Патриций Голсуорси Джон

Когда силы Анаис были на исходе, неожиданно повеяло прохладой. Она все же выбралась наверх! Собрав остатки воли, девушка, шаг за шагом, преодолевала последние ступени. Посветлело, дышалось значительно легче, и вскоре Анаис с хриплым стоном упала на пол винного погреба. Перед глазами плясали огненные смерчи, спертый подвальный воздух с трудом вырывался из легких. Анаис долго не могла отдышаться, но постепенно прошло головокружение, унялась тошнота, и она смогла подняться на ноги. И тут девушка услышала чьи-то голоса, кто-то спускался в погреб. С неизвестно откуда взявшимися силами она мгновенно переместилась за большую деревянную бочку в самом дальнем и темном углу. С трудом протиснувшись в узкую щель между днищем бочки и стеной, девушка замерла, затаив дыхание. Грязная, мокрая, в разорванном платье, в винном погребе – дворцовая челядь долго бы обсуждала, делилась предположениями: что же могла делать принцесса в таком виде в таком месте? Чего доброго дошло бы и до Анаис.

Мучительно долго, неспешно переговариваясь, слуги наполняли кувшины и ставили бутыли в корзины. Тело Анаис затекло, голова опять закружилась… Наконец, голоса стали удаляться и вскоре замерли вовсе, тогда Анаис смогла выбраться из своего убежища. Ее все еще трясло от пережитого страха и холода, девушке требовался глоток вина, дабы окончательно придти в себя и успокоиться. Она попробовала повернуть вентиль бочки, но он оказался слишком тугим для ее слабых дрожащих рук, тогда Анаис взяла одну из стоявших на полу бутылок, вытащила зубами пробку и, захлебываясь, принялась пить прямо из горлышка. Это вино слуги держали для себя, оно не запечатывалось, как бутыли для столов знати.

Успокоившись, Анаис перевела дух и, крадучись, вышла из погреба. Желая стать невидимой и неслышимой, она стремглав бросилась к своим покоям.

Едва Анаис захлопнула дверь спальни и стянула с себя грязные лохмотья, в покои постучала служанка и сообщила, что Дракула с Палачом ожидают аудиенции.

Разметавшись, Макс спал и ему снились какие-то не цветные сны. Внезапно он вздрогнул и резко проснулся. Еще плохо соображая спросонок, Макс огляделся по сторонам и похолодел… ему показалось, что в кресле кто-то сидит.

– Кто здесь? – прошептал он, пытаясь на ощупь найти выключатель ночника над кроватью. Вспыхнул свет, и Макс замер. В кресле сидел Дэн, вокруг дотлевали матовые свечения.

– Привет, Макс, – с улыбкой произнес он.

– Дэн?.. Ты?

– Да, я. Жив и здоров, – Денис со светлой ностальгией глядя по сторонам. – Ты постарайся меня выслушать спокойно, хотя это будет не совсем просто…

Молодой человек поднялся на ноги и сделал шаг к кровати.

– Нет, стой! Не подходи ко мне! Ты, призрак поганый! Отче наш, иже еси…

– Макс, прекрати! Никакой я не призрак, я живой, вот, потрогай меня за руку. Я просто вошел в твою квартиру, как раньше.

– Ключи все еще у тебя? – парень сидел неподвижно, напрягшись так, словно в любую секунду собирался отпрыгнуть в сторону.

– Конечно, – улыбнулся Дэн, – они все еще у меня.

– Но замки-то я сменил, – нехорошо улыбнулся Макс, – так что не надо тут…

– Макс! Какая разница, как я попал сюда, – Дэн бросил быстрый взгляд на часы, – это я. Посмотри, я! Потрогай меня и убедись, что я не призрак!

– Черт знает что творится… – пересилив себя, Макс дотронулся до его руки, и через мгновение приятели уже крепко обнимались.

– Старина, где ты так долго пропадал? – Макс зажег верхний свет. – Что это на тебе за шмотки? Где взял такие? – парень топтался вокруг Дэна, разглядывая его наряд. Денис специально сменил перед дорогой простую одежду на свою королевскую, чтобы другу было легче поверить его рассказам.

– Макс, у меня очень мало времени, я буду говорить быстро, а ты верь моим словам, просто поверь. Не требуй пока никаких доказательств, ладно?

– Постараюсь, – Макс переминался с ноги на ногу, то так, то эдак разглядывая друга. – Ты так неожиданно исчез! А теперь так вот появился…

– Я понимаю… И часы у тебя все еще висят, я так и знал, – в глазах Дэна была теплая грусть и радость одновременно. – Не верю, что вижу все это снова. Ладно, ближе к сути. Макс, ты не посчитай меня психом, но дело в том, что все это время я жил на другой планете…

– Да? – Макс с улыбкой взглянул на друга. – И на какой же?

– На Сатурне, я там женился на принцессе и стал совсем другим человеком.

– Интересно, и какова же твоя супруга? У нее три ноги и маленькая антенка на голове?

– Что ты, она очень красивая девушка, – рассмеялся Дэн. – Да, раньше я тоже думал, что все гуманоиды с антенками и от трансформатора работают. Конечно, тебе трудно вот так, сразу поверить мне, но это факт. Можно сказать, что контакт с внеземными цивилизациями, о котором мы все так долго бредили, свершился.

– И ты с ними… сконтактировал? – Макс отступил на пару шагов и, не сводя взгляда с друга, поискал на ощупь сигареты на тумбочке.

– На твоем месте я бы тоже посчитал меня ненормальным, но посмотри на меня, разве тебя не удивляет моя одежда? И вот это?

Он вытянул руку с браслетом, в оправе тускло светился молочный камень.

– Видишь, это моя связь для возвращения обратно.

– Ну, допустим, – Макс глубоко затягивался, стряхивая пепел на пол, себе под ноги, – хорошо… допустим…

– Дружище, я пробыл там почти два года, мой новый мир так похож на наш с тобою, что сначала можно и не заметить разницы. Однако разница есть, и очень большая. У них там совершенно другая психология и миропонимание. Там живут удивительные люди, и мне посчастливилось с ними познакомиться и подружиться. Но за все это время у меня не было случая хотя бы словом перекинуться с землянином, с таким же, как и я. Ты мой единственный друг на Земле, всегда им был и, надеюсь, остаешься…

– Чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты поехал со мной.

– Куда?

– Куда пожелаешь. Но сначала мы обязательно должны будем заехать на Кирас, а потом – Сатурн, Меркурий, Плутон… куда угодно! Соображай скорее, уходит время.

– А куда ты так торопишься? Слушай, ты волосы отрастил, непривычно выглядишь.

– Там почти все так ходят, волосы – маленький космос человека… – Дэн не сводил глаз с пластмассового циферблата.

– С ума сойти, – Макс тяжело уселся на край кровати и затушил сигарету о коробок спичек. – Слушай, это на тебе драгоценные камни или стекло? Так переливаются необычно.

– Драгоценные, они называются «Драгоценности Космоса», самые ценные и редкие камни, они растут в цветах, как жемчуг в раковинах, они бывают трех, шести и девяти цветов… Господи, ну о чем я говорю! Так ты едешь со мной или нет?

– Вот так сразу? Среди ночи?

– Понимаешь, это единственный шанс, я с трудом упросил друзей, чтобы они разрешили тебя взять. Решай, пожалуйста, скорее.

– Подожди, – Макс потер пальцами лоб и потянулся за очередной сигаретой, – не могу же я вот так, с бухты-барахты пойти туда не знаю куда… Разве там можно жить и дышать?

– Можно, и очень даже хорошо. Пойми, это твой единственный шанс посмотреть другие миры и планеты, познать удивительные вещи. Скучно нам не будет, уверяю, я тебе все покажу и расскажу, и друзья у меня там просто потрясающие! Поехали!

– И что, на всех планетах есть жизнь? – Макс криво улыбнулся, прикуривая фильтром.

– Да, конечно, неужели ты думаешь, что во всей Вселенной есть только одна наша цивилизация? Везде есть жизнь, только мы ее не видим.

– Сумасшедший дом какой-то, – он, чертыхнувшись, отбросил испорченную сигарету и взял другую. – Ну, допустим, я соглашусь отправиться с тобой в иные миры, так сказать, а если мне там не понравится, я смогу вернуться обратно?

– Думаю, да.

– Ты думаешь или точно смогу?

– Сможешь, точно сможешь! Ты едешь со мной или нет? Последний раз спрашиваю, у меня пять минут осталось!

– Ну, ладно, еду, была не была, что я теряю в конце концов. Сейчас, шмотки соберу…

– Наконец-то! Не надо, не собирай ничего, там все есть.

– Ну, мне хоть деньги надо взять, на что я там жить буду? И еще…

– Там твои деньги никому не нужны, не бери ничего, если что-то вдруг понадобится, Сократ все на свете достанет.

– Кто достанет?

– Один мой друг, ты с ним познакомишься… Ну? Едешь или нет?

– Ладно, – махнул рукой Макс.

Дэн собрался было нажать на камень, но в этот момент молочный свет вспыхнул ярче и… погас.

– Что случилось? – растерялся он. – Почему он погас, ведь еще есть время.

– Ты по моим часам следил? – Да.

– Зря, они отстают.

– Ну вот, – глухо произнес Дэн, – опять я опозорился как мальчишка…

– А чего, всё, что ли? – Макс присел на корточки рядом с другом и потрогал пальцем мертвый камень в браслете. – Вариантов нет?

– Варианты есть всегда. Ластения с ума сойдет от переживаний, а Сократ лишний раз всем докажет, что земляне – негодные зверушки, ни к чему не приспособленные. Какой я изумительный идиот! Время надо было уточнить – и все!

– Да ладно тебе, если они такие продвинутые, то заберут тебя, какие проблемы. Откуда они? С Марса, что ли?

– Из Космоса.

– Значит, продвинутые. Слушай, а эта штуковина что, реально из золота?

Дракула с Палачом уже битый час были вынуждены стоять в ожидании принцессы в Главной Зале Торжеств, где не имелось никаких сидений, кроме трона на возвышении. Патриций никогда не пользовался этим Залом, как и многими другими, предпочитал вести свои дела в кабинете или конференц-зале, но Анаис приказала открыть и привести в порядок почти все апартаменты Дворца, хотя не успела бы использовать их все по назначению до конца своих дней.

Дракула с Палачом были одеты в строгие черные костюмы и имели чрезвычайно официальный вид. За время, проведенное вне стен Дворца, они заметно изменились: Палач слегка растолстел, а Дракула еще больше стал смахивать на хищную птицу из-за колючих настороженных глаз и тонких поджатых губ.

– Зачем она нас позвала? – недовольно прокаркал старый вампир, чувствуя, как противно ноют уставшие ноги. – Для того, чтобы мы торчали тут, как какие-нибудь слуги?!

– Понятия не имею, – зевнул Палач. – Вообще, все это странно, тебе не кажется? Сначала она вызывает нас во Дворец, но мы ее не видим, потом через третье лицо передает, чтобы мы оставались, мы остаемся, нам назначают аудиенцию – и опять никого. Странно, да?

– Да, непонятно мне такое поведение.. Ноги болят, проклятье!

Наконец, двери Залы распахнулись, и вошла Анаис, одетая в яркое красное платье, отбрасывающее на неестественно бледное лицо дрожащие алые блики.

– В чем дело? – Терра удивленно смотрела на погасший камень в своем браслете. – Что такое?

– Ну, вот, – уныло вздохнул Сократ, – не успел, растяпа. Так я и знал!

– А может, он решил остаться?

– Разве он мог меня бросить, Терра? – воскликнула Ластения. – Разве мог оставить всех нас?

– Вдруг родина затмила для него все вокруг? – проворчал толстяк. – Ностальгия там, и все такое…

– Я так не думаю, – покачал головой Алмон. – Скорее всего, он долго рассказывал, все объяснял своему другу и не заметил, как вышло время.

– Значит, мы его больше не увидим? – Анаис смотрела на Терр-Розе. – Не верю, что нет никакого другого выхода!

В ответ Терра промолчала.

После разговора с Анаис, озадаченные Дракула с Палачом вышли прогуляться в Дворцовый Парк. Зимний день быстро перетекал в сиреневый вечер. Стоял кристально чистый, спокойный тихий холод. Сердце Парка замерло, почти остановилось, обледеневшие деревья, точь-в-точь помертвевшие души, замерли, воздев ломкие ветви к затянутому пепельными тучами небу.

– Тебе не кажется, Дракула…

– Кажется.

– А что именно тебе кажется?

– Что-то тут не так. Анаис совсем другая, не похожа сама на себя.

– Это верно, – Палач обернулся и задумчиво посмотрел на Дворец. – Может, и вовсе не она?

– Все может быть, но в любом случае, кем бы она не была, мы уже согласились ей помочь.

– А не зря мы это все затеяли?

– Теперь уже поздно.

– Почему? Можем еще отказаться.

– И снова вернуться в «Лувим»?

– Тебе там было плохо?

– Хорошо, но «Лувим» и Дворец – слишком разные места жительства.

Макс спал, а Дэн так и не смог заснуть и встречал рассвет сидя в кресле. Перед глазами Дениса проплывали лица Сократа, Алмона, Терр-Розе, Анаис, но ярче всех виделась прелестная Ластения… Теперь Земля, долгожданная родина, казалась молодому человеку громадной тюрьмой, без права свиданий и переписки.

Затарахтел будильник, Дэн вздрогнул и очнулся. Отбросив одеяло, Макс спрыгнул с кровати, разминая руки и ноги.

– Надо же, ты не исчез, – улыбнулся он, – а я думал, утром все чудеса заканчиваются.

– Как видишь – не все, – угрюмо ответил Дэн.

– Дружище, мне сейчас надо сбегать по одному делу, ты оставайся за хозяина, идет?

– Идет.

– Там, в шкафу, найдешь новые джинсы и свитер, тоже ни разу не надеванный. Там вообще много всякого барахла в упаковках, ты не стесняйся, бери, что тебе надо, я еще и половины не успел поносить. Ты, конечно, классно выглядишь в этом наряде, но сам понимаешь – не поймут правильно.

– Откуда столько? – удивился Дэн.

– Мои родители ни с того, ни с сего вспомнили, что у них есть сын, и стали помогать. Лучше поздно, чем никогда.

Макс быстро оделся и натянул майку с изображением задумчивого бульдога. Дэн вспомнил, как они, кажется, сто лет тому назад, вместе отправились на рынок посмотреть Максу какую-нибудь футболку и выбрали эту, с бульдогом, уж больно он был похож на одного их общего знакомого…

– Дэн, ты сваргань чего-нибудь поесть, ладно? Там вроде картошка еще оставалась. Я к обеду вернусь, а потом опять уйду, я сегодня в нашем родном кабаке во вторую смену. Завтра у меня выходной, сходим куда-нибудь, отметим твое воскрешение. Насчет обеда не забудь, ладно?

– Ладно, – вздохнул Дэн. – Если это будет несъедобно, то извини, я уже забыл, как это делается.

– Ничего, к хорошему привыкают быстро, к плохому еще быстрее, – «успокоил» Макс. – Все, я побежал, не скучай, понадобятся деньги – знаешь, где лежат.

Макс ушел, а Дэн еще долго сидел в кресле неподвижно, затем встал и подошел к платяному шкафу. Открыв дверцу, он натолкнулся на свое отражение в большом зеркале и застыл, будто увидел себя впервые. Из зеркала смотрел высокий широкоплечий незнакомец с бронзовым загаром неповторимого оттенка, которым одаривает только солнце Сатурна, черные густые волны волос падали на плечи, а само лицо, глаза светились покоем и гармонией. На Сатурне он и не замечал, как сильно изменился…

Позади отражалась стена, оклеенная светлыми обоями, наспех заправленная кровать, вытертая ковровая дорожка на полу. В углу маячил кусок телевизора, угол тумбочки и часть подоконника.

Денис вздохнул и принялся копаться в шкафу, но какую бы вещь он не примерял, все оказывалось мало к немалому удивлению Дэна, носившего с Максом практически один размер. Вскоре он понял, в чем дело. На Сатурне он, Дэн, постоянно работал над своей душой и телом, ведь спутник королевы должен быть совершенством, как внутренним, так и внешним. Он спал по два часа в сутки, позволяя себе отдыхать и расслабляться лишь пару дней в месяц. Он изучал историю, культуру, географию Сатурна, законы Солнечной Системы, в общем все, что обязан знать полноправный житель Сообщества и одной из ее красивейших планет, не забывая уделять время физическим тренировкам. Если казалось, что силы уже на исходе, Денис вспоминал литой торс Алмона, и сразу же открывалось второе дыхание…

Наконец, он отыскал подходящие по размеру джинсы и рубашку, но пару верхних пуговиц все же пришлось оставить не застегнутыми. В нижнем ящике шкафа Дэн обнаружил какие-то кошмарные зеленые и розовые шнурки и одним из них перевязал на затылке волосы. Потом он сложил свою одежду, цепи с золотыми символами Сатурна, браслет с молочным камнем в пустую дорожную сумку и убрал подальше в глубь шкафа. Двигался Дэн будто во сне, он все еще не мог поверить, что все это происходит на самом деле, что его жизнь снова так неожиданно, так сильно изменилась. Волосы еще пахли дымом костра, на пальцах остался запах жареного мяса, а на губах сохранился привкус холодного красного вина.

Самое скверное поджидало его на кухне. Успевший отвыкнуть от тесных маленьких помещений, Дэн то и дело натыкался на все углы и ронял табуретки. Едва не изрезав себе все руки, он с трудом почистил одну картофелину. Честно пытаясь соорудить обед, он прикладывал титанические усилия, но все впустую. Убедившись, что приготовить он ничего не сможет, а только изведет продукты, Дэн присел на табуретку, с грустью глядя на засвиняченную кухню и жалкие плоды своих трудов.

– Надо же, – вслух произнес он, – как быстро я забыл все, чему учился полжизни. Что тут говорить, я всегда был никудышным поваром.

На кухонном пластиковом столике лежала пачка «Marlboro» и зажигалка. Дэн вытряхнул сигарету, прикурил, затянулся… и закашлялся так, что из глаз хлынули слезы. И от земного табака он тоже отвык. Затушив сигарету, он распахнул форточку, чтобы поскорее выветрилось мерзкое зловоние. Послышался звук открывающейся входной двери.

– Макс! – крикнул Дэн. – К сожалению, ничем не могу тебя пора…

В дверном кухонном проеме возникла миниатюрная девушка в короткой лисьей шубке, с длинными волосами такого же рыжего цвета, как и мех. Зеленоглазая, с густо накрашенными ресницами, она замерла на пороге, увидев Дэна.

– Привет, – на ее губах высветилась улыбка, – а где Макс?

– Привет. Ушел по делам.

– Понятно. Меня зовут Алла, – она протянула руку, – будем знакомы.

– Будем, – он легонько пожал ее пальцы. – Меня зовут Денис.

– Отлично, значит – Дэн. Я сейчас.

Вернулась девушка уже без шубки, она осталась в узеньких черных брючках и тонком вишневом свитерке.

– Алла, ты прости меня, пожалуйста, но не могла бы ты помочь с обедом? Макс оставил меня на хозяйстве, а я совершенно не умею готовить.

– Какие проблемы, сейчас, только перекурю, – она положила на стол тонкую пачку женских сигарет с ментолом.

– Можно и мне? – решил еще раз испытать судьбу молодой человек.

– Конечно.

Дэн прикурил тонкую, как зубочистка, сигарету и тут же подавился горько-мятным дымом.

– А-а-а-а! – бросился он к раковине, едва сдерживая рвотные позывы. Напившись воды, он сполоснул лицо и, поверженный, вернулся на табурет.

– Учишься курить, да? – с сочувствием смотрела на него Алла.

– Вроде того, – вздохнул Денис.

– Слушай, а ты давно Макса знаешь?

– Почти всю жизнь.

– Хм, а почему я о тебе не слышала? Мы вместе уже полгода, но я тебя ни разу не видела.

– Я уезжал почти на два года, вот… теперь вернулся.

Курить хотелось невыносимо.

Алла быстро прибрала разгром, учиненный Дэном, пожарила картошку, а Денис изуродовал консервным ножом банку с тушенкой – нехитрый обед был готов.

Вскоре вернулся Макс.

– О, – сказал он, едва переступив порог, – вы уже познакомились? Смотри, Дэн, Алла моя девушка, так что имей в виду, – он положил на стол батон хлеба.

– Ну, на меня ты можешь положиться, я ведь женатый человек, – улыбнувшись, Дэн хотел было по привычке пригладить волосы, но вспомнил, что они перетянуты шнурком.

– У тебя есть жена? – в лице Аллы что-то неуловимо изменилось.

– Да, я женат прочно, окончательно и бесповоротно, – улыбнулся Дэн.

– Понятно… Идете обедать или пусть все остывает?

– Идем, идем.

Когда Алла ушла, Дэн занялся мытьем посуды, то и дело роняя скользкие тарелки в раковину.

– Дэн, – донесся из комнаты голос. – Можно я примерю твой наряд?

– Можно.

– Слушай, он мне большой, а ведь, помнится, мы с тобой один размер носили! Ты что, растолстел?

– Нет, просто немного мышцы подкачал.

– Ничего себе «немного»! – Макс принес на кухню талисманы. – Слушай, эти штуки и цепи – все золото?

– Да.

– Так это ж целое состояние! У меня есть знакомые, которые дадут за это бешеные деньги!

– Нет, – отрезал Дэн, – их я не продам.

– Почему?

– Это символы, священные вещи, я не имею права их отдавать, тем более продавать.

– Ну, может быть, там они и имели какую-то религиозную ценность, а здесь это просто золото. Я понимаю, тебе это дорого как память, но на что-то ты должен жить дальше? Первое время я тебе помогу, средства у меня пока есть, живи у меня…

– Не собираюсь я сидеть на твоей шее, но и талисманы продавать не стану. Эти вещи мне не принадлежат, они принадлежат Сатурну, и я не имею никакого права так ими распоряжаться.

– Как хочешь, – пожал плечами Макс, – если надумаешь, я всегда смогу поговорить с нужным человеком, так что имей в виду.

– Хорошо.

И Дэн убрал талисманы обратно в сумку.

– Сколько всего может произойти за один день, – невесело усмехнулась Анаис, глядя на сидевшего на берегу озера толстяка – он безуспешно пытался поймать хоть одну рыбину. – Терра, какие есть варианты? Как его вернуть?

– Ты даже не представляешь, насколько это сложно. Прежде всего необходимо выяснить, желает ли он вернуться сам, иначе земными Гениями это будет расценено как похищение, а мне такие проблемы не нужны. В конце концов, я не Ахун, которому никакие законы не писаны, я женщина порядочная.

– Кто женщина порядочная? – раздался голос подошедшего Сократа. – Ты про себя что ли, Теруся?

– Погоди, Сократ, – отмахнулась Анаис. – Алмон, а через Организацию его никак не забрать? Ведь Дэн ни кто-нибудь, а спутник правительницы Сатурна!

– Надо подумать, – ответил полуволк. – Понимаешь, если бы он остался на любой другой планете, принятой в Сообщество, не возникло бы никаких проблем, но с Землей всегда большие сложности. – И, поймав взгляд Анаис добавил: – Я подумаю, подумаю, обязательно подумаю. Я уже начал думать.

Марс затопила густая зимняя ночь. Дворцовые обитатели, за исключением охраны, готовились ко сну. Дождавшись, пока стихнут последние признаки жизни, Анаис торопливо оделась. Она натянула брюки, куртку из тонкой, но прочной кожи, волосы забрала в хвост и закрутила на затылке, на руки – перчатки, на ноги мягкие сапоги без каблуков, и тенью скользнула в коридор, захватив с собой два незажженных факела.

Никем не замеченная, девушка спустилась в винный погреб, взяла с пола бутылку, откупорила ее и сделала пару больших глотков. Зажгла один факел от горевшего на стене и начала спускаться в подземелье, решив во что бы то ни стало разгадать тайны, хранимые Дворцом.

Как никто другой ощущал Дэн, насколько медленно ползет на Земле время. Неизвестно, что он ненавидел больше – свою родину, так настырно звавшую к себе, а потом, подобно тюремной камере захлопнувшей дверь, или же собственную беспомощность, отсутствие всяких возможностей для создания Вихря. Если бы Дэн смог хотя бы отыскать площадку Вихря, попытка быть может, увенчалась бы успехом, но все без исключения площадки были тщательно замаскированы именно от землян, его глаза не различали тонкого пересечения энергий площадки. Первым делом он наведался к сгоревшему дому неподалеку от набережной, но, оказалось, что его уже снесли, на месте пепелища вовсю возводился четырехэтажный отель.

Наступая на ноги прохожим, Денис плелся обратно домой, ничего не замечая вокруг. Внезапно в его глазах потемнело – впереди, протискиваясь сквозь толпу, шел толстый господин в пальто с меховым воротником, его спина показалась Дэну такой знакомой… Расталкивая прохожих, он бросился за ним.

– Сократ! – крикнул Дэн, хватая толстяка за плечо. – Сократ!

Прохожий обернулся и сердце молодого человека тоскливо сжалось.

– Извините, я ошибся…

– Ничего, молодой человек, это даже лестно, когда тебя принимают за известного философа. С наступающим вас Новым годом.

– Спасибо, вас так же.

Мужчина отправился дальше, а Дэн остался стоять, глядя ему во след.

Выпитое вино придавало Анаис смелости и уверенности в себе. Крепко сжимая горящий и запасной факелы, она быстро спускалась все ниже и ниже, стараясь избавиться от острого предчувствия, что сама идет на дно собственной могилы, и уж совсем не хотелось вспоминать о том, как выбиралась оттуда совсем недавно.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем цель была достигнута. Теперь уже сырость, давящая духота и часто капающая с потолка вода ей были безразличны, да и фрески не показались настолько ужасными, просто странные фигуры без смысла и значения. Девушка зажгла второй факел и принялась осматривать стены. Она хорошо помнила, где должна была находиться странная дверь.

Потратив пару часов на изучение Дворцового подвала и ощупав каждый сантиметр стен, покрытых осклизлой плесенью, Анаис вынуждена была признать, что двери нет. Дверь исчезла.

Шли дни, одинаковые, однообразные, похожие на стадо серых овец. Друзья никак о себе не сообщали, и Дэн постепенно терял надежду на возвращение обратно, на планету, ставшую для него второй родиной. С каким-то маниакальным упорством он часами бродил по городу в поисках старых заброшенных домов, в надежде отыскать хоть какой-то малейший намек на площадку Транспортного Вихря.

С каждым новым днем Дэн все больше и больше мрачнел, впадая в депрессию, и однажды Макс не выдержал.

– Все, хватит, надоело. Не могу больше смотреть, как ты страдаешь по своим призракам. Они уже в прошлом, они всего лишь призраки, понимаешь? Вспоминай их как хорошую сказку, что было, то было, считай, что тебе и так крупно повезло, все-таки посмотрел другие миры. А сейчас надо продолжать жить дальше. Вот, иди сюда, к зеркалу.

– Зачем?

– Иди. Встань сюда, рядом со мной. Что ты видишь?

– Нас. Слушай, хватит, к чему это все?

– Нет, постой. Ты видишь одного классного парня с калифорнийским загаром посреди зимы и другого замечательного парня, почти блондина с почти голубыми глазами.

– Ну и что?

– Ну и что? Ты говоришь: «Ну и что?» Хорошо, поставлю вопрос по-другому: что делают эти два красавца целыми днями дома, причем в гордом одиночестве? Не знаю, как у вас там на Сатурне, но я живой человек и, между прочим, в самом расцвете сил и возможностей. С тех пор, как меня бросила Алла, из-за тебя, между прочим…

– Кажется, мы с тобой уже говорили на эту тему, и ты прекрасно знаешь, что мне твоя Алла не нужна.

– Знаю, но я опять немного о другом, о том, что с тех пор у меня не было ни одной девчонки, а мне же надо как-то удовлетворять потребности моего организма. Поэтому у меня есть предложение отправиться к кому-нибудь в гости или самим устроить вечеринку. Подружек у меня полно, а тебе будет достаточно вот так вот слегка приподнять одну бровь, и они все тут же попадают перед тобой без сознания. Ну что, идет?

– Нет, не идет.

– Почему?

– Не хочу.

– Это глупо – хранить верность женщине, которая находится даже не в другом городе, а вообще на другой планете. Пойдем, развеемся.

– Пойми, я не «храню верность», я просто уже не могу больше «удовлетворять потребности своего организма» так, как делал это раньше. Самое страшное, что мы привыкли заниматься любовью именно так. Обесценили и упростили это чувство до уровня раскладушки в коридоре, секс стал какой-то механикой, обыденностью, все равно как съесть бутерброд на ходу или сходить в туалет, а с нею я научился Любви, как искусству, как самому прекрасному и естественному чувству человека разумного. Никогда я не думал, что способен так любить. Если бы ты знал, какая она необыкновенная, удивительная, нежная, иногда наивная и беззащитная, как ребенок, и одновременно в ней какой-то есть несгибаемый стержень, неженское мужество. Я бесконечно ее люблю и уважаю, ни за что в жизни, вольно или невольно, я не причиню ей никакой боли, не важно, близко она или далеко. Я просто не могу, понимаешь, Макс? Я слишком долго поднимался для того, чтобы взять и в одночасье вернуться на исходную позицию, не хочу обесценивать все, что приобрел. Ты только не обижайся, если хочешь, давай устроим вечеринку, только сразу предупреждаю – ни в чем после нее я участвовать не стану.

– Знаешь, Дэн, ты действительно очень сильно изменился, я даже не знаю, о чем и как с тобой разговаривать. Я, конечно, понимаю, что мы тут все вонючие и ничтожные, а ты великий и прекрасный, но постарайся хоть как-то смириться с моей серостью и убогостью, я-то сатурианских университетов не заканчивал, в марсианских академиях не учился. Ты уж прости, что посмел предложить тебе такую грязь и гадость, как общество красивой девчонки, просто мне, обесцененному, хотелось хоть немного развеселить ваше вечно хмурое величество.

– Макс, послушай, погоди, выслушай меня…

Громко хлопнула входная дверь, и воцарилась тишина.

Вернувшись в свои покои, Анаис сбросила одежду и вытянулась на кровати, вздрагивая от прикосновений простыней. Натягивая одеяло до самого подбородка, девушка все еще чувствовала промозглую сырость подземелья. Уснуть никак не получалось. Промучившись, она поднялась, подошла к окну и отодвинула портьеру. До утра было еще далеко. Анаис стояла и смотрела в заснеженный Парк до тех пор, пока не перестала чувствовать ноги. Вернувшись под тонкое серебристое одеяло, она так и не смогла ни согреться, ни заснуть до самого рассвета.

Услышав, что Макс вернулся, Дэн притворился спящим, ему не хотелось разговаривать. Судя по тому, как приятель передвигался по квартире, он был сильно пьян и разговора все равно бы не получилось. Не раздеваясь, Макс рухнул на кровать и мгновенно отключился. Тогда Дэн встал со своей раскладушки и принялся его раздевать. Разбудить Макса он не боялся – когда друг напивался до такого состояния, расшевелить его было невозможно.

Маленькая стрелка настенных пластмассовых часов сонно уткнулась в цифру шесть. Дэн оделся и вышел на улицу. Дул сильный ветер, и он неловко задохнулся от сильного порыва чужой темноты и холода… отдышался и, подняв воротник максовой куртки, побрел по тротуару. Он чувствовал непреодолимую потребность идти, все равно куда, лишь бы идти…

Вскоре он заметил маленький, едва освещенный ночной магазинчик и зашел внутрь. В магазинчике было тепло, тихо и душно. За прилавком, на сдвинутых стульях спала молодая девушка-продавщица. После десятка попыток, Дэну все же удалось ее разбудить. Продавщица оказалась порядочно пьяной и долго не могла сообразить, что от нее требуется.

Сложив в целлофановый пакет бутылку шампанского, бутылку коньяка, три пива и пачку сигарет, Дэн отправился обратно, решив завтра же зайти в ресторан «Изумруд» и попробовать снова устроиться на работу.