Дело о туфельке магазинной воровки Гарднер Эрл

Глава 19

Мейсон проехал на своей машине через большие ворота, над которыми красовалась вывеска: «Отель „Гэблс“». Здание темным стержнем уходило в небо. Тут и там в окнах горел свет, свидетельствовавший о присутствии людей. Адвокат припарковал машину, отдал свою сумку и чемодан сонному носильщику, появившемуся из освещенного холла, и прошел к стойке регистрации.

– Меня зовут Мейсон, – сказал он сидевшему за стойкой служащему. – У вас должен быть зарезервирован номер на имя Перри Мейсон.

– Да, мистер Мейсон, ваш номер уже готов. Вы хотите подняться в него прямо сейчас?

– Да.

Мейсон последовал за сонным носильщиком. Они поднялись по широкой лестнице, прошли по длинному коридору и наконец оказались в обычном номере пригородного отеля. Мейсон снял плащ и костюм, дал носильщику чаевые, закрыл за ним входную дверь, затем снова оделся, выскользнул в коридор и замер, прислушиваясь, у двери соседнего номера. Из-за двери доносились тихие всхлипывания. Адвокат тихо постучал.

– Кто там? – раздался голос Деллы Стрит.

– Мейсон.

Делла открыла дверь. Вирджиния Трент, с красными от слез глазами и растрепанными волосами, лежала на кровати.

– А вы как здесь оказались? – спросила она Мейсона, натянув одеяло до самого подбородка.

– Я только что из зала суда, – ответил адвокат, присев на край кровати. – Приехал сразу же, как только смог оттуда вырваться.

Вирджиния Трент откинула со лба спутавшиеся волосы, села на кровати и обняла подушку.

– Я еду назад, – заявила она.

Мейсон покачал головой.

– Да, я еду назад! – продолжала Вирджиния. – Я больше не буду убегать. Я весь день хотела это сделать, но Делла Стрит мне не разрешала. Поэтому вы попросили ее привезти меня сюда?

Мейсон кивнул.

– Так знайте, что я возвращаюсь! Я собираюсь рассказать им…

– О чем? – спросил адвокат.

– Обо всем.

– Вирджиния, расскажите сначала мне.

– Тетя Сара просто прикрывает меня… Нет у нее никакой потери памяти. Мне не важно, что скажете вы, мистер Мейсон. Мне не важно, что скажет она. Но я знаю, что тетя Сара в опасности. Присяжные, скорее всего, признают ее виновной. Во всех газетах пишут, что это гиблое дело, и…

– Присяжные только что оправдали вашу тетю, Вирджиния, – перебил ее Мейсон. – Они признали ее невиновной.

– Невиновной?

– Да.

– Как… как это получилось?

– Думаю, присяжные догадались о том, что случилось на самом деле.

– Что вы имеете в виду?

– Думаю, вам лучше рассказать мне о том, что произошло, во всех подробностях, Вирджи.

– Я расскажу вам всю правду, мистер Мейсон, – проговорила девушка, сдерживая всхлипывания. – Остин Куленс позвонил мне и попросил, чтобы мы с тетей Сарой пришли в определенное место в определенное время. Он сказал, что приедет и заберет нас. Он на самом деле приехал. Сказал, что нам надо объединить усилия и найти дядю Джорджа, что мы можем разделиться, взять каждый по району и обойти все игорные дома. Потом пообещал дать нам полный список таких мест, где бывал дядя Джордж. Мы сели в его машину, и он отвез нас к своему дому, чтобы забрать этот список.

– У вас был с собой пистолет? – спросил Мейсон.

– Да. Я же знала, что мне придется наведаться во всякие сомнительные заведения одной. У меня в сумочке были револьвер и фонарик.

– Что случилось потом?

– Мистер Куленс привез нас к себе, поставил машину в гараж и пошел к дому. Я увидела, как в одном окне мигнул свет, и мистер Куленс решил, что в доме кто-то есть. У него в кармане брюк был револьвер. Он выхватил его и побежал к двери. Я не хотела идти за ним, но тетя Сара сказала: «Пойдем, Вирджи» – и направилась в дом. Естественно, я достала из сумочки свой револьвер. Понимаете, я довольно неплохо умею стрелять, и…

– Да, я знаю, – перебил ее Мейсон. – Расскажите мне, что случилось.

– В доме был какой-то человек. Я не успела его рассмотреть. Мистер Куленс попытался включить свет. Сразу же выбило пробки, и стало темно. Тот человек пробежал мимо меня и выскочил через заднюю дверь.

– Что произошло потом? – спросил адвокат.

– Я достала из сумочки фонарик и дала его мистеру Куленсу.

– Вы все еще держали револьвер в руках?

– Да. Мистер Куленс сказал, что у него украли драгоценности на крупную сумму, а моя тетя спросила, почему он держал драгоценности в доме. А потом он вдруг сказал ей: «Господи, думаю, это был совсем даже не вор, а частный детектив, которого вы наняли, чтобы следить за мной». А она спросила его: «Почему, Осси? Потому что эти драгоценности краденые? Так, значит, это правда? Осси, я пообещаю тебе, что если ты скажешь нам, где Джордж и что с ним все в порядке, то мы просто забудем обо всем этом. Но если не скажешь, я заявлю в полицию, что…» Больше она ничего не успела сказать. Осси прокричал что-то насчет того, что живым его не возьмут, поднял револьвер и выстрелил прямо в мою тетю.

– А что вы сделали? – поинтересовался Мейсон.

– Это был просто рефлекс, – ответила девушка. – Если честно, я даже не помню, как нажала на спусковой крючок. Когда я опомнилась, мистер Куленс уже лежал на полу, а моя тетя была спокойна, как удав. Она сказала: «Джинни, нам нельзя терять голову. Боюсь, с Джорджем случилось что-то ужасное, и нам придется заставить Осси говорить. Мы позвоним в „Скорую“ и отвезем его в больницу, но сначала нам надо получить доказательства». Она расстегнула на нем пиджак и рубашку и нашла нательный пояс, в котором были бриллианты. Она положила бриллианты и револьвер, который был у мистера Куленса, в свою сумочку и велела мне найти телефон и позвонить в полицию. А потом, когда я все еще искала в темноте телефон, она сказала: «Подожди, детка. Он мертв».

– Что было дальше? – спросил адвокат.

Вирджиния затрясла головой, будто хотела отогнать неприятные воспоминания, крепче прижала к себе подушку и уткнулась в нее лицом. Мейсон положил руку на дрожащее плечо девушки.

– Послушай, Вирджи, ты сейчас очень расстроена. Постарайся взять себя в руки и расскажи мне, что случилось.

Через некоторое время девушка наконец немного успокоилась и подняла голову от подушки.

– Тетя Сара сказала, – начала она, все еще всхлипывая, – что бриллианты, которые были у мистера Куленса, скорее всего, краденые. И что, если это действительно так, с нами ничего не случится. Но если они не краденые, у нас будут крупные неприятности. Потом она сказала, что никто не знает о том, что мы были здесь, и подумают, будто в доме побывал вор, поэтому нам надо молчать и никому не рассказывать о том, что случилось. Она велела мне выйти через заднюю дверь, а сама пошла через парадную… А потом… Ну, остальное вы знаете.

– А ты направилась в офис своего дяди и положила револьвер в ящик как раз перед тем, как пришел я, да, Вирджи?

– Да.

– И ты даже не подозревала о том, что тело твоего дяди было в соседней комнате?

– Боже мой, нет, конечно! – разрыдалась Вирджиния. – Когда я узнала еще и об этом, думала, что просто сойду с ума.

– А что потом?

– Потом… Вы не хуже меня знаете, что было потом. Тетя Сара делала вид, что ничего не помнит, и твердила мне, чтобы я не беспокоилась, а просто доверилась вам. Она даже не хотела ничего слышать о том, что случилось, говорила, что ее память пуста и она хочет, чтобы так и оставалось.

– Возможно, она на самом деле ничего не помнит, – заметил Мейсон.

– Не думаю… По-моему, она просто пытается защитить меня.

– Но ты не знаешь наверняка?

– Нет.

Мейсон взглянул на Деллу Стрит.

– Вирджи, – проговорил он. – Я хочу сказать тебе еще кое-что… Я хочу, чтобы ты запомнила. Если тетя Сара действительно потеряла память, это одно дело. Если же это не так и она просто пытается защитить тебя, здесь уже совсем другое дело. Но раз уж ты так уверена, это не суть важно. Ты действовала в рамках самообороны. Нет сомнений в том, что Остин Куленс пытался убить вас обеих – тебя и твою тетю Сару. Он убил твоего дядю Джорджа, когда тот выяснил, что бриллианты Бедфорд краденые. Скорее всего, твой дядя позвал Куленса к себе в офис, и они принялись это обсуждать. Когда Куленс понял, что попал в ловушку, и твой дядя пригрозил вызвать полицию, он выхватил пистолет и застрелил его. Затем спрятал тело в коробку, уничтожил все следы, вернулся домой, перезарядил револьвер и, зная привычки Джорджа, выслал ключи от его машины по почте. Не знаю точно, что произошло, – продолжал адвокат, – но думаю, жена Пита Шенери рассказала ему обо всех своих делах с Куленсом, и ее муж, профессиональный вор, решил поживиться. Поэтому он заставил ее продолжать работать с Куленсом. Он как раз был у него в доме, когда приехали вы.

Я не сомневался в том, что Куленс убил твоего дядю Джорджа. Но сначала я не знал, как это доказать. Я не мог сказать наверняка, действительно ли твоя тетя потеряла память или же просто пыталась защитить кого-то. Но я чувствовал, что если она и пыталась кого-то защитить, то только тебя. Обстоятельства указывали на Пита Шенери как на грабителя, проникшего в дом Остина Куленса, и я решил, что смогу использовать его, чтобы оправдать твою тетю, поскольку у меня было подозрение, что пули перепутали. А когда сержант Голкомб начал давать свидетельские показания и попытался скрыть свою ошибку, заявив о полной уверенности в том, что не путал пули, я сразу же понял, что он, сам того не зная, сыграет на руку истинному правосудию.

Если честно, Вирджи, ума не приложу, что бы случилось, разберись прокурор во всем как следует. Тогда бы тебя могли арестовать и обвинить в убийстве, и тебе пришлось бы защищаться, а это было бы не слишком-то легко и приятно. Когда человека убивают в его собственном доме, довольно трудно доказать, что имела место самооборона.

– Я знаю, – всхлипнула Вирджиния.

– Но, – продолжал Мейсон, – сержант Голкомб подумал, что совершил ошибку и передал баллистикам не ту пулю. Если честно, нельзя его в этом винить. Он принял вполне правильное решение. А потом, как полицейский, Голкомб не мог позволить преступнику ускользнуть из рук правосудия только потому, что он случайно перепутал пули, которые ему передал патологоанатом. Но когда сержант начал так уверенно давать показания в качестве свидетеля, я сразу же понял, что это отличная возможность сделать так, чтобы тебя уже никогда не смогли привлечь к ответственности.

– Почему меня уже не смогут привлечь к ответственности? – поинтересовалась девушка.

– Потому что тебя никогда не смогут обвинить в убийстве Остина Куленса, если только не докажут, что Куленс был застрелен из револьвера, который ты положила в ящик стола в офисе своего дяди. А доказать это возможно только с помощью пули из тела Куленса. И сделать это они смогут, только если посадят сержанта Голкомба на место свидетеля. А сержант уже выдал в суде такое прямолинейное и чистосердечное заявление, что уже никогда не сможет от него отказаться, иначе его привлекут к ответственности за дачу ложных показаний. И это вызовет такое негодование общественности, что прокуратура никогда на это не пойдет.

– Значит, они ничего не смогут со мной сделать? – спросила девушка.

– Нет, если ты будешь молчать, – покачал головой адвокат. – Ты никогда не должна никому рассказывать о том, что случилось.

– Я не хотела, чтобы моя тетя пострадала… – вздохнула Вирджиния. – Я хотела прийти в суд и признаться во всем. Я…

– Я знал, что ты это сделаешь, – успокоил девушку Мейсон, положив руку ей на плечо. – Но подумал, что твоя тетя в состоянии постоять за себя. Ну же, встряхнись, Вирджи. Все уже закончилось. Я заставил тебя сидеть здесь взаперти, но теперь все уже позади, и ты можешь вернуться домой.

– Как… как она держалась? – спросила Вирджиния.

– О, твоя тетя Сара была в своем репертуаре, – улыбнулся Мейсон. – Сразу же после оглашения вердикта она на своем кресле подъехала к присяжным, поблагодарила их, а затем, спокойная, как удав, подкатила к столу секретаря, забрала из своей сумочки вязанье и принялась мастерить для тебя свитер.

Девушка весело рассмеялась:

– Это на нее похоже. И если бы присяжные признали ее виновной, она сделала бы то же самое.

– Да, – задумчиво проговорил Мейсон. – Думаю, ты права. А теперь… – Он повернулся к Делле Стрит: – Я умираю с голоду! Я примчался сюда сразу же, как только смог вырваться из зала суда и отвязаться от всех этих репортеров, журналистов и прочих любопытствующих. Вопрос в том, что мы будем есть, где мы будем есть и когда мы будем есть.

– Ресторан отеля уже закрыт, – сказала Делла Стрит. – Но мы можем перехватить по паре гамбургеров в небольшой закусочной напротив. Давайте-ка отправимся туда, как только Вирджиния Трент примет душ, сполоснет лицо холодной водой и поймет наконец, что ей больше не о чем плакать.

– Боюсь, для этого мне понадобится слишком много времени, – замялась девушка. – И потом, я все равно не хочу есть… А вы идите… Я… я хочу кое-кому позвонить…

– Шеф, я весь день боролась с такими вот настроениями и никуда не могла выйти, – пожаловалась Делла. – Дайте мне пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Сможете подождать?

– Смогу, – великодушно кивнул Мейсон. – Буду ждать тебя в холле.

Глава 20

Они зашагали по подъездной дорожке к шоссе, по которому с зажженными фарами проносились машины. Мейсон обнял Деллу Стрит за талию. На другой стороне дороги светилась огромная вывеска с надписью «Хот-доги».

– Тяжелый день? – спросил Мейсон.

– Да уж! – вздохнула Делла. – Вирджиния была просто сама не своя.

– Этого я и боялся.

– Вы были уверены, что сумеете оправдать Сару Брил?

– Вполне. Только я думал, что все будет намного сложнее, пока сержант Голкомб не рассказал на допросе всю правду.

– А вы сомневались, что он это сделает?

– Нет, – ответил адвокат. – Если хорошенько подумать, его тоже нельзя винить. На его месте почти каждый сделал бы то же самое. Особенно тот, кто воспринимает адвокатов как личных врагов.

– А они не попытаются арестовать Вирджинию Трент, шеф? – поинтересовалась Делла.

– Я так не думаю. Я ввел в дело Пита Шенери, так что теперь полиция будет в первую очередь охотиться за ним. Они заявят, что это он стрелял. Скажут, что он, должно быть, проник в офис Трента, завладел револьвером, убил Куленса, украл драгоценности, вернул револьвер на место и скрылся.

– А что будет, когда они поймают Шенери?

– Они его не поймают, – с улыбкой проговорил адвокат. – Шенери читает газеты и знает, что делать. Понимаешь, Делла, это одно из тех дел, в которых адвокат должен помнить, что конечная цель его работы – проследить, чтобы восторжествовала справедливость. Временами цель оправдывает средства.

– То есть надо бороться со злом его же методами?

– Не совсем. Конечно, сержант Голкомб переврал факты. Не то чтобы он их совсем уж исковеркал, но, находясь в заблуждении, он не мог правильно их представить. Я должен был это учитывать.

Некоторое время они шли молча.

– А как Вирджи? – спросил вдруг Мейсон. – Она с этим справится?

– Думаю, да, – ответила Делла. – Она уже успела позвонить своему молодому человеку.

– А, еще один из тех разговоров про науку, баллистику, пистолеты, пули и…

– Вы удивитесь, когда узнаете правду, – перебила его Делла, весело рассмеявшись.

– Ты хочешь сказать, она ворковала по телефону, что твоя голубка? – недоверчиво прищурился Мейсон.

– Ну, она была очень даже нежной и ласковой, а перед тем как повесить трубку, она…

– Она что? – спросил адвокат.

– Я не могу вам рассказать,– хихикнула Делла. – Это будет вмешательством в личную жизнь.

– А ты не можешь показать мне это?

Делла как следует огляделась, чтобы убедиться, что их никто не видит.

– Ну… возможно… – Она рассмеялась. – Наклонитесь, чтобы я смогла дотянуться…