Я – необитаемый остров Маркович Наташа
– Отлично. Это сильно меняет картину.
– Ну, не знаю, что тебе делать. Знаю одно: ты все равно это не успеешь. Физически невозможно. Тайм-менеджмент рассчитан на людей со здоровой психикой и адекватной самооценкой.
– Мда… – я погрустнела.
– Расставляй приоритеты.
И я ушла расставлять приоритеты по правильной науке тайм-менеджмент. Социальных ролей у меня оказалось ровно шесть. «Я сама» – зубы-то надо чистить. «Я – жена» – это я так нагло написала, имея в виду, что если мне важны отношения с Юрой, то им нужно уделять время и внимание. «Я – ресторатор», «Я – координатор», «Я – редактор журнала», «Я – писатель». Потом подумала и добавила седьмую роль: «Я – подруга». Все равно я на это трачу время, по-любому.
Если бы мой издатель увидел, что социальная роль «я – писатель» стоит на предпоследнем месте, его бы кондратий хватил. Я не написала за этот месяц ни строчки. С содроганием жду момента, когда он позвонит и спросит, как продвигается моя новая книга.
Помучившись с расстановкой приоритетов и так и сяк, я поняла, что задача это совершенно нереальная. Тут нужно либо отказываться от чего-то, либо выходить на новый уровень структурированности своей жизни, становиться мини-воротилой и микроакулой. Короче говоря, превратить свою жизнь в таблицу умножения. А уж это в мои жизненные планы точно не входит. Это не про меня. Про меня – энтузиазм, любовь, прогулки при луне, работа в кайф и все такое.
В общем, ничего я не смогла придумать толкового и никаких решений принимать не стала. Так же, как и Стас. Закопала голову в песок. Авось пять месяцев еще продержимся, а потом разберемся.
Стас вот целый год продержался. Правда, теперь они с Юлей живут в разных местах.
Юля проплакала два дня, а потом решила действовать. Написала список своих знакомых, теоретически попадающих под определение мужчины ее мечты, и умудрилась их всех ненавязчиво оповестить, что место рядом с ней вакантно. Говорит: «Моя цель – создать семью с любимым человеком. Чтобы любимого человека встретить, нужно чаще встречаться в принципе». Вот это подход, я понимаю!
Поэтому вокруг Юли теперь круговорот ухажеров, и ее наперегонки приглашают в кино, в кафе, на свидание…
Очень Юля неудобная стала, все время куда-то идет, вместо того чтобы поработать лишний часок. У нее включилась социальная роль «Я – женщина». Правда, все пока безрезультатно, но зато на сопли времени не остается совсем. Хоть какой-то плюс.
Зато Леша с точностью до наоборот – съезжается с Миланой. Решили жить вместе. Что ж, посмотрим. Миланка иногда сука-пресука высокомерная, а иной раз вдруг начинает подпрыгивать от радости, как девчонка. И я сразу в нее влюбляюсь, такая она прикольная, живчик, красотка. В общем, я порой меняю о ней мнение. Надо бы как-то полюбить ее, раз она девушка моего партнера.
Еще они ходят ужинать в мой ресторан каждый день. Леша живет не очень далеко. Теперь уже они живут вместе. Это хорошо – в офисе журнала он редко бывает, только на собраниях. Работает дистанционно. В офисе ТЦ я бываю редко, по тем же причинам, а в ресторане мы почти каждый день видимся. Хотя он там бывает чаще, чем я. И времени больше проводит. У него-то со временем в принципе все нормально. Леша бизнесмен четкий и конкретный. У него в подчинении человек триста. Даже странно, что он согласился с нами вот этим заниматься. Думаю, тоже для того, чтоб жизнь медом не казалась. В смысле разнообразней была.
Сомневаюсь, что он хотя бы час в день тратит на занятие журналом. Просто нагрузил подчиненных в своих фирмах, и все дела. Молодец. Умеют же некоторые.
Я же фигачу со всех ног. Ага, все же мне полегче стало от тайм-менеджмента! Хоть какая-то структурированность в голове появилась. Я перестала метаться в разные концы одновременно, научилась просчитывать свои маршруты, больше стала делегировать.
И все равно не хватает времени.
Мы сумели поговорить с Юрой о наших обязательствах по отношению друг к другу и договорились, что, как минимум, до развода будем считать друг друга «своим парнем» и «своей девушкой».
Юра, как мог, избегал этого разговора, ругался, кричал, что это пустые разговоры и вообще сплошное имение в мозг, но я не отставала, и он сдался. Если честно, то мне, наверное, просто хотелось, чтобы он говорил «моя девушка». Мне хотелось быть «его девушкой». Для меня это звучит просто как песня.
