Одноклассницы на миллион $ Жукова-Гладкова Мария

Глава 23

Пятница, 7 апреля

Катя встретилась с Алексеем в пятницу. Он сразу же увидел, что она в плохом настроении, и поинтересовался, что случилось. У Кати был очень неприятный осадок после вчерашней встречи с Верой Картуш.

– Понимаешь, Леша… – медленно начала Катя.

– Она тебе все рассказала? – спросил он.

– Да. Мы раньше занимались спортом в одной секции.

Нилов в удивлении приподнял брови.

– Я не знала, что это Верка Соцкая, с которой мы вместе бегали. Так что говорила она достаточно откровенно… Но я не понимаю, почему ты…

– Катя, поедем ко мне, и ты посмотришь видеозапись. Потом сделаешь окончательные выводы.

Катерина согласилась.

Алексей поставил первую кассету (Владимира Вениаминовича с Эдиком ей смотреть было совсем необязательно) и вышел из комнаты.

– Я буду на кухне, – сказал он.

Катя осталась одна и уставилась на экран.

Владимир Вениаминович предстал во всей красе. Ребята каким-то образом засняли его и в офисе (наверное, помог кто-то из сотрудников, кому Картуш чем-то досадил). То он заискивал перед партнерами, то в ярости орал на подчиненных. С теми, кто был ему нужен, он был одним, с зависящими от него – другим. А с собственной женой он просто превращался в чудовище. Он багровел, его лицо искажала ненависть, он бил Веру, насиловал в супружеской постели, причем обычно сзади, и категорически отказывался дать ей денег, когда она просила о какой-то мелочи.

– Продукты закупает Наталья Ивановна, – говорил он. – Она лучше тебя знает, что нужно. Шмоток тебе и так достаточно. Все равно дома сидишь. Хотела красивой жизни – получай.

Верку было откровенно жаль.

Речь она, конечно, произнесла так, что просто брало за душу. Она плакала, когда говорила. И это была не водичка на щеках, не профессиональная работа гримера. Она в самом деле рыдала перед любительской камерой, рассказывая о своей жизни и о своем благоверном. Учебный фильм для тех, кто хочет выйти замуж за богатенького Буратино. В конце фильма Вера зарабатывала себе на жизнь древнейшей профессией.

Когда кассета закончилась, Катя какое-то время сидела без движения на огромной кровати, потом встала и отправилась в кухню. Алексей поднял на нее глаза и тут же отложил детектив, который читал.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросила она. – Покрепче.

Алексей принес из комнаты бутылку водки, налил рюмку и протянул ей. Катя тут же хлопнула ее и протянула рюмку за добавкой.

– Почему ты участвовал в этом… проекте? – Катя долго не могла подобрать нужное слово. – Из-за денег?

– И из-за них тоже. Но я ненавижу таких мужиков, как Картуш. К сожалению, приходилось сталкиваться со многими, подобными ему. Да и у Юрки на него зуб. Все соединилось. Деньги, желание отыграться на Картуше за то, что меня… ну, в общем, за мои личные неприятности с типами вроде него. Да и, честно говоря, Веру жалко. Вначале я не думал о ней. Мы просто использовали ее в главной роли, но потом… Когда я увидел все, что ей приходится терпеть… Если ты обращала внимание, я пытался у тебя выяснить, не подвергаешься ли ты подобному. Несколько раз задавал наводящие вопросы. Но понял, что у тебя – действительно ангел по сравнению с Картушем. А то бы, наверное, убил его своими руками. Думаю, да не только думаю, а практически уверен, что таких, как Вера, много.

– Нам приходится платить слишком дорогую цену за красивую жизнь, и она оказывается совсем не красивой, – вздохнула Катерина.

– Но говорят, что человек вознаграждается за долготерпение, – заметил Нилов. – Ты поедешь со мной? Я постараюсь сделать тебя счастливой.

– Да, – сказала Катя. – Я буду ждать твоего звонка во вторник. И…

– Да, Кать?

– Вы, насколько я поняла из рассказа Веры, не получили денег от Картуша? На что же ты думаешь жить в Швейцарии?

– Есть один проект… Не спрашивай деталей. Меньше знаешь – целее будешь.

Алексей обнял ее, поцеловал, повел в спальню на широкий сексодром и долго-долго не отпускал.

Глава 24

Четверг, 30 марта

Владимир Вениаминович пригласил Ухова и Марианну к себе в офис. Они появились там около семи. Сотрудники Картуша уже разошлись по домам. Оставалась только охрана. Антон, личный водитель, сидел на секретарском месте и с кем-то беседовал по телефону. Он улыбнулся Марианне и в качестве приветствия поднял руку.

Картуш поцеловал Марианну в щечку. Ухов, подъехавший раньше, по-мужски пожал ей руку. «Ах, вот, значит, чья лохматка стояла у входа», – пронеслось в голове Марианны. Потрепанная «шестерка» совсем не смотрелась рядом с девятьсот сороковым «Вольво» Владимира Вениаминовича.

Картуш разлил чай, зная, что предлагать спиртное бессмысленно: Ухов при исполнении, Марианна за рулем. Владимир Вениаминович не знал, что Ухов на этот раз тоже за рулем: на служебной машине. Своей у капитана не было.

После пяти минут разговора ни о чем Владимир Вениаминович перешел к делу. Ему снова звонили. Ставка увеличилась в два раза. Голос записался, но явно говорили через тряпку или полиэтиленовый мешок, потому что он звучал неестественно глухо. Разговор был очень коротким, Картушу, как и в предыдущий раз, велели приготовить деньги и ждать следующего звонка.

Картуш дал Ухову и Марианне прослушать пленку. Голоса ни он, ни она не узнали.

– Почему вы не позвонили нам днем? – спросил Ухов. – А пригласили меня и Марианну к себе в офис для… частной беседы?

Картуш какое-то время молчал, потом посмотрел прямо в глаза Ухову.

– Я боюсь, – честно признался он. – Ведь они могут выполнить угрозу и в самом деле разослать видеокассеты по нескольким адресам. Я не могу допустить этого. Я не могу позволить, чтобы кто-то из ваших коллег, капитан, увидел то, что там записано. Поэтому я решил… собрать вас – вас, капитан, и тебя, Марианна, – чтобы мы вместе поискали какое-то решение. Я верю вам, Ухов. Ты, Марианна, женщина сообразительная и очень практичная. Я надеюсь, что мы вместе что-нибудь придумаем. И… я согласен заплатить.

И Марианна, и Ухов посмотрели на него округлившимися глазами.

– Тридцать тысяч? – одновременно спросили они.

– Да, согласен, – кивнул Картуш, встречая их удивленные взгляды, – только бы получить кассеты.

– За это время можно было сделать не одну копию, – заметила Марианна, которая сама после ухода Нилова из своей квартиры тут же переписала аудиокассету и понимала ход размышлений шантажистов, если они не полные идиоты, конечно. – Нужно, чтобы у вымогателей не осталось ни одной.

Ухов кивнул.

– Надо брать всю группу, – сказал капитан. – И на допросе…

– Вот этого-то я и хочу избежать! – закричал Картуш. – На допросе – если вы их возьмете, конечно, и снова не получится так, что попадется какая-то ничего не подозревающая «шестерка» – они выдадут все, что знают обо мне, причем посторонним людям. Вам или вашим коллегам, капитан. Я знаю, что в милиции есть средства выбивания показаний и вы их используете. А вы, Ухов, можете мне стопроцентно гарантировать, что никто из ваших коллег не пойдет потом по стопам шантажистов? Вы считаете всех работников милиции безгрешными?

– Владимир Вениаминович, я не стану утверждать, что все сотрудники правоохранительных органов чисты, как только что выпавший снег. Но ведь в трудную минуту вы обратились именно к нам, не к своим бандитам, и постарались переложить проблемы на плечи профессионалов. Мы стараемся вам помочь. Вы же только осложняете нам работу. Вот и сегодня вы не позвонили мне сразу же после того, как получили новое требование денег.

Картуш молча пожал плечами.

Ухов отхлебнул уже остывшего чаю и долил в чашку из стоявшего на столе белого электрочайника.

– Простите, капитан, если чем-то оскорбил вас, – извинился Картуш. – Я просто последнее время несколько не в себе. Столько всего свалилось на меня.

«Да уж, – подумала Марианна. – Жалко, что Кунанбаев тебе по башке хорошенько не врезал».

Внезапно у Марианны зазвонила трубка сотового телефона.

– Да? – сказала она.

Это оказалась Марина Самсонова. У подруги была истерика. «Опять напилась», – пронеслось в голове Марианны. Она не сразу разобралась, что же там все-таки случилось. И Ухов, и Картуш поняли, кто звонит, и ждали новой информации. Она оказалась совсем не относящейся к делу: Серафима Поликарповна воплотила в жизнь свою голубую мечту – привела в дом козу с козленочком.

Мать Марины все время говорила дочери, что детям нужно парное молоко, а то постоянно болеют, недополучают витамины, неполноценно питаются. Серафима Поликарповна услышала от кого-то в очереди, что в каком-то доме держат козу, и сама взялась за поиски этого домашнего животного.

Отдавали только с козленочком.

Серафима Поликарповна привела Дуську с Петькой днем, когда Марина была на работе. За пару часов новоселы успели оставить на полу несколько луж и две кучи. Дети с радостью носились по квартире за животными. Серафима Поликарповна своеобразно решила проблему с отправлением естественных потребностей: козу поставила в детскую ванночку и привязала веревкой к ножке заполненной до отказа посудой тумбы, козленочка – в тазик. Его привязали к другой ножке той же тумбы. Животных разместили на шестиметровой кухне, где и так трудно было развернуться. Козе с козленочком совсем не понравилось стоять привязанными в ванночке и тазике, и они начали истошно кричать.

Подходя к своей квартире, усталая Марина Самсонова услышала какие-то непонятные звуки. Она никак не могла предположить, кого увидит на кухне…

Марина просила Марианну приехать, чтобы они вместе попытались убедить мать отвести скотину обратно. Серафима Поликарповна отказывается кого-либо слушать. Может, Марианна, как обычно, найдет какие-то аргументы. Про мужа Марина даже не вспомнила. Язык у нее немного заплетался.

Марианна ответила, что сегодня она приехать просто не может (да и желания особого не было: только еще не хватало решать проблемы с козочками и козликами, и без них козлов хватает), может, заглянет на выходных.

Маринка обиделась и начала срывать свою злость на весь мир на Марианне, которая бросает ее в трудную минуту.

Марианне совсем не хотелось слушать незаслуженные оскорбления в свой адрес. Она спокойно перебила Марину, заявив, что сейчас сидит вместе с капитаном Уховым и господином Картушем, которого шантажировал Маринин муж (может, конечно, и не он шантажировал, но деньги-то были переданы ему), и они пытаются что-то придумать, как помочь Славке и тем самым Марине.

В трубке послышались рыдания.

– Прости, Марьяш, – извинилась Самсонова. – Что-то на меня нашло…

«Больно часто на тебя в последнее время находить стало».

– Марьяш, столько всего на меня навалилось…

«Как и на Картуша. Как, впрочем, и на меня саму».

– Прости пожалуйста. Но если бы ты только видела эту блеющую пару на кухне… Ладно, пока. Пойду напьюсь. Больше делать нечего.

Отключив связь, Марианна почувствовала себя отвратительно. Наверное, надо бы заехать к Марине сегодня. Но когда Марианна до нее доберется, та уже точно будет совсем пьяна. Господи, когда же все эти злоключения закончатся?!

Когда Марианна рассказала Ухову и Картушу, в чем дело, они оба расхохотались и долго не могли успокоиться. Сообщение о пополнении в доме Самсоновых несколько разрядило обстановку. Напряжение между Картушем и Уховым спало, Марианне, посмеявшейся вместе с мужчинами, тоже стало полегче. Смех вообще полезен для здоровья.

Картуш снова включил электрический чайник.

– Мне очень жаль эту Марину, – признался он. – Теперь, после того как мне снова позвонили с требованием денег, можно не сомневаться, что ее муж невиновен. Да и после всего, что я о нем узнал…

– Мы не можем просто взять и отпустить его, – заметил Ухов. – Не исключено, что он все-таки замешан в вымогательстве.

– Капитан, – перебил Картуш, – давайте будем откровенны. Мы все трое знаем, кто сидит в «Крестах».

– Кто? – спросил Ухов.

– Те, у кого нет денег, и те, за чьей спиной никто не стоит.

Ухов пожал плечами. Марианна молчала, мысленно соглашаясь с Картушем.

– Вы хотите дать взятку, чтобы Самсонова отпустили, и просите меня передать ее кому следует? – уточнил Ухов. – Вас мучает совесть? Вы жалеете Марину Самсонову?

– Э-э… Я хочу, чтобы вы сделали все возможное для освобождения Самсонова. Я чувствую себя виноватым перед ним, перед его женой…

«Странное у тебя какое-то чувство вины, – подумала Марианна. – Наверное, здесь слилось все сразу: все-таки понимаешь, что бросил Машу на произвол судьбы, спасая свою шкуру. Даже не позвонил в милицию, хотя бы частным образом тому же Ухову. Теперь хочешь как-то искупить грехи».

Внезапно у Марианны снова зазвонила трубка. Это оказалась Маша. И тоже в истерике. У Марианны появилось желание выругаться. Да смогут ли они сами когда-нибудь решать свои проблемы с козлами и мужиками?

И Ухов, и Картуш опять прислушивались к разговору.

– Ибрай мертв, Алькен еле дышит, но еще жив, – рыдала Маша. – Они тут поругались из-за чего-то. Приезжай! Я не знаю, что делать.

Ухов слышал то, что говорила Маша: сидя рядом с Марианной, он улавливал слова, доносившиеся из трубки.

– Пусть вызывает «Скорую» и милицию, – велел капитан. – Поехали, Марианна.

– Что там стряслось? – поинтересовался Картуш.

– У Маши в квартире произошло убийство, – кратко ответила Марианна, толкая Ухова ногой под столом. – Мы должны ехать. В общем-то, по-моему, вы обсудили с нами то, что хотели.

Картуш пожал плечами.

– Когда вы… сможете снова ко мне заехать?

– Нужно созвониться, – ответила Марианна. – Давайте сейчас не назначать конкретное время.

– Пожалуйста, – добавил Ухов, – если с вами снова свяжутся шантажисты, немедленно найдите меня. И, Владимир Вениаминович, не забывайте, что я хочу вам помочь. И не только хочу: это мой профессиональный долг. И я клянусь вам, что буду сохранять конфиденциальность. Решайтесь: я должен все-таки узнать, чем именно вас шантажируют. Это может помочь следствию.

– Но это попадет в протоколы! – воскликнул Картуш.

– Даю вам слово, что об этом никто не узнает, кроме меня. Но я отвечаю за это дело, и у меня в руках все нити.

– Я подумаю, – обещал Владимир Вениаминович.

Картуш пожал гостям руки и проводил до двери. Когда они ушли, он достал бутылку коньяка, бокал и один уселся за стол.

– Они что, разругались? – спросил Ухов у Марианны о Картуше, когда они выходили из офиса и направлялись к своим машинам.

– Да, – ответила женщина. – Подонок, он бросил ее в сложной ситуации. Теперь у него чувство вины! Старый козел!

Ухов уже открыл дверцу своей лохматки, но, подумав, сказал, что ему, наверное, лучше поехать в «Фольксвагене» вместе с Мальцевой и оставить служебную «шестерку» под окнами офиса Картуша, чтобы Марианна по дороге объяснила ему, кто такие Алькен с Ибраем и каким образом они оказались в квартире Маши. Если Ухов все правильно понял, то Марианна не удивилась тому, что они вообще там были.

Марианна маневрировала в потоке движения, предупредив Ухова, что, если их остановят гаишники, ему придется с ними разбираться за превышение скорости. Помахать ксивой, дать условный знак, что он сам из органов, или как там это у них делается. Ухов с легкой улыбкой ответил, что возьмет гаишников на себя.

Марианна рассказала капитану все, что знала, об отношениях Маши с Кунанбаевым.

– Если Кунанбаев отдал свою женщину – а Машу он определенно считает своей – этому Ибраю, значит, они были даже больше чем братья, – заметил Ухов.

Марианна удивленно посмотрела на капитана.

– Да, – кивнул он. – Если не ошибаюсь, у них таким образом доказывается, что вот ты – мой лучший друг, я на все готов ради тебя.

– Но позавчера-то ему не надо было это доказывать, – заявила Марианна. – И он отдавал ее… не как свою женщину, а насиловать.

– Мы сейчас говорим не об этом. Сам факт подтверждает, что они были очень близки, поэтому мне кажется странным, что дело закончилось кровавой разборкой. Значит, должна быть весьма веская причина, иначе они никогда не схватились бы за оружие.

Марианна глубоко задумалась.

– Очень большие деньги? – высказала она предположение.

– Ничего другого предположить не могу, – ответил Ухов.

Они ехали молча какое-то время, потом капитан спросил:

– Чем торгует Кунанбаев?

Марианна пожала плечами.

– Я давно научилась не задавать лишних вопросов. Машку это просто не интересовало. Когда-то она упоминала, что он привозит крупные партии товара и следит за их сбытом, которым занимаются уже мелкие сошки.

– Наркотики? – спросил Ухов. – Или безобидные фрукты?

– Я в самом деле не знаю, – ответила Марианна, посмотрев на Ухова. – Трудно сказать. Когда Кунанбаев раньше приезжал в город, фруктов у Машки всегда было – объешься. Но, с другой стороны, стол вообще ломился от всего. Алькен – щедрый мужик. Плюс восточное гостеприимство. Понимаете, Сергей, мне трудно определить свое отношение к нему… Да, я не испытываю нежных чувств к так называемым лицам кавказской национальности, как и большая часть нашего населения. Но Кунанбаев – казах, а их, если я правильно понимаю, так не величают, но он все равно… из восточных. Как реагирует наш народ, когда видит русскую девчонку с любым восточным человеком, вы знаете. С Алькеном мне приходилось много общаться в домашней обстановке. Я лично видела от него только хорошее. Да и за исключением того, что случилось на этой неделе, Машка тоже. Тут он, как я понимаю, разошелся, потому что кто-то претендовал на его собственность, а он Машку воспринимает именно так. Но, с другой стороны, не надо быть восточным мужчиной, чтобы воспринимать женщину как вещь.

Марианна замолчала. Ухов смотрел на серую ленту шоссе. Они выехали на проспект Ветеранов.

– Вы сможете опознать Кунанбаева среди других казахов? – внезапно спросил Ухов.

– Да, конечно.

– Почему конечно? Я неоднократно сталкивался с тем, что для наших людей они все на одно лицо. Вначале удивлялся, а потом стал воспринимать как факт.

– Я где-то читала, что для белого все негры на одно лицо. Не знаю. Спорить не буду. Но Алькена опознаю.

Марианна притормозила у Машиного дома. Перед подъездом стояло много машин. Милиция и «Скорая» их опередили.

Они вышли с Уховым из машины и уже направились к двери, когда она распахнулась и двое санитаров вынесли носилки. Лицо не было накрыто простынею. Марианна посмотрела в невидящие глаза Алькена. Они на какую-то долю секунды сфокусировались на ее лице, потом снова стали ничего не выражающими. Марианна стояла как вкопанная.

– Это Кунанбаев? – спросил Ухов.

Женщина молча кивнула.

Они поднялись на шестой этаж. Дверь квартиры Корицкой была открыта. Там работали люди.

– Куда? – спросил их постовой, стоявший перед входом. Ухов предъявил удостоверение.

Из кухни появился еще один милиционер, ровесник Ухова.

– Серега? – поразился он. – Ты-то здесь откуда?

Ухов кратко объяснил, что ведет дело, которое может быть связано с этим убийством, и знает девушку – хозяйку квартиры, а Марианна Мальцева – ее ближайшая подруга. Ухов вместе с Марианной находились в офисе одного крупного бизнесмена, когда позвонила Маша. Она попросила их приехать.

С дежурным следователем капитаном Алферовым Ухов вместе учился в Школе милиции. Алферов предложил им с Марианной пройти на кухню, где сидела зареванная Маша и курила одну сигарету за другой. Марианна обняла ее, погладила по голове, как маленькую девочку, пытаясь успокоить. Алферов и Ухов отправились в большую комнату поговорить.

В квартире щелкали вспышки фотоаппаратов, ходил со своей кисточкой эксперт-криминалист, кто-то с кем-то спорил, топало множество ног. Ни Марианна, ни Маша не обращали на посторонних никакого внимания. Марианна поставила чайник, спросила, есть ли у Маши валерьянка. Маша ответила, что выпила бы лучше водки.

– Нет, заяц, подожди со спиртным. Вот когда они все уйдут…

– Когда еще они уйдут! Марьяш, я больше не могу!

«У всех свои проблемы, – подумала Марианна и достала чашки. – Слава богу, Ухов здесь. По крайней мере, поможет Машке».

Ухов с Алферовым снова появились на кухне. Алферову требовалось составить протокол. Сергей уже рассказал ему все, что услышал про Алькена от Марианны по пути на проспект Ветеранов.

– Чай все будут? – спросила Марианна.

Мужчины кивнули. Марианна положила в чашки пакетики и залила крутым кипятком. Алферов достал лист бумаги и ручку. Записав фамилию, имя, отчество, год и место рождения, домашний адрес и отметив, что свидетельница Корицкая «безработная», следователь поинтересовался, не знает ли Маша, зачем эти двое приезжали в Питер.

– Можно подумать, они мне что-то докладывали, – всхлипывая, ответила Маша.

– Алькен Кунанбаев привозил в город наркотики? Это его чемодан стоит в комнате, где произошло убийство?

Маша пожала плечами.

– Но вы должны это знать! Они же, наверное, что-то обсуждали между собой…

– Между собой они говорили только на своем языке, – ответила Маша. – Я не понимала ни слова.

Ухов внимательно разглядывал оплывший Машин глаз и раздутую щеку.

– Почему ты не заявила в милицию после того, как тебя избили и изнасиловали?

– Ты что, сдурел? – воскликнула Маша и уставилась на Ухова, как на сумасшедшего. – Меня бы тогда вообще убили.

– По крайней мере, могла позвонить мне, – заметил Ухов.

Алферов удивленно посмотрел на бывшего одногруппника, потом встретился взглядом с деловой женщиной, подругой хозяйки квартиры, которая едва заметно пожала плечами. Алферов начал что-то писать на листе бумаги. Внезапно у него зазвонил мобильный. Алферов молча выслушал то, что ему сообщили, отключил связь, обвел глазами остальных и объявил:

– Кунанбаев скончался по дороге в больницу.

Наконец все специалисты закончили работу. Алферов попрощался с Уховым и женщинами и тоже уехал. Марианна пошла закрывать за ним дверь.

– Я хотел бы записать ваш телефон и данные, – сказал Алферов.

Марианна протянула ему свою визитку.

Закрыв дверь, Марианна осмотрела квартиру. Везде остались следы грязных ног, белый контур показывал положение трупа Ибрая. Палас был весь залит кровью. Машке придется здесь долго убираться. Марианна пошла назад в кухню. В первый момент ее присутствия там не заметили. Она поняла, что сейчас тут лишняя.

Женщина тепло попрощалась с подругой и капитаном. Ухову стало немного неудобно. Марианна пожелала им спокойной ночи, вышла из подъезда, села в свой «Фольксваген» и поехала домой.

Она думала о том, что опять одна и что мужчины любят слабых и беззащитных, тех, кому постоянно требуются помощь и поддержка. Таких, как Машка, например. Не Алькен, так Картуш, не Картуш, так Алькен, не Алькен, так Ухов. Капитан при первой же возможности подставил крепкое плечо. Надо что-то менять, если Марианна вообще когда-то собирается устраивать свою личную жизнь.

Ухов успокаивал Машу, как мог, слушая ее сбивчивый рассказ, говорил ласковые слова, гладил по голове, подливал чаю, потом сам разогрел плов, который она в свое время научилась делать под четким руководством Кунанбаева. Хотя его обычно готовят мужчины, Алькен позволил ей взяться за это кушанье: Машка вообще прекрасно готовила, и ей удавались блюда любой кухни.

Маша с жадностью набросилась на еду. Она поняла, что дико проголодалась. Ухов тоже давно не ел: перехватил только что-то на бегу днем.

– Сергей, там должна была водка остаться. Посмотри в баре в большой комнате, – попросила Маша.

Они выпили и незаметно друг для друга оказались в одной кровати – в той же самой, где прошлой ночью Машу ласкал Алькен и рассказывал ей про восточных женщин.

Вначале Маша думала, что она сделала это из чувства благодарности, а потом поняла, что ей так хорошо и спокойно с Сергеем, как не было никогда и ни с кем до него, он такой надежный и добрый, с ним, вот именно с ним, как за каменной стеной.

Утром она быстренько метнулась на кухню и принесла ему завтрак в постель. Ухов с улыбкой признался, что таким аристократическим завтраком его балуют впервые в жизни. «Бедный советский милиционер», – подумала Маша.

Сергей уехал на работу. Маша осталась одна.

Она обвела взглядом разруху в ее всегда такой чистенькой квартире. Придется повозиться! Не откладывая дело в долгий ящик, Маша сразу же взялась за тряпку.

Корицкая целый день думала о капитане. Вроде бы всем хорош, все ее в нем устраивает, кроме… зарплаты. Ну не сможет она жить на жалкие гроши, которые он зарабатывает. Не сможет, и все. Сколько там у него за месяц набегает? Алькен в последний раз на один поход в магазин выдал ей пятьсот баксов. Просить начальство перевести его в ГАИ «для поправки материального положения» Ухов не будет. Это, конечно, хорошо, что у нас еще встречаются честные менты, но ей-то почему такой достался, черт побери?! Лучше бы в ГАИ работал на хорошей точке.

Маша никак не могла решить вставшую перед ней дилемму. Хотелось и Ухова, и денег. По отдельности можно было взять и то, и то. Порядочного мужика Ухова с его зарплатой или деньги – если найти нового спонсора. В том, что у нее кто-то снова быстро появится, Маша не сомневалась. Тем более она на следующей неделе сходит к этому бывшему Марьянкиному протезисту… Пока он ей там зубы посмотрит, она глазками постреляет. А по Марьянкиным рассказам, Роман понимает все с полувзгляда. Вот только надо подождать, пока чернота вокруг глаза исчезнет и опухоль спадет. Но Ухова хотелось больше, чем кого-либо.

Маша подошла к окошку в маленькой комнате. «Этот бардак за тумбой заодно разобрать, что ли?» – подумала она и внезапно заметила оставленную Алькеном черную сумку.

Менты забрали большие сумки с вещами Алькена и Ибрая и чемодан с товаром, а про эту она просто забыла. Еще бы – такие переживания выпали на долю бедной девочки, тут что угодно забудешь. Маша откинула в сторону лежавшие сверху мешки, расстегнула «молнию» и застыла на месте. Сумка была до предела набита пачками стодолларовых купюр.

Маша села на кровать, вывалила содержимое сумки на покрывало и принялась считать обнаруженный ею клад. Она быстро сбилась со счета: с арифметикой у нее всегда были нелады. Калькулятора в доме не оказалось. Денег было так много, что, как подумала Маша, хватит им с Сергеем на всю оставшуюся жизнь… Единственное, что волновало Машу, так это не фальшивые ли они.

Это было несложно проверить. Она вынула три купюры из разных пачек, сложила остальные назад в сумку, спрятала ее там же, где она лежала, оделась и поехала в обменный пункт. Деньги оказались настоящими…

Маша накупила деликатесов, вернулась домой и радостно позвонила Ухову на работу:

– Сергей? Это Маша. Ты подъедешь сегодня? Я тут кое-что вкусненькое для тебя приготовлю. Жду. Целую.

Глава 25

Вторник, 11 апреля

Во вторник Иосиф вызвал Марианну к себе. Он не объяснил ей, зачем, и она, теряясь в догадках, ехала в его роскошный офис в центре города.

Марианна знала, что Зерковский со Степановым уже спели свою песенку и выдали все, что было им известно. Об этом ей сообщил молодой банкир Иннокентий, с которым они встречались на выходных. Брезинский представил все так, словно хотел обсудить с деловой женщиной сложившуюся неприятную ситуацию, в которой они оба неожиданно оказались. Но Марианна быстро поняла, что это был только предлог: она понравилась Иннокентию.

Вечер прошел очень мило. Они поужинали в финском ресторане «Daddy’s Steak Room», потом заехали в «Вену» выпить кофе, напоследок заглянули в «Конюшенный Двор».

Говорили в основном о работе, об общих знакомых, которых оказалось великое множество, и о последних весьма неприятных событиях.