Психологическое консультирование: учебное пособие Гусакова Марина

Общая тактика первичной беседы: тревога консультанта, знакомство с клиентом, начало консультирования

Кроме специфичных для проведения каждой беседы умений консультант должен использовать навыки, помогающие клиенту поддерживать разговор и проникать в сущность обсуждаемого, чтобы понимать клиента и его состояния. Поэтому результативность любого типа беседы зависит от способности консультанта проявлять эмпатию, одобрение, поддержку, внимательность и искренность.

Психотерапевт оценивает работу с депрессивной клиенткой:

«Полагаю, наибольший эффект оказало то, что я давал понять клиентке, что хорошо и что плохо. Она постоянно проверяла меня. Звонила домой, угрожала себя убить. Сценарии менялись один за другим. Я повел себя достаточно жестко, разъясняя ей неприемлемость опасных и безответственных поступков. Во время обучения, много лет назад, я усвоил, что психотерапевт должен безусловно принимать клиента. Однако в процессе приобретения опыта я несколько изменил свою точку зрения и стал условно принимать определенные виды деструктивного поведения» (Коттлер Дж. Совершенный психотерапевт. Работа с трудными клиентами. СПб.: Питер, 2002, с. 138).

Тактика первичной встречи зависит от того, добровольно ли пришел клиент на консультацию. Чтобы это понять, необходимо выяснить путь, каким клиент пришел к необходимости обращения к психологу. Ведь то, что клиент сам договаривается о встрече, еще не означает ее добровольности.

Если вы выясните, что клиент вынужденно обращается к вам, чтобы выполнить некоторые внешние по отношению к консультированию запросы (успокоить мужа, получить другую работу, по требованию родителей), то ваша работа с самого начала будет задаваться этими рамками. Их необходимо осознать и вынести на обсуждение. Лишь при принятии личной заинтересованности и потребности в помощи цель консультирования будет находиться внутри самого процесса, то есть будет вами осознаваться, контролироваться, изменяться, достигаться. Понять причины страха и научиться совладать с ним, преодолеть мешающие паттерны поведения с супругом, определиться с профессиональным будущим – это все можно почерпнуть из первоначально вынужденного обращения, чтобы перевести внешнюю мотивацию обращения во внутреннюю.

Тревога консультанта. Первое, с чем сталкивается сам консультант на первичном приеме – это его собственная тревожность. Ожидание сопротивления или враждебности со стороны клиента, страх своей некомпетентности или смятение чувств – обычные чувства, предваряющие терапию. Поэтому работа консультанта начинается с работы с самим собой. Эти и другие чувства испытывают многие и не только начинающие консультанты, независимо от того, говорят они об этом или нет.

Молодой психотерапевт говорит с новым клиентом:

Вы сердились

Не только на власти, иерархию и систему;

Вы сердились на меня.

Я боялся

Не только ваших движений, вашего гнева и огня в ваших глазах;

Я боялся своей некомпетентности.

Я собрал все свое мужество и

Попытался усмирить внутреннюю дрожь.

Я сказал: «Вы сердитесь».

Вы вздохнули.

Вы сели, и огонь превратился в тепло.

Подействовало —

Как нам и говорили!

(Вулф, 1975, цит. по: Файн С, Глассер П., 2003, с. 37).

Возможно, вы не сумеете оправдать все возложенные на вас ожидания. Но вы не должны причинять клиенту вред. До того как вы сможете начать активную работу, главная ваша задача – слушать и поддерживать клиента. Дж. Коттлер утверждает [57] , что эффективным психотерапевта делает не безупречность его действий, безошибочность интерпретаций и точность реплик.

Эффективным является психотерапевт, который устанавливает такие отношения с клиентами, что они обладают высоким кредитом доверия и терпения, клиенты допускают и прощают его ошибки и остаются до тех пор, пока их надежды не оправдаются.

Знакомство с клиентом. Как обращаться к клиенту? Даже если вы уже знаете имя и фамилию клиента из предварительной записи, нелишне уточнить форму обращения при очном знакомстве. Наиболее уместен вопрос: как мне вас называть?

По мнению Ю. Алешиной, консультант может менять форму самопрезентации в зависимости от таковой клиента [58] .

Если к вам пришла Лена, то вы становитесь Сашей, а если это Елена Аркадьевна, то вы уже Александр Петрович. Это утверждение не бесспорно. Часто консультант выбирает для себя удобную форму самопрезентации и сохраняет ее достаточно устойчивой, но не ригидной. Ориентируясь не столько на форму представления клиента, сколько на его демографические признаки (пол, возраст, статус) и характер взаимоотношений с ним (отстраненность или эмоциональная близость).

Также можно согласовать возможность аудиозаписи или присутствия других лиц. Без согласия клиента это не допускается. Зарубежные авторы настаивают на подписании клиентом письменного разрешения. Большая юридическая проработанность вопросов взаимоотношений с психологом за рубежом выражается, в частности, в практике подписания договора о предоставлении определенных услуг со стороны психолога, которые приведут к объявленным целям, и выполнении обязательств со стороны клиента (см. пример контракта в Приложении 3.3).

Начинающих консультантов предостерегают от выполнения просьб о вмешательстве в частную жизнь других людей: звонить, писать, приглашать на встречу лиц, не включенных в процесс консультирования, – это использование консультанта.

Должен ли клиент чувствовать себя комфортно? Психологически – нет. Но начинать светский разговор, чтобы снять напряженность у клиента и у себя тоже, значит ухудшать ситуацию. Если клиент начинает такой разговор, то это свидетельствует о его сопротивлении. Ваша задача – указать на это. Недирективный консультант принимает любое поведение клиента как должное и любую тему для беседы как важную, уважая его выбор и подразумевая ответственность клиента за этот выбор.

Начало консультирования. Как правило, первым в разговор вступает консультант. Начало может быть нейтральным: что вас сюда привело? Даже такая ни к чему не обязывающая фраза может быть сказана по-разному:

• Что вас сюда привело? (в какую проблему влипли);

• Что вас сюда привело? (никогда бы не подумал, что вам нужен терапевт);

• Что вас сюда привело? (к психиатру, подумать только).

Каждое из них выдает определенную установку психотерапевта.

Или начало может быть рефлексивным: «Вы выглядите очень несчастным; начинать всегда трудно». Наиболее подходящей формулой обращения для многих случаев первичной беседы является такая: «Расскажите, что привело вас на консультирование именно сейчас» [59] .

Также следует обратить внимание на следующие ключевые слова:

«Расскажите»: интервьюер выражает прямую заинтересованность в том, что может сообщить клиент. Кроме того, он дает понять, что говорить должен именно клиент.

«Что привело вас»: это более определенная форма, чем просьба рассказать о себе. С другой стороны, она дает клиенту большую свободу выбора – он сам выбирает, о какой сфере своей жизни станет говорить.

«На консультирование»: этим выражается признание, что приход в клинику представляет собой неординарную ситуацию. Подразумевается, что клиент должен вам рассказать о предшествующих событиях, которые побудили его искать помощи у профессионального интервьюера .

«Сейчас»: это помогает клиенту сосредоточиться на тех факторах, которые привели к решению обратиться к консультанту. Клиент осознает, что решение прийти в клинику связано не только с определенными причинами, но и с определенным временем. В некоторых случаях проблема существует годами, но именно сейчас пришло время ею заняться.

Особый вариант необходим, если клиент пришел не по своей воле. Барьер, возникающий в терапии, преодолевается артикулированием факта недобровольности: «Я понимаю, что вы здесь потому, что вас послали на консультацию. Наверное, поэтому вы выглядите сердито». Потом надо предоставить клиенту возможность сделать следующий шаг, даже если это будет гнев или негодование, игнорирование или скепсис. Сильные чувства в терапии обязательны, их не надо бояться, хотя с ними и сложно работать. Преградой выступают личные и социальные стереотипы самого консультанта. Предоставьте ситуации развиваться спонтанно, но при этом сами оставайтесь активны.

По-прежнему, как и 10-15 лет назад, первые встречи с клиентами несут функцию просветительства, когда клиент, даже обратившийся по собственной инициативе, не говоря о вынужденных посетителях психолога, не очень хорошо представляет, чего можно ждать от психологического консультирования. Чтобы решение о сотрудничестве было принято осознанно, нужно предоставить клиенту максимум информации о процессе консультирования: цели, квалификации психолога, оплате, продолжительности, риске ухудшения, границах конфиденциальности, ограничениях. Даже в этом случае сохраняется необходимость распределения ролей: врач и больной, учитель и ученик, судья и обиженный, знающий и незнающий. Как бы широки не были рамки заданных ролей, моменты, когда потребуется отказ от этих ролевых идентификаций, может наступить очень скоро. Тогда консультант и клиент переходят к общению на равных, к диалогу.

Кроме эмоций, поведения и динамики отношений уже на первой встрече проявляется стиль мышления. Цель терапии не только изменение переживаний, поведения, но и изменение установок или логики, или их прояснение. Например, клиент может демонстрировать чрезмерную потребность в структурировании встречи и принести заготовленный список вопросов или тем для обсуждения. Это указывает на характерное реагирование в низкоструктурированных и неопределенных ситуациях, но и на оценку таких ситуаций как угрожающих и требующих повышенного контроля. У психолога тоже существуют свои когнитивные установки и своя логика поступков. Необходимо прояснять не только то, что вы не понимаете, но и то, что кажется понятным, но способно содержать скрытую установку.

Терапевт мог бы сказать: «У него умерла жена. Он чувствует себя пока еще слишком одиноким, чтобы много общаться». Он продемонстрировал сразу три установки и одну интерпретацию:

1) чтобы общаться, нужно не чувствовать одиночества, что может быть обращением утверждения: когда мы общаемся, то не чувствуем одиночества (что само по себе указывает на интроект – общение и одиночество несовместимы);

2) сначала надо снизить чувство одиночества, потом общаться;

3) чувство одиночества можно уменьшить или убрать совсем;

4) этот человек не общается, потому что еще переживает чувство одиночества.

То же касается и степени конкретности. При чересчур абстрактном мышлении терапевт направляет его к конкретности, при конкретном – выводит к обобщениям. Психолог все делает наоборот. Если клиент говорит, что проблем нет, значит скрывает что-то, и мы найдем это. Если жалуется, что все плохо, не поверим, он пробует манипулировать, чтобы вызвать жалость и снисхождение. Основной принцип работы с клиентами, впадающими в крайности мышления – найти баланс противоположностей.

Суицидальный клиент, в пост-суициде, обсуждает вопросы мироустройства, духовных практик и учений, но совсем не проявляет интереса к своему состоянию и жизненной ситуации: угроза развода с женой, утрата работы, серьезные проблемы со здоровьем. Даже в обсуждении конкретных житейских ситуаций он абстрагируется от их чувственной наполненности и переводит разговор к обсуждению человеческой природы, современного мира и ценности истины. Перелом в ходе психотерапии проявился и в характере высказываний и мышления: увеличения конкретности и чувственности, личностности.

В подходе, который предлагает С. А. Капустин [60] , в центр консультирования ставится разрушение полярности оценочной позиции клиента.

Это достигается путем представления противоположных точек зрения на обсуждаемый предмет, часто принадлежащих конфликтующей стороне. Создание многомерности предметных связей выводит клиента из состояния «штопора» и способствует раскрытию диалогичной интенции в беседе.

Постановка целей. К началу консультирования следует отнести и необходимость определения целей работы. Правильно будет с самого начала определиться, что будет выступать в качестве результата консультативной встречи. Это не только позволяет очертить перспективу взаимодействия с клиентом, но и позволит зафиксировать результат работы.

Определившись в первом приближении с мотивами обращения к психологу или хотя бы с поводом, вы получаете возможность сформировать представление об ожиданиях клиента. Ожидания и мотивы станут отправной точкой формулировки целей. Обычно, определяются цели первичной встречи. При необходимости продолжения работы таким же образом могут быть поставлены и цели для цикла консультирования.

Так, при обращении к психологу мама 11-летней девочки перечисляет свои тревоги и опасения, возникающие у нее из-за перехода дочки в новую, более сильную школу, отсутствия друзей и круга общения, незаинтересованности девочки ни в одном занятии (школьном или внешкольном), низком уровне притязаний, слабой памяти. Круг представленных жалоб слишком широк и нуждается в прицельном ограничении. В данном случае постановка целей даже единственной встречи требует группировки заявленных фактов в более крупные области жизни подростка. Первично были обобщены две группы вопросов: одна связана с низкой коммуникативной, познавательной и целевой мотивацией девочки и напрямую связана с воспитательным стилем мамы, другая собирает в себе вопросы успеваемости и способностей ребенка. Обобщив все высказанные опасения клиента таким образом, мы получили возможность определить цели и задачи нашей встречи уже совместно с клиентом: диагностика и определение предпосылок успешного обучения и возможных трудностей с использованием методов нейропсихологической диагностики, позволяющие разработать индивидуальные рекомендации.

Однако не всегда так просто удается поставить цели. Не всякую проблему можно свести к частным поведенческим изменениям: меньше бояться экзаменов или как поступить в университет. Проблема может быть сформулирована как внутренняя – разобраться в чувствах по отношению к супругу или как слишком глобальная – обрести смысл жизни. В таких случаях или постановка конкретной цели может быть затруднена, или трудность состоит в неразрешимости проблемы, как это бывает с экзистенциальными проблемами.

Уже на этапе переформулирования жалобы в психологическую задачу или запрос возникают трудности. Внутренняя задача консультанта – понимание клиента. Поэтому обратная связь, которую вы адресуете клиенту, не может быть простым реактивным отношением, которое полностью определяется тем, что говорит клиент. Понимание означает понимание внутренней мотивации обращения и начинается с вопроса: «Что для вас означает эта проблема?» или «Что я могу сделать для вас?». Наиболее универсальная форма внутренней мотивации обращения – это страдание. За всякой проблемой необходимо выслушать действительное страдание человека, его чувства, мысли и желания.

То, что для одного человека является проблемой или невозможностью бытия, для другого – нормально, и наоборот. Это значит, что проблема сама по себе, как ситуация, даже описанная в психологических терминах, не несет в себе ничего, что предопределяло бы способы ее переживания или восприятия. Неопределение проблемной ситуации с внутренней позиции клиента приводит к тому, что консультант проецирует на клиента собственные представления, а значит – теряет возможность понимания человека, обратившегося к нему за помощью.

Так, при обращении по поводу фактов воровства денег в семье, кажется таким естественным тревога матери о своем сыне. Однако, стоит продвинуться к внутренней позиции клиентки, как станет очевидным, что пугает ее не факт воровства, а возможность повторения сыном пути отца, ее бывшего мужа. Поэтому начинать работу следует, образно говоря, с проблематизации самой проблемы, с постановки под сомнение проблемы клиента. Не с целью выказывания недоверия его чувствам и эмоциям (хотя и тут надо проявлять осторожность), но с целью выяснения особенностей переживания данной жизненной ситуации конкретным человеком.

Выражая сомнение в предложенной формулировке проблемы или жалобы, вы стимулируете клиента на ее подтверждение, прояснение и углубление. Так, вам жалуются на непонимание между супругами как причину конфликтов. Вы можете заметить, что непонимание всегда является причиной недоразумений, и было бы странно, если бы это было наоборот, тут нет ничего удивительного. Почему же вас так волнует именно непонимание? Таким вопросом вы побуждаете клиента определить для самого себя, что означает непонимание для него: одиночество, завышенные притязания или это только повод, чтобы поговорить о неудачном романе. В любом случае этот разговор заставит вас вернуться в начало, то есть к переформулированию запроса. Итак, с одной стороны, постановка психологической задачи помогает человеку углубить понимание своей проблемы, с другой – углубление понимания может привести к необходимости изменения или уточнения заявленной проблемы.

Так, женщина, обратившаяся по поводу неуспеваемости своего сына, может быть мотивирована стремлением соответствовать образу хорошей матери. Заметьте, что психологической постановкой задачи будет уже выявление чувства, что она чего-то недодает своему сыну, и работа по прояснению. Однако ее страданием здесь будет не только это несоответствие, но в большей степени само стремление быть идеальной, которое может превратить ее жизнь в ад. В этом случае вы прямо не станете работать с первой проблемой, но, разрабатывая мучительность и неизбежность стремления быть идеальной, вы непременно коснетесь отношений с сыном, которые не могут не страдать от того, что мать в них следует логике идеала – чуждому и формальному образованию в ней самой.

Может показаться, что проблемы, о которых мы говорим в консультировании, это всеобщие ситуации: идеал, непонимание, предательство и т. д. Особенность их состоит лишь в том, что для конкретного человека они стали точкой фокусировки каких-то основополагающих моментов жизни.

Особо надо сказать о цели работы консультанта в отношении так называемого страдания. Наиболее распространенная точка зрения состоит в стремлении помочь клиенту освободиться от этого страдания, например, от завышенных амбиций. При этом подразумевается, что, устранив причину проблемного поля (а жалобы и образуют проблемное поле клиента), автоматически устраняется и проблемное поле. Опытный и глубокий консультант отдает себе отчет в том, что обнаруженная причина может быть лишь частью общей картины, за которой кроется нечто более глобальное, задаваемое более широкими рамками восприятия человеческого существования. Во всяком случае, ряд авторов говорят о том, что самые негативные и отрицательные поступки, чувства или желания (например, покончить с собой) могут выражать наиболее позитивные и утверждающие жизнь стремления человека, находящие возможность быть выраженными таким неадекватным образом.

Заметим, что клиент, формулируя проблемы, уже совершает тем самым некоторое обобщение и интерпретацию, которые оказываются встроенными в жалобу. Так, требование: «Помогите вернуть мужа!» имплицитно содержит несколько таких недифференцированных суждений: мужа нужно вернуть, мужа можно вернуть, мне нужен муж, быть с мужем – это безусловная ценность, без него я не могу жить, я не могу жить, когда он рядом с кем-то еще и т. д.

Итак, выслушивание – это активный процесс, который должен выстраиваться консультантом целенаправленно. К примеру, у клиента горе – умер близкий человек. Ваша естественная реакция как человека на состояние клиента может быть разной: от слез до непроницаемой маски как попытки скрыть равнодушие или собственную боль. Однако как профессионал вы обязаны опосредствовать свою реакцию тем самым орудием, которое будет средством создания условий возникновения определенных феноменов переживания, научения, переструктурирования, или методом. И, прежде всего, словом как средством управления и контроля переживаний и состояний, средством понимания, в котором рождается определенная структура. От этого метода, от слова зависит то, как именно вы будете работать с человеком, что в свою очередь определит то, с кем в человеке вы будете работать: индивидом, личностью, индивидуальностью. Операционализируя эту внутреннюю составляющую человека, Д. А. Леонтьев выделяет предпосылки личности, содержательно-смысловую структуру личности (потребности и ценности, отношения и конструкты) и формы бытия (ответственность, свобода, выбор) [61] .

Так, вы можете горе рассматривать как меланхолию по Фрейду, цель которой отнять энергию переживания от умершего объекта, то есть вернуть свою целостность – вы ощущаете свою жизнь неполной. Или вы можете исходить из другого близкого принципа, что печаль – это неумение забывать, в частности другого, так сказать, дефекты памяти – слишком хорошо помню, застилает все мысли образ другого. М. Пруст [62] , занимавшийся «поисками времени» и настоящей памяти, считал, что вспомнить намеренно мы вообще не можем, а уж если вспомнили, то теперь владеем этим образом всегда, то есть не можем его забыть, не в смысле, что он стоит перед глазами, а в смысле возможности всегда обратиться к этому образу памяти.

Он становится обретенным и подвластным нам. Поэтому основная трудность в неумении вспомнить того, кто умер, что и приводит к меланхолии.

Заметьте, память, с которой вы сталкиваетесь в каждом из этих случаев, будет разной. В одном случае она напоминает естественную функцию запоминания, определяемую силой раздражителя и его значимостью. В другом случае Пруст ищет память, которая культурна, которой можно орудийно овладеть, которая в таком овладении только и существует (через впечатления, например), при этом возвращая человеку его самого, его жизнь через других людей.

От описания того, что следует делать консультанту на первой встрече, перейдем к описанию того, для чего это следует делать. В самом начале встречи, какой бы ни была ее конечная цель, все действия консультанта подчинены основной задаче: установлению консультативного контакта с клиентом.

Установление и поддержание контакта

Операциональное определение контакта и терапевтического климата дает А. Хараш, описывая контакт как открытость мотивов общения двух собеседников, а доверительный климат как общность мотивов общения двух собеседников [63] .

Открытость мотивов достигается при реализации ряда требований к помогающим отношениям, которые описаны как параметры уникальности консультативного контакта.

Общность мотивов не означает симметричности позиций, зеркальности мотивации. «Я хочу помочь тебе» – не может принадлежать равно двум сторонам – общение не состоится. В любом общении мотивация комплементарна, а мотив (предмет общения) един. Один из собеседников хочет быть услышанным, а другой хочет услышать. Предмет общения един – понимание, а индивидуальные позиции различны: один хочет понять, другой хочет быть понятым. Напротив, если один хочет помочь, а другой хочет быть понятым, разные мотивы приведут к конфликту, общение не состоится.

Доверительный контакт является неотъемлемой и существенной частью консультирования. Он может быть более глубоким и интенсивным, чем любые другие отношения. Он обладает специфической интимностью, не сводимой к дружеской или любовной интимности. Распространено утверждение об асимметричности контакта: только пациент раскрывается, терапевт всякий раз принимает решение о том, как ему реагировать. Следует уяснить, в каком отношении контакт асимметричен, а в каком – равноправен. Асимметричность касается предмета общения – в центре внимания большую часть времени находится именно клиент. Вряд ли кто-то оспорит подобное положение вещей. Тогда как динамические, а не содержательные моменты общения стремятся к идентичности. Равно включены, эмоциональны, искренни, открыты в консультативном контакте и консультант, и клиент.

Консультативный контакт может рассматриваться двойственно. Как процесс установления определенных отношений помощи, некоторая процедура, во время которой один человек помогает другому продуктивно использовать свои ресурсы. Такой контакт возможен и вне рамок консультирования, например, мать помогает ребенку, учитель – ученику. Процесс, посредством которого консультант оказывает помощь клиенту, обладает уникальными, присущими только ему характеристиками. Р. Джордж и Т. Кристиани [64] выделяют шесть параметров уникальности консультативного контакта:

• эмоциональность – отношения между участниками диалога скорее эмоциональные, чем познавательные. Хотя исследование чувств и переживаний необходимо включено в работу: эмоциональная близость может быть комфортной, а может вызывать тревогу;

• интенсивность – диалогичные отношения немыслимы без глубокого и открытого общения. Аутентичность исключает возможность формального взаимодействия. Требование открытого проявления своих чувств и реакций необходимо приводит к высокой интенсивности общения;

• динамичность – отношения живые, изменчивые, чутко реагирующие на состояние и изменения самого клиента. Предзаданность, стабильность исключают возможность внутреннего развития отношений, их диалогизма;

• конфиденциальность – уникальность этих взаимоотношений поддерживается созданием безопасного пространства самоисследования, события и поступки в котором не имеют последствий в реальном жизненном пространстве. Ощущение защищенности внутри таких отношений создает беспрецедентные условия для самораскрытия клиента;

• поддержка – наряду с динамичностью отношений в них представлена неизменная составляющая – всегда поддерживающее отношение со стороны консультанта. Именно безусловная поддержка, как постоянно действующий фактор, позволяет клиенту изменяться: ведь нет необходимости удерживать стабильность окружающего мира за счет своей собственной ригидности. Трудно переоценить терапевтичность данного параметра как основы стабильности, которая позволяет клиенту вводить в свою жизнь риск;

• честность – консультативный контакт отличается не только эмоциональностью, открытостью, но и честностью взаимоотношений.

Эффективность контакта определяется многими факторами. Прежде всего, эти отношения – зеркало отношений клиента с другими людьми, позволяющее наблюдать межличностный стиль общения и дающее возможность изменения неэффективных способов коммуникации.

Значение консультативного контакта как состояния интимно-терапевтической близости зависит от теоретической ориентации консультанта.

Контакт консультант-клиент занимает разное место в различных направлениях терапии. Так, Р. Кочюнас понимает контакт как предпосылку для начала изменения (поведенческая терапия и рационально-эмоциональная); как самопроизвольно изменяющий клиента фактор (клиент-центрированная и экзистенциальная терапия); как предмет и содержание обсуждения и работы консультанта (психодинамическое направление) [65] .

НАВЫКИ ПОДДЕРЖАНИЯ КОНСУЛЬТАТИВНОГО КОНТАКТА

1. Невербальное общение:

1) невербальное общение и структурирование окружения. Эта составляющая невербального взаимодействия включает дистанцию между консультантом и клиентом, предметы обстановки, одежду и вид консультанта, позицию диады в пространстве;

2) невербальное поведение и структурирование времени. Это целостные акты поведения, совершаемые параллельно с вербальными реакциями. К ним относятся длительность обсуждения каждой темы, которая отражает расстановку приоритетов в консультировании. Выдерживание пауз также позволяет структурировать время работы. Пауза консультанта позволяет клиенту дополнить сказанное, обдумать. Кроме того пауза выражает готовность выслушать и подчеркивает уважение к рассказу клиента. Безусловно, при этом играет роль длительность паузы и контекст, в котором она возникла. Поскольку молчание терапевта имеет высокую значимость, его используют и для более терапевтичных целей: провокация агрессии, монолога, самораскрытие;

3) использование тела: глаза, поза, мимика, руки. Контакт глаз как слишком прямолинейное взаимодействие должен быть адекватен состоянию клиента. Длительный, пристальный взгляд, сопровождаемый вопросом, может быть слишком доминантным. В то же время, обоюдно заинтересованный визуальный контакт означает высокую степень открытости и близости собеседников. Визуальный контакт помогает регулировать беседу. Если говорящий то смотрит в глаза, то отводит взгляд в сторону, значит, он не закончил говорить. По завершении высказывания говорящий может обозначить окончание прямым взглядом в глаза, приглашая к разговору. Больше всего невербальной телесной информации передается при помощи мимики. При интерпретации выражения лица играет роль: застывшее выражение лица, сдвинутые брови, улыбка. Экспрессия губ может быть различной: улыбка выражает почтение и потребность в одобрении, улыбка, сопровождаемая приподнятыми бровями, – готовность подчиняться, опущенными бровями – превосходство, натянутая улыбка выдает беспокойство или извинения. Поза – положение тела в пространстве – выражает психологическое состояние. Степень наклона к собеседнику, скрещенные или раскинутые руки, широко расставленные или скрещенные ноги не только показывают собеседнику степень открытости или закрытости психолога. Диалог протекает в своеобразном телесном контакте, считает Ю. Алешина [66] .

Поэтому напряженность позы или раскрепощенность и свобода позы психолога будет передаваться клиенту, косвенно влияя на его психологическое состояние. Следует учитывать этот дополнительный фактор воздействия на клиента.

3) голос: тон, темп, громкость, произношение. Исследования показывают, что большую часть информации собеседники получают не от содержания сказанного, мимики, но от тона собеседника. Тон голоса регулируется труднее всего. Важно, чтобы тон был не просто доброжелательным, он должен соответствовать тому, что говорит консультант. Приглушенность голоса способствует созданию атмосферы интимности и доверительности. Как и изменения позы, изменение темпа и громкости голоса может привести к изменению внутреннего состояния клиента, переходу от возбужденности к спокойствию. В то же время неясная тихая речь создает впечатление нежелания общаться. Искренность проявляется в отчетливости произношения.

Факторы невербального общения ответственны за эмоциональный настрой беседы: они способны усиливать или менять смысл слов – «Прошу, заходите», может быть сказано с разными интонациями и разными смысловыми оттенками. Невербальное поведение клиента необходимо рассматривать в широком контексте межкультурных различий. Взгляд в глаза, его длительность, дистанция, жестикуляция – в различных культурах имеют разный смысл и могут интерпретироваться различно.

Консультант должен контролировать свое невербальное поведение, чтобы превратить его в консультативный инструмент. Проработка невербальных паттернов поведения консультанта нацелена не на демонстрацию стремления находиться с клиентом, но на умение адекватно выражать свои действительные чувства и контролировать проявление чувств, не имеющих отношения к ситуации консультирования.

Пять условий физического пребывания вместе по Эгану – SOLER [67]

Быть с клиентом в глазу на глаз (S – squarely). Физическая обстановка должна позволять консультанту и клиенту полностью видеть друг друга; она должна говорить клиенту: «Я доступен Вам; я сделал выбор быть с Вами».

Быть в открытой позе (О – open posture). Скрещенные руки и ноги обычно интерпретируются как оборонительная, безучастная и отступательная поза. И наоборот, открытая поза означает, что консультант готов принять все, что раскроет клиент. Конечно, скрещенные на груди руки консультанта не обязательно означают, что он «вышел» из контакта. Здесь главное, чтобы консультант постоянно спрашивал себя: «Насколько моя поза отражает открытость и доступность клиенту?»

Время от времени наклоняться (L – to lean) к клиенту. Когда консультант наклоняется в сторону клиента, он словно говорит: «Я с Вами, и мне интересно все, что Вы сейчас скажете». Такой позой консультант выражает свою вовлеченность и участие в контакте. С другой стороны, не перестарайтесь, то есть не приближайтесь к клиенту чрезмерно и слишком быстро, потому что это может возбудить тревогу, показаться требованием скорого и тесного контакта.

Поддерживать контакт глаз (Е – eye contact) с клиентом, чтобы подчеркнуть внимание и заинтересованность, но контакт не должен быть непрерывным. В таком случае он становится похожим на надоедливое «вытаращивание» глаз на клиента. С другой стороны, если взгляд консультанта слишком часто блуждает в пространстве, не останавливаясь на клиенте, то создается впечатление уклонения от контакта.

Быть расслабленным (R – relaxed). Так как большинство клиентов волнуется в ситуации консультирования, важно, чтобы консультант не был напряжен и не увеличивал беспокойство клиента. Консультант должен естественно пользоваться своим телом (невербальное поведение), стараясь показать клиенту свою эмпатическую вовлеченность в консультативный контакт.

2. Вербальное общение суть способы реагирования, которые могут быть определены как основные техники: постановка вопросов, интерпретация, отражение содержания и чувств, самораскрытие консультанта. Слушание клиента – приоритет. Цель выслушивания – выход из внутреннего монологизма через выговаривание, которое услышано, поиск точки опоры – позиции вне себя (Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979).

Распространена манера, когда мы не столько слушаем собеседника, сколько реагируем на его сообщение, заранее сформулировав реплики, ответы, вопросы. Результатом социального обучения является умение фильтровать информацию и использовать ее по минимуму, избегая излишней, по нашему мнению. Поэтому слушание может быть формальным: реагирование на сообщение, формулировка в голове вопросов, ответов, реплик. Выслушивание представляет собой обратную связь с мыслями и чувствами клиента, побуждает говорить дальше, заменяет точку в конце предложения запятой. Слушание – это активный процесс, который так и называют – активное слушание.

Наблюдение за клиентом: стоп-сигналы

Одни ответные реакции клиента требуют времени на обдумывание, другие – быстрого отклика, третьи – немедленного реагирования.

На что следует обратить особое внимание, чтобы решить, стоит подождать или пора действовать?

Впечатление отрепетированности выступления. Ответ может звучать, например, так: У меня эндогенная депрессия с суицидальными мыслями; Мой сын ворует деньги; Думаю, мне следует подробнее рассказать о бывшем муже.

Если клиенты при этом обладают аналитическими способностями и четко понимают, зачем им нужна помощь, задача консультанта облегчается, и вы сразу перейдете к сути дела. С другой стороны, структурированность ответа может означать защитное поведение. Такие ответы позволяют эмоционально отстраняться от описания своих проблем. При этом сама эмоциональная сдержанность может быть основной проблемой клиента. Заученный текст можно прервать, например вопросом врасплох. Такой вопрос возвращает клиента к чувствам или текущему моменту. Он должен понять, что терапия не то же самое, что разговор с приятелем за чашкой чая, и не экзамен, к которому можно выучить и подготовить ответы.

Клиент требует совета. Правила консультантов ограничивают дачу советов клиентам. Однако вы можете зафиксировать колебания клиента и обозначить их так: Трудно выбирать из двух зол, или Проще, когда есть на кого положиться в этом вопросе. Главная цель помощи – принятие клиентом ответственности за свою жизнь и за свои поступки. Поиски авторитета нужны не только для того, чтобы ему довериться. Часто авторитетов создают с целью низвержения. Манипуляция консультантом свидетельствует о сопротивлении клиента.

Вы заметили противоречие между тем, что клиент говорит, и его жестами. Это точка предстоящей работы, на которую терапевт указывает клиенту. «Вы говорите, что сын повел себя как настоящий мужчина, а на глазах у Вас – слезы».

Клиент считает, что ничего в его жизни не имеет смысла. Не надо спорить и переубеждать клиента в обратном. Лучше выразить понимание глубины чувств. Но не следует поддаваться на удочку сильных чувств, они могут привести к соблазну утешить другого. Так вы попадаете под власть клиента. Сиюминутное облегчение проблем не решает. И, скорее всего, вы потеряете доверие клиента, рассчитывающего на понимание в большей степени, чем на утешение.

Когда вы слышите сильные чувства: вину, гнев, отчаяние, стыд – будьте осторожны. Существует три правила работы с сильными чувствами:

1) не следует ни преуменьшать, ни преувеличивать их, реагируйте на них так, как их выражает клиент;

2) пусть клиент поправляет вас, когда вы хотите понять его сообщение;

3) избегайте жаргона и специальной терминологии, а также слов: оправдываться, защищаться, враждебный, подавленный и дисфункциональный, – советуют Файн и Глассер [68] .

Особенности беседы, ориентированной на установление отношений: доверие в отношениях с клиентом

Отношения между консультантом и клиентом являются фундаментальными для терапевтического процесса консультирования. Именно климат определяет возможности роста и изменений клиента. Факторами, влияющими на его характер, выступают контакт, о котором мы уже писали, а также доверие, принятие, подлинность и эмпатия.

Доверие – это кредит веры консультанту, который позволяет клиенту принимать реакции, высказывания и поведение, в надежде на обретение смысла всего происходящего и его оправдание в конечном счете, даже если теперь критика и все остальное принимаются с трудом. То есть, это вера в конечную осмысленность всего происходящего в процессе консультирования, даже если полное принятие и затруднено в настоящий момент. Говорят, что в основе успешности любой техники лежит доверие к специалисту. Что понимается под доверительными отношениями и как узнать, удалось ли их достигнуть? Клиент верит, что консультант делает все, что от него зависит, что он не причинит вреда, что он может свободно выражать себя. Кроме этого, имеет значение, как терапевт реагирует на чувства клиента: уважает и принимает их. Клиент не боится выразить гнев или сомнение по отношению к самому психологу, потому что знает, что это не прекратит их отношения. Он может быть непоследовательным в своих чувствах, но не будет высмеян. Психолог демонстрирует терпение и ожидание, пока клиент сможет определиться в своих чувствах по отношению к нему.

Доверие позволяет преодолеть трудные моменты терапии. Когда психолог может не соглашаться с поведением и желаниями клиента, может оспаривать слова и идеи, но, тем не менее, будет оказывать эмоциональную поддержку. При установлении доверия, столкновение мнений не столь трагично и оставляет возможность сохранения и продолжения понимания.

И последнее, лишь доверяя специалисту, человек способен идти на риск встречи с самим собой, заглядывать в пропасть своей души и своего страдания, встречаться с разрушительными тенденциями, будучи уверенным, что рядом есть тот, кто его «страхует» и не отвернется и не отпустит веревку (метафора альпинистов в связке).

Итак, доверие означает уверенность в неизменной доброжелательности и открытости специалиста, безбоязненное выражение перед ним своих эмоций, готовность выслушивать его возражения, уверенность в его эмоциональной поддержке. Когда доверие будет установлено, клиент увидит в вас человека, который заинтересован в его благополучии без всякой выгоды для себя.

Напомню, как говорил об этом К. Роджерс в диалоге с М. Бубером: «...когда я вступаю в помогающие отношения, руководствуюсь желанием помочь; но, когда я непосредственно общаюсь с другим, то все внешние мотивы исчезают, а остается только желание понять другого, имманентное самой беседе. Мне кажется, это желание встретить человека, а не „я хочу помочь“. Мне кажется, я убедился на опыте, что когда мы можем встретиться, тогда помощь действительно приходит, но она является побочным продуктом» (Московский психотерапевтический журнал. 1994. № 4, с. 84).

Создавать обоюдное доверие – значит создавать терапевтический климат, способствующий обсуждению значимых проблем. Это – обязанность консультанта. Искренность в проявлении заинтересованности, сосредоточение на клиенте, предоставление возможности высказаться, исключение праздного любопытства – минимум собираемой информации, сохранение тайны, исключение нравственной оценки проблемы.

Начните с предпосылок доверия, которые формируются до начала работы и реализуются в позиции открытости и искренности консультанта. Быть честным – значит давать ответы на прямые вопросы клиента о своем опыте, семейном положении, возрасте. Труднее обстоит дело с ответами на вопросы о ценностях. Этот вопрос обсуждается специально: можно ли консультанту демонстрировать собственные ценности, особенно когда они противоречат ценностям клиента или вынуждают его защищаться. С целью давления, оказания воздействия это возможно только в некоторых случаях (например, один из них – кризисное состояние клиента).

Но открытое обнаружение собственных ценностей может служить и налаживанию доверительных отношений (даже если ценности консультанта не будут разделяться клиентом), при условии адекватности формы самораскрытия и понимания сложности иерархического строения мотивационно-ценностной сферы личности, своей в том числе. Притворство или ложь относительно личных установок и мотивов только подорвет доверие к специалисту. Со стороны консультанта ожидаются честность и мужество. Хотя ваши установки могут различаться, эти различия не должны влиять на ваше уважительное и доброе отношение к клиенту как к человеку. И это должно быть не только озвучено, но и реализовано на деле.

Следующий шаг для установления доверия совершается в рамках встречи. Плыть по течению – означает дать клиенту возможность описать ситуацию так, как он ее видит. Для установления доверия важно не оспаривать версию клиента или чувства клиента, даже если они вызывают у вас сомнения и возражения. Конфронтацию обычно используют не на первой встрече, если у вас будет такая возможность. Чтобы выдержать непринятие какой-то части своего «Я» или поведения, клиент прежде должен пережить искреннее принятие своей личности. С опорой на это переживание может совершаться переоценка себя и своего поведения в некоторых частях, при условии принятия себя в целом. Понимание и интерпретация собственной жизни самим клиентом важны для консультанта. Поэтому вряд ли на первой консультации возможно разрешение проблемы, скорее построение основы для доверительных отношений.

Эмпатия, катарсис и поддержка – аспекты консультирования, в которых клиент чувствует наибольшую нужду в самом начале работы. Обычно клиент, обращающийся за помощью, нуждается в том, чтобы выговориться и испытать облегчение от открытого излияния чувств. Переживание облегчения от возможности разделить сильные чувства с сопереживающим (эмпатичным) другим называют катарсисом. Это феномен, характерный именно для начала консультации. Задача специалиста понять переживания и помочь выразить чувства, которые переживает клиент, задавая вопросы, приглашая продолжить, подбадривая и внимательно выслушивая. Опытного консультанта отличает, прежде всего, способность проявлять интерес к рассказу и чувствам клиента. Ряд авторов полагают (К. Роджерс, Дж. Бьюдженталь, И. Ялом и др.), что наступающий катарсис может свидетельствовать о доверии клиента.

Когда страх соседствует с болью, это жалость.

Когда любовь соседствует с болью, это сострадание.

Когда беспомощность соседствует с болью, это сочувствие.

Когда с болью соседствует понимание, это эмпатия [69] .

После того как клиент выразил, а терапевт подтвердил его право на такие чувства, наступает катарсис, и клиент испытывает облегчение. Но надо помнить, что это чувство преходяще. Без работы с причинами тревога и боль возвращаются вновь. Именно здесь нужна умеренность: и текущее облегчение, и понимание необходимости дальнейшей работы. Это деликатное балансирование между двумя крайностями – поддержание тревоги, если она исчезает, и уменьшение, если она слишком велика. Итак, катарсис уменьшает тревогу, но не решает проблем. Успех может обернуться иллюзией и разочарованием, если вы оставите клиента сразу после катарсиса.

Бывают клиенты, у которых, наоборот, надо усиливать чувство тревоги, играющее роль мотиватора к изменениям. С такими клиентами установление контакта затруднено. Или мотив обращения может быть сдвинут относительно действительного мотива, что также затрудняет установление отношений доверия и препятствует открытию действительных мотивов общения.

Также бывают клиенты, которые с самого начала рассказывают слишком много о самых интимных сторонах своей жизни. Если человек находится не в кризисном состоянии, то такое поведение трактуется как попытка манипуляции и игра в открытость, а не как доверие. Причиной может быть высокая тревожность, попытка шокировать, стремление скрыть истинные проблемы.

В ходе первичного ознакомления с трудностями клиента специалист способен сделать небольшое, но важное замечание, в результате которого клиент приходит к ясному пониманию своей ситуации, которого у него не было до встречи. Это понимание переживается как озарение. Тогда, уходя, клиент уносит ощущение, что здесь происходит нечто важное, а специалист компетентен.

Чувство надежды необходимо самому консультанту, так как питает веру в возможность помочь другому и веру в самого себя. Если вы сомневаетесь в себе или своих возможностях, необходимо выяснить причину беспокойства: недостаток подготовки, опыта, непроработанность личностных проблем. Все эти чувства неуверенности и сомнения вы так или иначе транслируете клиенту, и это не вызовет прилива доверия к вам.

Терапевтический климат: эмпатия, принятие и конгруэнтность

Поддержание и усиление доверия в отношениях с психологом ведет к возможности создания действительно эффективного терапевтичного климата. К. Роджерс выделяет 6 условий, необходимых и достаточных, способствующих позитивным изменениям:

1) два лица находятся в психологическом контакте;

2) клиент пребывает в состоянии расстройства, раним и встревожен;

3) консультант активно участвует в общении;

4) консультант испытывает безусловное уважение к клиенту;

5) консультант переживает эмпатию и дает ему это понять;

6) эмпатическое понимание и безусловное уважение передаются клиенту даже при минимальной выраженности [70] .

Эти условия представляют собой описание разных характеристик терапевтического климата, который К. Роджерсом оценивался как достаточный для оказания помощи. По его мнению, контакт в психотерапии – именно встреча двух личностей, для этого вовсе не надо знать интимные подробности, чтобы увидеть другого как личность [71] .

Похожего взгляда придерживается и М. Бахтин [72] , когда говорит о том, что личность сказывается в одном слове, поступке, высказывании и не сводится к своим эмпирическим проявлениям, которые скорее способны увести от встречи с личностью клиента или терапевта.

Возможно, что ограничения, накладываемые на предоставление консультантом интимной информации о своей частной жизни, связаны именно с неумением клиента абстрагироваться от эмпирического в человеке, тогда как консультант должен обладать этим умением как специалист.

ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭФФЕКТИВНОГО ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО КЛИМАТА [73]

Искренность (конгруэнтность) – способность оставаться самим собой и отсутствие демонстрации фасада. Откровенность консультанта имеет предел – консультант не обсуждает и не решает своих собственных проблем с клиентом.

Эмпатия – идентификация с другим лицом, которая делает возможным взаимопонимание разных людей. Проблема заключается в сохранении автономии. Эмпатия – это не только сопереживание, но и понимание клиента, невозможное без некоторой вненаходимости. Многоступенчатость эмпатии: осуществление эмоционального переживания, когнитивный анализ чувств клиента и передача смысла содержания, передача эмпатии клиенту. Противопоставление «способа существования» и навыка, поддающегося тренировке (отражения чувств). Частная техника не исчерпывает сложности эмпатии.

Безусловное уважение клиента – безоценочное принятие личности клиента как проявление терпимости ко всем аспектам его мира, как к позитивным, так и к отрицательным. Позитивное отношение консультанта формируется на основании его самоуважения. Если он пренебрегает своими чувствами и мыслями, собственным прошлым, ему трудно уважать эти аспекты в другом человеке. Требование безусловности уважения противоречит первому требованию искренности, ведь клиент может не нравиться. Для преодоления этой двойственности, если ее крайняя выраженность не приводит к отказу от работы с данным клиентом, говорят о принятии внутреннего мира, чувств клиента, но о неприятии внешнего поведения клиента.

Когда контакт установлен, доверие крепнет, консультант эмпатичен, безусловен и уважителен к клиенту: клиент все больше и больше рассказывает вам о значимых и интимных аспектах своей жизни, в том числе о тех, которыми не очень гордится, он больше не пытается произвести на вас впечатление или понравиться. Клиент свободно проявляет печаль, гнев, страх, радость, приходит на каждую встречу вовремя, не сбивается на посторонние темы. Это все свидетельствует о построении терапевтичных отношений или о налаживании терапевтического климата.

Особо важно с первой встречи определить для клиента ограничения, существующие в консультативной работе.

Проблема введения ограничений

«В уникальном опыте полной эмоциональной свободы

внутри четко очерченных границ,

как ни при каких других отношениях,

человек может познавать и понимать свои импульсы

и способы поведения, как позитивные,

так и негативные».

К. Роджерс.

В работе с клиентом вводятся следующие ограничения:

• ответственности (ответственность за проблемы и за результат консультирования разделяется);

• времени консультирования;

• проявлений агрессии и привязанности (зависимости).

К. Роджерс выделяет специально вторую стадию беседы, во время которой происходит определение ситуации работы как определение взаимных обязательств и возможностей [74] .

Ответственность может разделяться между консультантом и клиентом или полностью ложиться на плечи клиента. В первом случае консультант оговаривает, за что именно он обязан отвечать (предоставление информации, диагностика, использование специальных методов и техник). Оговаривание этого ограничения должно быть завершено на первой встрече, так как непроявленность позиции психолога может вызывать субъективные трактовки его поведения у клиента. В этом случае, возможно, что ограничение ответственности консультанта, совершенное в ходе работы, будет воспринято как внезапное и непонятное.

С вопросом ограничения ответственности за результат работы связаны и другие важные моменты консультирования. В частности, что считать завершением консультирования? Успех? Что считать неуспехом? От чего он зависит, от вашей некомпетентности или нежелания клиента обсуждать некоторые аспекты своей жизни, его неготовности к изменениям?

Невозможность распределить зоны ответственности между консультантом и клиентом, при компетентных попытках сделать это, часто приводит к отказу от консультирования со стороны консультанта.

Кадровый офицер, узнав об измене жены с лучшим другом, совершил попытку самоубийства. После нее он попал в кризисный стационар. Стратегия поведения в общении с психологом касалась неадекватного распределения зон ответственности. Проявив самообладание и властные амбиции, он поставил цель перед психологом и определил результат работы как овладение техниками самообладания. Консультанту делегируется ответственность за техническое обеспечение процесса – обучение навыкам и методам. Для самого себя он расширяет зону ответственности и смещает ее относительно действительного фокуса – он ограничивает обсуждение своей жизни (на следующий день после возвращения из реанимации уже не считая важным свой шаг и не признавая его значимость) областью навыков самообладания и, вместе с тем, берет единоличную ответственность за определение конечных целей и результатов работы. Это привело к отказу от сотрудничества со стороны психолога.

Ограничения во времени касаются как всего цикла встреч, так и каждой отдельной встречи. Поскольку длительность одной сессии, как правило, стандартна – 45-50 минут, специального обсуждения требует общая длительность консультирования. Однако эти границы не могут быть жесткими. Так, по мнению Р. Мэя, первая встреча может затянуться на 3-4 часа [75] .

На первой встрече вы может оговорить продолжительность ваших сессий заранее, можете установить период (3-4 раза), после которого вернетесь к этому вопросу, можете договориться о продолжении работы до удовлетворения клиента, то есть ограничиться неформальными рамками, но содержательно, по мере решения проблем. Надо заметить, что последний вариант менее предпочтительный, так как момент решения проблемы трудно фиксируем по многим причинам, к тому же возлагает больше ответственности на консультанта.

Кроме того, вопрос продолжительности тесно связывается с вопросом оплаты. Если критерием завершения работы принимать решение проблемы, то логично оплату назначать по этому же признаку. Более распространенным является система почасовой оплаты. Поскольку результат может быть иным, чем представлял себе клиент, или клиент не был готов сотрудничать с психологом, и это не привело к успеху. Вообще, даже при условии добросовестной и профессиональной работы психолога, успешность терапии вовсе не является обязательной. В конечном счете, клиент сам выбирает, как жить и что приемлемо, а что нет. В таком случае, если, конечно, вы не стоите на позиции, что вы можете сделать с человеком нечто против его воли, обычно говорят о том, что клиент не готов к работе.

Вопрос того, что считать завершением консультирования, если речь идет о личностном консультировании, каждым терапевтом решается по-своему, здесь не выработано общей точки зрения. Проблема, что считать эффективностью консультирования, остается.

Продолжительность одной сессии не требует условий договоренности. Продолжительность требует четкого соблюдения временных границ встречи, что требует включения других умений. К. Роджерс считает, что затянутость времени сессии свидетельствует о низкой эффективности работы [76] .

Удачная же встреча укладывается в заранее оговоренные 45 минут. Момент заранее фиксированного окончания встречи важен сам по себе. Он должен быть принят совместно.

Почему это называют проблемой? Казалось бы: договорились и закончили вовремя. Дело в том, что клиент бессознательно стремится продолжить беседу, или, иначе, нарушить временные рамки, даже когда это было совместно принятое решение. Это выражается в том, что за 5 минут до окончания он вдруг выносит на обсуждение серьезную глубокую проблему, хотя до этого уклонялся от ее обсуждения, тем самым как бы говоря: мы должны продолжить, это важно. С одной стороны, это обусловлено стремлением управлять консультантом, с другой – к этому побуждает как раз предстоящее окончание: встреча закончена, а ничего так и не сказано. В этой ситуации тактика работы неоднозначна: можно закончить сессию, невзирая ни на что, можно продолжить, но при этом обсудив сам факт появления проблемы перед концом. В любом случае, это не должно быть ни наказанием клиента, ни потаканием ему же. Руководствоваться следует смыслом беседы. Может быть, страх мешал поднимать вопрос, и только еще больший страх остаться один на один с проблемой побудил выговорить ее в конце встречи.

Поэтому рассматриваются ограничения во времени, которые структурируют процесс консультирования, делают его ограниченным и неудобным для клиента, как стимулирующие клиента и помогающие ему самоорганизоваться. К. Роджерс [77] отмечает, что, ограничивая условия работы, мы воспроизводим модель реальной жизни, в которой он вынужден приспосабливаться, подчиняясь внешним необходимостям.

В случае удачного консультирования клиент учится укладываться в 45 минут, не оставляя на потом главное. При этом встреча естественно заканчивается в отведенное ей время.

С вопросом о степени привязанности каждый психолог должен встретиться еще до того, как начнет реальную работу, но внутри самого себя. Ребенок может попросить подарок, подросток может заинтересоваться вашей семьей, взрослый человек попытается найти общие интересы или точки соприкосновения для общения вне консультации. Проявление привязанности, симпатии способно стать инструментом управления, несвободы консультанта и зависимости клиента. Проявление личных чувств к психологу может вытекать из стремления обезопасить себя от резких или неприятных разговоров, заручившись его поддержкой. Кроме того, установление личных взаимоотношений, привнося посторонние работе моменты, готовит основу для разрыва отношений.

Проявления личностной привязанности клиента можно с высокой долей вероятности отнести к способу манипулирования консультантом. С одной стороны, это способ обезопасить себя, с другой – возможность разорвать отношения. Если консультант не откликнется – то, значит, он нехорош, если же он позволит втянуть себя в личные отношения, то очень скоро рабочие отношения потеряют всякий смысл. Так как привязанность к консультанту в конечном итоге превысит допустимые границы (требование любви), которые консультант не захочет переходить, и отношения, безусловно, будут разрушены, что принесет огромный вред клиенту. Кроме прочего это подтвердит мнение клиента о том, что принимаются только положительные чувства, негативные должны подавляться, так как разрушают отношения между людьми. Поэтому изначально консультант должен четко определить внутреннюю границу допустимости личностной привязанности для избегания возможности травмировать клиента.

Мальчик 11 лет обиделся на терапевта за чрезмерное вмешательство в свою жизнь, когда тот без его ведома пришел в школу поговорить с учителями. А терапевт не смог принять сильные отрицательные чувства по отношению к себе. Чтобы оправдать ожидания мальчика и подтвердить свою «хорошесть», избавиться от необходимости принимать негативные чувства клиента, терапевт идет «навстречу» и делится подробностями своей жизни (которой клиент интересуется) – нарушая границы консультативного взаимодействия. Из страха потерять доброе расположение клиента терапевт использовал запрещенные приемы в стремлении привязать клиента, сделать его близким и безопасным. Это значило, что консультант принял терапевтические отношения не безусловно, но при условии отсутствия негативных эмоций. Однако отношения мальчика тоже не безусловны – он ожидает занять такое же место в жизни терапевта, какое тот сам занимает в его собственной жизни. Надежды ребенка рушатся, как только он узнает о реальных отношениях терапевта с другими людьми и о своей неисключительности [78] .

В любом случае консультант несет ответственность за установление зависимости и привязанности клиента и обязан совершать это с полным осознанием. Если со всяким клиентом устанавливать интимно-любовные отношения, то вскоре консультант прекратит свою практику, ведь число друзей или возлюбленных не может быть неограниченным. Ограничивая себя в одном, консультант получает свободу в другом. Вы свободны работать так, как считаете нужным, без страха обидеть или потерять признание и привязанность.

При возникновении личного интереса к консультанту важно выяснить мотивы этого интереса: уход от обсуждения своих проблем, налаживание дружеских отношений, поиск эмоциональной человеческой поддержки. Чрезмерное сближение (дополнительное время, посторонние запросы, повышенное внимание, любовь, ответственность за происходящее в жизни клиента) переходит в отчуждение и антипатию. Границы должны быть определены и понятны клиенту с момента первой встречи.

Значение ограничений проявления агрессии и привязанности для комфорта и состояния защищенности консультанта, который боится требований или претензий клиента, также немаловажно. Позиция, помогающая определить свое отношение к клиенту, близка к позиции эстетической вненаходимости, которую занимает автор по отношению к герою произведения. Она подразумевает некоторую степень отстраненности при взгляде на другого человека, но не эмоциональной, а эстетической, как при взгляде на произведение искусства.

Отказ консультанта от консультирования

На первой встрече не только клиент принимает решение о продолжении консультирования. Такое же решение должно быть принято и консультантом, поскольку более близкое знакомство с клиентом и его трудностями может обнаружить препятствия для продолжения совместной работы. Эти препятствия имеют разную природу, но часть из них обнаруживается уже при первом знакомстве. Поэтому в некоторых случаях консультант пользуется своим правом отказаться от работы с данным клиентом, аргументируя свой отказ.

Следует четко дифференцировать клиентов, с которыми не можете работать именно вы в силу профессиональных или личных ограничений, от клиентов, которым в принципе требуется помощь иного – не психологического – характера. Во втором случае необходимым специалистом может быть психиатр, юрист, социальный работник, невропатолог, терапевт, область интересов которых может соприкасаться с собственно психологической проблематикой.

Тем не менее, для того чтобы перенаправить клиента в силу субъективных или объективных причин, препятствующих консультированию, консультант должен получить начальную информацию о клиенте и характере его проблем. Это можно сделать по результатам первичного интервью, хотя иногда требуется более длительный срок. Рекомендуется прекратить работу в следующих случаях:

• клиент заявляет о проблеме, которая лежит вне вашей профессиональной компетентности (вне области психологической проблематики или вне области вашей специализации, например, вы не работаете с сексуальными нарушениями);

• вы чувствуете, что личностные противоречия между вами не могут быть разрешены и будут мешать процессу консультирования. Так, консультант, будучи молодой женщиной небольшого роста и приятной внешности, сталкиваясь с клиентом – мужчиной, крупным, властным, успешным бизнесменом, низко оценивающим интеллектуальные способности женщин вообще и четко представляющим цель обращения (как правило, весьма конкретно и ограниченно), возможно не сумеет наладить доверительные отношения и оказать влияние на жесткие, подкрепленные опытом установки;

• клиент – близкий человек, друг или родственник консультанта. В этом случае разовая консультация может быть проведена, тогда как решение проблемы, требующее более длительных терапевтичных отношений, в силу запрета на двойственные отношения, должно быть передано другому специалисту;

• клиент по каким-либо причинам отказывается обсуждать проблему, без решения которой вы не можете продвигаться дальше в работе;

• после нескольких сессий вы чувствуете, что отношения с клиентом непродуктивны, и ваши попытки сдвинуть их с мертвой точки также безуспешны.

Процедуры направления клиента к другому специалисту должны быть основаны на желании помочь клиенту в разрешении проблемы. Однако, как и в консультировании, мы можем лишь помочь осознать альтернативы, но не сделать выбор вместо клиента. Клиент сохраняет право принимать помощь, выбирать или игнорировать ее.

Контрольные вопросы к теме 3.3

1. Какие существуют два типа первичных бесед, и каковы задачи каждой из них?

2. На что ориентировано первичное информационно-ориентировочное интервью?

3. Какие вы знаете 6 параметров уникальности консультативного контакта?

4. Что такое «контакт» по определению А. Хараша?

5. Что характеризует эффективный терапевтический климат по К. Роджерсу?