Фамильное проклятье Куликова Галина

– В общем-то, да.

– А женщина по имени Вероника имеет к делу какое-нибудь отношение?

– Имеет, – вздохнув, признался Стас.

Фокин запрокинул голову и громко расхохотался.

– Я так и думал! Отец сразу заподозрил, что здесь что-то нечисто. Говорит: меня кто-то пасет. Только не знаю – кто и зачем. Так вы мне расскажете?

– Да, я думаю, и ему расскажем тоже. Речь идет о ваших предках. О ваших и Настиных.

– Хотите сказать – мы родственники? – не поверил Степан.

– Нет, но могли бы ими стать. Ваш прадед в пятнадцатом году собирался жениться на прабабке Анастасии.

– Ах ты господи! Так это Шестаков со своим знаменитым проклятием? А я-то думал!.. Нет, ну надо же! Настя, и ты об этом знала?

– Да нет, Степа, не знала. Только недавно все прояснилось. Случайно.

– Дела… – протянул Степан, хлопая себя по ляжкам, обтянутым дорогим английским вельветом. – Отец просто затащится, говорю вам. Ему нравится, что в истории семьи есть изюминка. Кстати, эта Вероника… Она произвела на него неизгладимое впечатление. Просто ранила в самое сердце. Он, знаете, даже разыскивал торговую фирму под названием «Шанс». Но она придумала название!

– Она не придумала, – усмехнулся Стас. – Только «Шанс» – это никакая не фирма, а детективное агентство.

– А она замужем?

– Разведена. Вы это серьезно? Насчет раненого сердца?

– Серьезно. Вы себе и представить не можете, как серьезно. Чем-то ваша Вероника отца зацепила. Он все время говорит о ней и со всех ног кидается к телефону, как только раздается звонок.

– Подумать только, – пробормотал Стас. – Значит, ни вы, ни ваш отец никогда не пытались разыскать наследников Анны Ивлевой?

– Бог ты мой, зачем? Мы же не родственники в самом деле. Хотя все оказалось достаточно забавно. Правда, Настюха?

– А ваша бывшая жена, Светлана, – она никак не могла быть в курсе?

– Но если я не знал, то она-то откуда могла узнать?

– Действительно, – пробормотал Стас. – А вы вообще-то ей про Шестакова говорили? – спросил Стас. – Знакомая с этой фамилией по Настиным рассказам, она сама могла сопоставить факты.

– Никогда в жизни я ей ничего такого не говорил. Я, знаете ли, не слишком увлечен стариной. Вот отец – другое дело. Но он со Светланой не дружил. Хотя я понимаю, почему вы спросили. Светка такая ведьма, что ее невольно начинаешь подозревать в некрасивых поступках. И даже злодействах мелкого масштаба.

– Степан! – с укоризной воскликнула Настя.

– Знаю-знаю, детка. Ты с ней дружишь еще со школы, и все такое. Но она мелкая пакостница по природе своей. И не стоит этого отрицать.

– А что до пакостей, – Степан повернулся к Насте, – то ты просто не в курсе. Она свои пакости не афиширует. Вспомни, может, кто-нибудь распускал о тебе грязные слухи? Может, кто подставил подножку у входа в ресторан, из-за чего у тебя поехал чулок? Или звонил в два часа ночи по телефону и бросал трубку…

– Степан, ты просто кривляешься. Не можешь простить ей, что она тебя бросила.

– Она – меня? Она – меня?! – подскочил Степан. – Я застукал ее верхом на каком-то арабе, да будет тебе известно. На моем французском шелковом постельном белье. Она и не собиралась меня бросать! У меня уже появились новые проекты, замаячило настоящее дело. И она об этом знала. Она никогда бы не бросила меня по доброй воле. От меня уже пахло деньгами, девочка моя. Неужели ты так плохо знаешь свою подругу?

– А по-настоящему большая пакость ей по плечу? – заинтересовался Стас, уже просчитывавший возможные варианты.