– Хорошо, ты моя девушка, если уж тебе непременно нужно как-то называться, – проворчал он, упираясь перед этим минут сорок.
– Так ведь дело не в названии, – начала я врать в целях самозащиты.
– А в чем?
– Ну, например, встречаюсь я с кем-либо еще, с целью сексом позаниматься…
– Без секса уже никак не обойтись? Ты ведь замужняя женщина.
– А ты можешь без секса обойтись?
– Нет.
– А я могу. У женщин с этим проще как-то. Могу, но не хочу. Мне, может, жить-то осталось…
– Сколько? – насторожился Юра.
– Да лет пятьдесят – шестьдесят от силы. Чего это я должна драгоценные минуты тратить даром, лишая себя жизненных удовольствий?
– Логично, – засмеялся Юрик. – Ладно, ты меня достала. Но ты моя девушка, если ты не против, конечно.
– Не против, – я заулыбалась до самых ушей. Ну не могу я равнодушно принимать ухаживания мужчины, который мне нравится. Я дико рада и скрывать это выше моих сил. Да, наверное, и не надо. Не знаю. Разные есть мнения на этот счет.
– По крайней мере, следующие пять месяцев, если не возненавидим друг друга раньше, – добавил он.
Сука. Можно было не напоминать хоть денек? Больно слышать, но обижаться не на кого, я сама пошла на это. Ладно. Будем дальше тренироваться в отдавании.
Насчет секса я, конечно, блефовала. Мало того, что, когда я влюблена, мне вообще трудно представить кого-то другого своим партнером, так еще и график у меня такой, что выжить бы, дай бог. Как в том анекдоте про уставшего мужика: никаких оладушек, трахаться и спать. Только наоборот.
Форум М и Ж
Хор женщин: Почему вы не любите обсуждать отношения? Выяснять – кто мы друг другу?
Сергей: А чего о них разговаривать, так не понятно, что ли?
Витя: За конкретикой следует необходимость брать на себя обязательства. Это как подписка о невыезде, взятая следователем.
Илья пишет… mariyaam: Потому что это провокационные вопросы. В нашем понимании они задаются не для того, чтобы знать об отношениях, а для того – чтобы, услышав правду, сделать вывод, что, мол, так и знала – ты меня не любишь. А если услышала то, что надо, – значит… мне нужно то-то и то-то… я же такая хорошая! То есть смысла в этих вопросах нет никакого. Если не знаешь, кто кому кем приходится, так чего сидишь рядом?
shvetya: Потому что это риторика и пустое сотрясание воздуха. Кому это надо? От того, как вы вдвоем или кто-то со стороны это назовет, ничего вообще не изменится.
любитель людей comprachikos: Я в принципе не люблю «обсуждать отношения».
Повесившийся Труп Мертвого Человека kirill_1976: Потому что это пустая трата времени. Пиздобольство голимое. Зачем обсуждать абсолютно прозрачные темы?
Сергей ksniko: Статус? Меня он мало волнует. Определить наши отношения? В норме отношения непрерывно меняются. И определить их – это все равно что из птицы сделать чучело и повесить его на стену. После этого летать она уже не будет.
halevi: Потому что, если моя жена (не дай бог!) заведет такой разговор, – это будет означать разговор о разводе.
sweet_larry: Какда трахаешсо, разгаваривать нада поменьше, чтобы не сбица с ритма.
romtzr: Это потакание амбициям и самомнению. Не понимаю людей, которые превращают отношения в сплошное выяснение – кто главный. В любой паре главным должен быть компромисс ради сохранения отношений, потом – ради детей, а потом уже – ради себя.
zulzen: Это пустая трата времени и нервов.
bullfi nch: Определение статуса автоматически распределяет роли и обязанности. Мужчина еще не успел эмоционально в полной мере включиться в отношения (ему необходимо гораздо больше времени, чем женщине), как уже – распределение ролей.
vento_caldo: В свою очередь я просто «не догоняю», почему девушки так любят «взрывать мозги» выяснениями отношений? Впрочем, я достаточно внятно умел выражать свое отношение к женщине… По этой причине, вероятно, мне не столь часто приходилось слышать такое.
alekzander: Потому что есть вещи, о которых не надо разговаривать. Не в том смысле, что о них вредно говорить, а в том, что никакие разговоры ничего в них не изменят. Что изменится от того, что кому-то будет назначен какой-то статус? У него от этого вырастут во-от такие уши и во-от такой нос, что ли?
middtrich: Вопрос «Каковы наши отношения?» провокационен, так как честного обсуждения никогда не получается, в результате – опять недомолвки, додумывание за партнера и раздражение. Насчет вопроса «Кто мы друг другу?» – представьте, что мужчина честно отвечает: «Я тебя люблю, мне с тобой хорошо, хочу продолжать наши отношения, но жениться и заводить с тобой детей не хочу!» Как девушка отнесется к такой правде? Лучше уж нам соврать.
print_manager: Статус сродни достоинству. Что толку его обсуждать, когда его нет? А когда он есть – все и так понятно. Раздражает, когда качают свои права с позиции понятий и стереотипов. Это как торговаться на базаре. Не люблю.
