Терновый венец Екатерины Медичи Гульчук Неля

О Генрихе король, казалось, и вовсе забыл. Но герцогиня д’Этамп помнила о дофине и денно и нощно. При первом удобном случае она обратила внимание короля, что наследник престола, вместо того чтобы после позорно проигранного сражения отправиться в спальню жены и искать сочувствия у нее, тут же в сопровождении своих дружков поскакал в Ане, даже не поздоровавшись с дофинессой. На что может надеяться несчастная итальянка, если ее муж все свободное время проводит в постели с женщиной, которая годится ему в матери.

В своем ли уме вдова сенешаля! Король должен объяснить сыну главную причину, почему у Катрин уже девять лет нет детей.

Франциск признал, что мудрая Анна безусловно права.

Анна была уверена, что у Катрин детей никогда и не будет, поэтому и заступилась за нее: в первую очередь она тем самым хотела досадить Диане, а затем, ввиду отсутствия у дофина наследников, возвысить младшего сына короля и устранить старшего.

Королевский гонец был отправлен в Ане и передал Генриху требование отца немедленно вернуться ко двору. Генрих решительно отказался возвращаться и хотел выгнать вон нежеланного визитера. Но Диана, опасаясь сплетен и королевского гнева, настояла на его немедленном возвращении. В глазах Генриха бушевала ярость, когда он вошел в кабинет отца.

– Ты выставляешь себя на посмешище, став рабом женщины, которая годится тебе в матери, – гневно бросил в лицо сыну король.

– Я презираю ваше окружение, и их насмешки мне глубоко безразличны, – резко парировал слова отца Генрих.

– Вот как? – усмехнулся король. – А если я запрещу тебе встречаться с твоей любовницей?

– Я никогда не подчинюсь этому приказу, Ваше Величество, – Генрих не собирался сдаваться, – истинный рыцарь должен быть предан своей Даме до конца жизни.

– За неподчинение я отправлю тебя в Бастилию.

Слова отца не испугали сына. Лицо Генриха продолжало оставаться непроницаемым.

– Я уже однажды по вашей милости провел в тюрьме четыре года. Меня не страшат ваши угрозы.

Блестящие прищуренные глаза короля стали задумчивыми.

– Почему вы требуете от меня невозможного? – вдруг не выдержал Генрих и закричал. – Почему я должен приносить в жертву государству все, что мне дорого?

– Все? Страсть к Диане де Пуатье ты называешь всем?

– Да!..

Сын был непреклонен. Отец впервые увидел в Генрихе сильную личность, умеющую отстаивать свои убеждения, и Франциску это пришлось по душе.

– Послушай меня, Генрих, – примирительно произнес король, – у тебя есть жена, молодая, верная, мудрая, достойная наследника французского престола. Не забывай своего долга перед Катрин и государством: наследник престола должен иметь потомство. Вот когда у тебя появятся дети, ты можешь проводить в объятиях Дианы столько времени, сколько пожелаешь. Только помни, что ты – Валуа. Наш род не должен угаснуть. Иначе тебе придется уступить место наследника престола младшему брату.

Лицо Генриха продолжало оставаться мрачным: он всегда помнил своих друзей и никогда не прощал своих врагов, главным из которых он продолжал считать своего отца.

В этот вечер Екатерина вновь терпеливо ждала своего мужа. Камеристка тщательно подготовила ее к его приходу: на волосы и веки дофинессы она нанесла несколько капель фиалкового экстракта, на шею и грудь – флорентийский ирис, за ушами – майоран, на икры и ступни – нард, розовую эссенцию – на живот и бедра. Екатерина умела искусно пользоваться парфюмерией и косметикой. Ее наряд в этот вечер был волнующе изысканным.

Время тянулось бесконечно медленно, а Генриха все не было – к своей жене он явно и на этот раз не торопился.

Екатерине понадобилось призвать на помощь весь свой здравый смысл и все самообладание, чтобы не кинуться в его покои, – настолько сильным было желание немедленно увидеть мужа, дотронуться до него, почувствовать на себе его тяжелый, без нежности взгляд, оказаться хоть на одну минуту в его объятиях, – за эти мгновения она готова была пожертвовать всем самым дорогим в ее жизни.

Она подошла к зеркалу. Яркий, изящный наряд только подчеркивал трагическое выражение лица. Она заставила себя улыбнуться, чуть не заплакала и решительно отошла от зеркала.

Екатерина была из тех натур с бурными чувствами, чье отчаяние бывает беспредельным, но после взрыва эмоций она умела быстро прийти в себя и трезво рассудить: зачем сдаваться, если в отличие от соперницы ты молода и здорова.

Мыслями она перенеслась в покои сестры короля, с которой особенно сблизилась в последние дни.

Королева Маргарита недавно приехала из Нерака навестить своего любимого брата, зашла к Екатерине и застала ее плачущей. В тот день Генрих, вернувшись после длительного отсутствия в Париж, тут же умчался в Ане к своей любовнице.

Сестра короля – добрейшее создание, изумленная увиденным, взяла ее за руки, поцеловала и попыталась успокоить.

– Генрих пренебрегает мной, – помимо воли вырвалось из глубины души обычно скрытной Екатерины.

– Бедная Катрин, не отчаивайся. Генрих со временем оценит и полюбит тебя. Вот увидишь. С годами я научилась смотреть на жизнь спокойнее и поняла, что не все наши желания ведут к счастью, если бы судьба вдруг смилостивилась к нам и дала им возможность исполниться. Мы часто браним судьбу, а впоследствии оказывается, что она распорядилась к лучшему. Ты славная и мудрая, наделенная многими талантами. Подумай о тех благах, которые даровала тебе судьба. Научись ценить то, чем ты награждена свыше.

Голос Маргариты успокаивал, и Екатерина быстро овладела собой. Она сама была удивлена легкостью, с которой выдала свои чувства перед Маргаритой. Муж Маргариты, грубый человек, изменял ей с более молодыми женщинами, и королева, как и Екатерина, была несчастлива в браке, однако она нашла свое счастье в служении людям и в творчестве, в создании собственного духовного мира, окружила себя высокообразованными людьми, среди которых были талантливые писатели, художники, архитекторы.

Ее высоко ценили Эразм Роттердамский и Франсуа Рабле. Круг ее интересов напоминал круг интересов Лоренцо Великолепного.

Пока Генрих находился в Ане в объятиях Дианы де Пуатье, Екатерина наслаждалась общением с королевой Наваррской и ее друзьями. Маргарита была единственной дамой, благосклонно относящейся к Екатерине. После встреч с сестрой короля Екатерина ощущала душевный подъем, в ней пробуждалась неведомая прежде уверенность в себе и в своем высоком предназначении.

Особенно Екатерине запомнилась самая первая встреча у Маргариты.

За окнами надвигались фиолетово-сизые сумерки. Последний золотой луч уходящего дня искрился и сверкал вокруг гостей и хозяйки вечера. Среди собравшихся были одни из самых смелых умов: Бонавантюр Деперье, состоявший при королеве секретарем и недавно издавший сборник озорных новелл «Новые забавы и веселые разговоры»; Антуан ле Масон, сделавший по указанию Маргариты перевод «Декамерона» Джованни Боккаччо; Жан Лефевр д’Этампль, переводчик Библии на французский язык; замечательный поэт-лирик Клеман Маро, чье творчество королева оценила в одном из своих стихотворений: «На вес мы можем золото ценить, но вас нельзя достойно наградить за ваше несравненное искусство», и блистательный Пьер де Ронсар.

Как и герои «Декамерона» Боккаччо, они часто собирались у королевы и обменивались забавными историями, некоторые из которых она уже запечатлела в своем «Гептамероне», над созданием которого начала работать.