– Если только будет уверена в собственной безнаказанности, она совершит все, что угодно.

– Степа, прекрати. Мне не нравится этот разговор, – сказала Настя. – Светлана – моя единственная подруга.

– И я тебе не раз выражал сочувствие по этому поводу. Ты вообще задумывалась, почему она к тебе прицепилась?

– Мы знакомы еще со школы!

– Так ты подумай, почему она к тебе прицепилась в школе. Настя, отбрось свою щепетильность и дурацкое чувство долга. Светке нравится отбивать у тебя мужиков. Она ловит кайф, когда ты, вся из себя красивая и изысканная, остаешься у нее, плебейки, в фарватере.

– У плебейки? Степа, мы с тобой говорим об одной и той же женщине? А вот вы, – Настя воззвала к Стасу, – вы ведь видели Светлану. Что вы можете о ней сказать?

– Ничего столь же категоричного. Но она… как бы это сказать… строила мне глазки.

Настя выпрямилась и уставилась на Стаса:

– Все-таки строила?!

– А что? Неужели я не могу заинтересовать женщину?

– Да нет, дело не в вас, – пробормотала Настя, смутившись.

– Когда же ты повзрослеешь, подружка моя? – вздохнул Степан. – Твой наив не поддается коррекции. Сколько раз я тебя пытался образумить, а ты? Светик то, Светик се…

– Знаешь, Степа, что ты сейчас делаешь? Ты пытаешься испортить мне настроение. И надолго.

– А в кабинете вашего отца, – неожиданно спросил Стас, – висит случайно не фотография Анны Ивлевой, прабабки Анастасии?

– Точно, висит. А как вы узнали? Вероника рассказала? Кстати, будьте добры, удружите мне свою визитку. Отдам родителю. Только не говорите ничего своей Веронике. Пусть его появление будет для нее сюрпризом.

– Мои бабушки с ума сойдут, когда узнают, что ты, Степа, – потомок Шестакова, – покачала головой Настя. – Столько раз об этом говорено, столько лет история обсасывается со всех сторон, и тут вдруг окажется, что они лично знакомы с правнуком демонического ротмистра!

Стас наморщил лоб. Он где-то недавно слышал это слово – демонический. Только никак не мог сообразить, где и в связи с чем.

– Я вас подвезу? – предложил Степан, когда разговор закончился и пора было откланиваться.

– Да нет, спасибо, я на колесах.

– О! – обрадовался тот. – У меня автосалон на Коровинском. Если что – милости просим. Дружеские скидки круглый год. Салон «Эллада».

Он достал из внутреннего кармана и сунул в руку Стасу свою визитку, выполненную буквами, стилизованными под греческие. Но тут же выхватил ее обратно и сказал:

– Дайте на обратной стороне напишу номер своего мобильного. Настины друзья – мои друзья. И, кроме того, вы спасли моего папочку от сердечной болезни.

Степа бесцеремонно хлопнул Стаса по плечу и первым вышел на лестничную площадку. Стас ненадолго задержался.

– Вы узнали все, что хотели? – полюбопытствовала Настя.

– Да, и спасибо за это вам.

– Когда мы встретимся? – непроизвольно вырвалось у Насти.

– Мы? Ну…

– Я хотела сказать – если вам что-то еще понадобится.

– Я позвоню. Непременно позвоню. Может быть, еще сегодня.

Стас боялся, что он понял ее неправильно. «А что, если этот чудесный вопрос задало ее подсознание? – думал он по дороге домой. – Может, она мечтает о скором свидании со мной?»

Дома Стаса ждала жена. Шикарная брюнетка со стрижкой «под мальчика».

– Дорогой, – заявила она, не давая мужу толком раздеться. – Я хочу сделать себе подтяжку лица.

Стас на секунду замер в раздумье. Потом спросил:

– И что означает это заявление? Что тебе нужны дополнительные средства или что ты ложишься в клинику?

– И то, и другое.

– Сколько и насколько?

– Ты как-то уж слишком лаконичен, – нахмурилась Вика.

– Ну и что?

– Это как-то… неправильно.

– Почему?

– Ведь я же тебя люблю.

Стас весело рассмеялся. Развязав галстук, он бросил его на спинку кресла. Свитер полетел на диван, рубашка – на тахту в его спальне. Вика шла за мужем, собирая вещи в охапку.

– Значит, спишь ты с кем-то другим, а любишь меня. Забавно.

– С чего ты взял, что я с кем-то сплю? – Большие Викины глаза стали еще больше.

– Потому что со мной ты этого не делаешь. Должна же ты с кем-то спать?

– Да нет, я просто… Ну, бывают же обстоятельства.

– Ты не хочешь переехать к этим обстоятельствам жить? – спросил Стас, заваливаясь на тахту.

– Не выдумывай, Стасик.

– Перестань называть меня ласкательными именами.

– Почему? – надула губы Вика.

– Потому что в твоем исполнении это звучит как издевка.

– Скажите пожалуйста! Может быть, мне тебя по имени-отчеству величать?

– Так сколько тебе надо денег? – проговорил Стас усталым голосом.

– Ну… Хотя бы еще тысячу «зеленых».

– Да ты с ума сошла.

– Красота требует денег, милый. В нее надо постоянно вкладывать и вкладывать средства.

– Обидно только, что вкладывать приходится в красоту, которая не приносит лично мне никакой пользы.

– От красоты не бывает пользы, – буркнула Вика.

– Но она и удовольствия не приносит, – отрезал Стас. – Вернее, может быть, кому-то и приносит…

– С чего это ты вдруг заговорил о ком-то? Да так настойчиво!

– С того, что я частный детектив и вообще не дурак.

– Так ты что, следил за мной?! – Вика побелела от ярости. – Да как ты осмелился? Ведь, когда мы познакомились, ты клялся, что никогда не станешь применять ко мне свои профессиональные навыки!

– Не кричи, пожалуйста, я устал.

– От твоего свитера пахнет духами, – внезапно сказала Вика, поднося к лицу собранную одежду мужа. – Нет, это туалетная вода. Кажется, «Давидофф».

– Ну и что? – спросил Стас. – Я сидел рядом с женщиной.

– Ага. У нее на коленях.

– Лучший способ защиты – нападение. Это прописная истина, поэтому прекрати, пожалуйста, и дай мне отдохнуть. Когда-то… – мечтательно протянул Стас, – ты готовила мне кофе, если я просил. Настоящий, в турке.

– Теперь у нас есть кофеварка – это раз. И я точно так же устала, как и ты, – это два.

– Интересно, а что же ты делала с самого утра?

– Я носилась по магазинам и закупала продукты на семью.

– Семья – это, выходит, ты сама. А «носилась по магазинам» означает – зашла в супермаркет в нашем же доме и оставила там кучу наличных.

– Ты выделяешь мне слишком мало средств, чтобы я могла отовариваться в супермаркете, – фыркнула Вика. – Мне приходится толкаться на рынках.

– И это именно на рынках все продукты продаются в вакуумной упаковке с одним и тем же фирменным товарным знаком?

– Ты лучше деньги зарабатывай с помощью своей наблюдательности, а не жену подлавливай на мелочах! – взбеленилась Вика.

– Так на сколько дней ты отчаливаешь?

– На три дня. А что?

– Да ничего. Просто интересно. И где твоя клиника находится? Как называется?

– Это что, допрос?

– Да нет, просто проверяю, как ты подготовилась.

– В каком это смысле?

– Уверен, что в клинику с собой ты возьмешь черный пеньюар и несколько вечерних платьев.

– Ты что, ревнуешь? Ты ревнуешь! Вот почему ты такой бука!

Вика развеселилась и, покачивая бедрами, отправилась на кухню. Одежду Стаса она небрежно бросила рядом с ним на тахту.

– Хорошая женушка, – пробормотал тот, поднимаясь и начиная наводить порядок в комнате. – Заботливая. Прямо и не знаю, как от нее отделаться.

Работа закалила Стаса. Ему приходилось видеть всякое. Но вот скандалов и разборок личного характера он терпеть не мог. Вот и сейчас хотел завести речь о разводе и опять стушевался. Трус несчастный, ругал он себя. От самобичевания его отвлек звонок телефона. На проводе был Таганов.

– Звоню отчитаться о встрече с Чекмаревым, – вздохнул Саша.

– Ну и как там Вова? – осторожно спросил Стас.

– Вова запуган. Ты кассету смотрел?

– Конечно. А что?

– То, что Чекмарев не сказал больше ни слова сверх того, что наговорил на нее.

– Жаль. Но что поделаешь? Придется работать с тем, что есть. И все-таки спасибо, что съездил.

– Не за что. У нас новое дело, ты в курсе?

– Шеф сказал, что меня трогать не будет.

– А как там наша графиня Шорохова?

– Отлично. Я только недавно от нее.

– Ну-ну.

– Не иронизируй, Саня, мы у нее на квартире с младшим Фокиным беседу имели.

– Судя по твоему тону, ты узнал что-то потрясное.

– Точно. Фокин-старший потерял сон из-за нашей Вероники Матвеевны.

– Гонишь.

– Клянусь жизнью кота Персика.

Кот Персик жил у матери Стаса уже двенадцать лет, и вся семья, включая Стаса, души в нем не чаяла. Таганов, вспомнив, что на рабочем столе Стаса стоит студийная фотография этого плоскомордого чудовища, тут же проникся доверием к информации и восхищенно присвистнул.

– Это нам в плюс, – сказал он. – Натравим Веронику Матвеевну на Валерия Антоновича Фокина, пусть трудится на ниве психологии.

В понедельник и Стас, и Саша Таганов с нескрываемым любопытством поглядывали на Веронику Матвеевну. Та, естественно, их интерес заметила, но предпочла сделать вид, что ей это по барабану. Оба детектива желали лично наблюдать за развитием событий, но ничего не вышло. В одиннадцатом часу в агентство поступило первое неприятное сообщение: Владимир Чекмарев выбросился из окна. Или с балкона.

– Самсонов тоже якобы свалился с балкона, – проворчал Стас.

– По крайней мере, мы точно знаем одно: Степана Фокина на квартире Чекмарева не было, – заявил Пучков.

После вчерашней разведки боем, прямо от подъезда Анастасии, Фокина «повел» один из внештатных сотрудников агентства. Пучков решил, что важно понаблюдать за парнем после того, как ему расскажут о проведении расследования.

– Когда это случилось?

– Примерно около шести утра. Тело нашел сосед, выгуливавший собаку, – Чекмарев упал в палисадник за домом. Судя по всему, никто не видел, как он падал.

– Нужно учитывать психологию преступника. Один раз ему удался этот номер, и он в критической ситуации использует тот же прием.

– Выходит, Чекмарев мог рассказать что-то важное, – устало вздохнул Таганов. – А мы его расколоть не смогли. Я, в частности.

– Откуда убийца знал, что Чекмарев рассказал не все?

– А почему вы вообще решили, что это убийство? – подала голос Вероника Матвеевна. – Может быть, и в самом деле самоубийство? Вы растревожили его накануне.

– Ну и что? – пожал плечами Стас. – Он вполне уже мог успокоиться. Чекмарев не тот человек, который мог бы наложить на себя руки.

– Давайте подумаем, что у нас есть, – предложил Пучков. – Начиная с девяносто первого года у нас есть четыре трупа и раненый Фадеев. Кстати, кто-нибудь узнавал, он еще жив?

– Жив, – ответила Вероника Матвеевна. – Я слежу.

– Один упал с лестницы, второй предположительно скончался от передозировки наркотиков, двое упали с балкона. Если это убийства, то все они закамуфлированы под несчастные случаи.

– Если считать смерть Чекмарева убийством, то из этого следует, что предыдущие три случая тоже убийства. Потому что убить Чекмарева именно теперь могли только с одной целью – скрыть предыдущие преступления.

– Не предыдущие, а предыдущее, – поправил Таганов. – Чекмарев был связан только с Павлом Локтевым.

– Хорошо. Допустим, Локтева кто-то действительно отправил на тот свет. – Пучков постучал ручкой по столу. – Из этого вовсе не следует, что та же участь постигла Торопцева и Самсонова.

– Но почерк! – воскликнул Стас. – Самсонов, который вроде бы не имеет ничего общего с Чекмаревым, упал с балкона! Следовательно, если этих двоих что-то и связывает, то именно личность убийцы!

Все это напоминало Стасу логические задачки, которые он так любил решать в электричках в студенческие времена. Четверо мужчин зашли в магазин «Охотник и рыболов». Того, который купил удочку, звали не Василий и не Иван. Мужчина в клетчатой рубашке купил не грузило и не поплавок… Семеном звали мужчину, на котором не было свитера…

– Хорошо, – подытожил Пучков. – Будем считать, что убийца существует.

– Существует и действует, – сказал Стас. – Одну ниточку, которая могла бы привести к нему, он уже отрезал. Я имею в виду смерть Чекмарева. Но, на мой взгляд, у нас есть еще одна ниточка.

– Регина Никонова?

– Могу с уверенностью сказать: что эта женщина не жила в гостинице «Северная». Кто-то жил там вместо нее. С ее паспортом.

– Я уже дал эту информацию оперативникам, расследующим дело о покушении на Фадеева, – сказал Пучков. – Если у них что-то будет, они мне сообщат.

– Ты не хочешь, чтобы мы друг друга дублировали?

– Зачем? Они расследуют автономное дело о покушении на Фадеева. А мы рассматриваем это покушение в связи с фамильным проклятием, в цепи других смертей. У нас разный подход, а пользоваться можно одной и той же информацией. В данном случае в обмене сведениями выгода взаимная.

– Кто бы спорил, – пробормотал Стас.

У него тем временем созрела идея – показать Анастасии все материалы, собранные по делу о так называемом фамильном проклятии. Вдруг в этом ворохе бумаг она сможет углядеть что-то, ускользавшее от него самого? Он позвонил Анастасии на работу. Мужской голос, ответивший на звонок, показался Стасу преувеличенно суровым и неприветливым:

– Горянский.

– Анастасию. Будьте добры.

– Назовитесь, пожалуйста.

«Ах ты, чертов дамский угодник, – подумал про себя Стас. – Любопытствуешь?» Он забыть не мог, что Горянский имел непосредственное отношение к Анастасии. Пережил двух ее женихов и все же продолжает вертеться около. «Минуточку, – одернул себя Стас. – Я как-то легкомысленно отнесся к Горянскому. И все потому, что он не был знаком с Торопцевым. Зря я это…»

– Так как вас представить? – допытывался Горянский на том конце провода.

– Станислав Бессонов.

– Она занята, – секунду помедлив, сообщил Захар. – У нее клиент. Извините.

Он положил трубку, и Стас презрительно хмыкнул. «Что ж, эта женщина кого угодно сведет с ума», – думал он, вспоминая переменчивые глаза Анастасии, и ее сдержанное дружелюбие, и смущение, которого она стеснялась. Он окинул мысленным взором всю ее тоненькую фигурку и тут же вспомнил, что говорила Вероника Матвеевна о браке. Желание сделать Анастасию своей, обладать ею, защитить от посторонних посягательств было настолько сильным, что Стас даже испугался. Вечером он поедет к ней на работу, он придумал хороший повод для встречи – показать все документы дела. Они сядут рядом – близко, опасно близко, и он почувствует тонкий запах ее духов…

– Стас, когда у тебя день рождения? – спросил Саша Таганов, присаживаясь на краешек клиентского кресла. – Кажется, в декабре?

Стас попытался поймать взгляд Таганова, но у того бегали глаза.

– Понимаю, – сказал Стас. – У тебя для меня внеплановый подарок.

– Это Вероника меня заставила. Ты вчера с ней по телефону вечером разговаривал?

– Ну?

– И проболтался, что твоя жена собирается делать очередную подтяжку лица.

– Ну?

– Ну-ну, баранки гну. Вероника сказала, что в столь юном возрасте так часто подтяжки лица не делают.

– Ну?

– Еще раз скажешь «ну», дам по голове. Вероника уверена, что ты втюрился в Шорохову. Вообще-то она ужасно сентиментальная, ты не заметил? Однажды прихожу я вечером, часов в одиннадцать, в агентство. Мне надо было оставить отчет у Пучкова на столе. На улице гроза, я весь вымок, как бездомный пес, а она сидит здесь, все лицо в красных пятнах, обняла себя за плечи, ноги подобрала – и рыдает.

– Ей принесли видеокассету с каким-нибудь романтическим фильмом, – догадался Стас. – Ничего нового.

– А ты знаешь, какой у нее напор? Если ей что заремизилось, она не отстанет. Конечно, я мог бы встать стеной, но, если честно, мне показалось, что она права насчет Шороховой… – Таганов виновато пожал плечами, и глаза Стаса тут же остро блеснули.

– Ты следил за моей женой, – догадался он. – Вот зараза! Шли бы вы вдвоем с Вероникой знаешь куда?

Таганов поднял руку.

– Ладно, Стас, не шуми. Мы же по-дружески… Хотели, как лучше.

– Надеюсь, счет ты мне не выставишь?

– Ладно тебе.

– Дай сюда. – Стас пошевелил пальцами, протянув руку к бумажке, которую Таганов все это время держал в руке. Это была визитная карточка, выполненная золотыми буквами по голубоватому полю.

Таганов с неохотой расстался с ней и откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

– Воробьев Игорь Михайлович, – пробормотал Стас. – Вице-президент концерна «Меркурий». Зачем ты это мне дал?

– Господи, Стас, ну шевели мозгами. Я следил за твоей женой…

– Ты хочешь сказать, что любовница Воробьева – моя жена?!

– Пучкову я еще не говорил. Но придется. Ты не нервничай. В конце концов, мы же все – свои люди. Думаю, это так или иначе вскрылось бы. Милиция быстро вычислила воробьевскую пассию. Но ведь они не в курсе, что это твоя жена. Понимаешь? А для нас это имеет огромное значение.

Когда оглушенный свалившейся на него информацией Стас и расстроенный Таганов выложили все шефу, тот возвел глаза к потолку и некоторое время молчал. Потом спросил:

– Стас, ты ведь некоторые разговоры ведешь из дома, правда?

– Да. Естественно, веду. А вы что, нет.

– Не будем сейчас считаться. Просто я подумал: ты про Чекмарева что-нибудь говорил при Вике?

– Господи, я не помню. Может, и говорил.

– Информация могла утекать через твою жену.

– К кому утекать, к Воробьеву? Но если Воробьев замешан в деле, то и к покушению на Фадеева он причастен, разве не так?

– Не порите горячку, – посоветовала Вероника Матвеевна. – Стас сейчас находится под впечатлением. Он не может мыслить логически. Ему надо успокоиться.

Стас, прищурившись, поглядел на нее. Вероника Матвеевна мгновенно стушевалась.

– Давайте действительно каждый подумает немножко, а потом снова соберемся и обсудим варианты.

– В конце концов дело веду я, – заявил Стас. – И нечего изображать из себя ангелов небесных. – Он обернулся к Таганову и спросил: – До какого места ты довел сегодня мою жену?