Чудесный день в аду Срибный Игорь

Глава 24

Группа двинулась дальше в кромешной тьме горной ночи. Первым шел Седой, накинув на плечи плащ-палатку. Иногда он присаживался, накрываясь с головой, включал тонкий китайский фонарик и сверял курс по азимуту.

Через полтора часа втянулись в опасный коридор. Совсем рядом было человеческое жилье. Пахнуло животиной, где-то рядом заблеяла коза, чем-то потревоженная. Ей в ответ всхрапнула лошадь…

Разведчики ускорили шаг и, прижимаясь к кошарам, быстро прошли стык между кошарами и селением. Где-то впереди должна быть дорога, обозначенная на карте как «улучшенная грунтовая».

Дорога, как и ожидалось, была в этот час пустынной, и разведчики прошли ее без происшествий, втягиваясь в буковый лес. Скоро потянуло сыростью, и в ночную тишину ворвался рев горной реки, стремительно несущей свои воды по порогам и перекатам. У реки лес обрывался, оставляя полоску берега, засыпанного галькой, обкатанной речной стремниной.

Разведчики вышли на берег и встали, осматриваясь. Пенные буруны в темноте светились фосфоресцирующим светом. Бешеный нрав реки пугал, отдаваясь диким ревом в ушах, забивая барабанные перепонки. Противоположный берег был едва заметен в темноте.

Кум нашел где-то длинную жердину и, подойдя к воде, дважды воткнул ее в стремнину. Попробовав на ощупь мокрое место, прокричал:

– По колено! С ног собьет течением!

– Кефир, что делать будем? – крикнул Седой, стараясь голосом перекрыть рев реки.

– Что делать? Переходить надо и веревки натягивать, как перила. Потом карабином пристегиваться к веревке и, удерживаясь за нее, осторожно перебираться. Даже если водой собьет с ног, карабин удержит.

– Ну, и кто пойдет? Кто сможет преодолеть?

– Кто у нас самый здоровый, тот и пойдет, – Кефир показал рукой на Кума. – Жердь нужно втыкать между камнями на дне и, опираясь на нее, идти. Но нужно удержаться на ногах. Если собьет, унесет мгновенно. Да еще и о камни пару раз приложит.

– Ну что, Кум? Пойдешь? – спросил Седой.

– А куда деваться? Попробую, – ответил двухметровый Кум и начал раздеваться.

На его плечи набросили крест-накрест две веревки, а самого обвязали страховочной обвязкой, прикрепив к ней карабин. Конец обвязки на всякий случай привязали к дереву.

Войдя в реку, Кум, часто тыкая шестом в дно, начал медленно двигаться к противоположному берегу, удерживая тело шестом. Пенные буруны, закручиваясь у его ног, перехлестывали его тело, доставая до груди и обжигая ледяной водой. Два-три раза казалось, что – все, не удержится, но Кум каким-то образом восстанавливал равновесие и снова упорно шел вперед.

Разведчики с замиранием сердца следили за борьбой своего товарища с необузданной стихией. И когда он, совершенно обессиленный, упал на камни противоположного берега, все облегченно вздохнули.

На переход реки шириной не более десяти метров Кум затратил без малого полчаса.

Отдохнув, он поднялся и закрепил веревки на стволах прибрежных деревьев. Сняв с себя страховочную обвязку, привязал к ней концы веревок и дважды дернул свой конец. Кефир тут же потащил веревки на свой берег. Бешеный напор реки пытался вырвать веревки из рук разведчика, закручивал их в тугой узел, и тогда за веревку ухватились Филин и Качок. С трудом удерживая в шести крепких руках веревки, они все-таки вытащили их на берег, и Кефир пошел к группе деревьев крепить их.

Натянув веревки, Кефир навесил на них карабины и крикнул: «Можно!»

– Снайперы, идите первыми! – крикнул Седой. – Отойдите метров на сто и смотрите там! Нам не нужны проблемы на том берегу. Одежду Кума возьмите: накупался в ледяной воде…

Снайперы разделись и, запаковав одежду и оружие в непромокаемые мешки, которые были у каждого разведчика для переправ через реки и транспортировку оружия через водные преграды, по одному вошли в воду. Удерживаясь обеими руками за веревки, они преодолели реку минут за десять, хотя оба были среднего роста и в иные моменты буруны накрывали их с головой.

– Следующая двойка – Филин и Макосей, – скомандовал Седой. – Приготовиться: Кефир и Мухин. Кефир, присмотришь за капитаном, как бы его не сорвало с его ранением. Он сейчас послабее нас всех.

Мухин, с суеверным ужасом ожидавший переправы, с благодарностью взглянул на Седого, но в темноте никто его взгляд не заметил.

– Капитан, я зацеплю тебя двумя карабинами за обе веревки и пристегну к себе. Старайся только идти в ногу со мной, в одном темпе. Потому что расстояние между нами будет расстоянием веревки – полтора метра. Не отставай и не приближайся ко мне!

– Понял. Я буду стараться! – прокричал Мухин, стараясь всеми силами преодолеть свой страх перед переправой.

Через час переправились все. Много времени отнял переход Мухина с Кефиром. Последнему пришлось изрядно потрудиться, подгоняя темп передвижения под шаг капитана и всячески стараясь удержать его от срыва на короткой веревке… Когда переправилась последняя двойка – Седой с Батоном, Кефиру пришлось еще возвращаться, чтобы отвязать веревки и скрыть их следы на берегу. Через реку он шел, сматывая на ходу веревки и удерживаясь только за них…

Одевшись в сухое на другом берегу, разведчики немного отдохнули, и Седой повел их скорее подальше от реки, туда, где их точно никто искать не будет.

Согреваясь на ходу, разведчики с ужасом вспоминали переправу, пока шум реки не затих вдали.

Стараясь не отставать от других, Мухин бодро шагал в ночи и думал: «Господи, неужели я это сделал? Неужели это был я в этой ужасной ревущей реке? Как же мне это удалось?» В конце концов он даже зауважал себя, хотя до этого ни разу не пытался оценить свои мужские качества с точки зрения мужества и отваги, даже в условиях боя…

Глава 25

До точки привала дошли за час, хотя двигаться пришлось по глухому лесу, натыкаясь в темноте на толстые стволы буков, скользя берцами по годами слежавшейся, влажной под верхним слоем листве и падая, сбивая ноги о невидимые коряги, цепляясь за корневища. В лесу Седому все чаще и чаще приходилось сверяться с картой и компасом, поскольку идти по прямой в лесу невозможно.

Переход отнял последние силы, и до точки на карте, облюбованной Седым для привала, дошли уже на пределе.

Небольшая поляна, выбранная для привала, оказалась старой вырубкой, сплошь покрытой замшелыми пнями. Круглая на карте, она оказалась какой-то неопределенно-трапециевидной формы. Но самое плохое было то, что к вырубке вела довольно широкая просека, а по краю поляны было полно свежих пней. Значит, лес рубили и продолжали вывозить…

– Ладно! – вслух сказал Седой. – Ночью лес никто не рубит, а перед рассветом мы уйдем. Привал!

Разведчики облегченно вздохнули: каждый подумал, что, раз поляна посещаема, Седой даст команду идти дальше, а сил на это уже не было.

Быстро разобравшись с постами, разведчики раскинули коврики и, накрывшись плащ-палатками, провалились в сон, который был крайне необходим, ибо все находились на пределе физических возможностей. Уже сутки шли без еды; хорошо хоть запасы воды пополнили в Аксае…

Седой прошелся по временному лагерю, осматривая позиции на случай непредвиденных ситуаций, проверил посты и наконец выбрал место и себе. Распаковав РД, вынул коврик и раскатал его на земле. Несмотря на то что коврик был натовский, довольно плотный и толстый, ребра сразу ощутили все коряги и кочки под ним. Седой не стал искать другое место и накрылся плащ-палаткой, зная, что изможденный организм примет и такое ложе.

Но рядом тут же пристроился капитан Мухин. Седой хотел было притвориться спящим, но Мухин тронул его за руку и тихо спросил:

– Командир, а ты, говорят, и в Югославии воевал?

– Воевал. И что?

– Слушай, ну хоть в двух словах расскажи, что там все-таки было! В СМИ же толком ничего не объясняли, с чего там вдруг война началась. Какие-то этнические чистки…

– В двух словах не расскажешь. Да сейчас я и сам толком всего не помню – сколько лет прошло… Но если коротко, в состав Югославии входили, дай бог памяти, – Седой стал загибать пальцы, чтоб не упустить ничего, – Сербия, Косово, Воеводина, Словения, Босния и Герцеговина, Хорватия, Македония и Черногория. В свое время там командовал страной бывший партизанский вождь Иосип Броз Тито. Парень был резкий и объявил после Второй мировой о создании нового народа – югославов. Поругался со Сталиным, вышел из Варшавского договора и повел страну в сторону экономического подъема. Но вот то, что он сделал с сербским народом, и дало повод для разжигания национальной розни. Ты, наверно, знаешь, что Югославия долгое время была под пятой османского владычества. Еще с тех времен сербы разделились на две части – христиан и мусульман, ну то есть отуреченных сербов. Так вот, Тито при принятии новой Конституции страны 1974 года законодательно объявил сербов-христиан сербами, а сербам-мусульманам в графе «национальность» вписали «мусульманин».

– Как это? – удивленно спросил Мухин. – Мусульманин – это же вероисповедание, не национальность…

– Ну, Тито решил так. А вождь он был жесткий, под стать Сталину, и спорить с ним никто не осмелился. Вот так и получилось, что единый сербский народ превратился в два противоборствующих, люто ненавидящих друг друга народа…

– Они и начали войну?

– Нет. После смерти Тито и развала Горбачевым социалистического содружества в Югославии каждый народ стал требовать права на самоопределение, что было и в СССР. Словены объявили себя альпийским народом, македонцы стали стремиться в Грецию, черногорцы – они всегда трактовали православие по-своему, поэтому объявили о своей исключительности, хорваты – эти вообще рассадник фашизма, ярого национализма. Но начали все четники – приверженцы партии короля. Может, тебе это что-то напомнит: четники отращивали в знак отличия длинные бороды и носили высокие шапки из овчины – «шубары». Знакомо?

– Ну да, аналогию понял… А что дальше?

– А дальше все воевали со всеми. Но в основном вооруженные конфликты происходили между сербами, с одной стороны, и мусульманами-автономистами, хорватами, босняками и албанцами – с другой.

– А были у сербов подразделения, ну, типа нашего спецназа?

– Были, конечно. «Српска доброволачка гарда», например. Командовал ею некий Аркан – таинственная личность, никто ничего о нем не знал. Его бойцов за храбрость называли «тигры Аркана». Был еще отряд капитана Драгана Васильковича. Говорили, что он служил военным инструктором в войсках специального назначения Австралии. Его бойцы – это «красные береты».

– А наши? Что там наши делали?

– Вот это – сложный вопрос. Там же были и добровольцы, правдами и неправдами забравшиеся в Югославию, и официально направленные в состав KFOR войска. Например, Русский добровольческий отряд сражался под знаменами четников, хотя никто из наших ребят, конечно, монархистом не был. Был казачий батальон, поначалу тоже бившийся в четах, а потом сражавшийся под знаменами Милошевича. Были одиночки, прибившиеся к различным сербским формированиям. Много наших было в батальоне спецназа «Белые волки». Вот они несли в боях нешуточные потери. Много наших могил осталось на кладбищах Сербии…

– А скажи, командир… – начал Мухин.

– Я тебе уже все сказал. Эту тему можно мусолить бесконечно… Спи давай! – Седой демонстративно повернулся к Мухину спиной.

Капитан обиженно засопел, крутясь на жестком ложе; наконец затих… и тут же уснул. Снились ему почему-то бородатые четники в бараньих шапках, которые окружали их маленькую группу на вырубке и с криками «Аллаху акбар» травили их тиграми на коротких поводках… А капитан все не мог сообразить, откуда в Чечне взялись злобные тигры…

Проснулся он от ужаса, весь покрытый холодным потом. Приподнявшись на локтях, оглядел поляну, увидел спящего рядом Седого – и, успокоенный, заснул глубоким, без сновидений сном.

Глава 26

Ночь прошла на удивление спокойно. Разведчики отдохнули и, если бы не отсутствие продуктов, чувствовали бы себя вполне сносно. Но завтракать пришлось одной водой.

Перед рассветом Седой построил разведчиков, и десять готовых на все бойцов замерли в строю, ожидая приказаний.

– Ну что, пацаны. – Седой, как всегда, был немногословен. – Осталось немного. Высота 578,3 в двух с половиной километрах от нас. Идем в прежнем порядке, вы все его знаете. Через час пути привал. Вопросы?

Вопросов не было, и головной дозор растаял в ночи. Через три минуты тонкой цепочкой двинулись остальные.

Минут через пятнадцать небо на востоке начало сереть, а вскоре полыхнуло ярким желто-алым полотнищем. Лесной мир ожил, затрепетал крыльями проснувшихся птах, которые тут же начали пробовать свои голоса, пытаясь выяснить, чья песня краше…

По-светлому идти стало значительно легче, и, несмотря на затяжной подъем, до первого привала дошли на одном дыхании.

