Таинственный двойник Торубаров Юрий

Более трезво мыслившие отвергли и это:

– Немыслимо во Франции незаметно собрать столько людей. Заговор провалится в самом зародыше.

Но это предложение навело на мысль: зачем сто пятьдесят человек, когда с этим могут справиться и пять? Король часто гуляет один. Выследить его и… Предложение понравилось. Тем более нашлась сразу пара охотников исполнить эту великую миссию.

– Ну что, уважаемые сеньоры, примем? – спросил Ангерран.

– Да! – дружно ответил зал.

– Предлагаю доверить подбор графу Понтье, графу д’Ирсон и…

– …графу Ангеррану, – прогремело собрание.

На этом сборы были окончены, и бароны довольные решением, начали разъезжаться.

В Париже жизнь шла своим чередом. На другой день, как обещал де Буа, явился тренер по фехтованию, худощавый, подвижный человек, среднего возраста, с быстрым взглядом серых выразительных глаз. Это говорило о нем как о человеке энергичном, конкретном. И его дальнейшие действия подтвердили, что первое впечатление не было ошибочным. Поздоровавшись с де Буа, он тотчас спросил:

– Граф, где мой ученик?

По этой короткой фразе де Буа почувствовал, что учитель – человек дела.

– Сейчас появится.

В коридоре раздались шаги. Дверь отворилась, и на пороге показался Раймунд.

– Вот и он, – оповестил де Буа.

Учитель критически оглядел фигуру вошедшего и, по всей видимости, остался ею доволен.

– Приступаем к занятиям, – по-деловому сказал он. – Начнем с того, как правильно держать оружие. От этого зависит ваша жизнь. Если вы его потеряли, противнику ничего не остается, как с радостью прикончить вас. Итак…

Де Буа повернулся и, чтобы не привлекать внимания, потихоньку вышел.

Время обеда проходило, а учителя с учеником все не было. Де Буа даже стал нервничать, поругивая про себя этого заработавшегося учителя. Наконец они появились. По их довольным лицам де Буа понял, что занятия прошли успешно и оба в хорошем настроении. Он поднял бокал, поздравляя их с первым учебным днем.

– И последним, – произнес с улыбкой учитель.

– Почему? – удивился де Буа, взглянув на него и придерживая бокал.

– А потому, мой дорогой граф, что мне у него надо кое-чему поучиться.

На удивленный взгляд графа учитель ответил:

– У вашего племянника удивительная реакция. Он как бы просвечивает противника, узнавая его намерения. И у него удивительно развиты кисти. Он обладает такой силой, что его шпага как бы прилипает к шпаге противника и удержать тому ее просто невозможно. Я не завидую тому, кто напросится на встречу с ним. Поэтому, граф, я возвращаю вам деньги.

– Ни в коем случае, – вскочил Раймунд, – дядя, скажите ему, что этого не будет.

– Конечно, мой мальчик, конечно! – и шутя погрозил тренеру пальцем. – Мы оставляем за собой право на ваши консультации, если они потребуются. А пока я покидаю вас ненадолго.

Он вернулся, держа шпагу в руках.

– Дорогой мой мальчик, отныне ты стал взрослым. И я хочу подарить тебе эту шпагу. И запомни: она никогда позора не имела, – и подал ее Раймунду.

Племянник вытащил клинок из ножен, и светло-серая сталь вспыхнула огнем. Он взмахнул ей несколько раз, со свистом рассекая воздух.

– Разреши, – поднялся учитель.

Он попробовал лезвие ногтем, сделал короткие, резкие взмахи:

– Отличная рапира, поздравляю, – произнес он, возвращая оружие, – сейчас подобную найти очень трудно.

Погода в эти дни стояла мерзкая. Беспрерывно шел моросящий, назойливый дождь. Небо затянули тяжелые тучи, холодный мокрый ветер пронизывал до костей. Раймунд просидел несколько дней дома и не выдержал. Ничего не оставалось, как сходить в «Суровый дровосек» и поболтать с Жаном, если он там будет. А если не застанет Жана, то посидит спокойно, выпьет бокал хорошего вина. Кому захочется идти туда в такую погоду?

Вопреки его ожиданиям трактир забит был полностью. Видать, гонимых скукой людей было много. Был тут и Жан. Увидев Раймунда, горячо приветствовал своего нового знакомого. Но он был не один, а с девушкой. Она не выглядела красавицей, но у нее было приятное, располагающее к себе лицо. Такие бывают у женщин хозяйственных, которые после свадьбы быстро загоняют муженька под каблук.

– Мари, – тихо назвала она себя.

Они принялись было обсуждать погоду, но Раймунд заметил:

– А была бы хорошей, может быть, и не встретились бы.

Все рассмеялись. Затем разговор зашел о котлетах, которые только что принесли. Попробовав, Мари раскритиковала их, отметив, что мало чесноку, недосолены. И разговор пошел о том, как правильно приготовить отбивную.

Их мирную беседу нарушили невесть откуда взявшиеся трое гвардейцев. Все они были пьяны, вели себя вызывающе. Люди, не желая с ними связываться, вставали и убирались прочь. Они грубо хватали девушек, начались слезы. Очередь дошла и до Мари. Она вскочила и хотела уйти. Но один из гвардейцев грубо, бесцеремонно схватил ее и потащил к двери, за которой иногда совершались гнусные дела.

– Жан! – заорала она не своим голосом, отчаянно вырываясь из рук насильника.

Вскочивший на помощь Жан получил оглушительный удар по голове от одного из гвардейцев. С удивлением наблюдавший за происходившим Раймунд больше не мог терпеть такого беспредела. В его груди забурлила кровь, и он вскочил, бросившись к ним. Он так расшвырял этих двух задир, что они разлетелись по углам, да там и успокоились до поры до времени. Нахал, тащивший девушку, бросил ее, увидев расправу над своими друзьями, и, выхватив рапиру, бросился на Раймунда. Подвернувшийся юноше табурет послужил надежным щитом. Отбив несколько ударов, он затем так двинул им, что морда того окрасилась в красный цвет, а сам он рухнул под стол, попытки подняться результата не дали. Те, кто остался еще в трактире, бурно приветствовали смельчака, но раздались и трезвые советы:

– Уходи, мил человек! А то они хуже бандитов! Своих позовут, беды не оберешься!

Но Раймунд не торопился уходить. Он бросился на помощь Жану, голова которого была в крови. Подняв его с полу, оторвал подол своей рубахи и перевязал ему рану. После этого он бросился на поиски Мари. Девушка пряталась за углом, боясь зайти в кабачок. Раймунд привел ее в помещение. Жан болезненной улыбкой приветствовал Мари. Они допили бутылку. В это время начали приходить в себя гвардейцы. Не желая больше с ними связываться, Раймунд, Жан и Мари ушли из трактира. На улице Раймунд поймал извозчика, дал ему денег и, посадив Жана и Мари, отправил их домой.

Сам он пошел пешком. Лицо его омывали холодные струи дождя. Выпутываясь из его густой бороды, они сбегали ему на грудь. Но погасить тяжелые думы, которые жгли его грудь, не могли. А были они о том, что нынешняя жизнь ему не нравилась. Быть подвешенным между небом и землей его не устраивало. Хотелось какого-то дела, а не быть прихлебателем даже у своего замечательного дяди. С чувством потерянного счастья вспоминал он жизнь с Османом. А что здесь? Агнесса куда-то исчезла. От нее ни слуху, ни духу. Люди разное болтают: будто бы уехала к себе и там состоится ее помолвка. Как хочется вскочить на коня, ворваться в ее крепость и прогнать всех этих наносных женихов. А вдруг она сама этого хочет? Кто он, если заберут земли? Нищий граф. Тьфу. Вот и убедит ее матушка другому отдать сердце. И опять на память пришла Настенька и… зверские татарские плети.

А он бредет и не замечает, что дождь сменился снегом. И вдруг перед ним такой снежный островок. Господи! А как он повеял на него далекой, незабываемой родной землицей. Он стоял и смотрел на это белое пятно, которое таяло на его глазах. Снег опять сменился дождем. С горечью простился Раймунд с этим мгновенным воспоминанием.

Когда он, промокший до костей, вернулся, дядя забегал вокруг:

– Ты что, Раймунд, как дитя малое? Весь мокрый! Так и слечь недолго.

– Ничего дядя, не то бывало.

– Нет, я тебя так больше не отпущу. Я понимаю, сидеть здесь со мной, стариком, тебе скучно. Ну так возьми коня, надень плащ и скачи куда-нибудь в лес. Там суше и воды меньше. Да, пока ты где-то мок, приезжал маршал. Как он хотел с тобой увидеться! Предложил тебе подумать о военной службе.

Это сообщение дяди не очень обрадовало юношу. За последнее время в нем произошли какие-то изменения. Если раньше он спокойно воспринимал известие о лишении его земельной собственности, понимая незаконность своих притязаний, то со временем, когда даже сестра не усомнилась в его родстве, в нем появилось желание обладать сим богатством. Тем более что через него лежал путь, так ему казалось, к сердцу Агнессы. Понимая, что надежда еще теплится, он осторожно спросил:

– А что маршал сказал о приеме нас королем?

Дядя вздохнул тяжко, горестно. И этого было достаточно, чтобы понять, что пока приглашения нет. И он сказал об этом дяде. Тот опять вздохнул и ответил коротко:

– Да.

Но, подумав, добавил:

– Будем ждать.

Не смог Ферри Патэ сказать своему старому другу об отказе короля. И решил смягчить ответ. А заодно, чтобы как-то сгладить ситуацию, предложил де Буа переговорить с племянником о военной службе.

– Как-никак, там платят жалованье.

На что де Буа ответил:

– Я понимаю тебя, Ферри, и скажу ему. Но только он не бедный. Он – мой наследник.

Де Буа это решил про себя, как только почувствовал интерес короля к Тулузе.

На следующий день он, оседлав коня, поехал наугад, куда глаза глядят. И попал в чудесный лес. Могучие дубы и вязы придавали ему величественный вид. А не до конца опавшая крона защищала землю от проливных дождей. Раймунд остановил коня, привязал его к молодому дубку, а сам медленно побрел, вдыхая свежий воздух. Он бродил долго. Его одиночество порой нарушали стройные косули.

И назавтра он опять поехал туда. Лес тянул его с непонятной силой. Он только раз задержался, так как портной принес его одежду. Костюмы преобразили Раймунда. Даже дядя и тот удовлетворенно улыбнулся.

– Теперь мы можем с тобой выйти в свет.

И такой случай вскоре представился.

В Париж возвратился, пылая жаждой свести счеты с графом Тулузским, Тибо Шампаньский. На следующий же день он пригласил к себе друзей: герцога де Конти, графа де Невернэ и графа де Аршамбо. Друзья не узнали товарища. Всегда развязный, надменный, спесивый, сегодня он выглядел озабоченным, обеспокоенным человеком. Куда делась полупрезрительная улыбка! Первым это заметил де Конти. Он взял бокал, наполненный вином, и поднялся.

– Друзья мои! – патетически произнес он, – я поднимаю бокал за нашего влюбленного друга. Я это прочитал по его физиономии. О любовь! Что делаешь ты с нами! За твою свадьбу, друг мой!

– Расскажи, как покорил ты эту дикую вершину? – друзья рассмеялись.

Но печально лицо Тибо. Не растрогали его шутливые, дружеские слова.

– Да что с тобой, Тибо?

И поведал он им о своей печали.

– Да что ты горюешь? – воскликнул темпераментный Аршамбо. – Вызовешь его на дуэль и разом прикончишь.

– И правда, – поддержал Невернэ, – нет сегодня в бедной Франции бойца сильнее тебя.

– Да, я тоже надеюсь на этот выход. Только где я с ним повстречаюсь?

– Нет ничего проще, – сказал Конти, – графиня де Марш устраивает на днях бал…

Его перебивает Аршамбо:

– И ты подскажешь ей, чтобы она послала приглашение этому каторжанину.

– Ты найдешь способ, предлог для дуэли.

– А мы тебе поможем, – пообещали друзья.

– За твою предстоящую победу. Пусть побеждает любовь! – произнес Конти.

Вскоре после этой вечеринки де Буа неожиданно получил приглашение для себя и племянника. Графиню де Марш он знал, когда она еще была лишь дочерью герцога Орлеанского. Тогда он немного ухаживал за ней. Но вскоре, они расстались. Причина как-то размылась в памяти. А скорее всего, было то, что настоящего влечения друг к другу у них не было. Да и была она тогда слишком молода. Вскоре герцогиня вышла замуж за графа де Марш. С той поры они не виделись. И это приглашение несколько удивило его. Но он решил пойти. Племяннику было в чем выйти, и пора начинать его знакомство с высшим светом.

Он сказал об этом Раймунду, но увидел полное безразличие.

– Если надо, дядя, я поеду.

– Надо, сын мой, надо.

По этому случаю пришлось доставать из сарая выездную карету. Ее подкрасили, смазали. Кое-где заменили внутреннюю обивку, и она выглядела не хуже, чем у других.

Дом графини де Марш представлял нечто среднее между замком и дворцом. За низким каменным забором с башенками по углам и ажурными железными воротами стоял большой серый дом с черепичной крышей. На первом этаже двойные малые окна, второй этаж с большими окнами и фасонистыми рамами. От главного входа наверх вела широкая мраморная лестница. Она упиралась в площадку перед двухстворчатыми с позолотой дверьми. На площадке стоял церемонийместер, который зычным голосом извещал:

– Граф и графиня де Монмор!

– Граф Тибо Шампаньский!

– Граф де Буа с племянником!

– Герцог де Конди…

За порогом их встречали слуги в роскошных ливреях и провожали до места. Зал был огромен, с антресолями, где находились музыканты, и весь залит светом.

Де Буа провели и оставили недалеко от графини. Он кивнул ей, но она взглядом позвала его к себе. Когда де Буа подошел, она величественным жестом протянула ему руку. Он взял ее, забыв о своем сане, и задержался с поцелуем. Когда-то тонкие длинные пальцы потолстели. «Хотя сама она выглядит издали великолепно, но природу не обманешь», – вздохнул он и поцеловал руку. Бросив ей комплимент, что время не властно над ней, он собирался было уйти, но она придержала его.

– Кто это с вами, де Буа, – не спуская глаз с Раймунда, спросила она.

«Ах ты, старая», – подумал де Буа и ответил:

– Мой племянник граф Тулузский.

– Что ж вы взаперти держите это сокровище?

Де Буа хитро посмотрел на нее.

– Не коситесь так, де Буа! Просто я удивлена, что до сих пор не видела его. Где же он был? Он женат?

– Нет.

– О де Буа! Вам это не прощается! Тут столько невест в ожидании. Так где же он был? – повторила она вопрос.

Сзади кто-то подошел. Де Буа оглянулся и узнал молодого Конти. «Подождешь, голубчик», – подумал он и ответил:

– На галерах, моя любовь.

– На галерах! Он что – убийца? – удивлено спросила она, вытаращив глаза на дядю.

– Вы что, сеньора, да он еще и курицы не убил. Его похитили и продали.

– Как это интересно! Я должна его послушать.

Де Буа не ответил, уступая место Конти.

Появление де Буа с племянником вызвало у присутствовавших повышенный интерес. Как-то само собой кто-то подошел посмотреть, кто послушать, а кто и представиться, но около них столпилось очень много людей, особенно женского пола. И только грянувшая музыка как-то рассосала эту толпу.

Недалеко от них стояла компания молодых людей во главе с графом Шампаньским. Они о чем-то вели разговор, частенько посматривая в сторону Раймунда. Он не умел танцевать и, чтобы уклониться от многочисленных женских взглядов, решил выйти на свежий воздух. Дядя не возражал, только шепнул ему, что наймет учителя танцев.

– Ладно! – улыбнулся Раймунд и осторожно стал протискиваться сквозь толпу. Ему не удавалось обойти компанию друзей. Извинившись, он протиснулся между ними. И услышал вдогонку брошенную реплику:

– Чего ждать от каторжанина?

Раймунд понял, что это вызов, но сделал вид, что это касается не его. Но настроение они ему подпортили. Свежий ветер, неторопливая прогулка по парку быстро выветрили этот осадок. Он бы еще бродил меж столетних великанов, словно воинов, стоящих на страже, но начавшийся дождь погнал его в дом.

В дверях поджидала компания. Подойдя к порогу, он остановился в надежде, что она его пропустят. Но его словно не замечали. Он попросил разрешения пройти. Дождь усиливался, и он еще раз попросил их его пропустить. И опять вызывающее безмолвие.

– Ну что ж, если хотите скандала… – он подошел вплотную и раздвинул их.

– Эй ты, извинись, – один из них – высокий, узкоплечий – схватил его за рукав.

Свободной рукой Раймунд сжал его ладонь так, что тот завопил:

– Он сломал мне пальцы!

Другой начал ему вторить:

– Он толкнул меня и не извинился!

Раймунд повернулся и, окинув их гордым взглядом, сказал:

– Если вам нужно удовлетворение, вы его получите. Где и когда – можете назвать.

Узкоплечий, потряхивая ладонью, произнес:

– Послезавтра в полдень, Булонскй лес.

– Кто твой секундант?

– Шевалье де Робин.

Те переглянулись, но ничего не сказали.

– Я буду. Честь имею, – ответил Раймунд и пошел к ожидавшему его дяде.

– А ты, оказывается, времени не теряешь. Заводишь приятные знакомства. Знаешь хоть, с кем стоял?

– Нет.

– Высокий, который тряс рукой, граф Шампаньский. Рядом с ним – герцог Конти. А полноватый – граф Невернэ. И граф Аршамбо. Знатные люди. О чем ты с ними разговаривал?

– Да, так… о погоде. А вообще-то мне туда не хочется возвращаться. Может, поедем домой?

Дядя посмотрел на него, стараясь понять, почему вдруг он запросился домой. Но племянник был непроницаем.

– Я согласен. Только зайдем и простимся с хозяйкой.

Услышав, что де Буа с племянником хотят отбыть, хозяйка была крайне удивлена:

– Но оставь хоть Раймунда, невесты не спускают с него глаз, – интригующе произнесла она.

– Моя любовь, – сладким голоском заговорил де Буа, – мы еще встретимся. Ведь вы же хотели послушать племянника?

– Да, да! Граф, я не забуду вашего обещания.

Поцеловав ей ручку, де Буа с племянником удалились под удивленные взгляды гостей.

Не успели они пересечь порог, как по залу побежал шепоток:

– Племянничек испугался. Сам Тибо вызвал его на дуэль.

– Тибо вызвал на дуэль?

– Надо готовиться к панихиде!

По дороге домой Раймунд попросил дядю заехать к Робину и застал его за обедом. Хозяин любезно пригласил гостя к столу.

– Не могу, – ответил он, – дядя в коляске ждет. А я к тебе по делу. Будь послезавтра моим секундантом.

– Секундантом? Послезавтра? И на кого же ты нарвался? – Робин вытер рот салфеткой.

– На Тибо Шампаньского.

– На Тибо Шампаньского? – не скрывая испуга в голосе, переспросил он.

Раймунд кивнул.

– Да ты в уме? – чуть не завопил Робин. – Тебе что, жить надоело? Да это же самый отъявленный дуэлянт!

– Ты скажи мне лучше: будешь или нет?

Он посмотрел на него тоскливым взглядом.

– Как мне не везет с тулузцами! Ферри погиб, послезавтра тебя хоронить будем.

– Ты не каркай, лучше скажи: будешь?

Друг вздохнул:

– Куда ехать?

– В Булонь, к обеду, послезавтра. До встречи.