13tharkan: В точку. Совсем недавно (пару дней назад) был как раз такой разговор. Не любим мы этого, видимо, потому, что разное у нас понимание статуса. Для меня приставка «жена», будь то гражданская или еще какая-то, обозначает определенный уровень ответственности, к которой я сейчас не готов. Если же говоришь «она моя девушка» уже как-то легче. Видимо, в таком случае чувствуется некоторая степень свободы, независимости. А может, я просто-напросто эгоист.
timoha67: А какое это имеет значение, если двое действительно любят друг друга?
grax: Если женщина сама не понимает, КТО она в союзе двоих, – бесполезно объяснять ей это.
falcon: Это обволакивает отношения формальной пленочкой, которая гасит краски окружающего мира.
Ну, например, если отношения как бы есть, то накладываются ограничения на свободное время, на общение с людьми… можно продолжать бесконечно.
Чем меньше классифицирующей определенности – тем лучше. Главное, не как называть, а как жить.
Наши договоренности не могли не сказаться на всем остальном – на любимого мужчину тоже нужно время. А любимый мужчина, между прочим, начал проявлять признаки недовольства моей занятостью. Я в шоке! И это он месяц назад кричал на всю Италию, что все будет просто прекрасно, я справлюсь, а он мне поможет.
– Ну, я тогда не осознавал всю степень твоей увлеченности работой, – пояснил он мне. – Нормальные люди работают по графику. И после работы бегут домой. А ты свои Игры и днем и ночью координируешь. Не нравится мне это.
– Начинается! Ты меня поддерживать обещал. Вот и не наезжай. Я свою работу люблю, поэтому на нее не покушайся.
– Конечно, работа важнее меня, – проворчал он и надолго удалился в туалет.
Классический пример жертвенной манипуляции.
Наверно, все-таки его гложет обида за тот случай, когда я его отвергла ради капитанских звонков.
Все же нам стало прикольно с Юрой. Мы стали проводить вместе больше времени, полюбили болтать перед сном обо всем на свете, стали горячо обсуждать материалы, которые я нарыла для журнала, трепаться про Юлю со Стасом и Илью с Миланой… А самое главное то, что Юрик, как оказалось, любит обниматься и прижиматься не меньше меня! Мы оба тактильные. Это кайф, ура-ура!!!
И секса стало – завались! Каждую ночь! И утро. И иногда день. Мы исследуем друг друга, изучаем ямки, бугорки и ложбинки. Вот я и отрываюсь за все пропущенные недели и месяцы.
В общем, вечная любовь там у нас или что-то другое – время покажет, но жизнь стала кайфовой.
Впрочем, чего притворяться здравомыслящей барышней, я-то втрескалась, разумеется, и вечная любовь – это то, чего я жажду, но говорить ему об этом не тороплюсь. Хватит с меня. Признавалась я уже первая – мужики как-то пугаются, бедные. Даже если ты им тут же сообщаешь, что это их ни к чему не обязывает, – все равно пугаются. Увы. Такие вот странные создания. Люби их и обожай, но молчи, пока не спросят.
В общем, я перестала параноить и вернулась в свое привычное состояние драйва. И, кстати сказать, это не я в него вернулась, оттого что с Юрой помирилась, а, наоборот, я сначала перестала париться, а потом помирилась. Так всегда и бывает. Проверено сто раз.
Бытие всегда идет впереди действий. Хотя почему-то все думают совершенно наоборот.
Форум М и Ж
Женщины: Что вы думаете и чувствуете, когда женщина первая признается в любви?
Сергей: Дура. Разводит, может? Если же и, правда, любит, нормально – пусть будет для коллекции. Если я ее люблю – обрадуюсь. Вообще, слова я не особо слушаю, больше смотрю на проявления.
Витя: Гордость за себя.
Илья пишет… mariyaam: Да хоть пятая… Чувствую, что оценили по заслугам. Ну, гордость, конечно, и разочарование, потому что это означает, что дальше уже надо что-то делать по-другому.
slothar: Уважаю силу ее духа.
Повесившийся Труп Мертвого Человека kirill_1976: Все зависит от моего собственного отношения к данной женщине.
Сергей ksniko: Растерянность. Так как не знаешь, что после этого делать. Пример из классики – Онегин получает письмо от Татьяны.
sweet_larry: Чувствую всю силу своего поршня!
timoha67: Если я чувствую, что это искренне, то это непередаваемое ощущение счастья…
romtzr: Радость, если взаимно. Страх, если совсем наоборот.
zulzen: Не было такого.
bullfi nch: Неловкость и сожаление, если нет взаимного чувства. Радость и прилив эмоций, если взаимное чувство есть.
alekzander: Чаще всего, неловкость. У женщин на такие признания с детства заготовлены какие-никакие ответы, типа, «ах, я не одета» или «останемся друзьями». А мужчина в такой ситуации теряется.
Ну и тщеславие, конечно, приятно почесывается.
middtrich: Уважение, сильное желание ответить тем же. Чувствую себя очень растроганным.
print_manager: Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Гордость чувствуется. Радость охотника.
13tharkan: Если я ее тоже люблю, то я счастлив, так как есть взаимное чувство. Если же не люблю, то чувствую себя очень дискомфортно, так как не могу ответить взаимностью и вынужден человеку причинить душевную боль.
grax: Ничего особенного. «Девочка, ты действительно думаешь, что я тот, кто тебе нужен?», «Ты действительно веришь в то, что я отвечу взаимностью? Почему?»
falcon: Вообще это зависит от конкретного человека. Ну, как всегда. Тут либо растерянность, либо радость. Либо камень с души свалится, либо он же на душу ляжет.
vento_caldo: Обязанность и ответственность. Лично меня это обременяет. Не могу сказать, чтобы это отталкивало… Но частенько такие признания настораживают.
любитель людей comprachikos: Если эта женщина нелюбимая, то испытываю досаду и неловкость.
Игра вдруг сразу пошла веселей, видно, мой драйв им передался. Результаты повалили, собачиться наконец перестали.
По офису нашему я тоже бегаю вприпрыжку, и сотрудники мне улыбаются. Я взяла в оборот дизайнера. Эта заблеванная скотина мне, конечно, очень нравится – он и креативный, и необычный, и вообще шизанутый. То, что нам надо. Но у него типичное дизайнерское заболевание – он никогда не выдерживает сроки. Вообще еще не разу вовремя не выполнил данное обещание. Журнал он по секрету разрабатывает на пару с одним очень крутым в полиграфическом мире дизайнером, дистанционно удаленным. То, что получается, – очень-очень good! Но если мы будем двигаться такими темпами, то сорвем вообще все сроки.
Дизайн мы, естественно, принимаем поэтапно, от идей до воплощения, работаем по нескольким направлениям, пока не определимся, какое больше нравится. Консультируемся с определенным количеством специалистов и все такое. Но этот чертов Родион, не знаю, кто так его назвал, тормозит не по-детски. Причем все обещания дает, даже не вздрагивая. Очень уверенно. Потом, когда я у него спрашиваю, какого хрена он их не сдержал, смотрит на меня большими наивными голубыми глазами, моргает и молчит. У меня даже нет сил наорать на него. Слишком он невинен, когда провинится. Ну, чисто кот из «Шрека». Я понимаю, что это его форма манипуляции, но каждый раз на это покупаюсь. Ох, что-то мягкая я стала какая-то.
При всем при том эта скотина залила чаем уже две клавиатуры. Что нам их теперь – в расходники вносить? И ведет себя как? То спит, положив голову на стол, то вдруг к компу прилипает на несколько суток, то на ночь остается в офисе, то пропадает напрочь и не отвечает на звонки. Неуправляемый тип.
Мне даже завидно. Я тоже могу писать только по ночам, и мне тоже хочется вести себя свободно и безответственно, но я не могу себе этого позволить.
Я чуть ли не с детства привыкла к тому, что мне нужно выживать: есть на что-то, оплачивать квартиру, одежду. Я не могу себе позволить вести себя совсем разгильдяйски.
С годами у меня добавилась ответственность за персонал, которому нужно платить зарплату, даже если у самой в кармане пусто. Все это моя жизнь. Я привыкла работать, грызть землю, зарабатывать. Смешно, но я испытываю чувство вины, когда ничего не делаю дольше пятнадцати минут.
Я практически никогда не выключаю звук у мобильника, вдруг кому-то очень срочно нужно поговорить со мной и от этого зависит чуть ли не вся его жизнь. Если я уснула днем и мне кто-то позвонил, я просто так за здорово живешь не признаюсь, что спала, – буду зевать, врать, что просто устала, либо расколюсь, но расскажу красивую историю, чаще правдивую, о том, что я всю ночь писала, летела на самолете, разбиралась с игроками и т. д. Словно спать днем – это позор, пока, понимаешь, вся страна в едином порыве…
Чего она там у нас делала в едином порыве? Впрочем, не важно. Надо искоренять этот бред, срочно. Пока не сгинула.
Так что к дизайнеру нашему я испытываю смешанные чувства – злюсь за невыполненные обещания и восхищаюсь умением сливаться в неизвестность, мне неподвластным.
Зато у меня родились подозрения, что у Родиона возникли чувства ко мне отнюдь не смешанные, а вполне определенные. Такое ощущение, что он влюбился. И у Юли такие же мысли возникли. Как-то он странно на меня таращится.
Вчера, когда я с ним разговаривала, облокотилась на его стол и стала тыкать пальчиком в экран на разные элементы дизайна. Он же, вместо того чтобы смотреть на то, во что я тыкаю, уставился на меня.
– Да ты сюда смотри, на палец, – говорю я ему и палец показываю. И тут он меня за этот палец берет и держит. Подержал немного, отпустил, за мышь взялся и уставился в экран.
Я растерялась и отошла тихонечко. Что это значит? Очень странный товарищ. А мне с ним еще работать и работать.
С тех пор как Юра энергетически присоединился, собрания стали совсем уж веселые. У нас и так-то колбаса была, а тут Юра привнес свою энергетику вулканической силы и отличное чувство юмора. Мы даже усидеть не можем, постоянно залезаем коленками на стулья, нависая над обсуждаемыми материалами, спорим, орем, ругаемся, смеемся. Материал отбираем сообща и очень придирчиво. Берем то, что одобрено единогласно. У меня, кстати, появилось сообщение для нашего маленького форума. Я таки проконсультировалась с несколькими крупными специалистами в издательском деле, и все они сказали, что мы психи.
– Это хороший знак, – рассмеялся Юра, и я обрадовалась.
«Какой у меня клевый, уверенный, неординарный мужчина» – подхалимски восхитилась я про себя. Он, безусловно, является центром притяжения в любой компании. Неординарный мужчина, поймав мой взгляд, приосанился. Вот ведь сила женского восхищения! Прямо страшно становится от осознания своих возможностей.
Таким образом, в новый месяц мы вошли как по маслу – жизнь стала донельзя прекрасной и удивительной. Как вообще, так и в частностях. Даже Юля не унывает. Поплачет – и снова в бой. Оптимистка.
Заблеванный дизайнер
Впрочем, стоило нам в этот месяц въехать как по маслу, тут же начались какие то дикие проблемы. Для начала пропал наш прекрасный дизайнер.
Не пришел в понедельник, после выходных, сволочь волосатая. Ладно, так уже было. Придет – выпишем «премию». А ведь знает, зараза, что мы все дизайна ждем, как манны небесной.
Потом водитель сбежал. Так я и знала. Ненавижу депрессивных мужиков, которые считают, что в жизни кому-то повезло и поэтому все у них хорошо, а кому-то не повезло и только поэтому все у них плохо. Не попали в струю, понимаешь! Бедолаги.
Нашему-то не повезло, конечно, понятное дело. А у нас такой тут жизнерадостный кипеш, что его из нашего коллектива вынесло как пробку. Некому сидеть с ним вместе, ныть и обсуждать, какие говнюки все кругом, и начальство и правительство, а вот он – замечательный, в окружении сволочей.
Без водителя, конечно, беда.
На пару дней застопорилась куча работы, потом нашли нового водителя. Но время, драгоценное время и нервы…
Потом пришла проверка ко мне в ресторан. Нашли посудомойку-иностранку без разрешения на право работы. Теперь нужны деньги, а их нет. Можно плюнуть, конечно. Ну, предупреждение дадут, штраф небольшой для первого раза, тем более что разрешение почти готово, документы сданы, справка о том имеется в наличии. Но посудомойку вышлют на родину. А она у нас с самого начала, самая трудолюбивая, добрая, веселая и вообще уже родная. Жалко. Директриса не справилась с задачей по вызволению документов. Хотят видеть Наталью Геннадьевну, лично. Меня то есть, а совсем даже не посудомойку. Вот, блин!
Пошла на разборки. Господи, сколько раз я плакала в разных учреждениях – уму непостижимо. Регулярно такое происходит. От злости, бессилия, невозможности говорить то, что думаешь, от унижения. Как правило, это срабатывает, и чиновники немного смягчаются. Не настолько, конечно, чтобы прямо так вот взять и отпустить, но все же становится полегче. Как мужики только выкручиваются? Не плакать же им.
Вот и теперь – взяли денег и отпустили. Немного. Но крови предварительно выпили ужас сколько. Тут, как правило, всегда соблюдаются некие пропорции: меньше денег – больше крови, меньше крови – больше денег.
В ТЦ мне тоже накатили, это, конечно, уже стало доброй традицией за последний месяц, – накатывать мне по понедельникам. Но сегодня накатили особенно – у игроков практически половина программы прошла, а цели всего лишь процентов на тридцать выполнены.
– Так ведь всегда и бывает, – пыталась отмазаться я, – вечно все затягивают, а потом в последнюю неделю не спят, не едят, бегают, как ошпаренные, и всё в конце концов успевают.
Тут меня ждал сюрприз.
– Нет, моя милая! – было сказано мне. – Это только в твоих программах так происходит. А вот Олег, например, когда координирует – у него все заранее сделано, а в последнюю неделю все бамбук курят и на лаврах почивают.
– Да ладно, не может быть, – я уставилась на Олега, который был координатором до меня.
– Да-да, – покивал он. – Факт. Это ты такая – все всегда в последний момент делаешь, героически спасая весь мир и свою задницу. А у меня без героизма, спокойно, поступенчато. Мне не нужно рвать жопу, доказывая себе и всему миру, что я герой. Мне это и так хорошо известно.
Я фигею! Пять лет координирую Игры и всегда пребывала в уверенности, что так бывает у всех. Даже не парилась. И вот – приехали. Что мне теперь делать? В офисе ТЦ на меня злы уже: я и правда не успеваю справляться со всеми своими функциями. Даже звонки принимаю порой поверхностно – лишь бы принять поскорее. А с ними же, с игроками, разговаривать нужно, сопереживать, чувствовать то, что они чувствуют. Видеть за их словами то, что даже они еще не видят. А я все время куда-то несусь.
Хорошо, я не я буду, если не справлюсь с Игрой. Да и со всей этой напастью. Мысленно стискиваю зубки.
Книга. Ох! Позвонил издатель, ласково спросил, намерена ли я ее сдавать в ближайшем обозримом будущем. Я что-то невразумительное мычала и блеяла.
Юля встречается с каким-то Сашей, хочет познакомить нас завтра, а со мной поговорить – сейчас. Я разговариваю. Потом разговариваю с Юрой. Потом с игроками. Пытаюсь вызвонить Родиона. Ругаюсь с директрисой ресторана. Потом с Лерой. Потом у меня спускает колесо, и я ловлю проезжающих мимо мужчин на предмет его замены. Потом уже практически наступает ночь, и я приезжаю в ресторан. Там меня ждут Леша с Миланой, чтобы обсудить вопросы по рекламе журнала и рекламы в журнале.
Милана сегодня почему-то особенно высокомерна. Я пока не могу понять, что же так влияет на уровень ее высокомерия. Видно, что-то происходит в течение дня, потому что она иногда ведет себя так, иногда по-другому. И понять заранее, прямо от входа в ресторан, что сегодня нас ждет, не получается.
Эх, была бы она в Игре, ей бы уже давно объяснили что почем. Но она не в Игре, и я переношу ее поведение молча, ибо я не уполномочена выступать в роли ее тренера – она об этом не просила.
Меня в таких случаях колбасит: я же привыкла говорить все, что я вижу и думаю. Мне за это деньги платят. А те, кому я деньги плачу, тоже слушать вынуждены, хочешь – не хочешь, я начальник. Подругам я тоже говорю все, что думаю, таков у нас альянс. Мы с ними видели, кого выбирали в друзья. А Милана мне не платила, и я ей тоже не плачу. И в подруги свои она меня не выбирала. Поэтому молчать приходится. Скоро чесаться, наверно, буду от этого и покроюсь коростой. Лопну, в крайнем случае. В общем, стресс.
Жизнь удалась, одним словом. Домой я пришла в два часа ночи. До трех по этому поводу ругалась с Юрой. Ну, может, не ругалась, но пререкалась. Все равно неприятно – только встречаться начали и уже собачимся. Ужас. Он еще и домостроевец?
Современные женщины к шести вечера не торопятся домой ужин готовить. У нас тут пробки на каждом шагу и дел невпроворот. Мы все деловые. У меня студентка одна так и написала в резюме: «Работаю деловой колбасой». Я тут же взяла на вооружение.
До четырех ночи мы занималась сексом. Ну а как же? Интересно, насколько нас хватит в столь интенсивном режиме?
Встали в восемь и пошли на работу.
И вот так всю неделю. Страшно. Пью ноотропил, чтобы меньше хотеть спать. Меньше спать не хочется.
Во вторник Родион тоже не пришел. И в среду. Телефон попрежнему «вне зоны доступа». Мы начали его искать. До четверга обзвонили всех, кто мог на него вывести. Его бывших коллег, друзей, партнера, с которым он над журналом работает, знакомых друзей, знакомых бывших коллег и знакомых партнера, имеющих отношение к дизайну… Никто даже не знает, где он живет. Никто у него не был. Вообще никто из общих знакомых и никогда. Представляю, какой у него дом.
Сначала мы психовали, что работа встала, а потом уже просто за него волноваться начали. Мало ли что с этим ненормальным может произойти.
Нашли его личную карточку у бухгалтера, списали адрес и в пятницу поехали искать. Конкретно я поехала. Почему-то мне не хотелось никому поручать это дело. Ощущения были такие. Со мной поехал Леша, мой стажер. Конечно, он мне и партнер, но сегодня он поехал как стажер.
С утра все складывалось донельзя нервно. Мы с ним обнаружили, что Игра опять заблудилась и надо выводить ее из лесу, выяснили, что опять друг друга бесим и работаем не как команда, а как соперники. Опять. Уже в который раз наши амбиции нас съедают.
Нужно было серьезно поговорить с Лешей о нас, принять ряд решений об Игре, и я решила совместить два дела в целях экономии времени. Всю дорогу мы, понятное дело, злились, ругались и упирались.
По месту прописки оказалась типичная мамуля, которая, не пуская нас на порог, сказала, что не видела Родиона две недели и что он не больно-то внимательный сын – звонит, когда в голову взбредет.
– А что случилось? – встревожилась она. – Вы не из милиции?
– Да ничего, все нормально, – успокоили мы ее, удивившись вопросу, и соврали, что хотим ему хорошую работу предложить.
– А, ну тогда ищите его как-нибудь. До свидания.
Я еле успела ногу вставить в дверной проем, так резво она дверь начала закрывать. Прямо детектив начался какой-то.
– Эй! – заголосила она. – Ногу убери!
После этого мы потратили минут сорок, чтобы убедить ее в том, что она должна нам рассказать, где он живет вообще. Мы поочередно выдвигали разнообразные версии, которые, по нашему мнению, могли бы повлиять на ее решение. Мы были то веселыми, то печальными, то униженными, то наглыми, то сюсюкали, то наезжали. В общем, перепробовали все варианты. Осталось только спеть, станцевать и прочитать стихи.
– Фу, как вы мне надоели! – заявила в конце концов зловредная тетка, сказала адрес и захлопнула дверь.
Мы переглянулись и захохотали. От нашей злости друг на друга не осталось и следа. Вот что значит совместное достижение цели!
Нам повезло в любом случае, что мамаша тут оказалась, а то у меня сложилось ощущение, что в Москве никто никогда не живет по месту прописки.
Посмотрев атлас, мы поехали на злостную окраину в другой конец Москвы. Нашли там облезлый дом, зашли в облезлый подъезд. Вот, блин! Он же денег зарабатывает немерено! Чего он тут живет? Впрочем, мне кажется, ему без разницы, где и как жить, он все равно не замечает вокруг себя ничего.
Хорошо бы еще, чтобы адрес был верным.
На лестничной клетке оказалось темновато. В глазке горел свет. Дверь, тем не менее, никто не открыл, и мы пошли по соседям.
Дверь напротив стремительно открыла пожилая женщина. Даже звонок толком не успел отзвенеть. Что она делала у двери? В глазок глядела?
– Скажите, пожалуйста, не живет ли в квартире напротив молодой человек по имени Родион? – вежливо начал Леша.
– Не знаю уж, как его имя, – заворчала соседка сварливо. Ну, везет нам сегодня на вредных старух!
– Но молодой человек живет?
– Ну, живет какой-то, блесовый, – и она тут же предприняла попытку захлопнуть дверь, приговаривая при этом сакраментальное «ходют тут всякие».
Блесовый, между прочим, по-сербски – сумасшедший, безумный. Я тут же перешла на сербский язык и поинтересовалась, как ее дела. Мой парень, тот, что с портсигаром – сербом был. И остался. И шеф-повар у меня серб. В целом фразой «как дела», названиями продуктов и абсолютно всеми существующими матерными словами мой сербский почти и ограничивается, но это не беда, ибо он похож на русский. А зная его хотя бы на моем уровне, понимать речь можно, если, конечно, не о квантовой механике разговор вести.
Старушка мгновенно просияла и распахнула дверь. Из последовавшего сербского монолога, который я изо всех сил стремилась направить в нужное мне русло, я поняла следующее.
Старушка – сербка, тридцать лет назад вышла за русского, который, сукин сын, ежедневно треплет ей нервы. Дети – суки, картошку копать не хотят, все бы им деньги тратить. Нет бы, своими руками каждую картошечку огладить. Соседи не хотят порядок в коридоре соблюдать. Путин – зараза, но молодец, сербов поддерживает. Старший сын дом купил за городом и скоро их туда увезет. На родине не была уже два года, и как там ее школьная подруга Зорица поживает, непонятно. Мужика ейного зовут Михаил и все бы ему в шахматы с хирургом сверху играть. Нет бы ремонт в прихожей сделал. А что касается соседей всяких блесовых, то – да, живет тут один псих, а может, и наркоман. Волосатый. Домой через раз ходит, по ночам шляется. Одет как босяк. И волосы – во-о-от такие волосы. И росту – как вы показываете. И взгляд отсутствующий, чисто наркоман.
От чая мы сумели отказаться, но пришлось пообещать, что, когда придем в следующий раз, непременно зайдем в гости.
Слово «наркоман» меня прямо выбило из колеи.
– Пипец, – произнесла я одно слово, когда старушка наконец закрыла дверь.
– Чего? – удивился Леша, простоявший весь наш «диалог» с открытым ртом.
– Наркоман! Она высказала предположение, что он наркоман.
– Да ладно, мало ли чего она высказывает.
– Ты знаешь, а вдруг? Чего он такой странный? Тупит периодически. Пропадает. Все складывается в нехорошую картинку.
– Творческий человек.
– Это только усугубляет. Непременно гей или наркоман должен быть. На гея не похож – за палец меня хватал. А как наркоманы выглядят, я толком не знаю, как-то меня проносило до сих пор. Наверно, вот так странно и выглядят. Как он.
– Ты дура, что ли? Ты же писатель! Тоже творческая натура. Ты думаешь, ты нормальная?
– Думаю, да.
– Еще и неадекватна в оценке себя. Ты же ебанько! Разве не знаешь об этом? У тебя за спиной половина народу крутит пальцем у виска.
– Где? Кто?
– Ну, кто… Разные знакомые. В основном не со зла, с юмором. Хотя некоторые бесятся от твоих заскоков.
– Так. Все. Началось, – надоело мне про заскоки слушать. – Это не заскоки никакие, просто я рассеянная. Ну, ладно, пошли.
– Пошли, командир.
Я встревожилась. Леша меня не убедил. Все же я не такая, и одеваюсь нормально, и бизнес свой, хоть не самым лучшим образом, но веду.
А это чудо дизайнерское и правда не от мира сего. А ведь я его уже полюбила по-человечески.
О, боже! А вдруг он там умер уже от передоза? От такой мысли я стремительно ломанулась к его двери и начала звонить как сумасшедшая. Дверь не открылась. Я начала стучать кулаком – никакого эффекта. У меня уже истерика началась, слезы полились ручьем. Я стала представлять себе ужасные картины – мертвый синий Родион, валяющийся в собственной рвоте.
– Спокойно, спокойно, малыш, – Леха испугался и начал меня оттаскивать от двери.
– Да пусти ты! Дай телефон, вызовем кого-нибудь!
Я схватила трубку и начала набирать Юру. Ну конечно, а кого еще? Когда плохо, в голове только одна мысль – позвонить любимому человеку, покричать, пожаловаться, порыдать, – он непременно что-нибудь придумает, решит, организует и спасет меня от всех напастей земных.
– Юра, караул! – заорала я. – Тут ужас-ужас, я не знаю, что мне делать…
В этот момент Леха зажал мне рот и показал на дверь и на свое ухо. Я прижалась к ней и услышала шорох.
В этот момент Юра, видно с перепугу, заорал мне в ухо:
– Наташа, что происходит? Алле! Что случилось? С тобой все нормально?
– Да, да, – я зашептала в трубку. – Я перезвоню, все хорошо со мной, жива-здорова.
– А где псих твой волосатый? Не любит он Родиона.
– Пока не знаю. Перезвоню попозже, ладно?
– Давай, – буркнул недовольно Юрик.
Леша позвонил и закрыл ладошкой глазок. Потом позвонил еще несколько раз. После нечетких звуков и щелчков, дверь, наконец, открылась и на площадку высунулась опухшая морда Родиона.
Мы тут же запихали его в квартиру и просочились сами. Господи, слава богу, что Леша со мной поехал.
– А… – Родион вытаращил глаза и не смог сказать ничего больше.
– Ты чего? Ты как? – мы набросились на него и потащили в комнату на свет.
– Да отстаньте вы… – начал отбрыкиваться он.
В комнате он с трудом отлепил от себя наши пальцы и, обессиленный, упал на диван. Я огляделась. К удивлению моему, под диким бардаком угадывалась приличная квартира. С прекрасным ремонтом. С отличной мебелью. Ну, не красное дерево, но очень прилично. Все это было покрыто толстым слоем шмоток и объедков. Не удивлюсь, если в ванной окажется здоровенная джакузи с гидромассажем, наполненная окурками.
Читать бесплатно другие книги:
