Легкомысленные Стивенс С.

Его брови обеспокоенно сдвинулись, в глазах читалось то же чувство.

Пройдя мимо, я подцепила его за руку и увлекла к барной стойке, затягивая момент. Что мне ему сказать? Келлан не научил меня, что говорить. Мое свежее недовольство Гриффином подкинуло идею, и я, недолго думая, брякнула:

– Этот козел переспал с Анной, когда она приезжала, и больше ни разу не позвонил… Разбил ей сердце.

Денни остановился – я тоже… И дышать перестала.

– О. – Других слов он не нашел.

Но брови его не разошлись, и я не знала, поверил он мне или нет.

– Я не стерпела, что он так ее использовал, да и все эти бабы, которых он таскает домой. Это просто хамство по отношению к ней. А сегодня ему устроили буквально танец на коленях[22], и я сорвалась. В каком-то смысле я защитила ее честь.

– О, – повторил Денни, на сей раз смягчившись и улыбнувшись. – Что же ты мне раньше не сказала? Я бы с ним побеседовал.

Расслабившись, я вновь задышала ровно.

– Я обещала ей никому не говорить.

– Серьезно? – Он вдруг заинтересовался. – Она так на нем висела, что я думал, история будет написана на стенах. Твою сестру не поймешь. – Денни пожал плечами и поцеловал меня в щеку. – Можно, отныне драться буду я?

Я нервно хихикнула и стиснула его руку. Он что, и вправду купился?

– Да не вопрос. – Я наскоро чмокнула его. – Клиенты, похоже, рассердились. Мне пора работать.

– Им, наверное, понравился обед с представлением, – рассмеялся Денни. – Кстати, насчет обеда… Я помираю с голода. Надо бы что-то перехватить. – Он снова хохотнул и привлек меня к себе. – Кира, я тебя люблю.

Продолжая посмеиваться, он стал пробираться к столу, за которым сидела группа.

Меня чуть не стошнило.

Не знаю, о чем Эван говорил с Келланом в подсобке, но они проторчали там около часа. Когда они наконец вышли, Келлан имел понурый вид и убрался из бара бочком, по стеночке. На меня он даже не взглянул. Сперва я оскорбилась, но, уловив вокруг возню и тихие пересуды, решила, что раз уж между нами, как полагали клиенты, произошла крупная ссора – а так оно и было в известном смысле, – то Келлан повел себя мудро.

Весь оставшийся вечер он больше не появлялся. Денни, к счастью, поверил в мою версию событий и не расспрашивал ребят. Позднее, когда я подала ему обед, они оживленно болтали о каком-то матче. Денни улыбнулся мне и полез целоваться, на что я немедленно согласилась. При этом я не могла не взглянуть на Эвана, все еще живо помня, в каком рискованном положении он очутился. Он, разумеется, помнил не хуже. Ответив мне взглядом, он чуть зарумянился. Я постаралась больше не смотреть на него.

Отобедав, Денни вскоре ушел, а мне пришлось еще несколько часов терпеть приглушенный шепот, который быстро смолкал при моем приближении. Я надеялась, что никому не удастся толком сложить два и два. Совершенно незачем, чтобы кто-то проговорился Денни.

Дженни предложила подбросить меня домой. Я поблагодарила ее за неизменную готовность это сделать, равно как и за помощь в истории с Келланом. Мы шли через парковку к ее машине, когда я вдруг резко остановилась. Душа ушла в пятки. Дженни заметила это и посмотрела, желая узнать, что приковало мое внимание. Машина Келлана стояла через дорогу, а сам он маячил снаружи – прислонился к дверце, скрестив на груди руки. Увидев, что мы его заметили, он широко улыбнулся.

При виде Келлана мое сердцебиение участилось вдвое. Дженни вздохнула, и я умоляюще посмотрела на нее.

– Ладно… Ступай. Если кто спросит, я скажу, что мы пошли выпить кофе и забыли про все на свете.

– Спасибо, Дженни, – ухмыльнувшись, я стиснула ее в объятиях.

Она схватила меня за руку, едва я собралась уходить.

– Кира, я делаю это в первый и последний раз. – Дженни покачала головой и чуть прищурилась. – Я не собираюсь покрывать интрижку.

– Прости. Не нужно было втягивать тебя в это, – кивнула я, сглотнув, чувствуя себя чудовищно виноватой.

Задумчиво посмотрев на меня, она выпустила мою руку.

– Придется выбрать одного, Кира. Одного выбери, другого отпусти. С двумя никак.

Кивнув опять, я снова сглотнула болезненный комок, образовавшийся при мысли об этом. Секунду я смотрела, как Дженни коротко машет Келлану и шагает к своей машине. Затем я чуть ли не бегом устремилась к нему.

Он тепло улыбнулся мне, когда я приблизилась, взял меня за руку и повел вокруг автомобиля, а затем любезно помог мне усесться. Мне было отрадно видеть, что его уход из бара оказался лишь постановкой и мое общество ничуть не тяготило его. Глядя, как он обходит машину спереди, я восстановила в памяти наш дикий поединок, и часть его никак не отпускала меня.

Когда Келлан скользнул в салон и аккуратно притворил за собой дверцу, я заставила себя нахмуриться. Он с любопытством вгляделся в меня.

– В чем дело? Я оставил тебя на несколько часов. – Келлан сухо улыбнулся. – И что я такое натворил? – промурлыкал он.

Храня неодобрительный вид, я отозвалась:

– Мне не дает покоя кое-что другое. То, что ты сделал как раз несколько часов назад.

Он мило склонил голову набок:

– Чего я только не сделал… Поточнее нельзя?

Уголки моего рта поползли вверх, а затем я надулась, испытав неподдельное раздражение.

– О боже… Я тебя умоляю. – Я шлепнула его по руке. – Как ты посмел высмеивать меня перед Эваном и Дженни? – Еще один шлепок. – Позорище какое!

Келлан увернулся и покатился со смеху:

– Ой! Прости, – коварно осклабился он. – Я излагал свою точку зрения.

Я шлепнула его в последний раз.

– Изложил, ничего не скажешь, козел этакий!

Он снова рассмеялся:

– Похоже, я плохо на тебя влияю. Ты уже ругаешься не меньше моего.

Глупо хмыкнув, я приютилась у него под боком. Келлан скосил на меня глаза:

– При случае можешь изобразить и меня.

Похоже, эта перспектива несказанно воодушевила его, и я не могла не развеселиться. Залившись краской, я вспомнила его демарш.

– А у тебя здорово получилось.

– Так не впервой, – усмехнулся Келлан.

Не веря ушам, я задохнулась, и он хохотнул при виде выражения моего лица. Затем вдруг в его глазах возник странный блеск. Мое сердце заколотилось.

– Хм… – Склонив голову на плечо, он криво улыбнулся. – Твоя правда… Вышло не совсем честно.

Он усмехнулся во весь рот, и мое сердце пропустило удар.

– Что ж, теперь я изображу себя…

Я собралась возразить, что выйдет совсем не то – мы заперты в машине и, кроме меня, его никто не слышит, – и в ту же секунду Келлан обвил меня руками и крепко прижал к себе, приникнув губами к моему уху.

Мои доводы отступили. Рассудок покинул меня.

Все чаще дыша мне в ухо, Келлан слабо застонал. Я закрыла глаза, мое дыхание тоже участилось. Теплый воздух, вырывавшийся изо рта Келлана, щекотал мне шею, а мягкие губы касались ушной раковины, порождая во мне волны трепета.

– О-о, – протянул он возбуждающе, а затем сделал шумный вдох.

Меня шокировала реакция моего тела: его мгновенно скрутило, словно от разряда тока.

– Боже… – Он напряг голос и провел рукой по моему бедру.

Я дернулась на сиденье, дыша возмутительно часто.

– Да… – шепнул он с придыханием, от которого я растеряла остатки контроля.

Развернувшись к нему лицом, я притянула его к себе за шею, неистово целуя. Наш поцелуй углубился, наполнив меня удивлением и возбуждением. От него так потрясающе пахло… Он был настолько хорош на вкус… так приятен на ощупь… Может быть, машина окажется лучше грязного пола?

Келлан резко отпрянул.

– Сделаем кое-что? – спросил он спокойно, но в глазах плясали чертики.

– Да… – буквально промычала я. Боже, он мог делать со мной все, что хотел…

– Минуту дать? – Он отодвинулся чуть дальше и ухмыльнулся.

Улыбка стала отчасти самодовольной, и он расхохотался, когда я вновь залепила ему по руке.

Он тронул машину с места, когда я насупилась. Мое лицо постыдно пылало. Черт, он был хорош.

– Что ты задумал? – осведомилась я слегка ворчливо.

Келлан развеселился при виде моего лица и чуть встряхнул головой:

– Прости, не хотел тебя завести. – Я вскинула бровь, и он повторил смешок. – Ладно, может быть, и хотел.

Он подмигнул, и я зарделась еще пуще.

– Но прямо сейчас я хочу тебе кое-что показать.

Он улыбнулся так, что у меня захватило дух, и я смогла лишь кивнуть, пока мы съезжали с улицы.

Согласно вздохнув, я расслабилась, приникнув к нему, он же крепко придерживал меня за плечо. Я заглядывала в его потрясающие глаза и смотрела, как сменялись огни светофоров, когда заметила, что мы движемся к «Сиэтл-Центру».

– Куда ты меня везешь? – спросила я с интересом.

– Я же обещал тебе подняться на «Космическую иглу».

– Келлан… Сейчас два часа ночи, все закрыто.

Он улыбнулся и подмигнул:

– Все схвачено… У меня есть знакомые.

Мы припарковались, и Келлан, как и в первый раз, взял меня за руку. Нас встретил и пропустил человек, судя по всему из местных сотрудников. Я подняла взгляд на Келлана, сгорая от любопытства. Этот мужчина ждал нас. Что за вечер затеял Келлан? Он протянул мужчине несколько крупных купюр, и тот с улыбкой отвел нас к лифтам «Иглы». Когда перед нами сомкнулись двери, я подалась к Келлану и шепотом спросила:

– Сколько ты ему дал?

Он улыбнулся и тоже шепотом ответил:

– Не парься об этом. Родители оставили мне не только дом.

Келлан подмигнул, и я собралась задать следующий вопрос, но лифт устремился вверх. Через стекло дверей мне было видно, как город быстро уходит у меня из-под ног. Я задохнулась и прижалась к дальней стенке. Высоту я не жаловала, и лифт вдруг показался мне хрупким и крошечным.

Заметив мою бледность, Келлан повернул меня за подбородок так, чтобы я смотрела на него.

– Кира, ты в полной безопасности.

Он ласково поцеловал меня, и я выкинула из головы свои опасения по поводу лифта.

Мы прибыли наверх в тот самый момент, когда мои руки потянулись к его волосам, а он сомкнул свои на моей пояснице: теперь мы упоенно целовались. Знакомый Келлана звучно кашлянул, и мы посмотрели в его сторону. Я стала пунцовой, а Келлан прыснул.

– Похоже, приехали, – усмехнулся он, выводя меня из лифта.

Келлан похлопал мужчину по спине и, взяв меня за обе руки, попятился на край внутренней обсерватории с видом на город. В здании было темно в такой поздний час. Горела лишь пара аварийных фонарей, которые почти не давали света. Но тот, казалось, весь очутился снаружи, и город под нами переливался огнями.

– О, Келлан… Как здорово, – произнесла я тихо, остановившись полюбоваться мерцанием.

– Да, – отозвался он так же негромко, но сам стоял спиной к панораме, прислонившись к ограде и глядя не на город, а на меня. – Иди сюда. – Он простер ко мне руки.

Мы находились внутри «Иглы» на безопасном расстоянии от края, а потому мне не составило большого труда подойти, утонуть в объятиях Келлана и вместе с ним навалиться на ограждение. Он повернул голову, чтобы глянуть на город, но я уже не видела ничего, кроме Келлана. В полумраке я изучала его черты: он завораживал сильнее панорамы. Я не могла понять, чем прельстила это совершенное создание, и прошептала:

– Почему я?

Он вновь повернулся ко мне, и от его улыбки мое дыхание, как и следовало ожидать, пресеклось.

– Ты даже не представляешь, как я любуюсь тобой. Мне нравится. – Он склонил голову набок, наблюдая, как мои щеки заливаются краской. Подумав секунду, он тихо добавил: – Дело было в вас с Денни… В ваших отношениях.

Я пробежалась пальцами по его волосам выше уха и нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

Он снова взглянул на город, но ничего не сказал. Положив руку на его щеку, я развернула его к себе и повторила:

– Что ты имеешь в виду, Келлан?

– Не знаю, как объяснить тебе, если не растолковать того, что сказал Эван, – вздохнул он и потупился.

Я снова надулась и мысленно возвратилась к нашей стычке. С тех пор изменилось столь многое, что пролетела, казалось, целая жизнь.

– Это когда ты велел ему заглохнуть – довольно грубо, между прочим?

Ему, похоже, не хотелось продолжать разговор.

– Да.

– Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?

– Никакого… – улыбнулся Келлан и покачал головой. – И непосредственное.

– Но ты, надеюсь, все-таки объяснишь мне толком? – криво усмехнулась я.

Он издал смешок и вновь посмотрел на город.

– Да… Только подожди минуту.

Я крепко обхватила его и положила голову ему на плечо. Может думать хоть целую вечность, лишь бы не уходил. Городские огни околдовывали, и я, уткнувшись носом в кожаную куртку, вдохнула его пьянящий аромат.

Келлан обнял меня так же крепко, одной рукой поглаживая по спине, а другой придерживая за голову. Наконец он медленно произнес:

– Вы с Эваном были правы насчет женщин. Я использовал их годами.

Я чуть отстранилась, чтобы взглянуть на него.

– Годами? Не только из-за меня? – К своему удивлению, я была уязвлена.

Он заправил мне за ухо прядь волос.

– Нет… Тем хуже, конечно.

Я нахмурилась, испытывая некоторую неловкость от этого разговора.

– Людей, Келлан, использовать нельзя… Ни по какой причине.

Он вскинул брови и улыбнулся:

– Не ты ли использовала меня в первый раз, когда хотела выкинуть из головы Денни?

Я отвернулась. Разумеется, я использовала его. Он взял меня за подбородок и заставил смотреть на себя.

– Да все в порядке, Кира. Я так и думал. – Он вздохнул и глянул на залив по другую сторону. – Но это не лишило меня надежды. Я целый день болтался по городу, прикидывая, как сказать тебе… что я тебя очень люблю. И не выставить себя при этом идиотом.

– Келлан… – Я чуть с ума не сошла, гадая, где его носило тогда.

Он вернулся взглядом ко мне.

– Боже… Когда ты мигом вернулась к нему, как будто ничего и не было, меня это просто убило. Я знал… – Он чуть ли не злобно встряхнул головой. – В ту самую минуту, когда я вошел и услышал вас наверху, я уже знал, что нам ничего не светит.

– Ты слышал нас? – удивленно моргнула я.

Мне стало неловко. Келлан пришел домой намного позднее… и пьянее.

Он смотрел в пол, как будто выложил нечто, о чем говорить не хотел.

– О да… Я вернулся и услышал, как вы воссоединяетесь у себя. Мне стало довольно хреново. Я взял бутылку, отправился к Сэму. Ну, дальше ты знаешь, чем кончилось.

Меня охватило не до конца понятное чувство вины.

– Господи, Келлан, прости! Я не знала.

Он вновь посмотрел мне в лицо:

– Кира, ты не сделала ничего плохого… – Келлан на секунду отвернулся. – Потом я держался с тобой как последняя сволочь. – Он робко улыбнулся, и я поморщилась, вспомнив, каким он был козлом. – Прости. Когда я зол, меня несет, тормоза отказывают… А разозлить меня сильнее, чем ты, не может никто.

Он выдавил виноватую улыбку.

– Я заметила, – критически усмехнулась я и подумала о наших живописных ссорах, а Келлан негромко рассмеялся, и во мне заговорила совесть. – Но ты всегда был прав. В каком-то смысле я заслужила твою грубость.

Он перестал смеяться и положил мне на щеку ладонь.

– Нет, не заслужила. Только не то, что я тебе наговорил.

– Я ужасно заморочила тебе голову.

– Но ты же не знала, что я люблю тебя, – ответил он мягко, гладя меня по щеке.

Я заглянула в его любящие синие глаза и поняла, что не заслуживала его доброты.

– Я знала, что ты ко мне неравнодушен. И была черствой.

Улыбнувшись краешком рта, Келлан поцеловал меня.

– Не без того, – шепнул он. – Но мы сбились с темы.

Тепло улыбнувшись, он направил беседу в другое русло:

– По-моему, мы говорили о моей искалеченной психике…

Я рассмеялась и глянула ему через плечо, отгоняя хандру:

– Правильно, о твоем… распутстве.

Келлан хохотнул.

Я, тоже смеясь, провела рукой по его груди, пока он пристально меня изучал.

– Наверное, надо начать с полноценной лекции о моем загубленном детстве.

– Мы это уже обсудили, незачем ворошить. – Я посмотрела на него печально, не желая бередить старую рану.

– Кира… Мы только сковырнули болячку с очень глубокой язвы, – возразил он негромко. – Я очень о многом не рассказываю никому.

– Келлан, мне тоже не обязательно. Я не хочу причинять тебе страдания…

Затравленным взглядом он уставился через мое плечо:

– Но я, как ни странно, хочу… Мне нужно, чтобы ты поняла. Чтобы познала меня.

Келлана захлестнуло уныние, и я, ощутив это, перехватила его взгляд и порочно вскинула брови.

Он рассмеялся и дурашливо пробормотал:

– Не только… в библейском смысле.

Я накрутила на пальцы волосы, щекотавшие его шею.

– Ладно, если тебе так хочется… Я выслушаю все, что угодно, и с уважением отнесусь ко всему, что ты мне скажешь.

В надежде, что Келлан не раскиснет вконец, я ободряюще улыбнулась.

Но он, к моему удивлению, отозвался смехом.

– Тебя это позабавит.

Я застыла и уставилась на него. В том, что он успел поведать мне о своем детстве, не было ничего забавного.

– Не представляю, как это возможно, – прошептала я, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Ну ладно, может быть, не забавное… – Келлан издал вздох. – Пусть будет несуразное. – Он выдал грустную полуулыбку, когда я недоуменно поморщилась. – Похоже, моя матушка крутила роман с папашиным лучшим другом.

Я побледнела: несуразнее некуда. Улыбнувшись моей реакции, Келлан продолжил:

– И вот дорогому папане случилось на несколько месяцев уехать из города по какому-то срочному семейному делу на восточном побережье. – Келлан встряхнул головой. – Можешь представить его удивление, когда он вернулся домой и обнаружил, что его смущенная молодая женушка беременна.

У меня отвисла челюсть, и Келлан саркастически усмехнулся:

– «Сюрприз тебе, золотце».

– Что он сделал? – спросила я тихо.

– Ха. – Келлан кивнул, глядя в сторону, и улыбка стерлась с его лица. – Что ж, в этот момент матушка показала, на что способна.

Он посмотрел на меня, поймав мой взгляд и снова смутившись, после чего предельно серьезно и спокойно проговорил:

– Она заявила, что ее изнасиловали, пока его не было… И он поверил.

Мне казалось, что в моем лице не осталось ни кровинки. Я таращилась на Келлана, не доверяя его абсолютно правдивому рассказу. Кем надо быть, чтобы на такое пойти?

Келлан, тоже бледный, негромко сказал:

– Он считал меня дьявольским отродьем с самого первого дня. Я еще не родился, а он уже меня ненавидел.

Глаза Келлана увлажнились, но слез не было. Я поцеловала его в щеку, мечтая сделать больше.

– Я ужасно тебе сочувствую.

Он кивнул, продолжая задумчиво смотреть на меня.

– Зачем твоя мама так поступила?

– Думаю, не хотела всего лишиться, – пожал плечами Келлан и издал невеселый смешок. – Но, сделав ход, она уже не могла пойти на попятную. Где-то имеется даже полицейский отчет, в котором во всем обвиняют абстрактного белого мужчину. – Смешок повторился. – В моем свидетельстве о рождении в графе «Отец» даже написано Джон Доу[23]. Папаша меня не признал. – Последние слова Келлан произнес шепотом.

– Боже, Келлан… – По моей щеке скатилась слеза. – И они все это тебе рассказывали?

Он посмотрел на воду.

– Постоянно. Практически как сказку на ночь. «Спокойной ночи, малыш… Ты, между прочим, разрушил нам жизнь».

Скатилась новая слеза.

– Откуда ты узнал про лучшего друга?

Келлан вернулся взглядом ко мне и вздохнул:

– От мамы. Она сказала мне правду. – Он стер слезу с моей щеки. – Я думаю, мой настоящий папаша, донор спермы, свалил, как только она сообщила ему, что беременна. Больше она его не видела. Это разбило ей сердце… И она ненавидела за это меня. – Келлан склонил голову набок при виде ужаса на моем лице. – По-моему, даже больше, чем папаша.

Я со слезами обняла его и снова поцеловала в щеку. Он вяло ответил тем же.

– И ты не сказал отцу правду? Может быть, он тогда…

– Кира, – прервал меня Келлан, – он никогда не поверил бы моему слову против ее. Он ненавидел меня и просто избил бы, а я старался в общем и целом этого избегать.

Я отступила, чтобы взглянуть на него, и убрала ему со лба волосы, а он говорил дальше:

– Он и без того знал, наверное.

– Как это? – удивленно моргнула я.

Еще одна печальная полуулыбка.

– Я точная копия этого его лучшего друга… Кто знает – может быть, он ненавидел меня именно за это. И мама тоже.

Во мне вскипел гнев на этих людей, растивших его столь безжалостно.