Загадка Александра Македонского Гульчук Неля

– Будь осторожен. Не допусти, чтобы она здесь очнулась. Ее надо спрятать в одном из подвалов. Помни, совсем недавно она была вместе с Александром, который выслеживает тебя, как последнего представителя ненавистного ему богатого афинского рода. Пусть это послужит тебе предостережением.

Персей засмеялся.

– Не забывайся. О том, что мне делать, я решу сам. Ты говоришь так, будто из-за гетеры я собираюсь изменить своему долгу, обману доверие знатных персов и афинян, возложивших на меня важное поручение.

– Я только напоминаю тебе об опасности.

Очнувшись, Таида в первый момент не поняла, где она и что с ней случилось. Она с трудом восстановила в памяти вечерние события. Вспомнила о ранении и попыталась ощупать плечо. Кто-то уже позаботился о ней и перевязал рану. Она почувствовала острую боль в плече и страшную слабость.

Потом Таида внимательно осмотрела помещение. Оно принадлежало очень богатым людям. Полы были устланы дорогими коврами. Комнату освещали светильники из серебра.

Свет не проникал сюда снаружи, и Таида не могла понять – день сейчас или ночь. Глубокая тишина была гнетущей. Таида слышала только биение собственного сердца и свое прерывистое дыхание.

Она выжидала, стараясь не уснуть.

Повернув голову в сторону, она увидела рельеф с изображением бога или царя в человеческий рост. Фигура в шлеме и мантии четко вырисовывалась на фоне мощных крыльев, которые являлись символом божества. Внизу слева направо протянулась клинописная надпись на чужом языке. Точно такую надпись она видела в Сузах и в Персеполе в тронном зале. Каллисфен прочитал ее: «Я, Дарий, из рода Ахеменидов».

– Я, Дарий, из рода Ахеменидов, – в ужасе прошептала она и впилась глазами в изображение персидского царя.

В первый момент ей показалось, что она погружается в сон, в тот сон, который зовут вечным. Грудь сдавило. Она чувствовала, что сейчас у нее остановится дыхание и разорвется сердце. Дарий пришел рассчитаться с ней за содеянное зло. Она собрала последние силы, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, как вдруг в освещенном проеме двери на пол упала колеблющаяся тень идущего человека. Таида не могла выдавить из себя ни слова. Силы оставили ее. Она провалилась в бездну.

И вдруг она смутно ощутила на своих устах огненное прикосновение, поцелуй, жгучий и мучительно невыносимый.

Над ней склонился Персей. Он глядел на нее глазами коршуна, который, как молния, ринувшись на свою добычу, держит ее, задыхающуюся, в своих когтях.

– Добивай! Наноси последний удар! – прошептала обессилевшая от потери крови Таида, с ужасом втянув голову в плечи.

– Я внушаю тебе ужас? – спросил он.

Она не ответила.

– Разве я внушаю тебе ужас? – повторил он.

– Да, – ответила она. – Но не ужас, а ненависть. Как счастлива я была до встречи с тобой, Персей.

– Я люблю тебя! – крикнул он.

Таида, потрясенная услышанным, с трепетом глядела на него.

– Слышишь? Я люблю тебя! – повторил он. – Как ты была прекрасна с факелом в руке. Ты одна достойна меня.

Оба некоторое время молчали.

– Слушай! – вымолвил наконец Персей, и необычайный покой снизошел на него. – Когда я увидел тебя с факелом в руке, я стоял за одной из колонн и был потрясен твоей красотой, линиями твоего дивно прекрасного тела. Я дал себе волю глядеть на тебя, забыв о мести Александру, хотя я явился на пир, чтобы попытаться убить его. Я до тех пор глядел на тебя, пока внезапно не дрогнул от ужаса: я почувствовал себя во власти твоих чар. Я хотел немедленно бежать. Бесполезно. Я был пригвожден. Я врос в мраморные плиты пола. Наконец, быть может, сжалившись надо мной, ты исчезла. Вчера ты убила Александра и воскресила к жизни меня.

Превозмогая боль в руке, Таида приподнялась на ложе.

– Разве Александр убит?

– Не произноси никогда этого имени! – воскликнул Персей, с силой сжав раненую руку Таиды. – Это имя сгубило весь мой знатный афинский род. Знаешь ли ты, что я выстрадал!..

– Знаю. Я выстрадала не меньше. Мы оба носим ночь в душе.

– Но ты удовлетворила свою ненависть к персам, а я к Александру – пока еще нет. Но теперь это не так важно. Я люблю тебя. Люблю со всем неистовством. За твою улыбку готов отдать все. Я сожалею, что я не царь, чтобы повергнуть к твоим стопам царство. Но я тоже очень богат! Не менее, чем Александр.

Таида произнесла вполголоса:

– О Александр!

Персей вскочил на ноги.

– Если женщина отвергает такую любовь, как моя, горы должны содрогнуться. О, если ты пожелаешь! Как бы мы стали счастливы. Мы уедем куда-нибудь, будем любить друг друга, воедино сольем наши души.

Она остановила на нем свой неподвижный взор:

– Ничто не соединит нас! Никогда! Уходи, Персей.

Он медленно пошел к выходу. В проеме двери вдруг обернулся. Хриплым от ярости голосом крикнул:

– Я сам уничтожу Александра!.. И Птолемея вместе с ним. Они недостойны тебя. Ты полюбишь меня!

Таида в изнеможении распростерлась на ложе. Силы покинули ее.

Очнувшись, Таида снова встретилась с каменным изваянием Дария, один глаз которого, подсвеченный светильником, внимательно смотрел на нее. Обессиленным голосом она прошептала:

– Вы сожгли Афины, мы – Персеполь! Будь проклят, Дарий! – И отвернулась.

Вдруг до нее донеслись голоса. Таида прислушалась. Сначала она услышала громкие рычания мужчины, затем всхлипывающий незнакомый голос, говорящий на греческом с сильным восточным акцентом. В своем доме Персей всегда предпочитал говорить на родном языке.

– Эта женщина достойна самой жестокой кары. Сгорела дотла библиотека, одна из лучших библиотек мира. В ней хранились тысячи глиняных табличек, папирусные свитки и среди них – написанные на тысяче двухстах пергаментах из телячьей кожи священные книги учения Заратустры, пророка Ахурамазды.

Таида вспомнила слова Лисиппа: «От соприкосновения с красотой люди становятся добрее. Не мщение, самое уродливое из всех человеческих чувств, но гармония и красота должны править миром». Лисипп добр, он, безусловно, прав по-своему. Но она не сожалела сейчас о содеянном. Может быть, чувство раскаяния придет позже? Ведь вместо удовлетворения в ее душе образовалась пустота.

Она услышала слова, которые заставили ее вздрогнуть.

– Зло, сотворенное этой женщиной, должно быть наказано.

– Сейчас они придут сюда. Мне конец. О Афродита, защити меня! – взывала Таида.

И вдруг она услышала голос Незнакомца:

– Персей, надо срочно уезжать! Македонцы грабят город. Скоро они нагрянут и к нам. И тогда всему конец.

«Наконец-то Александр вынес окончательный приговор Ахеменидам», – обрадовалась Таида. У нее затеплилась надежда. Хоть бы кто-нибудь ворвался сюда, тогда есть возможность спастись. Она судорожно думала, сколько прошло времени с момента ее плена. Вероятно, не более двух суток.

Из соседней комнаты кто-то вышел. Она почувствовала, что Персей и Незнакомец остались одни.

– Надо срочно избавиться от Таиды! Она будет в дороге обузой. Если ее обнаружат македонцы, тебе, Персей, конец. Если ее обнаружат персы, смерть придется принять и тебе, и ей.

– Нет, Смертис, – жестко ответил Персей. – Таида поедет с нами. И ты будешь охранять ее!..

– Но Бессу не понравится, если он узнает о Таиде.

– Я сказал нет. А с Бессом я разберусь сам.

– Значит, в Экбатаны, Персей?

– Да, к Дарию в Экбатаны. Сегодня же. Ночью. Проводник надежный?

– Надежнее не бывает. Он сопровождал до Экбатан самого Ариобарзана. Вывел его отряд прямо перед носом македонцев. У него свои тропы, о которых знает только он.

– Смердис, при Таиде должен быть врач. Она ослабла. И нужна мне здоровой. Это мой приказ. Ты отвечаешь за ее жизнь. А сейчас не медли. Отдай рабам распоряжение срочно собираться в дорогу.

Сердце Таиды бешено стучало. Она пыталась успокоить себя, но отчетливо понимала, что сейчас в полной власти Персея. Неужели ей предстоит встреча с самим Дарием и Бессом? Как вернуться к своим? Мысли путались в ее голове. Сначала надо встать на ноги, а там… Она предчувствовала, что найдет выход даже среди заклятых врагов. Она выполнила свой долг перед Элладой. Боги Олимпа должны протянуть ей руку помощи.

А в эти дни царь отменил все запреты на грабежи, которых строго придерживался во время похода до прибытия в Персеполь. Ему не оставалось ничего другого, так как это было желание воинов, желание большинства гетайров и военачальников.

Царь отдал распоряжение Птолемею, Клиту, Кратеру, Филоте лично руководить уничтожением города.

Это был жестокий, но неизбежный в античности ритуал после завоевания покоренных городов. Воины врывались в дома, грабили их, забивали всех сопротивляющихся и несопротивляющихся, через окровавленные пороги волокли плачущих женщин и детей для продажи в рабство, поджигали дома, угоняли скот. Вид человеческого горя не действовал на озверевших от войны македонских воинов. Они равнодушно взирали на то, как многие женщины и мужчины вместе с детьми лишали себя жизни на их глазах, предпочитая смерть рабству.

Особое удовольствие доставляло насилие женщин, юных девочек и мальчиков-подростков.

Шум на улицах становился все пронзительнее.

Лисипп поднялся на крышу дома, в котором остановился, и с ужасом взирал на происходящее на улице. Внизу он увидел два тела, извивающиеся в предсмертной агонии в луже крови. По улице бежала женщина с ребенком на руках. За ней гнались двое воинов с обнаженными мечами.

Женщина упала на колени, пытаясь защитить ребенка, и Лисипп услышал ее крик. Он не знал персидского языка, но отчетливо понял смысл слова:

– Пощадите!

В ответ воины пронзили ее мечами. Ребенок выпал у нее из рук, и один из воинов тут же отрубил ему голову. С их мечей капала на землю кровь.

Они убежали.

Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Лисипп в ужасе не мог отвести взгляда от трупов женщины и ребенка.

Внезапно он вспомнил Таиду и Александра с факелами с руках и прошептал:

– Как бессмысленна любая война! Как преступна месть!

Отовсюду слышались вопли умирающих. В воздухе стоял запах дыма и крови.

Бегающие с обнаженными мечами македонские воины были похожи скорее на диких зверей – их лица были искажены жаждой убийства.

Лисипп услышал, как один из воинов крикнул товарищам:

– У нас еще много дел. В Персеполе не должно остаться ни одного перса.

Скульптор поспешил спуститься в дом.

Душераздирающие крики побежденных, бездумный и торжествующий смех победителей, звон оружия, треск горящих домов оглашали погибающий город. Весь Персеполь был объят пламенем и вихрями искр, улетающих в небо.

Македонцы и греки не отличались от тех, кого сами же называли варварами, а часто и превосходили варваров в жестокости. Сокровища богатых персов разжигали в воинах-победителях свирепую жадность. Когда начались споры за раздел добычи и многие македонские воины стали хватать друг друга за горло, отрубать руки тем, кто пытался присвоить вещи, из-за которых спорили, а иногда и наносить смертельные удары мечом, царь положил конец кровавым бесчинствам.

Через несколько дней безмолвные, мертвые дома цветущего Персеполя стояли с распахнутыми дверями.

Жажда мести была утолена.

Птолемей не был в своем дворце уже несколько дней, так как выполнял приказ Александра по уничтожению города, и ничего не знал об исчезновении Таиды.

Первой исчезновение Таиды обнаружила Иола, явившись вместе с Неархом в дом Птолемея навестить подругу на третий день после поджога царского дворца.

Новая рабыня, которую в Сузах Птолемей подарил Таиде, сообщила, что хозяйки уже несколько дней нет дома.

Иола сразу же заволновалась и бросилась с Неархом в царский дворец разыскивать Птолемея, но он был в городе. Она стала расспрашивать пажей, не видел ли кто Таиду? Но всюду получала отрицательные ответы.

Тревожные мысли закрались в душу Иолы: «Где сейчас Таида, что с ней могло произойти?»

– Неарх, я предупреждала ее, чтобы она была осторожной. Когда я увидела ее с факелом в руке, мне стало страшно за нее.

Неарх старался успокоить Иолу:

– Не волнуйся, дорогая. Ты же знаешь, что Таида умна и находчива. Она найдет выход из любой ситуации. Тем более что нет на свете мужчины, кроме меня, который устоял бы перед ее чарами.

– Это так только кажется. Таида легкоранима. Я боюсь за нее. Но где же Птолемей? Надо срочно разыскать его.

Дурные предчувствия не покидали Иолу.

Иола и Неарх вскочили на лошадей и помчались по городу. Это было жуткое зрелище. Только обгоревшие дома попадались на их пути. Птолемея нигде не было. Неарх предложил Иоле вернуться в дом Птолемея и дожидаться его там.

Птолемей появился к вечеру. Он прискакал на взмыленной лошади, передал поводья конюху, влетел в дом и крикнул рабу:

– Где Таида? Немедленно проводи меня к ней.

Но ему навстречу спешили вместо Таиды Неарх и Иола.

Иола не стала терять время на приветствия:

– Где Таида?

Птолемей был удивлен услышанным вопросом.

– Не знаю.

– Произошло что-то ужасное. Ее наверняка похитили персы, – заливаясь слезами, с трудом промолвила Иола. И вдруг жуткая догадка озарила ее: – Птолемей, ее еще в Афинах и в Вавилоне преследовал Персей. Помнишь, он похитил ее? Это он!.. Он!.. Я уверена.

В комнату вбежал один из рабов с кинжалом в руках.

– Я нашел это у самого входа в парк. Там много запекшейся крови на траве.

– Это кинжал Таиды, – ахнула Иола.

Птолемей содрогнулся от ужаса. Он почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо.

Неарх впервые видел друга в таком удрученном состоянии.

Все в сопровождении раба поспешили в парк.

Многочисленные запекшиеся пятна крови, помятая трава красноречиво говорили о том, что Таида отчаянно сопротивлялась.

– Но что означают одинокие мужские следы? – спросил в раздумье Неарх.

– Это как раз понятно. Кто-то унес ее на себе, – ответил Птолемей.

– Жива ли она? – вскрикнула в отчаянии Иола.

– Зачем она это сделала? Зачем? Война удел мужчин. Мы должны вернуть ее. Я сам вырву сердце из груди того, кто ее похитил. Он умрет медленной мучительной смертью.

– Лишь бы Таида вернулась к нам, – молила Иола.

Неарх посмотрел на Птолемея, и горе, которое он увидел в его глазах, заставило мужественного флотоводца вздрогнуть.

– Я больше никогда не увижу Таиду, – простонал Птолемей.

– Не говори так, Птолемей! – воскликнула Иола. – Мы вернем Таиду. Обязаны вернуть.

Птолемей кивнул:

– Да, Иола. Я обязан найти Таиду.

И тут же, произнеся эти слова, мужественный воин испугался, осознав вею невыполнимость этой сложнейшей задачи. Персей наверняка, как только в городе начались пожары, увез Таиду из Персеполя или убил ее. А он, Птолемей, завтра рано утром должен вместе с Александром и армией двигаться к Пасаргадам, столице Великого Кира.

IV

Персей в сопровождении проводника, многочисленного отряда верных телохранителей и слуг спешил в Экбатаны к Бессу. Из посланий Бесса он знал, что Дарий в своей летней резиденции срочно собирает войска для новой встречи с Александром. Персей торопился, – он должен успеть опередить Александра и срочно встретиться с Бессом. У него в запасе было не больше месяца. Проклятый Македонец, прежде чем захватить столицу Мидии, наверняка задержится в Пасаргадах.

Обоз Персея поспешно перевалил горы, окружающие Персеполь. Ущелья, перевалы и нити троп остались позади. До границ Мидии предстояло пересечь пределы древнего Эламского царства, некогда сокрушенного ассирийским царем Ашшурбанипалом, а со времен Кира находящегося под властью персов. Эламиты считали себя изначальным народом. Их предки основали свое царство едва ли не раньше египтян.

Таида, слегка приоткрыв занавески, с любопытством рассматривала чужую страну.

Скалы в этих краях имели красноватый оттенок, и Таида увидела в этом предзнаменование новых бед в Персиде. Сейчас ее везли в город, который первым захватили персы под предводительством Кира Великого; отсюда начиналась история Персидского царства. А теперь, двести с лишним лет спустя, Экбатаяы наверняка станут последним пристанищем последнего персидского царя из династии Ахеменидов. От этой мысли ей стало легче на душе.

Они долго ехали мимо безлюдных эламских болот.

Таида слышала, что летом в Эламе стоит невыносимая жара и все молитвы в этих краях начинаются со слов «Бог, не лиши меня глотка воды». Но сейчас, зимой, кусты, травы и деревья стояли обнаженными, словно вымершими, навевая грустный мысли.

Со дня отъезда из Персеполя Таида не видела Персея. Его отсутствие настораживало. К ней заглядывал только слуга, чтобы сделать перевязку и накормить. Когда силы стали возвращаться к Таиде, она подумала, что, может быть, сами великие боги Олимпа открыли перед ней дорогу в стан врагов. Но как сообщить обо всем, что она увидит и узнает, Александру? Тогда он должен будет простить ее.

В дороге Таида часто думала об Александре, единственном, кто и сейчас владел всецело ее мыслями. Она вспомнила, как совсем недавно царь приказал поставить кресло рядом со своим золотым тронам и усадил ее на глазах тысяч людей возле себя.

В этот момент повозка остановилась, и в нее забрался Персей. Увидев Персея, Таида вдруг осознала, что ее чувства к Александру превращаются в страстную любовь женщины. И тем не менее, когда Персей сел рядом с ней и пристально посмотрел на нее, словно стараясь прочесть мысли Таиды, она невольно опустила длинные темные ресницы из желания скрыть, что у нее на душе. От этого гетера стала еще красивее. Ее красило выражение беспомощности и покорности судьбе.

Персей предложил Таиде сдобное печенье и белое вино:

– Это укрепит твои силы.

При звуке его голоса она вспомнила слова жрицы Панаи: «Великая Афродита создала тебя такой, чтобы ты ослепила и покорила каждого, кто приблизится к тебе. Твоя красота – великий дар богини, запомни это, Таида».

Таида исполнилась решимости пожертвовать собой и больше не спрашивать Персея, куда он ее везет. Теперь ей, может быть, представился случай довести игру до конца. Она подумала, что сделала ошибку, взяв холодный тон и в последнюю встречу отвергнув Персея. Надо положиться на свою красоту и срочно все исправить.

Она широко открыла глаза и послала Персею взгляд, полный благодарности. Синева ее глаз светилась мягким примирительным светом.

– Прости мою дерзость и гордыню, – произнесла она с сожалением в голосе и взяла в руки кубок с вином, – во мне говорил страх, который всегда возбуждает в женщине вид мужчины, держащего в руках меч.

Он придвинулся к ней поближе:

– Но и ты не безоружна, – он положил рядом с ней кинжал. – Чтобы тебе не было страшно.

Таида ответила ему притворно благодарным взглядом и мелкими глотками, не торопясь, стала пить вино. Она захотела очаровать Персея, заставить его подольше побыть с ней. Раз уж жрица Паная поставила перед ней такую задачу, надо быть мужественной и бесстрашной. Сейчас ей надо думать только о деле, а не о себе. Опасаясь выдать себя и вызвать подозрения, она умышленно ни о чем не расспрашивала.

Когда Таида выпила вино и съела печенье, Персей, желая проверить, приятно ли ей его присутствие, нарочно собрался покинуть ее.

Таида попыталась удержать его:

– Останься! Не оставляй меня одну. Мне грустно. Я боюсь наступающей ночи.

Персею приятно было услышать от Таиды это «останься».

Тем не менее, он соскочил с повозки, вскочил на лошадь, тут же поданную ему телохранителем, и догнал Смердиса.

Смердис был угрюм и неразговорчив.

– В чем дело? – поинтересовался Персей.

И снова верный и преданный Смердис стал убеждать его:

– Ее необходимо отравить и бросить труп на растерзание коршунам, а не везти с собой в Экбатаны. Мы пригрели змею на своей груди, которая смертельно ужалит кого-нибудь из нас в самое сердце.

– Почему ты не доверяешь мне? – перебил его Персей.

– Ты безрассуден. Неужели тебе доставляет удовольствие укрощать хищную тварь? Я знаю, ты бесстрашен, но прислушайся к моему совету.

– Я не забываю об опасности.

Персей стремительно поскакал вперед, давая понять, что прекращает спор.

Душу Смердиса терзала тревога. В свои неполные тридцать лет он перевидел немало трагедий. И потому заранее страдал при мысли, что и с Персеем может рано или поздно приключиться беда. Эту беду принесет Таида, которую он люто ненавидел. Упрямство Персея причиняло Смердису жгучую боль, как будто в душу ему насыпали раскаленных угольев.

Из сожженного Персеполя Александр Великий выступил со своей армией в Пасаргады. Этот город, город Кира Великого, основателя Персидского царства, Александр мечтал увидеть с детства. Кир был великий царь и полководец, мужественный и отважный, деяния которого были достойны уважения и подражания.

Александр часто сравнивал свою судьбу с судьбой Кира. В короткий срок вождь небольшого, мало кому известного персидского племени пасаргадов основал могущественное царство, распростершееся от Инда и Яксарта до Эллинского моря и пределов Египта. Кир воевал, собирая государство. Его слава гремела по всему свету. Так и Александр, царь Македонский, завоевал за кратчайшие сроки огромное царство и мечтал о том, чтобы его имя гремело громче имени Кира Великого.

И снова перед македонцами выросли горы, сверкающие чистой белизной вершин.

Путь в Пасаргады был нелегок. Горы высились над отрядами воинов, упираясь вершинами в небосвод. Александр невольно проникся их безмолвным и несокрушимым величием. В ущельях лежали снега, не таявшие, как видно, со времен создания мира.

На третьей утренней заре перед взором Александра и его армии открылось широкое плато, окруженное могучими гранитными стражами. Солнце поднималось из-за гряды, заливая великий простор золотистым светом.

– Пасаргады! – выкрикнул проводник.

Он указывал вниз. Александр пригляделся и увидел вдали небольшой город, состоявший из редко разбросанных домов и одного здания покрупнее, обнесенного стеной и окруженного густой растительностью.

Было безлюдно, но Птолемей обратил внимание Александра на группу быстро скачущих всадников, выехавших из ворот города.

В это прохладное утро, когда пар валил из конских ноздрей, персов грели ладно скроенные шкуры, вывороченные мехом внутрь. Из-под шкур свисали полы длиннорукавных хитонов, вытканных из плотных шерстяных тканей. Кожаные штаны – анаксариды скрывали их ноги, а в закрытых и очень мягких на вид сапогах прятались ступни. Высокие войлочные шапки с загнутыми вниз острыми концами закрывали головы.

Когда персы приблизились, Лисипп и Каллисфен одновременно обратили внимание, что все всадники были светлокожи, с прямыми открытыми лицами. Если бы не варварские штаны, они бы напоминали воинов ахейской древности, героев сказаний о Трое: небесная голубизна в глазах, гордый, хотя и не надменный вид.

Каллисфен тайно подумал, что, может быть, и вправду, как уверяют знатоки древности, персы и эллины происходят из одного рода, пришедшего из какой-то неведомой страны.

Один из всадников соскочил с лошади, отдал Александру земной поклон, как отдавал такой же поклон персидскому царю:

– Великий Ахурамазда и твои боги, великий царь, да хранят тебя! Твоя слава обогнала тебя! Ворота города открыты перед тобой.

Македонцы двинулись к городу.

Солнце быстро поднималось над плоскогорьем, и ясный день становился все теплее.

Птолемей был задумчив. Мысли о Таиде не покидали его. Он верил, что она жива, но как найти ее? И встретятся ли они снова? Перед отъездом Иола пообещала Птолемею через друзей Персея в Афинах попытаться что-нибудь узнать о Таиде и тут же сообщить ему. Птолемей твердо решил при первом же случае уничтожить все, что принадлежит Персею, разыскать его и предать самой жестокой казни. Он не сомневался, что Александр поддержит его. Птолемей не знал, что Таида предупреждала царя в Вавилоне о готовящемся заговоре, в котором Персей играл одну из основных ролей.

Город царя Кира Великого встретил Александра подобающими царю почестями. Персидская стража, охраняющая ворота города, отступила, пропуская Александра и его армию в город. Войско с шумом растекалось по древним улицам.

Многие жители города, прослышавшие о бесчинствах македонцев в Персеполе, прятались в своих домах.

Когда Александр в сопровождении Гефестиона, Птолемея, Каллисфена, прорицателя Аристандра, телохранителей и персидских вельмож подъехал к дворцу, то после царских дворцов в Вавилоне, Сузах и Персеполе был крайне удивлен его видом. Он никак не назвал бы дворец Кира Великого этим словом, доведись увидеть такое здание в Милете, Эфесе, а тем более в Афинах. Это был просто большой дом, который мог бы выстроить себе любой состоятельный горожанин. Дворец Кира, не украшенный ни облицовкой, ни узорами, издалека казался просто двумя грубыми каменными плитами, положенными одна на другую. Та, что поменьше, лежала поверх большей. В верхней был вытесан в камне ряд окошек-дупел. Нижние же окошки были едва заметны на высоте в полтора человеческих роста. Со стороны переднего входа был короткий портик, имевший ряд крупных, грубо обтесанных колонн. Каждая капитель изображала две массивные бычьи головы. Входные двери дворца отливали блеском темной бронзы.

Дворец окружал великолепный парк. Через парк протекала речка, искусно разбитая на множество живописных ручьев. По дорожкам парка, как и во времена Кира, прогуливались ручные гепарды. Кир Великий любил этих грациозных кошек, и они постоянно жили в его дворце в Пасаргадах.

Все персидские воины, стражники дворца, выстроились в две шеренги от ворот до бронзовых дверей, ведущих в царские покои.

Хранитель дворца в расшитой золотом одежде, благоговейно подняв руки, спустился навстречу Александру. За ним спускались знатные персы с дарами. Лукавый царедворец не скупился на приветствия, на пышные похвалы победам Александра.

Новый царь царей и сопровождающая его свита исчезла в сумраке царских покоев. В полумраке дворца, кое-где пронизанного редкими лучами солнца, было прохладно и тихо, так тихо, как бывает в доме, давно покинутом хозяином.

Стражники тут же выстроились вокруг всего дворца.

Победитель долго ходил по пустынным переходам в сопровождении друзей и телохранителей. По этим переходам ходил Кир, основатель огромного царства, теперь ходил он, Александр, отвоевавший это царство у его бездарного потомка.

Наконец Александр вошел в тронный зал. В глубине обширного помещения на возвышении стоял трон Кира. Искусно выточенный из кипариса и покрытый тонким слоем золота трон был скромен на вид и невелик, и спинка его была невелика, поэтому особенно массивными и могучими выглядели подлокотники, – отлитые из чистого металла быки, стоявшие по бокам от сиденья.

Новый повелитель уверенной походкой направился к трону Кира. Шаги царя гулко отзывались в тронном зале. Александр взошел на трон и сел, друзья и телохранители расположились рядом, по бокам. Персы стояли в отдалении, почтительно склонив головы и приложив руку к сердцу.

Александр долго сидел задумавшись. Какая-то необъяснимая тоска сжимала ему грудь, затрудняла дыхание. Ему вдруг захотелось выскочить и бежать отсюда на простор, где дышалось легко и свободно. На смену этой мысли вскоре пришла другая: его место в самой гуще битвы. Нельзя останавливаться, у него нет времени на передышки. Вперед, только вперед… Но осознание того, что войску необходим продолжительный отдых, что он повелитель огромной державы, останавливало, и он продолжал сидеть, молчать и думать.

В конце концов пребывание в тронном зале, даже на троне Кира Великого, стало скучным и невыносимым. Александр встрепенулся и поинтересовался у Птолемея, где разместили его победоносное войско. Ему стало стыдно, что здесь, на троне, он забыл о воинах-победителях.

– Царь, воины ждут твоих приказаний у стен дворца, – ответил Птолемей.

– Я желаю устроить пир для своих воинов. Только не здесь, а под открытым небом. Здесь тесно. А сейчас проводите меня в царскую сокровищницу.

С тех пор как царь Кир положил сюда, в свою сокровищницу, первые завоеванные богатства, все персидские цари пополняли их добычей войны.

И снова Александра поразили преобразившиеся лица македонцев, когда перед ними открылась сокровищница. Они уже в нескольких городах попирали настоящие горы золота, и каждый раз вид желтого сияния завораживал их.

Александр нахмурился. Он вспомнил слова матери: «Ты делаешь своих друзей почти царями, а сам ты останешься одиноким, потому что будешь беднее их всех». Да, среди его военачальников творится что-то неладное: сам царь персидский живет так же роскошно, как Филота. Многим Александр подарил великолепные дворцы.

– Если мы изнежимся, как персы, то и погибнем, как персы, – услышал он слова верного Гафестиона, который обладал удивительным свойством читать его мысли.

– Нет ничего более порабощающего, чем погрязнуть в сытости, – согласился с другом Александр.

На большинство людей золото действует завораживающе: сердце начинает биться чаще, мышцы напрягаются, глаза горят алчностью. Перед грудами золотых украшений, рядами золотых чаш и россыпями золотых монет, хранящихся в сундуках, македонцы стояли оцепенев.

Александр первым нарушил слишком затянувшуюся тишину, властным голосом проговорил:

– Вот, друзья, ныне все это богатство, собранное несколькими поколениями персидских царей, принадлежит нашему царству.

– Тебе, царь! – поспешил поправить его Гефестион.

– Тебе, Александр! – эхом вторил Птолемей.

Хранитель дворца предложил Александру облачиться в роскошные царские одежды. И Александр снял с плеч гиматий и принял дар.

Еле сдерживая горечь и обиду за македонцев, Клит опустил голову.

На следующий день Александр устроил большой пир для своих воинов. Такого роскошного празднества под открытым небом еще не видели в этом древнем городе.

Все веселились. Только Птолемей был задумчив. Ничто не радовало его. Заметив грустное лицо друга, Александр неожиданно громко задал ему вопрос:

– Кстати, мудрый и ученый Птолемей, ты помнишь, кто погубил непобедимого Кира Великого?

– Царица массагетов Томирис, – машинально ответил Птолемей, не понимая, к чему клонит Александр.

– Вот видишь. Непобедимого Кира погубила женщина!.. Будь осторожен. Твоя любовь к женщинам может тебе дорого обойтись. Не влюбляйся слишком сильно.

Птолемей промолчал.

– И запомни, брат, – Александр крайне редко называл так Птолемея, – мужчина, который хочет многого добиться от жизни, проложить собственный путь в историю, а тебе это явно по силам, должен проявлять максимум осторожности с женщинами. Ты так не считаешь?

Страницы: «« ... 2829303132333435 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Многие эссе и очерки, составившие книгу, публиковались в периодической печати, вызывая колоссальный ...
Антология «Поэтический форум», объединившая произведения 101 поэта, является самостоятельным издание...
Эта история уже изрядно обросла легендами, слухами и домыслами, которые сочиняли и разносили медсест...
Владимир Колотенко мощный, вдохновенный фантазёр. Перед этой мощью можно только снять шляпу…Не отпуг...
В данной книге рассматривается, каким образом в программе 1С осуществляется ведение складского учета...
Настоящее руководство рассчитано на обучение широкого круга пользователей работе с первичными учетны...