Еще на подъеме Седой заметил, что Батон на ходу кривится от боли и тяжело припадает на раненую ногу. Он подошел к нему и бесцеремонно сказал:

– Снимай штаны, Батон!

– Что, знакомиться будем? – Батон не терял чувства юмора.

Размотав окровавленный бинт, Седой увидел, что рана воспалилась и сочится сукровицей. Он разболтал в плошке последнюю таблетку фурацилина и тщательно промыл рану. «Левомеколя» больше не было, и пришлось воспользоваться йодом, которым Седой густо обработал кожу вокруг раны. Стерильная салфетка тоже оказалась последней; хорошо еще, что запас бинтов был. На всякий случай, чтобы избежать заражения, Седой вколол Батону антибиотик.

Закончив, он осмотрел раны Мухина и удовлетворенно крякнул: раны затягивались и были покрыты ровной бурой коркой. «Вот что значит молодость», – подумал Седой. Он наклеил на раны пластырь и поднялся, ища глазами Кума, но тот уже сам сделал себе перевязку. Седой сменил ему только пластырь на ухе.

Питаться снова пришлось водой из Аксая, и через десять минут Седой скомандовал подъем.

До высоты дошли за полтора часа. Подъем к ней оказался неожиданно крутым и отнял много сил.

Ушедший в головной дозор Кефир тон-вызовом передал, что путь свободен, и скоро разведчики поднялись на небольшое, не более пятидесяти метров в диаметре плато, со всех сторон окруженное лесом.

– Лучше не придумаешь, – сказал Кум, присаживаясь спиной к дереву и осматривая площадку. – «Вертушка» сядет свободно. А за лесом ее никто не отследит.

– Да, место хорошее, – согласился Седой. – Только бы нас здесь никто не потревожил…

– Ты имеешь в виду лешего или кикимору? – улыбаясь, спросил Кум.

– Нет, братишка, я имею в виду местных «духов», посещающих эти заповедные места с несколько другими целями, чем товарищ Леший.

– Вряд ли, командир, – благодушное настроение не покидало Кума. – Что им здесь делать? Не грибы же собирать?

– Филин, давай связь! – прервал разговор Седой.

Филин на удивление быстро связался со штабом. Сегодняшнее утро было все какое-то приподнято-праздничное: все давалось легко и без напряжения, и это почему-то вселило в душу Седого смутную тревогу, ничем пока не оправданную.

Он поговорил с начальником штаба, и тот пообещал через час утрясти вопрос с «вертушками». Погода с утра летная, машины на приколе, и никаких помех для их быстрой эвакуации не было. И это вновь насторожило Седого. Ну не привык он к тому, чтобы вот так быстро и без всяческих затруднений все решалось…

Командир обошел плато по периметру, приказав по пути срубить пяток небольших кустов, которые могли помешать «вертушке» при посадке. Не зная, как прогнать тревогу, пошел проверять посты. Но и у разведчиков на постах все было тихо и мирно…

Седой вернулся на плато и уселся под дерево рядом с Кумом, прикрыв глаза.

– Тебе чего неймется, командир? – спросил Кум.

– Сам не знаю, – честно признался Седой. – Вот чувствую я, что что-то не так… А что, понять не могу.

– Это потому, что мы наконец-то улетим домой. Отдохнем, расслабимся, попаримся в баньке. Ты просто привык к тому, что постоянно нужно куда-то идти, бежать, стрелять, перевязывать раны… Вот тебе и не верится, что через час мы полетим в родную хату, то бишь казарму.

– Ладно, Кум, помолчи. Не накаркай! Я поверю в то, что сегодня все получилось, лишь тогда, когда сяду в «вертушку» и полечу…

– Да так и будет, командир! Не сомневайся!

– Сумлеваюсь я, однако, – ответил Седой словами какого-то киношного героя и закрыл глаза. – Подремлю я, Кум. Связь со штабом через полчаса. Разбудишь меня.

– Лады, командир! – ответил Кум…

– Кум, та сторона, откуда мы пришли, – опасная. Ты на всякий случай, когда будешь менять посты, отправь туда двоих – снайпера и пулеметчика. На другие направления можно по одному, а туда – обязательно двоих, – сквозь полудрему сказал Седой.

– Да спи ты, командир! Вот неугомонный! – Кум встал и пошел выполнять команду. Кто-кто, а он прекрасно знал, что Седой в таких вопросах никогда не ошибается. И злая, колючая тревога змеей заползла в его сердце.

Он сразу расписал посты до вечера, уже нисколько не сомневаясь, что предчувствия Седого не обманули его. И «вертушек» они не дождутся долго, и повоевать сегодня придется…

Глава 27

Филин в установленное время включил рацию и вышел на связь. Радист группы связи сразу вызвал начштаба, и Филин передал ларингофон Седому.

– Каскад, – сказал начальник штаба. – Ваша эвакуация согласована, и сейчас авиагруппа готовится к вылету. Ориентировочное время прибытия в точку эвакуации 11.00 часов. К этому времени будьте готовы.

Седой схватился за голову, заскрипев от злости зубами.

– Васильевич, это три часа ожидания! За это время «духи» могут выйти на нас по следам, а нам уже и отбиваться нечем! Медикаменты кончились! Давай как-то ускоряй процесс. Три часа – это очень много. Вы даете «духам» шанс настигнуть нас!

– Каскад, все уже согласовано. Время вылета утверждено командующим группировкой. Ты и сам прекрасно знаешь, что «вертушки» к вылету нужно готовить. Нужно готовить экипажи, готовить полетные задания и карты. Ну что я тебе прописные истины объясняю?

– Да все я понимаю! Но сократите время вылета хотя бы на час!

– Каскад, ты знаешь ответ. Все! Конец связи. В 11.00 будьте готовы к эвакуации.

Седой сидел на пне, раскачиваясь телом, закрыв глаза и плотно сжав зубы. Но его оцепенение длилось недолго. Он резко встал с пня и сказал тихо:

– Построились.

Пятеро разведчиков, кроме пятерых, находившихся на постах, встали в шеренгу. Они знали, что Седого редко подводит интуитивное чувство опасности, и полностью доверяли ему.

– Слушать внимательно! – сказал он. – «Духи» могут найти нас только по следам. А шли мы по утренней росе, которая, конечно же, сохранила наш след. На месте привала мы тоже наследили, бросая коврики на росную траву. Нам противостоят арабы, а это значит, что преследовать нас будут. Это аксиома. Кум, кто сейчас на юго-западном направлении?

– Макосей и Крот, – ответил Кум.

– Нормально, блин! Сапер у нас уже стал снайпером? Ты, Кум, башкой своей думаешь, что делаешь? Крота снять, а в усиление к Макосею идут Кум и Суслик. Кум, подлесок на подъеме густой; у тебя есть лента бронебойных, чтобы стволы пробивать?

Кум молча кивнул и сел распаковывать свой РД, чтобы достать пулеметную ленту, снаряженную бронебойными патронами.

– «Духи» могут разделиться и пойти двумя группами: одна по следу, вторая вон по той промоине, – Седой рукой указал на глубокую щель, по которой с плато уходили дождевые и талые воды. – Качок и Филин, спуститесь по промоине метров на сто, осмотритесь и приготовьтесь к засадным действиям. Выберите место, чтобы простреливался весь подъем. Экстрим, у вас что-нибудь осталось из твоих «прибамбасов»?

Сапер только развел руками.

– Так, но гранаты у нас есть? Леска или струна на растяжки есть?

– Есть, есть… – вразнобой ответили разведчики.

– В лесу кидаться гранатами – пустое дело, – сказал Седой. – Они все равно отскакивают от деревьев и меняют траекторию, катятся неизвестно куда по уклону… Поэтому оставить себе по одной гранате, все остальные отдать Михаилу, леску и проволоку тоже. Миха, бери Крота и обтяните растяжками подъем. Проявите же себя, блин! Не ставьте растяжки так, чтобы «духи» их все обнаружили и пополнили свой боезапас нашими же гранатами!

– Я понял, командир! Сделаем все как надо. Ни одну не обнаружат! – бодро отрапортовал Миха, укладывая в свой отощавший «сидор» выложенные разведчиками гранаты.

– Пару штук оставь. Закончите на подъеме, установишь парочку в промоине. Если, конечно, «духи» дадут нам на это время… Все! По местам!

Разведчики разошлись выполнять полученные команды, а Седой присел под дерево, развернув карту. Глядя на карту и анализируя действия группы, он полностью просчитал и возможные действия «духов». Они все-таки нашли следы их перехода через дорогу… Зря он поддался на убеждения разведчиков, что все следы выгорели: остались сломанные на бегу ветки на обгоревших деревьях, остались пропаханные каблуками ботинок глубокие борозды на крутом спуске от дороги вниз. Земля-то после дождя была влажная. Ну а лес вообще не поддался пламени; а там пройти, не оставляя следов, просто невозможно… Таким образом, «духи» нашли их следы в лесу и, скорее всего, к вечеру вышли на плато, где группа останавливалась на дневку. Тогда же они могли найти и следы отхода группы к Собунтам, но надвигалась ночь, и преследование перенесли на утро. Утром они, воспользовавшись автомобильным транспортом, пересекли Аксай по мосту и на машинах доехали до подъема. Дальше начинался буковый лес, и им пришлось идти на подъем пешком. При самом худом раскладе получалось, что через час-полтора «духи» дойдут до плато.

Седой сложил карту и убрал ее во внутренний карман разгрузки.

– Ну, что там прочел, командир? – спросил Мухин, который почему-то всегда оказывался рядом.

– Прочел я, Виталий, что воевать сегодня придется. Кровь из носу! Слушай, а ты почему все время рядом со мной вертишься?

– Сказать честно или отшутиться? Ладно, скажу честно. Я убедился, что самое безопасное место в бою – рядом с тобой! Не обессудь за правду, но я просто спасаю свою жизнь…

– А меня что, пули не цепляют? Контузии не тузят?

– Но ты жив… И твои разведчики живы. Поэтому я уж лучше поближе к тебе держаться буду.

– Ну держись! Недолго осталось… Через час-полтора гости к нам пожалуют, как пить дать!

– Да ты как это можешь знать? – воскликнул капитан. – Все же тихо-спокойно, никаких признаков приближения противника нет. А ты говоришь, через час придут… Не пойму я.

– А ты думаешь, я понимаю? Но вот знаю, что они уже идут по следу. А по прикидам, идти им час-полтора, потому что большую часть пути они проделали на машинах, чем значительно сократили время.

– Командир, а если ты все-таки ошибаешься и «духи» не преследуют нас? – Глаза капитана смотрели с надеждой.

– Да я буду этому несказанно рад! Я, пожалуй, больше всех вас этого хочу, поскольку есть у меня неистребимое желание впихнуть все ваши задницы в вертолет и пусть не совсем здоровыми, но живыми доставить на базу!

– Ну пусть так и случится! – Мухин улыбнулся широкой, открытой улыбкой.

– Капитан Мухин, – Седой улыбку не принял. – Сожалею, брат, до глубины души, но случится как раз наоборот. Вот так-то… Готовь-ка ты свой автомат к бою, летчик!

Седой повернулся и пошел прочь – к опасному юго-западному обрезу плато.

Глава 28

В полной тишине, нарушаемой лишь пением лесных птиц, прошло больше часа. Сообщений с постов не поступало, но Седой знал, что рано или поздно они поступят, поэтому пребывал в постоянной готовности.

До сих пор не вернулись саперы, и Седой уже хотел было вызвать Экстрима по рации, но запыхавшийся Мишка сам вылез на обрез плато и упал, обессиленный. Отлежавшись минут десять, встал и подошел к Седому.

– Обтянули как надо, командир, – доложил он. – Леску протянули по кустам на уровне пояса, оплетя ею ветки. Чтобы пройти, ветку нужно будет отодвинуть, и… бах! Гранаты крепили так, чтобы взрыв шел направленно и наносил конкретный урон. Все тщательно замаскировали. Получилось шесть ловушек из двух гранат каждая. На трех уровнях. Везде поставлены по разным схемам… Обещаю, таких проколов, как раньше, не будет: сработают все! Крот там еще остался, кое-что доделает, и все будет, как в лучших домах!

– Где-то я это уже слышал… – пробурчал Седой. – Но выходило почему-то с точностью до наоборот. Насколько я помню, совсем недавно «духи» поснимали все твои растяжки, и даже сигналки не сработали…

– Так ведь тогда у меня был запасной вариант, и он сработал на сто процентов!

– Сейчас у тебя нет запасного варианта, и вся надежда на то, что твои растяжки остановят «духов». Ну, хотя бы задержат их… Нам сейчас каждая минута их задержки на вес золота, потому что это – наши спасенные жизни. Ты отдохнул?

– Да, командир. Сейчас пойду ставить в промоине.

– Смотри там, на огонь пацанов не нарвись. Предупреди их на подходе.

– Я в курсе, командир! – Мишка закинул «сидор» на плечо. – Пошел!

Седой вышел к краю плато и попытался разглядеть подъем через окуляры бинокля, но сразу убедился в бесполезности этой затеи: густые, облепленные листвой ветки закрывали обзор полностью.

До времени эвакуации оставалось полчаса. Мухин, как заведенный, ходил из края в край плато, и Седой резко одернул его:

– Виталий, не мельтеши! И так нервы на пределе, тут еще ты скачешь перед глазами…

– Переживаю же, командир!

– Переживай не так явно. А то твое волнение и мне передается…

В каком-то порыве, необъяснимом даже самому себе, Седой вдруг прижал к щеке поводок микрофона и скомандовал:

– Посты «север» и «восток», снимайтесь и быстро переходите на «юго-запад»! Быстро! По прямой, через лес!

Разведчики ответили тональными щелчками, чтобы не давать разряд батареям. Седой прикинул: на то, чтобы поменять дислокацию, у них уйдет не менее пятнадцати минут. Он оголял два склона… Но на опасном направлении теперь будет пять разведчиков с двумя пулеметами и снайпером.

Время медленно тянулось, словно специально нагнетая повисшее в воздухе напряжение. Где-то далеко вдруг затрещали сороки – верный признак того, что в лес вошли люди… Седой хотел взглянуть на часы, но не успел: в наушнике пискнул тональный вызов разряженной рации, и голос Кума, прерываясь, прохрипел:

– Ком-ир, «духи»! Идут п-но, не сосч-ть. Шкерятся за де-вьями. Удал-е двести.

– Пусть сработают растяжки, и начинайте! – скомандовал Седой. – Бить только прицельно, патронов у нас в обрез. Пацаны успели добраться до вас?

– Понял! Ус-ли! – ответил Кум.

– Со своей рации больше не работай, у тебя аккумулятор полностью разряжен! Где Крот?

– Вни-у – азит, что-то с рас-ами мастырит.

– Выдергивай его! На «духов» ведь нарвется… Смени рацию, блин!

– Экстрим! На связь! – Седой теперь был полностью спокоен и собран, как боевая пружина автомата.

– На связи, командир! – тут же отозвался сапер.

– Что у тебя?

– Все закончил, возвращаюсь.

– Поторопись! Ты нужен здесь… Мухин, Батон, где какие камни, деревья найдете – все сюда! Делаем баррикаду – вторую линию обороны. Первую пацаны вряд ли смогут долго удерживать… Да быстрей, быстрей!

Глава 29

Седой дождался Экстрима и, пока разведчики возводили баррикаду, включил рацию в надежде, что «вертушки» могут прилететь раньше назначенного срока. Но эфир упорно молчал…

Даже через наушники Седой услышал близкий сдвоенный взрыв и сдернул с головы наушники. Сразу же тишину леса разорвали автоматные очереди. Били снизу, и шальные пули долетали даже сюда, срезая ветки. Разведчики в засаде не отвечали, наверное, видимых целей не было – «духи» укрылись за деревьями и вели огонь из укрытий. Седой взял рацию и перебрался к баррикаде.

– Приготовились, пацаны, – сказал он разведчикам. – Сейчас нашим туго придется. Если у «духов» есть потери, они попрут лавиной.

Словно в подтверждение его слов раздался второй взрыв, и стали слышны вопли раненых боевиков.

– Вторая сработала! – заерзал на земле Мишка. – Третья тоже сработает, это точно! Мы их разместили уступом, никак не минуют!

Стрельба на время стихла. Только раненые орали, требуя помощи…

– Командир, на связь Куму! – тихо заработала рация.

– На связи! Говори!

– «Духи» оттаскивают раненых. Другая группа шарится в земле – видать, ищут наши растяжки.

– Раненых пусть уносят, а саперов Суслик пусть выбьет. Пора. Только пусть бьет с глушаком.

– Понял тебя, командир! Я взял рацию Суслика, он ею почти не пользовался, так что связь будет устойчивая.

– Это хорошо. Информируй о любом изменении обстановки.

Потеряв саперов, уничтоженных Сусликом, «духи» озверели и с криками «Аллаху акбар» поперли на штурм высоты. Сработала третья растяжка, но, видимо, и это не остановило их, поскольку тут же короткими очередями застучали пулеметы разведчиков.

И вдруг сразу несколько взрывов «эфок» перекрыли пулеметные очереди. И сразу же наступила тишина. Настолько плотная, что казалась осязаемой…

– Что случилось, Кум? Вы живы? – сказал Седой в микрофон рации.

– Мы-то живы… А вот «духи» – нет. Решили забросать нас гранатами, но они все покатились обратно по склону. Короче, прямо им под ноги. Они откатились назад.

– Много их?

– Было много, а сейчас еще больше. Снизу еще поднимается группа. Думаю, сейчас их не менее пятидесяти. Ну, и потеряли они человек двадцать… Убитыми и ранеными.

Кум некоторое время молчал. Седой чувствовал какое-то напряжение в его речи, но воспринял это как нормальное состояние разведчика в бою. Но все оказалось гораздо серьезнее.

– Командир, Куму! – снова ожила рация.

– На связи! – Седой понял, что случилось, но ждал слов Кума.

– Ситуация у нас следующая: у Суслика осталось пять патронов. У меня одна короткая лента на пятьдесят патронов. Но она снаряжена через один трассерами: я сразу обозначу трассами свое местоположение, и на меня перенесут весь огонь. У Макосея в магазине патронов пятнадцать. У Кефира в ленте – штук двадцать. У Крота патронов больше нет.

– Крота пришли за патронами. У нас еще есть небольшой запас.

Минут через пять на обрез вылез Крот, но идти обратно ему не пришлось – «духи» начали новый штурм.

По плотности огня разведчиков нетрудно было понять, что патроны у них на исходе, так как огонь велся только отсечными очередями по два выстрела. Но и эту атаку они отбили, хотя в один момент «духи» подошли к засаде на десяток метров. Оставив на земле тела погибших, понеся серьезные потери от огня разведчиков, они снова откатились.

Как только стрельба утихла, Седой скомандовал группе отход.

Разведчики вышли на плато, тяжело волоча повисшего на плечах Кума и Кефира Макосея. С первого взгляда Седой понял, что ранение у него тяжелое, поскольку вся правая сторона его «комбы» была залита кровью. Суслик с оставшимся в магазине единственным патроном прикрывал отход группы. Он ступил на обрез плато последним и развернулся лицом к разведчикам. И тут же из леса прилетел звук выстрела «СВД», который Седой не мог перепутать ни с каким другим.

Суслика бросило вперед неведомой силой, и, уронив винтовку, он ничком рухнул в траву. Седой тут же бросился к нему, но, увидев на затылке ровное круглое отверстие, почти бескровное, упал на колени. Страшное, тяжкое опустошение накрыло его душу черным покрывалом: Суслик был первым разведчиком, погибшим в его группе…

На какое-то время он выключился из реальности, отупев, потеряв способность мыслить, ушел в какое-то другое измерение, не в силах осознать и принять гибель Суслика. В тот момент, когда, казалось, снайпер уже ушел на безопасное расстояние от возможной гибели…

Седого привел в сознание Кум. Встав рядом на колени, он обнял Седого и сказал:

– Он сегодня выбил их человек пятнадцать. При этом постоянно менял место. Видимо, снайпер «духов» никак не мог его засечь… И вот дождался удобного момента… Давай, Седой, командуй! Потом погрустим о наших павших. Тебе еще нас спасать надо! Макосей тяжело ранен; ему что, кони откинуть, пока ты тут печаль свою разливать будешь? Вставай, командир, «духи» не будут ждать, пока ты оплачешь Суслика! – Кум грубо, силой заставил Седого подняться.

Тяжело ступая, командир пошел к Макосею, которого отнесли в тень под дерево. Вспоров комбинезон у него на груди, Седой увидел пулевое отверстие над соском, из которого толчками била густая черная кровь. Разорвав ИПП, он наложил его на рану, но бинт почти сразу набух кровью. Седой понял, что пулей задет какой-то крупный кровеносный сосуд. Перевернув Макосея, он увидел на спине выходное отверстие, из которого вытекло немного обычной алой крови, и успокоился: нет внутреннего кровоизлияния, от которого Макосей уже бы скончался. Он пошарил в аптечке, вытащил оставшиеся в ней три стерильных бинта и, разорвав упаковку, сделал салфетку. Обмазав края раны йодом – других медикаментов не осталось, – он наложил салфетку на рану и сильно придавил. Макосей закряхтел от боли, но сдержался. Подержав салфетку некоторое время, он увидел, что кровотечение становится меньше, но все же салфетка быстро промокла, напитавшись кровью. И лишь с третьей попытки кровотечение удалось приостановить. Оклеив салфетку пластырем, Седой набрал в шприц анальгин с димедролом и вколол Макосею.

– Спасибо, командир! – прошептал разведчик пересохшими губами. – Мне бы воды немного.

Седой отцепил от пояса фляжку и дал Макосею хлебнуть пару глотков.

Рядом разведчики положили тело Суслика, накрыв его с головой плащ-палаткой.

– Командир, Филину! – Седой вздрогнул от неожиданности, настолько громко в наушнике прозвучал голос радиста-пулеметчика.