Королева Маргарита, путешествуя в носилках по своим землям от одного замка в другой, писала свой собственный «Декамерон», и книга Боккаччо, безусловно, служила ей образцом. «Гептамерон» был задуман как сборник новелл, рассказанных группой мужчин и женщин, спасающихся от наводнения на склонах Пиренейских гор.

– Вынужденная изоляция рассказчиков от внешнего мира и новеллистическая структура – вот, пожалуй, этим и будет ограничиваться все сходство моей книги со знаменитым «Декамероном», – одарила присутствующих звуками грудного голоса Маргарита, и Екатерина тут же, как и все гости, оказалась во власти ее обаяния. – У меня не будет ни одного заимствованного сюжета. Я благодарна вам, мои друзья, за ваши рассказы. Они для меня бесценны.

В тот вечер тему рассказов задал неподражаемый Деперье.

– Я предлагаю каждому вспомнить о проделках, которые совершают мужчины, чтобы обмануть женщин, и женщины, чтобы обмануть мужчин.

Все от души смеялись над сеньором, задумавшим изменить жене, которая была ему всегда верна. Решив поразвлечься со служанкой, сеньор поделился своими планами с другом, который пожелал принять участие в этой забаве.

Голос у Деперье был приятный, он легко подбирал слова, когда иллюстрировал свою мысль анекдотом, он мило улыбался и был неотразим. Он пленил Екатерину; слушать подобные рассказы ей еще не приходилось.

Под дружный хохот Деперье закончил свое повествование словами:

– Сеньор был убежден, что спит со своей служанкой, хотя в действительности это была его собственная жена. Так он сам наставил себе рога, зато уберег свою жену от позора.

Вслед за Деперье свой рассказ предложил Антуан ле Масон.

– Моя история подлинная и поучительная. Правда, тем дамам, которые пожелают ее повторить, следует найти престарелого мужа, кривого на один глаз, чтобы иметь возможность спрятать от него своего любовника. То, что я расскажу, действительно имело место быть.

По знаку Маргариты секретарь быстро записывал суть рассказов.

– У вашего батюшки. Ваше Величество, герцога Карла Ангулемского, был старый камердинер, кривой на один глаз, но этот недостаток не помешал ему разглядеть среди красавиц самую молодую и прелестную. И естественно, его женушка страстно, забыв стыд и честь, полюбила молодого красавца, конюшего герцога. Молва об этом быстро распространилась по городу и дошла в конце концов до мужа, в чем он немедленно решил удостовериться и, если это действительно так, отомстить жене, которая ввергла его в такой позор.

Он сообщил ей, что уезжает на несколько дней по поручению герцога, но вскоре вернулся и стал стучать в дверь. Любовник так испугался грозившей ему опасности, что стал проклинать любовницу и свою любовь к ней. Но прелестница успокоила его, сказав, что поможет ему выйти сухим из воды. Когда она увидела, что друг одет, она открыла дверь и встретила своего супруга словами: «Ах, милый мой, мне приснилось, что ты стал видеть обоими глазами». А сама в это время, обнимая и целуя его, закрыла ему рукой здоровый глаз и стала спрашивать: «Посмотри-ка, может быть, и в самом деле ты лучше стал видеть?» Возлюбленный, пока муж пребывал в полной темноте, успел скрыться.

– Ваши рассказы великолепны, друзья мои, – поблагодарила рассказчиков Маргарита. – Они обязательно займут достойное место в моем «Гептамероне».

Заметив, что Екатерина по-прежнему грустна и задумчива, что мысли о неверном Генрихе не оставляют ее, королева, наделенная мудростью, достойной философа, несокрушимой силой духа и презрением к суете света, обратилась к друзьям с предложением обсудить в этот вечер самые злободневные проблемы любви и брака. Она хотела, чтобы личная драма Екатерины и ее невостребованная любовь компенсировались успехами в разных сферах деятельности, так как угадала в дофинессе сильную и талантливую личность, которая в данный момент крайне нуждалась в поддержке.

– Браки, заключенные между равными по происхождению и сообразно желанию родителей и представителей власти, часто настолько далеки от того, что подсказывает чувство, характер мужчины и женщины и сама жизнь, что, вместо того чтобы вести к спасению и возвышению души, они ведут в преддверие ада.

– Но пренебрегать разницей в происхождении и знатностью рода тоже нельзя, – робко заметила Екатерина. – Такие браки чаще всего вызваны несдержанностью чувств.

– Насколько брак, по твоему мнению, может дать женщине полное счастье? – спросила Маргарита у Екатерины в ответ на ее реплику.

Екатерина не смогла ответить сама и искала ответа у мудрой королевы.

– Любовь к мужу не должна лишать женщину быть личностью в общении с мужчиной, – эти слова Маргарита адресовала лично Екатерине и пояснила: – Лично я рассматриваю брачный союз как одну из граней счастья. В личной жизни женщине должно уделять свое внимание и любимым занятиям. В этом смысле мы не меньше, чем мужчины, достойны быть счастливыми.

Суждения Маргариты о поисках женщиной этического идеала нашли отклик в душе Екатерины, в полной мере испытавшей на себе все превратности несчастливого брака. В Маргарите Наваррской она нашла пример для подражания. Несмотря на разницу в возрасте и судьбах, Екатерину многое сближало с Маргаритой: образованность и высокое чувство долга, добродетель и целомудрие, а главное, нетрадиционное представление о женском счастье. Обе связывали свою судьбу не только с браком, но и с возможностью оспорить у мужчин право управлять государством.

Однако сознание беспомощности в главном своем предназначении – рождении наследника – по-прежнему угнетало Екатерину. Для мужчины рождение ребенка – цель брака. Для женщины рождение ребенка – цель всей жизни.

Генрих, вернувшийся по требованию отца из Ане в Париж, вопреки отцовской воле отправиться немедленно к жене и выполнить свой супружеский долг, провел всю ночь в веселой компании своих друзей.

Екатерина, не дождавшись мужа, уединилась в своей спальне и попыталась уснуть.

Она долго лежала без сна, прислушиваясь, как замирает дворец. Негромкие шаги то затихали, то снова раздавались в коридоре. Кто-то спешил на свидание! Дамы ждали своих рыцарей. Двор Франциска изобиловал тайными связями, любовными приключениями… Везде влюбленные… Только она была одна. Ну и пусть!.. Маргарита указала ей верный путь!.. Если ей отказано судьбой в любви мужа, почему не восполнить эту потерю путем обретения власти? Она будет действовать, оставаясь до поры до времени в тени!..

По Парижу вновь поползли слухи, которые звучали все громче и громче: дофин и флорентийка уже десять лет живут в браке, а наследника у них нет. Поначалу, несколько лет назад, это были всего лишь досужие разговоры: зачем король женил сына на незнатной чужестранке, с которой принц даже не помышляет о продолжении рода? Но, едва Генрих стал престолонаследником и от него у Филиппы Дучче родилась дочь Диана, сплетни превратились в настоящие злословия. Все обвинения обрушились на Екатерину и Диану де Пуатье.

– Может, флорентийка бесплодна, как мул? – предполагали одни.

Другие протестующее трясли головами:

– Разве ее широкие бедра не свидетельствуют о плодовитости?

– Просто итальянка противна нашему красавцу дофину, и он перепутал дорогу в ее спальню со спальней вдовы сенешаля!

– Сенешальша покорила его своим умом и красотой!

– И материнским возрастом и заботой!

Парижане хихикали и искренне сочувствовали дофину.

Эти пересуды стали известны и рассудительной Диане, более всего оберегающей свою безупречную репутацию вдовы.

Справедливое негодование народа возымело свое действие. Чтобы все вновь вспомнили о ее благородстве, Диана де Пуатье, считающая себя истинной патриоткой Франции, решила проявить великодушие и сделать все от нее зависящее, чтобы бесплодный брак обожаемого ею Генриха перестал быть таковым.

Диана, любившая давать советы, принялась незамедлительно действовать. Вернувшись вслед за дофином из Ане в Париж и узнав от королевы Элеоноры подробности разговора наследника престола с королем, она тут же заявила Генриху, немедленно примчавшемуся в ее апартаменты в Лувре, что нынешнюю ночь они проведут врозь, так как ему в первую очередь необходимо навестить жену.

Соскучившийся по любовнице Генрих с недоумением поглядел на нее, приблизился и попытался обнять, но Диана резко отстранилась и неумолимо повторила:

– Ваша жена наверняка очень тоскует без вас. Вам нужен наследник. Парижане и король негодуют. Вслед моим носилкам уже несколько раз летели проклятия. Народ считает, что это я отнимаю вас у дофинессы. Причина бесплодия Екатерины в вашем постоянном присутствии в моей спальне, а не в объятиях своей жены.

– Откуда парижанам известно, где я ночую? Как они смеют обсуждать столь деликатную тему, которая касается только меня и вас? – возмутился крайне удивленный и раздосадованный услышанным Генрих.

Диана с нежностью посмотрела на своего рыцаря:

– Как же вы наивны, сир! Вы по-прежнему остались тем мальчиком, каким я вас когда-то увидела на границе с Испанией и полюбила, как своего сына. Вся ваша жизнь – это открытая для всех книга. Вы никогда не бываете в одиночестве, тысячи глаз внимательно следят за каждым движением наследника французского престола. Лакеи, фрейлины, камеристки, камердинеры – все!.. Генрих, я прошу, доставьте мне удовольствие и пойдите сегодня вечером к своей жене. Приложите все усилия к тому, чтобы наследник появился на свет!..

Генрих привлек Диану к себе и, целуя, прошептал:

– Повинуюсь, моя несравненная и благородная богиня!..

– Постарайтесь, сир!.. Ради меня!.. – еще раз вполголоса наказала Диана.

Вечером Генрих с мрачным видом удалился в покои супруги, а она все простила и бросилась в его объятия в яростной попытке зачать ребенка, которого ждала вся Франция.

Теперь по требованию Дианы Генрих ежедневно спал со своей женой.

Увы! Все эти усилия оставались тщетными, и Екатерина была в отчаянии.

Но Диана не собиралась сдаваться, успокаивала дофинессу, убеждала, что нельзя терять надежды. Никогда еще интересы этих женщин, бывших смертельными врагами, не были так близки, никогда еще они не были так тесно связаны друг с другом.

В один из дней Екатерина в сопровождении Дианы отправилась к знаменитому на весь Париж астрологу.

Дверь им открыл старик в длинном темном одеянии с широкими рукавами.

– Эта дама желает узнать свое будущее! – повелительным тоном произнесла Диана, указывая на Екатерину.

Закутанная в плащ дофинесса подошла ближе к старцу.

– Я не гадаю по ладони, я не болтаю всякий вздор. Я не колдун. Я изучаю звезды, планеты и влияние их на нашу землю и на нашу жизнь. Вы желаете узнать свое будущее именно у меня? – спросил он.

– Да, – последовал ответ Екатерины.

Его глаза, ярко озаренные свечой, которую он держал в руке, горели юношеским огнем.

– Пожалуйте за мной!

Старик провел дам в комнату, и они очутились в непроницаемом дыму, даже стен нельзя было различить с первого взгляда.

Вдруг у ног Екатерины сверкнул блестящий серебряный круг, и она вступила в него вместе с астрологом. У ее ног стали вспыхивать и гаснуть, подобно звездам, многочисленные огоньки.

Екатерина замерла от ожидания и страха.

– Тебя окружает порфира, – начал старый астролог выразительным голосом, какой, вероятно, был у древних прорицателей.

– Дарует ли мне Всевышний радость материнства? – тихим голосом спросила Екатерина, ибо этот вопрос больше всего волновал ее.

– Дарует много детей, но не радость! – вдруг воскликнул старик.

В ту же минуту туман рассеялся.

До сознания Екатерины дошли только первые слова предсказателя «много детей» – это было для нее главным, это вселяло надежду. На слова «но не радость» она даже не обратила внимания. Не обратила на них внимания и Диана.

В этот же вечер Диана подробно ознакомила Екатерину с «Трактатом о деторождении» и посоветовала попробовать несколько поз, благоприятных для зачатия.

И каково же было удивление Генриха, когда он узнал, что столько усилий, молитв, заклинаний возымели долгожданный результат. Екатерина забеременела.

Однажды утром она повернулась к нему – на ее лице была торжествующая улыбка, а в глазах пляшущие искорки.

– Анри, у нас наконец-то будет ребенок!..

Лицо Генриха расплылось в улыбке.

Сюрприз судьбы оказался таким ошеломляющим, что Екатерине показалось, будто она попала в чудесную сказку. Да в какую сказку! В ту, что год за годом, месяц за месяцем сочиняла сама, потеряв веру в счастливый конец, просыпаясь каждое утро с чувством горечи и одиночества. На сей раз счастье улыбнулось ей: она скоро станет матерью. У нее с Генрихом будет ребенок!..

Благая весть мгновенно разнеслась по Парижу, а вскоре и по всей Франции.

– Дофинесса ждет ребенка!

– Будем молиться о том, чтобы она родила мальчика.

Эта новость была отправлена в Рим с папским послом Гиеронимо Дандино.

В начале января вся Франция стала молиться, прося небо о счастливом разрешении дофинессы от бремени. В церквях Парижа денно и нощно были выставлены святые дары.

Ожидание родов супруги наследника престола, которые, по мнению лекарей, должны были произойти через десять дней, было отмечено торжественными молебствиями.

19 января 1544 года Екатерина произвела на свет сына. Его назвали в честь великого деда – Франциском. Как ликовал король!.. Внуку дали его имя!..

Диана торжествовала. Ее Генрих одержал назло герцогине д’Этамп самую значительную победу – династическую.

Король лично присутствовал при родах. Ребенок родился вечером на закате, но когда солнце еще не зашло за горизонт. Астрологи немедленно изучили положение небесных тел и нашли его в высшей степени благоприятным. Они сообщили, что этот ребенок будет очень близко к сердцу принимать дела церкви и станет ее покровителем. Король передал эти наблюдения нунцию, чтобы папа мог посоветоваться с римскими астрологами, которых считал наиболее сведущими.

Франциск считал очень важным знать все «то, что появилось на свет вместе с ребенком». По его личному мнению, ребенок родился крепким и здоровым, а Екатерина способна иметь еще много детей.

В королевскую резиденцию в Фонтенбло въезжали один за другим парадные экипажи. В них прибывали родственники королевской фамилии. Парадный двор, несмотря на выпавший снег, наполнился шумом, музыкой, яркими красками, среди которых преобладали цвета золота и серебра.

В парадной прихожей Генрих принимал поздравления, когда к нему подошла Диана де Пуатье.

– Пойдите и поцелуйте свою жену. Она это заслужила, – тихо, чтобы слышал только дофин, произнесла она и провела его к кровати, вокруг которой суетились акушерки и придворные лекари.

Екатерина лежала едва живая, накрытая простынями. Склонившись над ней, Генрих поцеловал ее в лоб.

– Я благодарю вас, мадам! – сухо сказал он и устремил влюбленный взгляд на Диану.

Дофинесса в изнеможении закрыла глаза. Она добилась своей главной цели: у наследника престола теперь есть сын и угроза развода, которая так долго витала над ее головой, окончательно растаяла.

На следующий день после появления на свет долгожданного ребенка папский нунций пришел поздравить Екатерину и полюбоваться новорожденным. Она с нежностью прижимала его к своей груди. Ее маленький Франциск! Сын любимого Анри!..

Екатерина не снимала с себя талисманов, способствующих здоровью малыша. Она испытывала за него настоящий страх. Ребенок казался ей маленьким и очень слабым, а для нее было необходимо, чтобы он жил, был здоровым, а она родила еще детей.

Таинство крещения было назначено на вечер 10 февраля в капелле де Ла Трините в Фонтенбло. Гости в ожидании выноса младенца столпились в королевской галерее, где в два ряда стояли двести лучников с зажженными факелами. Весь двор приехал на крестины.

Ребенок в парадной колыбели с занавесками из золотой и серебряной парчи лежал в спальне матери. Екатерина с восторгом глядела на малыша – залог ее безопасности.

Ближе к вечеру в покои матери вошла торжественная процессия, возглавляемая королем и королевой Наваррскими, их дочерью Жанной, дочерью и младшим сыном короля, принцессой Маргаритой и принцем Карлом, Антуаном де Бурбоном, герцогом Вандомским, герцогами Гизами, послами, кузенами дофинессы, братьями Строцци. Герцогиня д’Этамп за маской своей красоты умело скрывала огорчение.

Мужчины обнажили головы, все трижды поклонились перед колыбелью и приподняли серебряное покрывало. Крестная мать – дочь короля принцесса Маргарита – взяла новорожденного и передала его своему младшему брату, принцу Карлу.

В галерее, украшенной гирляндами из цветов, к кортежу присоединились музыканты, играющие на гобоях и трубах. Нарядная процессия вышла из дворца и направилась к часовне. Во главе шествовали рыцари ордена Архангела Михаила со всем необходимым для крещения: сальными свечами, серебряным кувшином для воды, чашей для соли, коробочкой с миррой.

В часовне уже собрались члены королевской семьи и множество приглашенных дам и кавалеров.

Дамы шепотом переговаривались между собой.

– Господь и на этот раз спас флорентийку. Если бы не рождение маленького принца, ее бы в ближайшее время проводили в Италию.

– Я рада, что младенец появился на свет, но было бы лучше, если бы итальянка убралась восвояси.

– Да благословит Господь этого малыша.

Часовня была убрана с истинно королевской роскошью. Кардинал Бурбон стоял на круглом помосте, покрытом серебряной тканью, и ждал появления кортежа, чтобы крестить маленького принца.

Народ, собравшийся около часовни, радостно приветствовал кортеж с новорожденным и своего короля. Король ответил приветливой улыбкой на искреннее проявление верноподданнических чувств и вошел в часовню, чтобы стать крестным отцом долгожданного мальчика, которого нарекли его именем.

На круглый помост поднялся принц Карл, второй крестный отец, и принцесса Маргарита, крестная мать. Кормилица раздела малыша, а принц Карл и принцесса Маргарита держали его во время крещения. Кардинал Бурбон окрестил маленького Франциска.

Церемония длилась более трех часов.

После крещения малыш в окружении придворных дам был доставлен обратно во дворец, где в честь такого важного события, пополнения дома Валуа, начался бал, закончившийся пиршеством, на котором звучали тосты в честь маленького Франциска.

Такой крутой поворот в жизни не принес спасения флорентийке, не вернул ей влияния, соответствующего ее положению второй дамы королевства. Екатерина осталась по-прежнему на вторых ролях супруги, радующейся тому, что по повелению богини Дианы, покровительницы родов и целомудренной любви, ей изредка разрешалось наслаждаться ласками любимого мужа, чтобы дарить Франции и наследнику престола детей.