Белый воин Осадчук Алексей
Аная, немного отстранившись, посмотрела в глаза десятнику, думая, что он просто не понял ее. Потом оглянулась. Воины по-прежнему стояли полукругом, готовые к атаке. Девушка, не веря своим глазам, медленно стала пятиться спиной к Ксандру. Саша стоял, не шелохнувшись, наблюдая за разворачивающимся перед ним действием. Он давно уже был готов к схватке. Сила циркулировала по телу, готовая вылиться в серию молниеносных ударов и выпадов, тем более что предводитель отряда ощутимо облегчил задачу, приказав лучникам опустить луки и сняв свой шлем, наивно полагая, что чужак уже в его руках. Что ж, Саша не станет торопиться разубеждать опытного воина в его неправоте. Пока не станет…
— Что это ты говоришь, Альди? Он не чужак нам! Тебе мало моих слов о благородстве поступков этого воина? Пусть скажут тебе другие женщины, которых он спас из полона, не побоявшись выйти в одиночку против дюжины тарков! Ты спроси у них, как он вел бедных уставших женщин, обходя дозоры вражеские, как охотой кормил нас, как не побоялся принять бой с Ледяной у-дур!
Среди воинов прокатился гул недоумения и волнения. Они удивленно переглядывались между собой. Их взгляды, устремленные на чужака, заметно менялись. Если до этого в их глазах читалось превосходство, то после слов Анаи их взоры стали выражать противоречивые чувства — от несмелого восхищения до откровенного недоверия. Но мимолетные колебания вмиг исчезли после слов Альди:
— Девочка моя, я очень сожалею, что вынужден расстроить тебя, но все же у нас по поводу этого воина есть другое мнение… — Десятник терпеливо пытался успокоить разгоряченную спором девушку.
— Какое же? Скажите мне! Что с ним не так?
— А разве ты не видишь сама? — Десятник взмахом руки указал на Сашу, фигура которого, казалось, покрылась прозрачной дымкой из-за переполнявшей его Силы.
Принца, откровенно говоря, уже утомило это действо. Кроме того, его уже начинало выводить из себя то, что о нем говорят, как будто его здесь нет, словно он пустое место.
— Разве ты не видишь, как он двигается! Разве обычный человек так может? Разве может обычный человек совершать то, что совершает этот чужак? — произнес Альди, пытливо глядя в глаза принцу. — Ты можешь сказать мне, откуда он? Как он здесь оказался? Что он хочет?
Аная неуверенно обернулась к Саше с просьбой в глазах — в них читалась мольба о поддержке, на щеках играл румянец волнения. Глаза горели, будто говоря: «Ну же!»
Саша завороженно смотрел в них, не в силах вымолвить ни слова. Голос Альди заставил девушку обернуться:
— Нас было пятнадцать. Как только я узнал, что Ульм взят и о тебе никто не слышал, тотчас же поспешил на поиски. Две седмицы мы искали тебя, раз за разом проходя твой возможный путь из Ульма, но, увы, так ничего и не нашли… Мы видели, что стало с Ульмом и Мирольмом. Да-да, не смотри на меня так, Мирольма больше нет. Мы видели, как отчаливали корабли с оставшимися в живых… Но тебя среди них тоже не было. Города пали. Этих безмозглых тарков ведет Темный… Именно он выворотил ворота в Ульме и Мирольме, впустив орды внутрь городов. И знаешь, что мы видели кроме смерти и боли? Мы видели, как двигалась эта тварь. Точно так же, как двигается ваш спаситель! Она так же быстра и неуловима. Молчи! Это еще не все! Нам повезло, пять дней назад мы вышли на ваш след. Мы тогда не знали, что ты среди этих женщин. По следам было видно, что вас никто не пленил, что вы идете, чудом минуя тарков. Мы видели, что среди вас есть дети. Но нас удивил след, идущий рядом с вами. Такой обуви я никогда не видел… А потом оказалось, что мы не единственные, кто идет по вашему следу… — Альди на миг замолчал, опустив глаза. Его плечи опустились, будто он нес тяжелый груз на них. — С Темным было две дюжины дролгов и пять шайтов. — Альди горько усмехнулся. — Не удивляйся, мы научились за это время различать тарков. Хех… Если бы мы это сделали раньше! Но мы были слепы все это время. Под нашим боком все разрасталась и множилась новая народность. Так вот, дролгами мы назвали тарков, которые носят оружие, а шайты — это их шаманы, они, наверное, самые опасные. Мы устроили засаду, и они попались в нее. Но этот Темный, Падший его забери! Эту тварь не брали ни стрелы, ни оружие. Он был быстр, очень быстр. Он играл с нами, как с несмышлеными отроками. Нам пришлось уходить. Мы потеряли шестерых очень хороших воинов и сами только милостью Творца выжили. Но не это самое важное… Важно то, что Темный вдруг заговорил со мной, когда мне казалось, что мы уже далеко. Его, как оказалось, слышали все мои воины. Лучше бы я не слышал этого голоса — он словно тупым кинжалом терзал мой мозг… Но и это неважно. Важно то, что он мне сказал. — Альди запнулся и, обернувшись на своих воинов, продолжил: — Он просил меня… Нас всех… Он просил нас всех передать его слова вот ему… — Серые глаза Альди, казалось, сверлили Сашу насквозь.
— И что же он просил передать мне? — не отводя глаз, спокойно спросил он у десятника.
Теперь, когда поток Силы покинул его тело, юноша старался быть вежливым и не разжигать ненужный конфликт.
— Он сказал, что вы встретитесь в Хирмальме! — выпалил разгоряченный Альди.
Аная резко повернулась к Ксандру. В ее глазах было смятение.
— Что он говорит?
— Ничего того, что очернило бы его в наших глазах, — произнесла незаметно подошедшая Нарима, а за ее спиной стояли все женщины, готовые в любой момент стать на защиту молодого человека.
Саша был искренне тронут поведением своих «подшефных». «Ну вот, — подумал он, — тут думаешь, как их уберечь, а они за тебя еще и заступаются. Пора заканчивать этот балаган».
— Ты хотел знать, кто я? — спросил он, глядя Альди прямо в глаза. — Мое имя Ксандр, сын Родэрика. Я из Меленвиля.
Видимо, услышать название легендарного города воины не ожидали, и по их строю снова прошел гул.
— Я направляюсь в Хирмальм с важным разговором к ярлу Икеру Седовласу… То, что здесь появился Безликий, есть отчасти и моя вина, и я ее осознаю, но не более. Все остальное я скажу уже лично ярлу. Тебя устроит такое объяснение, десятник?
— Как я могу быть уверен, что ты не попытаешься совершить что-то, чего я не смогу предотвратить? — вопросом на вопрос ответил Альди.
«Знал бы ты, что уже ничего не можешь предотвратить», — подумал Саша. А сам спросил:
— Твои условия?
— Ты сдаешь свое оружие и доспех и добровольно продолжаешь путешествие с нами, но только под охраной двоих моих воинов, — выпалил десятник.
«Унизить хочешь? Старый лис! Ну-ну, не на того напал».
— Воин твоего отца предлагает мне прибыть в Хирмальм под охраной, будто какому-то бродяге? — обратился с усмешкой Саша к Анае.
Его расчет был точен. Может, не совсем благородно было с его стороны обращаться к девушке таким тоном и с таким вопросом, но, разозлив дочь ярла, он рассчитывал избежать глупого кровопролития, на которое как раз и рассчитывал Безликий. Аная покраснела и, гордо подняв голову, с вызовом посмотрела на Ксандра. Она была прекрасна в гневе! Ее лицо за эти четверть часа в который раз меняло выражение, но сейчас на всех смотрела дочь ярла: гордая и властная, уязвленная и злая. Немыслимо — только что посмели усомниться в гостеприимстве ее отца! Саша даже и не предполагал, что из-за его подначки девушка так мгновенно изменится. Он краем глаза заметил Нариму, пытающуюся сдержать улыбку. В глазах ведуньи было одобрение — ей самой было интересно, во что выльется Санина выходка.
Дочь ярла перевела взгляд с Ксандра на Альди. Саше показалось, что десятнику захотелось поежиться, как от холода, — видимо, поведение девушки для него тоже оказалось неожиданностью.
— Я, дочь Икера Седовласа, ярла Хирмальма, обещала своему спасителю достойный прием в доме отца, равно как и моим спутницам, и этим бедным детям. Только что в присутствии воинов ярла мое слово было поставлено под сомнение… — Она сделала многозначительную паузу и гордо оглядела всех вокруг.
«Надо же, как изменилась! Один миг — и дочь ярла!» — восхищенно подумал Саша.
Прервав взмахом руки попытку Альди что-то сказать, девушка продолжила:
— Ксандр, сын Родэрика, прошу простить моих подданных за невежество! Прошу тебя принять снова мое приглашение! Желаешь ли ты, чтобы твое оружие и личные вещи понесли воины моего отца, дабы облегчить тебе путь, а им принести покой в сердца?
— Что ж, пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением Аная, дочь Икера Седовласа, только оставлю ножи. Они не так тяжелы и не так опасны, — ответил Саша с легким поклоном.
Море, словно разлитое кем-то серое стекло, поражало своим спокойствием. Еще вчера оно бушевало, а теперь лениво, будто нехотя, облизывало каменный берег. Туман стелился по поверхности соленой глади, предвещая в середине дня солнечную погоду. Саша сидел на берегу, на большом камне, наполовину покрытом водой, и наблюдал, и слушал, и впитывал запахи. Складывалось такое впечатление, будто море — это громадный зверь, притаившийся в засаде перед броском. Оно стерегло свою жертву, баюкая ее мирными тихими всплесками. Юноша, затаив дыхание, восхищался временной тишиной стихии. Под мягкий плеск небольших волн хорошо думалось. Вот он и дошел. Хотя еще несколько дней назад это представлялось очень сложным делом. Но он здесь, и не один. Все его подопечные живы и здоровы, и это греет сердце. Саша почувствовал себя намного свободней, когда передал женщин на руки хирмальмских воинов. Тяжкий груз ответственности, не дававший спать спокойно, был снят с его юношеских плеч, сменившись необычайным чувством свободы. Вспомнились отец и мать. Каково им было? Тут за дюжину людей переживал, а они — за целый народ! Отговорки вроде «мне всего лишь шестнадцать» тут не проходят и никогда не пройдут. Детство кончилось в тот момент, когда он в сердце пообещал отцу вернуться… Только вот что могло произойти за двести с лишним лет там, куда лежал его путь? Это ведь целых два века! На Земле, например, за последних два века произошли колоссальные перемены. А как там, на материке? Лоримы говорят, что той землей правит Тьма. Но что это может значить? Да все, что угодно. Только вот разгребать это все придется именно ему.
От раздумий отвлек легкий шорох сзади. Принц лениво обернулся, заранее зная, кого он увидит. Неподалеку от него на небольшом камне сидел один из воинов Альди — лучник Нограм. Его и еще одного воина по имени Сорим Саше приходилось постоянно терпеть рядом со своей «опасной» персоной. Они, будто две тени, следовали за ним, не отставая. Юношу забавляла их настойчивость и уверенность в собственных силах. Несомненно, эти ребята были подготовлены очень хорошо. Более того, увидев утреннюю разминку бойцов Альди, принц проникся к этим людям нескрываемым уважением. Еще пару недель назад увиденное заставило бы его почувствовать себя в кругу этих людей беспомощным, но не теперь… Теперь он стал иным. Он изменился. Альди был прав, указывая Анае на его отличие от других. Это действительно было заметно, особенно когда Ксандр переходил в боевой режим, он сам это чувствовал, но уже ничего не мог с этим поделать. Это стало частью его тела, его сути… Вчерашнее происшествие закончилось, как ни странно, без дальнейшего применения силы с использованием холодного оружия. Воины заметно расслабились, когда Саша остался с двумя ножами. Броню, шлем и щит ему «милостиво» разрешили нести самому, а меч и лук все-таки пришлось передать во временное хранение. Он много раз пытался просчитать ту ситуацию и приходил к выводу, что он поступил правильно. Был вариант вступить в схватку — тогда бы без крови не закончилось… Бежать? Глупо. Как тогда попасть на материк? Банально сдаться? Так ведь статус не позволяет — королевская кровь, о которой Альдор ему плешь проел. Да и не только… В любой мировой цивилизации воин, сдаваясь без боя, автоматически клеймился печатью позора. А вот получить приглашение от человека, равного ему по положению, — совсем другое дело. Дочь конунга (по обрывкам разговоров воинов принц понял, что прежний конунг пал в бою за столицу, а новым стал Икер) — это ведь принцесса. Принцесса лоримов Аная, дочь правителя этих земель, причем правителя всеми любимого и уважаемого, официально попросила Сашу стать ее гостем и гостем ее отца. На фоне такого официального приглашения просьба-предложение передать оружие воинам для более комфортного перемещения по землям приглашающей стороны являлась простой формальностью. Таким образом он сберег свою королевскую честь и честь воина… Нужно было уже привыкать к своему статусу и вести себя соответственно. Только объявлять себя принцем Меленвиля пока не имело смысла. Вот придет он в Хирмальм, а там и продолжится разговор, начатый под стенами этого небольшого несчастного селища… Кстати, очень удивило молодого человека то, что воины прекрасно знали, о ком говорил Безликий. Нограм, оказавшийся очень разговорчивым малым, все объяснил Ксандру — в меру, конечно, своих возможностей. Оказалось, что Темный каким-то образом показал каждому из них, как выглядит чужак — так называли его воины Альди.
— Ты, чужак, выглядел вроде помельче, будто отрок какой-то, а здесь мы тебя увидели совсем другим, более взрослым, заматеревшим, что ли… — объяснял Нограм.
«Внушение, наверное, какое-то… — подумал тогда принц. — Видимо, он показал им меня таким, каким запомнил в последний раз в подвале».
Вчера, после того как вопрос с ним был решен, Альди стал раздавать короткие четкие приказы. Раненых действительно оказалось двое — кстати, это была одна из причин, по которой воины не нагнали их раньше в лесу. Седой десятник распределил варты между своими бойцами. Двое после короткого отдыха отправились, чтобы разжечь Смотряк и подать, таким образом, сигнал о своем местонахождении. Двое, Нограм и хмурый Сорим, к их великому неудовольствию, были назначены конвоирами чужака. Остальные воины оставались в селище: Альди справедливо решил, что, посылая дозор на верхнюю и нижнюю тропы, он существенно снизит боеспособность своего отряда.
Ранеными занялась Нарима, которой помогала маленькая белокурая девчушка из Малого Хильма — кажется, Унна. Так в хлопотах прошел вечер. Несмотря на напряженные отношения между чужаком, каковым являлся для воинов Саша, к ужину обстановка немного разрядилась — присутствие стольких красивых женщин не могло не сказаться на настроении мужчин, соскучившихся по женскому обществу. Ночь прошла спокойно, а наутро чужак, к неудовольствию своих конвоиров, напросился посмотреть Смотряк со следующей вартой. Альди после недолгих размышлений дал добро, тем более что гость-пленник вел себя спокойно и в высшей степени дружелюбно.
Смотряк вблизи был великолепен. Построенный из хорошо обтесанных каменных глыб, посеревших со временем, он был похож на высокий донжон, готовый принять в свое чрево небольшой отряд воинов. Видимо, древние мастера знали толк в строительном деле: Смотряк выглядел, конечно, старым, но отнюдь не хрупким. Жители Малого Хильма добросовестно ухаживали за этим чудесным сооружением. Было видно, что совсем недавно из щелей между глыбами выдергивались мелкие травы, разрушающие своими корнями кладку. Башня стояла на вершине скальной возвышенности, самой высокой в округе. Место под строительство, наверное, нашлось само собой. Чтобы добраться до Смотряка, нужно было минут пять взбираться по каменистому и довольно-таки крутому подъему. При ближайшем рассмотрении принц заметил щели бойниц — это действительно была небольшая крепость, в которой отряд лучников мог бы, при наличии достаточного запаса еды, продержаться до подхода основных сил. Местность с высоты прекрасно простреливалась. Тратить большие силы на такую мелкую цель противнику смысла не было. А вот небольшому отряду, укрывшемуся от преследования, здесь все было в самый раз. И местность просматривается, и сигнал своим подать можно…
Вид с площадки на вершине башни был феноменален. Стоя на деревянном помосте, собранном из толстых бревен, Ксандр, держась за каменные перила, смотрел вниз. Захватывало дыхание! Жаль, из-за тумана вид на море и окружающие леса был ограничен, но и то, что увидел принц, было достойно восхищения. Впечатление было такое, будто тело отрывается от земли и парит по воздуху, подобно птице. Устройство Смотряка оказалось довольно-таки сложным, что очень удивило Сашу. На площадке размером примерно двадцать шагов в диаметре располагалась необычная конструкция, состоящая из множества соединенных между собой прозрачных белых кристаллов наподобие гигантского глаза. Под этим гигантским кристальным глазом находился искусно выложенный очаг из камней какой-то черной блестящей породы. А в очаге пылал небольшой костер, от которого шел свет на конструкцию из кристаллов. Гигантский глаз-кристалл поглощал свет костра и увеличивал поток света во сто крат, будто мощный прожектор. Как объяснили Саше, Смотряк — это древнее творение легендарных энанов — великих мастеров их мира…
Принц был восхищен! Он зачарованно разглядывал шедевр подземных творцов. Но долго находиться рядом с кристальным глазом было невозможно. От него шел сильный жар, а там, где находился так называемый «зрачок» с самым большим ромбообразным кристаллом, наверняка можно было поджигать сухие дрова, будто поймав увеличительным стеклом солнечный луч…
Саша сидел на скалистом берегу и слушал море… Легкий плеск небольших волн нарушал идиллию тишины и покоя. Он своей замысловатой мелодией, казалось, говорил с человеком, пытался что-то ему поведать. Потом к уже привычным легким всплескам вдруг примешался другой мотив, невпопад врезавшийся в морскую мелодию. Отвлекшись от своих мыслей, принц насторожился. Повернувшись к невозмутимо сидящему на камне Нограму, юноша спросил:
— Ничего не слышишь?
— Нет, а что? — настороженно приподнявшись, произнес тот.
— Да так… — пробормотал Саша с сомнением. — Может, показалось…
И тут с площадки Смотряка глухо пропел рог. Ему весело ответил другой — его брат-близнец с легкой хрипотцой в голосе. Звук шел из-за невысокой скалы, закрывающей большую бухту с каменистым пляжем. Саша и Нограм вскочили со своих мест и рванули в ту сторону, откуда донесся зов рога. Сзади, за их спинами, Саша слышал, как равномерно дышит бегущий Сорим. Первым на каменистый пляж бухты ступил принц, оставив далеко позади себя бегущих конвоиров. Было тихо. Туман рваными кусками стелился над водой, мешая разглядеть что-либо вокруг, обволакивая часть берега и нехитрую деревянную конструкцию из посеревшего дерева, похожую на мостки пристани. Только этот непонятный звук слаженных коротких всплесков доносился все отчетливей. Все ближе и ближе… Наконец в туманной дымке появилась большая темно-серая тень, размытая плотным туманом. С каждым всплеском она становилась все явственнее, пока не превратилась в черное пятно… Потом вдруг из тумана, как ниоткуда, вынырнула здоровая продолговатая зубастая морда. Она покоилась на длинной, изогнутой, как у лебедя, шее, растущей из могучей черной груди. Голова скалилась тремя рядами острых зубов, и с каждым новым всплеском тело монстра приближалось к завороженно стоящим на берегу воинам. От этого зрелища у принца по спине побежали мурашки. Тело автоматически настраивалось на боевой режим, руки сами потянулись к ножам. Юноша обернулся, чтобы посмотреть на своих провожатых, и открыл от удивления рот. Нограм и вечно хмурый Сорим счастливо улыбались… «М-да, — подумал Ксандр, — у мужиков сорвало крышу». Но когда он снова взглянул на приближающуюся тварь, то остолбенел. Из тумана, хищно скалясь костяной мордой, вынырнул огромный корабль. Спущенный парус и мерно двигающиеся весла, щиты на бортах, прикрывающие гребцов, костяная голова какого-то морского монстра на форштевне — он был прекрасен! Принц, затаив дыхание и не слыша своего сердца, наблюдал, как прекрасный корабль плавно подходит правым бортом к небольшой пристани, явно не рассчитанной к приему таких грозных судов. Весла втянули внутрь. С палубы, словно созревшие желуди, посыпались человеческие фигуры в доспехах, мгновенно выстраиваясь в монолит строя, ощетинившись мечами и топорами на удлиненных древках. Их доспех резко отличался от доспеха воинов Альди. На всех были надеты хауберки, поверх которых висели кожаные безрукавки, обшитые тем же кольчужным плетением. Поножи, обитые стальными полосами, и наручи, закрывающие предплечья, шлемы открытые и полузакрытые, с прорезями для глаз, очень были похожи на скандинавские. Ксандр думал, что он уже неплохо узнал окружающий мир, но оказалось, что это не так. Дорн продолжал удивлять его. Четыре десятка воинов застыли и ощетинились оружием, прикрывая швартовку корабля. Из ступора юношу вывел счастливый крик Нограма, полностью забывшего свои обязанности конвоира и ринувшегося навстречу друзьям. Сорим вел себя сдержанней, но было видно, что он не менее счастлив прибытию корабля.
После теплой встречи радости воинов и женщин не было предела. Кто-то плакал, кто-то смеялся, многие пели и танцевали. Оказалось, что некоторые женщины встретили своих родственников и друзей, другие получили добрые вести о судьбах близких. Это был действительно настоящий праздник. Дьярви Черный Топор являлся вальдмаром барркана, который назывался «Гаронна» — череп именно этой хищной рыбы венчал форштевень корабля. Дьярви был огромен, и команда корабля была под стать своему капитану — все рослые, широкоплечие, мощные, будто скалы. Отряды Альди и Дьярви резко контрастировали. Десяток Альди чем-то напоминал Саше Гарда, Мирлона и Криса, тогда как хирдманы Черного Топора являлись олицетворением богатырской мощи и силы. Чуть позднее принц узнал, что хирд Черного Топора был лучшим морским хирдом лоримов, а «Гаронна» — гордостью флота. Ее команда насчитывала семьдесят воинов, не считая самого вальдмара. Когда вся команда «Гаронны» разместилась в Малом Хильме, там стало так тесно, что бедные дети-хозяева не знали, куда всех разместить. Мальчишки впервые видели столько вооруженных людей и откровенно глазели на эту настоящую маленькую армию, да и сам Саша восхищенно разглядывал огромных воинов, заполонивших все свободное пространство в селище. По меркам острова Норта этим вечером в Малом Хильме собралась очень серьезная сила.
Столы ломились от угощений и выпивки. Жители селища постарались быть гостеприимными хозяевами. Воины шумели, кричали, пели и веселились. Много раз поднимались чаши за погибших, за выживших, за хозяев селища… Принц, дабы избежать ненужных конфликтов, напросился в ночную варту на Смотряк. Его желание, как ни странно, было одобрено седым десятником. Юноше даже показалось, что взгляд у того был благодарный, что ли… Как будто Альди и сам был не прочь предложить чужаку держаться подальше от разгоряченной толпы воинов. Наставник Анаи даже расщедрился на доверие к молодому человеку и отправил его с одним только Соримом. Может, этому «широкому» жесту поспособствовали его беседы с дочерью ярла, а может, за последние сутки он расслабился, видя, что Саша ведет себя тихо. Хотя вряд ли такой ушлый вояка, как Альди, потерял бдительность.
Ночь прошла спокойно. Сорим оказался очень мрачным и молчаливым. Было видно, что он плохо относится к своему подопечному. Да принц особо и не старался его беспокоить: дело в том, что в схватке с Безликим погиб старший брат Сорима, который был боевым друидом в их отряде. Тот ничего не смог предпринять против Темного. Как рассказал ему Нограм Болтун (так его звали в отряде), Безликий первым делом атаковал именно друида, разобравшись с ним в считаные мгновения, а затем обездвижил четверых лучников, подставив их тем самым под палицы дролгов. И теперь мрачный Сорим всячески выказывал свое недружелюбное отношение к чужаку, будто виня в смерти брата. Юноша уже подумывал о том, не зря ли он напросился в дозор с этим мрачным типом. Ведь в случае ссоры с Соримом принцу не избежать серьезного конфликта и с остальными членами отряда. Но все обошлось. Сорим ограничился мрачным молчанием и короткими, полными неприязни взглядами. А в середине ночи его сменил незнакомый Саше молодой парнишка, прибывший на корабле. Так как Саша напросился на полную варту, то есть на всю ночь, его коллеги менялись еще два раза. В дозор высылали самых молодых, вышедших в боевое плавание впервые. Так с каждым новым дозорным, приходящим на Смотряк, принц выяснил дальнейшие планы командования. И, судя по тому, что рассказывали новоприбывшие сменщики, от количества выпитого планы становились все более широкими и смелыми. Например, последний дозорный принес весть, что Дьярви Черный Топор намерен собрать всех воинов в Малом Хильме и двинуть в Ледяной лес громить стоянки тарков, оставшихся без воинов. Так, по объяснению Дьярви, они отвлекут орду от Хирмальма. Только на вопрос, где эти стоянки, Черный Топор ответа дать не мог.
В конце концов Саша в уме уже имел кое-какое представление о дальнейших планах. Все было просто: «Гаронна» переправляет всех людей в Хирмальм, туда же последует весь скарб общины Малого Хильма, который оказался не так уж и мал. Скотину планировалось перевезти вторым разом. В осажденном Хирмальме все продовольствие находилось под жестким контролем самого конунга Седовласа. Но насколько понял Саня, город от голода не страдал. Свободный выход в море гарантировал лоримам постоянный приток продовольствия.
Да-а… Тот, кто строил этот город, знал, что делал! А вот таркам приходилось несладко. В их стане, по словам молодых воинов, царил беспорядок, грозивший перерасти в хаос. Видимо чувствуя, что его подопечные выходят из-под контроля, Безликий торопился к основным силам, оставив Сашу, так сказать, «на закуску». Дозорные со стен часто замечали скоротечные схватки между группками осаждающих. Именно такие мелкие конфликты и регулярные атаки на неприступные стены, как ни странно, удерживали эту непостоянную массу от окончательного распада. Ну а если быть точным, именно тела погибших в этих конфликтах и атаках являлись единственным рационом осаждающей стороны…
Принц был очень удивлен, узнав, что осажденные позволяют таркам растаскивать погибших после атак. «Но ведь это же ошибка! — думал Саша. — Первоначально, когда орда только подошла к стенам города, это был нормальный и логичный ход, чтобы под стенами не гнили тела, разнося заразу и противный запах… Ну а потом? Разве защитники города не видели, что творится в стане врага? Несколько дней не подпускать к телам погибших, отгоняя стрелами, — и коллективное побоище в рядах тарков на почве зверского голода гарантировано. Никакой гипноз или внушение со стороны Темного не заглушат это сильное чувство». Но так думал он. Что по этому поводу думали защитники Хирмальма, Саше еще предстояло выяснить.
Глава 29
«ТЕПЛЫЙ» ПРИЕМ
Погрузка на «Гаронну» была закончена в середине следующего дня. С самого раннего утра до обеда люди занимались перевозкой имущества общины Малого Хильма. Унай с друзьями, посоветовавшись, решили отдать большую часть нажитого их отцами на нужды осаждаемого Хирмальма. Отрок должен был лично предстать перед конунгом с этими поистине щедрыми дарами. Как понял Саша, товары из Малого Хильма очень высоко ценились среди лоримов на ярмарках больших городов. И даже то немногое, что ребята оставили себе, гарантировало им после окончания войны безбедную жизнь…
Отстоявших в дозоре никто не беспокоил — это закон. Пока все отдыхали, дозорные берегли и охраняли их жизни. Принц, дежуривший всю ночь на Смотряке, не был исключением. Усталости как таковой благодаря Силе не было. Юноша, вернувшись в селище, чтобы не сильно обращать на себя внимание, пошел отдыхать. Как оказалось, Нарима позаботилась о молодом принце. Она, понимая его проблемы, приготовила удобное место под открытым небом недалеко от дома Уная. Большой стог сена, застеленный какой-то мягкой шкурой, крынка молока и свежий черный хлеб были как раз кстати. Пока юноша завтракал, ведунья, как курица-наседка, опекала покой своего «птенца». Однако Саше не удалось избежать внимания воинов. Дело в том, что, несмотря на радостную кутерьму в связи с прибытием сперва отряда Альди, а потом воинов Дьярви, спутницы принца продолжали оказывать своему спасителю большие знаки почтения, чем крупным военачальникам Альди и Дьярви. Саша даже заметил, что женщины по привычке старались держаться поближе к нему. И теперь, пока он пытался немного поспать, девчонки, не участвовавшие в погрузке судна, вертелись поблизости, да и дети Малого Хильма часто заглядывали в их небольшой импровизированный лагерь. Мужчины, снующие туда-сюда с тюками и мешками, бросали недовольные взгляды в сторону выскочки-чужака.
Аная появилась только один раз в сопровождении нескольких воинов-охранников, как и подобает дочери правителя. Было заметно, что это ее очень тяготило, но Альди был непреклонен. Ему еще предстояло посмотреть в глаза отцам и матерям его погибших воинов.
Отплыла «Гаронна» после дневной трапезы, оставляя позади уютную бухту и одинокий силуэт Смотряка…
Все три дня плавания стояла солнечная безветренная погода. Море излучало спокойствие и дружелюбие к мореходам. По словам старого кормщика Асвера Гарпуна, уже к вечеру должна была показаться Серая Бровь — большая бухта, где располагался порт Хирмальма. «Гаронна» быстро шла на веслах вдоль берега, хотя и изрядно просела из-за груза. Три дня путешествия по морю принесли принцу огромное удовольствие. Он наслаждался стихией, кораблем, соленым ветром… Все эти дни Унай не отходил от него ни на шаг, засыпая вопросами. Они расположились вдвоем ближе к форштевню на мягких тюках, наслаждаясь прекрасным видом моря. Воины-фебцы, заставляющие двигаться «коня дороги китов», дружно напевали какую-то старинную песню моряков.
— Ксандр! Расскажи еще что-нибудь о следах! — отвлек Унай Сашу, заслушавшегося песней.
— Даже и не знаю… — ответил тот рассеянно, находясь под впечатлением от песни.
— Ты — и не знаешь? Не смеши меня! — воскликнул парнишка.
— Ну ладно… Только я тебе загадку загадаю. Ты как? Готов?
— Загадку? Это навроде вирмы?
— Да, что-то вроде того, — ответил принц.
— У-у-у, жуть как вирмы люблю! — Глаза Уная загорелись.
Ближайшие к ним гребцы, привыкшие за эти дни к рассказам Саши, тоже загомонили:
— Давай, чужак! Побалуй нас вирмой!
Все-таки однообразная жизнь на борту барркана за несколько дней кому угодно может наскучить. А так — все-таки развлечение.
— Ну что же, слушайте. Представьте себе пустыню — землю, где нет ни травы, ни воды, ни камешка — ничего…
— Ну ты, чужак, махнул, — встрепенулся Асгрим Гром, рыжий детина, правый гребец. — Да быть такого не может, чтобы ни воды, ни травы, — враки!
— Мне мой дед сказывал, а ему его дед, что за Хладным морем есть похожие земли. На землях этих живут нархи — красные всадники, — возразил рыжему жилистый Атли Молния. — А ты, пустоголовый, окромя своего селища ничего не видевший, помалкивал бы лучше.
Как ни странно, огромный Асгрим никак не прореагировал на «пустоголового», как будто не заметил обидного слова. Было видно, что Атли, будучи в два раза меньше своего товарища, имел непререкаемый авторитет. Уже позднее Саша узнал, что Атли Молния является вторым помощником вальдмара «Гаронны» и что посажен он был рядом с чужаком специально, на всякий случай, чтобы присматривать.
— Как это — «красные»? Что, совсем красные? — Вопросы посыпались со всех сторон.
— Да не знаю я, — отмахнулся Атли. — Рассказал, что дед сказывал.
Когда шум по поводу красных наездников затих, Молния спросил Ксандра:
— А ты откуда слышал о таких местах?
— О пустынях я в книгах читал, и… — Саша запнулся, чуть было не сказав, что видел пустыню по телевизору. — Но ни о каких всадниках, да еще красных, я никогда не слышал.
— Хм, читал… книги… — проговорил Атли задумчиво. — Это что, свитки такие?
— Ты что, рунные вязи разбираешь? — удивился рыжий и уважительно взглянул через плечо на чужака, словно впервые увидев.
— Цыть! — прервал Атли поток вопросов, готовый вырваться у Асгрима. — Мы так из-за тебя вирмы и не дождемся! Продолжай, чужак!
Саша, уже привыкший к новому прозвищу, продолжил:
— Хорошо. Представьте себе пустыню. И представьте, что в эту пустыню попадает человек, которому говорят: «Ты должен идти вперед. Все время вперед, не отклоняясь ни на шаг. А чтобы ты не отвлекался на небесные ориентиры, солнце и звезды, мы тебе завяжем глаза».
— Ну и какой смысл в этой вирме? — не выдержал рыжий здоровяк, не замечая испепеляющего взгляда Атли.
— А вот и вопрос: куда придет этот человек, если будет идти все время только прямо, да и еще с завязанными глазами?
Асгрим громогласно рассмеялся:
— Вот так вирма! Ты что же, чужак, за детей малых нас держишь? Конечно, придет куда-нибудь. Может, к селищу какому или городищу. — В отличие от своего соседа рыжий детина искренне веселился.
— Нет, — твердо ответил Саша.
— Как — нет? — Рыжая веснушчатая физиономия вытянулась, Асгрим искренне не понимал, почему его ответ, такой очевидный, оказался вдруг неверным.
Жилистый Атли расхохотался, увидев рожу своего подопечного. Успокоившись, он произнес:
— Вот так вирма! Впервые слышу такую. М-да, уел, чужак… Даже и не знаю, что ответить…
Загадка тут же полетела по рядам воинов. Буквально через несколько мгновений на Сашу посыпался град всевозможных ответов, но все неверные. Вдруг от самого ахтерштевня стоящий за румпелем кормщик прокричал, и, несмотря на шум моря и скрип в весельных портах, его слова были хорошо слышны:
— Он придет на то же самое место, чужак!
Саша удивленно посмотрел в сторону кормщика и громко крикнул:
— Ответ правильный!
— Правда, я не знаю почему… Точно знаю, что человек пойдет по кругу, но почему — не знаю.
Эти слова кормщика до Саши донесли по рядам.
— Передайте Асверу, что я готов поведать причину, но только с одним условием.
Санины слова, будто по телефонным проводам, полетели по рядам гребцов.
— Какое условие, чужак? — прокричал Асвер со своего места, и его услышали все.
— Ты перестаешь называть меня чужаком! — крикнул в ответ Саша.
Ряды гребцов дружно загудели. Представление нравилось им все больше и больше.
— Чтобы я перестал называть тебя чужаком, тебе не отделаться простой вирмой! — прокричал кормщик, и его слова были поддержаны гулом сотни глоток.
— Надеюсь, на стенах Хирмальма мне представится такая возможность! — крикнул принц, встретившись глазами с Альди, у которого по-прежнему находился его шеттир и лук со стрелами.
— Хороший ответ, чужак! — крикнул кормщик. — Я буду ждать!
Воины, будто вспомнив, что в городе нуждаются в их клинках, сильнее налегли на весла, бурно обсуждая услышанное.
— Вот тебе и вирма! — весело подмигнул Атли Унаю.
Серая Бровь показалась уже почти на закате. Две гряды острых серых скал образовывали удобную большую бухту, закрывая ее справа и слева. Создавалось такое впечатление, что серые природные стены выросли, повинуясь чьей-то невидимой руке. Они охватывали своими несокрушимыми ладонями большой каменистый пляж, на котором расположилась по всей длине построенная из камня и дерева пристань. Корабли разных размеров, похожие на «Гаронну», словно рой диких пчел облепили помосты, держащиеся на мощных деревянных сваях. Порт кипел и бурлил, будто гигантский муравейник, где каждый был занят своим делом. Грохот лебедок, стук топоров и пронзительные призывы торговцев перемешивались с шумом набегающих серых волн и криком белых морских птиц, похожих на земных чаек.
«Гаронна» уже подошла к пристани. У принца разбегались глаза. Долгое время не видевший такого скопления людей, он не мог сконцентрировать внимание на чем-то одном. Вот группка из пяти или шести человек с топорами и еще какими-то инструментами торопится вдоль причалов, не обращая внимания на новоприбывших. Немного в стороне швартуется другой барркан, явно уступающий в размерах «Гаронне». На нем бегают и суетятся люди, бросают на пристань канаты, затягивают длинные весла и готовятся к разгрузке. Немного подальше вдоль берега расположена линия одноэтажных строений, из труб которых тянутся сизые струйки дымов. Вот по настилу из деревянных бревен идут женщины с корзинами, полными рыбы и, кажется, каких-то моллюсков. Юноша увлеченно вертел головой, наблюдая за разнообразием портовой жизни. Его сердце учащенно билось — он снова оказался в лоне цивилизации. Пусть эта цивилизация очень сильно отличается от той, в которой он вырос, но все же его радости не было предела. Тем временем по пристани к швартующейся «Гаронне» приближалась группа людей, перед которыми все почтительно расступались. Больше того, увидев эту странную процессию из нескольких человек, все ремесленники и торговцы прекращали свои занятия. Оглохший от портового шума, Саша увидел, как на мостки пристани, ловко перемахнув через борт корабля, спрыгнула раскрасневшаяся Аная. Она метнулась в сторону кряжистого седоволосого мужчины, идущего во главе группы воинов. Еще мгновение — и девушка, как маленький ребенок, повисла на широкой груди этого похожего на обломок скалы человека. Было видно, как вздрагивают плечи Анаи от рыданий, как седовласый мужчина нежно гладит девушку по плечам, как он целует ее голову и что-то шепчет на ухо.
Догадаться, кто был этот мужчина, не представляло сложности. Перед Сашиными глазами предстал отец Анаи, конунг лоримов Икер Седовлас. Немая сцена встречи отца и дочери длилась недолго. Над портом пронесся оглушительный крик сотен глоток. Радостно кричали все — и плачущие женщины, и машущие руками рыбаки, и вездесущая ребятня, и потрясающие оружием воины. Седовлас, расправив могучие плечи и обернувшись к толпе подданных, глубоко поклонился на четыре стороны, прижав огромный кулак к сердцу. Толпа завыла и заревела еще громче!
Когда шум поутих, конунг, обняв за плечи Анаю, пошел прочь с пристани, а по толпе пронеслись его слова, что вечером все без исключения приглашаются на праздник в честь благополучного возвращения его дочери. Порт снова пришел в движение, которое было нарушено радостным событием. Только люди стали постепенно исчезать: все старались быстрее закончить дела, чтобы не опоздать на вечерний праздник. На «Гаронне» тоже торопились поскорей закончить разгрузку, но на некоторых лицах Саня замечал кислое выражение. На его вопрос Атли ответил, что это те, которым выпал жребий идти в дозор.
Тем временем у того места, где пришвартовался барркан, появились три фигуры, одетые в льняные то ли плащи, то ли накидки, подвязанные на поясе простыми веревками. На лбах у мужчин были узкие кожаные повязки, чтобы их длинные волосы не падали на лицо. Два парня помоложе стояли за спиной у своего старшего спутника. Какое-то странное чувство возникло у Саши, находившегося на борту корабля. От этих людей веяло чем-то необычным, непонятным, но в то же время очень знакомым. Особенно от старшего. Мужчина как будто тоже почувствовал что-то, потому что его взгляд, пробежав по кораблю, безошибочно остановился на принце. Они немного померились взглядами, и мужчина, словно вдруг потеряв интерес, отвернулся к собравшимся вокруг него женщинам. Он приветливо заговорил о чем-то с Наримой, которая, обменявшись с ним несколькими словами, быстро куда-то засобиралась, раздавая поручения своим подопечным. По сути, все женщины были уже собраны. Да и что им было собирать? Саша, поняв, что их куда-то хотят увести, легко перемахнул через борт корабля и оказался рядом с женщинами. Пришло время прощаться. Все женщины по очереди подходили к нему и глубоко кланялись, говоря искренние слова благодарности. Когда подошла Лора с Юлей на руках, юноша почувствовал, как к его горлу подступил комок. С сегодняшнего дня их маленький «отряд» навсегда переставал существовать. На душе было как-то грустно — ведь столько пережито вместе. Саша искренне привязался к этим людям в пути, а теперь он оставался совсем один. Унай и ребята ушли еще раньше к своим родственникам, оставшимся в живых. Даже пресловутый конвой исчез, предоставив молодого человека самому себе…
Попрощавшись со своими спутницами, юноша напоследок еще раз уловил заинтересованный взгляд мужчины в льняном одеянии. Спустя час в порту уже ничего не было слышно, кроме бьющихся в борта кораблей волн да жалобных криков чаек. Только что здесь кипела жизнь, и вот уже пристань опустела. Кроме дюжины дозорных, прогуливающихся по порту, да лучников, сидящих в небольших смотровых башенках, Саша никого не видел. Никто с ним не разговаривал, казалось, про него все забыли. Принявшись собирать пожитки, он не заметил, как к нему подошел незнакомый парень. В руках у него были Санин шеттир, лук и колчан со стрелами. Тот молча протянул ему оружие и произнес:
— Конунг просит тебя присутствовать на его празднике. Еще он приказал отвести тебя в лагерь стрелков — там тебе выделят место, ночлег и пропитание. Если ты, конечно, захочешь, — криво улыбнулся парень.
Ничего не ответив посланцу конунга, принц подхватил торбу, в которую уложил куртку из волчьей шерсти и кольчугу. В последние дни стало заметно теплее, так что Саша ходил в одном поддоспешнике, штанах и глухой безрукавке из шкуры хррага, пошитой ему женщинами. Шлем и поножи он держал в небольшом рюкзачке, пошитом по его чертежам Наримой. Итого из доспеха на нем оставались наручи да обитые стальными пластинами ботинки. «Вроде бы месяца не прошло, а уже барахлом оброс», — думал обвешанный сумками принц. Сердце грело другое: шеттир был с ним. Он с каждым шагом приветливо хлопал по спине хозяина — закрепить ножны на спине как следует провожатый Ксандру так и не позволил. Сам он двигался налегке и, казалось, издевался, намеренно идя быстрым шагом. Саша половину пути неуклюже тащился следом, стараясь не потерять из виду его спину. Из-за быстрой ходьбы юноша толком так и не рассмотрел город. Правда, шли они вдоль высокой стены, можно сказать, по окраине и в сам город не заходили. Каменные пятнадцатиметровые стены были выложены из глыб, камень которых показался Ксандру смутно знакомым. Это мощное сооружение своим грозным видом заставляло сердце биться чаще. «Как полудикие звери, которыми являются тарки, надеются взять эти стены? — спрашивал сам себя Саша. — Как, имея из оружия лишь дубины, собираются взять этот монолит? Но ведь Мирольм и Ульм пали… Не думаю, что эти города были укреплены хуже. Безликий… Какие цели он преследует? Зачем ему все это? Только из-за меня? Вряд ли… Тогда что?»
Похожий на растрепанного туриста, глазеющего на местную архитектуру, гремя щитом о ножны и колчан, юноша задумчиво следовал за своим проводником, вызывая усмешки встречающихся на пути воинов. А его проводник, оглядываясь, казалось, наслаждался спектаклем, который сам устроил. Но Саша не обращал внимания на поведение своего провожатого. Он смотрел на стены города, где стояли лучники в кожаных доспехах и тяжеловооруженные воины. Кое-что его очень заинтересовало. Некоторые из стоящих на стене откровенно забавлялись видом «новенького», гремящего, по всей видимости, отцовским оружием. Кое-кто даже что-то пытался кричать, но Саша не слышал ни одного слова, только по довольным гогочущим рожам было понятно, что над ним потешаются. Правда, гогот прекращался, как только там появлялся кто-нибудь старший по званию. Если бы это произошло недавно, недели эдак три-четыре назад, Саша обязательно наломал бы дров. Но сейчас по дорожке, усыпанной морской галькой, шагал другой человек, уже не раз заглянувший в лицо смерти. Парня, ведущего Сашу в расположение стрелков, немного смутило абсолютно спокойное поведение «подопечного», который был явно младше его. Да еще вдобавок, хотя посланец конунга и шел налегке, странный новичок не отстал, а когда уже пришел во временный лагерь, казалось, даже не вспотел.
Временный лагерь стрелков встретил новоприбывших относительной тишиной. Он располагался на южной окраине города, прикрываемый скальным хребтом, плавно перетекающим в каменную стену. Если посмотреть на город сверху, то его заграждение в виде стен, ворот и скального хребта было бы похоже на гигантскую подкову, положенную своими концами в море. Глыбы стен, вытесанные древними строителями, плотно срастались со скалами, оставляя промежутки лишь на стыках. Как раз на таком стыке и находился вход в лагерь лучников — именно лучников, потому что другого оружия, кроме луков, у воинов на стенах и в лагере Саня не увидел.
Как такового ограждения лагерь, представляющий собой хаотичное скопление палаток и построенных на скорую руку навесов, не имел. По всей видимости, это было место, куда собрали всех охотников, стрелков и вообще всех мало-мальски умеющих стрелять из лука. Бросались в глаза палатки, поставленные в одну линию и заметно отличающиеся высотой и качеством материала, похожего на брезент. Они находились в центре стана, и, по всей видимости, именно с них началось зарождение лагеря. Остальные сооружения разных размеров и из разных материалов беспорядочно облепили центральные палатки, в которых, очевидно, и находилось руководство стрелковых подразделений.
Именно туда провожатый и повел Сашу. На идущего по лагерю со своими пожитками юношу практически никто не обращал внимания. Обитатели лагеря занимались своими делами и мало интересовались окружающим их миром. Только изредка некоторые, отрываясь от своих важных дел, поглядывали на него — кто с интересом, а кто просто так.
В северном углу лагеря находилась широкая площадка, в дальнем конце которой стояли несколько десятков мишеней в натуральную величину, глядя на которые нетрудно было догадаться, кого они изображают. На исходной позиции стояли различные столы, подставки и другие устройства. Здесь же находились корзины с пучками стрел разной длины, на столах валялись костяные кольца для натягивания тетивы, куски тонкой кожи, деревянные, костяные и стальные пластины, пучки птичьих перьев. Саша даже заметил миниатюрный, грубо сделанный пресс для подгонки наконечников. Словом, тут было все для того, чтобы знающий человек смог починить или подогнать под себя оружие. Конечно, уважающий себя и свое оружие лучник обязательно имеет собственный инструмент и пользуется только им, но, как Саша уже заметил, в лагере хватало народу, имеющего к стрельбе из этого благородного оружия весьма отдаленное отношение.
Вдоль линии, в тридцати — сорока шагах от расположенных напротив соломенных мишеней, построились молодые парни с обычными длинными луками. Саша видел такие луки во многих фильмах и на многих фотографиях. Наверное, именно из таких луков английские йомены сражались во времена Столетней войны. Не зря английские власти поощряли своих подданных в освоении этого древнего, как само человечество, оружия. Ежегодно между стрелками проводились разные турниры и соревнования, возводящие этот вид оружия на самый высокий уровень. Но кроме простых «лонгбоу» Саша замечал здесь и сложные составные луки: бойцы с таким оружием тренировались чуть поодаль, посылая стрелы с кувырка, стоя на колене и даже лежа на спине. Конечно, точность и дальность такого выстрела сильно хромали, но умение стрелять из разных положений очень могло пригодиться в предстоящих боях. Воины — не охотники или ополченцы, а именно воины из конунговой дружины — очень отличались от остальных стрелков как доспехом, так и вооружением. Дисциплина у них, в отличие от отрядов ополчения, была на высоте — четкие построения, залповая стрельба, чеканные движения по команде.
Ополчению было далеко до регулярных войск, но было и одно «но». Среди ополченцев, тренирующихся на площадке, попадались такие дедули, которые походили больше на лешаков, чем на бойцов армии Хирмальма. Саша насчитал четверых таких дедов, полностью одетых в шкуры. На них не было ни доспеха, ни коротких мечей-кроксов, как у Уная. Они не тренировались со всеми — им, похоже, это было без надобности. Казалось, в этом коллективе они стояли выше закона. Саша мысленно окрестил их «лешими». Кроме того, он заметил, что «лешие» пользовались почетом и уважением как среди рядовых стрелков, так и среди командиров. Достаточно было взглянуть на их луки — и все становилось на свои места.
Такой лук он разглядел у молодого паренька, одетого в куртку с капюшоном из серой шкуры, вышедшего из палатки, у которой стоял Саша. Парень был невысокого роста, но крепкого атлетического телосложения. Темные волосы, собранные со лба и с висков в тонкую косицу, спадали по затылку. Чистое и открытое лицо парня было чем-то омрачено — видимо, повздорил с начальством. Столкнувшись на выходе с Саней, он мрачно поглядел ему в глаза, но не увидел в ответном взгляде ни испуга, ни почтения.
Принц, не обращая внимания на вызывающий взгляд, беззаботно рассматривал толкнувшего его парня. Но это столкновение так ничем и не закончилось. Парень, казалось, был не совсем в себе и, бросив последний колкий взгляд на непонятного незнакомца, продолжил свой путь. На спине у удаляющегося юноши принц успел заметить плечо композитного лука. Такой лук мог принадлежать только очень хорошему стрелку, и, судя по тому, как перед удаляющимся воином расступались остальные, тот пользовался уважением среди своих коллег.
Провожатый, посланный конунгом и приведший Сашу в лагерь, перед этим нырнул внутрь палатки, чтобы доложиться начальству и спустя некоторое время вынырнул с ехидной рожей:
— Проходи, сотник Бранд ждет тебя!
Проигнорировав злорадное выражение на лице паршивца, принц с невозмутимым видом двинулся в глубь шатра. Заходя внутрь просторного шатра, являющегося, по всей видимости, спальней всего высшего офицерского состава сотни лучников, Саша расслышал конец монолога, произносимого рассерженным голосом:
— …Совсем молодняк обнаглел! Я ему говорю: «Нельзя!», а он ни в какую… Ишь чего удумал — за стену на вылазку! Чтобы враз к таркам на ужин попасть! Вот возьму розгу да при всем лагере отстегаю! И не посмотрю, что от самого конунга имя второе получил! — Видимо, командирский запал подходил к концу, потому что последнюю фразу он произнес уже менее разгневанно: — И так с каждой атакой по десятку отроков теряем, а кто потом в глаза их матерям и отцам смотреть будет? О-хо-хо, так нас совсем скоро не останется, а ворога будто поток бездонный…
В этот самый момент Ксандр, сопровождаемый посланцем конунга, вошел в помещение. Здесь было несколько грубо сколоченных коек, застеленных грубыми льняными покрывалами, посредине комнаты стоял грузный стол с длинными скамьями по бокам. В центре стола сидел сам сотник, а рядом, по правую руку, стоял, опершись плечом на центральный опорный столб, молодой воин и почтительно выслушивал монолог старшего.
Мельком оглядев внутреннюю обстановку, принц остановил взгляд на сотнике. Бранд еще полминуты думал свою горькую думу, упершись взглядом в столешницу и не замечая никого вокруг. Сквозь коротко подстриженные седые волосы у него на голове были видны три свежих шрама. Широкие покатые плечи делали Бранда похожим на борца, а мощные кулаки довершали портрет человека, способного случайно сломать кому-нибудь руку. Когда в глазах сотника появилось осмысленное выражение, он наконец обратил внимание на вошедших. Внимательно осмотрев фигуру принца из-под широких седых бровей, сотник произнес:
— А-а-а, гость конунга! По словам Анаи, ты просто полубог, спустившийся к нам, смертным!
Парень, приведший Саню, откровенно наслаждался моментом. Молодой воин, стоявший напротив, наоборот, был предельно внимателен. Саше показалось, что парню было больно ступать на левую ногу, поэтому он и стоял, опершись на столб. Судя по тому, что его командир не проявлял неудовольствия по поводу позы подчиненного, причина ему была хорошо известна.
На колкие слова сотника принц никак не отреагировал. Здесь не цивилизованный мир с его «спасибо» и «будьте добры». На Дорне сперва нужно доказать, что ты достоин уважения. «Лучше молчи в тряпочку», — успокаивал себя Саня.
— Варди! Олав! — обратился сотник к Сашиному проводнику и воину, стоявшему у столба. — Гляньте — перед вами человек, убивший мать ра-ханов, порубивший больше дюжины тарков и, на закуску, так сказать, прирезавший Ледяную у-дур! Каково, а?
Ехидный тон сотника явно не произвел никакого впечатления на Олава — тот вроде еще больше заинтересовался новичком. Зато Варди, посланник конунга, лыбился во всю свою рыжую физиономию.
— Ну что скажешь? — обратился наконец сотник к невозмутимо стоявшему Саше, который совершенно спокойно ответил:
— Ну есть некоторые неточности…
— Какие же? Тарков было две дюжины? — спросил, улыбаясь, сотник, а рыжий Варди, казалось, сейчас лопнет от смеха. Олав же продолжал невозмутимо слушать, что скажет чужак.
— Нет, тарков было всего шестнадцать. Ра-ханов было больше, а вот Вапри убил не я — это сделала Аная, спасая мне жизнь… — Саша произнес все это спокойным тихим голосом.
Глаза сотника враз изменились. Он молча уставился на чужака и о чем-то задумался. Олав по-прежнему молчал, только теперь стоял на обеих ногах и внимательно смотрел в спокойные глаза новенького.
А вот Варди, как говорится, понесло. Не замечая изменившегося настроения сотника, он уже хохотал во все горло, держась за живот:
— И чем же вы прирезали Ледяную у-дур? Наверное, этим ножиком?
И тут Варди сделал непростительное движение — попытался дотронуться до рукояти руги. Такого подарка от рыжего паршивца принц не ожидал. «Сам напросился». Тело мгновенно наполнилось Силой. Время замедлилось и потекло, словно застывший кисель. Рука Варди будто остановилась на одном месте. Бросив взгляд на сотника и молодого воина, принц обратил внимание, что так ускоряться ему еще ни разу не удавалось. «Может, Силы перебрал?» — успел только подумать он. Шеттир, заскучавший по хозяину, молниеносно выпрыгнул из ножен и, описав неполный круг острым концом, отсек косичку с виска рыжего урода. Срез получился — просто загляденье: ни капли крови, а как будто бритвой прошлись! Меч неохотно вернулся на место — в ножны за спину, и время снова потекло своим чередом. Сотник продолжал сидеть за столом, а вот Олав все же успел схватиться за рукоять меча. «Ловкий! Нужно будет познакомиться поближе», — взял себе на заметку принц, приятно удивленный реакцией молодого воина.
— Еще раз, сопля рыжая, хоть пальцем попробуешь прикоснуться к моему оружию — снесу твою дурную башку, — произнес принц металлическим рыкающим голосом и сам мысленно вздрогнул: «Вот это голосок!»
Ксандр пока ни разу не пробовал разговаривать в момент использования Дара. Сила еще не полностью покинула его тело, которое по-прежнему находилось в боевом режиме. «Они, наверное, видят меня словно сквозь водную рябь…»
Последней мыслью принца было то, что рыжий обделался — в палатке стали витать характерные ароматы.
Глава 30
БОЙ В ЛАГЕРЕ СТРЕЛКОВ
Продолжению занятной беседы не суждено было состояться. Откуда-то издалека, но отчетливо прилетел громкий металлический звук, похожий на перезвон колоколов. Саша даже вздрогнул невольно от знакомой музыки. Рядом с интернатом стоял православный монастырь, будивший по утрам детвору перезвоном с колокольни. Было такое чувство, словно он оказался снова возле своего интерната.
В проходе палатки послышались спешные шаги, и появился один из воинов, тренировавшихся снаружи. Он, морщась от вони, отрапортовал:
— Тарки на северной стене!
Мелкий инцидент в палатке, так и не получив развития, отошел на задний план. Сотник, поначалу растерявшийся от Сашиного поступка, быстро пришел в себя и принялся раздавать поручения:
— Полусотня из казармы — на северную стену, еще по два десятка на ворота и на южную стену! Бегом, гролловы дети! Теперь ты, чужак. — Сотник повернулся к Саше — похоже, он уже совсем очнулся и полностью держал себя в руках. — Конунг через этого засранца, — кивнул он в сторону выхода, куда до этого стрелой выскочил рыжий Варди, — передал мне, что ты хочешь на стену. Что ж, я позволю тебе подняться на нее. Пойдешь с десятком Олава. — Он кивнул в сторону молодого воина и повернулся к вновь вбежавшему вестовому, показывая тем самым, что их разговор закончен.
Покинув шатер, Саша, идя следом за молчаливым Олавом, направился к ранее виденным столам с разными приспособлениями.
— Выбери себе стрелы. Я вижу, у тебя своих всего ничего. Бронебойные не ищи — все равно не найдешь. А срезни больше годятся в бою с тарками, — сказал на ходу Олав. — Времени нет. Делай все быстро. Лишние вещи можешь оставить вон там, под навесом, — там их никто не тронет.
Сказав это, десятник, быстро шагая, направился в сторону прямо стоящих шатров. Он заметно прихрамывал, но всячески старался скрыть свой недуг. Лагерь теперь был похож на потревоженный муравейник. Надевались брони, натягивались луки, промазывалась тетива, подвешивались ножны. Воины хлопали себя по корпусу, приседали, подпрыгивали, проверяя, как сидит на теле броня. Кольчуг никто не надевал, лучники ограничивались кожаными бронями, обитыми кольчужными вставками, наручами и легкими открытыми шлемами. По сути, стрелкам тяжелое вооружение и ни к чему, оно только будет мешать. «Леших» уже видно не было — видимо, эти люди либо подчинялись каким-то особым силам, либо всегда были готовы к бою. Так или иначе, но в том, что Саша увидит их на стене, сомнений не было.
Видимо, стрелы имелись у всех, так как рядом с корзинами, кроме Саши, никого не было. Оно и неудивительно: стрелы, если не считать лука, для стрелка самое важное. Добравшись наконец до корзин, принц понял, почему здесь никого нет. Практически все эти «метательные снаряды» можно было смело отправлять в топку. Некоторые были кривые, другие не имели наконечников, перья на третьих представляли собой некое украшение для шляп, но уж никак не оперение стрел. Короче, Саше удалось набрать всего около тридцати стрел-инвалидов и присоединить их к своим.
Достав лук из чехла, он с радостью обнаружил, что к нему никто не притронулся. Может, закон такой, а может, просто не смогли разобраться с застежкой-молнией? Неважно. Натянув тетиву, подтянув регулировочный винт на верхнем плече возле рукояти, Саша попробовал натяжку, сделал чуть потуже и проверил еще раз. Прицел решил не надевать — с тридцатью стрелами-калеками много не навоюешь, а свои, можно сказать кровные, расходовать не хотелось, потому как без возврата, да и зачем при стрельбе по толпе прицел. Санин монстр из стеклопластика, алюминия и карбона был в прекрасном состоянии. Единственное, что требовало замены, так это «грипп», которым он еще на земле перемотал упор, чтобы не скользила рука. «Потом найду подходящую кожу», — подумал он.
Небольшой пенал, в котором лежали три запасных тетивы, по-прежнему находился в отдельном кармашке на чехле. Еще ни одна тетива не порвалась, и этот момент грел душу. Все-таки современные материалы значительно облегчали уход за луком. Специальная синтетическая нить хорошо «живет» во влаге, а если ее еще и оберегать, как это делал Саша, то запаса должно было хватить надолго. Стабилизатор был благополучно забыт еще до перехода на Дорн, так что оставалось только закрепить небольшую пластиковую скобу в районе гнезда на тетиве — и лук был готов.
Отойдя от стола, Саша стал надевать на себя броню и поножи, на что ушло примерно пятнадцать минут. Подпрыгнув пару раз на месте, присев и повертев корпусом, юноша удостоверился, что ничего не мешает, и направился к выходу из лагеря стрелков. Поспел он как раз вовремя. Построившиеся воины, а за ними и разношерстные ополченцы двинулись в сторону северной стены. Его внешний вид удостоился особого внимания — некоторые даже высовывались из строя, чтобы поглазеть на необычную броню чужака, за что не преминули получить по холке от командного состава. Бежали легко и молча, только резкие выкрикивания десятников нарушали этот мерный бег.
Саша бежал в хвосте отряда, успевая вертеть головой во все стороны и разглядывать все вокруг. Дорожка, ведущая вдоль стены, по которой он пришел, разделялась на две части. Именно по второму пути, уходящему, видимо, в глубь города, отряд продолжил свой бег. Десяток Олава оказался в полусотне, которой предназначалось вступить в бой с противником на северной стене. Костяк подразделения насчитывал два неполных десятка воинов — их юноша насчитал восемнадцать, а остальной личный состав состоял из ополченцев, одетых кто во что горазд. Из исторических книг у Саши сложилось мнение об ополчении как о самой небоеспособной части войска. Эти люди, крестьяне и охотники, не могли ходить строем, плохо реагировали на команды десятников, но зато они с детства умели стрелять из лука.
И вот сейчас Саша бежал в хвосте колонны рядом с такими людьми. Одного взгляда, брошенного на их оружие, было достаточно, чтобы убедиться в достаточно высокой боеспособности отряда. Город, если можно так назвать деревянные избы, приютившиеся вдоль городских стен, встретил появление бойцов легким переполохом. Народ предвкушал скорый праздник, объявленный конунгом, а тут такой облом — северную стену штурмуют. Мужчины, вооруженные копьями и топорами, спешно двигались наперерез отряду стрелков в сторону главных ворот — скорее всего, спешно собранное подкрепление защитникам ворот. Следом за ними бежали мальчишки, таща пучки стрел, деревянные ведра с водой и мотки серой льняной ткани. «Эх, разжиться бы стрелами, — пронеслось в голове у Саши, смотрящего вслед удаляющимся мальчуганам. — Может, на стене у кого-то найдутся».
Саша бежал в хвосте отряда и думал, что он стал как сухой лист, упавший в бурный горный поток. С момента встречи с Альди он будто плыл по течению этого потока — бездумно и бесконтрольно, уже ничего не решал, не выбирал дорогу, даже не думал о своей дальнейшей судьбе. За него это делали другие. Его как будто вели за руку, указывая путь. И сейчас он несся рядом с воинами, прикидывая свои дальнейшие действия в бою, моля Бога, чтобы тетива не лопнула, чтобы лук не подвел, чтобы стрелы не поломались. Много было мыслей, только вот сознание, что им руководят, мало нравилось принцу.
Желание изменить это положение дало неожиданное прозрение, словно в нем проснулось что-то, ранее дремавшее. Он уже не чувствовал себя марионеткой в руках невидимого кукловода. «Дисциплина в отряде — это хорошо, но я не обычный ополченец. Я — Ксандр, принц Меленвиля! Даже король! Я рожден повелевать и побеждать!» — неожиданные мысли и чувства охватили его разум. Принц словно увидел себя, бегущего среди обычных воинов, со стороны и заглянул внутренним зрением за стены Хирмальма — что-то подсказывало ему об опасности, таящейся за ними. Но угроза таилась не впереди, а именно сзади, откуда они только что прибежали.
Принц вдруг остановился как вкопанный и обернулся назад. Сила сама собой вливалась в его тело — такого с ним еще не происходило! Что-то злобное и ожесточенное приближалось со стороны южной стены. Эта всепоглощающая ненависть и голод — страшный, лишающий разума голод — неслись сейчас с юга. Он ощущал эту злобу, рвущую на части мозг! Ощущал каждой частичкой своего тела! Мозг, казалось, был парализован ударившим, как молния, разрядом.
— Олав! Стой! — Саша очередной раз вздрогнул от своего голоса-рыка, понесшегося вслед удаляющимся воинам. Люди, словно соляные столбы, застыли, с ужасом глядя на страшного чужака. Его тело обволокла мутная дымка, оставив взглядам людей только силуэт странного воина. — Олав! Нам нужно вернуться! — крикнул-прорычал принц и метнулся в сторону, откуда исходили жгущие сознание потоки ненависти и голода.
Принц несся вдоль стены не оборачиваясь, но чувствуя, что следом за ним бегут остальные. Шлем с мордой дикого кота занял свое место на голове хозяина, даря приятное ощущение защищенности. Организм работал как часы, впитывая в себя энергию и распределяя ее по всему телу. Принц чувствовал себя окунувшимся в мощный поток Силы.
Все вокруг поменялось: изменились цвета, звуки, замедлилось время. Окружающие предметы будто размылись, небо обрело необычный ярко-голубой цвет. Весь небосвод покрылся темно-лиловыми жгутами-венами, переплетенными между собой. Они, будто гигантское корневище, свисали с небесной тверди, истончаясь ближе к земле и уходя вглубь, в толщу земной коры. Земля тоже изменилась. Грязно-оранжевый цвет в тех местах, где лиловые жгуты пронзали ее, менялся, обретая темно-алый оттенок, а затем исчезал. Стена справа местами была выложена каменными глыбами, имеющими такой же темно-алый цвет, постоянный и неисчезающий, и от них исходило тепло. Такое знакомое… Точно! Это ведь камни из «теплой» пещеры, так радушно приютившей его в Ледяном лесу. Почти вся стена состояла в основном из таких глыб, а еще на камнях-исполинах просматривались необычные письмена, похожие на восточные иероглифы, отсвечивающие ярко-голубым. Они не обозначали слова и буквы в обычном понимании, но имели четкое значение. «Это защита!» — промелькнуло в голове у бегущего юноши. Защита, блокирующая прикосновение лиловых жгутов. Небесные «корни» плавно обтекали алые глыбы стен и уходили в землю, отдавая при этом частичку темно-алого потока камням с письменами. «Ух как все сложно и взаимосвязано!» — От нового зрения, дающего возможность видеть всю эту красоту, Саша пришел в восторг!
Еще до того как они достигли лагеря стрелков, принц заметил, что один из лиловых жгутов постоянно двигается за ним, вливаясь в его тело. «Поток Силы!» — мелькнуло в его голове. В результате слияния лилового жгута с телом вокруг Ксандра образовывалась сиреневая дымка. Именно она создавала вокруг него необычное поле-рябь, так пугающее всех.
По пути принцу попадались бегущие воины, тела которых светились темно-синим светом. У каждого из них светился по-разному: у кого-то ярче, а у кого-то более тускло. А тело Саши мерцало густо-сиреневым светом, абсолютно непохожим на других. На бегу он кричал, не обращая внимания на эффект от своего голоса, вводивший в ступор всех встречных:
— Все бегом к лагерю стрелков! За мной!
По мере того как принц приближался к лагерю лучников, поток злобы, так всколыхнувший его сознание, стал усиливаться и становился все более нестерпимым. В пределах видимости уже показались контуры лагеря — или, вернее, то, что от него осталось. Мощный поток боли, ненависти и ужаса докатился плотным валом до бегущего принца.
То место, где еще несколько минут назад находился временный лагерь стрелков, превратилось в кровавую бойню. Тарки были везде. Так много тварей принц еще никогда не видел. Их волосатые серые тела метались по стану лучников, ревя и воя. Запах крови ударил по ноздрям. Юноша с трудом справился с позывами рвоты, подступившими из пустого желудка. Окровавленные останки молодых воинов валялись по всему лагерю. Палатки и шатры были повалены на землю и перемешаны с грязью. Смерть и первобытный ужас царили в этом месте.
Но были и живые. Пятерка истекающих кровью воинов, кое-как отмахиваясь от наседающих на них тарков, пыталась выбраться из мертвого лагеря. Им повезло, что тарки, позабыв о продолжении атаки, накинулись на мертвые тела их товарищей. Страшный голод терзал тварей. Довольно урча и подвывая, они рвали на части человеческие тела. Кровь стекала по их клыкастым мордам. Атакующие воинов тарки нападали нехотя, постоянно оборачиваясь на сородичей, вовсю набивающих желудки. Атака продолжалась только благодаря давлению нескольких тарков помельче. Альди был прав, говоря, что тарки разные. Глядя сейчас на своих врагов новым зрением, принц четко распознавал их различие. Мелких тарков было всего шестеро, и их силуэты светились каким-то темно-серым светом, от них исходили слабо различимые нити, которые заканчивались на головах атакующих тарков. Каждый шайт, как назвал их Альди, контролировал с помощью своих нитей только двоих дролгов. Это у них не очень хорошо получалось: нити периодически срывались и соскальзывали с голов их «подопечных». Как только шайт терял контроль над своим сородичем, тот тут же оборачивался в сторону кровавого пиршества. Два шайта находились где-то в центре основной массы тел тарков. Их серые «оболочки» смешались с синими — дролгов. Остальные четверо пытались настроить восьмерых дролгов, чтобы они прикончили оставшихся в живых воинов.
Вся эта картина пронеслась перед глазами принца как один миг. Цель была обозначена: первыми умрут шайты… Первая стрела мощным выбросом тетивы ушла по направлению бьющегося сердца первого шайта, который особенно ловко контролировал своих сородичей. Он, скорее всего, был самый умелый из всех. Не повезло… Он умер первым. Листовидный наконечник точно вошел в цель, разрезав его ничем не защищенное сердце.
Четыре шайта умерли практически одновременно и мгновенно. Срезни, как острые ножи, рассекли вражеские сердца. Принц, опьяненный Силой, текущей по его телу, посылал одну за другой свои смертоносные стрелы, разя сердца врагов, не давая им даже понять, откуда приходит их смерть. Не все стрелы, взятые из корзин, вели себя нормально. Три из них сломались, две ушли куда-то в сторону, но и они закончились. Воины, приготовившиеся умереть и получившие неожиданную отсрочку, видя, как замертво упали их враги, не теряя строя, попятились к своему спасителю. Истекающие кровью, они еле держались на ногах. Для них быстрые выстрелы принца показались одним залпом из двадцати стрел, которые буквально смели дюжину тарков.
Не давая воинам расслабиться, Саша крикнул:
— Стрелы!!!
Кровь в жилах воинов похолодела от рыка чужака, но это не помешало им быстро выполнить его приказ. Молодой паренек с рассеченным боком быстро наполнил стрелами колчан на спине у страшного воина, который был похож на стальную машину смерти, одну за другой посылающую стрелы в гущу тварей.
Оставшиеся в живых шайты последовали к Падшему. Нужно отдать должное таркам, они быстро среагировали на смерть своих шаманов и сородичей. Угроза смерти победила голод, и серая волна тварей ринулась на шестерых воинов. Саша, посылая стрелы одну за другой, услышал, как дружно охнули воины, увидев эту волну.
— Творец, помоги нам! — услышал краем уха принц странно знакомый голос.
Он стоял, выпуская стрелы, пока колчан не опустел полностью. Потом обернулся назад. Паренек, который подавал ему стрелы, лежал без сознания с мертвенно-бледным лицом, зажав в руках пустой колчан — мальчишка держался до последней стрелы. За несколько мгновений до того, как волна взбешенных тарков накрыла их, принц успел выхватить верный шеттир, перекинул щит из-за спины и с рыком, холодящим кровь, врубиться в гущу тварей…
«Вот и благоприятный момент испробовать в бою мини-сгустки. Еще неизвестно, каким будет откат», — успел подумать он, перед тем как первый тарк с дубиной наперевес добежал до него. Странное умение видеть силовые потоки окружающего мира четко показывало «энергоструктуру» противника, как мысленно назвал ее принц. Сложное плетение синих светящихся линий на их телах ничем не отличалось от тех рисунков, которые юноша видел в книгах по анатомии, где показывалось человеческое тело в разрезе — его нервная и кровеносная системы. Единственным отличием было то, что в центре груди и у тарков, и у людей был расположен светящийся синий клубок, к которому тянулись «энергожилы».
Тело настроилось на прием Силы небольшими сгустками. Картинка пошла медленней, будто кто-то нажал невидимой рукой кнопку дистанционного управления. Тысячи звуков, до этого неслышимых, обрушились на уши: рев тварей, крики людей за спиной. Приятно было ощущать отсутствие боли в висках — отката не было.
Звери бежали, не соблюдая никакого строя и порядка, а некоторые остались на своих местах доедать уже убитых соплеменников. Сделав два шага вперед, принц вступил в схватку с добежавшим до него наконец монстром. Тот занес над головой огромную дубину и с громким клокочущим выдохом опустил ее на жалкого человечишку… Вернее, на то место, где он только что был. Узловатый конец дубины с глухим звуком ударился о сухую землю, подняв вокруг себя брызги пыли и мелких камешков. Ускорившись, впустив в себя сгусток Силы, принц нырнул под правую лапу тарка, в которой тот держал свое страшное оружие. Оказавшись за спиной противника, юноша молниеносным движением постарался рубануть шеттиром по незащищенным сухожилиям кривых ног. Из-за неудобного положения полноценного удара не получилось, но острое лезвие меча сделало свое дело. Тарк, так и не успевший снова поднять тяжеленную дубину, резко осел на колени. Черная кровь брызнула во все стороны, орошая сухую землю.
Оставив подраненного, вопящего от боли тарка позади, Саша схлестнулся со следующим противником, который оказался помельче предыдущего, но и половчее. Этот тоже держал в лапе дубину, но она была уже не такая примитивная. У тарков принц таких дубин еще не видел. Она состояла из нескольких частей, чем-то смахивая на каменные топоры первобытного человека с картинки в учебнике истории. Времени на разглядывание этого «орудия труда» не было. Юноша, сделав несколько быстрых шагов по направлению к бегущему и размахивающему своим оружием тарку, впустил в тело сгусток Силы и плавно перетек вправо. Локоть монстра вскользь коснулся щита. Показавшееся мимолетным столкновение развернуло принца практически на сто восемьдесят градусов и отбросило на несколько шагов влево. Но уже в полете ему все-таки удалось задеть тарка. Изогнутый шеттир острым кончиком чиркнул монстра по затылку. Удар меча, получив разгон Силой, получился очень сильным. На загривке монстра расцвел кровавый цветок — не спасли даже костяные наросты вдоль хребта. Он, по инерции сделав несколько шагов, повалился в пыль, не издав больше ни единого звука.
Упав на одно колено, Саша оперся ребром щита в землю. Резкий выдох-рык слева заставил его молниеносно поднять щит. Мирлон учил, что нельзя подставлять щит под прямым углом — только под острым. Тогда удар будет скользить по поверхности. А если противник не очень опытный или не очень умный, он обязательно «провалится» по инерции вслед за своим оружием, подставляясь, таким образом, под контрудар. Так и вышло. По выставленному под острым углом щиту проскрежетала костяная дубина здоровенного тарка. Свое грозное оружие он держал двумя лапами и вложил в удар всю звериную силу. Палица, содрав волчью шкуру со щита, увлекла за собой хозяина, оставляя его левый бок незащищенным, чем не преминул воспользоваться быстрый человечишка. Шеттир жадно впился в левый бок твари, войдя почти по рукоять. Монстр с режущим слух ревом припал на правую ногу. Из его пасти, орошая землю, вырвался поток черной крови. Он резко выгнулся, выдирая мощным рывком рукоять меча из руки принца.
Пронзительное чувство опасности заставило Ксандра сделать быстрый, почти на пределе сил прыжок в сторону. Это спасло от мгновенной смерти, но все же резкий удар по спине отбросил юношу на несколько шагов. Он, не чувствуя боли, еще в полете скорбно проводил взглядом темную рукоять верного друга-шеттира.
Еще один удар по щиту, казалось, отбил левую руку. Саша задохнулся от боли. Он находился в самой гуще звериных тел. Клыкастые пасти, горящие злобой и жаждой крови глаза, когтистые лапы, пытающиеся дотянуться до него, — все смешалось в один сплошной клубок, центром которого был он сам. Тело действовало отдельно от разума, совершая движения, которые ранее являлись недоступными. Это было похоже на танец. Последний танец, танец смерти… Но так мнил разум, как бы смотрящий на этот бой со стороны. Тело же действовало иначе. Оно не собиралось умирать. Жизнь в нем разгоралась все ярче и ярче. Сила бурлящим потоком захлестнула тело. Одним из мощных ударов с левой руки сорвало щит. Мгновение — и рукояти руг приятно обожгли ладони. Новым зрением юноша увидел, как светились клинки ножей ярко-алым светом, как по лезвиям плавали необычные иероглифы…
Вертясь, прыгая и уворачиваясь, Саша чертил вокруг себя ругами страшный узор смерти. Тело с каждым взмахом обретало уверенность движений.
Сила равномерно вливалась сверху, растекаясь по телу, которое превратилось в одну неудержимую волну. Она то плавно перетекала с места на место, то словно огненный хлыст взрывалась пронзительной серией ударов. Волновой бой ножей-руг дарил легкость и чувство превосходства. Странно: держа в двух руках по клинку, принц чувствовал себя намного лучше, чем с мечом и щитом. Гард говорил, что в один прекрасный день второй клинок попросится в руку, — наверное, этот день наступил именно сегодня.
Тарки стали совсем медленными и неповоротливыми. По крайней мере, Саше так казалось. Они неуклюже пытались достать неуловимого врага, так обидно и больно жалящего их. Но руги, словно продолжения рук, плели узоры и вязи уколов, взмахов, выпадов. Сиреневое светящееся поле, окружающее силуэт принца, постепенно стало обволакивать и ярко-алые клинки руг. Что-то новое и необъяснимое стало происходить с ножами. Они, словно две губки, впитывали в себя лиловые потоки Силы. Сперва понемногу, будто нехотя, а потом все более стремительно. Слияние алого и сиреневого цветов неожиданно дало новый цвет — белый. По мере того как клинки окрашивались в этот серебристо-белый цвет, раны, нанесенные таркам, становились все страшнее и глубже. Каждый порез или укол белых клинков не просто разрывал плоть мощных врагов — руги разрушали «энергоструктуру» их тел. Они разрывали то, что уже невозможно было восстановить…
…Олав мчался одним из первых, несмотря на свою не совсем зажившую ногу. Он почему-то сразу поверил словам чужака и недолго думая ринулся ему вдогонку. Правда, слово «ринулся» не совсем подходило — он по сравнению с чужаком просто полз, как черепаха из Горных озер. А тот словно растворился в воздухе — настолько был быстр. Еще в палатке, когда чужак отсек клок волос с дурной башки Варди, Олав понял: все, что рассказывали о нем, — правда. Такой скорости он никогда еще не видел!
Особого удивления от приказа о переходе чужака под его командование он не испытал. После того боя за воротами Олав Рысь уже ничему не удивлялся. И когда очнулся в теплой норге под присмотром друидов, и когда конунг дал ему десяток из сотни стрелков, удивления не было. Раз Творец сохранил ему жизнь — знать, еще рано ему за Берег. Правда, было чувство, будто стал он другим. Вроде бы и тот же — ан нет. Часто ловил он на себе странные взгляды своих сородичей-лоримов. Смотрели на него теперь по-иному. Не так, как ранее. Будто не Олав Рысь был пред ними, а совсем другой человек — чужой, что ли. И так это было приметно, что сердце рвалось на части от горькой боли. Только побратимы — старший, Валдо Белоус, да новый, с которым они побратались совсем недавно, Хальви Сова, — по-братски тепло относились к нему.
Что ж, сколько ни сверши подвигов за свою жизнь, сколько ни старайся — все равно останешься сыном своего отца. И Олав Рысь навсегда останется сыном Рипея Рыжеуса, предавшего свой род. Только одна отрада: сестренки младшие по закону и слову конунга не понесут на себе более бремени позора, смытого кровью. Заберут их мужья в свой род и даже не вспомнят о прошлом. На то и закон лоримов.
Нынче увидел пред собою Олав такого же чужака, как и он сам. И гордо стоял он перед сотником! И столько силы было в его твердом взгляде, что почудилось Олаву, будто не они, а именно этот странный чужак решает, кто здесь чужой. А уж когда увидел он, как легко пришлый воин держит свой меч, да услышал голос, похожий на рык ра-хана, враз почуял — изменилось что-то в его жизни. Бежали недолго. По пути к лагерю к полусотне присоединялись все новые и новые люди — и воины, и простые мужики, вооруженные кто рогатинами, кто топорами, а кто и луками. Шум и страшный рев, доносившийся из лагеря, был слышен даже на подходе.
Стана стрелков еще не было видно, но в сердце уже зрело острое чувство ужаса предстоящей схватки. Олав на бегу отдавал воинам, что были в бронях, наказы выходить вперед, а стрелкам готовиться к стрельбе. Другие десятники, вторя Олаву, раздавали те же приказы остальным. Хотя все и так понимали, что к чему.
Когда наконец показался лагерь, или, скорее, то место, где он был раньше, впереди бегущие воины на мгновение запнулись. Такого еще никто никогда не видел. Тарков было много, очень много. Но одно дело, когда враг за стенами, а тут — вот он, прямо перед тобой. Они огромной серой волной поглотили все пространство напротив. Ни шатров, ни навесов больше не было. Спящие после ночной варты воины были просто растерзаны.
Читать бесплатно другие книги:
