Сыщица по амурным делам Жукова-Гладкова Мария
– Что вы имеете в виду? – не поняла я.
– В дом все равно лучше подольше не заходить, так что давайте-ка мы догоним Веру Николаевну с провожатым и возьмем его за грудки. Ведь вы же все равно захотите с ним побеседовать?
Я кивнула и добавила, что неплохо будет и машину Николая Ивановича подогнать к этому дому – раз в подполе кто-то лежит. Не тащить же пленниц до кустов, где мы оставили «жигуленок»?
Николай Иванович со мной полностью согласился, теперь уже я пожалела, что мы с Веркой не взяли пистолет, но тут же любовно погладила гранату в кармане куртки, да и одна из любимых «ручек» была у меня с собой. Справимся! Тем более мы втроем против одного – довольно-таки хлипкого на вид – мужика.
Не скрываясь, мы с Николаем Ивановичем припустили по грунтовой дорожке вслед за Веркой с провожатым, успевшими уже далеко уйти. Они, правда, не торопились, да и Верка на своих каблучищах не могла быстро топать, не говоря уже о том, что она давно отвыкла ходить пешком. Мы же с Николаем Ивановичем были обуты в кроссовки, одеты в куртки, не слишком сильно сковывающие движения, более того, несколько подзамерзли, так что ускорили шаг из целого ряда соображений.
Верку с провожатым мы нагнали в сугробе.
Мужик не смог устоять перед прелестями моей подружки, тем более что она наглядно демонстрировала свои таланты по части охмурения мужчин и несколько переборщила. Или нелюдимый мужик отвык от женской ласки и ему потребовалась пятая, если не десятая часть обычной нормы, чтобы броситься на Верку, аки льву в припадке страсти. Когда мы приблизились, подружка еще не решила, чего она сама хочет и чего от нее хотела бы я, поэтому хоть и сопротивлялась, но как-то вяло. По крайней мере, «Насилуют!» не орала, хотя это и было бессмысленно: поле с одной стороны и лес – с другой. Может, конечно, какой-нибудь местный волк и прибежал бы на помощь, но Верка обычно рассчитывает только на свои силы.
Для нас же с Николаем Ивановичем такое положение насильника было очень кстати. Он так и не сообразил, откуда свалились мы вдвоем с водителем, спросить тоже ничего не успел, получив гранатой по голове. Голова у мужика оказалась не очень крепкой, и он вырубился. Николай Иванович тут же извлек из кармана прихваченный в доме мужика моток веревки, быстро связал ему руки и ноги, бросил мне ключи от машины, и я понеслась в кусты, расположенные метрах в ста позади, где завела «Жигули» и подъехала к месту короткой схватки.
Верка уже успела отряхнуться и в красках живописала, как этот сексуальный маньяк на нее, бедную, набросился.
– Надо будет взять у него компенсацию за моральный ущерб, – заявила подружка. – И за физический, конечно. Мне, может, шубу новую придется покупать.
По-моему, Веркина «норка» нисколько не пострадала, но я от комментариев вслух воздержалась, прекрасно понимая, что подружку все равно не остановишь и она в любом случае займется ревизией всех тайников в доме в поисках «компенсации».
Не желая больше ни о чем спорить на морозе, который стал крепчать, мы загрузили так пока и не очухавшегося мачо в валенках на заднее сиденье, рядом с ним села Верка, Николай Иванович занял место за рулем, а я рядом с ним. На приличной скорости водитель понесся к интересующему нас дому. По пути мы увидели, как нос Варвары Васильевны припал к стеклу, но, по всей вероятности, она ничего не увидела: дорога освещалась только фарами «Жигулей». Кто сидит в машине, рассмотреть было невозможно. Свет в доме братьев-алкоголиков уже погас, пение стихло.
Когда мы приблизились к дому нелюдима, Николай Иванович первым вышел из машины, велел нам пока оставаться внутри, сходил в дом на разведку, а вернувшись, сообщил, что запах если и чувствуется, то только в первый момент, когда заходишь. Наверное, он въелся в дерево. Однако для нас он уже опасности не представляет.
Мачо в валенках наконец очухался и смотрел на нас троих с ужасом. Верка за шкирятник выволокла его из машины, Николай Иванович свой автомобиль закрыл, и мы вчетвером проследовали в дом. Хозяин, правда, самостоятельно следовать не мог из-за связанных ног, и его тащила Верка, что у нее получалось неплохо.
На этот раз мы закрыли входную дверь и даже ее заперли, потом затворили все окна, кроме одной створки, чтобы воздух все-таки поступал.
– Холодно-то как, – воскликнула Верка, – я думала, что хоть тут согреюсь!
– В машине печку включим, когда домой поедем, – сказала я, в отличие от Верки согревшаяся в процессе очередной пробежки и схватки. – У Николая Ивановича печка отличная, сама знаешь.
Мужика мы бросили на пол посреди комнаты, не слишком с ним церемонясь, и все втроем встали на колени перед люком в подпол: содержимое его нас очень интересовало.
Он был погружен во мрак, и свет туда падал лишь из комнаты, однако мы сразу же различили лежавшие на полу две женские фигуры. Подпол был весь обшит деревом, так что фигуры, слава богу, лежали не на голой промерзшей земле, а на деревяшках. И на том спасибо хозяину.
– Фонарик надо бы, – сказала я.
– У меня в машине есть, – ответил Николай Иванович, потом повернулся к брошенному нами мужику и уточнил, нет ли у того фонарика.
Мужик, по всей вероятности, решил, что нам следует по возможности угождать, и заявил, что нужный нам предмет имеется в спальне, и даже точно указал место. Верка сходила за фонариком, вручила его мне, после чего заявила, что отправляется на тщательный осмотр спальни. Николай Иванович хотел ей что-то сказать, но я его одернула, объявив, что каждый из нас возьмет на себя свой участок работы.
Верка нас быстро покинула, а мы с Николаем Ивановичем направили луч фонарика внутрь подпола. Я не смогла сдержать вырвавшийся у меня возглас.
В подполе на шубах лежали Алла Сергеевна Тарасова и известная журналистка Лидия Лаушкина. Обе были без сознания.
У меня возникло желание немедленно прыгнуть вниз, к ним на помощь, но разум сдержал мой благородный порыв. Для начала следовало поискать лестницу.
– Как ты туда спускаешься? – повернула я голову к мужику.
– А зачем мне туда спускаться? – усмехнулся он, уже отходя от первого шока. – Что мне там делать?
Я еще раз направила луч фонарика внутрь, увидела в углу парашу, прикрытую крышкой, пластиковую бутылку с водой, прозрачный полиэтиленовый пакет с остатками какой-то еды.
– А как все вниз спускаешь? – снова обернулась я на мужика.
– Или так бросаю, или на веревке, – ответил он все с той же ухмылкой. – Парашу на веревке.
– А их самих как спустил? – подал голос Николай Иванович, имея в виду женщин.
– Сбросил, – мужик попытался пожать плечами, но у него это не очень хорошо получилось.
Я выругалась себе под нос. Бедные тетки! Радовало одно: лететь тут недалеко… Но ведь и с такой высоты можно сломать что угодно и получить сотрясение мозга!
– Они скоро очухаются? – спросила я у хозяина дома, тут же вспомнила про баллон, подскочила к нему, извлекла его из вместительного кармана курточки и осмотрела. На нем стояло множество мелких иероглифов. С данным видом письменности я не знакома, поэтому прочитать ничего не смогла, но решила, что дело это поправимое, в нашем городе есть специалисты чуть ли не по всем мировым языкам. Откровенно признаться, я предположила, что баллон изготовлен китайскими друзьями, заполонившими нашу страну всевозможными товарами. Хотя нельзя было исключать и таланты из Страны восходящего солнца.
Я повторила свой вопрос, глядя на лежавшего на полу мужика сверху вниз. Он ответил, что не знает, так как никогда не засекал время. Но очухаются. Газ не смертелен. По ходу дела я выяснила, что баллоны мужику поставляет «одна его знакомая». Где она их берет, ему неведомо.
– Наталья Игоревна, что ли? – глянула я на мужика.
Он резко дернулся и посмотрел на меня уже по-другому, после секундного молчания уточнил, что нам конкретно требуется. Предложил деньги – чтобы мы убрались восвояси и забыли дорогу в его дом.
– Ты, мужик, – заявила я связанному, – сам по себе нам на фиг не нужен. Теток мы, конечно, заберем, потому что тетки – наши. Нечего им тут у тебя делать, погостили – и хватит. У них свои квартиры имеются, где они, как я подозреваю, будут рады оказаться. А вот к тебе есть несколько вопросов. Ответишь, оставим живым и почти невредимым.
– Задавай свои вопросы, – процедил мужик и попросил попить.
Я отправилась к ведру с водой, стоявшему в углу, наполнила ковш и вернулась к мужику, Николай Иванович тем временем отправился на поиски лестницы, с которой вернулся раньше, чем хозяин дома напился. Из спальни слышались звуки раздвигаемой мебели: Верка проводила обыск.
Я смилостивилась над мужиком, подтащила его к столу, усадила на один из табуретов, сама села напротив, Николай Иванович спустил лестницу в подпол и сам скрылся там.
Еще через несколько мгновений послышался его крик о помощи: самому ему было не поднять Аллу Сергеевну и Лидию на поверхность. Мне пришлось временно оставить мужика, я рванула к подполу, но с моим хрупким телосложением ухватить теток тоже было сложновато, в особенности крупную Лидию, поэтому пришлось кликнуть Верку.
Подружка появилась через мгновение, держа в одной руке автомат Калашникова, а в другой какой-то крупный пистолет, определить модель которого на глаз я не смогла. Николай Иванович, высунувший голову из подпола, стоя на лестнице, присвистнул.
– Там такой склад! – воскликнула подружка. – Ну просто как у Андрюши-оружейника! Даже лучше. Пошли, покажу!
Поскольку Алла Сергеевна с Лидией еще не очухались, я рванула вслед за Веркой в спальню, за нами последовал Николай Иванович, пулей взлетевший по лестнице.
Верка обнаружила в полу спальни большой тайник, весь забитый оружием. Чего там только не было…
– Ну что, забираем? – посмотрела на меня подружка.
– Не оставлять же, – ответила я.
Николай Иванович крякнул, я же велела ему помогать нам грузить все это добро к нему в багажник. Он только глаза закатил, но стал активно выполнять указания, любуясь некоторыми моделями. Верка сокрушалась, что денег пока не нашла.
– У тебя еще есть время, – заметила я. – Мы с товарищем только начали беседу.
– Я с ним сама побеседую, – заявила Верка и, когда мы в очередной раз вошли в дом, целенаправленно двинулась к мужику, съежившемуся под ее гневным взором. – Где деньги, пупсик? – спросила подружка сурово.
– Вы меня не убьете? – спросил мужик.
– Зачем нам тебя убивать? – искренне удивилась Верка.
Я хотела подключиться к их милой беседе, заняв свободную табуретку, но Николай Иванович предложил для начала извлечь теток из подпола, а потом уже беседовать всем вместе, он же попытается привести дам в чувство с помощью нашатыря.
Мы с Веркой временно оставили «пупсика», Николай Иванович опять спустился по лестнице в подпол, поднял на руки Аллу Сергеевну, Верка ее подхватила, затем бережно уложила на деревянный пол комнаты. Я же сбегала в спальню, притащила оттуда подушку и одеяло, подложила подушку Алле Сергеевне под голову, Верка снова ее приподняла, я подстелила одеяло, Николай Иванович выкинул на поверхность значительно потрепанную Аллину шубу, которой мы ее и прикрыли. Затем настал черед Лидии, с которой мы процедуру повторили. Николай Иванович занялся находившимися без сознания женщинами, а мы с Веркой вновь обратили взоры на хозяина дома.
– Давай колись, – устало сказала я. Честно признаться, мне давно хотелось спать. Сколько можно носиться ночами по Ленинградской области, участвовать в сражениях и совершенно не высыпаться? Мне, кстати, завтра на работу, не то что Верке.
– Что вас конкретно интересует? – деловым тоном уточнил мужик, вроде бы понявший, что убивать его мы не собираемся.
– Каким образом они, – я кивнула на Лидию и Аллу Сергеевну, – оказались у вас в подполе?
– Семен привез, – ответил мужик равнодушным тоном.
Нас с Веркой, естественно, заинтересовало, кто такой Семен и с чем его едят, а также – каким образом хозяин дома познакомился с Натэллой? Из довольно сумбурной речи мужика, которому постоянно приходилось задавать наводящие и уточняющие вопросы, так как Цицероном он отнюдь не был, мы выяснили, что он сам является троюродным братом известной нам с Веркой Натальи Игоревны, обеспечивающей непутевого родственника работой после его третьего освобождения. Все три раза мужик сидел за изнасилование.
– То-то ты на меня набросился, – хмыкнула Верка.
Мужик пустился в пространные рассуждения о том, что всегда любил женщин, а они его не понимали, он к нам, стервам, всегда шел со всей душой, а его отвергали, потому что он никогда не отличался ни ростом, ни мускулами, ни красотой. Он понял, что женщины любят сильных мужчин, и решил демонстрировать силу – так, как умел. Демонстрации заканчивались за колючей проволокой.
Во время его пламенной речи (пусть и не очень грамотной, но эмоциональной) нам с Веркой пришлось пару раз поить нашего пленника водой, потом даже накапать ему сердечных капель (он очень переживал оттого, что женщины его не понимают, правда, мы с подружкой демонстрировали полное понимание), за которыми последовал стакан водки, оказавшийся лучшим лекарством.
По ходу дела выяснилось, что все мужики, проживающие по окрестным деревням, ранее судимы, перебиваются случайными заработками, иногда наведываются в город – кто подшабашить, а кто и за более черными делами. Хозяин дома не хотел снова отправляться на зону (статья-то у него была уж больно непривлекательная), к тому же он никогда не тяготел к воровству. Наталья Игоревна, узнав, что непутевый родственник в местах не столь отдаленных хорошо освоил деревообработку и резьбу по дереву, стала подкидывать ему заказы, обеспечила оборудованием, периодически заезжала лично и привозила продукты. Денег, которые выдавала Натэлла, мужику хватало и на еду, и на дам полусвета, услугами которых он пользовался, став постоянным клиентом одной фирмочки с девочками среднего класса. Девочки знали, что он хорошо заплатит, хотя и почудит немного, так что приезжали, несмотря на дальнее расстояние. Фирму, кстати, тоже порекомендовала Натэлла. Мужик не исключал, что она заранее предупредила контингент, кто он и что собой представляет. В общем, все шло неплохо. Жил мужик, не тужил, на свежем воздухе, занимался делом, даже доставлявшим ему удовольствие, удовлетворял свои маленькие прихоти, изредка пил с соседями, но в один прекрасный, то есть совсем наоборот, день в его доме появилась Наталья Игоревна в сопровождении какого-то молодого мужика лет тридцати или тридцати пяти, который приказал несколько переоборудовать дом. Таким образом, появились отделанный деревом комфортабельный подпол (подпол был и раньше, но не обшитый деревом), тайник в спальне и тайник в бане.
– А там что? – спросила Верка, и у нее загорелись глаза.
– Тоже оружие, – вздохнул мужик. – Ох, как я не хотел опять в такие дела ввязываться!
– Опять?
– Ну, в смысле… Не хочу зону опять топтать! Хватит! У меня эти годы знаете где сидят? Все здоровье подорвано к чертовой матери! Вся жизнь поломана! А Наташка вместо того, чтобы помочь… Все вы, бабы, одинаковые!
Мужик еще немного поругал Наталью Игоревну, Верка к нему подключилась, рассказала о своем знакомстве с ней, они поняли друг друга, но тут я решила вмешаться и направить разговор в нужное мне русло.
Молодой мужик, как понял хозяин дома, был новым любовником Наташки, в последнее время уделявшей внимание исключительно молодым мужчинам. Более того, они имели какие-то общие дела и были крепко повязаны. Наташкин любовник с ее родственником не особо церемонился. Парень был прекрасно осведомлен о прошлом хозяина дома, причем знал во много раз больше, чем Наташка, по всей вероятности, выяснив все по каким-то своим каналам.
– Но зону он не топтал, – заявил хозяин дома. – Это сразу видно.
– В общем, вы согласились сделать у себя тайники. Что было дальше?
– Я не мог не согласиться, – вздохнул мужик. – Что мне оставалось? Дом этот – Наташкин, работу мне дает Наташка, деньги – тоже Наташкины, куда я пойду, если она меня выставит? Ни прописки, ни жилья, ни работы, ни семьи… А так… И что мне стоило? Милицейские облавы тут никто не устраивает, они здесь вообще не показываются, поэтому бывшие зэки тут и живут по всем деревням. Живут и никого не трогают. И кореша старые иногда тут кантуются. Никто никаких вопросов лишних не задает: не принято. Бабок любопытных мы всех отвадили. Ну, в общем, что мне стоило?
Мужик помолчал немного, усмехнулся и добавил, что его отпечатков пальцев нет ни на одном стволе, а вот молодой дурак на всех оставил свой «автограф». Я всполошилась, поняв, что мы тоже до всего этого арсенала без перчаток дотрагивались, потом подумала, что даже если мы и снимем по знакомству отпечатки со стволов (Афганец, наверное, в состоянии помочь нам с этим делом), то сравнить нам их, скорее всего, будет не с чем: ведь парень, по словам старого рецидивиста, ни разу не сидел. Но мужик возлагал большие надежды на отпечатки, если милиция все-таки появится.
Прошло еще какое-то время, и вот однажды глубокой ночью приехал этот Семен и привез бесчувственную девушку, втащил ее в дом и велел спустить в уже оборудованный хозяином подпол. Хозяин с вожделением уставился на молодую красотку – это была Лидия. Семен сказал, что хозяин дома может пользовать красотку, сколько ему хочется, но приказал не выпускать ее из подпола. Также никто не должен знать, что она тут находится. Хозяин дома не представлял, как выполнить все указания, и боялся, что крепкая Лидия сможет с ним справиться, когда он спустится к ней в подпол. Семен сказал, что подумает над этим вопросом, велел пока к ней не лезть, только бросать вниз еду и питье. На следующий день приехала Наталья Игоревна, понимавшая, что родственник долго не вытерпит, привезла баллон и пояснила, как им пользоваться. Хозяин дома стал регулярно насиловать бесчувственную Лидию.
– Так тебя что, газ не берет? – удивилась Верка.
– В противогазе не берет, – потупился хозяин дома. – Тоже Наташка привезла.
Мы с Веркой одновременно высказались весьма нецензурно и посмотрели в сторону Лидии, над которой колдовал Николай Иванович.
А хозяин дома продолжал свой рассказ.
Следом за Лидией привезли Аллу Сергеевну. Дамы, узнав друг друга, вначале шумно ругались, потом помирились и даже сдружились.
– Видите следы у них на лицах? Это они друг друга. А потом… потом они меня, стоило мне только открыть крышку… Они меня не понимали! А я… я им даже «Стиморол» туда кидал, кислотно-щелочной баланс восстанавливал! Чтоб кариеса не было, потому что Наташка все забывала зубные щетки привезти, хотя эти и просили.
Мужик опять зарыдал и рассказал, как он теперь пользовал уже обеих – и опять в бесчувственном состоянии.
– Значит, ты все-таки спускался вниз? – посмотрела я на мужика с укором. – А нам врал вначале. Нехорошо. Ай, как нехорошо! Что еще наврал?
– Ничего! Ничего! – истошно завопил мужик и продолжил рассказ.
Наталья Игоревна приезжала регулярно, привозила продукты, интересовалась самочувствием дамочек и с ними беседовала, на время бесед выгоняя троюродного брата подышать воздухом.
– Неужели ты не подслушивал? – поразилась Верка. – Не верю!
– Подслушивал, – признался мужик. – Наташка какие-то деньги требовала. Чтобы они кому-то позвонили и что-то там подписали. Я не все понимал, ну, то есть ничего не понимал. Нет, я, конечно, понял, что их тут не просто так держат, не для меня их привезли, мне они так, заодно достались. И на том спасибо. Но Наташка с Семеном от них что-то получить хотели… Но пока точно не получили. А меня Наташка ругала, что я их хорошо кормлю, что много продуктов на них расходую. А как же иначе? Я же не мог их не кормить? И я люблю, чтобы женщина в теле была, я их откормить хотел, чтобы поупитаннее стали, в особенности эта, старая…
Слышала бы Алла Сергеевна, как тут о ней говорят…
– И что дальше? – спросила я.
– А ничего, – ответил мужик. – Вы приехали…
Я задумалась на какое-то время, а потом попросила как можно точнее описать таинственного Семена. По словам хозяина дома, тот был брюнетом, носил небольшие «остренькие» усики и небольшую же, аккуратно подстриженную бородку квадратной формы. Ничего особо примечательного в его внешности не имелось, рост – чуть выше среднего, плечи широкие, вообще, парень крепкий, явно качается.
Я еще подумала, встала, сказала, что сейчас вернусь, сходила к машине, достала из своей сумки пачку фотографий, сделанных Николаем Ивановичем у астрологического салона «Натэлла», и стала одну за другой показывать их хозяину дома.
Удача нам сопутствовала. Он опознал Семена. Именно этот мужик показался Верке знакомым, когда она просматривала снимки, да и бабка из дома Аллы Сергеевны, похоже, видела его же.
– Придется тебе вспоминать, подруга, где ты с ним встречалась, – посмотрела я на Верку.
Но у подружки мелькнула другая мысль – Верка вообще хорошо соображает, когда на нее начинают давить: все равно кто и все равно по какому вопросу.
– А на какой машине ездит Семен? – спросила она у мужика. – Ты номер, случайно, не записал?
Записать номер мужик не сообразил: не пришло в голову, о чем он теперь страшно жалел, но заявил, что приезжал Семен всегда на одной и той же машине. Это был навороченный джип кроваво-красного цвета.
– А марка машины?! – взревели мы с Веркой.
К нашему великому сожалению, он не мог даже отличить «восьмерку» от «девятки», а «БМВ» – от «Вольво». Но описание машины, данное хозяином дома, навело нас с подружкой на одинаковые мысли. Хотя известного нам владельца похожей машины звали не Семеном и он не носил ни бороды, ни усов, мы все равно почему-то обе подумали на него и уставились на фотографию.
С другой стороны, у нас в городе ведь не один навороченный кроваво-красный джип имеется…
Глава 23
Ночь с 24 на 25 марта, со среды на четверг
За моей спиной послышался тихий стон, затем – невнятное бормотание. Я обернулась. Алла Сергеевна с Лидией Лаушкиной приходили в себя. Но следовало еще задать пару вопросов хозяину дома. Я решила воспользоваться временем, пока Алла Сергеевна с Лидией не очнулись окончательно, и спросила об убийстве двух парней из службы безопасности «Невы-металл», имевшем место неподалеку от дома нашего пленника. Он клялся и божился, что ничего о нем не знает. Сам струхнул, узнав о случившемся. Тогда, правда, у него в подполе не томился никто из женщин, но обыска хозяин дома вполне обоснованно опасался: с таким-то арсеналом и таким его прошлым!
Он никогда раньше не видел машину, на которой ехали парни. Взглянуть на лица трупов ему не удалось: когда они с соседкой Варварой Васильевной вышли на шоссе, тех уже прикрыли каким-то куском брезента.
– В тот день Семен не появлялся? – уточнила я.
Хозяин дома покачал головой, еще раз напомнив, что и Наталья Игоревна, и ее любовник приезжали в эти места лишь под покровом ночи.
– А тогда светло было?
– Да нет, вроде сумерки стояли… Или темно было даже. Когда мы с соседкой на шоссе вышли, точно темно было… Но вы понимаете… Наташка с Семеном всегда приезжали ночью. Может, я вначале не совсем четко выразился. Вообще ночью. А тогда все-таки был еще вечер.
– А как насчет сегодня?
– Сегодня она принеслась раньше обычного, – сообщил пленник. – Хотя… Сколько сейчас-то уже?
Было за полночь. Я подумала, что опять не высплюсь, так что следовало бы поторапливаться домой. Вроде бы у пленника мы выяснили все, что он мог нам сообщить. В крайнем случае, еще разок сюда наведаемся. Теперь бы Аллу Сергеевну с Лидией в норму привести. В клинику Рубена Саркисовича надо будет их доставить для осмотра. Хотя не исключаю, что им обеим потребуется помощь опытного психиатра или по крайней мере психоаналитика.
Отвернувшись от хозяина дома, я встала с табуретки и направилась к Алле Сергеевне, которая, как я успела заметить, только что открыла глаза. Я присела рядом с ней на корточки: Тарасова так и лежала на полу (то есть на одеяле), куда мы ее положили.
– Лана? – робким голосом спросила Алла Сергеевна. – Ланочка, это ты?
– Я, Алла. Как ты себя чувствуешь?
– Попить дай, – попросила Тарасова.
Я проследовала к ведру, стоявшему в углу, из которого уже поила хозяина дома, зачерпнула ковшиком воды и принесла Алле Сергеевне.
– Вода тут такая вкусная, – сказала Тарасова, жадно припав к ковшу.
– Колодезная, – подал голос хозяин дома.
Услышав его, Алла Сергеевна замерла на месте, резко повернулась (она сидела вполоборота к столу, так что не сразу заметила своего мучителя). Тарасова секунду продолжала сидеть молча, не двигаясь, потом одним сильным движением руки отшвырнула ковш в сторону, вскочила на ноги, покачнулась, чуть не упала, но на ногах удержалась и в два прыжка настигла связанного мужчину.
– Ах ты, сука! – завопила она. Это был самый мягкий эпитет из тех, которыми она одарила хозяина дома. Пожалуй, даже опытнейшие моряки проиграли бы ей в силе выражений.
Я, по крайней мере, порадовалась, что Алла Сергеевна находится в здравом уме и трезвой памяти. Если бы она отреагировала как-нибудь иначе, не бросилась бы сразу же бить морду мачо в валенках, я забеспокоилась бы. А так, наблюдая за сценой выпускания Аллой Сергеевной ногтей (они у нее за время сидения в подполе хорошо отросли), под аккомпанемент ее отборного русского мата, я убедилась, что Тарасова абсолютно здорова (если вообще обычный боевой настрой Аллы Сергеевны можно считать нормой) и за время пребывания в подполе лишь поднакопила сил. К счастью, гнев ее выплеснулся не на меня.
Николай Иванович в первый момент хотел было оттащить Аллу Сергеевну от несчастного мужика, уже валявшегося на полу, но я остановила его жестом и устремила свой взор на Лидию.
Отброшенный Аллой Сергеевной ковш попал в нее, слегка забрызгав ее холодной водой. Но это помогло Лидии окончательно прийти в себя, а сцена избиения их мучителя, казалось, придала ей сил. В нее словно влилась свежая энергия. На лице журналистки появилась плотоядная улыбка, становившаяся все шире и шире по мере нарастания громкости воплей хозяина дома.
Лидия поднялась с пола. Николай Иванович к ней подпрыгнул, хотел то ли поддержать, то ли удержать, но Лидия от него отмахнулась и целенаправленно пошла к месту осуществления мести Аллой Сергеевной. Качалась она гораздо сильнее Тарасовой, да и в общем и целом выглядела гораздо хуже, но на ногах тоже держалась вполне сносно.
Следующие минут пятнадцать мы с Веркой и Николаем Ивановичем наблюдали Аллу Сергеевну с Лидией в действии. Наконец они выдохлись (по всей вероятности, сказывалось то, что они недавно получили порцию газа, обычно Аллу Сергеевну хватает на более долгий период), в последний раз пнули мужика и обессиленно опустились на табуретки у стола. Алла Сергеевна вновь попросила попить. Лидия к ней подключилась.
Напившись, они наконец обратили свои взоры на нас.
– Как вы узнали, что мы здесь? – спросила Алла Сергеевна, обращаясь прямо ко мне.
– Мы не знали. И здесь оказались случайно, – ответила я. – И вообще, нам всем пора отсюда сматываться. Время позднее, мне завтра, то есть уже сегодня на работу, и вас еще, красавицы, надо доставить… Куда, кстати, желаете? Я предлагаю наведаться в клинику к Рубену Саркисовичу. Там у него несколько разных отделений, не только хирургия.
Алла Сергеевна заявила, что предпочла бы сегодня переночевать у меня, а также обсудить со мной ряд исключительно важных моментов. Мне тоже хотелось задать ей кое-какие вопросы (но только не сегодня: я дико устала), поэтому я кивнула, заявив, что кров предоставлю. Ответ Лидии меня откровенно удивил.
Она попросила отвезти ее к водочному королю Владиславу Юрьевичу Максимову.
Я посмотрела на Лидию внимательно и попросила пояснить, здесь и сейчас, в каких отношениях она находится с упомянутым господином и знает ли она, с какой целью ее взяли в заложницы?
Лидия всхлипнула, на ее глаза навернулись слезы (видел бы ее сейчас кто-то из тех, кто регулярно смотрит ее передачи по телевизору, где она появляется в образе недоступной Снежной королевы, абсолютно невозмутимой и, кажется, неспособной на проявление каких-либо сильных эмоций), она судорожно закивала, а потом заревела белугой. Я обратила свой взор на Аллу Сергеевну.
– Лидочка от него беременна, – сообщила Тарасова.
Я поперхнулась, а Алла Сергеевна быстро выдала все, что ей стало известно за то время, что они провели с Лидией в подполе. Вначале подравшись, они затем стали лучшими подругами и многое рассказали друг другу о своей жизни. Делать-то им все равно было нечего.
Лидия делила постель с Максимовым уже больше года. У Владислава Юрьевича имелась жена его возраста, с которой они фактически жили в разных домах: она – в городской квартире, он – в загородной резиденции. Максимов уже давно не испытывал к жене никаких теплых чувств. Более того, Владислав Юрьевич считал, что именно она «проспала» их единственного сына, подсевшего на иглу. Максимов делал деньги, развивал свое основное производство и несколько сопутствующих, жена не работала, сидела дома и, как выяснилось, занималась только собой: ходила по массажисткам, косметичкам, маникюршам. За сыном она не следила, хотя то, что происходило с парнем, давно можно было заметить. Когда Максимов обратил внимание на странности в его поведении, было уже поздно. Отец бросил все средства на лечение сына, в настоящее время находившегося в какой-то супердорогой клинике в Швеции. Однако и там стопроцентного излечения не гарантируют. Слишком поздно.
Владислав Юрьевич, насколько знала Лидия, всегда сожалел, что у него только один ребенок. Это несколько раз проскальзывало в их разговорах с Лидией – и она решилась от него родить, заранее не обговорив с ним эту тему. Она никогда раньше не горела желанием стать матерью, да и в этом случае, если быть абсолютно откровенной, тоже в первую очередь хотела не ребенка, а Максимова. Лидия надеялась, что Владислав Юрьевич если уж и не женится на ней (хотя Лидия рассчитывала именно на это), то, по крайней мере, обеспечит и ее, и ребенка на всю оставшуюся жизнь. Он уже показал себя щедрым мужиком.
– Знаешь, Лана, оказывается, у нас в городе считается удачей попасть в постель к Максимову, – сообщила мне Алла Сергеевна. По ее слегка прищуренным глазам и выражению лица я вдруг поняла, что Тарасова уже просчитывает для себя и этот вариант.
– Спасибо, но у меня об удаче несколько иное представление, – заметила я.
Верка только хмыкнула, но ушки навострила. Если я не только не имела желания, но и – в принципе – возможности (хотя бы из-за своего возраста и явно неприятных воспоминаний Владислава Юрьевича о наших предыдущих встречах) оказаться в максимовской постели, то Верка вполне могла туда попасть. А почему бы ей не сделать то же самое с тем, кто даст больше? Свалит всю вину на меня, как на мать-командиршу, представит себя этаким агнцем, приехавшим заглаживать вину перед Владиславом Юрьевичем, которым, как выяснится, она давно восхищалась и с которым мечтала пообщаться с глазу на глаз… За соответствующее вознаграждение, естественно.
Алла Сергеевна сообщила нам, что Владислав Юрьевич щедро одаривает даже разовых партнерш, не говоря уже о постоянных. В последнее время Лидия, правда, приложила немало усилий, чтобы никаких других подруг, даже относительно постоянных, у него не осталось.
Журналистка попыталась стать нужным Владиславу Юрьевичу человеком. Она брала интервью у тех людей, которые по каким-то причинам интересовали Максимова, и выуживала из них информацию (это она умела) не столько для своих передач (хотя и они у нее выходили неплохо и пользовались успехом), сколько для своего главного спонсора. Именно поэтому она и загорелась желанием взять интервью у Станислава Леонидовича Тарасова. Как мужчина он ее совершенно не интересовал, так что Алла Сергеевна зря устраивала дебош в квартире у Лидии.
– Но ведь ты же тогда?.. – повернулась я к Лидии, вспоминая сцену, на которой присутствовала. Я не совсем понимала ситуацию. Ведь Лидия же в тот вечер ничего не отрицала, наоборот, подтвердила свою связь с Тарасовым, сообщила о своей беременности, причем утверждая, что носит она в себе ребенка Стаса. А Алла Сергеевна, в свою очередь, еще больше завелась, узнав о том, что появился новый претендент на наследство. Она еще думала, можно ли доказать отцовство после смерти отца…
Как оказалось, Лидия приняла Аллу Сергеевну за жену Максимова. Она же не видела ни ту даму, ни Тарасову раньше. Откуда Лидия могла предположить, что к ней принесется жена Тарасова? Появления же Максимовой она вполне могла ожидать.
За пару дней до дебоша Аллы Сергеевны Лидия сообщила водочному королю, что она беременна и собирается рожать. Владислав Юрьевич не дал ей никакого определенного ответа, но она точно знала, что он обрадовался. Когда Алла Сергеевна без приглашения пожаловала к ней, Лидия решила, что Максимов объявил жене о разводе.
Алла Сергеевна не представилась, когда влетела в квартиру Лидии. Каждая из них думала о своем и слышала то, что ожидала услышать от соперницы. Лидия была уверена, что супруга Максимова не желает отдавать свое большое сокровище в новые руки, Алла Сергеевна не сомневалась, что Лидия делила постель с Тарасовым и намерена отсудить у нее часть причитавшихся ей богатств. Лидия имела в виду доказательство отцовства при живом отце, Алла Сергеевна же собиралась выяснять у врачей, можно ли доказать это после смерти родителя. Фамилия и имя отца во время той схватки не произносились ни разу. Ошибочка вышла, господа!
С ошибочкой дамы смогли разобраться только в подполе, после чего воспылали друг к другу нежной сестринской любовью. Между ними возникло настоящее взаимопонимание, Алла Сергеевна поделилась с младшей подругой по несчастью своим жизненным опытом и поведала ей, что она сама предприняла бы на месте Лидии. Затем они стали ломать головы над вопросом – как выбраться?
Я предложила эту тему пока оставить (они уже выбрались, получив помощь, откуда не ждали). Меня интересовало, знают ли они, кто их прихватил и за что конкретно.
Алла Сергеевна вначале прояснила ситуацию с Лидией. Как решили две кумушки, в охрану водочного короля затесались шпионы, которых Лидочка теперь планирует вывести на чистую воду. Как я предполагала, при помощи Аллы Сергеевны, ныне – лучшей своей подруги. Интересно, на чем дальше будет основываться эта дружба? И вообще, как долго она продлится? Если Алла Сергеевна уже нацелилась на Максимова сама…
– Почему вы так решили – о шпионе? – уточнила я у дам.
О беременности Лидии знала Наталья Игоревна, державшая их в подполе. Не Максимов же ей сообщил о том, что вскоре он снова должен стать отцом? Лидии велели связаться с Максимовым и передать ему требования похитителей. А требовали они весьма любопытных вещей. Во-первых, отвалить от «Невы-металл» и никогда больше не претендовать на это предприятие. Во-вторых, перевести сумму с одного из счетов Максимова на другой (данные Лидия диктовала по бумажке, врученной ей Натальей Игоревной).
– И сколько там было? – поинтересовалась Верка, которая вообще не может оставаться спокойной, если речь заходит о деньгах. У меня, откровенно признаться, тут же мелькнула мысль, что Верка сейчас прикидывает, не потребовать ли у Максимова перекинуть деньги с того же счета куда-нибудь еще, теперь уже по указанию Верки.
Я пресекла попытки подружки в зародыше. Она на меня окрысилась, в гневе сообщив, что в этом треклятом доме она вообще нашла одни рубли в сумме только лишь пятисот шестидесяти одного! Хозяин дома, тихо лежавший на полу, издал некий звук, в котором соединились отчаяние, удивление, возмущение, недовольство и прочие эмоции. Верка подошла к нему и пнула ногой в бок. Мужик взвыл, а она рявкнула:
– Где деньги, сволочь?!
– Нет больше денег! – зарыдал мужик белугой. – Наташка сказала, что они мне сейчас ни к чему. Продукты она привозит, раньше на баб давала, а тут у меня две жили, так что мне не надо было. Наташка жадная, за копейку удавится!
Мужик завыл еще громче.
Я сказала Верке, что она может продать часть найденного в доме оружия и выручить за это неплохие бабки. Подружка ответила, что оружие мы продавать не будем, а оставим себе, так как оно нам может пригодиться, а поскольку мы имеем тенденцию терять пистолеты и автоматы (или их у нас отбирают), надо иметь большой запас. Найденного здесь нам надолго хватит. В ответ я велела им с Николаем Ивановичем наведаться еще и в баню, где мы пока не распотрошили тайник, и забрать добро и оттуда.
– Меня Семен убьет! – взвыл хозяин дома. – Это его оружие! Если он приедет и поймет…
– Вали все на нас, – бросила Верка через плечо, покидая дом вслед за Николаем Ивановичем.
Я же заявила мужику, что как раз очень желала бы пообщаться с Семеном лично, задумалась, какой номер телефона оставить, потом решила, что если моя забрезжившая в мозгу догадка верна, то и скрываться нечего, и просто попросила передать Семену, чтобы он позвонил Лане.
Алла Сергеевна с Лидией тут же на меня заорали, стали убеждать, что я не должна так рисковать, что они желают видеть меня в добром здравии, и так далее, и все в том же духе. Я заверила дам, что в состоянии за себя постоять и на своем веку повидала и не таких Семенов. Как раз вспомнила свой боевой опыт в Афгане, где провела два года, работая в госпитале медсестрой. Лидия мгновенно захотела сделать обо мне передачу, я вежливо отказалась, заметив, что увидеть свой светлый лик по «ящику» никогда не было мечтой моей жизни. Правда, я заметила, что не отказалась бы от благодарности в виде рекламы моей турфирмы, желательно бесплатной. Лидия закивала и сказала, что обязательно что-нибудь придумает и что мы даже можем сделать передачу о моей турфирме. Я ответила, что тоже подумаю и лучше мы обсудим этот вопрос в другом месте и в другое время.
Я поинтересовалась, как Максимов отнесся к звонку Лидии из плена. Лаушкина всхлипнула и ответила, что отец ее ребенка заявил, что постарается ее освободить. Принимать условия негодяев он не согласился. Алла Сергеевна после произнесения Лидией последней фразы высказалась непечатно в отношении всех мужиков вообще.
А я глубоко задумалась. Не решил ли Максимов, что это я приложила руку к исчезновению Лидии? В особенности если она что-то сказала про женщину… Или женщина (то есть Наталья Игоревна) тоже говорила с ним? Я уточнила этот вопрос. Лидия с Аллой Сергеевной подтвердили, что Наталья Игоревна вначале сама высказала требования, потом вручила трубку Лидии, которая и рыдала в нее, диктуя номера счетов. Но свои фамилию, имя и отчество Натэлла, естественно, не называла.
Значит, Максимов, зная участников игры, вполне мог подумать на меня. И активность по спасению Лидии он все-таки проявил, прихватив меня в компании с Веркой и Ромой. Своими действиями мы убедительно доказали ему, что в состоянии захватить в плен и журналистку, и вообще кого угодно. Значит, мне предстоит поставить все точки над «i» в отношениях с водочным королем. Отвезу ему Лидию лично, да и она, надеюсь, даст мне самую лестную характеристику. Более того, она знает, кто ее в самом деле тут держал.
– Тебя взяли дома? – уточнила я у Лаушкиной.
– Да, – кивнула она.
– Лидочка практически ничего не помнит, – встряла Алла Сергеевна, полностью пришедшая в себя и, казалось, уже забывшая, что провела несколько дней в подполе.
Когда мы с Аллой Сергеевной ушли из ее квартиры, Лидия решила прилечь. Она почувствовала страшную усталость, даже не было сил прибраться. Она легла прямо в халате, а проснулась оттого, что почувствовала, как ей в вену воткнулась игла. Над ней стоял незнакомый мужик. После введения ей какого-то лекарства он одел ее и спустил вниз, к своему джипу, на котором и отвез в этот дом. По пути из квартиры и на улице они никого не встретили. По всей вероятности, стояла глубокая ночь. Лекарство действовало как-то странно. Вначале Лидия все осознавала, только не могла сопротивляться, потом отключилась. Очнулась уже в подполе.
Я встала с табурета, взяла в руки сумку, куда уже успела убрать фотографии, достала их и протянула Лидии.
Она тут же узнала «Семена», добавив, что везли ее на кроваво-красном джипе «Ниссан Патрол». К нашему великому сожалению, о его номере она ничего сказать не могла.
Семена узнала и Алла Сергеевна.
– Тебя-то как заловили? – посмотрела я на нее. – Я знаю от твоего врача, что тебя куда-то вызвали среди ночи и ты понеслась, даже не написав записку. Могла бы хоть сообразить – оставить послание. Или мне бы позвонила.
Алла Сергеевна вздохнула.
– Ну, колись, – сказала я, решив выяснить все на месте, а не откладывать беседу на завтра, послезавтра или на следующие дни. Жизнь научила меня, что все по возможности следует выяснять немедленно, потом может просто не оказаться такой возможности. – Тебя-то с какой целью прихватили? С Лидией мне теперь все понятно: она – единственное средство давления на Максимова. А ты с какого боку? Вернее, с какого боку Натэлла? И что там у вас с ней за отношения?
В свое время, как мне уже было известно, Алла Сергеевна устроила дебош в астрологическом салоне, причем подбил ее на это покойный Тарасов, не знавший, как от Натэллы отделаться. По всей вероятности, Наталья Игоревна затаила на нее зло. Примерно за неделю до смерти Стаса Наталья Игоревна позвонила Алле Сергеевне и предложила встретиться.
– Раньше вы не встречались? – уточнила я. – В смысле после твоего дебоша?
Алла Сергеевна покачала головой. «Значит, в наркоторговле она никоим образом не участвовала? – подумала я. – И мы зря ее подозревали? Она – такая же жертва, как и Тарасов? Слава богу, что еще осталась жива».
И, кстати, где сейчас, интересно, находится господин Багловский? Если бы мы и его нашли в этом погребе, с него можно было бы снять все подозрения, но раз его там не было…
Во время телефонного разговора Наталья Игоревна особо подчеркнула, что об их встрече никто не должен знать – это в интересах Аллы Сергеевны. Тарасова не имела желания встречаться с Натэллой, но та заявила, что прекрасно понимает, почему Алла в свое время принеслась к ней, как злобная фурия, сама бы поступила на ее месте точно так же, но сейчас у Натальи Игоревны для Аллы Сергеевны есть деловое предложение.
Алла Сергеевна поехала на встречу в астрологический салон. В какую-нибудь квартиру, или на темную улочку, или за город она отправиться не решилась бы, а так, среди бела дня… В общем, она не думала, что с ней там что-то сделают, тем более что салон рекламировался чуть ли не во всех бесплатных газетах, бросаемых в почтовые ящики.
Там ей были предъявлены фотографии, наглядно демонстрирующие подвиги Аллы Сергеевны в квартирах любовниц Тарасова – за последний год. Имелись не только фотографии, но и видеозаписи, сделанные скрытой камерой.
– И что? – не поняла я. – Ну, побузила – и ладно. На тебя в суд кто-нибудь подавал? Заявления в милицию писал? Тарасов же все уладил.
– Это еще не все, – вздохнула Алла Сергеевна.
Натэлла заявила Тарасовой, что ей известно об исчезновении трех девушек – из числа тех, у кого Алла устраивала дебоши. Алла Сергеевна открыла от удивления рот – ни о каком исчезновении девушек она слыхом не слыхала.
– А Тарасов тебе о них не говорил? – встряла я.
Алла Сергеевна покачала головой и продолжила свой рассказ.
Наталья Игоревна заметила, что Тарасовой придется объясняться в милиции: слышала – не слышала, знала – не знала… Более того, у Натэллы имелись документы, подтверждавшие беременность всех трех: девушки перед своим исчезновением успели обратиться в женские консультации. Каким образом Натэлла заполучила в руки эти документы, Алла Сергеевна не знала, но предполагала, что традиционным русским путем, причем с оттенком нового времени: смесью взятки, нескольких приятных слов какой-нибудь немолодой даме, а также полного постсоветского пофигизма медицинских работников из учреждений госмедицины.
Натэлла заявила, что доказательства Аллиных дебошей, запечатленные на видео и фотопленки, ее известность в плане устраивания подобных спектаклей (свидетельницы найдутся), а также исчезновение трех девушек, беременных от Стаса (и «не исчезновение» других, не беременных), вполне потянут на несколько лет за колючей проволокой.
– Но ведь еще надо доказать, что именно ты помогла им исчезнуть! – воскликнула я.
– Доказать можно все, что угодно, – вздохнула Алла Сергеевна. – Все, что кому-то нужно.
Связанный пленник, лежавший на полу и к нам прислушивавшийся, вежливо кашлянул. Алла посмотрела на него без ненависти и спросила:
– Правильно я говорю?
Пленник кивнул.
– Понимаешь, Лана, – обратилась она ко мне, – я не знала, чьи связи перевесят: тарасовские или наташкины. Да и захочет ли Тарасов меня защищать… Ведь Наташка грозилась и ему представить все эти материалы. А как бы отреагировал Стас? Он – не суд и не следствие. Ему могло и этих материалов хватить. Стал бы он со мной цацкаться?
«Но ведь он же сам проводил расследование, – подумала я. – Мне же Серега рассказывал!»
В общем, Алла Сергеевна прикинула свои шансы и поинтересовалась – чего же от нее желает Натэлла?
Наталья Игоревна желала акции «Невы-металл».
– Но ведь тогда у тебя их еще не было! – заорала я. – Ведь все принадлежало Тарасову! Ну, то есть не все, но у тебя же не было ни одной!
– Она заставила меня написать долговую расписку… Я обязалась передать ей двадцать процентов акций сразу же после получения…
Я слушала, раскрыв рот, потом уточнила, когда произошла их встреча с Натальей Игоревной.
Виделись они в среду, десятого марта. Во вторник, девятого, Стас изменил завещание, а погиб он шестнадцатого.
Читать бесплатно другие книги:
