботился о том, чтобы надежно спрятать девчонку – и в первую очередь от коллег по преступному бизнесу. Возможно, я немного отсрочил неминуемое столкновение с Арриведерчи – но то, что нам придется вскоре выяснять отношения, сомнению не подлежало. Установившийся паритет был слишком хрупок. Так что, покинув виллу дона, я первым делом направился в оружейную лавку и закупил все необходимое. На этот раз я обзавелся двумя пистолетами: одним длинноствольным, хотя и поменьше тех монстров, что обожал Тыгуа, и вторым – кургузым, но весьма внушительного калибра. Точность выстрела у такого коротыша никудышная, но это не страшно. Подобное оружие предназначено для стрельбы на близком расстоянии: своего рода «последний шанс». Покончив с этим, я купил у мальчишки-разносчика сигареты, а потом нашел неподалеку маленький погребок, заказал большую чашку крепкого кофе и принялся наслаждаться маленькими радостями жизни – впрочем, предусмотрительно устроившись лицом ко входу.
Кофеин и никотин творят удивительные вещи с человеческим разумом. Не успел я ополовинить чашку, как в голову пришла простая, но дьявольски изящная идея. Я направился к стойке и немного пообщался с барменом – как я и думал, он оказался по совместительству владельцем погребка. Получив требуемое, я вернулся к своему столику и набросал послание для Маскарпоне. Начиналось оно так: «Синьор Луиджи! Если вы читаете эти строки, то можете не сомневаться – меня уже нет в живых». На всякий случай я сделал две копии, после чего написал еще два письма: одно было адресовано послу Грею, другое – моему старому приятелю Лакси Юнгельсельги. В обоих содержались подробные инструкции.
Следующим пунктом повестки дня было посещение больницы. Меня долго не хотели пускать к Эллори, но природный шарм и обаяние сделали свое дело – и вот, накинув на плечи крахмальный халат, я шагнул в палату. Девушка неподвижно лежала на узкой больничной койке, под капельницей. Я подошел поближе. Она сильно исхудала. Черты лица заострились, пигментный рисунок кожи словно бы выцвел, глаза ввалились… И все же она по-прежнему была прекрасна. Какое преступление – прятать эти черты за уродливой маской… Если подумать, я один из немногих, в равной степени способных оценить красоту человеческого и фрогского лица.
Я думал, она спит – но стоило мне подойти, Эллори глубоко вздохнула и обратила на меня свой янтарный взгляд. Я ободряюще улыбнулся и погладил ее руку.
– Как ты?
– Не очень… – прошелестела она. – Эд… Я не справилась…
– Не говори так! – я постарался сделать голос строгим. – Ты сделала все, что могла. И даже больше.
– Алису… Нашли?
– Пока нет, – я покачал головой. – Но с ней все будет в порядке, обещаю.
– Эд… – ее голос сделался совсем тихим.
– Не разговаривай, тебе вредно напрягаться.
– Но я должна… Эд… Я видела кое-что очень странное…
Круто задранный нос пиасса разрезал мелкую озерную волну. Я сидел на тюках, набитых чем-то мягким, и настороженно наблюдал за действиями матросов. В отличие от прошлого нашего плавания, Пат и Паташон выглядели хмурыми и неразговорчивыми. Похоже, у ребят случился временный напряг с тем зельем, которым они задуряли себе мозги, – а реальность, лишенная наркотического тумана, не внушала им оптимизма. Шкипер то и дело бросал короткие взгляды на высовывающуюся из-за отворота пиджака рукоять пистолета: я нарочно расстегнул все пуговицы и словно бы невзначай отогнул полу, чтобы оружие было видно. Взойдя на борт, я первым делом напомнил шкипу о нашем предыдущем путешествии и попенял на свое вынужденное купание – очень мягко, но так, чтобы до него дошло: повторить этот номер еще раз – себе дороже. Всю дорогу я зорко поглядывал по сторонам – но ни одной подозрительной лодки за нами не увязалось.
На этот раз высадка прошла как по маслу. Я шагнул с пристани на берег и двинулся по тропинке к «Спящим лилиям». На стук откликнулись почти сразу. Я шагнул в темноту. Спустя несколько секунд вспыхнул язычок голубоватого пламени. Местный колдун был столь же радушен и приветлив, как в прошлый мой визит.
– Ну? Хоть что-то вам удалось разузнать? – буркнул он, даже и не подумав ответить на мое приветствие.
Я разозлился. Пускай этот малый и помог мне в прошлой заварухе, но у него нет абсолютно никакого права на подобный тон!
– Возможно.
Читать бесплатно другие книги:
