Пробужденный Хоук Коллин

египетскую гробницу. К сожалению, я так и не смогла полностью осознать, какими

остались отношения между мной и Амоном, потому что вскоре мы пришли в следующую

часть в подземном лабиринте, которую нужно было осмотреть.

Я спросила Амона, не встретим ли мы еще коварные ловушки, а потом объяснила, какими они могут быть, но что он сказал, что египетские гробницы обычно защищены

проклятиями, а не ловушками для нежданных гостей. Но ему все еще не нравилось идти

дальше, хотя он верил, что мы идем по правильному пути.

Он вел меня вперед, настояв на том, чтобы первым шел именно он, но вдруг замер.

- Не двигайся, Лили, - прошептал он.

- В чем дело? – тихо спросила я.

Потянувшись вперед, Амон коснулся пальцем воздуха перед собой, и на пальце тут

же появилась кровь.

- Убийственная нить, что должна отрезать головы неудачливым расхитителям

гробниц. В этот раз предупреждений не было.

Мы медленно попятились, когда Амон прошептал несколько слов. Песок поднялся с

пола гробницы и завихрился у его рук. Песок объединялся и твердел, превращаясь в

смертельное оружие – нож. Лезвие сверкало белым светом Амона.

- Оставайся сзади, - предупредил Амон.

Используя сверкающий нож, он разрезал нить. Стоило ему это сделать, как нить

резко отлетела, как хлыст, оставляя узкий порез на его щеке.

Амон резал нить за нитью, и от этих находок настроение его становилось все хуже.

Когда мы добрались до конца туннеля, сверились с несколькими иероглифами и

повернули в другой коридор, Амон, наконец-то, начал успокаиваться.

Поскольку он внимательно смотрел все, да и я, для нас обоих было шоком, когда я

споткнулась о выступающий камешек, и стены затряслись.

- Амон? – позвала я. – Это ты?

- Это не я причиняю такой беспорядок, - сказал он, и я поспешила к нему. Стены

задвигались и, прежде, чем мы смогли восстановить равновесие, вокруг нас появилась

каменная коробка. Воцарилась мертвая тишина. Амон попытался использовать свой нож, чтобы поддеть углы сомкнутых стен. Он призвал песок и направил его в углы, чтобы

отыскать щели. Песок лишь собирался в маленькие облачка, не находя пути отсюда.

Я села на землю и отряхнула руки от пыли о джинсы.

- Как-то многовато ловушек для твоей теории о гробницах.

Амон нахмурился.

- Это бессмысленно. Гробницы никогда так не защищались.

- Может, это ваши, так называемые, стражи, что пропали, оставили тут ловушки, чтобы защитить тебя и твоих братьев, чтобы вас не нашли.

- Может.

- Значит, нужно было оставить больше, ведь тебя все равно нашли, - вздохнула я. –

Ты не можешь забрать нас отсюда песчаной бурей?

Покачав головой, Амон объяснил:

- Раз песок не может найти трещин в этой тюрьме, то мы сбежать с песком отсюда не

сможем.

Сев рядом со мной, Амон отряхнул руки и поднял их в воздух, читая разные

заклинания. Не работало одно, и он пробовал следующее и следующее. В районе третьего

или четвертого заклинания я заметила, что свет его кожи потускнел. А теперь он мерцал.

- Что с твоим светом? – спросила я.

- Не знаю точно, - сказал он, вытягивая руку и разглядывая кожу. – Дай-ка кое-что

попробовать.

Шар пламени появился в руке Амона, но вскоре он зашипел и погас.

- Не понимаю, почему так получается, - сказал он.

- Погоди. Ты можешь создавать огонь в ладонях?

Амон кивнул.

- Да ты полон сюрпризов, - сказала я ошеломленно.

Я сделала несколько глубоких вдохов и почувствовала боль в легких.

- Думаю… у нас кончается кислород, - сказала я, и боль в груди стала ноющей. – Он

уходит на поддержку твоего пламени и, видимо, на свет твоей кожи.

Амон взял меня за руку и погасил свет. И тьма мрачнее, чем в могиле, окружила нас.

Отчаявшись придумать, как выйти отсюда, я положила ладонь на стену.

- Попытайся увидеть, нет ли здесь какого-нибудь скрытого рычага или кнопки, -

предложила я Амону. – В фильмах про мумий всегда есть способ найти выход, и мы его

найдем.

Амон остановился у стены, что была противоположной моей, потом мы перешли к

двум другим. Проделав это и с полом, я наткнулась на выемку в камне.

- Как думаешь, что это? – спросила я.

Добравшись до меня, Амон положил руку поверх моей, а потом нашел камень.

- Я не уверен… - сказал он.

Ощущалось это как пустое углубление, место для сферы, но как бы мы ни пытались

давить на нее или бить, ничего не происходило. Я тяжело осела на пол, прислонившись

спиной к стене. Амон устроился рядом.

- Так вот оно, да? – сказала я, обращаясь скорее к гробнице, чем к Амону. – Мы

просто задохнемся здесь? Или будет что-то еще? На нас обрушатся стены?

И тут же донесся ужасный тяжелый звук. Амон встал, чтобы проверить.

- Да вы шутите! – прокричала я.

- Потолок опускается, Лили, - сказал Амон. – Оставайся так близко к полу, как

только возможно.

- Что ты собираешься сделать? – спросила я, мой голос дрожал от осознания, что как

бы он ни пытался, он не мог нас спасти.

- Я попытаюсь удержать потолок, - выдохнул он.

- Тебя раздавит, - прохрипела я.

- Но я не знаю, что еще делать.

Понемногу потолок опускался, и каким бы сильным ни был Амон, он не мог его

замедлить.

Я сидела, съежившись и надеясь, что Амон отыщет еще какие-нибудь трюки в своей

силе, дарованной богом солнца, и спасет нас, а пока что раздумывала о приближающейся

смерти. В этот момент я поняла, что вся моя жизнь и без этого прошла в коробке. Как же

символично будет умереть в одной из таких коробок.

И хотя мне нравилось верить, что я была обычной девушкой, что отправилась в

путешествие с загадочным юношей, правда была в том, что я была далека от обычной

девушки. Я выросла как избалованный пудель, ужасно преданный и гуляющий только на

такой длине, которую позволяет усеянный бриллиантами поводок. Если мир был слишком

страшен, я дрожала на коленях родителей и ждала, пока они все наладят. Я была

трусихой.

Но это маленькое приключение с Амоном было так далеко от моей зоны комфорта, что теперь я и не знала, кем стала. Моя внешняя оболочка сломалась, и без нее осталась

лишь неопытная перепуганная девочка. Моя уверенность, сущность, что делала меня той, кем я была, и мое понимание того, что возможно, а что – выдумка, были разбиты.

Основание сущности Лиллианы Янг было разрушено, и остались лишь обломки.

Ирония была в том, что пока я ждала смерти, я понимала, что только сейчас начала

жить. Я познавала мир. Я сбежала из дому, серьезно и безответно влюбилась в парня и

отправилась в пустыню. Мне нужен был душ, я говорила все резкие замечания, что

приходили мне в голову, и не заботилась о последствиях своих действий.

Теперь я была при смерти, но я была… рада.

Пребывание с Амоном было самым выдающимся событием из того, что со мной

случалось, и если мне суждено встретить здесь свой конец, то я хотя бы смогу сказать, что

я успела познать жизнь во всем ее потном, неудобном, суровом, разбивающем сердце, пугающем, иногда смертельном, но всегда захватывающем великолепии.

Если я буду покидать этот мир, то я сделаю это с улыбкой и буду думать, что такой

конец путешествия будет подходящим.

- Все решено, но я лучше задохнусь, чем буду раздавленной, - прохрипела я. – А ты?

Амон задыхался.

- Почему ты заговорила об этом?

- Не знаю, просто приняла неотвратимое, видимо. Прошу, хватит себя истязать, -

попросила я, пока Амон пыхтел и корчился под опускающимся потолком.

Скрип обуви на пыльном полу сказал мне, что Амон последовал моей просьбе.

Вскоре он был рядом, пытаясь дышать в крошечном пространстве, почти лишенном

кислорода.

- Ты тоже умрешь? – спросила я.

- Может, не сразу, но если я потеряю тебя, то вернусь к той точке, когда моя смерть

будет неизбежной. И впервые за тысячелетия я не выполню свой долг.

- Да уж. Прости за это.

Амон обнял меня, притянув ближе.

- Нет. Это я прошу прощения за это, юная Лили. Я не хотел подвергать твою жизнь