Психологическое консультирование: учебное пособие Гусакова Марина

«Как здорово, сейчас я намного лучше себя чувствую»;

«Так когда я почувствую себя лучше?».

Рекомендуемая литература

1. Джордж Р., Кристиани Т. Консультирование: теория и практика. М.: Эксмо, 2002, с. 196-241.

2. Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. М.: Академический проект, 1999, с. 103-127.

3. Шостром Э., Браммер Л. Терапевтическая психология. Основы консультирования и психотерапии. СПб.: Сова, М.: Эксмо, 2002, с. 258-313.

Дополнительная литература

1. Мелибруда Е. Я-Ты-Мы: Психологические возможности улучшения общения. М.: Прогресс, 1986.

Раздел 4 Консультант – личность и профессия

Тема 4.1. Личность консультанта

Роль и место консультанта в консультировании

Требования к личности консультанта

Влияние личности и ценностей консультанта на его профессиональную деятельность

Типичные ошибки консультанта

Роль и место консультанта в консультировании

Фигура консультанта – одна из трех фигур наряду с клиентом и проблемой, которыми структурируется ситуация и сам процесс консультирования. В своей практике работы консультант встречается с разными категориями проблем клиентов, которые он помогает разрешать: от проблем-однодневок до глобальных экзистенциальных кризисов. В частности, он помогает клиенту прояснять мотивы его поведения, разрешать эмоциональные проблемы, налаживать межличностные отношения, а также содействует человеку в преодолении его внутреннего хаоса, делая непонятное структурированным и позитивным.

Задачи, отводимые консультанту в его работе, очень серьезны и ответственны, поэтому одним из условий того, что консультант будет работать эффективно, является ответ на вопросы: кто он, кем он может стать и каким ожидает видеть его клиент.

Когда мы говорим о роли консультанта, то здесь нет однозначности – единственно правильного ответа на вопрос о том, кем он должен и может быть:

• профессиональный советчик,

• учитель;

• попутчик-сопроводитель по перипетиям жизни;

• духовный наставник;

• друг и т. п.

Все перечисленное частично покрывает роль консультанта, но не исчерпывает ее. То, какую роль в своей работе будет принимать консультант, зависит не только от теоретического направления, которого он придерживается, но от его личностных качеств, профессиональных умений, конкретной ситуации и ожиданий клиента. В этом смысле определение собственной позиции и собственной роли в работе является исходной точкой работы консультанта: если изначально роль и место в консультировании им не осознается, этому не уделяется внимание, оно им не определено – кем он будет выступать, в каком качестве он будет представлен другому, – то консультант будет идти вслед за ожиданиями и требованиями своего клиента. Он будет вынужден, прежде всего, реагировать на запросы клиента. Не имея ясного представления о своем месте в консультировании, специалист будет решать этот вопрос по ситуации, которая меняется с приходом каждого нового клиента, привносящего свои представления о роли консультанта, и в зависимости от собственного настроения и желания. Отсутствие сознательного выбора профессиональной роли (набора ролей) приводит специалиста к потере управления процессом, его роли становятся производными от неосознаваемых моментов, в том числе внутриличностных. Роль в этом смысле определяется как позиция, поэтому не принимать ее, не значит быть спонтанным и естественным. Это означает отсутствие контроля за своим профессиональным состоянием и, как следствие, – погружение в него. Такой консультант вдруг обнаруживает, что его используют как жилетку для слез или как эксперта, чтобы доказать собственную правоту в семье. Зачастую консультант, не ограничивающий свои функции (именно в этом видится значение роли), начинает выполнять несоответствующие его задачам действия, что, в конечном итоге, приносит клиенту мало пользы и много сомнений в компетентности специалиста.

Функции, которыми наделяют консультантов клиенты в своем воображении, весьма специфичны и разнообразны, не всегда осознаваемы. При этом они целиком определяются мотивацией клиента. Запросы, ожидания и надежды клиента очень часто сводятся к попыткам переложить собственную ответственность на плечи консультанта, ответственность за свою жизнь и ожидание решения проблем: скажите, мне разводиться или нет, куда идти учиться, дайте совет или решите, что лучше. Такие запросы могут формулироваться как в явном, так и в скрытом виде. За просьбой дать совет или заключение также часто скрывается стремление подтвердить свою точку зрения. По сути, это свидетельствует о намерении заручиться поддержкой психолога для отстаивания и сохранения собственной, не всегда оправданной позиции.

Здесь возникает опасность для консультанта, о которой мы уже говорили: впасть в чрезмерную самонадеянность и выступить в роли всезнающего и мудрого человека, знающего, как сделать лучше и правильнее, и могущего указать это другому человеку. Такая роль может льстить консультанту. Но она не только непрофессиональна и непродуктивна, а еще и опасна для самого консультанта. В итоге она приводит работу в тупик и мешает, препятствует адекватному самовосприятию и совершенствованию психолога.

Профилактикой, прививкой от стремления, потуги занять эту позицию является память о том, что наши знания, даже наши профессиональные знания, наш опыт, приходящий со временем, навыки, которыми овладеваем, – это все, что может охватить отдельный человек, – лишь небольшая часть того, что может существовать и существует в реальной жизни. Поэтому всегда необходимо помнить о тайне, которую представляет собой каждый человек и которая всегда должна оставаться в диалоге между вами и клиентом. Тайна здесь понимается не как недосказанность, а как конечная непознаваемость происходящего. Она приносит уважение не только к неисчерпаемости другого человека, но и в отношении самого себя.

Дж. Бьюдженталь пишет, что тайна охватывает знание, а поскольку она больше знания, то именно в ней скрыта информация [97] .

Тайна бесконечна, знание имеет предел. Когда возрастает знание, еще больше становится тайна. Психотерапевтов подстерегает соблазн вступить в сговор с клиентами и отвергнуть тайну жизни: ощущение, что что-то не может быть постигнуто до конца, или нечто должно быть принято на веру, или страдания, от которых нельзя избавиться, с которым надо научиться жить, извлекая смысл. Все это требует большого мужества и большой внутренней силы. Поэтому клиенты часто обращаются как раз в ситуациях, когда они сталкиваются с незнанием и хотят прояснить его. Желание контролировать свою жизнь, управлять всем, не оставляя места тайне, руководит людьми, когда они ищут профессиональной помощи у психолога. Клиент часто подталкивает консультанта к тому, чтобы попытаться сделать все прозрачным, понятно-рациональным, контролируемым.

Дж. Бьюдженталь предупреждает, что не следует идти на поводу у подобных жиданий клиента [98] .

В этой отвратительной сделке подразумевается, но редко раскрывается иллюзия, что существуют ответы на все жизненные проблемы, что можно раскрыть значение каждого сна или символа, что идеальной целью здоровой психической жизни является рациональный контроль. Психотерапевт обязан много знать, но одновременно испытывать преклонение и покорность перед тайной.

«Давайте будем честны с собой: мы никогда не знаем достаточно... Претендовать (и обещать это клиенту) на то, что мы знаем, в чем нуждается клиент, что он должен делать, что он должен выбрать, – значит отказываться от тайны и предавать клиента. Любой психотерапии, основанной на росте, необходимо помочь клиенту принять как тайну внутри себя, так и окутывающую всех нас тайну и противостоять им» (Бьюдженталь, 2001, с. 258).

Такие высоко патетические слова говорят о чувстве, которое было названо Альбертом Швейцером «благоговением перед жизнью».

Можно рассматривать роль как некоторый конструкт, который позволяет специалисту не описывать всю работу в целом, а вычленить определенные характеристики своей работы. Содержательно роль определяется психологическими установками консультанта.

Начиная работу, консультант не сталкивается впервые с ролью, он делает это до того, готовит себя: промысливает это, строит определенным образом себя, свое поведение и свои чувства и рефлексирует собственные установки – «Что при этом со мной происходит, какова роль, которую я принимаю?». Это важно для того, чтобы управлять этим процессом непосредственно в ситуации консультирования.

Выделяют два типа структурирования процесса консультирования относительно фигуры консультанта: первичное и вторичное:

• первичное структурирование осуществляется самим присутствием консультанта, а мы отвечаем на вопрос: кто он такой?

• вторичное структурирование – деятельность консультанта, когда мы отвечаем на вопрос: что он делает?

Здесь все имеет свое значение, играет важную роль: обстановка кабинета, внешний вид консультанта, его пол, возраст, невербальное поведение и излучаемые им чувства: неуверенность, спокойствие, доброжелательность. В силу вышеописанных обстоятельств роли консультанта могут ограничиваться, к примеру, местом проведения консультации или характером его одежды. Если консультант конгруэнтен, то вторичное структурирование будет продолжать и уточнять первое впечатление о консультанте. Как правило, поведение вербальное и невербальное конкретизируют его профессиональную роль.

Требования к внешнему виду консультанта, обстановке кабинета и т. д. выдвигаются, исходя из необходимости быть достаточно гибким в ходе работы и принимать различные роли, соответственно ситуации. Лабильность внутренней профессиональной позиции консультанта предполагает отсутствие внешних ограничений для ее реализации, сужающих и задающих жесткие ролевые предпочтения психолога. Поэтому первичное структурирование должно быть наиболее проективным для клиентов (то есть консультант дает возможность проецировать на себя многообразные ожидания, не подавляя ни одно из них), для того чтобы не структурировать их бессознательно. Тогда как вторичное структурирование уже определяется выбором позиции, которая наиболее адекватна текущей ситуации и конкретному клиенту, выполняется со стороны консультанта вполне осознанно.

Выделяют несколько ролевых функций консультанта, которые приводят нас в той или иной степени к необходимости говорить о личности психолога, консультанта:

• построение отношений с клиентом на основе доверия;

• выявление альтернатив понимания и способов деятельности клиента;

• непосредственное вхождение в жизненные обстоятельства клиентов и их отношения со значимыми для них лицами;

• создание вокруг клиентов здорового психологического климата;

• постоянное совершенствование процесса консультирования.

Перечисленные функции консультанта приводят к необходимости говорить о личности консультанта как об основном инструменте работы.

Требования к личности консультанта

Значение личности консультанта для процесса консультирования подчеркивается во всех теоретических направлениях и школах в качестве решающего фактора.

Так М. Балинт, английский психотерапевт, говорил о том, что психотерапия это не теоретические знания, а черты личности [99] .

К. Роджерс [100] утверждает, если чувства консультанта прозрачны и соответствуют его словам, а не расходятся с ними; если клиент нравится консультанту независимо от каких-либо условий и если консультант понимает основные чувства клиента так, как их понимает сам клиент, – тогда имеется большая вероятность, что это отношение будет помогающим и эффективным, что методы и приемы консультирования менее важны, чем принятие и осуществление роли или позиции консультанта.

3. Фрейд утверждает, что самое важное – «прирожденная способность проникать в душу человека и, в первую очередь, в подсознательные уровни собственной души – и учиться на практике» [101] .

Коттлер писал, что польза от психотерапевтического вмешательства не определяется используемой при этом теорией или набором определенных техник [102] .

Как студентов привлекает к той или иной теории и практике не идеи, но наставник, проводник этих идей, так и клиентов привлекает, прежде всего, личность консультанта, а не его техники и навыки. Сравнивая эффективность работы таких разных метров (например, К. Роджерса, Ф. Перлза, А. Эллиса), обнаружили их одинаковую успешность в достижении результата [103] .

Отличаясь терапевтическим стилем: целями терапии, степенью директивности, характером и частотой вербальных высказываний, они были схожи в другом: являлись признанными специалистами в своей области, поэтому пользовались авторитетом у клиентов. При этом каждый из них был абсолютно убежден в своей теории и эффективности подхода.

Независимо от теоретических представлений о психотерапии, психотерапевты единогласно выделяют «Я» как инструмент, имея в виду, что личность самого специалиста выполняет эту функцию в такой работе. Это, безусловно, ставит значение личности консультанта выше овладения профессиональными навыками и техниками консультирования.

Обсуждая личность консультанта или психотерапевта, мы сталкиваемся с двумя крайними точками зрения:

1) консультант – человек, который ежедневно встречается с трудностями, проблемами других людей, отрицательными эмоциями, конфликтами. Часто это воспринимается как странность. Не станет же здоровый человек выслушивать целыми днями этот вздор, который несут посетители. Значит, он сам такой же;

2) делая это, он настолько выше всех остальных, что способен помогать другим в их ежедневных трудностях. При этом сохраняет свою человечность и доброжелательность, терпеливо выслушивая очередного клиента. Значит, он необыкновенный человек.

Эти две утрированно представленные точки зрения не отражают действительности адекватно. Поэтому вопрос о личности консультанта остается открытым.

Кем является консультант, или что он собой представляет как человек?

Ответ на этот вопрос возвращает нас к обсуждению личности, а не навыков консультанта. Дж. Коттлер отмечает, что психотерапевт должен быть сильной личностью, человеком, который излучает положительную энергию [104] .

Он активен, полон энтузиазма, обладает острым умом и высокой подвижностью, умело пользуется своим красивым голосом. Находиться в обществе такого человека – одно удовольствие. Одним словом, эффективный психотерапевт обладает теми качествами, которые люди желали бы иметь у себя. Стремление идентифицироваться с консультантом может быть положено в основу успешного взаимодействия.

Описывая личность консультанта, все без исключения отмечают важнейшее требование – самосовершенствование личности. «Психотерапия становится ремеслом, вымощенным добрыми намерениями, если ее не поднимают на профессиональный уровень соответствующие качества личности психотерапевта», – утверждают М. и Е. Балинт [105] .

Работать консультантом – значит, прежде всего, работать над самим собой. Именно с работы над собой, с самопознания и разрешения собственных проблем начинается консультант, серьезный психотерапевт.

Какие черты выделяют традиционно как профессионально необходимые?

Это, прежде всего, открытость, терпимость, доброжелательность, гибкость, теплота. Ассоциация по профотбору консультантов (США) выделила несколько личностных, профессионально значимых качеств для будущих консультантов:

• проявление глубокого интереса к людям и терпения в общении с ними (интерес к самому их бытию, а не в силу того, что они шизофреники или самоубийцы);

• чувствительность к установкам и поведению других людей;

• эмоциональная стабильность и объективность;

• способность вызывать доверие других людей;

• уважение прав других людей.

Роджерс, приезжавший в 1986 году в Москву и познакомившийся с российской психологической элитой, отметил, что психотерапевтическое сообщество России наряду с креативностью, гибкостью и открытостью мышления, самостоятельностью характеризуют некоторые нелицеприятные черты: авторитарность, тревожность, раздвоенность и неуверенность. В качестве одной из причин такого положения дел А. Бондаренко предложил гипотезу большой дистанции между «Я-функциональным» и «Я-экзистенциальным» консультанта [106] .

Мир психотерапии предполагает интегрирование в одном человеке профессионала и личности. Это означает вовлеченность консультанта в собственное развитие и становление со стороны личности (индивидуация, компенсация, рост и т. д.) как условие его профессионализма. Если «Я» специалиста никак не соприкасается с его профессиональной позицией как консультанта, то это приводит к внутреннему раздвоению, тревожности, неуверенности в себе, либо к авторитарности. Как всякая роль, роль консультанта без связи с живой жизнью, реальными переживаниями, чувствами усыхает, схематизируется, отрывается от корней. Она должна питаться жизнью человека, на основе которой возможен его профессиональный рост.

А. Бондаренко в специальном исследовании подтвердил и обратное влияние степени профессионального самоопределения психолога на уровень тревожности и личную эффективность [107] .

Это свидетельствует о взаимном влиянии когнитивного и экзистенциального аспектов личности. Профессиональная идентичность стимулирует личностный рост и развитие консультанта, а личностное самоопределение, в свою очередь, выступает условием дальнейшего профессионального роста. Таким образом, заключает Бондаренко, «полноценное профессиональное знание, представленное во всей полноте своей ориентировочной основы, позволяет психологам-практикам произвести адекватное парадигмальное и личностное самоопределение в обширном пространстве современной психотерапии» [108] .

Э. Шостром утверждает, что заучить все предписания, чтобы быть готовым к любой ситуации и к любому клиенту, невозможно [109] .

Консультант способен оказывать эффективную помощь, если имеет ясное представление о своих личных особенностях и целях, определенное отношение к людям и хорошо знаком с несколькими основополагающими методами работы.

Какова же модель личности консультанта? Какие установки должны быть отрефлексированы и какие качества должны быть приобретены консультантом?

К. Роджерс выделяет три базовые профессиональные установки, требующие особого внимания консультанта, связанные с тремя условиями, обеспечивающими создание терапевтической атмосферы:

1) объективность как контролируемая идентификация (проявление симпатии в разумных пределах без холодности и погруженности);

2) уважение к индивиду как к самодостаточному существу;

3) понимание самого себя (чтобы уйти из-под влияния предубеждений и эмоций) [110] .

Для возможности реализовать такие установки в работе консультанту необходимо развивать следующие качества и способности [111] .

1. Аутентичность. Это качество интерпретируется как умение быть самим собой. Бьюдженталь выделяет три аспекта, присущие аутентичному существованию: осознание-выбор-принятие [112] .

Здесь речь идет о следующем: осознание настоящего момента; выбор способа жизни в этот момент; принятие ответственности за свой выбор. Аутентичность подразумевает ряд других способностей и качеств консультанта, в частности, искренность по отношению к самому себе. Когда говорят об аутентичности, говорят чаще всего о том, что человек может смотреть правде в глаза. Он может позволить себе не делать вид, что знает ответы на все вопросы; может позволить себе не демонстрировать влюбленность, когда испытывает враждебность.

2. Открытость собственному опыту. Когда говорят об открытости, имеют в виду не самораскрытие перед клиентом, но искренность по отношению к собственным чувствам, умение принимать негативные и неприятные чувства. Традиционно считается, что социально неодобряемые и, значит, подавляемые – это отрицательные эмоции. Поэтому именно они должны быть не вытеснены, но осознаны и приняты. Только в ситуации осознания возможен выбор: продолжаю злиться или прекращаю. Этот выбор возможен при открытости самому себе собственного опыта переживания.

3. Развитие самопознания. Чем больше консультант знает о себе, тем лучше он может понять клиента, и чем больше он понимает клиента, тем глубже он понимает и самого себя. Неумение прислушиваться к себе, незнание себя или неадекватное понимание себя могут приводить к тому, что консультант будет решать свои неосознанные и неудовлетворенные потребности за счет клиента. Как раз то, чего следует избегать путем углубления самопознания, постоянно работая над собой. Рассмотрение других людей через призму личной пристрастности – худший камень преткновения в личности консультанта, говорит Р. Мэй.

4. Сила личности и идентичность. Консультант должен быть человеком, который четко знает, кто он такой, кем он хочет стать и чего он хочет добиться от жизни. То есть это человек, которому важно не идти на поводу у ожиданий близких, друзей, клиентов, напротив, он должен уметь выстраивать свою жизнь сознательно.

5. Толерантность к неопределенности. Ситуация консультирования характеризуется качеством неопределенности с двух сторон. Во-первых, клиент находится в зоне перехода от старой, непродуктивной, болезненной жизни к новой: полноценной и выстроенной на новых основаниях. Поэтому ситуация консультирования – пространство непредсказуемости, способное само по себе вызывать тревогу и напряжение как у клиента, так и у консультанта. Он сталкивается постоянно с ситуацией неопределенности у клиента и для себя самого, когда он не знает и не может предугадать и подготовиться к новому клиенту. Неизвестно, с чем придет человек, какой человек и какие у него будут проблемы. Ситуация, вызывающая напряжение и требующая внутренних сил или толерантности к неопределенности. Опорой в этой ситуации может быть лишь собственная интуиция, доверие к собственным чувствам, уверенность в принятых решениях и готовность и умение рисковать.

6. Постановка реалистических целей. Умение ставить реалистические цели как по отношению к собственным возможностям, так и к возможностям клиента, приходит с опытом. Начинающий консультант стремится сделать максимум возможного: не испытав собственных границ и возможностей и не умея четко дифференцировать клиентов по степени их готовности к изменениям. Это сопровождается постановкой завышенных, нереальных целей. Что, в свою очередь, способно вызывать разочарование в себе, чувство вины перед клиентом и неудовлетворенности собой. Мы уже отмечали, что осознание границ собственной компетентности в виде отказа от работы с некоторыми клиентами из-за нехватки профессиональных навыков или знаний является одним из показателей профессионализма.

Наряду с этим, необходимо уметь оценивать клиента и его готовность изменять себя, решать проблемы по степени их искренности, а не декларируемости. Роджерс утверждает, что кроме случаев грубых ошибок консультанта, которые встречаются редко, чаще всего случаи неуспешного консультирования обусловлены неготовностью человека к действительной работе над собой [113] .

Следует помнить, что сделать нечто, даже самое хорошее, против воли человека невозможно. Заостряя эту мысль, можно сказать, что консультант не слишком много может (не следует себя переоценивать и слишком много брать на себя).

У Ролло Мэя в книге «Искусство психологического консультирования» есть главка, посвященная искусству или мужеству быть несовершенным, ошибаться [114] .

Такой известный и успешный психотерапевт, как Р. Мэй (впрочем не он один), признавая ограниченность своих возможностей, позволяет с еще большим основанием делать это и нам.

7. Эмпатия. Это качество мы уже достаточно рассмотрели в других разделах (см. Раздел 3. Тема 3.3).

Модель консультанта, как любая модель, рисует почти нереальный, недостижимый образ – успешного, эффективного, адекватного суперчеловека. Однако жизнь вносит свои поправки. Этот образ часто остается недостижимым идеалом, камертоном, по которому выстраивает себя каждый консультант.

Влияние личности и ценностей консультанта на его профессиональную деятельность

Вопросы включенности ценностей и убеждений консультанта в отношении каких-либо жизненных событий и явлений поднимаются не только в связи с аутентичным присутствием в диалоге и искренностью или открытостью консультанта. Безусловно, отдельного обсуждения требует определение границ открытости: когда они перестают открывать нам другого человека и начинают давить на нас? Можно ли демонстрировать свои ценности, не навязывая их клиенту?

Считается приемлемым отстаивание «межличностных ценностей», таких как самонаблюдение, самопознание и свобода личности, а также утверждения о болезненности переживаний при понимании и изменении себя. Этот же вопрос рассматривается и в отношении тех ценностей и убеждений консультанта, которые не имеют прямого отношения к профессиональным вопросам, но напрямую связаны с его жизненной позицией и мировоззрением. К примеру, все большую актуальность приобретают вопросы, связанные с религиозными убеждениями и верой консультанта:

• должен ли консультант декларировать свое вероисповедание?

• должен ли включать свое мировоззрение в ход консультирования и использовать религиозные объяснительные схемы?

• должен ли он строго разделять две свои ипостаси: верующего и специалиста?

• если да, то будет ли он тогда искренним и целостным человеком?

Вопросы, затрагивающие нравственный выбор каждого человека, так или иначе представлены в работе практически с любым клиентом. Это означает, что многие проблемы можно рассматривать в контексте морали. Подросток украл деньги – это плохо, аморально, нечестно, низко. Однако включение морально-нравственного измерения в процесс консультирования влечет опасность морализаторства. Конечно, он знает, что брать чужое – плохо и за этим следует наказание. Но он заранее согласен со всеми последствиями, потому что знает, что так мама целую неделю будет чаще обращать на него внимание, меньше задерживаться на работе и больше с ним разговаривать. В таком случае рассмотрение воровства в контексте аморального поведения бесперспективно. За воровством стоит психологическая проблема взаимоотношений в семье.

Но и психология страдает максимализмом, пытаясь свести любую жизненную коллизию к психологическим предпосылкам. Тогда мы встречаем случаи неоправданного психологизма. К примеру, обнаруживая жертвенное поведение одного из супругов, отягощенный психологизмом консультант будет всегда за человеческим альтруизмом или любовью искать скрытую подоплеку: жертва – это только способ обязать другого человека, укрепить свою власть и обезоружить его.

Провести границы между морализаторством и психологизмом задача не из легких. Часто требуется все мужество и мудрость, чтобы не уклониться ни в одну из крайностей. Заслуга экзистенциальной терапии состоит, прежде всего, в том, что она вывела некоторые явления в план духовной жизни, то есть за рамки психологической компетентности, поскольку вопросы различения душевной и духовной жизни, а также вопросы конечного контекста рассмотрения явлений человеческой жизни (индивидуальная жизнь, семья, этап жизни, душевная жизнь и спасение души) остаются актуальными и ведут за собой всю неоднозначность и сложность бытия.

В более частном приложении вопросы ценностей и убеждений в консультировании получают специфическое воплощение в рядовых и повседневных ситуациях, в которые попадает консультант. Как всякий человек, специалист имеет сформированные, усвоенные или разделенные ценности. Они представляют собой некоторые краеугольные камни, на которых он выстраивает свое мировоззрение и принимает решения. По отношению к консультированию вопрос ставится таким образом: насколько в ситуации консультирования должны быть отражены сугубо личные ценности консультанта, его мировоззрение, вера, убеждения? Возможны две крайних позиции в ответе на этот вопрос:

• одни авторы подчеркивают важность ценностно-нейтральной позиции в работе с клиентом. Консультант не имеет права проявлять, высказывать, демонстрировать свою оценку, личное отношение, этические принципы по отношению к тому, что говорит, чувствует, делает клиент, или по отношению к самому клиенту. Он должен сохранять морально-этический нейтралитет;

• другая точка зрения состоит в придании важности демонстрации собственных ценностных убеждений и отношения к темам, событиям, фактам, возникающим в ходе консультирования.

Отказ от предъявления консультантом собственной жизненной философии должен уберечь специалиста от стремления занять определенную позицию по моральным и ценностным аспектам ситуации клиента. Однако, с другой стороны, такая нейтральность позволяет клиенту предположить, что консультант не имеет своего отношения или что он полностью поддерживает и разделяет позицию клиента. Многие клиенты за ситуативными проблемами скрывают борьбу со своими ценностями, оказавшись неспособными узнать, во что же они верят на самом деле, и действовать в соответствии с этими убеждениями – замечают Джордж и Кристиани [115] .

Поэтому положение консультанта выглядит крайне влиятельным, в котором уважение и признание за клиентом права придерживаться собственной системы ценностей должны стать самостоятельной ценностью работы.

Утверждение наличия собственной системы ценностей является принципиальным как для клиента, так и для консультанта. Ключевым здесь выступает слово «собственная», поскольку затрагивание этой сферы вызывает необходимость осознания авторства и степени принятия утверждаемых на сознательном уровне ценностей. Ясная ценностная позиция консультанта не означает стремления к нравоучениям. С другой стороны, категоричная нейтральность означает чрезмерную заботу консультанта о защите процесса консультирования от своих ценностей, замечает Р. Кочюнас, в ущерб собственной аутентичности и искренности [116] .

Многие психотерапевты говорят о выработке третьей позиции. Вербально или невербально, но их ценности будут влиять на ход работы. Если невозможно исключить мировоззренческие элементы из ситуации консультирования, и они будут присутствовать, то необходимо их осознание и управление их проявлением.

Особое значение поднимаемые вопросы приобретают в контексте мультикультурального консультирования. С. Глэддинг относит к этой области консультирование клиентов другого этноса, религии, культуры; пожилых людей; людей другого пола; представителей сексуальных меньшинств; духовно страдающих [117] .

Представителям этих групп, растущих по численности, пока еще недостаточно внимания уделяется в рамках обучающих программ по консультированию у нас в стране. Основные ограничения лежат не в области отсутствия соответствующих специальных методов и подходов, а как правило, в нежелании консультантов работать с особыми клиентами. На первый план здесь выступают различия в мировоззрении и культурно-социальные отличия. Представители других этносов, религий, возраста являются носителями ценностных убеждений, которые с трудом понимаются и не могут быть разделены большинством консультантов.

Коттлер и Браун рассматривают вопрос различия индивидуальных ценностей в контексте культурной идентичности субъекта [118] .

Осознание себя частью какой-либо группы означает разделение с группой и общих ценностей и интересов. Культурная принадлежность обуславливает и связанные с группой предрассудки и предубеждения. Причем эти стереотипы присущи как членам группы (например, ВИЧ-инфицированным) в отношении себя и остальных людей, так и остальным людям по отношению к представителям данного меньшинства. Учет всех составляющих культурно-социальной принадлежности при работе с клиентами из разных социальных групп настолько же важен, как и труден. И хотя развитие позитивной идентичности невозможно без осуществления принадлежности к определенной группе, все чаще понимают, что такая культурная принадлежность относительна.

Однако именно морально-нравственные различия и несовпадения отталкивают специалистов, которые не желают работать с теми, чьи ценности столь явно отличны и, вероятно, подвергаются внутренней критике. Таким образом, этот факт свидетельствует, что, невзирая на свои заявления, консультанты стремятся разделять ценностные приоритеты со своими клиентами или скрадывать существующие между ними различия. Причем наиболее значимыми оказываются наименее системообразующие ценности: возраста, пола, культуры. В крайнем выражении эта позиция приобретает форму морального притеснения: эйджизм (притеснение пожилых), сексизм, расизм, классизм. Приоритет гуманистических ценностей – общечеловеческих – позволяет преодолевать подобные различия на более глубоком уровне.

Но, тем не менее:

«...большинство консультантов, принадлежащих к белой расе, научилось притворяться, что они не такие расисты, какими являются на самом деле. Мы не кричим на всех углах о том, что действительно думаем. Мы притворяемся либералами, просветленными душами, но все это чепуха. Я не утверждаю, что сейчас все хуже, чем было раньше, но правда заключается в том, что я, в основном, помогаю таким же людям как я. Они верят в то же, что и я. Настоящим вызовом для меня является оказание помощи тем, кто не похож на меня. И я знаю, что это действительно трудно, так как я не работаю в тех областях, которые мне наиболее знакомы и удобны» [119] .

Типичные ошибки консультанта

Наиболее грубые и систематичные ошибки связаны с определенной личностной незрелостью консультанта или его индивидуальными особенностями. Поэтому здесь не обсуждаются ошибки, которые консультант может совершить в результате недостатка знаний или навыков, то есть профессиональной неопытности.

Типичные ошибки психолога-консультанта перечисляет Н. В. Самоукина [120] .

Самоутверждение психолога на консультации. Психолог и клиент априори находятся в асимметричных отношениях – неблагополучный клиент беседует с благополучным консультантом. Психолог относится к клиенту «сверху-вниз», снисходительно. Как специалист он должен быть уверенным, сильным, готовым помочь. Такая ситуация провоцирует желание самоутвердиться за счет клиента. Высокомерие или жалость приведут к формальности встречи. Психолог должен ощущать себя не только специалистом, но и человеком – это вакцина против самоутверждения.

Излишние естественность или искусственность в беседе. Если психолог по-человечески не принимает клиента, то демонстрирует один из двух типов поведения. В первом случае нет психологической работы, общение коммунальное, чересчур естественное, повседневно-бытовое. Во втором случае психолог ограничивается техниками, но депривирует клиента эмоционально. Он ведет беседу слишком натянуто, формально выполняя необходимые требования и оказывая поддержку. Преодолеть этот недостаток можно, только отыскав свой стиль консультирования.

Перенос собственных трудностей консультанта на проблемы клиентов. Если психолог страдает от одиночества, он рискует увидеть в своем собеседнике прежде всего одинокого человека, но не заметить другой значимой проблемы. Это возможно из-за собственного напряжения и срабатывания механизма проекции. Или недооценки своего влияния на клиента. Здесь нужна объективация не столько состояния клиента, сколько своего собственного состояния – разрешение или, по крайней мере, временное отстранение от собственных актуальных проблем.

Переживание проблем клиента как своих собственных. Нельзя превращать консультацию в обычную человеческую беседу: психолог примет проблемы клиента слишком близко к сердцу и сам расстроится, перегорит, потеряет внутреннее равновесие и не сможет оказать действенную психологическую помощь. Некоторая отстраненность необходима и по отношению к клиенту. Эмоциональное участие консультанта носит профессиональный характер – со-переживать, а не переживать вместо клиента. Такое участие ставит в центр внимания именно переживание клиента, а не проблему. Потому что относительно проблемы и клиент, и консультант могут быть равно безоружны и включены, а значит отношения помощи невозможны. Только в отношении к переживанию клиента позиция терапевта и клиента не может быть симметричной, она потенциально профессиональна.

Поспешность в постановке психологического диагноза. Новый клиент может вызывать дискомфорт у консультанта в связи с переживанием ситуации неопределенности: Мой ли это клиент? Смогу ли я ему помочь? Что я должен делать? Формулировка первоначального диагноза позволяет составить впечатление о клиенте и спрогнозировать последующие отношения. Однако при отсутствии гибкости мышления и готовности постоянно пересматривать свои выводы клиент может стать жертвой неадекватного, поспешного диагноза, который будет загонять его в несвойственные ему рамки.

Контрольные вопросы к теме 4.1

1. Что означает профессиональная роль консультанта и чем она определяется?

2. Какой должна быть личность успешного консультанта?

3. В чем состоит позитивное влияние ценностей консультанта на работу?

4. В чем состоит негативное влияние ценностей консультанта на процесс консультирования или на самого клиента?

5. Какие личностные особенности приводят к грубым ошибкам в консультировании?

Задания для самостоятельной работы к теме 4.1:

1) выберите одну из ролей, которая может быть представлена в практике работы консультанта, и опишите типичные паттерны взаимодействия с клиентом, исходя из функций роли: слушатель, эксперт, утешитель, советчик, знаток, собеседник, образец и др.;

2) оцените продуктивность каждой из ролей соответственно следующим ситуациям: переживание горя, выбор формы обучения для трудного ребенка, взаимопонимание между супругами, синдром выгорания у педагога, воспоминание о травматическом опыте в детстве;

3) если консультант реализует ценностно-нейтральную позицию, к чему это приводит? Назовите причины и следствия такой позиции;

4) что можно сказать в защиту позиции этичного отношения к поступкам, чувствам или самому клиенту? Назовите причины и следствия такой позиции;

5) познакомьтесь с отношением консультирования к нравственности у Р. Мэя (см. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. Как давать и обретать душевное здоровье. М.: Апрель Пресс, ЭКСМО-пресс, 2001). Обоснуйте приемлемость и ограниченность данной позиции;

6) опишите собственную культурную идентичность 10 предложениями. Начинайте каждое предложение словами «Я с теми, кто...», заканчивая всякий раз по-новому.

Задания для практической работы к теме 4.1:

1) проведите самооценку ваших личностных качеств, необходимых в профессиональной деятельности консультанта, используя тест (см. Приложение 4.1);

2) реализуйте каждую из стратегий консультирования: ценностно-нейтральную или ценностно-включенную по отношению к каждому из описанных ниже клиентов (см. Приложение 4.1). Напишите отчет, в котором будут представлены по три достоинства и три недостатка каждого из подходов;

3) проанализируйте случай мистера Бронсона (Мэй Р. Искусство психологического консультирования. М., 2001, с. 171-233). Как вам кажется, какие ошибки допустил консультант?

Рекомендуемая литература

1. Джордж Р., Кристиани Т. Консультирование: теория и практика. М.: Эксмо, 2002, с. 43-48, 53-54.

2. Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. М.: Академический проект, 1999, с. 22-35, 125-141.

3. Роджерс К. Консультирование и психотерапия. Новейшие подходы в области практической работы. М.: ЭКСМО-пресс, 2000, с. 280-286.

4. Самоукина Н. В. Практический психолог в школе: Лекции, консультирование, тренинги. М.: Институт психотерапии, 2003, с. 139-150.

Дополнительная литература

1. Бьюдженталь Дж. Наука быть живым. М.: Класс, 1998, с. 305-324.

2. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. Как давать и обретать душевное здоровье. М.: Апрель Пресс, ЭКСМО-пресс, 2001, с. 171-233.

Тема 4.2. Профессия – консультант

Влияние профессиональной деятельности на личность консультанта

Профессиональная деформация консультанта

«Синдром сгорания»: причины и профилактика

Психологическое консультирование как профессия

Профессиональная этика

Факторы, влияющие на выбор профессии

Влияние профессиональной деятельности на личность консультанта

С одной стороны, профессия консультанта очень увлекательна и интересна. Она дает много полезного консультанту как человеку. Глубокое познание других позволяет лучше узнавать самого себя. Если он видит результат своей работы, успех работы, наблюдает видимую помощь другому, он получает ощутимый позитивный опыт – это дополнительный положительный импульс в работе. Живое общение с людьми становится источником многих положительных впечатлений и эмоций, особенно для гуманистически ориентированных натур. Специалисты помогающих профессий пользуются уважением и имеют по-прежнему высокий социальный статус в обществе. Высокими ожиданиями объясняется и заслуженная критика фактов несоответствия конкретного специалиста общецеховым стандартам.

В профессии консультанта есть и обратная сторона. Источник ее тот же – специфичное эмоциональное общение с людьми, переживающими трудности. Основное качество этих отношений в большой эмоциональной нагрузке, ответственности и весьма неопределенных критериях успеха. В сфере помогающих отношений работают наряду с консультантами священники, медработники, социальные работники, преподаватели. В этих профессиях исключается формальное исполнение обязанностей, эмоциональное включение требуется в качестве условия успешной работы. То есть специалист востребован личностно, как человек.

Технические специальности позволяют действовать отстранение, без эмоционального включения, кроме того, при этом работа остается на работе. И в любом случае, она отделена от личной жизни. Работу консультанта трудно втиснуть в рабочее время: с 9 до 16 я – консультант, а с 16 до 9 – женщина (мужчина), мать (отец), супруга (супруг). Не только в силу того, что не оставляют мысли, продолжается обдумывание каждого случая, но и потому, что работа консультанта включает его и как женщину (мужчину), и как мать (отца), и в других отношениях. Поскольку он использует свою личность как инструмент, он не может, придя домой, положить этот инструмент на полочку, как столяр свою стамеску: он продолжает пользоваться этим же «инструментом» и в частной жизни.

В чем состоит специфика влияния помогающих отношений на личность консультанта?

Прежде всего, эти отношения угрожают консультанту:

• возможностью раствориться в клиенте при несоблюдении некоторой дистанции этической вненаходимости и потерять собственную идентичность;

• возможностью «бессознательного инфицирования» как заражения проблемами клиентов (общеизвестен факт, что психиатры болеют психическими заболеваниями чаще среднестатистического человека);

• возможностью нарушения семейной и личной жизни консультанта.

В числе одной из основных причин опасностей консультирования называют чрезмерную вовлеченность в работу. Со стороны консультанта она проявляется в его чрезмерном стремлении помочь человеку даже вопреки его желанию, подспудном желании вылечить, в отношении к клиенту как к больному с ограниченными возможностями (принятия ответственности, умений, знаний и т. д.).

Помогающие отношения для консультанта сопряжены с двумя аспектами взаимоотношений: властными и эмоциональными. Если консультант стремится реализовать именно влияющий аспект отношений, то это сопрягается с принятием чрезмерной ответственности за жизнь человека, за его проблемы, за него самого. Проявление власти в отношениях с клиентом, даже диктуемое благом клиента, требует от консультанта чрезмерной морально-нравственной вовлеченности в жизнь клиента. В крайней степени выражения это переводит консультанта в позицию гуру, учителя, духовного наставника, наделенного властью решать и разрешать. Это, безусловно, наносит урон помогающим отношениям, хотя многочисленные примеры у нас перед глазами.

В случае превалирования эмоциональности в отношениях с клиентом чрезмерная вовлеченность приводит к смешиванию личной (мотивы чрезмерной помощи надо искать в области личных интересов) и профессиональной жизни. Часто именно неудовлетворенность личной жизнью стимулирует консультанта искать определенное «замещение» близости в профессии. Чрезмерно вовлекаясь в работу, консультант станет пренебрегать или умалять значение своих отношений с близкими людьми, что приводит к разрушению близких отношений. Так может сформироваться замкнутый круг. Вред, который таким образом наносится терапевтическим отношениям, распространяется и на личную жизнь консультанта.

Другой стороной чрезмерной вовлеченности в работу является эмоциональная истощенность консультанта. Она обусловлена необходимостью постоянно вникать в проблемы, жалобы других, терпеливо помогать и разбираться, доброжелательно выслушивать. При недостаточном разделении личного и профессионального в себе это грозит эмоциональной опустошенностью, срывами. Потому что дома, в семье он оказывается уже не в силах продолжать интересоваться заботами и проблемами своих близких, эмоционально отдавать себя близким. Поэтому семейные отношения могут со временем формализоваться из-за избегания близости, ограждения себя от контактов с детьми, супругом, родителями, друзьями. Уже вторично это влечет за собой нарушение отношений с близкими людьми, которые также перестают эмоционально вовлекаться в домашнее общение с ним, и, тем самым, усиливает его состояние эмоциональной опустошенности.

Почему консультант не находит в отношениях со своими близкими поддержки и не черпает силы для работы в том числе, остается вопросом неясным. Представляется, что причина все же лежит во внутренней неструктурированности «Я» консультанта, где сохраняется непрозрачность источников, из которых он черпает силы для работы. Чрезмерная властность или эмоциональность дают консультанту ситуативную выгоду, но проигрышны в долгосрочном отношении, так как, отдавая клиенту несколько больше обычного на конкретной встрече, в перспективе консультант выстраивает отношения губительные и для клиента, и для самого себя.

Профессиональная деформация консультанта

Крайней степенью деструктивного влияния профессии на личность является профессиональная деформация. Переход определенных особенностей и форм профессионального поведения в сферу частного поведения и личной жизни в виде клишированных из профессии стереотипов и навыков характерно для явлений профессиональной деформации всех видов помогающих профессий: медиков, педагогов, психологов.

Так, Д. Трунов определяет феномен профессиональной деформации как проникновение «Я-профессионального» в «Я-человеческое», имея в виду, что при профессиональной деформации воздействие профессиональных рамок и установок не ограничивается исключительно профессионалной сферой. Можно сказать, что в личной жизни человек продолжает демонстрировать профессиональные паттерны поведения и мышления, не в силах освободиться от «печати» своей профессии (Трунов Д. Г. И снова о профессиональной деформации // Психологическая газета. 2004. № 6, с. 32-34).

Профессиональная деформация выступает в качестве оборотной стороны позитивного влияния профессии на личность. Наиболее исследованными оказались негативные качества, формирующиеся у школьных учителей [121] :

• авторитарность (в основе чего лежит «психологическая защита в виде рационализации», а также завышенная самооценка учителя и схематизация типов учащихся, когда педагог не способен видеть в учениках конкретные личности);

• демонстративность (и педагог, и психолог имеют множество возможностей для самокрасования и самоутверждения, в основе чего лежат завышенная самооценка и эгоизм);

• дидактичность (в основе – стереотипы профессионального мышления и речевые шаблоны);

• доминантность (в основе – неспособность к эмпатии, а иногда – обычный страх перед учениками);

• педагогическая индифферентность (якобы «вынужденное» профессиональное равнодушие, формирующееся в условиях, когда приходится принимать участие в проблемах учеников чуть ли не ежедневно);

• педагогический консерватизм (в основе – стереотипы мышления, когда приходится по многу раз повторять один и тот же, часто уже устаревший материал, что усугубляется традиционными перегрузками учителей);

• педагогический перенос (проявление реакций и поведения, свойственных значимым для педагога ученикам, например, перенос в свое поведение некоторых высказываний «трудных» учащихся, с которыми у педагога наладился контакт) и др.

Когда мы ведем речь о личности консультанта, то могут быть выделены следующие наиболее значимые позитивные и негативные влияния на личность (см. табл. 7):

Таблица № 7

Профессиональная деформация [122]

В уже упоминаемой статье Д. Трунова описаны интересные, но требующие подтверждающих эмпирических исследований наблюдения. Он приводит качественные различия профессиональных деформаций у консультантов – последователей различных теоретических направлений в психотерапии: психоанализа, НЛП, гештальт-терапии, гуманистической психологии, которые можно заметить «невооруженным» глазом беспристрастного наблюдателя.

«Синдром сгорания»: причины и профилактика

Говоря о влиянии профессии на личность консультанта, мы не обойдем разговора об «эффекте сгорания», характерном для всех видов помогающих отношений. При большой эмоциональной нагрузке, при отсутствии непосредственной отдачи (часто эффект работы отсрочен во времени), при отсутствии четкого критерия успешности работы и дефиците обратной связи возникает угроза «эффекта сгорания». Понятие «выгорания» обычно используется для обозначения переживаемого человеком состояния физического, эмоционального и психического истощения, вызываемого длительной включенностью в ситуации, содержащие высокие эмоциональные требования, которые, в свою очередь, наиболее часто являются следствием сочетания чрезмерно высоких экспектаций с хроническими ситуационными стрессами. Таким образом, синдром сгорания рассматривается в ракурсе переживания профессионального стресса.

Этот синдром охватывает человека целиком, в его физических, эмоциональных и психических проявлениях. Физически это ощущение усталости, бессонницы или долгий сон, не приносящий отдыха, нарушения аппетита, понижение тонуса и общей энергетики. К эмоциональным проявлениям относятся раздражительность, обидчивость, отрицательные эмоции, злость, чувство вины, ощущение неполноценности, неудовлетворенность собой. Психические проявления: формирование негативных установок к тем, с кем работает консультант, к сотрудникам, к себе и своей работе, стремление формализовать деловые отношения, свести к минимуму рабочие обязанности (увеличивать перерывы, опоздания).

За рубежом причины синдрома сгорания исследуются давно. Известны работы К. Маслач, в которых выдвигается идея баланса между личностными особенностями человека, между ситуацией его межличностных отношений и его профессиональной и рабочей ситуацией как препятствия выгоранию. У нас эта проблематика только начинает активно разрабатываться [123] .

ФАКТОРЫ СИНДРОМА СГОРАНИЯ

Необходимость взаимодействия с людьми. Она обуславливает эмоциональную вовлеченность в работу; постоянное столкновение с проблемными ситуациями (будь то болезнь или неуспеваемость, или внутриличностные проблемы, горе, одиночество) формирует специфическую фокусировку на проблемах, на негативных сторонах жизни. Трудность получения положительной обратной связи: отдаленность эффекта работы и отсутствие четких критериев успешности работы.

Рабочая ситуация. В нее входят чересчур большое число клиентов (существует мнение, что консультант, принимающий в день от 8 до 10 клиентов, не может работать эффективно). Лимит времени и большое количество информации также способствуют возникновению профессионального стресса. Степень участности в своей работе: чувство бессилия что-либо изменить, повлиять на компоненты рабочей ситуации также важны для формирования характера рабочей ситуации.

Личностные особенности. Некоторые исследователи выделили в качестве группы риска людей, обладающих следующими качествами: беспокойные, чувствительные, эмпатичные, склонные к интроверсии, имеющие гуманистическую жизненную установку, склонные отождествляться с другими. Попытки найти возрастные, половые, характерологические отличия позволили некоторым исследователям сделать вывод о том, что более молодые, незрелые, инфантильные и с малым стажем работы подвержены синдрому сгорания в большей

степени. Профессиональный опыт является своеобразной прививкой от сгорания.

Подобные выводы часто подвергают сомнению, они достаточно противоречивы. В чем сходятся и отечественные и зарубежные исследователи, так это в выводах, что синдрому сгорания подвержены самые лучшие, самые грамотные, самоотверженные, любящие свою работу, вовлеченные. Самые лучшие как раз и страдают. Первая из исследователей этого феномена, К. Маслач, так и озаглавила свою книгу – «Сгорание. Плата за сочувствие» [124] .