Узел проклятий Бессонов Алексей
Переговариваясь с Резником, который работал с информационного центра главного инженера, Ломбарди углубился в дебри программной оболочки корабельного «мозга». Боясь помешать ему, Детеринг пересел со своим обедом на откидное креслице помощника оператора связи. На пульте рядом с ним виднелась кровь несчастного Руди, плохо замытая трюмными операторами, которых корабельный врач мобилизовал в качестве санитаров. Такая смерть была на Флоте редкостью: звездолет шел в коконе собственного гравитационного поля, и люди, как правило, гибли не от механических повреждений — они мгновенно сгорали в пробитых отсеках или, если смерть была не так милосердна, умирали от потери давления. Сложные спасательные системы, которыми корабль был буквально нашпигован, могли помочь далеко не всегда…
— Я до сих пор плохо осознаю то, что произошло, — вдруг произнес Ломбарди, повернувшись к Йоргу. — Вы, я думаю, видели гораздо больше моего?
— Я действовал совершенно автоматически, — признался Йорг. — Это не первый мой бой, и поэтому — пожалуй, еще и в силу специфического образования, — я был занят только своим делом. Мне смотреть по сторонам было некогда.
— Господи, ну и нервы у вас, — Ломбарди восхищенно покачал головой и вздохнул. — Я вам завидую, если честно.
— Я мог делать только то, что мне приказали, — поднял брови Детеринг. — А волноваться в данной ситуации вредно.
— Но разве вы не понимали, что мы, в общем-то, должны были сдохнуть? Что шансов у нас — ну, практически ноль?
«Понимал ли я? — спросил себя Йорг. — Я понимал, что мы действительно можем сдохнуть, — это да. Но еще я понимал, что подыхать мы не должны… и как объяснить такое понимание кому-то другому?»
— Видите ли, — мягко заговорил он, — с таким человеком, как лорд Теопольд, я готов лететь куда угодно и на чем угодно. Вы ведь, кажется, знаете его лучше, чем я? Но главное, наверное, не это. Вы компетентны, Эдвин, вы видите ситуацию с позиций серьезного профессионала — и поэтому вам может быть страшно. Это совершенно естественно. Я — профан, которому повезло учиться у очень толковых людей, но назвать меня знающим специалистом нельзя никак. Поэтому ваш страх рационален, он объясним, и вы прекрасно умеете с ним бороться. А у меня нет рационального понимания того, что вот сейчас нас обязательно грохнут… к тому же я просто знаю, что лорд Тео этого не допустит. Вот, собственно, и все.
— Вы замечательный психолог. — Ломбарди закончил возню с вводом и теперь смотрел на появившиеся перед ним объемные графики. — Этому учат в монастырях?
— Там не учат, где найти, Эдвин. Там учат, как нужно искать. Большего воину не требуется. Лорд Теопольд Харрис пришел к этому искусству другим путем, но результат тем не менее мы видели сами.
К вечеру следующего дня остатки конвоя взяли под охрану два сторожевика с одной из баз Ордура, подошедшие на сигнал о помощи. Экипажи выживших в бою кораблей вздохнули с облегчением: теперь бояться было нечего. Почти все транспорты имели повреждения, но скорость держали, так что конвой шел довольно быстро.
«Дрейку» было хуже всех. Сбои процессора системы жизнеобеспечния удалось ликвидировать, но при этом температура в жилых отсеках неожиданно упала до плюс двенадцати, и поднять ее не получалось никакими способами. Ломбарди и Резник, замучив всех инженеров корабля, в конце концов развели руками — обнаружить, какой именно узел обработки данных постоянно пишет ошибку, они так и не смогли.
— Придется потерпеть, господа, — сказал Харрис на совещании в кают-компании. — В конце концов, ходу нам осталось всего ничего.
— Возникает серьезный вопрос, что мы будем делать дальше, — озабоченно шмыгнул носом Кук, уже покинувший санчасть. — На Ордуре имперского консульства нет, там есть только торговый представитель. Как он поступит с нами? Наша компания еще ни разу не сталкивалась с подобными ситуациями. Хуже того, у нее не слишком велик страховой фонд. Вас, милорд, наши обстоятельства не волнуют, но мне хотелось бы знать, сможем ли мы, если что, ссылаться на вас?.. на ваши э-ээ, советы?
— Вы можете валить на меня все, что вам заблагорассудится, — ответил Харрис, посмотрев на смеющегося Детеринга. — Комиссия, которая будет расследовать данный инцидент, так или иначе просмотрит все имеющиеся записи. Могу вам сказать смело — даже самый отчаянный псих из числа экспертов придет к выводу, что в живых вы все остались просто чудом. А вообще, — он понизил голос и обвел взглядом понурых офицеров «Дрейка», — виноват во всем капитан конвоя, который бросил нас и увел самые мощные корабли. Хотя он, я уверен, свалит все на килборнское охранение, которое, в свою очередь, ни с какими экспертами даже разговаривать не станет.
— Но что будет с нами на Ордуре? — повторил Кук. — Садиться с нашими повреждениями мы не можем, жить в корабле — тоже!
— Вы что, никогда не бывали в таких передрягах? — удивился Тео.
— Ну, я слышал, конечно…
— Не переживайте, там жарко, но в целом терпимо.
… Конвой подошел к планете даже раньше, чем предполагалось, — сторожевики провели гостей по аварийному навигационному коридору внутри системы, и маневрирование заняло минимум времени. Диспетчеры лидданских ВКС, взявшие на себя заботу о пострадавших хомо, разместили транспорты на огромном орбитальном терминале, а корвет отвели в ремонтный док, висящий над южным полюсом планеты.
Вскоре после того, как «Дрейк» встал в захваты роботизированного диагностического комплекса, на борт поднялся представитель гражданских властей. С подробнейшим отчетом о событиях, которые привели конвой на Ордур, он был уже знаком. Кук, ставший после гибели Дольмана командиром, подготовил отчет еще до входа в систему. Коротко переговорив с офицерами, лиддан выразил им свое сочувствие и приказал готовиться к спуску на планету. Собственно, экипаж корвета его не волновал совершенно; на «Дрейке» ему был нужен один-единственный человек.
— Милорд, — рослый чиновник, казалось, занимал полкаюты, — мне необходимо ознакомиться с вашими документами.
— Разумеется, — с готовностью отозвался Детеринг и достал служебное удостоверение. — Командировочное предписание?
— Желательно.
Изучив документ, лиддан выпрямился во весь свой огромный рост и произнес с металлической торжественностью в голосе:
— Согласно договоренностям, существующим между нашими расами, я заверяю вас, майор Детеринг, и ваших добровольных помощников, что Ордур готов оказать вам любую посильную помощь. Вы отправитесь на Тайро первым же бортом, который снимется с планеты по данному маршруту. Сейчас вам надлежит прибыть в планетарную столицу, где вас ждут коллеги. Я свое дело сделал.
— Благодарю вас, — поклонился Детеринг. — Мы с удовольствием воспользуемся гостеприимством Ордура.
— Вот так все просто? — удивился Резник, когда за чиновником захлопнулась дверь каюты.
— Все далеко не просто, — мотнул головой Детеринг. — Формально все правильно, но где-то тут есть подвох. Ну, не стал бы обычный чиновник, ответственный за подобные ситуации, бегать по кораблю ради пассажира из СБ. Все равно внизу — еще одна проверка!..
Через час небольшой пассажирский катер снял экипаж «Дрейка» с орбиты и доставил в Ордурааф — столицу планеты. На борту остались только Кук и Шидловский, которым предстояло присутствовать при извлечении из заклиненной ходовой рубки тел командира Дольмана и второго пилота Серегина.
Внизу пылал ад белого солнца.
Выходцы с довольно жаркого мира, лидданы предпочитали занимать планеты, расположенные ближе к горячему краю термического «пояса жизни», и Ордур не был исключением из этого правила. Когда-то давно эту планету открыли орти, но после пары столетий колонизации продали ее Лид-де, потому что даже высокие широты казались им слишком жаркими и засушливыми. Лидданы быстро возвели новый космопорт почти на самом экваторе, и очень скоро рядом с ним выросла новая столица — административный центр, построенный орти далеко на юге, не устраивал их совершенно.
Рааф, как сокращенно называли город, нестерпимо сиял серебряными полусферическими крышами административных многоэтажек делового центра — севернее, за широкой густо-зеленой рекой, многоцветным хаосом, паутиной дорог, на многие километры тянулись жилые кварталы, отстроенные, как могло показаться сверху, без намека на какой-либо план. Растительности в городе было много, но на благостную тень рассчитывать не приходилось: мучительно собирая влагу из воздуха, метельчатые листья низкорослых деревьев торчали едва не вертикально.
Когда катер опустился на площадке неподалеку от имперского торгпредства, сидящие в салоне люди поспешили надеть темные очки. Из раскрывшегося люка вдруг дохнуло раскаленной печью, и за спиной Йорга кто-то мучительно застонал:
— Господи, как же они тут живут?
— Они — прекрасно, — хмыкнул Йорг, сразу вспоминая, как мерзли лидданы в прохладных, полных зелени городах Росса.
Солнце, казалось, пронизывало мир палящим, всюду проникающим мертвенно-белым светом, висело в небе размытым из-за дымки испарений жутковатым пятном, так непохожим на светила человеческих миров. Выходя из катера, некоторые люди тут же принимались кашлять, настолько сухим казался им воздух. Их ждал нелегкий период акклиматизации, в течение которого ходить придется в масках-увлажнителях.
Детеринг испытующе посмотрел на Харриса, но ни он, ни его парни не проявляли каких-либо признаков беспокойства — долгие тренировки в критически тяжелых условиях сделали свое дело.
Йорг незаметно усмехнулся. С «синими львами» все было понятно, но вот поведение Харриса, который вроде бы имел ту же самую подготовку, что и задыхающиеся люди с «Дрейка», недвусмысленно намекало, что ему приходилось учиться не только в своей Академии. Расширенный «климатический» курс, позволяющий быстро адаптироваться к экстремальным для человеческого организма условиям, обычным астронавтам ни к чему.
Экипаж корвета встречали несколько сотрудников торгпредства, подогнавшие к площадке большой, низко сидящий сигарообразный автобус с зеленой полупрозрачной крышей. Машина была явно имперского производства, но где такие выпускались, Детеринг не знал. Закурив, он присел на свой кофр и с любопытством осмотрелся по сторонам.
— Вы кого-то ждете, джентльмены? — От автобуса спешила женщина в длинном белом платье и газовом платке, частично закрывающем лицо.
— Мы — да, — ответил Детеринг. — Хотя… уже, кажется, дождались.
К катеру бесшумно подплыл большой оранжевый кар с неким подобием атмосферных килей на покатой корме. В борту распахнулась сдвижная дверь, и Йорг увидел двух молодых лиддан в форменных балахонах лидданской Безопасности.
Бросив на офицеров недоуменный взгляд, женщина поспешно отошла к автобусу. Руководивший погрузкой сотрудник что-то коротко сказал ей, она кивнула и села в белый «Лэнгли», стоящий перед автобусом.
— Лорд Детеринг? — гортанно спросил старший из лиддан, склонив голову в ритуальном поклоне. — Примите наше гостеприимство, господа. Мы скорбим о вашем несчастье и просим чувствовать вас в… — он замялся, подбирая слово, — в собственном доме. Меня зовут Алад Ойлах, я имею приказание доставить вас в ваше временное жилище.
— Грузимся, — бросил Детеринг, вставая. — Все идет, как надо. Уважаемый Ойлах, у меня к вам небольшая просьба…
Офицер повторил поклон и приблизился к Детерингу:
— Все, что пожелаете, милорд.
Йорг достал из кармана куртки блокнот и крохотное стило. Быстро накарябав пару иероглифов «официальным» письмом «коррул», он вырвал листок и протянул его Ойлаху.
— Это лицо уже ожидает вашего прибытия. — Молодой офицер почтительно улыбнулся.
— Ясно.
— Что-то прояснилось? — тихо спросил Харрис.
— Беспокоиться не о чем, — дернул головой Детеринг и нырнул в относительно прохладный салон кара.
Через четверть часа оранжевый кар въехал в ворота чьей-то виллы и застыл перед кремовым особняком в три этажа. Строения в таком стиле, копирующем лидданскую древность, Йорг видел только на экране. Этажи плавно перетекали один в другой, эллипсоидные разноцветные окна казались неким узором, напрочь лишенным функицональной основы. В причудливо неровные стены там и сям были вмурованы горшки, из которых торчали длинные стебли растений с разрезными, жесткими, металлически поблескивающими листьями. На некоторых стеблях сверкали яркие синие шары цветков.
За домом виднелся традиционный пирамидальный сад. В центре его находился рукотворный холм, на котором росло дерево вондр, два раза в год дающее большие зеленые плоды с оглушительно-сладким ароматом. Ниже, на ступенчато опускающихся террасах, принято было разводить плодовые деревья, являющиеся симбионтами вондра — энкья и лардо.
Увидев этот сад, Детеринг загадочно хмыкнул. Лидданские офицеры тем временем выгрузили из машины багаж неожиданных гостей, который тут же подхватили несколько слуг в желтых феттах, и Алад Ойлах, снова поклонившись, указал на трехстворчатую входную дверь, перед которой стоял, прижимая руки к груди, рослый дворецкий.
Молодые офицеры остались снаружи; дворецкий провел людей через просторный зал, затем — по длинному крутому пандусу, заменяющему лестницу. Поворот — и впереди появился выход на большой балкон под тканевым навесом.
— Я даже ждал чего-то такого, — заговорил Детеринг, улыбаясь светлокожему лиддану, который мягко ступал по зеленому ковру навстречу гостям. — Когда я улетал, ты говорил, что хотел был получить назначение как можно дальше от центра. Познакомьтесь, друзья мои: перед вами его превосходительство князь Арлан Лорха-четырнадцатый, офицер лидданской Безопасности и вообще фигура весьма влиятельная.
— Снимайте с себя лишнюю одежду, о гости. — Лорха протянул жесткую большую ладонь Харрису и шутливо погрозил левой рукой Детерингу: — Сад ты видел? Сейчас увидишь!
— А, я помню, как ты мучился на Россе, — кивнул Йорг. — Вондр никак не хотел приживаться, какой только состав грунта ты для него не лепил. Здесь, я вижу, дело пошло живее?
— Да, здесь ему нравится. Джентльмены, раздевайтесь, умоляю вас! Я приготовил для вас фетты, в них вам будет гораздо удобнее.
На балконе благодаря работе хитрой климат-системы было почти прохладно. Облачившись в богатые, тончайшей ткани фетты, люди расселись на низких мягких пуфах, и князь поднял резной кувшин:
— Встреча наша неожиданная, но давайте сделаем так, чтобы она запомнилась нам в самом, э-ээ, приятном виде. Ну вот, я уже начал забывать язык!
— Отличный способ попрактиковаться, — посмеиваясь, заметил Детеринг. — Потому что выпить нам надо как следует.
— Хреново было дело? — Лорха остановился, поставил кувшин на низкий столик. — Мне доложили, что потрепали вас капитально, но в подробности мне вникать было некогда — извини, служба…
— Выкарабкались только благодаря милорду Тео, — скривился Йорг. — А так была бы нам крышка. Хочешь — расскажу, хотя лучше сам записи посмотришь. Зрелище там увлекательное, редко когда такое увидишь.
— А лорд Тео, как я понял?..
Князь повернулся к Харрису. Из-за двухфокусного зрения понять, куда именно он смотрит, было почти невозможно, и на многих людей взгляд лиддана производил крайне тягостное впечатление, но Харрис, казалось, даже не удивился.
— Я имел честь командовать одним из патрульных дивизионов имперского Фронтира, — ответил Теопольд и равнодушно поднес к виску два пальца. — Так что в бою пришлось взять управление стадом на себя.
Лорха уважительно кивнул. Слева от него находился серебряный, густо украшенный насечкой термобокс, откинув крышку, князь достал одно за другим три овальных блюда, на которых, источая ароматы незнакомых специй, ждали своего часа тонкие ломтики жареного мяса, насаженные на деревянные спицы.
— Вы, надеюсь, голодны, — сказал он. — Поэтому давайте без ритуалов. Вы живы, и это сейчас уже удача.
Мясо ели прямо со спиц — возле каждого пуфа стояла небольшая миска с десятком влажных салфеток. Несмотря на жару, Детеринг вдруг почувствовал адский голод и проглотил свою порцию буквально за минуту. Поглядев на него, Лорха снова наполнил бокалы, оглушительно щелкнул пальцами, и возникший словно из воздуха слуга поставил на ковер новый термобокс и большое блюдо с мелко нарезанными овощами.
Только сейчас, отходя от дикого напряжения последних нескольких суток, Йорг вдруг понял, что спасла их не случайность и не фатализм, как ему казалось, Харриса, а убийственно точный расчет бывалого аса. Лорд Тео сыграл далеко за гранью фола, фактически он действовал в «пространстве невероятного», мало вообразимом для обычного человека. Ставка на парадокс, с которой Йорг сталкивался всего два или три раза в жизни, выиграла этот бой, хотя выиграть его казалось невозможно. Родись Харрис в иное время и выбери он своим делом шпагу — мир узнал бы выдающегося фехтовальщика; но для него клинком был звездолет…
Детерингу не раз приходилось слышать, что Флот меняет людей. Для некоторых высшей ценностью становился «океан миров», с постоянной сменой небес и ощущений, другие — как правило, немногословные и даже сумрачные вояки, — погружались в себя, словно бы исчезая в вечном поиске тех таинств, что таит в себе смертельный поединок. Харрис однажды сказал ему: «Бой настоящих мастеров может длиться сутками, порой — до полного израсходования боеприпасов. Но попаданий — в сумме десяток…»
Йорг представил себе эту встречу упрямых титанов, часами кружащих друг против друга в поиске удачной позиции: бесконечное напряжение экипажей, ожидающих, когда цель откроется хоть в каком-то секторе, постоянная тяжелая вибрация перегруженных механизмов корабля, и — время, размазывающееся, уходящее куда-то прочь, в небытие одного-единственного залпа, способного решить судьбу. Для успешной флотской карьеры требовался особый тип психики: неспособность выйти за рамки привычных моделей поведения гарантировала неудачу и, с высокой долей вероятности, смерть. Именно из-за этого Флот славился своими неистовыми фриками, поэтами и попросту сумасшедшими. Всегда татуированные, всегда длинноволосые офицеры ВКС казались обывателям существами из какого-то иного, вывернутого наизнанку, мира. Собственно, они и жили в своем мире — мире легенд, безумных мифов и далеких, страшных, чужих небес, так не похожих на ласковую синь над родным горизонтом.
Но ради этих небес, ради «крылышек» на околыше темно-синей щегольской фуражки каждой весной возле дверей приемных комиссий Академий ВКС собираются тысячи и тысячи бледных от волнения мальчишек и девчонок. Они еще не знают, что черное небо таит в себе смерть. Мало кто из них уже пережил тот тяжкий, туманный ужас, что охватывает человека, впервые оказавшегося вблизи боевого звездолета: чудовищное его тело подавляет, заставляя склонить голову и не смотреть вверх; но для тех, кто пройдет через это испытание, гладкие черные обводы станут, быть может, фетишем могущества и воли, способной проламываться сквозь невообразимую даль — ради того, чтобы однажды увидеть иное, ни на что не похожее небо.
Кисло-сладкое, с неожиданно лимонными нотками лидданское вино не пьянило, а, скорее, бодрило, насыщая мир новыми оттенками привычных красок. Усталость ушла, жара стала казаться вполне терпимой. Раскурив сигару, Йорг слушал, как Харрис рассказывает хозяину какую-то старую флотскую байку, и неторопливо размышлял о том, что делать дальше. Он не знал, какую должность занимает сейчас князь Лорха. На Россе, в бытность Йорга «советником» при имперской миссии, тот служил старшим атташе лидданской контрразведки и занимался в основном агентурными вопросами — корварско-лидданский криминальный «бульон» был прекрасной питательной средой для спецслужб. Из недр этого сообщества зачастую поступала информация, получить которую иными путями было просто невозможно. Тем не менее служба на Россе тяготила князя, он мечтал перебраться в один из периферийных лидданских миров, и в конце концов это ему удалось. Вопрос только — с повышением или же наоборот? Высокая Лид-да не любила строптивых офицеров, будь они хоть трижды аристократического происхождения…
— А знаешь, — посмеявшись рассказу Харриса, князь повернулся к Детерингу, — тут, между прочим, шляется один твой старый приятель.
— Это какой? — приподнял бровь Йорг.
— Мюир, друг мой, он самый. Только теперь он уже не просто искатель приключений, а весьма успешный предприниматель с большими, как мне говорили, связями. Неприятности его семьи закончились — да, впрочем, кто бы сомневался, что Мюир рано или поздно займет подобающее место.
— Вот так-так! — Детеринг восторженно прищелкнул языком. — Ну, если у меня будет время, то повидать его нужно обязательно. Однако скажи мне — это именно неприятности кончились или все-таки — «успешный предприниматель»?
— Мне всегда нравилось в тебе тонкое чувство нюансов, — засмеялся Лорха. — Я думаю, что все-таки первое. Мюир не тот парень, чтобы трудолюбиво считать монету и запирать перед сном фамильные сундуки… Его сегодняшний статус — это так, просто определенный момент в жизни. Рано или поздно его куда-нибудь понесет, и мы еще услышим о нем много нового! А что касается времени… видишь ли, Йорг, для друзей я готов на многое, но даже я не смогу отрядить на Тайро отдельный корабль. Сейчас все наши потоки сориентированы на Кассию.
— Хорошо, пускай на Кассию. Но когда?
— Имперские конвои ходят примерно раз в месяц. Наши — чаще, но последний ушел совсем недавно, так что где-то не меньше недели. Извини, Йорг, но это так…
— Хорошо. Но, по крайней мере, дальнюю связь ты мне обеспечить сможешь?
После завтрака, состоявшего из фруктов и жаренных в масле орехов, в воротах виллы появился длинный белый кар. Его уже ждали: Харрис, не спешивший спросонья, успел только вытереть губы влажной ароматной салфеткой, как в комнату на первом этаже, где они ели, вошел дворецкий и доложил, что водитель господина Мюира прибыл и готов везти уважаемых джентльменов к своему хозяину.
Лорха уже уехал на службу — жизнь в Раафе начиналась пораньше, до наступления жары. Вчерашний разговор с ним закончился, по сути, ничем: флотские байки, пикантные истории и замшелые, не всегда понятные человеку анекдоты. Связь он, разумеется, обеспечил, и ночью, когда вдруг заметно похолодало, Йорг отправил на Кассандану пространный отчет о событиях, произошедших после их отъезда с Килборна.
Тем не менее Йорг Детеринг отчетливо чувствовал — его превосходительство чем-то встревожен, чтобы не сказать — напуган. Его отношения с Мюиром пока оставались загадкой, князь делал вид, будто не понимает намеков, начинал путаться в глаголах и вообще дурить. Такая манера Лорхи была хорошо знакома Детерингу, так что он не настаивал — в конце концов старый бродяга расскажет все сам.
Наскоро собравшись и накинув поверх белья расшитые фетты, гости покинули княжескую виллу. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом, оставляло еще в углах и закоулках страшные, черные, непривычно густые тени; ветер, дующий со стороны реки, нес отголоски ночного холода. Послеполуденная дымка пока не накрыла Рааф, и небо светилось легчайшей, акварельно-прозрачной голубизной, не похожей на то серебряное, неистовое марево, что встретило их вчера после посадки. Двигаясь по запруженным транспортом улицам, пришельцы не без удивления разглядывали обывателей, часто останавливающих свои машины — в основном маленькие, полупрозрачные пузыри на колесах, — чтобы схватить что-то с прилавка крохотной лавчонки и тут же, яростно мигая красными полосами огней, снова влиться в шумный тысячецветный поток. Словно стремясь компенсировать неистовую белизну светила, жители Раафа красили все вокруг в кричаще-яркие цвета, и иногда их сочетания казались подлинным безумием. Блестяще-лиловый фасад здания мог соседствовать с малиновой острой крышей, за трехэтажной желтой башенкой вдруг мелькал приземистый матово-черный то ли склад, то ли цех; расцветки украшенных узорами авто вообще не укладывались в голове.
Молчаливый водитель, сидящий в отделенной от салона головной части машины, делал свое дело совершенно отстраненно, как робот. Толпа вокруг него махала руками, высовывалась в окна, переговаривалась и сварилась о чем-то на круговых разъездах — перекрестков здесь было немного, он же ни разу не шевельнулся за всю поездку. Для лиддана такая выдержка выглядела фантастично.
Ехать пришлось довольно долго. По широкому мосту кар переехал через реку, потом еще какое-то время петлял в лабиринте улочек и небольших круглых площадей, чтобы наконец остановиться в темном тупике, который оканчивался высокими серыми воротами.
Ворота неторопливо разъехались в стороны. К удивлению Йорга, усадьба, в которой их ждал Мюир, была исполнена скорее в корварском, нежели в лидданском духе. Небольшой двухэтажный дом с круглой черепичной крышей окружали подстриженные декоративные деревья, в бетонных чашах у входа росли желтые и красные цветы, и тени вокруг было куда больше, чем солнца.
Мюир вышел из дома сам, не утруждаясь слугами, дворецкими и прочими деталями этикета.
За годы, прошедшие с момента их расставания, он совершенно не изменился: все той же дерганой оставалась походка, все так же с трудом определялся возраст. Светло-желтая фетта со знакомыми Йоргу узорами сидела на его плечах как-то необычно — фатовски, а уж корварская фляга-орех на плетеном ремешке у левого запястья выглядела и вовсе вызывающе.
Йорг первым выпрыгнул из машины и порывисто шагнул навстречу старому приятелю.
— Знаешь, я, наверное, слишком часто вспоминал тебя, сатанинский ты гриб, — пробормотал Детеринг, обеими руками обхватывая огромную ручищу лиддана. — Так что пришлось снова повидаться. Ну? Говорят, дела твои теперь — обзавидуешься?
Мюир покачал головой:
— Дела? Ну, если теперь это называется делами… кстати, кто твои друзья? Прохвост Лорха не очень-то рассказывал мне, с кем ты прилетел. Флотские, я вижу? С каких пор ты болтаешься с флотскими?
— Это люди, с которыми я раскручиваю одну очень хреновую историю. Боюсь, как бы она не коснулась и тебя, Мю. А вот, между прочим, Лорха почему-то аж извелся, так ему хотелось, чтобы я съездил к тебе в гости. К чему бы это, Мю?
— Идемте в дом, а то тут вы поджаритесь. — Мюир коротко поклонился Харрису и приглашающе махнул рукой. — В доме у меня холодно, отвык я от жары.
За толстыми каменными стенами дома действительно царила блаженная для человека прохлада. Присмотревшись к интерьеру, Детеринг решил, что дом раньше явно принадлежал корварцу, по крайней мере, ни один лиддан в здравом уме никогда не стал бы переть черт знает откуда дорогущие прорезные трехслойные гобелены, чтобы повесить их на стену, да и всякие фигурки с кувшинчиками на множестве маленьких полочек говорили о совершенно корварском вкусе.
Мюир провел гостей в небольшую комнату на первом этаже, усадил в глубокие кресла и принес заиндевелые кувшины с вином. За высокими стрельчатыми окнами играл ветром небольшой сад.
— Рассказывай сперва ты, — предложил он, доставая из странного, непонятно кем изготовленного гнутого шкафа небольшие каменные бокалы и блюдо с сушеными фруктами. — А потом я, если получится, расскажу, что хотел от тебя этот прохвост Лорха.
Детеринг говорил недолго. Когда он закончил, на лице Мюира появилось выражение легкой растерянности, знакомое Йоргу по некоторым эпизодам службы на «Шерпе». Какое-то время лиддан молчал, глядя в окно, потом зашевелился, встал и вытащил из складок фетты тонкую пластинку коммуникатора.
— Мне нужно вызвать кое-кого, — объяснил он. — Господа, вы готовы к очень длинному разговору?
— Спешить нам некуда, — развел руками Йорг.
Мюир понимающе кивнул и вышел из комнаты.
— Ваш друг, — осторожно заговорил Харрис, когда широкая спина Мюира исчезла за тяжелой фиолетовой шторой, заменявшей дверь комнаты, — производит несколько странное впечатление…
— Если нам кто и поможет, — качнул головой Детеринг, — так только он, и никто другой. Мюир навидался такого, что нам с вами и во сне не привидится.
Харрис поднял в сомнении брови, однако промолчал. Йорг тем временем налил себе вина, бросил в рот хрустящий сладкий ломтик какого-то плода и поудобнее устроился в слишком большом для него кресле.
— Сейчас сюда приедет один мой друг, — сообщил Мюир, возвращаясь к гостям, — и мы обсудим ваше дело в подробностях. Но могу сказать сразу — мне все это очень не нравится. Очень боюсь вас огорчить, но вы, кажется, влипли. И я вместе с вами. Если только тут нет никакой ошибки… или совпадения… в общем, Йорг, этот агент, Арад Хормах, — личность широко известная в некоторых кругах. Я не могу сказать, что он авантюрист или пират, — он просто мразь. То, что он вообще оказался в пределах Империи Человечества, — это очень большой залет для тебя и твоих коллег.
— Нам о нем практически ничего не известно, — сухо ответил Детеринг. — В ваших списках неблагонадежных лиц он не числится, в наших досье — тоже. Какие могут быть претензии?
— Ах, конечно! — совершенно по-человечески фыркнул Мюир. — Конечно, такие, как он, никогда нигде не числятся, ведь ортодоксов, даже самых замшелых, у нас считают ничуть не хуже прочих!.. Это благодаря Хормаху у психопата Киллиена появились деньги — это ведь он, сам, привел к нему сдуревшего на старости лет банкира Дрокко, который вдруг вспомнил, что у него в роду были когда-то знаменитые теологи. А кровь, друг мой, уже пролилась…
Мюир пристукнул кулаком по раскрытой ладони и потянулся к вину.
— Кто такой Киллиен? — спросил Йорг.
— Вот как раз Киллиена мало кто знает… пока. А кто он такой, это большой вопрос даже для меня. То, что он псих, это понятно, потому что нормальный не станет носиться с такими идеями, как у него… в общем, Киллиен — это у нас тут такой самодельный пророк, проповедующий некую глупость, которая считалась ересью еще тысячу лет назад. Конечно, у нас пророки появляются довольно часто, пора бы уж и привыкнуть, но экземпляр с такой агрессией и такой убежденностью — это все-таки редкость. Киллиен выскочил откуда-то года два назад и сперва шлялся по кружкам всяких мистиков с ортодоксальными завихрениями — таких здесь всегда много, особенно среди студентов-технарей. Учатся они долго, цифирь — штука скучная, а жениться им до окончания курса запрещено, вот и сходят с ума. Правительственная планета, что тут еще скажешь… Но как-то постепенно вокруг Киллиена стали крутиться серьезные ортодоксы, которые на бессмысленный бред внимания обращать не станут. А потом вдруг у него появились деньги — и понеслась по кочкам, как говорил один мой знакомый.
— Далаан?
Мюир поднял голову.
— Да, их, к сожалению, интересует именно Далаан. Видишь, даже вы знаете!
— Мы не знаем почти ничего. Так, слухи. Конечно, нас этот вопрос тоже очень беспокоит. Сообщество Далаан — это совсем рядом, это, черт возьми, большая торговля, терять которую никому не хочется. Но, Мюир, что они смогут сделать? Даже с деньгами? Сколько их, в конце концов?
— Их гораздо больше, чем ты думаешь. В некоторых мирах Далаана ортодоксальные общины — это до трети населения. С ними не было никаких проблем, но, понимаешь, есть пассивная часть ортодоксов, которая просто живет по своим законам, обсуждает свои идиотские теории и не требует для себя каких-то особых правил, а есть — группировки буйных идиотов, настаивающих на повсеместном введении древних кодексов, о которых все уже и думать забыли. Раньше эти психи могли поорать у себя во дворе, и на этом вся их активность заканчивалась — хотя бы потому, что надо как-то работать, а значит, все же интегрироваться в современное, то есть модернистское, общество. Надо учиться, то есть получать так ненавистные им «лишние знания», той же математикой заниматься — надо, никуда не денешься. Можно, конечно, плавно опуститься на дно и сидеть там со своими кодексами, но самомумификация — это не каждому по силам. А тут вдруг у них появились деньги! Большие деньги, Йорг! Они попробовали свои силы на Таккале, но им живо надавали по башке. Теперь они сидят и чего-то ждут, Йорг, вот в чем все дело. Вот что не дает мне покоя! Пятьсот человек, будь они хоть сто раз имперские десантники, ничего не решат, здесь ты совершенно прав. Но Хормах, будь он проклят, Хормах!
Где-то в саду негромко скрежетнуло. Мюир вскочил из кресла, подошел к окну; Йорг незаметно коснулся рукояти спрятанного под феттой меча.
— Вот и он, — тихо сказал Мюир. — Тот, о ком я говорил.
— Твой друг?
— Да, и во многих здешних делах он осведомлен куда лучше моего.
Глава 8
Энгри — так звали друга Мюира — был довольно узкоплеч, невысок ростом и напоминал чем-то ящерицу в простой малиновой фетте с большим отложным воротником по давно ушедшей моде. Видимо, Мюир вкратце объяснил ему суть дела, и потому он не стал разводить лишние церемонии:
— Вероятность того, что ваша версия правильна, кажется мне весьма высокой, — интер господина Энгри был отнюдь не безупречен, но все же достаточно понятен. — Неясно только, где Киллиен собирается применить свой отряд.
— Мы все время думали, что эти люди завербованы для проведения неких работ, — пожевал губами Йорг. — И только в финале им пришлось бы браться за оружие. В финале, уважаемый Энгри, когда отступать уже будет просто некуда. В противном случае, они могут взбунтоваться, и весь план пойдет прахом.
— Неких работ, — повторил Энгри в глубокой задумчивости. — А что, в этом есть рациональное зерно. Вот только что может копать психически неуравновешенный мистик? Мне рассказывали, будто он обещает своим приспешникам нечто, способное поднять, даже, как сам он говорит, «воспламенить» все общины Далаана, и тогда якобы модернистам придется туго. Все может быть. Таккале — мир с туманной историей, по слухам, там находили какие-то магические артефакты, способные ввести в глубокий, но при этом вполне управляемый транс. Я лично ничего такого не видел, но слухи часто имеют под собой какую-то почву…
— Что значит — «туманная история»? — неожиданно спросил Харрис. — Раньше он принадлежал кому-то еще?
— Там явно бывали эйзе и ставили какие-то свои эксперименты. — Энгри почесал шею. — Но нам до этого какое дело? Еще есть легенды — якобы на Таккале высаживались наши дальние экипажи досветовой эпохи, но это крайне маловероятно. При старте с Лид-ды до Таккале ни один старый корабль дойти не мог.
— Таккале за пределом радиуса, — медленно произнес Харрис, теребя в пальцах бокал с вином, — и практически на пределе дальности. Но все же достичь его ваши поздние субсветовики могли.
— Вы опять? — в голосе Энгри звякнуло раздражение.
— Что — опять?!
— О… извините. Просто недавно я спорил с одним умником, который доказывал мне то же самое. В десятый, наверное, раз. Ну не было полетов «в один конец», не было! Официально, по крайней мере… а неофициально у нас тогда такое творилось, что лучше забыть и не вспоминать.
— Вы читали «Столетия отчаяния» Броза? — спросил Харрис.
— Броз был сказочником, мечтателем… он утверждал, что работал в корварских и ортианских архивах, о которых никто даже и не слышал. И если верить тому, что он писал, то получается, что однажды корварцы вывезли с Лид-ды какое-то тайное храмовое хранилище. В принципе, в этом нет ничего невозможного, но почему об этом никто никогда не узнал?
— Потому что все, кто знал, были убиты, — спокойно ответил Тео. — Броз не дает мне покоя уже много лет. Его «Звездный парус» я прочитал еще в Академии, когда более-менее освоил ваш литературный язык. Тайны цивилизации орти, о которых он писал, действительно казались чистым вымыслом, но через несколько лет я столкнулся с этим «вымыслом» в лоб и после этого стал читать всего Броза, до которого мог дотянуться. Потом я читал все уже о самом Брозе… Вы ведь помните, что загадка его происхождения так до сих пор никем и не разгадана?
— Я думаю, это обычная мистификация в его стиле, — вяло возразил Энгри, думая о чем-то своем. — Броз был популярен у нескольких поколений, его всегда окружали какие-то скандалы, история его происхождения выдумана им самим, а потом хорошо проплачена, вот и все.
— И поэтому о нем пишут до сих пор? — Харрис упрямо поджал губы, не желая сдаваться.
— Ну, если на Брозе можно заработать деньги, то почему же нет? Юноши любят жуткие легенды и загадки истории… Броз — как раз такая загадка, которая будет кормить еще не одно поколение писак и всяких псевдоисследователей. Что вам так дался этот Броз, милорд? У нас нет других дел?
— Стоп, уважаемый Энгри. Я нисколько не хотел вас обидеть, но вы должны знать, что во мне давно уже сидит одна дикая мысль, о которой я боялся даже говорить. Оставим Броза, раз он так вам досаждает! Как только я услышал от господина Мюира о вашем новоявленном пророке, который обещает не сегодня-завтра представить своей пастве нечто сногсшибательное, я сразу же вспомнил о Ведиге и его «Скрижалях Творения». Вы помните, кто это?
— К сожалению, да. Этот маньяк раскопал в одном из заброшенных храмов артефакт непонятного происхождения, при помощи которого свел с ума великое множество народу. Большое несчастье, что ему позволили улететь, надо было сжечь его на площади, как это делали с пророками древности. Но власти побоялись, решили, что проще дать ему звездолет с командой из таких же, как он, душевнобольных и отправить с глаз долой. Но, видите ли, милорд, — Киллиен до Ведига недотягивает. Сила убеждения у него, конечно, есть, да и с мистической составляющей все в порядке, некоторым фокусам он научился. И средствами он, не в пример Ведигу, располагает. Однако вы же не знаете, не можете знать, в чем именно секрет Ведига! «Скрижали» представляли собой мощный, но чрезвычайно компактный излучатель, способный вызывать тяжелые галлюцинации у большого количества лиддан одновременно. Ведиг знакомил своих поклонников с «Идеей Творца», и они эту идею в самом деле ощущали! Как эта штука работала, как он ею управлял, ведь видения были разного характера — мы уже не узнаем.
— Энгри, я и сам не обратил бы на Ведига особого внимания, но понимаете, какая штука… Броз утверждает, что никто его не выгонял, что он сам, с огромным трудом добился от властей права воспользоваться дальним звездолетом и вылетел на поиски некоего мистического мира.
— Где это Броз такое писал?
— В первом издании «Столетий отчаяния». Не перебивайте меня, мы уже в двух шагах от разгадки. Кажется, меня несет, даже руки похолодели… Йорг, налейте-ка мне вина…
— Да что с вами? — едва слышно спросил Детеринг, наклоняя кувшин над бокалом лорда Тео. — Я вас таким никогда не видел.
— Еще бы… догадка выглядит совершенно дикой, но это только на первый взгляд. Так вот, Ведиг добрался до своего мистического мира и там умер. Звездолет поднялся и пошел в направлении на Лид-ду, но достичь ее, разумеется, не смог. Однако кто-то его нашел, иначе откуда у Броза была эта информация?
— Милорд… — едва не завыл измученный Энгри. — Вы же — представитель расы, создавшей великую литературу! Да что же это! Постыдитесь! Вы спрашиваете, откуда у Броза брались его фантазии?..
— Броз дает примерные координаты! Координаты мира, который был открыт уже после его смерти! И не только координаты!.. Мир с двумя лунами, большой и малой, и малая дважды в сезон обгоняет большую — это Таккале? «Острова плывущих скал» — это на Таккале? Гряда погасших вулканов на северном берегу самого большого пресноводного озера планеты, гряда в виде иероглифа «зиц» в старом литературном? Это все — Таккале?
— Откуда? — прошипел Энгри. — Откуда вам все это известно?
— Вот именно поэтому первый тираж «Столетий» и был уничтожен почти полностью, — севшим голосом произнес Харрис. — А Киллиен — поздравляю, ваш пророк нашел могилу старого Ведига. И когда он ее раскопает… даже если никаких «Скрижалей» давно не существует, ему хватит и могилы, я хорошо понимаю, как все это делается.
В комнате повисла тяжкая, душная тишина, слышно было лишь, как хрипло и неровно дышит Энгри, вцепившийся в подлокотники своего кресла. Йорг осторожно посмотрел на Харриса и едва не отшатнулся, такой ужас стоял сейчас в его всегда смеющихся черных глазах.
— Давайте подробности, — Энгри быстро вернул себе самообладание, — до мелочей. Откуда у вас первое издание? Оно действительно было уничтожено едва не полностью, уцелело вроде бы сотни две экземпляров, и их мало кто видел.
— Книгу купил я, — пожал плечами Йорг. — У самого обычного антиквара в центре Порт-Кассанданы. Хозяин лавки совершенно не представлял себе ценности книги и отдал мне ее исключительно как старую вещь, за очень скромную сумму. Для меня фолиант был не более чем занятным чтивом. Обстоятельства сложились так, что я не успел продвинуться дальше предисловия, и «Столетия» выпросил у меня лорд Тео.
— У антиквара на Кассандане? Что ж, такое возможно. Но совпадения уж слишком странные, вам не кажется?
— Нет, не кажется, — теперь заупрямился Детеринг. — Никто, за исключением Всевышнего, не мог просчитать мой маршрут тем утром, и никто не мог представить себе, что я забреду в лавку антиквара на запах кофе. Я не ехал на службу, я двигался абсолютно непредсказуемым зигзагом… в то утро я был свободен, так как резко испортившаяся погода сорвала стрелковую тренировку, но сидеть дома мне не хотелось, и я просто поехал в город. Когда живешь в тропиках, дождь может быть радостью — для хомо, по крайней мере.
— Уникальный Броз, — закашлялся вдруг Мюир, — уникальное издание, которое мало кто видел, у антиквара на одном из человеческих миров… ну кто в это поверит, Йорг? То есть я хотел сказать, что я-то, конечно, тебе верю…
— Я за свой счет привезу тебя на Кассандану, — Йорг стиснул на миг зубы, выдохнул: — Привезу, за руку проведу по набережной… и вставлю в дверь лавки того старика. А разговаривать ты с ним будешь сам. Кстати, кофе у него был очень неплохой.
— За свой счет, — хрюкнул Мюир. — Я довольно тяжелый, так что тебе придется доплачивать… Ну, и где эта книга сейчас, милорды? На Кассандане, как я понимаю?
— Нет, — вдруг мотнул головой Харрис. — Простите, Йорг, — повернулся он к Детерингу, — это, наверное, невежливо, но вашу книгу я взял с собой и иногда перечитывал во время перелета на Килборн. Стыдно сказать, я делал это в ваше отсутствие… В общем, сейчас эта книга находится в моем багаже на вилле его превосходительства.
— Немедленно, — Энгри снова принялся хрипеть, — немедленно отправляйте за ней своих людей. Мюир прикажет своему водителю позаботиться о том, чтобы с ними ничего не случилось.
— Они вполне могут постоять за себя, — с изысканным сарказмом отозвался Харрис.
Он поднялся, вслед за ним вскочили Эд и Вилли, немного бледные от жары — несмотря на работу климат-системы, температура в комнате была за тридцать. Встал из кресла и Мюир. Когда все они вышли из комнаты, Детеринг подошел к окну, из которого была видна корма автомобиля и ворота усадьбы.
— Знаете, — неожиданно прошамкал ему в спину Энгри, — в вас есть что-то, сильно меня удивляющее. Не знаете, что?
— Я учился на Россе, Ла Эрденн, — негромко ответил Детеринг.
Кресло под Энгри скрипнуло, потом кувшин пару раз дзинькнул о край бокала.
— Вам известно мое имя.
— Мне много чего известно. Имя… Вам никогда не говорили, что оно звучит несколько на французский лад?
Глядя в окно, он вдруг увидел, как Мюир, стоя у машины, осторожно взял за плечо Эда Ломбарди, внимательно посмотрел на его лицо, еще хранящее следы недавних ожогов, потом вдруг вытащил из широкого рукава небольшой бластер и, показав что-то на рукояти, протянул его офицеру. Ломбарди благодарно кивнул, засунул оружие в складки своей фетты и нырнул в салон. Йорг мягко улыбнулся.
«Да, Мю, ты не изменился», — сказал он себе.
Харрис и Мюир вернулись в комнату. Энгри смотрел на Йорга с неприкрытым интересом — за время службы на Россе Детеринг прекрасно изучил особенности лидданской мимики и «читал по лицам» вполне уверенно. В том, что Йорг опознал его, не было ничего удивительного. Ла Эрденн-восьмой, выходец из знаменитого аристократического рода, давно прославился как профессиональный искатель удачи; пиратством он брезговал, но охотно брался за разнообразные рискованные дела иного рода. Его небольшой отряд, состоящий из бывших офицеров лидданского десанта, принимал участие в десятке эпизодов корварского криминального противостояния, которые имели место в первые послевоенные годы на некоторых полудиких планетах. Когда неуловимая ортианская группировка «Зеленый узор» вдруг объявила о своем контроле над одной из далеких и мало кому интересных колоний, Энгри возглавил штаб межрасовой группировки наемников, которую Орт ангажировал для решения этой проблемы, не желая вводить в дело регулярные войска. Ла Эрденн со странным упрямством именовал себя «полковником», хотя на самом деле подзабытая уже большая война принесла ему чин, эквивалентный имперскому уинг-генералу.
Что интересно, ни Корвар, ни Высокая Лид-да никаких претензий ему никогда не предъявляли…
— Нужно думать, — проговорил Мюир, тяжело опускаясь в кресло. — Энгри щепетилен, любит все проверить и перепроверить, но я уже вижу, что лорд Харрис абсолютно прав. Киллиен нашел себе войска, да еще и не самые слабые на свете. Ты, Йорг, уверяешь, что их всерьез готовили к работе на лидданской инженерной технике? Что ж, это многое объясняет. Да-а, они будут копать… проблема в том, что Таккале заселена весьма слабо, и обнаружить, где там что копают, — не так-то просто. Хотя, конечно, такие задачи нам решать уже приходилось.
— Ты как будто не понимаешь, что с потерей Таккале движение не остановится, а только усилится! — рявкнул Энгри. — Мы потеряем Далаан, а что будет потом? Потом правительству так или иначе придется вмешиваться, то есть привлекать войска. Гражданская война, как любят говорить наши друзья хомо? И неизбежно сунут свой нос корварцы, которые никогда не забудут договоры, подписанные пятьсот лет назад. И хорошо еще, если они не затребуют корпусов так десять у Империи Человечества, потому что своей пехоты у них не хватает хронически. А уж Империя, готовая воевать всегда и везде, пошлет эти войска с огромной радостью!
Харрис вздохнул и хрустко размял пальцы правой руки, словно готовясь нанести удар. По его виску медленно стекала капля пота.
— Давайте вернемся к Таккале, — сказал он. — Мне об этом мире не известно почти ничего. Единственное, что я помню, — он не очень подходит представителям вашей расы. Но тем не менее чрезвычайно ценен. Почему?
— Таккале скорее подошел бы россам, — вздохнул Энгри. — Но он слишком далек для них, да и кошачьи, как вы помните, не очень заинтересованы в развитии колоний. Хотя смотрите сами. — Он извлек из складок фетты коммуникатор, и через несколько секунд перед глазами Детеринга и Харриса возникло яркое, многокрасочное объемное изображение голубой планеты, рядом с которой висел небольшой розоватый спутник.
— Вторая луна сейчас не видна, — усмехнулся лиддан. — Смотрите, вам должно понравиться.
Камера вдруг стремительно нырнула вниз, сквозь пелену атмосферы. Еще мгновение — и краткая муть сменилась изумрудной зеленью. Съемка велась с относительно небольшой высоты; холмы казались отсюда складками небрежно брошенного зеленого шелка, игриво переливающимися на солнце розовым золотом. То синий, то вдруг бирюзовый океан мерно катил пенные барашки волн, и над ними парили, лениво вздымая огромные крылья, клювастые белые птицы.
— Этот мир прекрасен, — не удержался Харрис. — Все же гидробаланс, как я вижу, не очень приемлем для вас? Даже тропические пояса почти целиком покрыты растительностью, следовательно, там весьма высокая влажность.
— Увы, — согласился Энгри. — Но ценность Таккале заключается именно в сочетании целого ряда факторов. Это — старый мир, который из-за двух своих лун не смог породить разум. Эволюция его причудлива, почвы — чрезвычайно богаты во всех климатических поясах. Для Сообщества Далаан Таккале является главной агротехнической лабораторией, занятой разработкой новых технологий, которые позволят в будущем выращивать привычные нам культурные растения в мирах, биосфера которых кажется на первый взгляд неприемлемой. Мы много едим, милорд, и в отличие от вас, хомо, терпеть не можем скученности, поэтому нам все время нужны новые планеты.
— Впервые о таком слышу, — нахмурился Харрис.
— Да, да-а… именно поэтому мы постоянно бьемся над энергоэффективностью двигателей — нам очень нужны быстроходные звездолеты с огромным радиусом, ведь жить на планете типа очаровавшей вас Таккале согласятся единицы, а миров с благоприятным для нас климатом очень мало. Нам везде холодно, Харрис, и с этим ничего не поделаешь.
— Мы тоже недавно померзли, — рассмеялся Детеринг. — Я переношу высокие широты и холода относительно благополучно, а вот мои друзья, уроженцы теплых миров, пережили не самые приятные ощущения.
— Я почти два года жил в месте, очень похожем на умеренные широты твоего родного Сент-Илера, — отозвался Мюир. — И чувствовал себя вполне терпимо. А сколько я летал с Костасом!
— Что-то я не помню, чтобы ты сильно замерзал на «Шерпе». Хотя Костас всегда держал температуру немного ниже нормы.
— Иногда я носил комбинезон с подогревом, хотя ты этого, конечно, не видел. Ты часто вспоминаешь «Шерпу»?
— Как я могу не вспоминать, Мю?
— Да… для меня это были самые спокойные годы, которые закончились после того, как ты выполнил приказ. Всем нам заплатили так, как и обещали, да еще и твой роскошный подарок, за который я даже не успел поблагодарить… Экипаж Костаса перестал существовать, и это его, кажется, удивило до слез. Все разбежались. Не летать Костас не может, но что с ним стало дальше, я не знаю.
— Тебе жаль, Мю?
— Я не знаю, парень. Нам с тобой сейчас придется слегка повоевать, и это меня хоть чуть-чуть, но обнадеживает — не все еще, как вы говорите, потеряно. Драться рядом с тобой — комфортно, это как возвращение в юность, в те времена, когда еще никто никого не предавал. Точнее, — Мюир воздел над головой ладонь и поднялся из кресла, — еще не успел предать…
Йорг раскурил сигару и пошел к окну. Горячий ветер все так же неутомимо шевелил ветвями деревьев в довольно запущенном саду. Глядя сквозь листву на заполняющее все вокруг белое сияние, он уже видел зеленые холмы Таккале.
— Мю все решил за нас, Тео, — негромко произнес он. — Вы слышали?
— Рано или поздно мы пришли бы туда же, — усмехнулся в ответ Харрис.
— Вы еще можете отказаться. Этих людей должен выводить я. И если там будет бойня — а она, я чувствую, будет, — отвечать придется тоже мне. Я знаю упрямство Десанта, Тео.
Харрис покачал головой.
— Нет, — сказал он.
— Нет так нет, — Йорг повернулся, губы его коротко искривились хищной улыбкой. — Значит — будь, что будет? Энгри, сколько стволов вы сможете поднять в ближайшее время?