Блеф Мартин Джордж
Дама Пик. Без превращения в джокера. Трое из семерых. Кровь и предки, дайте мне выжить. Я хочу жить.
Страх, будто зверь, вцепился ему в горло, не давая дышать. Тахион задыхался. Молодой парень, Ли, оказался позади остальных и теперь, обезумев от ужаса, бросил оружие и убежал. Отбросив в сторону последнего противника, который упал на пол, похожий на залитую кровью куклу, Кройд ринулся в погоню.
Тахион, осторожно поворачивая голову, так, будто его шея стала стеклянной, оглядел жуткую картину. Потом оглядел свою худощавую фигуру и всхлипнул от радости. Оттолкнувшись от стены, подобрал «узи» и выбежал в коридор. Окно над пожарным выходом было выдрано из стены. Высунувшись наружу, он увидел темный силуэт, исчезающий между контейнерами «Дампстер», стоящими в переулке. Ненавидя себя всей душой, вскинул «узи» и выстрелил. Услышал лишь визг пуль, отскочивших от металла. Кройд сбежал.
У него обмякли ноги, и он едва не упал. И тут его обхватила за пояс сильная рука. Такисианин вскрикнул от ужаса. Уже был готов нанести мысленный удар, но остановился, опознав разум человека.
– Бреннан.
У них была еще пара минут до приезда полиции. Тахион сидел за столом, наливая бренди. Поднял бокал, глядя на бесстрастного землянина.
– Я считаю, что ты… друг. Благодарю тебя.
Бреннан сидел в кресле, откинувшись и положив на стол ноги в ковбойских сапогах. На ковре рядом с ним лежало тело Дэнни.
– Мне потребовалось слишком много времени, чтобы принять решение.
– У тебя так много было поставлено на карту. Я тебе благодарен.
– Заткнись. Ты уже достаточно меня благодарил. Ну, пора мне отсюда сматываться.
Бреннан порылся в кармане, достал карту, туза пик, и бросил поверх тела.
– Пусть им всем будет над чем подумать.
– Полиции и… кому еще?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Бреннан, резко остановившись в дверях.
– Кто за этим стоит?
Повисла напряженная тишина.
– Дэниэл, я хочу знать. Уж это ты обязан мне сказать.
Землянин медленно повернулся и внимательно поглядел на Тахиона.
– Это опасно.
– Ты хотел меня удивить? Этот человек убивает моих людей, хочет захватить мое имущество, объявил мне войну. С этим должно быть покончено.
– И как ты собираешься достичь этого?
– Хочу убедить его в том, что я для него опаснее, чем он для меня.
На волевом лице Бреннана мелькнула улыбка, исчезла, но потом снова появилась, становясь все отчетливее. Тахион ошеломленно смотрел на него. Он впервые видел, чтобы Бреннан улыбался.
– Я тоже хочу добиться этого.
Порядок был восстановлен. Финн возился с пациентами, выводя их из шокового состояния, Соколица кормила младенца, все дали показания полиции, посчитали тела погибших. Пятеро бандитов, которых оставили сторожить заложников в кафетерии, сбежали. Равно, как и мерзейший Мертвая Голова. Полиция начала массированную облаву в поисках Кройда. Тахион уже жалел о своем решении. Возможно, ему стоило смириться с собственной смертью, а не отпускать Кройда, но такая смерть… если бы его мозг сожрало это отталкивающее создание… В конце концов он решил, что благородный такисианин такого не заслуживает.
К пяти утра он уже был свободен. Сделал необходимые приготовления, вызвал лимузин и встретился с Бреннаном. Землянин сел за руль, и они поехали на угол Пятой авеню и Семьдесят Третьей.
Остановились в переулке, позади пятиэтажного многоквартирного дома из серого камня. Тахион расстелил на крыше «Линкольна» шелковую скатерть и разложил завтрак: еще теплые круассаны и термосы с горячим чаем и кофе. Ассорти из сыров. А затем, откусывая по кусочку камамбер со шпажки, подал условленный сигнал. Зов сирены. Спустя десять минут из задней двери дома в переулок вышел Кин Фак. Вместе с ним был Змей. Джокер потянулся за пистолетом, но зашипел, увидев, как Бреннан медленно развернулся, накладывая на тетиву стрелу с широким наконечником и наставляя ее на Кина. Тахион ослабил контроль, и вьетнамец махнул рукой своему джокеру.
Затем Тахион широко развел руки в жесте гостеприимства.
– Не присоединитесь, мистер Фак? А наши помощники помогут друг другу и нам вести себя честно.
Тахион протянул тарелку, пожал плечами, когда Кин не двинулся с места.
– Вы начали меня… раздражать, мистер Фак. Но я был рад, когда вы предприняли вашу жалкую попытку захвата моей больницы. Это дало мне повод, который я давно искал.
– Повод для чего?
Голос Кина был скрипучим, будто механизм, который запустили после нескольких лет на складе.
– Повод вас предостеречь. Я опасный противник, – с лучезарной улыбкой сказал инопланетянин, намазывая джем на круассан.
– Чего вы хотите?
– Во-первых, продемонстрировать, насколько легко я могу подчинить себе ваше сознание и заставить вас сделать все, что мне угодно. Во-вторых, дать вам понять, что Джокертаун – моя территория. В третьих, заключить перемирие.
– Перемирие?
– У меня есть собственные цели, которые я преследую, как и у вас. Ваши включают в себя проституцию, игорный бизнес и торговлю наркотиками. Но, в случае моей территории, из них исключаются рэкет, вымогательство и перестрелки. Я хочу, чтобы мои люди были в безопасности.
Взгляд Кина скользнул в сторону Бреннана.
– Ваш цепной пес?
– О нет, у него тоже есть собственные цели, которые он преследует.
Непроницаемые серые глаза Бреннана глянули в черные глаза Кина.
– Я приду за тобой, Кин.
Тахион улыбнулся.
– У вас есть люди, которые могут убить меня из-за угла. У меня есть люди, которые могут сделать то же самое с вами. Патовая ситуация.
– Вы не станете вмешиваться в мой бизнес?
– Нет, – ответил Тахион и вздохнул. – Возможно, это выглядит аморальным, с моей стороны, но я не крестоносец. Мужчины всегда будут желать женщин, и всегда найдутся женщины, которые станут продавать себя в угоду этому желанию. Наркотики всегда будут продавать, и их всегда будут потреблять. Мы все-таки не ангелы. Но я настаиваю на том, что на моих улицах должен воцариться мир.
Тахион отбросил легкость и доброжелательность в манерах.
– Дети больше не будут гибнуть в бессмысленных перестрелках на улицах Джокертауна. Моей больнице и моим пациентам никто не будет угрожать.
– А что насчет Джейн Доу?
– Этот лот не входит в предмет наших переговоров, мистер Фак.
– Хорошо, – ответил Кин, пожав плечами.
– Мы договорились?
– Я согласен на ваши условия.
Тахион ухмыльнулся.
– Не стоит планировать нарушение договоренности в присутствии телепата. Убей его, Бреннан.
Вьетнамец побледнел.
– Нет, подождите, подождите!
– Хорошо, попробуем еще раз. Мы договорились?
– Не совсем, – прохрипел Кин. Поглядел на Бреннана. Тот без колебаний встретил его взгляд.
– Я получил от тебя послание, некоторое время назад.
Бреннан кивнул.
– Вот мой ответ.
В голосе вьетнамца прорезались ярость и ненависть, когда он выставил обрубок руки в сторону Бреннана, будто оружие.
– Если ты продолжишь мешать мне, если, как ты сказал, ты разрушишь мою жизнь, то мне будет незачем жить. И тогда, клянусь тебе, эта твоя Тень, Дженнифер Малой, умрет. Отступитесь, капитан Бреннан. Отступитесь и оставьте меня в покое, или она умрет. Это мое вам обещание.
Тахион переводил взгляд с Кина на Бреннана и обратно. Лицо стрелка было твердо и непоколебимо, как сжатый кулак.
– Вы меня утомили, – отрезал Тахион. – Ваши угрозы меня утомили. Вон!
И он отдал мысленный приказ вьетнамцу и его прихвостню Змею. Оба побежали прочь, назад в дом.
Вернувшись в больницу, Тахион почувствовал себя вполне бодро. Остановился, чтобы похлопать по спинам обоих каменных львов у входа, и взбежал по лестнице. Кройд не сможет бодрствовать долго. Скоро случится следующее превращение, и его способность заражать наверняка пропадет. Кин нейтрализован на время. Конечно, вьетнамец не станет держать свое слово долго, но, возможно, к тому времени Бреннан добьется своего, и Кин перестанет быть проблемой.
Тахион отправился в подвал. Открыл один за другим сложные электронные замки, преграждавшие доступ в его личную лабораторию. То место, где он сделал наркотик для Ангелицы, где изо дня в день совершенствовал «козырь», вирус, противодействующий Дикой Карте.
Уже вошло в привычку каждый день проверять кровь на вирус КВТА. Сейчас он в полнейшем порядке. Идеал и теория вероятности хранили его и в эту ночь.
Он подвинул образец в электронный микроскоп, провел фокусировку и узрел свою судьбу, увидев переплетающуюся паутину ДНК Дикой Карты. С воплем скинул поднос с предметными стеклами и пробирками на пол. Начал молотить кулаками по столу, не желая верить себе.
Спокойно, спокойно! Стресс может запустить работу вируса в организме.
Он тихо поправил табурет, уселся ровно, сложив руки на груди, и задумался. Если вирус проявится, скорее всего, он умрет. Это приемлемо. Может превратиться в джокера. Это неприемлемо. «Козырь»? В последнюю очередь.
Джейн!
Какая ирония. Импотент надеется исцелиться через занятия сексом. Он рассмеялся. Когда понял, что смех стал истерическим, то усилием воли подавил его.
Что же в будущем?
Найти Джейн. Постараться исключить стресс из своей жизни, максимально. Продолжать жить. В доме Ильказам не рожают трусов.
Самое главное. Блез.
Теперь мальчик – все, что у него есть. Его собственные кровь и семя отравлены. Больше детей у него не будет.
Роджер Желязны
Концерт для серотонина с хором сирен
VIII
И снова они наступали Кройду на пятки! Кому тогда вообще можно доверять, если нельзя верить даже собственному врачу? Заунывные, пронзительные вопли сирен окружили Кройда сплошной звуковой пеленой.
Он с корнем выдирал бетонные плиты, гнул по пути фонарные столбы и крадучись перебегал от переулка к подъезду. Затем укрылся в чьей-то припаркованной машине. Усталым взглядом провожал пролетающие над крышами вертолеты, почти не слыша за воем сирен чавканья их лопастей. Но, как ни странно, призывам громкоговорителей порой удавалось прорвать завесу воющего безмолвия. Они снова взывали к нему, лгали ему, требовали от него невозможного. Кройд захихикал. Еще настанет его день!
Неужели док Тахи снова во всем виноват? Воображение услужливо подсовывало внутреннему оку картинку из прошлого: беспорядочно мечущийся в полуденном облачном небе на фоне гигантских неуязвимых китов-аэростатов игрушечный самолетик Джетбоя. Назад, к самому началу. Он так до сих пор и не узнал, что же случилось тогда с Джо Сарцанно.
Кройда накрыло волной удушливого дыма. Где-то снова что-то полыхало. Почему неприятности обязательно всегда сопровождаются пожарами? Кройд потер виски и широко зевнул. Машинально пошарил в кармане, где держал пилюли, – пусто. Вырвав дверцу из автомата коки перед закрытой автозаправкой, Кройд набил хлынувшими четвертаками уцелевший механизм, получил в каждую руку по бутылке и, посасывая бодрящий напиток, отправился дальше.
Вскоре Кройд обнаружил себя стоящим перед запертой дверью Джокертаунского публичного музея. Рука машинально потеребила дверную ручку. Так, в нерешительности, он провел еще добрых десять секунд, но никак не более. Когда поблизости взвыла сирена – похоже, что прямо за углом, – Кройд вышел из прострации и легонько пихнул дверь плечом. Раздался негромкий треск, и он оказался внутри. Порывшись в карманах, Кройд оставил на конторке входную плату. Поразмыслив, прибавил немного в качестве компенсации за испорченный замок.
Потом он еще долго сидел на скамье, всматриваясь в музейные сумерки. Время от времени вставал, совершал небольшую прогулку по музею и возвращался. Он снова, в который уже раз, с интересом осмотрел золотую бабочку, застывшую в попытке вырваться из кисти золотой обезьянки – обе дело рук давно почившего в бозе туза по кличке Мидас. Он заглянул в шкаф с банками, хранившими заспиртованные зародыши джокеров. Полюбовался металлической дверью с отпечатком чудовищного копыта Дьявола Джона.
Кройд бродил вдоль диорамы «Великие события из истории Брошенной карты», снова и снова нажимал клавишу перед экраном, изображавшим сражение землян с роем пришельцев. И всякий раз попадал – Человек-Модуль под руководством Кройда без промаха сражал лазерным лучом инопланетных монстров. А затем Кройд обнаружил в экспозиции чучело знакомого по кличке Ревун…
Он как раз допил последние капли коки, когда в глаза бросилась небольшая человеческая фигура с вроде бы знакомыми чертами лица, выставленная в стеклянной витрине. Кройд подошел, прищурился, затем прочел табличку. Та сообщала, что такой-то и такой-то был найден мертвым в одном из глухих переулков. У Кройда перехватило дыхание.
– Бедный Гимли, – выдохнул он. – Кто сотворил с тобой такое? И где теперь твои потроха? Мой желудок не выдерживает подобного зрелища. Где теперь твои замечательные остроты? Передай, если сможешь, Барнету: пусть остудит, заморозит преисподнюю своими пламенными проповедями. В конечном счете ведь и сам он туда угодит.
Кройд отвернулся и снова неудержимо зевнул. Его конечности как будто налились свинцом. Повернув за угол, он обратил внимание на три стальные оболочки, подвешенные на длинных тросах к потолку. Кройд узнал их немедленно; рассматривая, он на минутку погрузился в воспоминания.
Взобравшись на расположенную рядом двуколку, Кройд подпрыгнул и хлопнул ладонью по ближайшему корпусу бронированного фургончика-«Фольксвагена». Металл отозвался звучным гулом, а корпус слегка покачнулся на своих последних причальных швартовых. Кройд снова подпрыгнул и хлопнул еще разок; потом его одолел очередной приступ зевоты.
– Панцирь есть, ездить может, – пробормотал он. – Внутри – полная безопасность. Эй, черепашка, высунь-ка головку!
И Кройд снова хихикнул. Затем обернулся к следующей, самой памятной ему модели шестидесятых. Эта висела повыше – Кройд даже не сумел разглядеть в подробностях мирный символ на ее борту, но слова знаменитого девиза «Творите любовь, а не войну», вписанные в крупный цветок мандалы, прочел ясно.
– Вот же дерьмо, объясните это тем парням, что ходят за мной следом! – зачем-то вспылил он. Подуспокоившись, объявил: – Всегда мечтал забраться и посмотреть, каково там внутри.
Кройд подпрыгнул, ухватился за край и подтянулся. Тачка накренилась, но человеческий вес выдержала. Уже через минуту Кройд чувствовал себя в ней полным хозяином.
– О, сладостный мед уединения! – вздохнул он с невыразимым облегчением. – Любовь моя – клаустрофобия. Наконец-то…
Кройд сомкнул свои измученные очи и сразу заснул. В музейных сумерках от него начало лучиться слабое сияние.
Линн Харпер
«Что за дикий зверь…»
Вонищенка поглядела на своего друга, Джека Робишо. Теперь превращения происходили медленнее и длились дольше. Сейчас он был человеком, и, возможно, он останется человеком ближайшие несколько дней. Некоторое время она раздумывала, не виновата ли она отчасти в этом его непрекращающемся превращении. Джек знал, что может общаться с ней телепатически, только будучи аллигатором. Даже в коме, возможно, он осознавал, что ему надо превратиться, чтобы сказать ей про Корделию.
Она подняла взгляд, посмотрела на Си-Си и пожала плечами.
– Знаю, что обещала перестать чувствовать себя виноватой. Мне будет его не хватать.
Обе женщины повернулись и увидели, как в палату вошла Корделия.
– Хорошие новости, ребята. Доктор Тахи говорит, что, возможно, Джеку станет немного лучше. Он не уверен, но считает, что все то время, что Джек проводит в теле аллигатора, вирус гибнет.
Корделия прошла через палату, подошла к койке Джека и наклонилась. Поцеловала его в губы.
– Вот так вот, Дядя. Теперь тебе от меня не отмахнуться.
Си-Си Райдер и Вонищенка удивленно переглянулись. Вонищенка позволила себе украдкой улыбнуться, скрывая это под спутаными волосами.
Рыжеволосая певица взяла Вонищенку за руку.
– Я ж тьбе грила.
– Что?
– Збудь. Все теперь так говорят, глотая слоги, хуже каджунов. Когда ввсе узжаете?
Корделия стояла у изголовья Джека, глядя так, будто могла заглянуть ему внутрь.
– Самолет завтра. Маршрут я оставила у тебя в кабинете утром. Так что, если что-то изменится, всегда сможешь быстро с нами связаться.
Си-Си поглядела на подругу.
– Сьюзан захочет знать все сразу же.
– У них там в Гватемале телефоны есть?
– Да, Корделия, – со вздохом ответила Си-Си.
– Привезете мне индейца? – спросила Корделия, держа Джека за руку и обезоруживающе улыбаясь Вонищенке и Си-Си.
– Мы едем помогать им, а не подыскивать им американских жен.
– Кто-то что-то говорил про свадьбу?
Изменчивая в своих настроениях, как ртуть, Корделия внезапно посерьезнела.
– Вонищенка, я позабочусь о нем. Обещаю. Я знаю, что ты обо мне думаешь, частенько, но…
– Тебе просто надо вырасти. Не обещай ни себе, ни кому-то еще того, что не сможешь выполнить. Миру больше не нужны святые.
Корделия покраснела. Вонищенка поглядела прямо в глаза младшей.
– Кроме того, не думаешь же ты, что я оставлю Джека без охраны?
Вонищенка распахнула плащ, и наружу выпрыгнул черный. Отряхнулся, сел и начал вылизывать взъерошенный мех. Корделия присела и попыталась почесать его меж ушей. Кот попятился, а потом запрыгнул на койку Джека и положил голову на подушку.
– Телефоны, не телефоны, если я понадоблюсь, скажи черному. Расстояние большое, но мне не кажется, что оно нас остановит теперь. Хотя у меня есть нехорошее предчувствие.
Вонищенка опустила взгляд в пол.
– Доктор Тахион позаботится о Дяде Джеке, я и черный тоже поможем, если потребуется. Он хотел, чтобы ты поехала.
Корделия снова поглядела на дядю, бледного и безмолвного, с трубками, присоединенными к телу, которые поддерживали в нем жизнь.
– Знаю. Он сказал, что для меня так будет лучше.
Вонищенка поглядела на Си-Си, стоящую рядом.
– Не привыкла я ко всему этому, когда люди знают, что для меня лучше. Но я всегда хотела поговорить с черным ягуаром, а у рок-звезды должен быть телохранитель.
– Рок-звезды, – повторила за ней Си-Си, закатывая глаза. – Она все время мне говорит, что одни джунгли ничем не отличаются от других. Даже и не знаю, для кого это будет большим культурным шоком, для нас или для них. Бедные ребята пытаются построить новое государство. Только им не хватало стареющей «рок-звезды» и бомжички.
Протянув руки, Корделия обняла Си-Си.
– Они могут натворить и что похуже.
Вонищенка оценивающе поглядела на Корделию и протянула руку. Корделия задумалась, а потом крепко пожала ей руку обеими своими.
– Ты знаешь, как о себе позаботиться. Не отрицай того, что является частью тебя, – сказала Вонищенка, поднимая голову и глядя на Джека. – Оба мы это делали так или иначе. Он бы тебе то же самое сказал. Не делай себя калекой. Это не стоит затраченных усилий.
– Думаю, я это уже поняла, как-то вечером, совсем недавно.
Корделия отпустила руку Вонищенки, задумавшись. Вонищенка снова подошла к Джеку и поглядела на его умиротворенное лицо. Коснулась ладонью его щеки. Спутанные волосы свисали ей на лицо, и никто не услышал ее слов. Она лишь надеялась, что их услышал Джек, где бы он сейчас ни был.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Они уже выходили из палаты, когда столкнулись с мужчиной, идущим навстречу. Вонищенке потребовалось мгновение, чтобы узнать его.
– Майкл.
Он сжимал в руках огромную корзину с фруктами, почти полностью закрывавшую его лицо, и они увидели лишь его испуганный взгляд. Никто ничего не сказал.
– Он и мне друг тоже, – сказал Майкл, опустив корзину на несколько сантиметров. – Могу я его увидеть?
Вонищенка и Корделия переглянулись, мысленно осуждая человека, который бросил Джека несколько месяцев назад. И Корделия согласно кивнула.
– Все мы его любим.
Раскачиваясь вперед-назад, Розмари Гамбионе ломала руки, сидя на кровати и ожидая, когда юрист «Призрачного кулака» придет к ней, чтобы официально оформить сделку. Все кончено. Мафия проиграла.
Лица погибших донов, капо и даже простых бойцов стояли у нее перед глазами, даже среди дня. Ее жизнь стала кошмаром наяву.
Она обливалась потом. Маленькая комната была наполнена влажной духотой августовского Нью-Йорка. На кровати лежал упакованный чемодан с вещами. Уехать, куда угодно, лишь бы подальше от этого города.
Услышав стук в дверь, она провела ладонями по джинсам и схватила «вальтер». За последние пару месяцев ей слишком часто приходилось им пользоваться. Тяжесть в руке придала ей уверенности.
– Кто там? – спросила она, откидывая стволом пистолета прядь влажных от пота волос с лица.
– «Рыба-меч». Или вы бы предпочли другой пароль?
Голос был вежливым и слегка избалованным. Розмари сразу узнала его, после всех тех телефонных переговоров, в ходе которых была организована эта встреча. Держа пистолет в правой руке, она неловко открыла дверь левой. Мужчина в сшитом на заказ белом костюме, известный в определенных кругах как Лазейка, неторопливо вошел в комнату.
– О боже, – сказал он, посмотрев на пистолет в ее руке, а затем оглядев комнату. – Ну да, в неспокойное время мы живем, не так ли? Даже стола нет, как я погляжу.
– Чемодан сойдет, Лэтхэм.
Розмари увидела, как его голова слегка дернулась при упоминании его имени. Она каждый год видела его на обедах Ассоциации адвокатов. И удивилась, почему раньше не узнала его голос.
– Вполне. Это куда лучше, чем каждый раз слышать, как тебя называют Лазейкой. Присаживайтесь, пожалуйста, мисс Гамбионе. Или лучше Малдун?
– Гамбионе. И давай покончим с этим.
Розмари села у чемодана, напротив юриста, продолжая держать в руке «вальтер» и положив его на колени.
– Кстати, мои… сотрудники размещены по всему зданию и на улице. Чтобы обеспечить конфиденциальность, необходимую для нашей сделки.
Розмари вздохнула и покачала головой.
– Лазейка, я не собираюсь брать тебя в заложники или убивать. Какой смысл? Я просто хочу совершить сделку, чтобы я могла спокойно уехать. Я не хочу, чтобы погиб еще кто-то из моих людей. Давай смотреть контракт.
Лэтхэм передал ей контракт и внимательно смотрел, как она его читает. Розмари задумалась о том, как же низко способен пасть один из ее собратьев по профессии. Правда, он никогда не считал ее собратом по профессии. Если бы она не хотела, чтобы оставшиеся в живых ее люди выжили, убийство Лэтхэма было бы самым приятным способом самоубийства.
– Похоже, все в порядке. Те люди, чьи интересы ты представляешь, получают все мои предприятия в городе, сохраняя моих людей…
– Тех, которые еще живы и дееспособны.
Рука Розмари сжала рукоять пистолета.
– Ага, точно. Я подпишу. Ручка есть?
– Конечно же.
Лэтхэм достал из своего чемоданчика ручку «Монблан» и аккуратно снял колпачок.
– Прошу…
Розмари положила контракт на чемодан и совершила свое последнее деяние как глава клана Гамбионе, подписав его. Ей показалось, что за бумагой она видит лицо отца, и у нее задрожала рука. Подпись получилась неровной, но ее хватит, чтобы люди остались живы.
Лэтхэм взял в руки контракт и внимательно поглядел на подпись. Розмари не могла понять, улыбается ли он улыбкой хищника, видя влажные отпечатки ее руки на бумаге, или это его обычное выражение лица. Он не потел, как она заметила.
– Теперь я хочу получить деньги и билет.
– Все уже устроено, моя дорогая, – сказал Лэтхэм, открывая свой чемоданчик. Убрал внутрь контракт и достал два конверта. Большой, из оберточной бумаги, был набит до отказа.
– Двести тысяч и билет до Кубы. Насколько я понимаю, там сейчас чудесная погода. Также надеюсь, что вы насладитесь путешествием.
Лэтхэм встал и пошел к двери. Положив руку на ручку двери, заговорил снова:
– Кстати, насколько я понял, вы искали мистера Мазучелли. Мои источники проинформировали меня, что он находится по адресу, указанному на бумаге во втором конверте. Удачи.
Розмари поглядела на белый конверт, лежащий на ее чемодане. Не коснулась его. А потом поглядела на Лэтхэма.
– Бонус.
Он пожал плечами.
– Люди, интересы которых я представляю, не лишены сочувствия, моя дорогая.
Дверь за ним уже десять минут как закрылась, и лишь тогда Розмари взяла в руки белый конверт. Перевернула, увидела кроваво-красную восковую печать и болезненно улыбнулась.
Одним из условий заключенного ею соглашения было то, что обо всех ее людях, которые войдут на склад перед ней, позаботятся надлежащим образом. Большинство их уже не были людьми в прямом смысле слова. Они были джокерами, теми, кто выжил после встречи с Кройдом. Ей все еще было интересно, как же Крис все это подстроил.
Когда она позвонила родственникам, чтобы рассказать о Крисе, она ожидала радости от возможности совершить месть. Но получила лишь равнодушное согласие. Месть должна была быть свершена, но лишь потому, что так правильно, а не потому, что кто-то, будь то жертва вируса или охранник, получит от этого удовольствие. Она удивилась, но теперь, оказавшись здесь, все поняла. Ей не доставляло никакого удовольствия то, что должно было произойти. Она вообще ничего не чувствовала.
Немного раньше она уже нашла боковой вход и лестницу, ведущую на верхнюю галерею заброшенного склада в Джокертауне. Если Крис и был здесь, она его не увидела. Теперь же, когда она заняла свой наблюдательный пост и услышала, как жертвы Дикой Карты движутся по складу, ища его, то едва могла сдержаться. Производимые ими звуки были тошнотворны, но она заставила себя смотреть. В конце концов, это была ее ошибка.
Шум становился все громче. Она увидела их цель и ахнула. Такого она не ожидала. Тридцатилетний мужчина превратился в мохнатое существо, неуклюже передвигающееся по земле. Оно скребло когтями по бетону, в ожидании добычи, когда поняло, что его преследуют. Повернуло голову, чтобы поглядеть на врагов. В свете луны, проникающем через разбитые окна в крыше, сверкнули длинные острые зубы, торчащие из вытянутой морды. Единственное, что она смогла узнать, так это спутанный «крысиный хвостик», все так же свисающий с затылка по спине.
Его жертвы, ее жертвы ковыляли и ползли по проходам склада к источнику их боли. Помнил ли кто-нибудь из них, кем они были, понимал ли, кем они стали, почему они превратились в уродливых тварей, движущихся на одного-единственного Криса Мазучелли? Когда они заметили Криса, раздалось возбужденное трещание. Крис зашипел на наступающих, замахал в воздухе когтистыми лапами. Но они были неумолимы. Даже когда он пролил первую кровь, они продолжали наступать, аккуратно окружая его и стараясь держаться вне досягаемости его лап.
Криса окружили в том месте, где склад был заставлен ржавыми механизмами, под самый потолок. Он не мог на них забраться, и его мучители стали сжимать кольцо. Розмари попыталась глядеть на это, но вместо воспоминаний о мужчине, который пытался убить ее, вдруг вспомнила любящего и заботливого мужчину, ее единственного любовника. Она смогла смотреть на эту казнь лишь мгновение, а потом ее скрутило от тошноты, и она отвернулась, слыша лишь пронзительные вопли, за которыми последовали булькающие звуки.
Но она не могла вынести даже звуков. Розмари сбежала, но звуки еще долго преследовали ее, даже когда она взошла на корабль и спряталась в каюте, свернувшись клубочком и зажав уши руками.
Джордж Мартин
«Вся королевская конница»
VII
– Это смешно, – Брюдер клокотал от ярости. Он сжимал кожаные водительские перчатки в одной руке и нервно постукивал ими по ногам, говоря: – Ты отдаешь отчет в том, что делаешь? Ты бросаешься целым состоянием. Миллионами долларов. Более того, ты даешь повод для судебного преследования. Тадбари и я были партнерами, эта земля должна принадлежать мне.
– В завещании говорится о другом, – возразил Джой Ди’Анжелис. Он сидел на изъеденном ржавчиной капоте автомобиля Edsel Citation тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года выпуска и держал в руке банку пива «Шофер», а Брюдер вышагивал взад-вперед перед ним.
– Я опротестую проклятое завещание, – угрожал он. – Черт возьми, мы вместе брали кредит.
Читать бесплатно другие книги:
